Признавшись в своей слабости, человек становится сильнее.      

Оноре де Бальзак.

 Михаил рухнул с Небес на Землю рядом с ними. Сэм осмотрелся — рядом был только Габриэль, тот стоял в нескольких метрах от него самого и будто не замечал охотника. Вокруг было темно. Серая земля, серые засохшие деревья, серое, заволочённое более тёмными тучами небо. Казалось, будто вдали разносился голос брата, но Винчестер не смог отыскать его взглядом. Выпрямившись и сложив крылья, Михаил обратил своё внимание на Сэма.

      — Небесам повезло со мной, — сказал он, усмехнувшись.

      В голове охотника пронеслись воспоминания: как Михаил прорвался в их мир, как рады были этому ангелы, которых в Раю оставались единицы, как они благодарили Михаила за поддержание Небес; затем — как новые небожители, запущенные из параллельного мира при помощи благодати, забранной у пойманного могущественным архангелом Габриэля, стали истреблять здешних; как Михаил, воссоединивший войско, превратил их мир в похожий на свой. Непомерно долгие годы войны, наполненные болью, кровью, грязью и бесчисленными потерями, выжгли их Землю, превратив в пустыню из серого песка — пепла от сожжённых тел погибших.

      Мужчина повернулся к Габриэлю — между Михаилом и окончательной гибелью этого мира стояли лишь они двое. Вместе. Готовые сражаться до последнего вздоха.

      Гейб посмотрел на охотника, одарив того слабой улыбкой. В следующее мгновение Винчестер почувствовал, как ноги отрываются от земли, и, пролетев пару метров, больно ударился спиной. На то, чтобы прийти в себя и подняться потребовалось несколько секунд — слишком долго тянувшихся в данной ситуации.

      Приподнявшись на локтях, Сэм увидел, как меч Михаила прознает тело Габриэля, и в следующее мгновение его ослепила вспышка света.

      Резко открыв глаза, Хранитель Знаний понял, что находится в своей комнате в бункере. Весь покрытый потом, он попытался подняться, всё ещё не понимая, что произошло, но резкая ноющая головная боль заставила упасть обратно на кровать, а заодно напомнила, что ничего страшного не произошло. Это был сон.

      Пролежав ещё несколько мучительных минут и осознав, что лучше не станет, Сэм собрал последние силы и заставил себя встать. Горящее пересохшее горло требовало воды, желательно, литра три, само тело умоляло о душе, а не прекращающая болеть голова — об обезболивающем. Сообразив, в каком направлении двигаться для удовлетворения потребностей организма, мужчина невольно пробежался взглядом по комнате — он был один. Сэм оставил без внимания слабо теплящуюся надежду, что Габриэль окажется рядом.

      В первую очередь он направился в сторону кухни. Картина перед глазами всё ещё немного расплывалась, и Винчестер с трудом избегал столкновения с другими охотниками, которые, впрочем, чувствовали себя не лучше. Он всеми силами старался восстановить в памяти прошедшую ночь — эта задача стояла на том же месте, что и восстановление организма после употребления излишнего количества спиртного.

      Впиваясь в губы архангела с не меньшим возбуждением, Сэм почувствовал, как пуговицы его рубашки стали одна за другой расходиться под резкими, суетливыми пальцами Габриэля. Это лишь сильнее взбудораживало, сводило с ума, хотя здравые мысли и способность критически оценивать ситуацию покинули охотника ещё с последней бутылкой пива.

      — Гейб, всё в порядке? — спросил он, сам не понимая зачем, ведь если бы было иначе, это наверняка было бы заметно. Ему хотелось убедиться, но в чём конкретно… мысли не проходили сквозь пелену опьянения: от алкоголя и архангела рядом, казалось, возбуждённого не меньше.

      — Твой рот занят не тем, — хищно усмехнулся Габриэль, после чего оторвал последние три пуговицы одним движением и освободившимися руками притянул Сэма ближе к себе, возобновив этот безумный поцелуй, который был наполнен самыми разными эмоциями, смешивающимися в один большой запутанный ком.

      Винчестер тут же перехватил инициативу, слегка пошатнувшись, с силой вдарив архангела спиной в книжный шкаф, оказавшийся позади него, но ни на секунду не задумываясь снизить степень накалённости атмосферы. Из качнувшегося в ответ шкафа выпало несколько древних книг, за которыми их главный ценитель проследил боковым взглядом лишь мгновение.

      — Завтра я буду ругаться, — усмехнулся он.

      — Завтра будет завтра, — Габриэль отвлёк его от того, что казалось наименее важным в данный момент, возвращая всё внимание охотника к себе.

      Сэм не сопротивлялся. Не глядя, он поспешил расправиться в том числе и с рубашкой архангела, впрочем, и не стараясь быть аккуратным, с треском отрывая блестящие чёрные пуговицы от ткани, к которой они были аккуратно пришиты. Винчестер ощутил возмущение Гейба, но сейчас даже это оказывалось на десятом плане. Эмоции зашкаливали: хотелось больше, ближе, яростнее. Винчестер резко приподнял архангела и, развернувшись и еле устояв на ногах от возникшего головокружения, но всё-таки добившись цели, посадил того на стол, немедленно возобновив поцелуй, страстно желая заполучить Габриэля целиком: его тело, чувства, доверие. Желая раствориться в настоящем моменте настолько, насколько это возможно. Навалившись сверху, он закинул ноги Гейба к себе за спину и, не разрывая поцелуя, страсть которого не угасала, практически перевёл их в горизонтальное положение, просунув руки под шею архангела.

      Сэм хотел показать, что он здесь, рядом. Что он всегда будет рядом и что будет принимать сторону Габриэля, кто бы ни стоял напротив: Дин, ангелы, Михаил или весь мир. Он хотел показать, что ему можно доверять, что Гейб может не убегать от него — и от самого себя рядом с ним. И пусть Небеса рухнут.

      И все эти эмоции, чувства, желания охотник вкладывал в каждое своё движение, в каждое соприкосновение, в каждое мгновение поцелуя.

      — Сэм, стой, — внезапно прозвучало негромко, но ошеломляюще твёрдо.

      Резко окативший с головы до пяток ледяной душ помог выбить все мысли из головы охотника. Они собирались в капли вместе с водой, скатывались на столь же холодный пол, утекали куда-то вглубь канализации и, казалось бы, терялись — должны были теряться. Однако на их место приходили другие, не менее отравляющие.

      Похмелье начало отступать, а голова — проясняться. К сожалению Сэма. Он хотел забыть эту ночь, всё произошедшее, все эти эмоции, которые он испытывал тогда и которые до сих пор с болью прорывались из глубины души. И одновременно с этим было стыдно. Он никогда не задумывался, что их с архангелом отношения могут развиться — даже ненадолго, случайно, под действием алкоголя — в этом направлении. Сэм не мог представить, что говорить, если (а точнее, когда) они столкнутся.

      Как только последняя капля слетела с душевой лейки, когда Винчестер понял, что дольше стоять под ледяной водой не стоит, и кожа была согрета мягким тёплым полотенцем, всё вернулось с новой силой.

      — Почему? — хрипло спросил Сэм, подавив спектр эмоций, которые разом накатили на него и грозились захлестнуть.

      Непонимание, страх, разочарование, отторжение, отчаяние в попытках добиться расположения Габриэля — всё это резко перетянуло горло, словно колючей проволокой. Мужчина чувствовал, что взаимность испарилась как по щелчку пальцев, и архангел стремился лишь увеличить дистанцию между ними. Надеясь, что это лишь в его голове, он постарался вернуться к тому, что было считанные секунды назад, но Габриэль не позволил, не твёрдо, но решительно сдерживая все попытки Винчестера.

      — Это неправильно, Сэм, — тихим спокойным голосом произнёс Гейб, отведя взгляд. — Завтра ты будешь жалеть об этом. Мы будем жалеть.

      На несколько долгих секунд воцарилась тишина, кусачая, леденящая, доставляющая дискомфорт. Сэм высвободил руки и выпрямился, сделав пару коротких шагов назад, в сторону от стола, и наблюдая за движениями Габриэля, по которым невозможно было сказать, что совсем недавно между ними происходило нечто совершенно дикое.

      — Не уходи, — хриплым голосом выдавил Хранитель Знаний, когда архангел также поднялся, но не спешил к выходу, оставшись сидеть на краю стола и постаравшись насколько возможно отвернуться от мужчины. — Пожалуйста? — почти беззвучно добавил Сэм, переполненный абсолютно разными эмоциями. Он чувствовал себя разбитым, причём разбитым внезапно, после такого же внезапного возвышения. — Габриэль…

      Архангел, наконец, повернулся в сторону Винчестера, и тот замолчал, утонув в медовых глазах мужчины напротив него. Казалось, они — единственное, на чём сейчас он способен сконцентрировать внимание, всё остальное расплывалось из-за количества алкоголя в организме. Габриэль улыбнулся ему, но улыбка показалась Сэму грустной.

      — Прости, Сэм, но так правда будет лучше.

      И он ушёл.

      Сэм не мог понять, почему Габриэль поступил так, что и в какой момент его так резко оттолкнуло. Даже сейчас ему казалось, что всё было… Так, как должно было быть. Естественно. Очевидно. Желанно. Для них обоих. И он винил себя в случившемся. Мужчина был уверен, что он подорвал доверие архангела и потерял его окончательно. И в то же время ему было стыдно. За себя, за выпитый алкоголь, за свои действия, чувства, желания, порывы… За каждую секунду вспоминания и обдумывания. Абсолютно за всё. Ему хотелось снова встать под ледяной душ и простоять под больно ударяющейся об кожу водой ещё пару часов. Либо напиться.

      Если бы он был не так настойчив… Или не так пьян. Но всё шло хорошо — по крайней мере, так помнит охотник. Так почему Габриэль вдруг… Сэм прервал поток мыслей, внезапно показавшихся ему донельзя абсурдными. «Мы пожалеем об этом» — слова архангела. И в голове Винчестера отчётливо прозвенела мысль, что тот был прав. Ведь одно дело — простой интерес к общению, удовольствие от совместного времяпровождения, и совсем другое — то, к чему всё шло ночью.

      Сэм окончательно выдернул себя из мыслей, решив, что сам он разговор на эту тему заводить не станет. Он только сейчас осознал, что стоит с полотенцем в руках уже достаточно долго, чтобы холод пробрал до костей, и поспешил одеться и покинуть душевую.

      Он был пьян.

      И раз Габриэль ушёл, то всё это не имеет значения.

***

      Войдя в главный зал убежища, Сэм увидел старшего брата, раскинувшегося за столом с ноутбуком и самодельным, но не менее жирным, чем магазинные, бургером. Рядом с ним сидел Кас, и они, похоже, обсуждали увиденное на экране. Сэм с трудом подавил порыв развернуться и быстро уйти, пока Дин его не заметил. Что если он узнал о том, чем закончился вчерашний вечер для его брата? Не хотелось даже думать о том, что он может сказать, если действительно узнает. Даже если просто предложит обсудить — что очень вряд ли, — Сэму не хотелось говорить об этом. Точно не с Дином.

      — Эй, — заметив младшего, окликнул того старший из Винчестеров. Сэм собрался с силами и направился к брату, хотя каждый шаг давался с трудом. — Присоединишься? — когда Сэм оказался достаточно близко, спросил Дин, развернув ноутбук к нему. Сэм с облегчением выдохнул. Возможно, громче, чем следовало бы — на экране был кричащий заголовок о серии убийств в Линкольне, Небраска. Внимание привлекало фото последней жертвы — девушки школьных лет, вчерашним вечером разодранной в собственной квартире, казалось бы, диким зверем. — Мы с Касом через час собираемся съездить проверить.

      Однако Сэм представил, каково будет наблюдать за отношениями его брата и ангела, прошедшими через огромное количество испытаний — успешно прошедшими и лишь укрепившимися. Раньше это совсем не беспокоило и уж точно не мешало работе, но теперь Сэму казалось, что он не сможет сосредоточиться ни на чём другом. Стыд, обида и злость перекрывали всё остальное, не оставляя места даже охоте, обычно являющейся способом заглушить негативные эмоции.

      — Вы поезжайте, — медленно произнёс Сэм, похлопав брата по плечу и сделав вид намного более воодушевлённый, чем мужчина чувствовал себя на самом деле. — Я хочу помочь людям с адаптацией.

      Дина, похоже, такой ответ вполне устроил — лишний десяток пар рук способных солдатов, переживших Апокалипсис, действительно могут быть полезны. Сэм, несколько неестественно улыбнувшись, кивнул брату и поспешил удалиться с его поля зрения, направившись в тир. Может, к охоте он сейчас и не готов, но идея пострелять казалась хорошей — громкие выстрелы в замкнутом помещении наверняка заглушат его собственные мысли. Однако его план провалился в зародыше — спустившись в тир, Винчестер вздрогнул от раздавшегося выстрела, не сразу сообразив, что произошло. Придя в себя, он увидел Мэри, занявшую одну из позиций и целящуюся в движущуюся мишень. Не замечая ничего вокруг, она сделала ещё два точных выстрела — в голову и область сердца цели, имеющей человеческий силуэт.

      — Вау, — с небольшим удивлением выдохнул Сэм, вставая рядом с матерью и приготавливая свой пистолет.

      — Сэм, — только сейчас обратив внимание на младшего сына, поприветствовала того небольшим кивком Мэри. — Не заметила тебя. — Младший охотник улыбнулся ей в ответ, после чего проделал новые отверстия в мишени, совсем рядом с теми, что возникли благодаря девушке. В её взгляде промелькнула гордость, но лишь на мгновение, ведь она знала, что её дети способны гораздо на большее, чем просто точно стрелять по тренировочным мишеням.

      — Как чувствуют себя люди? — поинтересовался Сэм. Мэри знакома с ними ближе, и с ней они, очевидно, в данный момент будут более откровенны.

      — Справляются, — пожав плечами ответила девушка. Как могут чувствовать себя люди, пару дней назад перебравшиеся из апокалиптического мира в тот, где живут Винчестеры? Где есть возможность отдохнуть, пролежать в кровати сутки с пивом да закусками, а то и жить такой жизнью, в которой вероятность встречи с монстрами сведена к ничтожно малому значению. — Хотя у некоторых уже руки чешутся кого-нибудь пристрелить или обезглавить, — добавила Мэри с лёгким намёком на то, что с некоторыми из спасённых можно выходить на охоту, обучать их разнообразию тварей в этом мире и способам справиться с ними. И Сэм чувствовал, что он хочет заняться этим обучением сам, но в данный момент эмоции, переполнявшие его изнутри, будут сбивать с мыслей, отвлекать, снижать эффективность. — Что тебя беспокоит, Сэм? — с тревогой в голосе спросила Мэри, прекрасно видя, что с её сыном что-то не так, но до этого момента надеясь, что он захочет поговорить об этом сам.

      — Ничего серьёзного, — натянув улыбку, попытался отшутиться Сэм и сделал ещё несколько выстрелов в мишень. Не все оказались точными. Он не хотел обсуждать произошедшее даже с мамой. Но она не сводила с него свой пристальный взгляд, полный переживания и желания помочь.

      — Это из-за Габриэля? — осторожно уточнила она. После небольшой заминки, Сэм обречённо кивнул, осознав, что как минимум Мэри заметила происходящее между ним и архангелом. — Я видела, как ты вчера весь вечер пытался поговорить с ним. Что случилось?

      — Поговорили, — усмехнулся мужчина то ли от смехотворности ситуации, то ли от боли, которую она ему причинила. — Даже, как мне показалось, договорились. — Сделав ещё несколько выстрелов подряд до тех пор, пока пистолет не зашумел пустыми щелчками, эхом отлетающими от стен помещения, Сэм громко опустил пистолет на стол и развернулся в противоположную от тира сторону, потёр переносицу и ещё раз усмехнулся, с горечью и сожалением. — Я ошибся. Ему не нужна помощь: ни моя, ни чья-либо ещё. Да и сам он не способен никому помочь. — Сэму хотелось плеваться всем этим ядом в сторону архангела, а вовсе не вываливать это на маму, однако остановиться он уже не мог. — Я предлагал ему варианты, защиту, поддержку. И он… показал, что готов принять их. — На этих словах Хранитель знаний повернулся к матери, и взгляд его выражал все те эмоции, которые бились внутри него: ярость, обиду, отчаяние. — А потом просто ушёл. Я не хочу, чтобы он был здесь.

      — Хочешь, — грустно улыбнувшись, перебила Мэри своего сына. Ещё когда она увидела Сэма рядом с Габриэлем в апокалиптическом мире, она поняла, что между ними есть что-то… необычное. Впрочем, жизненный опыт и знание собственного ребёнка, пусть и по большей части интуитивное, подсказывали ей, что это необычное превратить во что-то чуть более обычное и понятное будет сложно. — Сэм, он ведь не человек…

      — Но Дину и Касу это не мешает, — перебил мать мужчина, прежде чем понял, что эти слова — самое странное, что он может сказать насчёт всей этой ситуации с Габриэлем. Когда осознание дошло, он невольно отвёл взгляд от Мэри, а голос судорожно задрожал: — То есть, я имею в виду…

      — Я знаю, — не позволив сыну совсем запутаться в словах, произнесла Мэри, мягко улыбнувшись.

      Сэма это совсем не утешило. Что конкретно она знает? Что он до адски тянущей боли в груди, пусть и отрицает это всей душой, хочет, чтобы архангел подошёл и поговорил с ним сам? Что после возвращения Габриэля Сэм чертовски завидует старшему брату каждый раз, когда видит их с Кастиэлем ненапряжное общение, слаженную работу, их прочную связь? Винчестер не хотел признаваться себе ни в чём из этого, но от самих чувств никуда не уйдёшь — они догонят и продолжат выгрызать дыру в мозгах, в сердце, в целом во всей жизни.

      — Сэм, — Мэри вырвала охотника из размышлений. — Может, я не так хорошо знаю его, — мужчина усмехнулся. Будто он знает. Будто Габриэля вообще кто-то может узнать. Голос Мэри стал твёрже в ответ на усмешку сына: — Сэм, ты нужен ему. Иначе он бы давно ушёл и не допускал твоих попыток достучаться до него.

      — Это… имеет смысл, — выдохнув, ответил Хранитель знаний, прикрыв глаза от усталости от бесконечного обдумывания того, что связано с ним и Гейбом. — Возможно. Спасибо, — слабо улыбнулся он матери, показывая, что хочет закончить разговор. Та кивнула, хоть и тревога из её взгляда никуда не пропала.

      Когда Сэм ушёл из тира завтракать, Мэри проводила его взглядом, сама оставшись потренироваться ещё немного. Ночью она видела их в библиотеке. Это вышло случайно — она искала одного друга из параллельного мира, и, заметив сына с архангелом, поспешила оставить их одних. Её бесконечно злило то, как Габриэль поступает с Сэмом, но она также не хотела превращаться в своего отца и вмешиваться напрямую.

      Сэм не сразу понял, что путь до кухни, который он выбрал, ведёт через библиотеку. С трудом отгоняя мысли, он практически прошёл мимо двери помещения, в которое заходить он больше не желал, однако через пару метров всё-таки остановился, усмехнувшись от абсурдности ситуации. Библиотека — одна из наиболее полезных комнат в этом бункере, и не заходить в неё только из-за недоразумения, произошедшего между ним и Габриэлем, Сэм решительно отказывался. Потратив несколько коротких мгновений на то, чтобы привести дыхание в порядок, Сэм сделал несколько шагов назад, оказавшись перед полураскрытой дверью, ведущей в библиотеку. Нужно было прибраться. Поднять книги, выбросить мусор как, например, укатившиеся пуговицы… Если этого не сделает Сэм, то не сделает никто. Собравшись с духом, Хранитель Знаний резко открыл дверь и зашёл внутрь, без остановок и сомнений продвигаясь к полке, где вчера он обнаружил архангела.

      Однако на том месте было чисто. Книги стояли по своим местам, целые и невредимые. На полу не было ни разбросанной одежды, ни даже пуговиц. Несмотря на это, Сэм всё равно принялся внимательно осматривать место — вдруг тот, кто решил навести чистоту, что-то упустил, а Винчестеру совершенно не хотелось бы наткнуться на это что-то в будущем. На столе он обнаружил клочок бумаги, подняв который, охотник прочитал надпись, выведенную неровными буквами: «Не ругайся».

      Сэм разомкнул пальцы, выпустив записку из рук. Он отчётливо понимал, что это дело рук Габриэля. Но намного менее отчётливо понимал посыл. Ему хотелось верить, что фраза «не ругайся» относится ко всей ситуации, что Гейб решил таким образом извиниться и что всё вернётся на прежние места. Или «не ругаться» нужно было на его уход после просьбы Винчестера не делать этого, что архангел таким образом признаёт свою ошибку. Но Сэм прекрасно осознавал, что, вероятнее всего, эти слова отсылаются на его собственную фразу, произнесённую им вчера при падении книг с полок. Никакой эмоциональной окраски — просто факт, что архангел соизволил прибраться за ними. Снова подняв записку, охотник со злостью засунул её в карман, сильно сминая при этом. Он намерен получить ответ от Габриэля, что конкретно означают эти слова. Больше никаких угадываний.

      На протяжение оставшегося дня большую часть времени Сэм слонялся из одной комнаты в другую, совершенно не зная, чем себя занять. Габриэль не появлялся в поле зрения — и Сэм не знал, радоваться ли этому или же наоборот, но сомнения непрестанно терзали его, не позволяя сидеть на месте. Когда все оклемались после бурного празднования, охотник рассказал основные факты об их новом мире, которые тем необходимо было узнать. Пара мужчин после этого спросили, нет ли у Винчестера для них занятия, но у него не хватало концентрации даже на поиски работы, и в итоге он отправил их на помощь к Дину и Кастиэлю. По их прибытии тут же поступил звонок от возмущённого Дина, недовольного возникновением лишних рук и прерывания их с Касом дела. Однако это было не столь сильное недовольство, чтобы тот после некоторого количества распитых вместе с новыми знакомыми бутылок пива не вернулся к делу уже вчетвером. Пусть порой и сложно объяснить копам, зачем нужно четыре федеральных агента, но это был далеко не первый раз.

      Ближе к вечеру многие разошлись по своим делам: Мэри ушла вместе с Бобби, Чарли — с Ровеной, большинство направилось в город, жизни и огней которого они не видели очень долгое время. Одна из девушек, Карен, недавно справившая свой двадцатый день рождения, если можно считать празднованием какую-либо деятельность в апокалиптическом мире, очень заинтересовалась архивом Хранителей Знаний, и Сэм, объяснив ей систему хранения отчётов и книг, проводил её в библиотеку. Сам он, впрочем, заходить в помещение не стал, обрадовавшись внезапному и очень своевременному звонку старшего брата, который позволил ему уйти подальше без придумывания несуществующих причин.

      По словам Дина, их новые знакомые замечательно расправились с мстительным духом, пробуждённым по глупости собственным внуком и преследовавшим потомков тех, кто однажды натравил на него стаю собак. Винчестер также добавил, что без свежего взгляда очень долго бы догадывался, что призрак может перемещаться через собачьи игрушки одного зоомагазина. И теперь, после завершения дела, они с Касом и новоиспечёнными охотниками решили зайти в местный бар, чтобы отпраздновать успех.

      Решив в связи с отсутствием дел лечь спать пораньше, Сэм направился в свою комнату. Однако ещё на подходе к ней сквозь дверные щели он увидел, что свет внутри был включён, и руки сами потянулись за пистолетом, который охотник всегда держал при себе (как, впрочем, и многие из них). Даже понимая, кого он увидит внутри с наибольшей вероятностью, Сэм не спешил убирать оружие обратно, и в целом хотел было развернуться и уйти. Но желание разобраться во всём здесь и сейчас и больше не изводить себя догадками оказалось сильнее нежелания этого делать, так что он решительно схватил ручку и дёрнул дверь, распахивая её.

      — Хей, Сэм, — раздалось со стороны кровати, на которой раскинулся Габриэль, держащий в руках одну из книжек, которую Винчестер взял почитать перед сном. Архангел был одет в серую футболку и чёрные джинсы, что показалось Сэму несколько необычным, хоть он и приложил все усилия, чтобы не концентрировать на этом внимания. Потому что то, что он впервые увидел Габриэля в, можно сказать, домашней одежде, не имело для него никакого значения.

      Сэм смотрел на него, до боли сжав зубы и не зная, стоит ли ему что-то сказать или подождать, пока архангел сам догадается, чего он ждёт. Тот в свою очередь пристально наблюдал за охотником. Тишина, не нарушаемая даже извне, затрудняла дыхание и подавляла, но никто не решался заговорить первым — оба они понимали, что разговор предстоит непростой, и оба хотели бы уйти от него, однако что-то их останавливало, несмотря на то, что методов избегания имелось предостаточно. Злость Хранителя Знаний нарастала с каждым мгновением, будто от нахождения рядом с Габриэлем все эмоции, которые мужчина с трудом сумел утихомирить и уложить на дно за сутки, раздувались пузырём, норовящим взорваться в любой момент. Пистолет он не убирал, крепко сжимая его в руке и показательно удерживая палец на спусковом крючке, хоть у него и не было пуль, убивающих ангелов, и тем более убивающих архангелов. Оружие в руке всегда даровало спокойствие, а теперь оно было более чем необходимо.

      — Знаешь, — начал Габриэль, — я надеялся найти у тебя под подушкой дневник, — продолжил он со своей обычной улыбкой. — Как у девочки-подростка, розовенький, с единорогами. Но вместо него тут только это, — недовольно добавил архангел, приподняв руку с «Властелином колец».

      Хранитель Знаний сделал вдох и в несколько шагов преодолел расстояние до кровати, по пути доставая из кармана скомканную записку, ранее обнаруженную в библиотеке. Оказавшись в паре десятков сантиметров от цели, он бросил клочок бумаги на грудь архангела, развернулся и быстрыми шагами направился обратно к двери, намереваясь закрыть её с обратной стороны и, возможно, уехать к Дину. Но преодолев лишь половину комнаты, он услышал знакомый шелест и через мгновение почувствовал, что его схватили за предплечье.

      — Подожди, — выдохнул Габриэль, и всё напускное веселье из его голоса резко испарилось и заменилось серьёзностью.

      Охотник остановился, но поворачиваться не стал, ощущая, что сердцебиение с каждым мгновением наращивало скорость, образуя ком в горле и сбивая дыхание. Несмотря на повисшее вновь молчание, хватка Габриэля не ослабевала, хотя Сэм знал, что в любой момент может высвободиться — не из-за того, что он сильнее даже практически бессильного архангела, а просто потому, что тот его отпустил бы, если бы он действительно захотел уйти.

      А уходить он передумал.

      — Чего мне ждать? — с плохо скрываемой злостью, рвущейся наружу, спросил Винчестер, резко развернувшись и вынудив Габриэля отпустить его руку. — Очередной колкости? Насмешки? Обмана? Что ты от меня хочешь? — его речь ускорилась, и Сэму хотелось наговорить как можно больше и как можно обиднее, хотелось задеть архангела, ранить его, насколько получится. — Зачем ты заявился, если разговора никакого не будет?

      — С чего ты взял? — в противовес разъярённому голосу Сэма, Габриэль задал вопрос негромко, с отчётливой грустью, поджав губы и поморщившись, но не отводя взгляда от зелёных глаз охотника.

      — С того, что это происходит каждый чёртов раз, — последние слова Сэм буквально выплюнул, акцентируя внимание на них. — С того, что ты не можешь иначе, Габриэль. Не знаю, сделал ли я тебе что-то или ты просто такой, но я от тебя больше ничего другого не жду.

      Винчестер видел — то, что он говорит, действительно доставляет архангелу боль. И он хотел продолжать. Хотел выместить всю обиду, переполнившую его, даже если потом он будет жалеть об этом. Ему хотелось отомстить за всё то, что он испытывал: за побег Габриэля из бункера после восстановления и просьбы от Сэма помочь им вернуть Мэри и Джека, за попытки сбежать от них во время разборок с Локи и его сыновьями, за то, что он бросил их разбираться с Апокалипсисом, за флирт с Ровеной, который - Сэм уверен - был именно для того, чтобы задеть охотника. Ещё обиднее ему было от того, что Габриэль уходил от него. Даже после того, как из помутнения его вывела только фраза Винчестера «Ты нужен мне».

      — Выметайся отсюда, — угрожающе прошипел он и, резко подняв руку, приставил дуло пистолета к груди Габриэля вместо всех остальных слов, отказывающихся формулироваться в связную речь. Однако архангел не двинулся с места. — Тебе здесь не место.

      — Сэм…

      — Я не хочу, чтобы ты был здесь, — резко повысив голос, перебил Винчестер, с щелчком спустив курок, не убирая указательный палец со спускового крючка, показывая серьёзность. На несколько секунд, показавшихся минутами в раскалённой донельзя обстановке, снова повисла тишина.

      — Стреляй, — выдохнув, произнёс Габриэль. Они оба знали, что обычные пули не навредят архангелу по-настоящему, хотя рана и будет затягиваться несколько дней из-за острой нехватки благодати. Однако вряд ли кто-либо не понимал смысла этих действий. — Если это хоть частично искупит мою вину перед тобой — стреляй.

      — Ничто не искупит твою вину передо мной, — прорычал Сэм, и в следующую секунду воздух разрезал звонкий шум. Архангел в ответ на это даже не вздрогнул, лишь на несколько мгновений прикрыв глаза и напрягшись. Звук оказался пустым. Пуль не было — все они были истрачены в тире. Сэм помнил об этом. — Нет смысла впустую переводить патроны, — бросив оружие на кровать, пояснил он, надменно смотря в глаза архангелу и намекая, что не собирается более тратить на Габриэля какие-либо силы. — Лучше бы я позволил Михаилу убить тебя.

      В ответ Сэм услышал, как Габриэль скрипнул зубами. Он понадеялся, что теперь архангел разозлён или обижен достаточно, чтобы, наконец, покинуть комнату охотника. Но он ошибся.

      — Прости, что подвёл, — с кривой усмешкой произнёс Гейб саркастически. Однако после этой фразы голос его вернулся к прежнему спокойному тону. — Сэм, — выдохнув, серьёзно начал он, — мне правда жаль, что так получилось.

      — Да, да, мы обо всём сожалеем, — съязвил в ответ Винчестер, растягивая каждое слово. — Лично я больше всего сожалею, что помог тебе выбраться, Габриэль. Сразу после этого ты сбежал. И продолжаешь сбегать. И это не изменится. Ты не изменишься.

      — Если… — «ты не заметил» — таким должно было быть продолжение вовремя оборванной фразы. — Я стою здесь перед тобой и никуда не ухожу. — Понимая, что это действительно так, лишь краем сознания, Сэм закатил глаза и усмехнулся. А ведь это первый раз, когда он сам указывал архангелу на дверь, а не пытался задержать или упросить остаться. Но он знал, чем это закончится — чем всегда заканчиваются встречи с Габриэлем. — Я никогда не старался причинить тебе боль, Сэм, — тем временем продолжал он, прервавшись перед следующей фразой на несколько секунд. — И мне жаль, что… что мой страх ты воспринял как попытку намеренно обидеть тебя, — после произношения этого, архангел задумался на мгновение и быстро исправился, чтобы не было похоже, будто он сейчас обвиняет Сэма в неправильном восприятии его действий: — Что это выглядело, как попытка обидеть тебя.

      — И чего же ты боишься? — с той же горькой усмешкой, спросил Винчестер, присаживаясь на кровать и сжимая переносицу большим пальцем и сгибом указательного. Охотника начинала по-настоящему напрягать и, может, даже пугать внезапная откровенность и решительность архангела, которые, как он убедил себя за сутки, ему больше совершенно не нужна. Он не знал, чем это закончится. И боялся предположений, потому что они всегда оказываются неверными и разочаровывающими.

      — Тебя, — поморщившись, ответил Габриэль, не сводя взгляда с Сэма, даже несмотря на то, что тот давно не поворачивался в его сторону. — Я боюсь тебя, Сэм. И того, как ты на меня влияешь.

      — Аналогично, — невесело хмыкнул Винчестер в ответ. Его кожу покрыли неприятно покалывающие мурашки. Резко опустив руку и подняв голову, он с вызовом посмотрел архангелу в глаза. — И что дальше?

      Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Сэм чувствовал, что его дыхание стало совсем поверхностным и судорожным. Габриэлю, очевидно, было не менее страшно. Сделав глубокий вдох, он медленно приблизился к кровати и сел на её край рядом с мужчиной. Совсем близко, но не соприкасаясь.

      — Если ты всё ещё хочешь, чтобы я ушёл, то я уйду, — медленно проговорил он, не моргая смотря в глаза, находящиеся всего в двадцати сантиметрах от него. Его голос дрожал, и сам он выглядел крайне напряжённым, но убегать он больше не собирался. — Но я прошу тебя дать мне ещё один шанс.