Лучший способ помочь себе — помогать другим.

Шерлок (Sherlock), BBC

      Несколько дней прошли в молчаливом любовании природой, за чтением в саду.

      Эсмеральда всё пыталась представить, как бы она в монастыре, взаперти, — да никак не удавалось. Лучше этих дней — разве что детство у моря и подножий гор. Жаль, туда уже не вернуться. Доехать до Андалусии можно, но зачем? Те годы уже не вернуть, как и не стать — хоть на мгновение! — беззаботным ребёнком. Не стать даже цыганкой, мечтающей лишь отыскать матушку.

      Эти мысли накатывали вечерами, когда Эсмеральда оставалась одна. За едой они с Фролло хоть немного разговаривали, а после он допоздна работал в кабинете. Она знала это потому, что каждую ночь чуткий сон прерывали поскрипывание половиц и тихие хлопки́ дверей: наверное, старался не разбудить её. Откуда же ему знать, что она всё слышала. Правда, потом засыпала до самого утра.

      Но сегодня сна не было ни в одном глазу. За ужином Фролло сообщил, что утром ему придётся уехать в город. Возможно, до вечера. Даже мольбы не подействовали. Неужели не понимает, что ей до смерти страшно остаться одной? Вряд ли на самом деле не может взять с собой. Решено: утром она вновь попросит. А если не получится… запрыгнет на подножку и всё равно поедет!

      Карета покинула двор, едва рассвело. Эсмеральда давила в себе ликование: Фролло не смог устоять и сдался. Но куда больше занимал один вопрос: почему рядом с ним спокойнее, чем в одиночестве?

      За всю дорогу они едва ли обменялись десятком слов, слишком погруженные в свои мысли. Только когда за окном показались крыши Жанври, Клод оживился.

      — Если что-то понадобится — попроси слугу, его имя Фернан. Главное — оставайся в карете. Ни к чему привлекать лишнее внимание. Я постараюсь управиться поскорее, но не всё зависит от меня. Прошу, послушай меня! — он коснулся её руки и вышел на улицу.

      Эсмеральда кивнула, выглянула в окно и откинулась к стенке: возможно, поехать сюда — ошибка. От ощущения людей рядом холодело в груди, не хватало воздуха. Конечно она никуда не выйдет! Будто все знают, что произошло с ней за много-много лье отсюда, и не упустят случая обвинить в этом. Год жизни в Париже, в этом громадном городе, разрушил до основания остатки веры в людей. Не раз приходилось видеть избиения неугодных толпе и ликования во время казни — всякий раз казалось, что только ей страшно, противно, горько до слёз. И вот теперь для неё самой встреча с людьми могла обернуться сущим кошмаром.

      Тишину нарушил едва различимый писк. Не такой, как скрип цепей или несмазанных петель. Через несколько мгновений повторился, потом ещё и ещё… Птенец? Эсмеральда прислушалась: нет, не похоже. От жалости к неизвестному бедняжке сердце сжалось в комочек, не давая толком вздохнуть. После недолгих колебаний она открыла дверцу и с помощью слуги спустилась на землю. Да, Фролло просил сидеть в карете, не привлекать внимания, но как же можно?..

      — Госпожа, вам что-то нужно?

      — Что?.. Ах да… Вы слышите?

      — Что слышу? — покосился на неё слуга.

      — Пищит кто-то, слышите? — тот покачал головой. — Где-то рядом совсем… Да вот же он! — воскликнула Эсмеральда, доставая из-за камня хилого котёнка.

      Вскоре она сидела в карете и гладила его между ушей. Интересно, что скажет Фролло? Не выбросит же на улицу! Только надо сказать как-нибудь аккуратно: его усталость не в силах скрыть ни одна краска. А добавлять неприятностей вовсе не хотелось: она и так слишком обязана.

      Котёнок вскоре заснул, закопавшись в плащ. И хорошо. Значит, Фролло узнает о нём уже дома. Там его придётся оставить. Не выкинет же он его в лес! Он ведь не злодей из уличного фарса¹! Эсмеральда достала из-под сиденья книгу, погрузилась в чтение и очнулась, только когда карета покачнулась — внутрь забрался Фролло.

      — Прости, вышло дольше, чем я надеялся. Ты, верно, проголодалась и устала? Тебе стоило послушать меня и остаться дома.

      — Нет, всё хорошо, я рада, что поехала. Рядом с домом красиво, но я немного скучала за городом.

      — Быть может, пообедаем в трактире? Или купим пирожных? Ты любишь пирожные?

      «Да!» уже почти сорвалось с языка, но Эсмеральда успела остановить себя прежде, чем это произойдёт. Не годится так. Это дорого, а сколько он уже потратил на неё — подумать страшно. Стыд обжёг горло; она помотала головой и поспешила отвернуться к окну.

      К тому же всего неделю назад все мысли были только о предстоящей жизни в монастыре. Разве можно так быстро забыть об этом, о том, из-за чего появились эти мысли, и пытаться жить так, будто ничего не произошло? Себя не обманешь, Бога не обманешь. Что бы Фролло ни говорил, он тоже понимает, что она больше не та цыганка, плясавшая пару лет назад на соборной площади. И никогда больше ею не будет, как бы ни хотелось.

      Вскоре карета остановилась у дома. Эсмеральда аккуратно взяла скрытого в плаще котёнка на руки и спустилась на землю. Но успела заметить недоуменный взгляд Фролло, которым он одарил её излишнюю аккуратность. Кроме как придать себе самый беспечный вид, в голову ничего не пришло.

      Только в комнате она вытащила котёнка; положила его на кровать и принялась рассматривать: один глаз у него почти весь залит гноем, а передняя лапка неестественно выгнута — тут самой не справиться. Значит, придётся сообщить Фролло о появлении питомца сразу после обеда. Только как?..

      — Эсмеральда! — она едва не подпрыгнула на стуле. — Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?

      — Да, а почему вы спрашиваете?

      — Я позвал тебя трижды, прежде чем ты ответила. Всё же поездка не пошла тебе во благо.

      — Нет, нет! Со мной всё хорошо, правда. Просто… я немного задумалась, вот и всё.

      — И всё же в следующий раз я поеду один. Тебе лучше побыть на природе, погулять.

      Эсмеральда хотела было протестовать, но не решилась. Внутренний голос вновь напомнил о неоплатном долге. Да и не так уж важно, просидит она несколько часов в карете или в доме. Может, Фролло прав, и лучше на самом деле остаться здесь. А если вспомнить о предстоящем разговоре… Она вернулась к тарелке с супом.

      После обеда, когда Фролло ушёл в кабинет, а служанка — развешивать бельё, Эсмеральда прокралась на кухню: отрезала кусочек от сырого окорока и уже было собралась назад, но решила взять ещё мисочку молока. Главное, чтобы котёнок не расшумелся без неё. Не так Фролло должен узнать о внезапном госте. Да и шум ему помешает, а это недопустимо.

      Судьба, видно, ей благоволила: котёнок по-прежнему спал, тихо мурча. От одного взгляда на него становилось так уютно и спокойно, что Эсмеральда замерла на месте с улыбкой. Но вскоре котёнок проснулся и принялся за еду. От его поскуливаний сердце сжималось в комочек. Значит, придётся идти сейчас. Когда с едой было покончено, Эсмеральда взяла его на руки и вышла в коридор. Из-за двери кабинета не доносилось ни звука. Читает?.. Или лучше зайти потом, чтобы не отвлекать? Но тут котёнок заёрзал и запищал. Нет, придётся всё же сейчас. Она набрала воздуха в грудь, шагнула к двери и наконец постучала. Фролло открыл почти сразу — и застыл на пороге, глядя на котёнка.

      — Это… что?

      — Феликс, — Эсмеральда прижала его покрепче. — У него что-то с глазом. И… с лапкой. Я подумала, вы же знаете медицину. И сможете помочь.

      — Ты за этим притащила его? Эсмеральда, он ведь грязный, и наверняка у него блохи. Где ты его вообще взяла? Я не припомню здесь котов или хотя бы собак.

      — В городе. Он так плакал… Я не могла его оставить.

      — Значит, ты выходила из кареты… Но это позже, — Фролло вздохнул, забрал котёнка, с сомнением осмотрел его и добавил: — Я ничего не могу обещать. Я никогда не лечил… котов. Скажи служанке вскипятить воды.

      Эсмеральда кивнула и побежала к служанке. Неужели получилось? Точно получилось! Теперь всё будет хорошо. Это он для виду говорит, что не может обещать, а на самом деле всё хорошо будет. От бега сердце забилось чаще, но волновало лишь одно: выздоровеет ли Феликс?

      Она прокралась к кабинету и замерла, глядя, как Фролло возился с котёнком. Держал его одной рукой, бурчал под нос, смешивая что-то в миске… Даже не хотелось нарушать эту идиллию. Эсмеральда тихонько ушла к себе. Ещё на обратном пути на второй этаж её посетила мысль, что нужно сделать Феликсу спальное место. Конечно, такого прежде видеть не приходилось, но ведь тут совершенно другой случай. Да и где он будет спать? На голых досках? Нет, так не пойдёт: и у неё, и у Клода есть кровати. Значит, и у котёнка должна быть.

      Лежанка была уже почти готова, когда вошёл Фролло. Задумчивое выражение лица вмиг сменилось удивлённым, едва он услышал, чем занята Эсмеральда. Она же нетерпеливо глядела на него, ожидая новостей.

      — Я сделал всё, что мог. Теперь всё зависит от него. Думаю, всё будет хорошо. Идём, заберёшь его и… скоро ужин, переоденься.

      — Чем вам не нравится это платье?

      — Это не платье, Эсмеральда, а монашеская ряса. У тебя есть другая одежда, обычная… мирская. Её ты и будешь носить.

      — Пожалуйста…

      — Нет. Довольно. Ничто не стоит того, чтобы ты хоронила себя заживо. Слышишь меня? — Она оторопело кивнула. — Хорошо… Прости меня. Я не могу смотреть на то, что с тобой происходит. Теперь идём, а потом переоденешься. Я постучу, как придёт время.

      Эсмеральда выбрала самое скромное из платьев и рубашку под горло, но всё же это не одежда послушницы. Клод с удовлетворением поглядывал на неё: неужели когда они вернутся в Париж, она совсем поправится?

      Прошло ещё несколько дней. Всё шло по-прежнему, только теперь к заботам об Эсмеральде добавилась забота о коте. Впрочем, с его появлением она как будто ещё больше ожила и перестала ронять даже отдельные фразы о монастыре. Постепенно Фролло тоже проникся к животному: тот оказался умным, игривым, так что не улыбаться при его появлении оказалось невозможно.