«Я знаю, ты, должно быть, чувствуешь,что находишься один на один с руинами.

Я, как обычно, все испортил, я так боюсь потерять тебя.

Я заставил тебя мыслить неправильно,я заставил тебя чувствовать себя плохо.

И я не знаю, как сладитьс самим собой, когда я ослаблен».

С самого утра Роберт отправился навестить брата в больницу, пропуская первые два занятия в школе. Раон хотел последовать за ним, но Кейл строго настрого запретил, отправив ребёнка на уроки. Проглотив обиду, Миру смиренно плёлся грызть гранит науки в гордом одиночестве. Однако, открыв дверь вип-палаты, Роберт пожалел, что не пошёл вместе с ним. Всё было лучше, чем наблюдать за взаимодействием двух друзей. Перед ним предстала картина гармоничной старой супружеской пары, которая провела друг с другом не один десяток лет. Иного объяснения их безмолвного взаимодействия он просто не видел. Альберу сидел на постели, играя в свой новенький смартфон, пока Кейл с видом послушной жены очищал ему яблоки от шкурки. Очищал из рук вон плохо, но на бесстрастном лице Хенитьюза не отражалось ни капли смущения. Всё же, кулинария и банальные навыки готовки - совершенно не его конёк. От них за километр фонило любовью и взаимопониманием, которое они смехотворно подразумевали под дружбой. Верил в это только Кейл, Альберу же играл роль несчастной овечки, скрывая личину волка.

- Кейл, я хочу яблочные дольки в виде кроликов, - отвлёкшись от экрана телефона, начал канючить Альберу. Кейл смерил его пронзительным взглядом.

- …

Подавив тяжёлый вздох, не меняясь в лице, Хенитьюз спокойно взял новое яблоко из пакета и начал очищать его заново. Кроссман озорно улыбнулся, и его глаза замерцали от восторга. Роберт решил, что стал свидетелем того, чего не стоило видеть. Сморщив лицо, словно от концентрированной лимонной кислоты, он отвёл взгляд от сияющего лица старшего брата. Он никогда не сможет привыкнуть к тому, как его холодный и выдающийся брат менялся до послушного щенка золотистого лабрадора рядом с Кейлом. Только висячих ушей не хватало, да виляющего хвоста. Это поистине ввергало в шок.

- Хорошо, что ты пришёл, Роберт, - не отвлекаясь от чистки фрукта, спокойно начал Хенитьюз. – Мне нужно съездить за креслом, присмотри за своим братом.

- Эй, я же старше, - нахмурившись, негодовал Альберу на столь возмутительную просьбу. Он же не ребёнок!

- Да что ты, - Кейл взглядом указал на юродивых кроликов, которых он вырезал.

Яблочные дольки были неровными, и ушки из кожуры не стояли ровно. По правде, выглядело так, будто кто-то ударил по тарелке рукой, превращая яблоко в неровные обломки. Альберу с грустью посмотрел на этих маленьких фруктовых уродцев, в который раз убедившись, что Хенитьюз действительно бездарен в готовке. Однако, это было очень мило.

- Кхм, в общем, меня не будет пару часов, - вытирая руки от сока, встал со стула Кейл.

Роберт и Альберу неотрывно смотрели на тарелку с разными эмоциями. Один – с умилением, а другой с неприязнью. И не понятно к кому именно – к уродливым кроликам или к великовозрастному ребёнку, которого он звал старшим братом.

- Когда ты заберёшь меня домой? Больничные стены сводят меня с ума, - пожаловался Кроссман, сочно хрустя яблочной долькой.

- Сегодня днём. Как только установят автоматический подъёмник в лофт, я заберу тебя. Иначе ты просто не сможешь заезжать на второй этаж, - задумчиво глядя в окно, спокойно ответил Кейл.

За последнюю неделю он обдумывал, как лучше обустроить пространство с наибольшим удобством для Альберу. Заказав электронное инвалидное кресло, он нанял работников, чтобы установить автоматический подъёмник вместо пандуса на лестницу. Раздвинул мебель и передвинул шкафы, чтобы Кроссман без проблем мог ездить в кресле по всем комнатам, не цепляя углы. Нанял диетолога для восстановления организма и разыскал хорошего реабилитолога, чтобы тщательно проработать травмы без угрозы последствий. Мозг Кейла работал с максимальной производительностью, взяв на себя также обязанности Альберу в компании. Кроссману всё ещё требовался отдых, поэтому вместе с его личным помощником они решали срочные вопросы.

- У тебя осталось не так много времени бездельничать, цени это, - проверяя сообщения на телефоне, заметил Кейл, и Альберу удивлённо приподнял бровь. – Со следующей недели к нам домой будет приходить твой помощник и начнёт вводить тебя в курс дела. Прошло уже полмесяца с того времени, как ты в последний раз появлялся в компании. Если СМИ мы ещё можем сдерживать, то работники начинают нервничать из-за твоего отсутствия.

Роберт заметил, как естественно Кейл продолжал называть лофт «наш дом», но благоразумно промолчал. Последние две недели Хенитьюз только и делал, что крутился, как белка в колесе. Успевал ухаживать за Альберу, решал дела компании и заботился о них с Раоном до возвращения их опекунов в страну. За это время он немного осунулся в лице и похудел. Непонятно, какие мысли блуждали в его голове, но спал Хенитьюз крайне мало. Большую часть времени занимаясь подработкой и переводами вместо полноценного сна. Кейл - идеальный пример трудоголика, несмотря на его вечные мечты об отдыхе и оставшейся жизни в безделии. Альберу принял самое разумное решение, решив отстранить Хенитьюза от должности в компании. В их семье достаточного одного помешенного на работе маньяка.

- Я давно хотел спросить, а кем ты работаешь? – услышав о том, что у него есть личный помощник, Альберу понял, что это не сам Хенитьюз. Парень был заведомо убеждён, что они работали вместе.

- Я фрилансер, - ответил ему Кейл с едва заметной улыбкой.

Он получил настоящее удовольствие от растерянного вида Кроссмана. Тот даже жевать перестал. Голубые глаза забавно распахнулись в изумлении. Этот удар Альберу было непросто выдержать. Придя в себя, он нахмурился и стрельнул недовольным взглядом в сторону Хенитьюза.

- Фрилансер? – выплюнул это, как проклятие. Более абсурдной вещи он и представить не мог.

- Фрилансер, - настолько широко улыбнулся Кейл, что обнажил маленькие клычки, - занимаюсь по большей части переводами на другие языки. Пока ты мне щедро платишь, я к твоим услугам.

- Ты шутишь? – Альберу не собирался в это так легко поверить и чуть наклонился, чтобы видеть лицо Роберта из-за спины Кейла.

Роберт иронично усмехнулся, всем видом говоря: «ух ты, кто вспомнил о моём существовании!», - и торжественно кивнул. Градус настроения Кроссмана понизился, и даже сладкие яблочные уродцы были уже не такими вкусными.

- Какие шутки, - фыркнул Кейл, надевая кардиган. Ему было ни капли не жаль разочарованного Кроссмана. – Я поехал, хочешь что-нибудь съесть позже?

- Да, - капризно буркнул Альберу, обиженно смотря на Хенитьюза. – Я хочу рисовую лапшу в кисло-сладком соусе с сосисками.

- Хорошо, - кивнув, он с лёгкой улыбкой на губах пошёл к выходу.

- Кейл, я хочу сосиски в виде осьминожек, - напоследок уточнил Кроссман.

- Осьминожек? – тупо переспросил тот, не удержавшись.

«Что не так с этим контуженным?», - вопрос сам собой сформировался в головах Роберта и Хенитьюза. И если младшему брату была незнакома эта ребячливая сторона Альберу, то Кейл в полной мере насладился ей ещё в школе.

- Осьминожек.

С торжественностью подтвердил Альберу. Лицо Кейла застыло от удивления, и он неуверенно кивнул. Правда ли, что травма отбросила его на девять лет назад, а не на девятнадцать? Однако этот вопрос лишь повис в воздухе, дверь за ним закрылась. Стоило ему пропасть из виду, как Альберу перестал простодушно улыбаться. Он безучастно смотрел в телефон, гоняя шарики по экрану в игре, проходя очередной уровень. Роберт уже устал удивляться этим метаморфозам, поэтому некоторое время молча наблюдал за братом.

- Ты во мне дыру просверлишь, - спокойно прокомментировал Альберу, не отрывая взгляда от экрана. – Если хочешь что-то сказать, то говори.

- Просто не могу привыкнуть к твоему лицемерию, брат, - вздохнул Роберт. Он сидел у кровати на стуле, который ранее занимал Кейл, и неловко теребил лямку рюкзака пальцами. – Ты прямо-таки светишься в присутствии братца Кейла, но стоит ему выйти за порог, так ты превращаешься в другого человека.

- М? Если бы я улыбался на постоянной основе и без причины, то я был бы дурачком, - фыркнул со смеху Кроссман и Роберт нахмурился.

- А разве у тебя сейчас была причина? – недоумевал он.

- Разумеется, потому что Кейл такой забавный, - вспоминая потешное выражение лица Хенитьюза пару минут назад, Альберу снова заулыбался. – Он действительно верит, что если примет тактику покорного выполнения всех моих хотелок, то я от него отстану.

- Чего? – Роберт чувствовал, как его голова пухла только от одного упоминания этих извращённых отношений.

- Я считаю скучными людей, которые беспрекословно исполняют все мои желания. В школьные годы Кейл привлёк меня своим отличием от прочих. Непокорный, вечно спорящий и действующий от обратного. Будто кота глажу против шерсти, разве не очаровательно? – тихо хохотнул Альберу, вспоминая мальчишку, которого видел буквально пару дней назад. – Сейчас же он старается от меня дистанцироваться и выбрал самый действенный способ – потакать моим капризам. Если он будет полной противоположностью себя шестнадцатилетнего, то я потеряю к нему всякий интерес. Став одним из множества, он верит, что сможет сокрыть свою индивидуальность. Ну что за сумасшедший ублюдок.

- А что если он такой и есть? Вдруг, он сейчас стал одним из? - приподнял бровь Роберт, задавая больше риторические вопросы, чем желая услышать ответ.

- У моего дорогого Кейла есть особенность. Ещё с нашей первой встречи позабавившая меня, - фыркнул Альберу и под вопросительным взглядом младшего брата указал пальцем свободной руки себе на глаз. - Если поведение и привычки можно корректировать, то взгляд контролировать он так и не научился.

Все возмущения, неудовольствие, противоречия и пассивный гнев отражались в глубине его ярких глаз. Начиная с первого знакомства и заканчивая сегодняшним днём, Альберу читал его чувства, как звёздную карту. Упивался ни с чем несравнимым удовольствием от того, что только он в силах разгадать истинную суть алого дьявола в его руках. Это похоже на обладание редкой картой сокровищ, о которой ты можешь мечтать всю жизнь, но так никогда не получить.

- И ты думаешь, что он ничего не понимает? – тяжко вздохнул Роберт. От этих игр разума двух помешанных становилось тошно.

- Разумеется он знает, что я это знаю. – Торжественно кивнул Кроссман, проходя уровень в шариках. – В этом и весь смысл. Это игра на выносливость: хватит ли у него терпения вынести все мои причуды или же мне надоест игра в кошки-мышки. Однако я собираюсь вытянуть из этой ситуации по максимуму. Когда я ещё увижу моего Кейла таким послушным?

- … - у Роберта не нашлось слов. Презрение в его глазах стало заметнее. – Ты точно потерял память?

- Я бы не стал шутить этим, - пожал плечами Альберу. – Больше всего меня злит, что я не понимаю причины его нынешнего отношения. Видно же, что он что-то скрывает. Да и поведение его отличается от того, что я помню. Он стал… мягче? Или тактильней? Не могу определиться. С одной стороны, это поведение его мне знакомо, но с другой я не помню, чтобы он когда-либо был так дружелюбен ко мне.

- Я не могу ничего сказать по этому поводу, я плохо помню вас в шестнадцать лет, - откинулся на спинку стула Роберт, задумавшись.

Они слишком много времени пробыли бок о бок, чтобы замечать изменения друг в друге. Когда он рос, Кейл, Чхве Хан и Раон были всегда рядом из-за тесного общения с его старшим братом. У Роберта непростой характер, но и у Альберу не лучше. Оба были слишком разные по темпераменту и имели диаметрально противоположные мечты и стремления. С рождения Роберт был слабее и уступчивей брата, который только и умел, что переть напролом ради достижения своих целей. Альберу привлекал внимание, куда бы ни пошёл. Из-за этого Роберт чувствовал себя немного ущербным, ведь ему было в разы сложнее сходиться с людьми. От этого с каждым годом росло всё больше недопониманий между ними. Постоянные упрёки родителей и сравнения с выдающимся по всем фронтам старшим братом лучше их отношения тоже не делали. Альберу снисходительно смотрел на все потуги Роберта, делая за него всю «грязную» и сложную работу. Опекал его, но никогда до конца не понимал. Ему невдомёк, что такое отношение уязвляло гордость Роберта и било по чувству собственного достоинства.

Прежде, чем их братские отношения достигли точки невозврата, когда все мосты были бы порушены – вмешался Кейл. Тот хоть и был довольно-таки специфичным и отстранённым, но в нужное время оказывал поддержку. Перетягивал внимание гиперопекающего младшего брата Альберу на себя, давая Роберту простор для действий. Набивание шишек и собственные ошибки были тем опытом, который приносил как разочарование, так и удовлетворение. Со временем он даже смог понять, насколько сильно старший брат его любит, пусть и проявлял он это по-своему. Альберу, которому всё доставалось легко и любое дело давалось с первого раза, просто не понимал, что такое неудача. Всё же, у умников свои проблемы. Запертый скучном и монохромном мире, Альберу искал хоть что-то, что смогло бы удовлетворить его и развеять скуку. И Кейл был именно таким человеком.

- По тебе и не скажешь, что есть какие-то проблемы, - смотря на то, с какой лёгкостью Альберу осваивал все новые технологии, не сдержался Роберт.

На самом деле Альберу действительно ничего так и не вспомнил. Сны же, которые он видел каждую ночь, никогда не запоминались по пробуждении. Образы и смутные лица оставались где-то на задворках, отчего Альберу чувствовал себя больше уставшим и раздражённым. Лучше и вовсе никак не вспоминать, чем мучиться каждую ночь от чувства досады и тоски по неизвестному. Дабы скрыть свои мысли перед младшим братом, Кроссман самодовольно улыбнулся.

- Всё потому что я гений, - Роберт с силой сжимал кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить это надменное лицо. Он отлично понимал нестерпимое желание Кейла к лицевредительсву этого разгильдяя. Однако видя, что Альберу так и не снял кольцо с пальца, парень немного стушевался.

- Ты ничего не хочешь у меня спросить? – неловко потирая затылок, мягко спросил Роберт, и Кроссман кинул на него удивленный взгляд.

- Например? – приподнял бровь Альберу. Весь его вид был озорным и мальчишеским.

От такого контраста Роберту неловко. Для него старший брат всегда был занятым человеком. Часто хмурился, когда очередной проект не получал одобрения, и жил одной компанией. Постоянные проблемы с софтами, сорванные сделки и неудачные по условиям договора ожесточили его. Альберу улыбался всё больше «коммерчески» и всё реже искренне. Если Кейл носил звания гения за высокий IQ и фотографическую память, то Кроссман был больше человеком коммуникации. Правильно рассчитать стратегию, продумать план действий и подстроиться под ситуацию – это его сильные стороны. Зед не уставал повторять, что Альберу родился прирождённым бизнесменом и ему не нужна семейная компания, он сам сделает себе имя. Сейчас же перед ним был парень, у которого горели глаза, и который умел просто так смеяться. Впервые на памяти Роберта его старший брат выглядел на свой возраст.

- Ну, что-нибудь личное? – издалека намекнул Роберт, и спустя пару минут размышлений Альберу наконец-то кивнул.

- На самом деле есть кое-что, что мне интересно, - он отвёл взгляд от телефона и посмотрел на своё кольцо. – Скажи честно, Кейл сейчас с кем-то встречается?

- … - Роберт посмотрел на него пустым взглядом, как он мог забыть, что его братец одержимый? – Что?

- Кейл сейчас в отношениях? – терпеливо переспросил Альберу, и парнишка прикрыл глаза рукой, не в силах сдержать недоумение во взгляде.

- Это всё, что ты хочешь узнать? Неужели тебе не интересен человек, с которым ты обменялся кольцами? – с неким отчаянием вопрошал Кроссман младший. Был ли его брат способен думать хоть немного об окружающих людях помимо Кейла?

- С чего бы? – смотря в лицо Роберта, Альберу спокойно пожал плечами. Он не смеялся, его глаза выражали безразличие и крайнюю степень незаинтересованности. – Это бесполезная трата времени и энергетических ресурсов. Крайне проигрышная идея.

- Это ещё почему? – наверное Роберт никогда не сможет понять всех тараканов в голове братца. Как он снова умудрился всё превратить в бизнес-стратегию с прибылью и убытками?

- Я не помню этого человека, а, следовательно, не люблю его. К тому же, когда я проснулся, то первый, кого я увидел – это Кейла и тебя. Других людей в палате не было, кроме врача и того выросшего липучего мальчишки. Значит, этому человеку не так важно, жив я или нет. Конечно, отрицать возможность, что она тоже попала в аварию вместе со мной, нельзя. Однако, даже по истечении нескольких дней мне не поступало никаких сообщений, и никто не приходил от её имени. Когда я спросил Кейла, умерла ли моя жена, он ответил отрицательно. Взвесив все за и против, основываясь на фактах и той информации, что у меня есть, я сделал вывод, что ей либо не интересно что со мной, либо мы расстались накануне. Не вижу выгоды в том, чтобы тратить ещё больше сил на человека, который для меня пустое место и… - монотонно проговорил Альберу, всё ещё стреляя шариками по экрану смартфона.

- И? – подначивал Роберт, в который раз убеждаясь: воевать с братом – всё равно, что с ветряными мельницами.

- И поэтому мне интересно, с кем встречается Кейл на данный момент.

- Брат, ты заинтересован в Кейле? Он тебе нравится? - осторожно задал вопрос Роберт.

Альберу пару раз недоумённо моргнул, смотря на него, как на идиота. Они глядели друг на друга в напряжённой тишине палаты.

- Я в нём не заинтересован, и он мне не нравится. - Спокойно проговорил Альберу, выглядя настолько серьёзным, будто отвечал за дело мирового масштаба. Холодный пот стекал по спине Роберта от волнения. - Я его люблю.

- Вот так просто признался? - округлил глаза Роберт, подскакивая на стуле.

- А чего ты от меня хочешь? - Альберу беспомощно улыбнулся, пожимая более или менее здоровым плечом. Сломанные рёбра благодарны за это не были и напомнили о себе тупой болью. - Или ты не знаешь, что двое мужчин могут быть друг с другом? Разве ты и младший Чхве, как его? Миру, кажется? Разве ты и Миру не встр...

- Нет! - заорал Роберт, белее на глазах от страха. Да он лучше умрёт, чем сделает это!

В этот момент странная мысль возникла в голове Роберта. Если уже в шестнадцать лет Альберу начали нравиться мужчины, то во сколько он понял, что гей? До этого Роберт никогда не задумывался о тяжёлом периоде самопринятия брата. Наверняка Альберу, как и любой подросток, очень переживал, что отличается от других. Сколько бессонных ночей провёл, ненавидя себя и свою природу? Эта консервативная страна смогла взрастить в нём комплексы? Роберт всегда верил, что Альберу - идеальный человек без слабостей, игнорируя его страдания из-за своей глупости и узкомыслия. Возможно, всё это время он действительно не понимал брата? Видел только поверхностный образ, не принимая во внимание хрупкую и ранимую душу?

- С каких пор ты вообще стал геем? - глаза Роберта покраснели от жалости и сострадания, сдерживая непролитые слёзы. В горле встал удушливый ком.

- Что? Я не гей, мне никогда не нравились мужчины, - фыркнул Альберу, продолжая играть в телефон. - Я люблю только Кейла. Пока это он - пол не так важен.

- У тебя были муки выбора? Ты чувствовал себя несчастным в тот момент, когда понял, что он тебе нравится? - нахмурился Роберт, всю нежность в его душе как ветром сдуло. Кто возместит его сердечные потери за переживания об этом дурном старшем брате?

- Нет. - Кроссман и впрямь никогда не страдал от осознания, что ему нравится человек одного с ним пола. Он просто делал всё, что хотел, не деля поступки на правильные и неправильные. - Так Кейл сейчас в отношениях?

Смотря на Альберу как на пришельца, Роберт думал о том стоило ли ему отвечать на этот вопрос. Кейл просил молчать об их отношениях, но говорить завуалированную правду никто не запрещал, не так ли?

- Сейчас у него никого нет. Пару месяцев назад он расстался со своим партнёром, - услышав это, Альберу нахмурился. - Они были вместе семь лет, начиная со школы. Больше я ничего не знаю.

- Я знаком с этим человеком? – настроение Кроссмана было испорчено. Бросив телефон на одеяло, выжидающим взглядом уставился в лицо брата. Роберт только старательно отводил взгляд.

- Без понятия, если так интересно, то спроси его сам, - желая чем-то занять руки, он потянулся за кусочком яблока на тарелке. Альберу тут же отбил её, тыльной стороной ладони.

- ..?

- Это мои кролики. – Проворчал Кроссман, сильно раздосадованный ответом.

Роберт отрыл рот, но прежде, чем нашёл нужные слова, закрыл. Его брат был безнадёжен.

***

В этот же момент Кейл, находящийся за рулём, непроизвольно вздрогнул. Неприятный холодок скользнул по затылку, не предвещая ничего хорошего. Это был своего рода инстинкт перед грядущими проблемами. Только забрав электроколяску, Хенитьюз намеревался заехать в лофт, чтобы дождаться окончания установки пандусов. Хоть за этим и следил сейчас Бад, ему было спокойней держать всё под своим контролем. В этот момент на приборной панели отразился входящий звонок. Нажав кнопку на руле, послышался щелчок соединения.

- Привет, Кейл, - звонкий голос Розалин раздался из динамика. Судя по шуму улицы на фоне, она уже куда-то спешила. – Мы наконец-то вернулись из штатов!

- Ваш медовый месяц прошёл успешно? – от её задорного и счастливого тона Кейл непроизвольно улыбнулся.

- Эх, это было бы великолепно, если бы не изжога, она, кажется, начинается даже от одного запаха кофе! Просто представь! Я и без кофе! – возмущению не было конца и края.

- Ну, ты вот-вот перейдёшь в третий триместр, это вполне ожидаемо, - внимательно следя за дорогой, отвечает Хенитьюз.

- Можно только без занудства, я тебя прошу, - бурчала в трубку Розалин, но тут же повеселела. – Кстати, у тебя найдётся время на чашечку травяного чая в течение часа? Я ужасно по тебе соскучилась и чертовски устала от гиперопеки Хана. Ещё немного, и этот чудесный день закончится членовредительством.

Кейл мягко засмеялся в трубку, соглашаясь встретиться в их любимом кафе через сорок минут. Прикидывая время до выписки, он здраво рассудил, что в любом случае успевал. Отправив сообщение Баду, чтобы тот закончил в лофте всё сам, направился к месту встречи. Сейчас было чуть больше двух часов, дороги относительно свободны от пробок.

Небольшое кафе «Роан» находилось в нескольких улицах от лофта и было частым пристанищем для совместных посиделок. У него был простой и светлый дизайн, в тёплых тонах. На стенах висели небольшие фоторамки со знаменитыми фотографиями прошлого. В углу притаился граммофон с несколькими виниловыми пластинками на виду. Все столы и стулья исключительно их плотной древесины без излишка декора. Главное его преимущество - в нём готовили на удивление вкусный кофе и на выбор представляли многочисленные сборы чая на любой вкус. В последние месяцы Розалин пришлось полностью отказаться от кофеина, единственной отрадой её жизни стали травяные чаи со сладким и ненавязчивым вкусом. Кейл пришёл за пятнадцать минут до оговорённого времени и спокойно разместился за столиком у окна. Заказав чашку кофе и целый чайник её любимого зелёного чая с мятой, который принесут позже, ждал. Взгляд его рассеянно блуждал и цеплялся за проезжающие машины и неспешных прохожих. Очистив свой разум, Хенитьюз старался не думать ни о чём конкретном, вяло перечисляя в голове оставшиеся дела.

Закатав рукава тёмно-синего кардигана, обнажил светлые запястья. Бежевая простая футболка выигрышно оттеняла его слишком бледную кожу, придавая ощущение свежести измождённому лицу. В задумчивости, длинные пальцы его рук то и дело теребили пузатую чашку. Солнечный свет красиво ниспадал ему на голову, отчего его уставшие глаза красиво замерцали. Красно-рыжие волосы будто вспыхнули, как драгоценный рубин, под этими ласковыми лучами. Пригубив кофе, он всем своим видом выражал меланхолию молодого дворянина. Таким его и увидела Розалин. Поддерживая свой уже заметно округлившийся живот, она недовольно нахмурилась, видя излишнюю худобу лучшего друга.

- Боги, что с тобой случилось? – воскликнула она вместо приветствия.

- Разве ты не была атеисткой? – пожал плечами Хенитьюз, на его губах появилась мягкая улыбка.

- Не переводи тему, - фыркнула та, удобно садясь на стул и закидывая ногу на ногу. – Что, чёрт побери, с тобой случилось за эти два месяца, что мы не виделись?

- Ничего существенного, - Кейл действительно не хочет об этом говорить, и будь на месте Розалин Чхве Хан, он бы ещё сумел перевести стрелки. Однако перед этим испытывающим взглядом научного исследователя Хенитьюзу некомфортно. – Просто в последние несколько дней слишком много работы.

- Поконкретней, - как раз принесли чай, и госпожа Чхве красиво улыбнулась официанту, однако её цепкий взгляд не отрывался от Кейла. Она отлично знала этого человека, и если не вытягивать из него слова клешнями, он так ничего и не расскажет.

- Ну, много дел в компании, которые требуют незамедлительного реагирования и моего прямого участия. Так же мне поступило несколько интересных предложений по переводу малазийских проектов на корейский и английский язык. Они мне приглянулись, и я охотно за них взялся. В лофте временные перестановки, и на данный момент идёт ремонт лестницы, чтобы установить на неё автоматические пандусы. – Монотонно пересказывал Кейл без всякого интереса, будто это не касалось его напрямую.

- Зачем вам пандусы? – вклинилась между делом Розалин, удивлённо приподняв брови.

- Чтобы электроколяска могла спокойно перемещаться между этажами, - отпивая кофе, пояснил Кейл.

- Электроколяска? Откуда?

- Альберу будет проблемно справляться со сломанной рукой с механической.

Порой манера разговора Хенитьюза сводила его близких с ума. Он выдавал минимальное количество информации, зачастую держа в уме большую суть. Выражался сухо и бесстрастно, если дело не касалось какой-то афёры и не имело коммерческой значимости. С семьёй и друзьями Кейл был открыт чуть больше, чем с другими, но при этом обнажал скупую коммуникативную способность к взаимодействию. Будто весь мир, окружающий его, ценности не представлял и был непомерно скучен.

- Потому что после аварии у него сломана левая рука и нога, самостоятельно передвигаться он не может, - видя вопрошающий взгляд напротив, Кейл со вздохом продолжил. – Две недели назад, вернувшись из командировки, Альберу попал в автомобильную аварию. На перекрёстке машина с пьяным водителем врезалась в водительскую дверь. Мерседес, стоящий на красном светофоре, не выдержал внутренней силы удара и по инерции завалился на ограждение. Оно же, в свою очередь, не выдержав веса в более чем три тонны, сломалось. Поэтому машина, перевернувшись, упала в кювет, деформировав кузов до неузнаваемости. Отсюда и…

- Я же просила без занудства! Достаточно того, что Альберу попал в серьёзную аварию! – Розалин хлопнула ладонью по столу, злясь, что Хенитьюз даже не удосужился им об этом сообщить. – О чём ты думал, скрывая это?

- Я не скрывал, просто не хотел беспокоить, - трогательно улыбнулся Кейл, и только глаза оставались неизменно бесстрастными. Взгляд тёмный и тяжёлый, что не продохнуть под ним. – К тому же, я не считал, что это что-то важное.

- О чём ты вообще говоришь? Как такое может быть не важным? Твой партнёр чуть не умер, а ты не сообщил семье! – неистовствовала Розалин.

- Я же говорю, что это не важно, ведь Альберу больше не мой партнёр, - медленно моргнул Кейл, смотря на гладящую свой живот подругу.

- Что?

- Мы расстались.

- Когда?!

- Три месяца назад.

- ..!

Глубоко вздохнув, Розалин досчитала до десяти, выполняя дыхательные упражнения, которые ей советовал врач. Чувствуя, как от волнения сердце билось в горле, она колющим, как игла, взглядом уставилась на Кейла. Тот сидел абсолютно спокойным, словно ничего выдающегося не произошло. Расслабленная поза, блуждающая улыбка на тонких губах, и только глаза выдавали его напряжение. Мрачные и сильные эмоции удушающим комом в горле встали от одного только взгляда. Безмерно уставший и тусклый. Розалин на секунду показалось, что она смотрела в глаза незнакомца, и страх впился в лёгкие. Прежде, чем она успела задать следующий вопрос, Кейл взял инициативу на себя.

- Я был тем, кто разорвал эти отношения в одностороннем порядке. – Взгляд не отводил, душил своим тяжёлым взглядом подругу, будто бетонными плитами придавливал.

- … почему? – после небольшой паузы задала она вопрос, желая узнать настоящую причину. – Не сошлись характерами? Он изменил тебе в командировке? Ты вскрыл его странный фетиш? Он на самом деле душит котят по выходным?

- Причина довольно-таки банальная. Я просто физически не смогу дать ему того, что он хочет, - небрежно пожимал плечами Хенитьюз, словно это было чем-то неважным.

- Боже, его сексуальные предпочтения настолько специфичны? Что, он захотел итальянский канделябр? – не удержалась от шутки Розалин, и Кейл фыркнул. – Ты не настолько стар, чтобы не осилить пару мостиков.

- Он хочет детей.

Улыбка на лице Розалин померкла, и она удивленно вытаращила глаза. Она ожидала какой-нибудь нелепости со стороны Альберу, на которую терпения Кейла просто не хватило. Однако этот вопрос был камнем преткновения во многих союзах, что говорить об однополой паре. Хенитьюз же продолжал улыбаться и взгляд его был сконцентрирован на пузатом чайнике. Воспоминания того дня тяжёлой ношей легли на его плечи. И если до этого момента Кейл верил, что хоть отчасти понимал Альберу, то теперь не был в этом так уверен.

- Твои коллеги пока не изобрели способа заставить нормального мужчину выносить и родить здорового ребёнка, поэтому не имеет смысла и дальше обманываться. – Кейл говорил спокойно, скрывая боль за притворным весельем. Отчего сердце Розалин разбивалось на множество осколков с каждым его словом. – Изначально мы оба не интересовались парнями. Думаю, как у нормального человека, в голове Альберу идеальная картина семьи – это присутствие детей и их матери. С возрастом из юного максималиста он превратился в домашнего бизнесмена. Кто бы мог подумать? Я и сам не догадывался об этом до того момента, пока не спросил. Обычно это оговаривают прежде, чем вступать в такого рода отношения, но мы были молоды, тогда казалось это чем-то не важным.

- Кейл, ты уверен, что не сделал поспешных выводов? – всерьёз обеспокоилась Розалин. Возможно, Кейл просто неправильно понял?

- Разумеется мы поговорили об этом несколько раз, - кивнул сам себе Хенитьюз, всё больше погружаясь в тяжёлые воспоминания. – Альберу сам до конца этого не осознаёт, что его желания несопоставимы с реальностью. Он слишком сильно привык полагаться на собственные силы, веря, что неудача его не постигнет. Однако есть вещи, перед которыми он бессилен. Допустим – природа его партнёра. Я не способен дать ему то, чего он хочет. Да и не уверен, что сам хочу иметь и воспитывать кого-то. Мне всегда хватало одного Альберу, только его проделки трудно выносить.

- Это… - Розалин невольно чувствовала вину за раскол их отношений. Если бы не их с Чхве Ханом ребёнок, то этого разговора не случилось бы.

Взволнованно потирая круглый животик, Розалин выглядела очаровательно. Кейл смотрел на румяное лицо своей подруги, блестящие глаза, и невольно восхищался тем, как её красила беременность. Даже прибавление в весе и немного неловкая походка придавали шарма. Ещё совсем недавно он наблюдал, как она с Ханом плела цветочные венки на заднем дворе, и вот сейчас они уже готовы растить собственных детей. Кейл никогда не думал о своём будущем в этом ключе. Имея за спиной багаж комплексов и нерешённых психологических проблем, он не мог взять на себя ответственность за воспитания кого-то. Хенитьюз прекрасно понимал, что отличается от обычных людей восприятием мира и мировоззрением. Для него быть с кем-то связанным – значит иметь слабость. Пока есть те, кого он любит, велик риск их потерять. Его пугало одиночество и чувство всепоглощающей пустоты внутри после потери любимых. Будто с каждой расставанием он лишался частички самого себя, теряясь в апатии и внутренней агонии. Максимально ограничив круг своих симпатий, Кейл не терпел посторонних рядом с собой. Все эти мысли вертелись у него в голове не один день.

- Я просто… - Кейл прикусил губы прежде, чем смог договорить. Сейчас он шёл на поводу эмоции, которая накрыла, словно шаль, от растревоженных воспоминаний. – Я просто не хочу, чтобы он меня ненавидел.

Розалин смотрела в его осунувшиеся от усталости лицо, покрасневшие от бессонницы глаза, и у самой тугой ком стянул грудь. Кейл грустно ей улыбнулся, обнажая истинные мысли, которые так долго скрывал за бесстрастным и холодным лицом. Ни черта он не был спокоен.

- Я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы он осознал реальность. Пройдёт год или ещё семь лет. Да хоть десятилетия канут, но он поймёт, что упустил возможность построить свою правильную семью. Мы уже не подростки, поэтому должны думать о будущем и брать ответственность за совершённые поступки. Если спустя время он решит, что сделал ошибочный выбор, оставшись со мной – я не выдержу его ненависти ко мне. Его полный сожаления и раскаяния взгляд и чувство вины, что вовремя не остановился. Понимаешь? Это не импульс и не секундная слабость. Мне предпочтительней сейчас остаться с ним хорошим другом, чем расстаться в будущем злейшими врагами.

Розалин не знала, что могла ответить на это. В рассуждениях Кейла была толика логики и всё же, сейчас, когда произошла авария, карты ведь переигрались?

- Сейчас он в больнице, и ты продолжаешь за ним ухаживать, не думаешь, что идёшь в разрез с собственным решением? – наконец задала она вопрос.

- Если бы с его памятью было всё в порядке, то, думаю, мы бы ещё раз поговорили обо всём. Не думаю, что поменял бы своё решение, скорее, попытался бы успокоить Альберу и свести наши отношения к дружескому минимуму. Но всё оказалось иначе. От удара у него возникло внутреннее кровотечение в голове и необходима была операция. Когда же он пришёл в себя, то помнит себя шестнадцатилетним подростком. Можно сказать, что судьба сыграла мне на руку. Поэтому я не намерен рассказывать ему правду, продолжая ломать комедию с побратимами, – усмехнулся Хенитьюз, и Розалин поморщилась.

- Ты не думаешь, что поступаешь в этой ситуации неразумно? – она всё ещё старалась сместить центр катастрофы. – Кейл, задумывался ли ты о его чувствах, когда он всё вспомнит? Или о чувствах шестнадцатилетнего Альберу? Что, если он любит тебя уже сейчас?

- В любом случае, сейчас первостепенная задача - поставить его на ноги, потом уже можно будет прийти к компромиссу, - пожимал плечами Кейл, будто и впрямь не считал это проблемой.

- Компромисс с кем? С Альберу Кроссманом? С этим упрямцем? Мы об одном человеке сейчас говорим? – чувство сострадания отошло на второй план, уступая место гневу. Эмоции Розалин в период беременности и так похожи на качели, а тут ещё и потрясающая логика Хенитьюза привела её в ярость. Как можно быть таким недальновидным? – Кейл, ты всегда был единственным человеком, к которому он прислушивался и шёл хоть на что-то подобное, как «компромисс»! О его упрямстве и целеустремлённости можно слагать легенды! Разве не из-за этого вы стали встречаться? Он буквально измором тебя взял! Это ты постоянно идёшь ему на уступки! Вот так компромисс!

- Просто с ним проще согласиться, чем переубедить. Мне слишком лениво тратить на это энергию, - отрицать упорство Кроссмана было бесполезно.

Его активные ухаживания в прошлом были больше похожи на преследование. Он постоянно ходил за Кейлом и с улыбкой говорил, что возьмёт на себя ответственность за их поцелуй. Если задуматься, то Альберу и впрямь добивался своего путём постоянного измора. Начиная с предложения дружбы, вступлением Хенитьюза в дисциплинарный комитет и заканчивая отношениями. Не умеющий принимать отказы и упёртый, как осёл, Кроссман и впрямь не изменил себе с годами. Разве что теперь действует неторопливей и хитрей. Не то чтобы Кейл не знал этого раньше. По правде он думал, что будь Кроссман менее напористым, то Хенитьюз его попросту проигнорировал бы... Теперь же ему оставалось только беспомощно улыбаться, не имея под рукой никаких контраргументов.

- Это тоже часть его харизмы, - повёл плечами Кейл, и Розалин кинула в его сторону ещё один острый взгляд.

Они поговорили ещё некоторое время на абсолютно нейтральные темы, больше не возвращаясь к вопросу расставания. Оба чувствовали себя не в своей тарелке. Неприятное и горькое послевкусие от этой беседы не пропадало до самого конца. И если Розалин чувствовала себя разбитой и разочарованной, то Кейл больше расстроился от того, что так и не смог отпустить ситуацию. После звонка Бада об окончании всех ремонтных работ, он проводил Розалин до такси, и они попрощались.

Время обеда уже прошло, и Хенитьюз немного припозднился. На обратном пути всё же заехав в небольшое кафе корейской кухни, заказал лапшу с сосисками. Долгое время он тяжёлым взглядом смотрел в лицо уставшего кассира, принимающего заказ. Парнишка был чуть старше Раона и немного нервничал от такого пристального внимания Кейла. На его сальном лице проступили капельки пота, он был убеждён, что чем-то обидел этого серьёзного и немного устрашающего человека перед ним.

- О-одна порция кисло-сладкой р-рисовой лапши с сосисками, правильно? – заикался парнишка, и Хенитьюз нахмурился, ввергая того в ещё одну пучину стресса и тревоги.

- … - Кейл смотрел ему в лицо, люди в очереди нетерпеливо топтались и перешептывались за спиной.

- С-старший братЗдесь уместно использовать слово «хён», как и в корейской культуре общения, но я просто адаптирую его, заменяя на русскоязычный аналог., всё правильно? – не выдержал кассир и глупо и беспомощно улыбнулся. От подобного панибратства морщинка меж бровей Хенитьюза стала ещё заметней.

- Осьминожки. – Наконец проговорил Кейл с таким спокойствием, что парнишка подумал, что ослышался.

- ..?

- Я хочу, чтобы сосиски были в форме осьминожек, это возможно? – громче повторил Хенитьюз.

- Этот брат такой милый! – в восторге щебетала девушка в очереди на ушко подруге.

На лице Кейла не дрогнул ни один мускул, словно в этом не было ничего необычного. Парнишка-кассир сам немного смутился, но кивнул и передал особое пожелание повару на кухню. Кто бы мог подумать, что за такой суровой и аскетичной внешностью скрывался настоящий ребёнок в душе с очаровательными привычками. Кейл старательно игнорировал повышенное к себе внимание. Не в силах даже как следует рассердиться, он отошёл в сторону и прикрыл глаза, ожидая своего заказа.

- Просто посмотри на это, Кейл! – с восторгом говорил Альберу, рассматривая заказанные распашонки. – Они такие крошечные! Я совсем не помню детей в этом возрасте.

Перетаскивая третью по счёту коробку с дивана в угол гостиной, Хенитьюз смерил его удивлённым взглядом. Он давно не видел Альберу таким воодушевлённым. Будто одержимый, он скупал все попадающиеся на глаза детские вещи, готовя ещё нерождённого ребёнка Хана и Розалин едва ли не до старших классов.

- Не знал, что ты так сильно любишь детей, - для Кейла, никогда не замечавшего страсти Кроссмана к сюсюканью с ребятишками, это было открытие.

- Ну, не то чтобы я любил детей, скорее, я просто представляю своих собственных в этой одёжке, - невзначай сказал Альберу, и из ослабевших рук Кейла выпала коробка.

Повернувшись на шум, Кроссман застал Хенитьюза со странным выражением лица. Они никогда не обсуждали это друг с другом, поэтому Кейл понятия не имел о том, что у Альберу были такие планы.

- Ты хочешь детей? – смотря прямо на него, чётко спросил Хенитьюз.

- Разумеется, какая же семья обходится без детей? – шутливо улыбался Кроссман, и у Кейла кровь стыла в жилах. - Я не могу дать своей «жёнушке» заскучать, ха.

- А если я не хочу? – пересохшими от переживания губами прошелестел Хенитьюз, ему сейчас было как никогда сложно справиться с обуревающими его сердце чувствами.

- Какое это сейчас имеет значение? – передёрнул плечами Альберу, возвращаясь к перебиранию вещей. – Будущее переменчиво.

Пока очередь изумлялась и потешалась над ним, тот ставил очередную свечу в кану́нКану́н — столик в православном храме для заупокойных свеч. в своём сердце за этого придурошного Альберу.

***

Резво гоняя на своей электроколяске, Альберу первый переехал порог лофта. Наматывая круги по гостиной со скоростью ультраскоростной черепахи, он без интереса осматривал свой дом. Его обуревало неприятное чувство. Он знал расположение каждой вещи и предназначение любой двери, однако видел всё это впервые. Память не возвращалась как в фильмах и не била оплеухой, насильно вливая с его голову поток воспоминаний, как кадры на киноплёнке. Его каждую ночь мучали сны, содержание которых на утро напрочь забывал. От этого Альберу уставал после «отдыха» гораздо сильнее, чем от работы. Его тело действовало на автомате, благодаря мышечной памяти совершая привычные повседневные ритуалы. Работа в компании тоже давалась легко. Кроссман интуитивно чувствовал, что ему следовала сделать или как поступить. Пусть его воспоминания и заканчивались на средней школе, но характер, интуиция и определённый склад ума соответствовал взрослому двадцатипятилетнему Альберу. От этой рассинхронизации тела, разума и мысли Кроссман чувствовал себя просто отвратительно. Просыпаясь каждый день он задумывался: «а реальность ли это?». Действительно ли он тот человек, которым всегда себя считал? Ощущая острое чувство кризиса, Альберу на самом деле потерял себя. У него насильно украли девять лет жизни, поместили в чужеродное окружение и заставляли быть «кем-то», кого он никогда не знал. Ему катастрофически не хватало чувства стабильности. И если с эмоциональной подавленностью он ещё мог бороться, то физические травмы делали его бессильным. Будь у него возможность прочно стоять на своих ногах, Альберу бы так сильно не переживал. Сейчас же он был зависим от помощи других людей. Кроссмана, словно неразумного и глупого ребёнка, вели за руку, показывая новый и незнакомый мир. Будучи всегда сильным и свободным в действиях, сейчас он ощущал себя скованным прочной и толстой цепью.

- Что ты делаешь? – видя, как гонял на коляске Альберу с крайне глупым лицом, спросил Кейл, затаскивая сумки в дом. – Будь послушным.

- Завидуешь, что вынужден ходить на своих двоих? – приподнял светлую бровь Кроссман и с вызовом посмотрел на Хенитьюза. – Так и быть, давай прокачу!

Похлопав себя правой рукой по здоровой коленке, Альберу дерзко улыбнулся, выражая своё снисхождение к жалкому пешеходу. Кейл молча смотрел на этого взрослого ребёнка точно так же, как смотрят сёстры милосердия на всех блаженных и юродивых. Решив, что реагировать на его ребячество пустая трата энергии и сил, Хенитьюз пошёл прямиком в спальню на втором этаже. Свалив тяжёлые сумки с вещами, размял руками ноющие плечи. Этот день на удивление слишком долгий.

- Кейл! – крикнул снизу Альберу, вынуждая того спуститься.

- Да, ваше величество? – с сарказмом поклонился Хенитьюз, и Кроссман хмыкнул.

- Я хочу принять душ, где мои вещи? – заехав в ванную, он осмотрелся.

- Здесь всё твоё, - оперевшись плечом о косяк двери, Кейл задумчиво следил за потугами Альберу снять с себя одежду.

Гипс и маленькая подвижность плеча мешала поднять сломанную руку. Ему только и оставалось что трепыхать краем футболки из стороны в сторону. Боль в рёбрах делала всё в разы сложнее, Альберу вертелся как полупарализованный уж, стараясь найти удобную и безболезненную позу. Испарина проступила у него на лбу, а уголки глаз покраснели от напряжения. Через восемь минут непрекращающегося самоистязания, он остановился передохнуть и заметил всё ещё стоявшего у двери Хенитьюза. Тот с полуулыбкой наблюдал за представлением, и его взгляд ярко светился от едва сдерживаемых смешинок.

- Может выйдешь? – на выдохе спросил Альберу, и Кейл только пожал плечами.

- Тебе помощь разве не нужна?

- Я справлюсь сам, лучше закрой дверь с той стороны, - упрямо настаивал Кроссман.

Не став с ним спорить, Кейл вышел и плотно закрыл дверь. Ему пришла в голову одна идея, и торжественно зайдя на кухню, он стал осматриваться в поисках мусорных пакетов…

Провозившись в бесплодных попытках ещё десять минут, он случайно задел локтём полку, и с грохотом всё её содержимое упало ему под колёса. Альберу проматерился сквозь зубы. Объективно понимая, что в своём плачевном состоянии он не сможет убраться, как ни старайся, ему пришлось смириться с реальностью. Откинувшись на спинку кресла, как на смертном одре, он возвёл глаза к потолку. Встроенные лампы недружелюбно выжигали глаза своим жёлтым светом, и Кроссман сильнее нахмурился. Сбитое дыхание тревожило травмированную грудную клетку, а переломы в руке и ноге неприятно ныли от боли. Эта беспомощность убивала. Альберу не хотелось показывать Кейлу такую свою никчёмную сторону. Ему всегда казалось, что перед Хенитьюзом он должен быть во всём выдающимся, ведь прекрасно знал, как быстро наскучивали бесполезные вещи. Он боялся стать ненужным и быть бессердечно выкинутым. Этот страх возник в нём подсознательно, и хоть объективных причин для его появления не было, Альберу всё равно нервничал. Раньше такого не случалось. Сейчас же, во всём этом ворохе мыслей и новой, незнакомой ему жизни, Кейл был единственным знакомым человеком. Пусть Хенитьюз изменился внешне, но внутри всё такой же: дьявол с сонными глазами и такой очаровательной лживой улыбкой.

- Кейл, - без особой радости позвал его обратно Альберу.

Дверь, как по волшебству, тут же открылась. Кроссман прищурился и недобро посмотрел на бесстрастное бледное лицо друга. Он подозревал, что Хенитьюз всё время ждал по ту сторону, точно зная, что в конечном итоге Альберу сдался бы и попросил о помощи. На протяжении долгих дней в больнице он размышлял об их отношениях и пришёл к неутешительному выводу: прошлый он так и не смог соблазнить Кейла. А, следовательно, более семи лет его возможной счастливой жизни с этим демоном прошли впустую! Немыслимо! Если бы Альберу из прошлого можно было ударить, то нынешней забил бы его до смерти!

Не поддавшись негативным чувствам, Кроссман решил наверстать упущенное в двойном, нет, в четверном размере! Поэтому сейчас он был намерен взять дело в свои руки и тщательно подойти к вопросу обольщения Хенитьюза. Но о каком соблазнении и даже жалком флирте могла идти речь, когда он не способен даже самостоятельно почистить зубы и умыться? Нет, Кроссман уверен в привлекательности своего нынешнего тела и внешности в целом. Но не когда он похож на пятнистого леопарда в этих убогих синяках и с неработающими конечностями! Смех! Гордость Альберу ещё никогда не была так уязвлена.

- Перестал капризничать, мой маленький принц? – мерцающие от веселья глаза Кейла изогнулись в красивые полумесяцы, и Альберу нахмурился ещё сильнее. – Теперь я могу помочь тебе раздеться?

«Как он может быть таким красивым, пока я тут страдаю?», - внутренне бесился Кроссман, но вслух так ничего и не сказал. Хенитьюз подошёл и молча начал аккуратно стягивать с Альберу футболку, стараясь как можно меньше беспокоить его травмированную руку. Потом осторожно размотал тугую повязку на рёбрах и снял фиксирующий корсет. Когда очередь дошла до низа, Кейл без колебаний опустился на колени перед электроколяской и стал с завидным профессионализмом расстёгивать чужие джинсы. Смотря на макушку Хенитьюза сверху вниз, Альберу чувствовал, как обдало жаром его скулы, когда прохладные пальцы коснулись открытого участка кожи. Сердце в груди тревожно ухнуло. На самом деле в беспорядке было не только сердце…

«Господи ты боже мой, чёрт тебя раздери, Кейл!», - про себя кричал Альберу, с отчаянием думая о том, как претворялись в жизнь самые смелые желания его подросткового возраста. От бесстрастного и спокойного лица Кейла во время всего этого безобразия, Кроссман взволновался ещё сильнее. Кончики пальцев подрагивали, мягко барабаня по подлокотникам кресла. Сердце заполнила зудящая истома.

В этот момент Хенитьюз увидел, что Альберу никак ему не помогал, наоборот, его тело одеревенело и застыло. Исподлобья посмотрев в напряжённое лицо Кроссмана, на то, как нервно двигался вверх-вниз его кадык, а на челюсти появились желваки, даже растерялся. Глаза Альберу из светло-голубого стали непроглядно тёмными от едва не хлынувших за края радужки эмоций. Кто-то сказал: «… если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя», - и сейчас она смотрела в лицо Кейла, утягивая того в свои холодные и мрачные глубины. Безжалостно вцепилась своими острыми зубами в горло, перемалывая плоть и кости. Абсолютное чувство подавления и жадности овеяло Хенитьюза, будто стужа. Растерявшись, он сильнее потянул за штанину Альберу, тревожа только недавно прооперированную ногу.

- ..! – Альберу с видом побитой собаки посмотрел на Кейла, полностью разрушая свой образ альфа-доминанта.

- … - Хенитьюз прочистил саднящее горло и отвёл глаза.

Джинсы, после тяжёлой и непродолжительной борьбы, полетели следом за футболкой на пол. Когда кончиками пальцев Кейл подцепил резинку трусов Альберу, тот решительно отбил его руку и с видом запятнанной невинности откатился назад. Этот бастион, ради сохранения последних крупиц гордости Кроссмана, сегодня не должен был пасть. Хенитьюз почувствовал себя на удивление плохо. «Да чего я там не видел?», - давил негодование в своей душе. Отчего-то закралось неприятное ощущение, что Кейл был здесь преступником...

Не желая и дальше разыгрывать эту трагикомедию, Хенитьюз резко стянул трусы и бросил себе за спину. Альберу проводил их беспомощным взглядом и горестно заплакал в сердце. Недавние планы и животрепещущие картинки того, как они в первый раз увидели бы друг друга без одежды, летели по той же траектории, что и бельё. Что ж, стесняться ему всё равно было нечего. Возможно, это был хороший шанс показать себя в выгодной стороны. Пусть сам Кроссман в это не верил, но утешать себя ему никто не мешал. Предаваясь горести, он увидел, как Кейл намеренно отвёл глаза и прикрыл его маленьким полотенцем.

«???», - мысли уже перестали формулироваться в голове Кроссмана, оставались только вопросы. Неужели он настолько плох в глазах Кейла? Серьёзно? Прежде, чем Альберу успел хоть что-то сказать, Хенитьюз достал шуршащие чёрные мусорные пакеты. Осторожно надев один из них на загипсованную ногу, он также достал скотч и крепко закрепил его.

- Я забыл купить водонепроницаемые пакеты для гипса, - смущённо улыбнулся Кейл на многозначительный взгляд Альберу.

Казалось, будь взгляд физически ощущаем, Кроссман шлёпнул бы Хенитьюзу пару затрещин. Кое-как приведя чувства в порядок, Альберу продолжал едва заметно улыбаться, пока его лицо не выдавала ни капли смущения или огорчения, но внутри он умирал. Не обращая никакого внимания на внутренние дрязги Альберу, Кейл значительно приловчился и надел пакет уже на руку. В ванной послышался неприятный скрип скотча. Чувствуя себя крайне несчастным и обессиленным, Кроссман махнул ладонью, давай понять, что дальше он сам. Хенитьюз скептически приподнял бровь и посмотрел на фиолетово-жёлтое тело, полностью покрытое синяками, ссадинами и кровоподтёками. К тому же, все переломы и трещины пришлись на левую сторону, отчего самостоятельно сесть в ванную у него точно не получилось бы. Логически понимал это и сам Альберу, поэтому ему ничего не оставалось, как послушно сидеть на руках Кейла, пока тот опускал его в ванную. Отрегулировав воду и поставив загипсованную руку и ногу на бортик ванны, Хенитьюз довольно фыркнул.

У Альберу не было никаких душевных сил на то, чтобы пережить этот день. Меланхолично смотря на текущую воду, он подпёр голову ладонью. Столько огорчений за одни сутки ранили сильнее, чем эта треклятая авария. Мало того, что он узнал о том, что Кейл состоял в отношениях и, судя по всему, очень сильно любил своего партнёра, так ещё и прошлый Альберу совершенно бездействовал. Всё, что сейчас имел Кроссман – догадки и предположения, перманентную головную боль и постоянную сонливость от сильных обезболивающих препаратов. Неизвестно, какой была его жизнь до этих пор, кто та таинственная «суженная» и почему он выбрал именно IT-бизнес.

Глаза его заволокло дымкой, подобно пару, заполняющему ванную комнату. Чем дальше блуждали его рассуждения, тем циничней и злей выглядела до этого мягкая и приятная улыбка на губах. Будто погружаясь в беспокойные и тёмные воды вновь и вновь, лишаясь малейшего света. Прежде, чем Альберу успел зайти слишком далеко, справа от него послышался звук расстёгивающейся ширинки. Думая, что это очередная галлюцинация, он лениво перевёл взгляд в сторону. В этот момент штаны Кейла плавно соскользнули вниз, обнажая белые и стройные ноги. От неожиданности локоть Кроссмана соскользнул с бортика ванной и тот чуть не ударился о него челюстью. «Это и называется благотворительностью?», - думал ошарашенный парень, приходя в себя.

- Что ты делаешь? – голос немного хриплый от волнения, Альберу изо всех сил старался отвести взгляд от этих прямых и потрясающих ног.

- Что ты имеешь в виду? – вопросительно посмотрел Кейл, балансируя на одной ноге, снимая штаны.

Склонив голову, он выглядел очаровательно невинно, отчего в сердце Кроссмана лютовал неистовый пожар. Ему так и нетерпелось опорочить и развратить этого алого демона. Сорвать все печати, разрушить все каноны. Любить отчаянно и нестерпимо, чтобы до кипящей крови по венам, до помешательства. Реальность была отнюдь к нему немилосердна. Альберу грустно посмотрел на своё поломанное тело с перемотанными мусорными пакетами конечностями, весь хлынувший жар тут же остыл.

- Зачем ты раздеваешься? – без былого энтузиазма и огонька во взгляде спросил Кроссман и Кейл удивился его быстрой смене настроения. Почему он всё больше напоминал несправедливо обиженного ребёнка?

- Чтобы помочь тебе принять ванну, - стянув так же быстро и рубашку, Хенитьюз, оставшись в одних чёрных боксерах, сел за спину Альберу. Опустившись на холодный бортик, он невольно вздрогнул и покрылся мурашками.

Пока в Кроссмане ещё слабо теплилась надежда хоть на какой-то романтизм, Кейл быстро надел ему козырёк для мытья головы с изображением весёлых резиновых утят. Оторопев на пару мгновений, Альберу смотрел на своё неказистое и потешное отражение в отполированной поверхности крана и не мог сдержать нервной улыбки. Это был полный провал. Если пару минут назад от гордости Кроссмана оставались жалкие крупицы, то даже их унёс бессердечный ветер прямолинейной заботы Хенитьюза. Сердце Альберу в очередной раз было безжалостно разбито, что осколков не отыскать…

- Вода не слишком горячая? – регулируя напор в душевой лейке, Кейл положил голову Кроссмана себе на колени, для удобства постелив под неё небольшое полотенце.

Расслабившись, Альберу слабо кивнул и прикрыл глаза. В конечно счёте он не был человеком, который долго концентрировался на неудаче или негативе, предпочитая из каждой ситуации урвать выгоду. Даже сейчас он наслаждался заботой Кейла, на самом деле не особо нервничая. Он просто постепенно займёт в сердце этого дьявола столько места, чтобы ни одной женщине было туда не протиснуться.

На удивление обычно прохладные руки Хенитьюза были согреты тёплой водой. Он массирующими движениями вспенивал шампунь на волосах Альберу, его длинные пальцы приятно перебирали волосы, делая мытьё очень комфортным. От запаха шампуня влажный и горячий воздух ванной заполнился ароматом османтуса. Слышался так же слабый запах хвои и сандала, знакомый и пробуждающий воспоминания. Даже в этом Кейл не изменился. Он не пользовался резкими духами или одеколоном.

- Это не страшно, - подал голос Кейл, вырывая Альберу из приятных воспоминаний.

- Что не страшно? – приоткрыл один глаз, снизу вверх он посмотрел на Хенитьюза.

Тот сосредоточенно смывал пену с волос, сильно хмурясь. Его взгляд отчётливо нёс в себе следы печали, жалости и сожалений. Между бровей пролегла глубокая морщинка, и Альберу бесстрастно смотрел ему в лицо. Эта излишняя озабоченность немного раздражала. Теперь все считали Кроссмана беспомощным и беспрестанно жалели. Будто он был каким-то побитым щенком под дождём. И пусть ему очень нравилась забота Кейла, однако жалость к себе он терпеть не мог.

- Не страшно просить помощи, - после небольшой паузы сказал Кейл, думая, как лучше выразить собственные мысли. Он не хотел задеть Альберу, но видя, как резко ожесточился его взгляд, понял, что полностью провалился. – Я знаю не понаслышке, что значит быть беспомощным и слабым. Тогда, на втором году средней школы, ты спросил меня о том, как я поступил в нашу школу, если не сдавал вступительные вместе со всеми?

- Ммм, - под звуки льющейся воды, согласился Альберу.

Он задавал такой вопрос, потому что слухи о Кейле ходили не самые приятные. Ему нужно было знать больше о человеке, которым заинтересовался. Чем дольше Альберу находился рядом с ним, тем неприятней становились слова, брошенные в спину Хенитьюза. И если что-то можно было списать на зависть и детское скудоумие, то некоторые факты заставляли задуматься. Кейл поступил в школу по специальной рекомендации, сдавая экзамены в частном порядке. Учитывая статус и репутацию образовательного учреждения, это был весьма влиятельный человек, «надавивший» на руководство школы. Тогда Кроссману было интересно о связях и способностях Кейла.

- Перед тем, как сдать вступительные испытания, меня по ошибке похитили бандиты, нанятые оппозиционной политической партией, выступавшей против родителей моей подруги, - голос Хенитьюза был спокойный и неторопливый, он пересказывал чудовищную историю, будто она не была чем-то из ряда вон выходящим. – Тогда Хан и Розалин сбежали из-под присмотра без охраны. Когда я понял, что что-то не так, то поменялся с ней местами.

Кейл нанёс бальзам на потускневшие от больничной жизни светлые волосы, Альберу подпёр подбородок кулаком, внимательно слушая. Воспоминания Хенитьюза были живые и настолько детальные, будто он переживал это прямо сейчас.

- Я хотела бы сходить в ту кондитерскую, - донёсся обрывок разговора, и Кейл повернулся на звук мелодичного голоса Розалин.

- Пошли! Хочу конфет и яблочного пирога! – радостно скакал на месте Раон, нарезая круги вокруг старшего брата.

- Я не думаю, что это хорошая идея. Нам нельзя покидать территорию, - потупил взгляд в землю Чхве Хан.

Ему по природе своей было сложно говорить «нет» людям, которые ему дороги или нравились. А тут двойная атака сияющих и водянистых от непролитых слёз глаз делала его и вовсе бессильным. Хенитьюз улыбнулся и захлопнул книгу, вставая с пледа, расстеленного на траве. Он подошёл к упрашивающим Хана детям и потрепал Раона по мягким волосам. Мальчик тут же переключил всё своё внимание на Кейла, подставляясь под его тёплую ладонь, прося ещё немного ласки. Розалин нахмурила свои тонкие бровки.

- Скоро начнутся экзамены в школу, и меня будут выпускать только на занятия и секции. Я хочу хоть немного отдохнуть с друзьями! – ей приходилось нелегко из-за политической карьеры родителей. И не то чтобы Хенитьюз не понимал её недовольства, но безопасность этой хрупкой малышки была на первом месте.

- Я понимаю это, но сейчас нет свободных охранников, и нам нужно время, чтобы получить разрешение на выезд из нашего коттеджного посёлка. Тут охраняемая территория, и без специального допуска никого не выпустят, - с мягкой улыбкой объяснил Кейл, зная, что она только недавно здесь поселилась и не знала всех тонкостей.

- Но если мы уйдём ненадолго, то ничего плохого же не случится? – Розалин не понимала собственной важности, поэтому пожала плечами, будто это обычная прогулка.

- Снаружи много плохих людей, которые хотят сделать больно таким очаровательным детишкам, как вы, - Хенитьюз с улыбкой ущипнул румяную пухлую щёчку Раона, похожую на рисовый пирожок. – Поэтому я на правах старшего запрещаю вам выходить за территорию нашего дома.

Сказал напоследок и унёс развеселившегося у него на руках Раона в дом. Тому давно пора было ложиться спать: стоило пустить это мероприятие на самотёк, и режим сна маленькой юлы снова бы испортился. Пока Хенитьюз укладывал Миру, Розалин решила надавить на мягкого Хана.

- Если мы уйдём ненадолго, то ничего не случится, - она смотрела своими большими глазами со стоящими в уголках слезами на смущённого Чхве Хана.

- Но Кейл-ним… - когда маленькая ручка Розалин прихватила рукав Хана, мальчик увидел сверкающую надежду в её глазах и сдался. Она была слишком очаровательна в своей непосредственности.

Проблемы детей были в том, что они мыслили, как дети. Выйдя на задний двор, Кейл обнаружил его совсем пустым. Понял, что Хан и Розалин всё-таки ушли, и у него заболела голова. С силой сжав переносицу с желанием уменьшить пульсацию от разыгравшейся мигрени, он быстро пошёл к соседям. Попросив их приглядеть за спящим Раоном, направился прямиком к единственной дыре заборе. Они с Ханом нашли её совершенно случайно, когда гуляли. Мальчик был уверен, что Хан повёл её прямо сюда, так как мыслил этот ребёнок примитивно и действовал прямолинейно. Не забыв позвонить дяде Чон Су, он кратко рассказал ему о ситуации. Сейчас было не самое спокойное время для родителей Розалин. Они участвовали в избирательной гонке, и их соперники не упустили бы ни единой возможности, чтобы надавить на них. Именно поэтому они так скоро переехали в тщательно охраняемый коттеджный посёлок.

Перепрыгивая через кустарники, Хенитьюз нёсся по ухоженным улицам, планируя догнать горе-беглецов. По его собственным соображениям, они ушли минут тридцать назад, и учитывая скорость их шага, дети едва ли успели покинуть посёлок.

Обливаясь потом, Кейл грубо стирал его рукавом, чтобы не заливал глаза. Физическая подготовка Хенитьюза оставляла желать лучшего. Он был высоким для своего возраста, но очень щуплым, бледная кожа и длинные рыжие волосы чуть ниже плеч. Если внимательно не приглядываться, он и вовсе походил на девочку с большими карими глазами и мягкими чертами лица. Кейл ещё не вошёл в пубертатный возраст, да и не особо заботился об этом. Кроме таких вот случаев, когда его физические данные играли против него.

Вдали мелькали рубиновые волосы Розалин и чёрная макушка Хана. Проглотив порцию отменных ругательств со времён детского дома, Кейл ускорился. Дети едва успели покинуть территорию, как чёрная машина, стоящая позади, опустила окно. Хенитьюз не знал, чего его сердце желало больше: громко смеяться или безутешно рыдать. Волей случая или дрянной удачей, именно этого и ожидали похитители. Все самые неприятные догадки Кейла подтвердились. Включив на своём телефоне приложение для отслеживания местоположения ребёнка, Хенитьюз прибавил скорости и налетел на впереди идущих детей. Повиснув на их плечах, шикнул, успокаивая перепуганную Розалин. На объяснения не было времени, так как машина выехала со стоянки и медленно направилась в их сторону.

- Чхве Хан, как только я подам сигнал, вы бегите с Розалин так быстро, как только можете к охранникам. – Его голос срывался от нехватки воздуха, и он шептал в ухо растерянного мальчика очень быстро, жаром опаляя шею.

- Кейл-ним, что проис… - Хенитьюз ущипнул Хана за плечо, прерывая.

- Ни о чём не думай, просто бегите настолько быстро, насколько вы можете. Потом сразу позвони дяде Чон Су, - отпуская его плечо и снимая шляпку с головы Розалин, надел на себя. – Спасибо, что подержала мою шляпку.

Они с девочкой были практически одинакового телосложения и издали были очень похожи. Не видя заминки между детьми, машина прибавила ход и резко остановилась около них. Перед тем, как щёлкнула дверь, Кейл грубо толкнул ребят в спину, в противоположное от него направление. Прикрыв их собой, он подставился под грубые руки, с силой затащившие его в машину. Холодный металлический пол минивэна обдирал голые локти и коленки. Хенитьюз чувствовал боль в рёбрах от удара. Шляпа отлетела под ноги одному из похитителей. Люди в чёрных масках громко переругивались между собой. Стянув руки Кейла за спиной пластиковой стяжкой, они надели ему на голову мешок. Даже в такой ситуации мальчик чувствовал себя относительно спокойно. Он даже иронично смеялся внутри над тем, какие стереотипные злодеи ему попались.

- Она не кричит, девка вообще живая? – низкий неуверенный голос раздался над головой Кейла, и тот хмыкнул.

- Наверное сознание потеряла от страха, - вторил ему другой.

В машине находилось четыре человека, включая Кейла. Прикинув в уме, он рассчитал общий коэффициент IQ в этой машине равен двести восемьдесят восемь баллов, где сто пятьдесят восемь принадлежат ему. Тем временем машину трясло и бросало из стороны в сторону. Слышались гудки и сигналы других водителей, недовольных кривой ездой.

Пока похитители строили свои жалкие планы, Кейл слушал их вполуха, без особого энтузиазма. До тех пор, пока они не приедут на место, бояться было нечего. Даже заметив ошибку, они не должны были убить его, так как их главная цель – запугивание. Если у этих ребят хватило бы ума на шантаж родителей Розалин, выставив похищение Хенитьюза как естественную подмену дочери, они бы испортили имидж среди избирателей. Однако Кейл сомневался, что у этих людей вообще когда-либо возникали правильные мысли. Будучи умнее и сообразительней в непредвиденных ситуациях, мальчик имел право быть высокомерным. Скорее, окружающие его люди были настолько скучны в своей простоте, что эта ситуация была хоть чем-то интересным.

Страх отсутствовал. Он не пришёл даже во время беспощадного избиениями тяжёлыми ботинками похитителей. Осознав свой просчёт, они пришли в ярость, срывая весь свой гнев на тщедушном теле мальчика. Кейл прикусил нижнюю губу до крови, не издавая звуков. Абстрагировавшись от ситуации, в своём сознании он «пролистывал» прочитанные страницы книг, отвлекаясь. Его суставы беспощадно болели после каждого удара. Лицо распухло до грязно-багрового цвета. Ни одна из конечностей не двигалась так, как должна была, и на место боли пришло полное онемение. Хенитьюз сплюнул глоток крови себе на грудь, не в силах подняться. Глаза заплыли от ударов, и сквозь щёлки он смотрел на обрюзгшие и почерневшие от ярости лица мужчин. Эти придурки даже не додумались надеть маски. Отрешённо думая о сохранности телефона во внутреннем кармане своей безрукавки, Кейл радовался, что на его месте не оказался Чхве Хан и уж тем более Розалин. Эти дети поступали неразумно, громко шумели и были непоседливы. Хенитьюзу нравилось видеть их именно такими, не омрачёнными и не запачканными реальностью. Пусть их детство продлится чуток дольше. Кейл был способен выдержать боль, они – нет.

- Когда я вижу твои дохлые глаза, так и хочется выколоть, сучёнок, - сплюнул главарь себе под ноги, закуривая.

- Мхф, - Кейл хотел рассмеяться, но кровь в горле не дала это сделать. Закашлявшись, мальчик повалился на бок.

Всё тело нестерпимо ныло. Ему даже казалось, что его внутренности перемешались между собой. Была существенная разница между ударами маленьких детей и вспышками гнева взрослого мужчины. Прикрыв зудящие глаза, будто в них песка насыпали, Кейл думал, что умирать – не так уж и страшно. Его жизнь ничего не стоила в масштабах вселенной, и не было никого, кто оплакивал бы его смерть. Такой отброс как он заслуживал подобной кончины. Эти мысли были освежающими, и мальчик улыбнулся распухшими губами. Даже бетонный пол показался ему мягким матрасом. Он никогда не думал, что настолько устал от постоянной борьбы в своей голове. Каждый миг был заполнен мыслями в борьбе с собственными демонами. И стоило ему расслабиться, как в дверь старого склада вломились военные.

Они сносили с ног похитителей, с особой жестокостью вжимая в пол. Кейл смотрел на всё это от третьего лица. От боли его сознание было мутным, а зрение ограничивалось. Его руки и лицо были залиты засохшей кровью. Мальчик больше походил на мертвеца, чем на живого человека. Смотря на задержание пустым и блёклым взглядом, он не сразу почувствовал тёплые руки, обнимающие его. Всё тело от малейшего движения прострелило болью, и сквозь плотно сжатые зубы раздался слабый стон. Человек, что так бережно держал его в своих руках, застыл. С усилием подняв глаза, Хенитьюз увидел перекошенное от волнения лицо Чон Су. Мужчина был бледен, и его глаза горели лихорадочным блеском, словно вот-вот готов разрыдаться.

«Как по-детски», - бесстрастно думал Кейл и хотел было погладить этого сильного человека по голове, но рука повисла вдоль тела неподвижно. Кажется, серьёзный вывих.

- Прости меня, - плечи Чон Су тряслись, когда он обнимал искалеченное тело. – Ты такой молодец, Кейл. Ты всё сделал правильно. Прости меня, я так перед тобой виноват.

Хенитьюз хотел успокоить этого добросердечного мужчину, но его израненные губы не шевелились. Кажется, один удар-таки повредил ему челюсть, тяжко вздохнув, Кейл приготовился к потоку бесконечных извинений.

Уже в больнице, когда его навестили Розалин и Чхве Хан, мальчик ненароком задался вопросом, чьё лицо выглядит хуже. Дети проревели всю ночь, их глаза были распухшими и красными. Розалин дрожала всем телом, кидалась ему в объятия и просила прощения без остановки. Она была очень доброй и смышлёной, но ей не хватало знаний об их жестоком мире в полной мере. О мире, где дети - это один из рычагов давления на родителей. Хан тоже чувствовал себя виноватым, если бы он изначально послушался Кейла, то ничего бы не произошло. Хенитьюз только пожимал плечами, мол: «было и было», ничего страшного в этом нет. Видя его спокойное поведение, Чон Су обеспокоился о его душевном состоянии. Когда Кейл описывал происходящее, его взгляд был спокойным, и руки не дрожали. Будто всё происходящее никак не было связано с ним. Его поведение вводило в ступор, но разговаривать со специалистами он наотрез отказался.

- Просто бывали вещи и похуже, - отмахивался от терзающих чувств Чон Су Кейл, когда его челюсть наконец-то зажила.

- Что я могу для тебя сделать? – вздохнул мужчина, зная, что этот ребёнок и без того отличался от всех детей его возраста. С ним можно было вести конструктивный диалог.

- Хм, думаю, я хочу заняться кикбоксингом, - вспоминая плачевное физическое состояние своего тела, решил Хенитьюз. Это никогда лишним не будет.

- Я найму тебе лучшего тренера, возможно, кого-то из спецназа в моём бывшем подразделении, - с жаром заверил тот, и Кейл поёжился. Вся семья Чхве всё делала «слишком».

- Достаточно и обычной секции, - открестился, как чёрт от ладана, мальчик, удерживая энтузиазм Чон Су в узде.

Тем временем на полное восстановление ему требовалось больше четырёх месяцев, а значит и экзамены он, по идее, должен был пропустить. И тут, в качестве извинений, родители Розалин договорились об «особых условиях» сдачи вступительных испытаний. Кейл с радостью принял эту идею, отказываясь от их одержимой мании приставить его к награде за спасение дочери. Это было слишком проблематично для его спокойной жизни бездельника. Изначальный план прожить незаметно и ненапряжно вот-вот рассыпался бы.

- После этого я пролежал в больнице с множественными травмами и закрытыми переломами. Даже ложку не мог поднять, а сильнодействующие препараты практически превратили меня в овоща, - заключил Кейл, смывая с головы и бальзам.

Альберу щурился от приятных прикосновений к своей голове, будто большой лев на полуденном солнце. От пара начинала немного кружиться голова, но он молча слушал, не перебивая. История довольно-таки банальная и сколько было случаев давления на родителей через детей во время политических войн – не счесть. Глупость и наивность маленьких детей он рассматривал, как что-то само собой разумеющееся и непрактичное. И не будь Кейл прямым участником и жертвой их тупости и упрямства, эта история не волновала бы Альберу. Однако мысль, что маленький Кейл, плевавшись кровью на бетоном полу, стискивал зубы, сносил невыразимую боль, немного его тронула. Он даже подумал, что его Кейл был очаровательно смышлёным ребёнком, но до дурости жертвенным.

- Поэтому не страшно просить помощи, когда ты бессилен. Раны заживут, и ты снова станешь всё тем же активным и раздражающим изо дня в день придурком, которого я знаю, - фыркнул Кейл, снимая ядрёно-жёлтый козырёк с рисунками резиновых утят.

Альберу вновь откинул голову ему на колени, щекоча влажными волосами голый живот Хенитьюза. Мышцы невольно сократились от столь интимной провокации. Кроссман смотрел на него снизу вверх ясным взглядом. Без жалости и притворного сострадания. Он будто говорил, что всё произошедшее в прошлом, и выдержав это, Кейл стал сильнее. Альберу не боялся слабости, веря, что даже её можно обратить в силу. Не страшно, и когда сильный человек проявлял и признавал слабость. По-настоящему пугала возможность стать слабым, веря в собственную мнимую силу. Тогда он ничего не сможет достичь и никого не сможет защитить. Бессилие было ужасней смерти.

Глядя в лицо Хенитьюза, с полуулыбкой на тонких губах и отпечатком светлой нежности во взгляде, что он так старательно прятал от других, Альберу чувствовал, как рассеивались тучи в его сердце.

Казалось, он сделал шаг из холодных потёмок собственной души на слепящую солнечную сторону, постепенно согреваясь.