Шаги. Две пары ступней, тихие, осторожные, торопливые. Иногда мне кажется, что шаги носильщика я узнаю из тысячи, а иногда не понимаю, что вслушиваюсь в свои собственные; так бывает, когда долго о чём-то думаешь и начинаешь путаться в реальности. Кажется, некоторые пути я смогла выучить наизусть, даже учитывая легендарный в своей ипостаси топографический кретинизм. 

— Фонд полон загадок: это я понял за годы работы здесь, — филосовски вывел уборщик, когда за нами закрылась дверь оружейной. — И в нем полно скрытых проходов и… Ну, ты поняла. 

— Не поняла.

— Слушай, я просто не придумал ничего. Не прикапывайся. 

Я просто посмотрела на него, как на идиота. Он ничего не понял, потому что я так на него всегда смотрю.

Парень прошел вперед, подойдя к одной из полок и став ее пристально осматривать. Я в свою очередь мстительно пнула труп, отмудоханый пару суток назад, а затем решила пройтись и осмотреться. Не знаю, что я хотела там найти, может, еще какие бумажки, может, кусочки своего желудка в луже блевоты. Хотя, они уже, наверное, воняют тухлятиной. О, в ней еще примесь орехов каких-то, фарша… Полный набор. Отвратительно, но мне подходит, учитывая, что я та еще сучара с гнилой душонкой.

— Нашёл!

Меня прервали от созерцания собственной блевоты… Мда. До чего я докатилась. Носильщик отодвинул один из шкафов, у которого крутился, и за ним показался проход куда-то еще. Он навалился на преграду, пытаясь ее сдвинуть, однако я, не вытерпев, подошла ближе, после чего резким пинком устранила препятствие. Стеллаж с чем-то стеклянным полетел на пол, а я прошествовала вперед, как виновница сего торжества. 

Перед нами оказался еще один склад, однако на сей раз вокруг были противогазы, ножи, военная форма, где-то стояли коробки с личными вещами, которые были просто свалены в кучу без разбора. 

— Это — еще один склад оперативников. Он в другой зоне, так что самостоятельно ты бы черта с два до него дошла. Вот видишь, какой я молодец? — гордо заявил носильщик. 

— Да-да, — отмахнулась я. 

Меня заинтересовали случайные шмотки, среди которых могло быть что-то полезное, так что я полностью отдалась поискам, вытащив один из ящиков. Интересно, почему они тут, если это склад оперативников? Вывод, конечно, очевидный, но… Стрёмно это. Тут рамка, там дневник, здесь зубная щетка. Сколько ж людей тут подохло? И свалено всё вместе: на пачке прокладок лежит электробритва. Кстати, спиздить надо. Или… Нет, сейчас я могу сделать что покруче. 

План ебанутый, но я должна это сделать. 

— Иди-ка сюда, нихуя не вижу.

— Ась? Что там? Давай сюда!

Носильщик подошел ближе, и я выставила ладонь. Не знаю, какой ебанько на это поведется, но попробовать надо.

— Руку.

Он с интересом вложил свою руку в мою, и я поднесла ее к стеллажу. А потом щелкнула наручниками, застегивая один конец на его запястье, а другой на балке.

— Сорян. Мне отойди надо.

— …ты не в туалет, да?

— Именно.

— Решила ловить маньяка?

— Не.

— Врёшь.

— Не вру, а наёбываю.

— Нет, я тебе запрещаю!

— Срать себе запрети. Копье есть, если что, отобьешься.

Не слушая возмущения, оклики и ругательства, я взяла первый попавшийся под руку нож и направилась к выходу, стараясь не думать ни о чём. Блять, только бы снова до полусмерти не отпиздили, я же не выдержу.

***

Помнится, когда-то я носила серьги. Красивые такие, карточные серьги: сделала их сама, когда была мелкой, вдохновившись рассказами маминого коллеги. Узор еще на них был всратый, цветочный, лак неровный и исцарапанный, на паре мест я пыталась всё исправить наждачкой, но стало только хуже. Помню еще, сдавала их и подумала: «Ёб вашу мать, все в крови. Не отмоется, наверное. А. Точно. Я же их больше не увижу.» Впрочем, наверное, это было лучше, чем сидеть в тюрьме. 

Почему-то я вспомнила эти серёжки и то, как грустно и страшно мне было их отдавать. То же самое я чувствовала сейчас, идя, наверное, на смерть. Я не паниковала, просто было как-то тоскливо что ли, ведь… Я умру. А дальше ничего не будет. Исчезнут все мои воспоминания, и никто даже не вспомнит о тех сережках; их наверное уже выкинули, и последнее, где они остались — мой разум. Но они были такими красивыми.

Я сжала нож покрепче. Какое ужасное чувство. Лучше бы я была в панике.

Комната, в которой обосновался маньяк, выглядела жутко на камерах, и меня наверняка вывернет в который раз, когда я посмотрю на это вживую. Я шла вперёд, примерно понимая, что меня ждёт: чувство какое-то такое было. Спать хочется, знобит, голода совсем не чувствую дышится как-то с трудом, пальцы немеют. Заболела, наверное.

Я встала перед финальной дверью, готовясь к тому, что снова буду тонуть в боли. Ничего, видели, знаем, переживем… Да?

Я выбила дверь и, выдернув чеку, швырнула внутрь гранату. У меня была пара секунд, чтобы лучше рассмотреть обстановку: белые стены, виденные мной на мониторе, оказались плотной черепицей из зубов и ногтевых пластин. Тут и там валялись целые и полностью разодранные тела, а посреди всего этого сидело нечто, походившее на животное по комплекции: оно имело плотный зубно-ногтевую кожу, словно броненосец, стояло на двух ногах, однако они были вывернуты назад, словно волчьи. Самым странным казались огромные выросты, всё также покрытые бронёй: они торчали на шее, на спине и одном из колен. Оно оглянулось на меня: две чёрные пустые глазницы пристально оглядывали незваного гостя.

А затем грянул взрыв, и я, мало на что надеясь, бросилась в огонь, сопротивляясь ударной волне. Добежав до места, где видела монстра, я наткнулась вытянутой вперед рукой на гладкие чешуйки, а затем вонзила острие так, что оно вошло под них. Оно лягнуло меня, и я отлетела в стену: скорость была вполне в пределах нормы. Чёрт побери, это тоже паразит, или какая-то другая аномальщина? Сука, тоже так хочу.

Мне больше не страшно умереть, чувствуя эту боль.

Я грохнулась на пол, передавая права на владение телом паразиту. Я мысленно наметила более-менее уязвимые точки, после чего дала отмашку на любые действия. Паразит радостно вскочил и устремился вперед, наклонив тело практически параллельно полу, от чего ему приходилось дополнительно отталкиваться руками от пола каждый второй рывок. Не отдохнувшие толком ноги пылали от боли после резких нагрузок, однако его такое не волновало: он бежал, готовясь к удару. 

Приблизившись достаточно, паразит отскочил с линии удара когтистой руки и подскочил к колену, после чего, пользуясь моими знаниями анатомии, ударил в щель между костьми. Это было всего лишь предположением, что кость колена просто оказалась вывернута в обратную сторону; как следствие, оно оказалось ложным. Нож воткнулся в кость, почувствовать которую мы не ожидали оба. Коротким перебросом мыслей было решено: рука полоснула по предполагаемым сухожилиям, и эта секунда нахождения в опасности оказалась критической.

В какое-то мгновение ощущение ног и нижней части тела в принципе исчезло. Паразит запаниковал, а я… 

Я поняла, что это пиздец. Кажется, нам пробили позвоночник.

Тело упало на пол, и по нему нанесли несколько царапающих ударов. Паразит попытался дать хоть какой-то отпор, однако едва он перевернулся на спину, руки ослабли окончательно. Дышать стало невозможно: легкие в мгновение залились кровью. Мозг судорожно предлагал и отвергал идеи спасения, но я, в принципе, понимала, что это бессмысленно.

В конце концов, боль закончилась. Наверное, это был болевой шок, но и перед глазами установилась статичная картинка. А затем послышалось чавканье.

Оно… Оно ело меня? Нет. Нет, я слышала что-то немного иное. Моя голова немного дергалась, слышался тихий стук. Оно вырывало мне зубы. 

Моя голова падает на пол из-за его неосторожных движений, и я вижу горку окровавленных зубов. Где-то за ними подергиваются пальцы моей руки. Монстр перешел к рукам, и теперь я смотрю, как мои ногти сначала оттягивают, а затем, когда они с кожей у основания неправильно отгибаются, отрывают, бережно отделяя от кожи.

 Господи, блять, теперь мне выколят второй глаз. А потом убьют. Нет, умереть — не самое страшное: хуже будет, если я буду лежать, отращу свои органы и зубы, а оно их съест. И они снова отрастут. И оно снова их съест.

Я просто застряну в круговороте страданий. Опять. Нет, с меня хватит. 

Когда оно потянулось к моему глазу, я из последних сил сжала нож и вогнала в руку. Под гневный рев я, оттолкнувшись второй рукой, подлетела вверх, воткнув остриё в горло. Рык смешался с хрипом, и я, зацепившись за него и повиснув так, провернула нож. Сука, я утащу тебя с собой. 

Тем не менее, вдруг всё закончилось. Монстр покачнулся, тряхнув меня, после чего обессиленно упал, придавив мою несчастную тушу. Он дергался еще секунд пять, а потом, отхаркнув кровь, замер.

Он… сдох?

То есть… Он сломал мне позвоночник… вырвал зубы, ногти, но… Помер вот так просто?

Я… Блять, как это глупо. Какая же я идиотка. Всё было так просто, а я… Я такая слабачка, блять.

Я рыдала. Тихо, иногда всхлипывая, уже ничего не чувствуя. Зачем я вообще всё это делаю? Почему я должна так вертеться, просто чтобы жить, почему никто не может спасти меня? Где мама, которая всегда говорила, что я должна быть сильной? Где папа, который верил, что я буду лучшей, потому что я такая молодец? Где они сейчас? Почему их нет рядом, почему у других они рядом, почему…

— Твою мать, ты живая?!

Голос носильщика врезался в мозг. Нет, нельзя. Нельзя плакать при нём. Я не могу показать, какая я слабачка, не надо… Уйди, оставь меня…

— Я сломал наручники. Знаешь, как это было больно? И вот зачем ты это сделала? Тебе же только хуже, идиотка. Так плохо, что ты плачешь. Почему ты просто не могла взять меня с собой?

Он подошел ближе, и я старалась не смотреть на него, просто пялилась в потолок. А он, взяв торчавшую из под монстра руку, стал вытаскивать нас. Паразит облегченно выдохнул, радуясь спасению, а я… Я бы лучше умерла.

— Ходить ты, кажется, не можешь. Ладно, просто держись. Всё будет хорошо. Ты должна в это верить. 

Перекинув мою руку через себя, он поднял меня и потащил к выходу.

— Я тебе еще чьи-нибудь кишки притащу Его, например. Думаю, тебе от этого полегчает. Ну, я надеюсь на это. Полегчает же, да…

Я угукнула, шмыгнув носом. Позор.