Остаток дня прошёл для Фелиции вполне обыкновенно, и даже разговор с Дунканом на время вылетел у неё из головы, вытесненный хлопотами. Принадлежавший ей мабари по кличке Хан снова залез в кладовую кухни, чем вызвал у кухарки чуть ли не истерику. Чуть позже выяснилось, что Хан забрался в кладовую не случайно: на самом деле собака гоняла гигантских крыс. Как только это выяснилось, кухарка, ворча, всё же сменила гнев на милость, чему пёс искренне обрадовался, особенно когда его вознаградили остатками свинины.
Не забыла девушка и о поручении отца. Старший брат Фергюс, выслушав сестру, только вздохнул, посетовав на задержку людей эрла Хоу, но перечить воле отца не стал. Оставив братца наедине с супругой и сыном, Фелиция остаток дня провела в упражнениях с парой кинжалов, которые и были её основным оружием. Вообще бойцы с парным оружием встречались нечасто, поскольку для такого стиля требовалось немало ловкости и сноровки, но у младшей Кусланд такой талант обнаружился. Пусть и не сразу и требуя ещё немалой шлифовки.
Однако во время выполнения упражнений Кусланд почувствовала что-то неправильное во внимании к себе. Хотя её учителя всегда следили за своей подопечной, сегодня ощущение было непривычным и непонятным. Списав это на присутствие в замке Серого стража, который вполне мог наблюдать за девушкой из какого-нибудь окна, Фелиция по окончанию занятий отправилась в купальню, а затем в свою комнату, где и заснула крепким сном.
Ей редко снились сны, но сегодня был как раз один из тех моментов. Девушка стояла в полном одиночестве на плоской серой скале посреди чёрного как смоль моря. Яростные волны один за другим разбивались о серый камень, постепенно подтачивая его, но погода и не думала утихать. Оглушительный вой ветра заполнял уши, ударяя тяжёлым молотом по мозгам, а от взгляда на небо тошнотворно-болотного цвета, по которому плыли какие-то серые бесформенные куски облаков, делалось дурно.
Понимая, что долго её скала против такой ярости стихии не продержится, Фелиция огляделась вокруг. Открывшееся зрелище едва не лишило миледи Кусланд чувств: вокруг было буквально бесконечное чёрное море, которое в своём бешенстве по-прежнему пыталось уничтожить последний островок земли. Поглотить последнего оставшегося человека, навсегда похоронив его в своих ужасных водах.
Оглушительно громыхнул гром, и практически тут же очертания взбесившейся стихии стали какими-то расплывчатыми. Грохот повторился и практически тут же прозвучал снова, заставив Фелицию проснуться. Стоявший у двери Хан гавкнул ещё раз, но невооружённым глазом было видно, что собака встревожена чем-то, происходящим за дверью. Едва ли не распластавшийся на полу мабари тихо и грозно рычал, поджав уши, и заставив ещё не до конца пришедшую в себя Фелицию сесть на кровати, широко зевнув.
- Ты что, опять крыс почуял? – сонно поинтересовалась девушка, и в следующую секунду остатки пелены сна слетели с её сознания, едва уши уловили отчаянный крик.
- Миледи! На помощь! На замок напали!..
Резко открывший дверь слуга повалился на пол, захлёбываясь кровью из пробитого стрелою горла. Утробно зарычав, Хан одним прыжком выскочил за дверь, и пока скатившаяся с кровати Фелиция поднималась на ноги, уже начал грызть нападавшего. По крайней мере, дикий крик боли, оборвавшийся бульканьем, ясно говорил об этом.
«Какого чёрта?!»
Смешанный с адреналином страх стегнул сознание почище любой розги, прогоняя вспыхнувшее замешательство. Инстинкт самосохранения, как и полагается, требовал бежать и спасаться, но Кусланд понимала, что паника – плохой советчик. Глубоко вдохнув и выдохнув, девушка смогла взять себя в руки, и это помогло заметить приближавшуюся к комнате человеческую тень.
Липкий и скользкий страх вновь скользнул в душу, поскольку дочь тэйрна мгновенно представила, что могут сделать с ней, ещё юной и красивой, к тому же одетой в одну сорочку. И это осознание смешалось с инстинктом самосохранения, который уже не требовал бежать и спасаться, поскольку, смешавшись с гордостью будущей воительницы и желанием защитить свою девичью честь, уже превращался в дикую ярость загнанного в угол человека. Краем обращённого на дверь взгляда Фелиция зацепилась за свою стойку с оружием и доспехами, которая находилась прямо в комнате, и решила немного подождать удобного момента.
Тень быстро приближалась к дверному проёму, однако Хан почему-то не среагировал, равно как и неизвестный. Выходило, что собака куда-то скрылась, и сейчас замершая у двери и затаившая дыхание рыжеволосая зеленоглазка понимала, что осталась одна. У неё был лишь один шанс на спасение, и тело напряглось, словно сжатая пружина.
Кусланд повезло, что дверь открывалась вовнутрь её комнаты, и противник ещё не заметил спрятавшуюся девушку. Если бы боец не был занят тем, что неотрывно смотрел в сторону открытой двери, он бы заметил кровавый след, оставшийся от его товарища, и тогда всё было бы сложнее. Но предвкушавший встречу с молоденькой дочкой Брайса солдат, перешагнувший через труп слуги Кусландов, неожиданно обнаружил летящую в своё лицо дверь.
Поскольку времени было слишком мало даже для того, чтобы выхватить кинжалы, Фелиция решила попытаться выиграть ещё хотя бы несколько секунд. К счастью, дверь открывалась вовнутрь комнаты и дождавшаяся, пока враг подойдёт достаточно близко, девушка просто пнула деревянную поверхность. И тут же проворно метнулась к стойке, чтобы выхватить оружие как можно быстрее, увеличить свои шансы отбиться, поскольку убийца наверняка не знает, что дочь Кусландов вовсе не беззащитна.
- Сука!..
Возглас солдата сопровождался глухим ударом: он явно не ожидал такого манёвра от, казалось бы, типичной молодой девчонки, которая уже ждала его, выхватив оружие. Её пальцы сжимали рукояти кинжалов чуть сильнее обычного, выдавая волнение, но сама Фелиция, сощурив глаза почти до щёлочек, смотрела только на дверной проём, изготовившись к атаке. Едва зажимавший кровоточащий нос солдат показался в комнате, девушка бесшумно бросилась на него.
Неожиданный удар дверью только раззадорил врага, но то, что девчонка, которая, по логике, должна сейчас трястись в ужасе и умолять о пощаде, бросилась в атаку, да ещё и вооружённая, застало бойца врасплох. Взмахом меча он успел отбить удар, нацеленный в живот, но Кусланд практически мгновенно нанесла ещё один второй рукой. Клинок полоснул по незащищённому горлу, и алая кровь брызнула на прежде белоснежную сорочку.
Отскочившая назад Фелиция поморщилась, бросив взгляд на свою одежду для сна, которая была теперь безнадёжно испорчена. Предсмертный хрип убийцы, который тщетно пытался зажать свою рану, не смутил зеленоглазую девушку, поскольку она уже отбирала жизнь своими руками. Это случилось во время одной из поездок с матерью в Денерим: супруга и дочь тэйрна попали в разбойничью засаду, и именно тогда Фелиция не только увидела, как матушка обращается с оружием, но и сама, защищаясь, убила человека.
Мелькнувшая мысль о матери была подобна ушату ледяной воды, и Кусланд, содрогнувшись, выскочила в уже опустевший коридор. Биение сердца отдавалось в ушах барабанной дробью, буквально оглушая, а вонзившиеся в мышцы ледяные иглы страха заставили пальцы до обеления сжать рукояти кинжалов. Фелиция боялась за жизни своих родителей, но страх за мать рассеялся практически тут же, поскольку облачённая в кожаный доспех и вооружившаяся луком тэйрна выскочила в коридор, изготовившись к стрельбе.
- Ты не ранена, душа моя? – взгляд матери зацепился за кровавые пятна на одежде дочери, и та резко мотнула головой. – Тогда одевайся, живо!
- Хан! – Фелиция рискнула окликнуть своего пса. Мабари, коротко гавкнув, выскочил из-за приоткрытой двери, и от вида крови на морде Хана девушке едва не сделалось дурно. Потому что к виду разорванных на куски трупов Фелиция ещё не привыкла. – Охраняй.
Отдав команду, зеленоглазая вновь заскочила в комнату, едва не запнувшись о труп. Коротко ругнувшись, рыжеволосая бросила беглый взгляд на незадачливого убийцу, и её глаза расширились от изумления. На заброшенном на спину щите красовался герб Хоу, и осознание случившегося предательства подгоняло одевавшуюся Фелицию куда лучше любых угроз и плетей.
- О, нет, мой маленький Орен! – раздался душераздирающий вопль матери, и Фелиция от неожиданности так резко затянула один из ремешков, что зашипела от боли. Хоу не просто предал её отца, который, сколько помнила Фелиция, всегда был Рендону поддержкой и другом. Вероломный и трусливый эрл решил подло перебить всех Кусландов. Вот только пока события развивались не по его плану.
Обозлившаяся таким наглым и бесчестным поступком младшая Кусланд твёрдо вознамерилась не дать Хоу осуществить задуманное. Не забыв кинжалы, девушка вышла из комнаты, едва не столкнувшись с матерью, глаза которой, вопреки ожиданиям, не метали гневные молнии, а отражали некоторую растерянность тэйрны.
- Ты не видела отца? – несколько напряжённым голосом спросила Элеонора Кусланд, и не ожидавшая такого вопроса Фелиция молча помотала головой. – Он ведь так и не ложился.
- Нет, я тренировалась, а потом ушла в свою комнату, - ответила девушка, пытаясь не думать о плохом.
- Значит, нужно отыскать его, - поджала губы тэйрна. – Наверняка он в главном зале, в последний раз я видела его там. И ещё одно… - взгляд матери сделался таким тяжёлым, что Фелиция поневоле сделала шаг назад. Она очень хорошо знала, что означает потемневшее лицо и решительный взор Элеоноры, - люди Хоу могли завладеть всем замком. Если отца нет в зале, тогда нужно уходить через чёрный ход в кладовой. Ты поняла меня?
Резко кивнув, Фелиция стремительно распахнула дверь, за которой, к счастью, никого не оказалось, а затем, сопровождаемые Ханом, мать с дочерью побежали в сторону главного зала.
Схватки между немногочисленными защитниками замка и воинами Хоу, казалось, кипели за каждым углом. На самом деле в таком впечатлении было виновато эхо, которое носилось между каменными стенами, запутывая Фелицию, ожидавшую нападения отовсюду и потому крутившую головой больше необходимого.
К счастью, обе женщины избежали мелких стычек, но вот в просторном главном зале развернулась достаточно крупная битва. Едва зеленоглазая приблизилась к боковой двери, в которую она входила утром, как та распахнулась, словно выплёвывая из наполненного звоном мечей и свистом стрел жерла зала тело солдата Хоу. Однако, вскинувшая лук Элеонора, в отличие от отскочившей в сторону дочери, увидела расчистившего путь раненого бойца Кусландов.
- Вперёд! – отрывисто скомандовала тэйрна, и Фелиция, коротким свистом послав мабари вперёд, ворвалась в помещение следом за псом.
Она успела вовремя, поскольку уже через секунду рядом с волосами просвистела шальная стрела, выпущенная кем-то из лучников врага. Солдаты Хоу хоть и имели численное преимущество, но противостояли гвардейцам – достаточно опытным воинам, которых, по слухам, отбирал сам тэйрн. К тому же у защитников был командир в лице сэра Гилмора, в то время как предатели, казалось, действовали сами по себе.
Воодушевлённые подкреплением в виде Элеоноры Кусланд и её дочери, защитники замка резко перешли в контратаку, невзирая на свои ранения. Вот упал один воин Хоу. Вторым, словно утыканный стрелами мешок, на пол повалился гвардеец Кусландов, сражённый стрелой в лицо. Издавший оглушительный вой Хан сбил с ног одного из лучников, и прыгнувшая к своему питомцу Фелиция тут же скрестила клинки с ещё одним врагом, защищая своего пса и стараясь не смотреть на летящие в стороны кровавые куски.
Тэйрна тщательно следила за своей дочерью, меткими выстрелами убивая подкрадывающихся к девушке сзади солдат или же отвлекая их внимание, чтобы Фелиция или Хан успели атаковать. Её рыжеволосый ребёнок двигалась в бою изящно и грациозно, нанося быстрые и коварные удары, и сейчас Элеонора испытывала чувство гордости за зеленоглазую девушку, которая показывала результаты своих тренировок в реальной схватке.
Сама же Фелиция позволила страху и инстинкту самосохранения вновь слиться друг с другом, образуя стену, что ограждала прочие эмоции. Сейчас младшая Кусланд видела перед собой не живых людей, но убийц, которым нужна была только её жизнь. Слегка сощурив глаза, она дралась с холодной и беспощадной яростью, которая свойственна только защищающему свой дом и загнанному в угол человеку, заставляя свои клинки и тело кружиться в смертоносном танце.
Резко обернувшись на раздавшийся сзади крик боли, юная воительница нанесла двойной удар по последнему остававшемуся в живых солдату эрла-предателя, который выронил свой меч из-за попавшей в плечо стрелы. Однако на этот раз девушке противостоял опытный боец, который первым успел пнуть противницу в живот, поскольку та была вне зоны досягаемости кинжала. Коротко и рвано вдохнув, Фелиция сделала шаг назад, так и не нанеся удара, и солдат, скалясь, бросился вперёд в своей последней атаке, стремясь ценой своей жизни забрать с собой дочь Брайса Кусланда.
Ему это не удалось, поскольку рыжеволосая успела пригнуться, выставив вперёд своё оружие, из-за чего её враг просто напоролся на клинки своим телом. Захрипев в агонии, солдат попытался было поднять руку с кинжалом, и тут же обмяк, поскольку стрела в глазу была несовместимым с жизнью аксессуаром.
- Ваша светлость, миледи, вы обе живы! - облегчённо вздохнул сэр Гилмор. – Тэйрн искал вас обеих, в последний раз я видел его направлявшимся в сторону кухни. Нам он приказал удерживать главный зал как можно дольше, поскольку был едва жив от ран, но ворота не смогут долго удерживать людей Хоу.
Выдернувшая кинжалы из бездыханного тела солдата Хоу Фелиция вздрогнула от интонаций в голосе рыцаря. Это была несвойственная обычно оптимистичному Гилмору мрачная обречённость, когда человек всецело понимает и принимает то, что смерть вот-вот явится за ним. Ещё ни разу младшая наследница рода Кусланд не слышала таких интонаций, и сейчас, когда они звучали от давно знакомого человека, по коже побежали мурашки.
Мысль об отсутствующем госте-Страже мелькнула в голове, однако озвучить её девушка не успела, поскольку массивные двери содрогнулись от тяжёлого удара. Резко кивнув госпоже и её дочери, сэр Гилмор быстрым и решительным шагом направился к воротам, и оставшиеся с ним солдаты налегли на массивное дерево своими телами, пытаясь выиграть для Элеоноры и Фелиции ещё хоть немного времени. В глазах предательски защипало, и юная рыжеволосая воительница, закусив нижнюю губу, отвернулась в сторону другого выхода, стараясь навсегда запечатать этот момент в своей памяти.
Страх за жизнь отца словно вырастил крылья, однако путь спешившей Фелиции и её матери преградила небольшая стычка, в которую девушка врезалась с куда большей яростью, чем в главном зале. Боль от предательства Хоу и гибели родового поместья, страх за жизни близких – всё это направляло клинки и стрелы в руках обеих Кусланд точно в цели, в которых они не видели живых людей. Расчистив путь, Фелиция влетела в кухню первой, и её сердце мучительно сжалось при виде отца.
Сэр Гилмор не солгал: бледный и привалившийся к стене тэйрн зажимал рукой рану в животе, которая, судя по луже крови, была весьма серьёзна. Затуманенные болью глаза отыскали ворвавшихся на кухню супругу и дочь, и от этого зрелища искажённое мучениями лицо заметно расслабилось, а уголки губ даже приподнялись вверх в улыбке.
- А вот и вы, обе, - голос отца слегка дрожал из-за слабости, но Брайс говорил удивительно спокойным тоном. – Я всё ждал, когда вы придёте.
- О, Создатель, что здесь происходит? – опустившаяся рядом с мужем тэйрна вмиг растеряла всю свою уверенность и жёсткость, и всхлип матери раскалённым железом полоснул по душе Фелиции, которая отказывалась верить в увиденное. Разум и полученные от уже наверняка мёртвых наставников знания твердили, что отцу осталось недолго, но надежда и угасающая вера отчаянно цеплялись за душу девушки, пытаясь сохранить её самообладание, взывая к чувству ответственности, которое упорно прививали родители.
- Нужно выбираться отсюда! – резко и зло выдохнула рыжеволосая зеленоглазка, присаживаясь рядом с тэйрном. – Где потайной ход?
- За бочками,- поморщился Брайс, а затем хрипло закашлялся. – Думаю, что мне уже не подняться… кто-то должен найти Фергюса и короля, и рассказать им, что здесь произошло.
- Заткнись! – не выдержавшая Фелиция рявкнула на отца, чувствуя, как слёзы начинают застилать глаза. Её мир рушился прямо на глазах, и чувство бессилия свирепо бичевало девушку. – Если надо, я потащу тебя сама, но и ты и матушка выберетесь отсюда живыми, клянусь…
- Боюсь, это невозможно.
Раздавшийся со стороны двери новый голос принадлежал Дункану, и судя по тому, что Хан не начал рычать и гавкать при приближении чужака, Страж был союзником. Мужчина был заляпан кровью куда больше, чем Брайс Кусланд, но по тому, как он держался, было понятно, что кровь была чужой. Быстро подошедший к тэйрну Страж присел на одно колено, а затем, бегло осмотрев раны мужчины, печально покачал головой.
- Я только что со стен. Люди Хоу еще не нашли этот ход, но они окружили замок. Пробраться мимо них будет непросто. Нужно торопиться.
- Дункан, - подавшись вперёд, отец, в глазах которого читалась смешанная с болью мольба, с силой ухватился за руку Стража. – Я знаю, что вы мне ничем не обязаны… но умоляю, выведите мою жену и дочь в безопасное место!
– Выведу, ваша светлость, – собеседник произнёс эту фразу спокойным голосом, глядя в глаза тэйрну. – Но боюсь, мне придется попросить кое-что взамен.
– Что угодно!
Дункан скользнул взглядом по Элеоноре, а затем уже более пристально и внимательно посмотрел на доселе молчавшую Фелицию, которая всё же нашла в себе силы взглянуть в глаза Серого Стража. Воля Дункана, подобно копью, пронизывала девушку, но та прекрасно понимала значение этого взгляда, и старалась достойно выдержать это испытание, чтобы заслужить этот единственный шанс на спасение из лап предателя.
- Ваше несчастье бледнеет перед тем, что прорывается сейчас в наш мир, – твердо проговорил Дункан, наконец переводя взгляд с зеленоглазой девушки на тяжело раненого Брайса. – Нас мало, и нам нужны новые Стражи. Я прибыл в ваш замок в поисках новобранцев. Исходящая от порождений тьмы угроза не позволяет мне уехать с пустыми руками. Я доставлю тейрну и вашу дочь в Остагар, сообщу Фергюсу и королю о том, что случилось. А потом ваша Фелиция вступит в Серые Стражи.
От неожиданности воительница едва не выронила кинжалы, ощущая, как руки и ноги наливаются свинцовой тяжестью. Вытаращив глаза, юная Кусланд, приоткрыв рот и пытаясь выдавить из себя хоть слово, по очереди посмотрела на отца и мать, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Не такой ценой она хотела узнать о Серой Страже, и не так мучительно принимать это неотвратимое решение, а точнее принять его, потому что отец рвано выдохнул.
- Я согласен. Если это нужно, чтобы справедливость настигла Хоу – я согласен.
- Итак, сим я предлагаю вам, Фелиция Кусланд, вступить в ряды Серых Стражей, - явно удовлетворённый ответом Дункан кивнул Брайсу, а затем вновь внимательно посмотрел на рыжеволосую девушку. – Будем биться бок о бок с порождениями тьмы.
Девушка зажмурилась, чувствуя, как предательская слезинка всё же покатилась по щеке. Ей всё же выпал шанс обрести свободу от многих вещей в дворянской жизни, которые тяготили и пугали её, славу и влияние, что были доступны только Серым Стражам. Но за это требовалась расплата. Жизнь отца и родового поместья, своей самостоятельности в принятии решений и, возможно, отречение от своего титула и земель подобно рождённым с магическим даром наследникам и наследницам. Только такой ценой она могла спастись сама и спасти свою мать, отомстить предателю Хоу за совершённое вероломство. Понимавшая необходимость этой жертвы, Фелиция печально посмотрела на Дункана, проговаривая слегка дрогнувшим голосом своё решение:
- Я принимаю ваше предложение.
- Брайс, ты уверен, что поступаешь правильно? – молчавшая доселе тэйрна сжала руку супруга, и тот слегка улыбнулся ей.
- Наша дочь не станет жертвой вероломства Хоу. Она будет жить, и оставит свой след в мире.
- Тогда, душа моя, иди с Дунканом, - услышавшая ответ Элеонора поднялась на ноги и обняла свою дочь, поцеловав ошарашенную Фелицию в щёку. – Без такой обузы, как я, вы сможете уйти.
- Элеонора… - отец выглядел не менее ошарашенным, но супруга сверкнула глазами так, что тэйрн прикусил язык.
- Не надо, Брайс, – в голосе женщины зазвучал тот же металл, которым ранее Фелиция попыталась убедить отца уходить. Только голос матери был куда жёстче, и девушка с ужасом поняла, что такие же нотки уже звучали в голосе сэра Гилмора. – Мое место здесь, с тобой. И клянусь, чтобы выиграть для них время, я убью каждого ублюдка, который сунется в эту дверь! Уходи, девочка моя! – в зелёных глазах Элеоноры Кусланд, на краткий миг обращённых на юную воительницу, мелькнула нежность, смешанная с болью. Мать всегда оставалась матерью.
Раздавшийся где-то за стенами грохот словно пробудил само время, которое мучительно медленно плыло в кухне замка. Фелиция резко кивнула матери и отцу, прощаясь с ними, а затем с силой надавила один из кирпичей, открывая потайной ход. Её сердце разрывалось от цены за её жизнь, желание остаться вместе с родными удушало, а слёзы застилали глаза, мешая видеть дорогу. И всё же дух воительницы, который жил внутри Фелиции Кусланд, не позволял ей впасть в отчаяние или принять самоубийственное решение броситься на тщетную защиту родителей, тем самым обесценивая их жертву.
И не давая девушке совершить самое худшее – предать свои идеалы, свою душу. Последняя Кусланд бежала вперёд, указывая дорогу Дункану и сжимая кулаки до хруста в пальцах, стараясь не оборачиваться назад.