Фернер позвонил в дверь и машинально поправил китель. Он не сомневался, что ему откроет дворецкий, однако потом времени привести себя в порядок у него уже может не быть. Прошло еще несколько секунд, и Фернер собирался было позвонить повторно, когда дверь распахнулась.

      На пороге стояла фройляйн фон Оберштайн и приветливо улыбалась.

      — Добрый вечер, — поздоровалась она первой. — Вы в гости?

      — Добрый. Нет, у меня дело к моему шефу, — вежливо ответил Фернер. — Я могу войти?

      — О, к сожалению, его нет, — Виктория покачала головой. — Едва отец вернулся, как кайзер вызвал его обратно. Он даже поужинать не успел, представляете?

      Фернер мысленно выругался: бумаги, что он принес, были не такими уж срочными, однако их важности вполне хватало для внеурочного визита. Но даже этот расчет не оправдался. Фернер уже хотел попрощаться и удалиться, как Виктория заговорила вновь.

      — Однако, конечно же, вы можете зайти, — произнесла она, словно спохватившись. — Просто подождете немного, а потом и поужинаете с нами вместе.

      Она отошла от двери, распахнув ее пошире, тем самым не оставляя Фернеру выбора — если, разумеется, не считать таковым позорную капитуляцию с последующим побегом.

      — Спасибо вам, — с достоинством поблагодарил Фернер, переступая порог. — С вашего позволения, я бы подождал. Однако ужин — это лишнее…

      Но Виктория, отвернувшись от него, уже кричала куда-то в сторону:

      — Фрау Рабенард, ужин на троих, пожалуйста!

      — Ну зачем вы… — Фернер даже смешался от такого напора. — Я буду неуместен за семейным столом.

      — Вовсе нет, — Виктория усмехнулась. — Скорее уж, неуместной там буду я. А вам с отцом обязательно найдется, о чем поговорить.

      Фернер машинально кивнул. Он тоже в этом не сомневался, однако говорить о делах при дочери Оберштайн не станет наверняка, а найдется ли другая тема — это пока еще неизвестно.

      Его размышление прервал нарастающий шум, идущий из глубины дома. Еще несколько мгновений, и из-за поворота вылетели далматинец и маленький мальчик.

      — Пауль! — вздохнула Виктория, тут же словно позабыв про гостя. — Ну сколько раз просить не бегать по коридорам?

      — Мама, но я тут уже все-все знаю! — возразил мальчик, не убирая руки с загривка остановившейся рядом с ним собаки. — И мы вместе!

      — Ты же помнишь, что дедушке это не нравится, — Виктория двинулась к ребенку, слегка загораживая его собой от Фернера. — Пойдем лучше вернемся к тебе.

      Она наклонилась, беря мальчика за руку, и плавно развернула обратно. Тот подчинился послушно, однако не удержался от вопроса:

      — Мама, а у нас гость?

      — Это к дедушке, по работе, — коротко пояснила Виктория. — Пойдем, не будем мешаться.

      И уже уходя, она бросила Фернеру через плечо:

      — А вы проходите пока в гостиную, первая дверь направо. Располагайтесь там!

      — «К дедушке», — под нос себе пробормотал Фернер, следуя полученному указанию. — Ну надо же!..

      Оберштайн был всего на несколько лет старше него и, пожалуй, был последним человеком, который бы ассоциировался со словом «дедушка». Но, как ни крути, а именно им он и являлся, раз уж этот мальчик, которого Фернеру так и не удалось толком рассмотреть, был сыном его дочери. «И тоже, судя по всему, незаконнорожденным, — машинально подумал Антон, останавливаясь посреди строго обставленной гостиной. — Прямо какая-то наследственная аллергия на брачные узы»

      Он еще о многом успел поразмышлять до тех пор, пока входная дверь снова не открылась, впуская хозяина дома. Оберштайн застал своего зама, стоящего у окна и задумчиво разглядывающего одну точку в темноте за окном.

      — Фернер, что вы здесь делаете? — с порога спросил Оберштайн, заставив незваного гостя выйти из погруженности в себя.

      Антон поспешно обернулся и даже прищелкнул каблуками, всем своим видом иллюстрируя исполнительного офицера.

      — Вот, — продемонстрировал он принесенную папку, — поступили важные документы после вашего ухода из министерства, и я подумал, что вы захотели бы ознакомиться с ними, не откладывая на завтра.

      Несколько мгновений Оберштайн смотрел на него в полном молчании. За это время Фернер успел пару раз прокрутить в голове свою реплику и убедиться, что вроде бы ничего подозрительного он не сказал.

      — Что ж, — вынес его шеф наконец свой вердикт, — давайте посмотрим.

      Он протянул руку за папкой, и Фернер шагнул к нему навстречу. В этот момент дверь в гостиную снова распахнулась, и заглянула Виктория.

      — И еще раз добрый вечер! — обратилась она к обоим мужчинам. — Ужин готов и давно ждет.

      — Ужинай, я приду после того, как разберусь с делами, — не оборачиваясь, произнес Оберштайн.

      — Может, после ужина разберетесь? — вскинула брови Виктория. — Антона я тоже уже пригласила, так что чего ждать?

      — Антона, — машинально повторил Оберштайн, поднимая взгляд от папки на Фернера. Тот был готов провалиться сквозь землю, однако, к своей потаенной радости, не покраснел. — Что ж, тогда пойдемте ужинать.

      За столом ситуация складывалась поначалу неловкой. Фернер изрядно проголодался за день, но сейчас кусок не лез ему в горло. Виктория, так настаивавшая на совместном ужине, тоже молчала, погруженная в себя. Оберштайн выглядел совершенно спокойным, однако Фернер нутром чуял сковывавшее шефа напряжение.

      Внезапно наверху что-то громыхнуло и ударилось об пол — так, что даже люстра зашаталась. Фернер подобрался, машинально готовясь к срочной эвакуации, и лишь мгновение спустя сообразил, что она вряд ли понадобится. Виктория вскочила на ноги.

      — Не представляю, что они на сей раз уронили! — воскликнула она. — Все-таки ребенок и собака в одном доме — это мощная ударная единица. Отец, я поднимусь к ним?

      — Разумеется, — согласился Оберштайн, и Виктория выпорхнула из комнаты.

      — По-моему, с таким грохотом уронить можно только если шкаф, — стараясь хоть как-нибудь скрасить неловкую тишину, поделился своими подозрениями Фернер.

      — В данном случае просто на пол положили несколько тазов разных размеров и прыгнули на них с небольшой высоты, — сухо ответил Оберштайн.

      — Но зачем такая сложная конструкция? — Фернер был искренне озадачен: не столько даже этим фактом, сколько тем, что шеф разобрал это на слух.

      — Понятия не имею, — признался Оберштайн. — Похоже, мы не слишком сильны в педагогике.

      Пауза стала еще более неловкой. Фернер несколько раз осторожно, из-под ресниц поглядывал на своего шефа, но тот лишь крайне неторопливо продолжал ужин. Фернер с чуть слышным вздохом вновь уставился в свою тарелку.

      — Вам не нравится еда? — на этот раз тишину нарушил Оберштайн.

      Фернер вскинулся.

      — Нет… Да. Наверное, нравится, просто аппетита совершенно нет, — произнес он торопливо.

      — Тогда зачем соглашались?

      — Ваша дочь была чрезвычайно настойчива, — искренне признался Фернер. — Мне не удалось ей отказать.

      Он поднял взгляд и понял, что Оберштайн смотрит на него в упор.

      — Вам нравится Виктория? — вопрос прозвучал неожиданно, прямо и резко.

      «Ну вот, — с досадой подумал Антон, — теперь он будет думать, что я пытаюсь приударить за его дочерью. Проклятье, как все запуталось!»

      — Нет, — стараясь как можно тщательнее подбирать слова, произнес он вслух. — По крайней мере, у меня нет на ее счет никаких романтических планов. Хотя, конечно же, она очень красивая девушка, и мне было приятно с нею познакомиться.

      — В бессмысленной лести нет никакой необходимости, — Оберштайн наконец отвел свой неподвижный взгляд, и воздух в комнате потеплел на пару градусов.

      — Но она правда красивая… — возразил Фернер. — На вас очень похожа.

      И в спокойном голосе Оберштайна он отчетливо услышал нотки иронии:

      — Фернер, вы отдаете себе отчет, что сделали два взаимоисключающих заявления?

      — Вовсе нет, — Антон упорно настаивал на своем мнении. — Я так вижу.

      — Вам стоит проверить зрение, — все тем же тоном порекомендовал Оберштайн. — Глаза следует беречь.

      — Хорошо, я учту, — Фернер не стал спорить. Он внезапно почувствовал себя очень уставшим. — И если я вам больше не нужен…

      — Вы можете идти, — не стал его задерживать Оберштайн. — Вам не помешает отдохнуть.

      Фернер чуть не произнес вслух «Кто бы говорил», однако сдержался. Отдав честь, он направился к выходу.

      Уже в коридоре он почти столкнулся с возвращавшейся Викторией.

      — О, вы уже уходите? — в голосе девушки явственно прозвучало сожаление.

      — Да, мне пора, — сухо ответил Фернер. — До свидания.

      — До свидания, Антон.

      — Фернер, — с неожиданной резкостью поправил он ее.

      — Антон, — мягко, но настойчиво повторила она.

      И собиралась уже пройти мимо, как Фернер сам развернулся ей навстречу.

      — Прошу прощения, фройляйн, но нам с вами все-таки надо поговорить. Не здесь и не сейчас, но в ближайшее время.

      Виктория вскинула на него задумчивый взгляд.

      — Что ж, — произнесла она спокойно, — днем мы с Паулем гуляем в городском парке. Это ведь недалеко от вашего места службы? В обед вы могли бы выйти к нам.

      — Хорошо, — быстро прикинув объем дел на завтра, кивнул Фернер. — Тогда в час у фонтана?