Несмотря на то, что Йован поклялся в верности леди Кусланд, а храмовники капитана Ульрика пообещали не смыкать глаз, девушка откровенно побаивалась. Если маг-отступник уже отравил эрла Эамона, что помешает ему попытаться довести начатое до конца, едва корабль Фелиции отплывёт достаточно далеко? Или, что было ещё хуже, расправиться с беззащитным Коннором и убитой горем Изольдой, обвинив в гибели родных Эамона Серого Стража и её отряд?
Фелиция вовсе не была паникёром, но жизнь уже научила девушку необходимости перестраховываться. Взвесив все «за» и «против», Кусланд собрала своих спутников, чтобы объявить о своём решении:
— Как бы мне ни хотелось, но в Круг отправятся не все, — в голосе Фелиции слышалось искреннее сожаление. — Морриган, я попрошу тебя остаться в Редклиффе.
Желтоглазая ведьма сощурилась так нехорошо, что Страж поневоле напряглась. Хотя Морриган и выглядела расслабленной, сейчас она походила на изготовившуюся к стремительной атаке волчицу. Излучаемое колдуньей недовольство можно было почти что потрогать физически.
— Среди церковников ты быть мне предлагаешь? — холодно осведомилась ведьма, прожигая собеседницу пристальным взглядом. — И ладно бы сказал такую дурость Алистер. Но ты…
— Я не закончила, — твёрдым, но абсолютно беззлобным голосом продолжила Кусланд, наклонившись вперёд. — Мне крайне важно сохранить жизнь Коннора из-за Эамона: эрл не погладит нас по голове, если его сын или супруга погибнут. Да, здесь есть храмовники и малефикар, но должен быть и тот, кому я доверяю. И кому хватит сил совладать с угрозой. В моих глазах это ты, Морриган.
Ведьма медленно моргнула один раз, затем второй, осмысливая сказанное. Теперь решение Кусланд оставить колдунью в городе становилось более понятным: Страж не только проявляла глупое, по мнению дочери Флемет, благородство, но и заботилась о своей репутации. Она старалась укрепить своё положение, извлекая максимальную выгоду из складывающейся ситуации.
Как и полагалось хорошему, дальновидному и сильному лидеру.
— С тобой останется Стэн, — тем временем продолжала Фелиция, которая, видя реакцию Морриган, заметно расслабилась. — А чтобы вам не было скучно, пожалуй, за вами приглядит Хан.
— Твой пёс — воин, — по тону Стэна, как и всегда, было сложно понять чувства кунари. — Негоже ему в тылу оставаться.
— А то я не видела, как ты с ним взаимодействуешь, — усмехнулась Кусланд, в глазах которой заплясали весёлые огоньки. — К тому же, уроки боевого слаживания будут для него полезны.
— Отличные уроки: я бросаю палку, он приносит её обратно, — буркнул коссит, и Лелиана, не удержавшись, прыснула. — А ты прекрати это делать.
— Что прекратить? — от невинного голоса бывшей послушницы заулыбались все, кроме Стэна и закатившей глаза Морриган.
— <b>Это.</b> Смотреть на меня и хихикать.
— Но ведь ты такой… большой и сильный… и такой добряк, — рыженькая лучница явно наслаждалась моментом.
— …Ненавижу людей.
***
Ко всеобщему счастью, ожившие мертвецы не тронули корабли, а среди выживших селян нашлось немного уцелевших рыбаков. Этого оказалось достаточным для формирования хоть какой-то команды, которая могла управлять судном, так что вечером пара Стражей вместе с бывшей послушницей успешно отчалили.
Фелиция была бы не против подышать свежим вечерним воздухом, но возникшая боль в животе заставила девушку удалиться в каюту. Но то, что поначалу леди приняла за новый виток женского цикла, вскоре переросло в такие муки, что бедняжка полночи пролежала на кровати в позе зародыша, хрипя от боли.
И за счёт того, что во всём её теле разливался, казалось, кипящий металл, Кусланд совсем не заметила, что ноет не только живот. Болели и те раны, которые лечила Флемет. Дополнительным бонусом ещё и вылезла всё же начавшая брать своё качка, которая тоже не давала уснуть, так что эту ночь девушка с уверенностью могла назвать адской.
Ближе к утру измученную и бледную леди, наконец, отпустило, и она, плюнув на всё, осторожно поднялась наверх. Прохладный воздух ласково коснулся горящего лица девушки, и обессиленная Кусланд почти что легла грудью на борт. Корабль слегка покачивало на волнах, но никаких признаков надвигавшейся бури не было: чистое и начинающее розоветь небо, спокойная водная гладь, лёгкий бриз, практически полное одиночество на палубе. Прямо романтика.
— Тебе плохо? — раздался сзади обеспокоенный женский голос. Лелиана, как оказалось, тоже не спала, но Фелиция настолько вымоталась, что даже не повернула головы.
— Просто не мой день, — ответила Страж. — Ладно бы только невовремя начавшиеся боли, причём какие-то сильные в этот раз. Так ещё и на палубе корабля, который я на дух не переношу. И как матушка их терпела…
— Твоя мама была связана с кораблями? — осторожно спросила Лелиана, садясь рядом и наблюдая за реакцией собеседницы.
Фелиция прикрыла глаза, размышляя над ответом и стараясь заглушить вновь поднявшуюся из глубины души боль. Кажется, эта рана никогда не заживёт, ведь к смерти родных нельзя быть готовым никогда. В тот роковой день младшая дочь Кусландов услышала, что её любят, в последний раз, и время от времени ей очень не хватало слов поддержки родных.
Но эту боль нельзя было держать в себе вечно, иначе рано или поздно она свяжет тебе руки и выжжет желание жить. Девушка прекрасно понимала это. А ещё сейчас у неё была рыженькая, как и сама Фелиция, слушательница, которая могла помочь разделить душевные муки.
— Не просто связана, — Кусланд, наконец, повернулась к собеседнице, и слегка улыбнулась. — В молодости она лихачила так, что орлейцы за глаза называли её «Морской Волчицей».
— Быть того не может! — округлила глаза Лелиана. — И ты, дочь воительницы морей, так реагируешь на корабли? — Фелиция пожала плечами, и заинтригованная Лелиана опёрлась щекой на руку. — Ладно, боевым характером ты пошла в маму. Но…
— Как тогда она познакомилась с моим отцом и стала тейрной? -заметив, что лучница запнулась, Страж понимающе улыбнулась. Дождавшись кивка, леди Кусланд улыбнулась ещё шире. — Как-то раз я спросила у них это. Разумеется, по отдельности. Мама, конечно, отделалась банальностью, вроде доблести и храбрости, хотя отчасти так оно и было, ведь шла война с Орлеем. А вот папа ответил просто — он ей спел. Причём настолько плохо, что она вышла за него, только чтобы никогда больше не слышать эту песню. Что самое обидное — оба так и не рассказали ни мне, ни брату, что это была за песня.
Лелиана расхохоталась так, что чуть не сверзилась с борта, и этот звонкий смех заражал и саму Фелицию приподнятым настроением. Тяжесть на душе постепенно таяла, и воительница поймала себя на мысли, что наедине с этой девушкой она чувствует себя… легко и непринуждённо. Эта открытость и чистота манили леди Кусланд, которой очень хотелось узнать и историю семьи своей спутницы.
— А твои родители? — наконец спросила девушка. — Как познакомились они?
— Я не знаю, — лучница продолжала улыбаться, но её серые глаза словно потускнели. — Моя мама была родом из Ферелдена, как и ты, но родилась я в Орлее. Кто был моим отцом — не ведаю, да и не думаю, что это уже важно. К тому же, мама умерла, когда мне было всего четыре годика. — Лелиана вздохнула. — К счастью, её госпожа, леди Сесиль, взяла меня под опеку, и именно благодаря ей я очень полюбила баллады, песни и сказания. Сначала читать, а потом и пробовать исполнять самой.
— Так ты была менестрелем? — вскинула брови Фелиция, и бывшая послушница, щёки которой покрылись румянцем, медленно, словно застенчиво, кивнула. Зелёные глаза Кусланд лихорадочно заблестели: она всегда любила старые предания, особенно если их очень хорошо рассказывали. А в том, что Лелиана будет прекрасной рассказчицей, сомнений не было — её голос был очень мелодичен. — Можешь рассказать мне какую-нибудь историю?
— Если ты настаиваешь, то расскажу свою любимую: о леди-рыцаре Авелин, — улыбнулась девушка.
А затем Фелиция Кусланд потеряла счёт времени, очарованная голосом бывшего менестреля. Страж уже и забыла, когда в последний раз слушала с таким интересом, вникая в каждый звук и каждое слово, и сейчас ощущала разливающееся в груди приятное тепло. Неприятные ощущения от качки и ночных мук тоже отступили куда-то вглубь, уступая место расслабленности и безмятежности. Конечно, хотелось узнать, как менестрель попала в монастырь, но… не сейчас. Позже.
Сама Лелиана тоже давно не испытывала подобного. Её всегда слушали с интересом и восторгом, но сейчас что-то было по-другому. За всё недолгое время путешествия с этой непохожей на других, даже ферелденских, аристократкой бывшая менестрель и послушница поняла, что леди Кусланд ей интересна. В этой девушке-Страже причудливо переплетались добросердечность и решительность, благородство и умение оборачивать ситуацию в свою пользу. И эта многогранность была искренней, а эту черту Лелиана, благодаря своему прошлому, уже почти не замечала в людях, особенно более высоких сословий.
— Спасибо, — наконец поблагодарила леди Кусланд, ощущая, как веки начинают закрываться. Бессонная ночь давала о себе знать. — Ты настолько чудесно рассказываешь, что надо тебя просить читать сказки на ночь. Я даже спать захотела.
— Так иди, — с лучезарной улыбкой взмахнула рукой менестрель, и Фелиция, улыбнувшись, удалилась в свою каюту, оставив задумавшуюся подругу в одиночестве. Впрочем, одиночество лучницы было недолгим, поскольку вскоре на палубе показался второй Страж.
— О, ты уже проснулась? — Алистер был явно в приподнятом настроении. — Значит, наша обладательница чудесных доспехов любит поспать подольше, когда от неё не требуется совершать обходы по лагерю.
— Она и не ложилась, — улыбнулась рыженькая девушка, которая прекрасно помнила, как Кусланд навещала каждого, кто был на страже. В том числе и её. — Слушай, Алистер, как давно ты её знаешь?
Воин ухмыльнулся, поскольку, казалось бы, невинный вопрос товарища по отряду мог с лёгкостью перерасти в сплетни, однако Лелиана как-то неуверенно задала его. Пальцы лучницы медленно перебирали рыжие волосы, и Страж догадался, что девушка думает над чем-то важным. А его доброе сердце требовало помочь нуждающейся.
— Совсем немногим больше тебя: мы познакомились в Остагаре, — наконец ответил Алистер. — Затем… была резня, нас спасла мать этой змеи Морриган, спихнула на нас явно надоевшую ей дочурку, потом мы пришли в Лотеринг и встретились с тобой.
— И что ты думаешь о нашем командире? — аккуратно спросила лучница. Брови собеседника медленно поползли вверх, и девушка, словно извиняясь, развела руки в стороны. — Нет-нет, я вовсе не хочу сплетничать, просто никогда не встречала кого-то похожего на неё.
Тут рыженькая менестрель немного слукавила, однако незнакомому с её историей Алистеру это было неизвестно. К тому же, старший Страж вновь задумался над тем, почему он отдал лидерство леди-Феникс, и сам следовал за ней. Дело было не только в том, что светловолосый откровенно побаивался командовать, но и попросту в том, что он не знал, что делать дальше. Большую часть жизни Алистер провёл, подчиняясь чужим решениям, оставаясь в тени более сильных духом людей, и сейчас была почти такая же ситуация.
Именно почти, а не просто такая же. Тогда была необходимость. Здесь же главным являлось желание: Страж прекрасно понимал <i>кто </i>он на самом деле, и что может случиться. И, наблюдая за леди Кусланд, гадал, можно ли избежать этой участи, а если нет — сможет ли он быть таким же лидером, как она.
— Она… своя, — наконец пожал плечами воин. — Я не знаю, как это объяснить, но могу сказать точно: не вижу какого-то высокомерия, злобы, презрения. Хотя от всего сердца надеюсь, что она сказала про необходимость спасти Коннора от смерти именно из-за расположения эрла Эамона только, чтобы заткнуть Морриган.
— Уверена, что так и было, — тепло улыбнулась Лелиана. — Своя, говоришь… да, она и вправду <i>своя</i>.
***
Фелиция проспала до вечера, однако поднялась с постели девушка без каких-либо проблем, ощущая себя полноценно отдохнувшей. Жгучая боль внутри теперь превратилась в просто неприятные ощущения, и Кусланд на всякий случай выпила лечебное зелье. А затем, облачившись в доспех, поднялась наверх.
На палубе царила суета, поскольку судно было практически рядом с башней Магов, и леди-Феникс поневоле напряглась, разглядывая практически безжизненный клочок земли, посреди которого расположился кусок практически развалившихся укреплений древних времён, над которыми возвышалась, словно вонзённый в землю кинжал, серая башня. Сейчас же, в надвигающихся сумерках дом Круга магов казался безжизненным и чёрным, живо напомнившим девушке кровь Порождений тьмы. Она не могла разглядеть ни одного окна, в котором горел свет, и это заставило девушку поневоле сжать пальцы на тёплых рукоятках кинжалов.
Так не должно было быть. Что-то было не так, и Кусланд попыталась успокоить себя мыслью, что маги уже просто спят. Ей не хотелось верить, что с Кругом что-то случилось, и её план спасти Коннора без пролития крови теперь обречён на провал.
— Думаешь о том же, о чём и я? — прислонившийся спиной к мачте Алистер заметил, что сестра по Ордену появилась на палубе, и повернул голову в сторону девушки. Он старался казаться расслабленным, но получалось это откровенно плохо.
— Ей только дракона не хватает для полного соответствия цитадели, которая прямо орёт, что она дом зла, — скривилась леди. Алистер осклабился шутке, и Фелиция мрачно усмехнулась в ответ. — Хочется верить, что они уже просто спят, а если нет, то… — Кусланд вздохнула, — придётся разбираться ещё и с их проблемами.
— Для того ты и Серый Страж, — мило улыбнулась объявившаяся Лелиана, и Фелиция внутренне вздохнула с облегчением. Присутствие Алистера, несомненно, позволило снизить градус напряжения, но с появлением бывшей послушницы в душу леди-Феникс пришло и подобие спокойствия.
Они верили в неё. И это придавало девушке решимости и сил идти до конца. Что бы ни случилось в Башне, отряд разберётся с этим.
Сошедший на сушу маленький отряд отправился к башне не сразу, позволив себе потратить минуту на то, чтобы привыкнуть к твёрдой поверхности. А затем троица людей выдвинулась по вымощенной камнем дороге, стараясь не заострять внимание на унылом пейзаже и своих тревожных ощущениях.
Дорога довольно быстро привела отряд к железным воротам в полтора человеческих роста, возле которых топтался молодой и одинокий храмовник. Причём догадки Фелиции о том, что в Башне произошло что-то нехорошее, подтвердились сразу же: молодой парень заметно нервничал, поскольку движения были резкие и дёрганые, а сам храмовник, перетаптываясь с ноги на ногу, то и дело оборачивался и бросал беглый взгляд на ворота за своей спиной. Словно опасаясь, что сейчас из них выпрыгнет что-то ужасающее.
Впрочем, рыцарь Церкви всё же исполнял свой долг и заметил Стражей до того, как те подошли достаточно близко.
— Эй, вы что тут делаете? — звеневшим от напряжения голосом обратился воин к Алистеру, явно считая его за предводителя. — Вы как сюда попали без переправы?
— Вообще-то на корабле, — светловолосый Страж явно удивился вопросу. Храмовник бросил быстрый взгляд через плечо Алистера, и заскрипел зубами от досады за свою невнимательность.
— Простите, не заметил сразу, — в следующий миг голос молодого рыцаря изменился на более чёткий и уверенный, поскольку произнесённая им фраза была явно заученной: — Но кто бы вы ни были, вам сюда хода нет. Башня Круга закрыта для посещений. Приказ рыцаря-командора!
— Но нам очень нужна помощь магов! — взмолилась Лелиана, однако юноша только презрительно фыркнул в ответ на такую просьбу.
Глаза Фелиции сверкнули, выдавая раздражение девушки такой ослиной исполнительностью. Она вполне понимала верность долгу, которая, порой, немного переходила границы. Но так презрительно отпихиваться от людей, не желая их слушать или хотя бы немного прояснить положение — такого отношения леди Кусланд принимать не желала.
Однако ссориться с рыцарями Церкви было тоже нежелательно, и Страж решила попробовать всё же договориться миром. Если парень не поймёт даже это, то тогда придётся вправлять ему мозги менее изящным способом, поскольку дело Серых Стражей не терпело промедления.
— У нас есть бумаги, гласящие, что Круг магов в трудный час обязан оказать помощь Ордену Серых Стражей, — Фелиция, стараясь выглядеть дружелюбной, полезла в поясную сумку и, вынув запечатанный свиток, протянула пергамент храмовнику. — Взгляни на них, если тебе нужны доказательства в том, что мы не какие-то проходимцы.
— Да ну, правда что ли? — картинно удивился храмовник, даже не взглянув на Договор. — У меня тоже бумаги есть. В них написано, что я — королева Антивская. Сказано же — по приказу рыцаря-командора в Башню никого не пускать! Проваливайте!
— По приказу рыцаря-командора, говоришь? — шёлковым голосом спросила Фелиция, убирая бумагу обратно в сумку и складывая руки на груди. — То есть сейчас ты ставишь под сомнения нашу принадлежность к Ордену Серых Стражей, которые прибыли к вам явно не просто так?
— Ты что, думаешь, что командор рассердится на исполнение его приказа не пускать никого в Башню? — ядовито осведомился храмовник, однако в его голосе прозвучала неуверенность в своих же словах.
— Мне кажется, что даже очень, — Кусланд мягко улыбнулась, почувствовав это сомнение. Её спутники переглянулись между собой, но не сказали ни слова, позволяя командиру вести переговоры. — Ведь если окажется, что мы <i>действительно</i> Стражи, приходившие с <i>очень важным</i> делом, которое требовало внимания <i>самого рыцаря-командора</i>, а ты нас прогнал, то тебе придётся очень… несладко. А ведь мы сейчас всеми силами стараемся этого избежать, верно?
Храмовник закусил губу, размышляя над словами девушки, которая уже приготовилась применять язык силы. Однако этого не потребовалось, потому что молодой рыцарь, вздохнув, всё же открыл ворота, поманив за собой отряд Стражей, которым теперь предстояло разбираться с произошедшим в Круге магов.
И делать это очень быстро, поскольку над ними дамокловым мечом висел демон Коннора.