Когда машина затормозила около Хижины чудес, Мейбл выскочила и, вытянув покупки, расплатилась с водителем. На лужайке опустело, и Мейбл окинула взглядом окружающую обстановку, широко улыбаясь.

В детстве Мейбл настаивала на том, чтобы Диппер отправился вместе с нею в Калифорнию. Чтобы они вместе покинули Гравити Фолз, оставили о нем лишь приятные или не очень воспоминания, и стали жить обычной жизнь подростков, как и планировали. Теперь же Мейбл хотела вернуться в те времена, чтобы, прижимая к себе Диппера, остаться в Хижине вместе с дядюшками. Сейчас она хотела лишь одного ― лишь бы все было как раньше.

Мейбл с трудом дотащила до Хижины тяжелые пакеты и на кухне поставила их на стол. За стенами, в стороне кассы и главного выхода, раздавались возгласы туристов и приятный, довольный голос Зуса, который хотел распродать как можно больше нового товара. По правде говоря, в тот момент, когда Стэн передал Зусу Хижину, Мейбл не была до конца уверена в том, что тот справиться. Но теперь, лично смотря на успех и на то наслаждение, с которым Зус проводил каждую экскурсию, Мейбл понимала, как же сильно она ошибалась на его счет.

Спустя десять минут он показался на пороге комнаты, сжимающий в руках только что снятую шапку Мистера Загадки.

― Как все прошло? ― спросила Мейбл, разбирая покупки.

― Как всегда прекрасно, малышка, ― ответил Зус, касаясь ее макушки, как когда-то в детстве. ― Давай я помогу тебе!

Впереди мелькнула знакомая надпись «Gravity Falls Library». Это было чахлое здание, разделенное всего-навсего на несколько отделов. Снаружи оно не выглядело внушительно: невысокое, с белыми облезлыми стенами; деревянная вереда с прогнившими ступенями и потертая вывеска.

Диппер вздохнул, осознавая, что спустя столько лет в городке мало, что изменилось. Это должно было радовать, но сейчас лишь вселяло какую-то грусть и ностальгию, которая мешала сконцентрироваться на настоящем и жить дальше.

Они вышли из машины, и Пасифика напоследок сказала шоферу приехать к ней через полчаса. Диппер вновь бросил беглый взгляд на здание, потом посмотрел на Пасифику.

― Скоро он будет?

― Думаю, минут через пять, ― ответила Пасифика, смотря на наручные часы.

Ждать им действительно пришлось недолго. Вскоре из-за поворота показался массивный черный джип, затормозивший прямо перед Диппером. Тот недовольно отошел назад, ибо дорожная пыль испачкала его кеды.

Дверь со стороны водителя распахнулась, и на землю плавно опустилась нога, облаченная в черные берцы. Следом за ногой перед Диппером предстал мужчина, шкаф два на два, с длинными медными волосами, убранными на лбу красной лентой. Он громко вдохнул, отчего его грудь увеличилась, и резко выдохнул. Волосы Диппера взлетели, а затем упали на глаза.

Почему-то именно в этот момент он вспомнил, когда ему посчастливилось встретиться с мужикотаврами ― этими здоровыми мужиками и быками в одном теле, которые с одного взгляда внушали и страх, и уважение одновременно. Сейчас была похожая ситуация, и Диппер вновь ощутил себя хилым двенадцатилетним ребенком.

С секунду спустя послышался хлопок пассажирской двери, и из-за машины показалась невысокая фигура в светло-синем костюме.

— Гидеон, где ты был? — вмешалась Пасифика, равняясь с Диппером и скрещивая руки на груди. — Кто ты вообще такой, чтобы я тебя ждала?

Гидеон засмеялся, прикладывая руку к лицу.

— Пасифика, я тоже рад тебя видеть. Но у меня были дела, поэтому я не мог быстрее.

Диппер моргнул. Но видение перед ним не развеялось, а это означало лишь одно: увиденное им являлось правдой. Перед Диппером и Пасификой стоял невысокий подросток, облаченный в черную рубашку, строгие синие брюки и пиджак. Самой броской вещью в его образе была брошь в форме разноцветной пятиконечной звезды.

— Диппер Пайнс! — Гидеон хлопнул в ладоши и засмеялся, — Диппер, ты так изменился! Если бы я не знал, что ты будешь с Пасификой, никогда бы не узнал.

Гидеон подошел к Дипперу, протягивая ладонь. Он едва доставал ему до груди, но его это, похоже, совсем не смущало. Он лишь улыбался, даже светился, как звезда, демонстрируя радость и довольство встречи. Диппер несильно сжал ему руку.

— Да, ты тоже изменился, Гидеон, — заторможено ответил он, еще раз окидывая его взглядом. — Что ты сделал с волосами?

Гидеон посмотрел на него, от чего лицо вытянулось в немом вопросе, а затем, пробежав по прическе пальцами, он снова рассмеялся.

— Ах, ими пришлось пожертвовать для одного ритуала, — отмахнулся Гидеон и повернулся к своему телохранителю. — Мертвый Глаз, ты можешь быть свободен. Когда освобожусь, я сам тебя найду.

Количество волос действительно изменилось, что, собственно, и ввело Диппера в ступор. Вместо объемной жемчужной копны на голове Гидеона покоилась лишь небольшая часть волос, убранная назад. Теперь, когда первым, что бросалось в глаза, была не прическа, можно было лучше рассмотреть лицо Гидеона: оно немного вытянулось, но щеки все же были пухлыми, что делало его похожим на ребенка; щеки и переносицу украшала россыпь веснушек, тем не менее, несильно заметных.

Но самым удивительным для Диппера стали глаза. После стольких лет взгляд Гидеона заметно смягчился, он стал больше походить на обычного ребенка или подростка, а не одержимого жаждой мести и убийства фанатика.

— Давайте же зайдем внутрь, ― хлопнул в ладоши Гидеон, привлекая внимание Диппера. ― Мы с Пасификой хотели обсудить наш план на предстоящую неделю, но коли уж ты здесь, Диппер, то ты просто обязан нам рассказать о себе.

― План? ― недоуменно переспросил Диппер, нахмурившись. ― Что за план? Неужели вы снова строите кому-то козни или что-то подобное?

― О нет, что ты! ― наигранно воскликнул Гидеон и коротко засмеялся. ― Мы давно с этим завязали.

― Теперь мы помогаем людям, Диппер, ― подхватила Пасифика, подходя ближе. ― Каждый день после школы, мы идем в кафешку к Ленивой Сьюзен готовить или приходим в Хижину к Зусу разбирать товар.

― Проще говоря, мы решили измениться и стать лучше, ― просиял Гидеон, разводя руками. ― Конечно, мы вряд ли сможем искупить свою вину за столько причиненного зла, но мы же стараемся.

Диппер слушал то Гидеона, то Пасифику и поражался. Как они смогли измениться за такой короткий срок? Что послужило импульсом к таким переменам? Диппер задавал эти вопросы сам себе, чувствуя, как в груди вместе с радостью за его старых знакомых (друзьями он их пока не мог назвать) разливалась жгучая обида за Мейбл и себя.

— А теперь ты рассказывай, чем вы с Мейбл занимались все это время? — спросила Пасифика, когда они расположились за столом по левую сторону от разноцветного окна.

— Да, как там Мейбл? ― сказал Гидеон, и Диппер заметил, как его голос смягчился, а взгляд наполнился нежностью.

— Я… Я даже не знаю, с чего начать, — Диппер потер шею и отвел глаза.

В дверь позвонили, и Мейбл, что пыталась избавиться от липкой белой массы, бросилась открывать дверь. На пути она несколько раз споткнулась о декорации в виде плюшевых игрушек, мишуры и конфетти, которые Зус любезно предложил поставить в углу. Дверь, сопровождаемая звоном колокольчика, открылась, и Мейбл замерла на пороге с улыбкой на лице и радостью в глазах.

— Кенди! Гренда! — ей не понадобилось слишком много времени, чтобы понять, кто пришел, поэтому она кинулась обнимать подруг, стараясь не испачкать их волосы в тесте.

— Мы так рады, что ты, наконец, смогла приехать, — сказала Кенди, когда все трое зашли в дом. — Мы думали, что больше никогда не увидим тебя.

— Я обклеила всю комнату нашими фотографиями, — сказала низким голосом Гренда, — Там даже есть фотографии Пухли и Диппера.

— Я тоже безумно рада видеть вас. И я даже привезла вам подарки.

Мейбл наспех вытерла руки и бросилась на второй этаж. Оттуда она принесла две коробочки: одна была зеленого цвета с темно-коричневой лентой, другая — розовая с золотой. Мейбл протянула коробочки подругам и замерла в ожидании их реакции.

Собственно, реакция была именно такой, какой она от них ждала. Кенди, увидев привезенную Мейбл книгу, расторгалась и подарила в ответ яркую и переполненную нежность и любовь улыбку. Гренда же, в отличие от своей подруги, когда заметила подарок, сгребла обоих в охапку и стала носиться по комнате под аккомпанемент смеха.

― Как же ты жила все это время, Мейбл? ― спросила Кенди, когда всеобщая радость немного улеглась, и они сели за стол, чтобы выпить чаю.

Мейбл, наливавшая кипяток из чайника, ненадолго замерла, но затем улыбка, украшавшая ее лицо, медленно сползла. Воспоминания об этих годах горчили на кончике языка.

— После того, как мы с Мейбл вернулись в Калифорнию, мы стали жить так, как и планировали. Мы поступили в старшую школу, где все оказалось не так уж и плохо, как думалось в начале. Мы учились, старались не вступать в конфликты со старшеклассниками, заводили новые знакомства. И все бы было хорошо, но постепенно мы с Мейбл стали отделяться. Она больше времени проводила со своими подругами, устаивала ночевки и ходила на вечеринки. Я же больше времени проводил в одиночестве за чтением книг или защитой какого-нибудь очередного проекта по физике. Мы с Мейбл были слишком разные, и мне кажется, что этот период стал переломным. А потом начались они ― кошмары.

Диппер замолчал, слегка ссутулившись и скрепляя руки в замок на столе. Говорить о прошлом было неприятно, особенно вслух и с людьми, с которыми он несильно-то был знаком.

Пасифика, словно почувствовав, что ему нужна поддержка, положила руку на плечо и сжала.

— Какие-то из них были самыми обычными, ― продолжил Диппер, поднимая взгляд на Гидеона, который теперь выглядел хмурым и задумчивым, ― например, те, где меня избивали или где я падал с большой высоты. Но однажды мне приснился он и больше не покидал мои сны. Мне приснился Билл. Сначала он несильно-то и пугал меня, и я думал, что это происходит из-за того, что воспоминания о том страшном лете по-прежнему были слишком яркими. Но потом он стал настолько реальным, настолько, что я подумал, будто он действительно пробрался в мои сны.

Диппер замолчал. Он дал себе немного времени успокоиться, а другим ― переварить полученную информацию. Диппер уже не в первый раз говорил кому-то о своих снах. Сначала он рассказывал Мейбл, потом родителям во времена семейных ужинов, а потом Диппер, сам того не понимая, внезапно оказался в кресле у психолога, где рассказанные им сны становились чем-то серьезным, нежели обычными детскими страхами.

— У меня плохие новости для тебя, Диппер, ― проронил Гидеон, прерывая молчание.

― Моя жизнь рушится, мои отношения с сестрой уже никогда не будут прежними. Ко всему прочему я уже успел побывать в кресле трех калифорнийских психологов и психиатров. Надеюсь, что твои новости смогут меня удивить своей оригинальностью.

Гидеон достал из-под стола небольшой портфель, извлек из него голубую записную книжку. Он протянул ее Дипперу, и тот открыл на странице, где была закладка.

— Что это? ― спросил Диппер, внимательно вглядываясь в изображения, подозрительно похожие на те, что он видел в дневнике Форда.

— Понимаешь, Диппер, ― начал Гидеон, складывая руки на столе, ― после Странногедона многое изменилось. И я сейчас не о людях. Возможно, на это как-то повлиял Билл или это связано с чем-то другим, но после того лета все аномальное в Гравити Фолз стало пропадать. Постепенно, но пропадать.

— И что ты хочешь этим сказать? — сглотнул Диппер, начиная понимать, к чему он ведет.

— Некоторые существа смогли приспособиться к жизни в реальном мире, но при этом утратили свои магические способности. И одним и этих существ был Шифр.

Диппер гулко сглотнул, и слова Гидеона зловещим эхом разнеслись по библиотеке. В такое позднее время здесь было немного посетителей, но даже они обернулись и уставились на них. Пасифика передернула плечами, сожалея о случившемся. Она хотела, чтобы Диппер, приехав сюда, смог отдохнуть, но в итоге именно она стала причиной новых проблем, взвалившихся на его плечи. С другой стороны, она понимала, что если бы Диппер не узнал о такой важной вещи, то это принесло бы еще больше проблем.

― Но он не мог выжить! ― воскликнул Диппер, ударяя ладонями по столу. ― Мы собственноручно убили его, стерли вместе с воспоминаниями Стэна! Почему же он до сих пор жив?

Гидеон поджал губы, начиная сомневаться в правильности своих поступков, но все же вздохнул и рассказал.

Диппер сидел в машине, прислонившись к стеклу лбом, и пустым взглядом смотрел в одну точку. Машина временами подскакивала на кочках, но он не обращал на это внимание, как и на то, что его руку сжимали в теплых ладонях. Ему было плевать на то, что несколькими минутами ранее говорил Гидеон, ему было плевать на тот взгляд, которым его одарила Пасифика. Ничего не имело значение; оно меркло, выцветало, сгнивало на глаза перед одной мыслью: Билл жив.

Диппер снова вздрогнул, но не от вида свинцовых туч, что медленно поглощали небо, подобно заразе, расползавшейся по телу. Ему было страшно. Он чувствовал, как сильно дрожат кончики пальцев, ощущал сухость в горле, перед которой был бессилен и чувствовал слабость в ногах.

Диппер испытывал ужас от одной мысли о Билле. Представлял, что тот может натворить. Но, словно препятствуя этой мысли, появлялся луч надежды на то, что все закончится. Она мелькал где-то в тени сознания, временами напоминала о себе непонятным всполохом, как рябь на воде. Но после этих промежутков страх наваливал на него с удвоенной силой, и Дипперу ничего не оставалось, как цепляться за слова Гидеона.

***

— Билл очень слаб, ― проронил Гидеон, кусая губу. ― В тот момент, когда вы стерли его, он как-то смог выжить, оставить после себя частицу, крошечное воспоминание, которое может стать его надеждой на спасение.

Диппер молчал, стараясь вернуть самообладание и трезвость ума, которыми он так гордился. Почему же Диппер, который в свои двенадцать был смелым и проницательным мальчишкой, сейчас превратился в непонятное, напуганное существо, дрожащее лишь от одной мысли о своем противнике?

— После конца Странногедона мы с Пасификой заметили странную закономерность. Жителям Гравити Фолз часто стал сниться один и тот же кошмар, в которых обязательно присутствовал Билл. Он словно делала это нарочно, пытался напоминать о себе, чтобы последние воспоминания не угасли в сознании. Благодаря Зусу мы связались с Фордом и узнали, что так Билл сможет воскреснуть.

Диппер снова вздрогнул, но промолчал. Да, сейчас он бы очень хотел, чтобы дядюшки оказались здесь, рядом, чтобы потрепали его по голове, как делали это раньше, и сказали, что несмотря ни на что, они смогут его защитить. В реальности же у Диппера был лишь страх, испорченные отношения с сестрой и разрушенная жизнь.

― Билл жив лишь в чьих-то снах, ― продолжал Гидеон тихим голосом, больше не решаясь посмотреть на Диппера. ― Форд высказал нам одну гипотезу, я лишь перескажу ее тебе. По его соображениям, Билл может пробраться только в ослабленное сознание, например, человека, который пережил смерть своих родных. Но в городке не было таких людей. После Странногедона любая проблема казалась жителям мизерной. Тогда Билл стал искать такого человека за пределами городка. Форд предположил, что происшествия тех лет разрушили естественную защиту городка, и это позволило Биллу без проблем преодолевать такие расстояния. И самое главное, он нашел тебя.

― Гидеон, ― прервал его Диппер, поднимая взгляд, ― скажи, как мы можем его остановить?

— Нам лишь нужно не подпускать его к тебе, ― сказал Пасифика уверенно, смотря Дипперу прямо в глаза. ― В то лето ты и Мейбл защитили нас. Теперь пришел черед нам защищать вас.