Ёнхун стоит в слишком знакомом проулке и не может понять, что он тут делает и как оказался. Разбитые стёкла, пошарпанные кирпичные стены, длинный коридор. Он тут был. В тот раз, когда наблюдал за Джуёном. Желая подтвердить своё предположение, Ёнхун присаживается на колени, смотря в щель, как делал это в тот раз.

Там Джуён и два парня. Те же. Они о чём-то переговариваются, и его друг недовольно хмурит брови.

Всё то же самое. Как он оказался тут? Ему это снится?

— Не совсем.

Ёнхун дёргается, испугавшись голоса за спиной, и падает на стёкла, снова раня руку.

— Да что б тебя, только же зажило… — разочаровано стонет, смотря на Санёна, не понятно откуда взявшегося за его спиной.

— Несчастный ребёнок, — мужчина фыркает, берёт его раненую ладонь своей в жесте рукопожатия и Ёнхуну тепло. Странно тепло, будто маленькими иголочками покалывает. А потом перестаёт болеть.

Ёнхун смотрит на свою ладонь и не видит пореза.

— Так ты не только больно делать можешь… — он смотрит на него удивлённо, всё ещё удерживая руку навесу.

Санён одаривает Ёнхуна недовольным взглядом.

— Почему я снова здесь?

— Как думаешь, что они делают? — мужчина кивает на стену, за которой его бывший друг с двумя незнакомцами.

В памяти Ёнхуна всплывают воспоминания. То, как Джуён кромсает себя, как кровь, слишком яркими красками впечатавшаяся в его памяти, струями течёт из пореза. И как рана зарастает. Почти мгновенно. Он точно не хочет видеть это снова.

— Я не знаю! Джуён режет себе руку, остальные смотрят, — настроение стремительно падает, возвращая Ёнхуна в привычное напряжённое состояние, и недоверие и страх к Санёну.

— Зачем? — щурится.

— Откуда мне знать? — злится.

— Подумай хотя бы немного, — голос чуть менее терпеливый, с нажимом.

— Как же ты меня раздражаешь! — Ёнхун осекается, понижая голос. — Я совершенно не понимаю, что ты от меня хочешь. Всё, что ты мне показываешь — я не понимаю, для чего. Самовлюблённый идиот, сам себе на уме, издеваешься над людьми! От скуки? Потому что я думаю, что только ради забавы. Ребёнок с серебряной ложкой во рту, привыкший, видимо, тешить своё самолюбие, привыкший, видимо, к тому, что любая твоя игра — даже если она во вред живым людям — стоит того. Потому что тебе хочется! — Санён слушает его, не перебивая, а сорвавшийся Ёнхун продолжает, — Ах, простите, вы же мистер демон, дитя преисподней, конечно, это суть твоего существования, да? Мучить живых людей. Тогда я заранее проиграл, и не понимаю, почему ты слушаешь меня сейчас, и я всё ещё цел и невредим?! Потому что разве не этим ты должен заниматься?

Ёнхун поворачивается лицом к стене, где через щель видно, как Джуён психует, раскидывая всё вокруг себя. Пока Ёнхун кричал, незнакомые люди ушли. Санён улыбается, сложив руки на груди.

— Я попал, да? Во всём этом, — он обводит руками пространство перед собой, — нет смысла, — голос теперь тихий, сквозящий безнадёгой, будто он уже сдался. — Всё это не имеет смысла. Мои попытки понять тебя. Потому что это бесполезно. Потому что нечего понимать, да? Потому что либо я сильно нагрешил когда-то, чего я совершенно не помню, либо даже во всех страшилках про ад мне всю жизнь врали.

Санён слушает юношу, позволяя ему высказаться.

— Если ты демон, тебе же плевать, что я чувствую, да?

— Абсолютно. Единственное, что я хочу — проверить тебя.

— Не понимаю, про какой потенциал ты говорил, но, кажется, я не прохожу проверку? — Ёнхун нервно усмехается. — Я устал.

— Рано сдаёшься, я не закончил ещё, — мужчина подходит ближе к нему, а на его лицо возвращается хитрый оскал. — Хочу показать тебе что-то.

— Что?

И не успевает Ёнхун моргнуть, как они оказываются в другом месте. И, кажется, времени.

— Где мы?

Санён остаётся рядом, но не удостаивает ответом, бросая на него нечитаемый взгляд.

Они в здании, похожем на большой дом. Длинный коридор и куча дверей, как в общежитии. Только ремонт такой уже никто не делает. Как в фильмах.

Ёнхун видит Санёна, выходящего из двери одной из комнат, и хочет спросить, что он там делает, а потом понимает, что это не тот Санён, с кем он знаком. Это другой Санён.

Он хочет показать ему свою жизнь? Зачем? Он оборачивается на «своего» Санёна, но тот не смотрит в его сторону.

«Прошлый» Санён спускается по лестнице вниз и, резко остановившись, сворачивает под лестницу.

— Могу я подойти посмотреть? — Ёнхун спрашивает, не надеясь на ответ, но получает его.

— Можешь.

— Нас не видно?

— Нет. Пошли.

Санён останавливается возле плачущего юноши, которого, видимо, и услышал. Ёнхун видит, как он присаживается рядом и что-то говорит, а парень отворачивается от него, размахивая руками.

— Кто это?

— Его звали Чанхи, — Санён смотрит с тоской на юношу, и Ёнхун понимает, что впервые видит этот его взгляд.

Они долго разговаривают, и под конец Чанхи уже иногда посмеивается. Через время они тихо разводятся по разным сторонам. Больше ничего.

— Где мы? — Ёнхун предпринимает ещё одну попытку.

Санён опирается на перила лестницы и тяжело вздыхает. Ёнхун становится рядом.

— Это школа-пансионат. Мой отец занимал высокую должность в управлении города, университетское образование и прочее, поэтому меня отправил учиться в эту школу. Престижное заведение, статус.

— А Чанхи?

— Я не помню, кто его семья. Что-то такое же, сюда кого попало не принимали.

— Почему он плакал?

— Не задавай много вопросов.

Ёнхун поджимает губы, отворачиваясь от мужчины.

А потом картинка меняется.

Чанхи с Санёном в комнате. Они сидят с книжками, и Ёнхун предполагает, что выполняют уроки.

А потом Ёнхун видит, как Чанхи склоняется над Санёном и целует его. Тот смотрит с удивлением, но ничего не делает. И не говорит.

Ёнхун смотрит на «своего» Санёна и снова видит печаль. И Ёнхун не понимает, почему. Вроде как тот Санён, из прошлого, не был против. У них что-то случилось? И Ёнхун против воли вспоминает их с Джуёном.

—×—

После той ночи Ёнхун сбежал к себе домой рано утром, не дождавшись, когда проснётся Джуён. Ему было страшно. И стыдно. Когда чувства остыли, Ёнхун подумал, что то, что они сделали, было недопустимым.

Отвратительно. Им нельзя было такое делать. Ёнхун ошибся. Это всё гормоны, Ёнхун увлёкся, это всё несерьёзно.

Он чувствовал себя грязным. Он злился на себя и на Джуёна. Но больше на него. Он был уверен, что это друг его соблазнил, что сам бы он никогда.

—×—

Картинка снова меняется, и Ёнхун стыдливо отводит глаза. Санён смеётся, глядя на него.

— Сам же этим занимался.

— Делать самому или подсматривать за другими — разные вещи. Тем более, что один из участников — ты. И нет, таким я не занимался!

Санён снова смеётся. Ёнхун старается не смотреть, но иногда поглядывает. Чанхи стоит, опираясь руками о стену, а сзади прижимается Санён. Он удерживает Чанхи одной рукой за бедро, второй очень быстро водит по его члену, пока толкается в него.

Ёнхун думает, что это выглядит нелепо. Они почти полностью одеты, Санён будто слишком спешит. Ёнхун понимает, что подобную роскошь они, наверное, не могли позволить себе часто и с комфортом, учитывая условия их проживания и время.

Ёнхун смотрит куда угодно, но только не на этих двоих, а Санён только туда. И снова эта печаль.

— Ты любил его?

Санён чуть вздрагивает и поворачивается к Ёнхуну.

— Да.

— Он умер?

Взгляд Санёна тяжелеет, а потом на лице расцветает знакомая Ёнхуну хищная ухмылка.

— Ещё как.

Ёнхуна мороз пробирает от этой интонации и леденящего душу взгляда. Почему Санён смотрит с такой печалью, но так скалится, говоря о смерти любимого?

—×—

Ёнхун избегал Джуёна. Он игнорировал звонки и СМС-ки, он отказывался встречаться и запрещал приходить к нему. Он видел попытки Джуёна достучаться до него, но не мог ничего сделать. Ему было жаль друга, но вместе с тем ему было страшно и стыдно. Он не хотел. Он боялся, что Джуён снова сделает это с ним, боялся, что не сможет остановиться, если это будет Джуён. Он как змей-искуситель, и Ёнхун не справлялся. Но Ёнхун не мог. Потому что нельзя. Потому что это отвратительно и противоестественно.

—×—

Они снова в другом месте. Это больше не стены той школы, они в каком-то доме, где много взрослых людей. Старше, чем Санён и Чанхи.

«Настоящий» Санён, не оборачиваясь к Ёнхуну, идёт в сторону коридора, а миновав его, заходит в дальнюю комнату, дверь которой была открыта.

Это похоже на кабинет: много шкафов с книгами, письменный стол и пара кресел, между которыми находится кофейный столик.

Ёнхун видит, как в эту комнату заходит Чанхи, а через три шага за ним идёт Санён. Чанхи оглядывается назад, будто проверяя, точно ли тот идёт.

— Где вы? Что это за место? — Ёнхун обращается к «своему» Санёну.

— Кто-то устраивал знакомство, чтобы выдать свою дочь замуж.

— О, ясно…

Чанхи прижимает Санёна к стене и целует его. Улыбается, как кот, и жмётся к парню всем телом. Ёнхуну не по себе от этой улыбки. Слишком она сладкая, что ли… Санён тоже улыбается, но намного приятнее. Он целует юношу в губы, а тот уворачивается, посмеиваясь.

Санён хватает Чанхи за плечи и меняет их местами, теперь сам зажимая юношу между стеной и собой. Ёнхун обращает внимание на то, что дверь никто плотно не закрыл, но хорошо додумались спрятаться за шкафом.

Да, Ёнхун отвлекается на такие мелочи, но он ничего не может с собой поделать, как-то некомфортно ему наблюдать за этими двумя.

Санён целует Чанхи шею, а руками лезет под одежду, оглаживает его тело, жмёт ещё ближе к себе.

Ёнхун видит, что «его» Санён будто злится. Сейчас что-то случилось? В этот момент? И как по команде, Ёнхун видит, как в комнату заходит какая-то женщина, а Чанхи, отталкивая от себя Санёна, начинает кричать и дёргаться.

— Что он сделал? — Ёнхун обращает внимание «своему» Санёну.

— Ты знаешь, что в то время однополые отношения считались греховными и преследовались законом?

— Да, слышал.

Санён молчит.

— Что он сделал? — Ёнхун спрашивает чуть громче.

Крича и ругаясь, все трое покинули комнату, и теперь Ёнхун и «его» Санён остались тут вдвоём.

— Сказал, что я его изнасиловал. Собирался, — голос Санёна звучит так плотно и остро, что Ёнхуну кажется, что он мог бы им резать.

— Он же сам к тебе… — растерянно.

— Тогда бы ему досталось тоже. А так я один виноват, — Санён улыбается, и Ёнхун не понимает, почему он улыбается. История довольно паршивая.

— Что тебе сделали? — взволнованно.

— Арестовали. Осудили на десять лет каторжных работ.

— А Чанхи?

Санён щурится, ухмыляясь.

— Мальчик жил счастливо, но недолго.

Ёнхун озирается по сторонам, несколько сбитый с толку сменой обстановки вокруг. Из светлой тёплой комнаты они оказались в холодном и грязном проулке. Немного похожим на тот, где Ёнхун встретил Джуёна.

Он видит, как с улицы сворачивает два человека: один жмётся слишком ломано, второй держит его под локоть. Ёнхун подходит ближе и видит, как Санён прижимает к стене Чанхи.

— Сколько ты был на каторге?

— Сравнительно немного. Там мне повезло с кем-то познакомится, кто помог мне.

Ёнхун, ничего не отвечая на это, возвращается к наблюдению за двумя мужчинами. Чанхи что-то нервно говорит, а Санён улыбается, и Ёнхун узнаёт этот хищный оскал. Именно так он часто смотрит на Ёнхуна. Санён тоже что-то говорит, но так спокойно, что нервозность Чанхи кажется неуместной. Или Санён неуместно расслаблен?

А потом Ёнхун видит до боли знакомую картину, от которой его сердце заходится в ужасе. К этому нельзя привыкнуть. Санён хватает Чанхи за волосы, запрокидывая его голову вверх, и вгрызается в его шею. В проулке темно, но Ёнхун видит отражающиеся в свете, доносившемся с улицы, пятна. Они мерцали мокрыми чёрными потёками и брызгами.

Санён через некоторое время отступает от Чанхи, и тот валится поломанной куклой на землю.

Он убил его. Загрыз. Как животное.

Ёнхун смотрит с ужасом на мужчину.

— Зачем ты мне это показал? — голос немного сбивается.

— Мне кажется, вы похожи, — спокойно. Почти скучающе.

Ёнхун смотрит на Санёна удивлённо. Он не понимает, чем они могут быть похожи и что имеет в виду Санён, сравнивая их и показывая, как убил парня. Он его собирается убить?

— Почему?

— Предатели. Не люблю таких, как ты. Как он, — Санён бросает взгляд на Чанхи.

— Да с чего ты решил, что я предатель?! — Ёнхуну страшно. От слов мужчины, от увиденной картины, от того, что тот может убить его.

— У нас есть общий друг, — Санён улыбается. Слишком мягко. Он не должен сейчас улыбаться вот так.

— Я понял, что ты знаком с Джуёном, стал бы ты так часто про него говорить. Только я тут причём? — от нервного напряжения Ёнхун начинает повышать голос.

— «Это ты со мной сделал», «ты отвратительный», — Санён подходит ближе к Ёнхуну. — «Я никогда больше не стану делать что-то подобное, потому что это мерзко», «с тобой мерзко».

Ёнхуна бьёт морозной дрожью. Он знает, что сейчас говорит Санён. Помнит каждое слово, которое сказал в последнюю их встречу. Помнит поникший печальный взгляд друга. Помнит, как кричал на него, говоря эти слова.

— Что я забыл, Ёнхун?

— Откуда ты знаешь? — он чувствует стыд. Ему тошно от себя. Не прошло ни дня, чтобы он не вспоминал ту их ссору. Он винит себя за все те слова, винит себя за тот взгляд Джуёна. — Джуён тебе рассказал?

— Это ты у него спроси, — мужчина подходит совсем близко, но проходит мимо, облокачиваясь на стену позади него.

— Мне жаль… — тихо.

— Мне всё равно.

— Тогда зачем? Ты сейчас показал мне, как убил того, кто тебя предал, вспомнил, как я облажался с Джуёном, зачем? Чтобы что? — он снова начинает кричать, развернувшись лицом к Санёну.

— Хочу, чтобы ты не забывал.

— Я не забывал! Я знаю, как сильно виноват перед ним. Я испугался, я не знал, что делать… Это было… Я испугался! Я виноват, я знаю. И я жалею. Я бы хотел объясниться, хотел попросить прощения, но я не могу, — Ёнхун не смотрит на Санёна, говоря это. — Мне правда жаль. Жаль, что так вышло. Жаль, что мы больше не общаемся. Я бы хотел всё исправить, — переходит на шёпот, совсем сникая.

— Прекрасно, что мы всё выяснили. Ему об этом скажи.

— Не могу, мы не общаемся.

— Какой же ты идиот, — мужчина вздыхает, отрываясь от стены.

— И что? Ты теперь убьёшь меня, как Чанхи? — он смотрит на Санёна с недовольством и немного с возмущением. — Какое тебе вообще дело до нашей с Джуёном ссоры?

— Считай, личный интерес. Подбираю побитых щенков, — он идёт в сторону улицы, и Ёнхун спешит за ним.

— Кто побитый щенок? Джуён? С ним всё было в порядке, когда мы разошлись.

Санён резко останавливается и, обернувшись к Ёнхуну, хватает его за воротник:

— Ко мне не приходят «в порядке», — и снова эта дикая ухмылка.

Ёнхуну точно страшно. Он смотрит оленьими глазами на мужчину, боясь лишний раз пошевелиться.

— Ты правда демон?

— Чушь какая. Я ни разу этого не говорил, это ты с чего-то решил.

— Но ты никогда не опровергал мои предположения.

— Зачем?

И незачем. Ёнхун тоже думает, что незачем. Тогда вопрос о том, кто он, всё же остаётся открытым. Спрашивать только страшно. Так же неясным остаётся, откуда Санён и Джуён знакомы, про какое «не в порядке» говорит мужчина и что всё-таки произошло.

Санён отпускает юношу и продолжает идти из проулка к улице. Ёнхун идёт следом, но мужчина будто быстрее, всё отдаляется и отдаляется, и сколько бы Ёнхун не ускоряется, он не может его догнать. Этот коридор будто не заканчивается, будто сколько бы Ёнхун не шёл, он стоит на месте. А свет, доносившийся с улицы, постепенно меркнет, пока не становится совсем темно.