«Нельзя доверяться иллюзиям — за них всегда приходится расплачиваться.»

Джек Лондон, «Маленькая хозяйка большого дома»

      — Не думаю, что тебе стоит идти наверх, девочка, — старуха говорила на редкость приветливо.

      До первого этажа доносились абсолютно все звуки происходившего наверху; Агнесса смутилась и, пунцовая, опустилась на край лавки. Какое-то время так и сидела в раздумьях над этим долгим разговором в соборе, — священник, как и мать, тоже решил в конце концов от неё отделаться. «Или замуж, или становись его любовницей» — как отвратительно это всё же звучит!

      Она подняла глаза к потолку: да, есть и третий путь. Но ещё более скверный, чем эти два вместе взятые. Нет, так нельзя жить! Надо обязательно что-то придумать.

      Сказали бы ей год назад, что однажды она окажется в таком глупом положении!.. Эсмеральда невольно улыбнулась, вспоминая жизнь в Испании, и минуты, когда с надеждой входила в Папские ворота полтора года назад — чудесное время, оставшееся далеко позади. Насколько беззаботнее и счастливее она была тогда! Как жаль, что его не вернёшь.

      Наконец, звуки затихли. Ещё чуть погодя дверь, ведущая на лестницу, распахнулась. На пороге показался мужчина: потянулся, самодовольно улыбнулся и, подмигнув Эсмеральде, ушёл.

      Это другой — другой мужчина! Пакетта не с ним вернулась, когда она убирала в комнатке!

      Потрясённая, Эсмеральда даже не заметила этого неизощрённого заигрывания; не помня себя, почти взлетела вверх по лестнице. Мать она застала лежащей без одежды на кровати и лениво перебирающей жидкие серые пряди. Та вяло обернулась на глядящую с ужасом дочь и, закатив глаза, запахнулась одеялом.

      Эсмеральда села на край своей кровати. Руки повисли плетями — как поверить во всё это? Как осознать, что всё происходит на самом деле? Она откинулась на подушку, глядя в никуда. Её мать оказалась той, кем была до её — Эсмеральды — исчезновения. И осталась ею же.

      — Шесть су, — вдруг оживлённо изрекла Пакетта, подкинув монеты в руке. — Неплохо для первого дня, как думаешь?

      Ответа не последовало. Потянувшись ещё раз, мать встала, расправила плечи и наконец натянула рубашку.

      — Он говорил с тобой? Я сказала, что у меня есть красавица-дочь, — она довольно ухмыльнулась, глядя на распластавшуюся на кровати Агнессу. — Видишь ли, он подумывает о браке для сына, а тот непременно хочет себе молодую жену. Его можно понять: зачем ему потасканная девица за двадцать? Я знаю, о чём говорю. Ты родилась, когда мне было двадцать. Наверное, поэтому я до сих пор жива. Я подурнела раньше времени, увы. Такая уж особенность моего ремесла, — она пожала плечами. Тон её голоса равнодушный, словно говорила о хлебе или погоде за окном. — Но речь не обо мне. Я, как видишь, вернулась. И с триумфом! Я думаю о тебе, доченька, — слащаво продолжала Пакетта. — Завтра они придут к нам. Было бы замечательно, если бы ты погуляла с его сыном, пока я… Мне не нужно продолжать, да? Ты ведь у меня такая умная девочка, Агнесса!

      В голове Эсмеральды крутились слова Клода: «Думаю, я пробуду ещё день или два». Может, он ещё не уедет завтра? Она бросится к нему, упадёт в ноги и будет молить, сколько потребуется, забрать её из этого ада. Что угодно — лишь бы не быть здесь, в этой комнате, в этом городе!.. Как же глупа она была, когда решила сбежать! Лучше бы было остаться, продолжать ходить на занятия в собор, танцевать на перекрёстках и иногда — на соборной площади, чтобы немного поддеть архидьякона. Только бы не всё случившееся!

      На следующий день от прогулки с очередным кавалером, навязанным матерью, удалось откреститься под предлогом желания отправиться помолиться. Оставив недоумевающего юношу посреди улицы, Эсмеральда почти бегом бросилась в сторону собора.

      Внутри сновали лишь несколько горожан и служителей — высокая фигура архидьякона обычно приметна сразу. Эсмеральда просидела до самого вечера, пока часы не отбили шесть часов, и только тогда решилась покинуть собор.

      Ненадолго она остановилась у дворца Тау: что, если вдруг повезёт и он выйдет сейчас? Но нет — время шло, а никто не показывался. Эсмеральда тщетно искала, чем бы оттянуть момент возвращения в дом: намеренно петляла и замедляла шаг.

      — И как это понимать? Зачем ты бросила Пьера одного? — Пакетта зло смотрела на дочь, уперев руки в бока. — Его отец будет недоволен, а нам это не на руку! О чём ты думала? Тебе слишком много лет, чтоб сидеть в девках! Сколько можно перебирать? Ты же не графиня какая-нибудь! Очнись! Ты упустила блестящий шанс подцепить архидьякона, а теперь разбрасываешься местными торговцами да мастерами, будто завидная невеста! Я и так приврала им про твой возраст. Бог знает, на какие ещё ухищрения придётся идти, чтобы выдать тебя замуж!

      — Я не хочу замуж, матушка, — раздражённо отвечала Эсмеральда, — я уже говорила это. Почему вы не слышите меня? Я прекрасно проживу и без мужа. А если понадобится… Тогда… Тогда я и подумаю об этом. Меня вполне устраивает моя жизнь.

      — Когда тебе останется только пойти в захудалый бордель, ты вспомнишь мои слова. А сейчас я хочу спать. В отличие от тебя я не бездельничала.

      На следующее утро Эсмеральда вновь стояла у дворца Тау. Пробило семь часов. Да, поздновато, но что поделать? Вырываться из цепких рук матери становилось всё сложнее. И вот теперь она безрезультатно пыталась вызнать у привратника хоть что-то об архидьяконе. Он казался последней надеждой, единственным человеком, способным вырвать её из той жизни, в которую она сама себя загнала.

      — А я повторяю тебе, что не знаю. Здесь толпы священников. Мне что, их всех в лицо запоминать?

      — Он такой… высокий… и… почти лысый. Он приехал из Парижа, говорю же, — настаивала она, состроив свою гримаску. — Кажется, дня два или три назад. Ну, вспомнили?

      Стражник почесал подбородок:

      — А, этот странный священник? Он уехал пару часов назад.

      Внутри всё оборвалось.

      Она поплелась домой. Может, это знак, что не стоит хвататься за прошлое? Но… что теперь? Принять ухаживания кого-то из ремесленников? стать женой какого-нибудь подмастерья? стать торговкой, как те, что с пяти часов толпятся на рынке неподалёку от дома? или женой лавочника, чтобы каждый год рожать по ребёнку?

      От этих мыслей, застилавших свет, она вздрогнула.

      Или её ждёт судьба матери? Нет, это всё глупости. Она научилась вышивать, она танцует и поёт, у неё появились друзья, которые не дают её обижать… Пока что она будет жить так. А дальше будет видно.