В тот день я сидела на лавке и спокойно читала, когда из любимого кабинета вышла одна из сотрудниц. Заметив меня, она сказала, что у Т. ко мне какое-то дело было, но вообще-то она сама собиралась выйти. А раз собиралась, решила я, подожду в коридоре: на переменах в этом кабинете всегда туча народу: кому справку выписать, кому ведомость выдать, а кто-то вещи потерянные ищет — вариантов много. Прошло не больше пары минут прежде, чем Т. и правда вышла. Я привычно поздоровалась, а она…

— Н., у тебя есть пары сейчас?

— Закончились уже.

— Мне помощь твоя нужна. Пойдём, покажу тебе всё, — сделали несколько шагов к кабинету, она повернулась ко мне. — А я всё думаю, где же моя Н.!

Этих слов мне уже было достаточно, чтобы расплыться лужицей от радости, но дальше произошло нечто странное. Зашли мы в кабинет, а там уже был один непривычный посетитель — наш препод по методике. Я за пару секунд успела распаниковаться, ведь отношения с ней всегда были непростыми (у всех групп, смею заметить) да и одной встречи в день более чем хватало. Т. совсем не обратила внимания на мой ступор, подвела к своему столу, объяснила, что и как делать, а потом сказала, что мне идёт новый цвет (это неожиданно: думала, за синие волосы только ругать будут, ведь преподы обычно такие правильно-приличные, что порой аж тошно), и убежала на пару. Я принялась за дело, когда заговорила препод по методике.

— Какая ты молодец. И у нас на кафедре помогаешь, и здесь. Какая хорошая девочка.

Я едва успела поймать челюсть. Эта мадам, которую все знали как неадекватную стерву, вдруг похвалила студента! Мои девочки были бы в шоке.

Работа была в разгаре, когда вернулась Т. Спросила об успехах — я рассказала. Она улыбнулась: это, говорит, цветочки.

— А другими курсами заняться сможешь?

А что я? Я не умела отказывать этому человеку. Она в благодарность улыбнулась и погладила меня по плечу.

К пяти вечера, концу рабочего дня на факультете, у Е. и А. завязался разговор о предстоящем празднике, подарках и почему-то гороскопах. Когда не было взрослых, девочки всегда чувствовали себя более спокойно и обсуждали не только рабочие моменты. Я любила это место с его деловой атмосферой, но и в такие моменты здесь очень приятно находиться. Правда, одного взрослого мне тут очень не хватало.

Первой вернулась в кабинет из приёмной М. Рабочего запала к вечеру у неё тоже осталось немного, и женщина предпочла поддержать задорный разговор девчонок. Более того, она неплохо разбиралась в этих гороскопах и поведала много нового непросвещенным нам: о декадах, о влиянии стихий…

До сих пор не понимаю, как от этого разговора мы перешли к проверке знакомых преподавателей через сомнительную картинку из серии «Твой образ на Новый год»? И хотя сейчас я называю идею в принципе сомнительной, в тот момент почему-то было очень весело. И сотрудникам, и мне. Работа уже почти не выполнялась, зато все мы дружно хохотали из-за полученных результатов, пока на пороге не появилось начальство в лице Т. Она поражена такой атмосферой до глубины души, поэтому А. пришлось объяснять, что же стало причиной общего веселья. Пауза после объяснения длилась всего несколько секунд. Люди молчали, ожидая приговора. Никак серьёзный вид Т. не вязался с полученным ответом:

— Ну-у-у… А почему со мной никто не играет?

Мы были совсем не против принять начальство в эту игру. Так что на занятия со школьниками Т. уходила в приподнятом настроении. Только у самой двери она обернулась:

— Н., а ты кто?

В общем, балерина в белых тапках передаёт привет гордой белочке, пьяной снегурочке и двум снежинкам — пушистой и ненасытной.

***

Я обещала не сидеть за работой слишком долго, но увлеклась и упустила момент, когда осталась одна в кабинете. Пришлось дожидаться Т., но кто ж знал, что моя ненаглядная вернётся настолько поздно? Не дождалась. Самым позорным образом… уснула, положив голову на стол — на проверенные списки.

Мне снился снег. Проворные снежинки ускользали от прикосновений пытавшихся поймать их пальцев, таяли на щеках и ресницах. Тянусь за одной из них, но…

— Н., просыпайся, пора домой, — человек потрепал за плечо.

…на грани сна и реальности потянулась за холодной пушинкой, но вместо неё касаюсь чего-то мягкого и тёплого. Мозг уже начал включаться, но эмоции оказались быстрее.

— Снежинка…

И лишь после поняла, что касаюсь щеки своей Т. Она как будто и не против — только покраснела слегка. Погодите-ка… Т.? Первый раз такое вижу. Боже мой! Да ведь я же!.. Мгновенно отдёрнула руку:

— Я… Извините. Просто…

Она улыбнулась. Кажется, с долей неловкости.

— Не переживай, ласточка, всё хорошо. Только почему «снежинка»?

— Ну, та картинка… На прошлой неделе. Вам выпала роль снежинки и как-то…

— Ишь ты! Запомнила же!

Она засмеялась, а потом с улыбкой посмотрела на меня. Боже, Т., как ты прекрасна. Один психолог писал, что улыбка, хотя ничего и не стоит, оказывается богатством для того, кому она адресована. До знакомства с Т. я никогда над таким не задумывалась. Теперь эта мысль не покидала моей головы. С каждой её улыбкой становилась немного богаче. Как жаль, что мысль эта появилась не так давно, после всего, что я успела натворить на подготовительных курсах.

…Мы брели вдоль чёрного узора забора. Холодно. Скользко. Мне на плоской подошве кое-как удавалось идти ровно. Вернее, так казалось, пока я не попыталась подхватить подскользнувшуюся Т. И вот картина маслом: сидят две тётеньки на льду и пытаются понять, что произошло и как поступать дальше. Наконец удалось подняться, протянуть руку своей даме.

— Держитесь.

— Спасибо.

Мы близки к тому, чтоб снова оказаться на земле, но получается удержать равновесие. Снова бредём — до самой остановки. Молчим.

— А можно иногда называть вас снежинкой?

…теперь вы даже падаете.