13 августа, Гринлей

Джейк закрыл глаза. Открыл снова. Всë ещë здесь, не исчезли... Что все эти люди забыли здесь, почему стояли вокруг и всë смотрели? Как будто он превратился в потрëпанный медный памятник, только голубей на плечах не хватало. Это всë друзья Джессики, но почему они теперь смотрели на него и выглядели так... взволнованно?

Чувствительная Лили прижимала ладони ко рту, глаза на мокром месте. Бедняжка... Совсем напугал милую младшую сестрëнку по-прежнему отвратительным видом.

Ханна держалась спокойнее, только облокотилась на спинку скамейки, склонила голову набок и изучала. У неë холодный колкий взгляд, очень подходящий.

Клео спокойная и задумчивая, почти, безразличная. Только губы чуть изогнуты в вежливой улыбке. Так и должно быть вообще-то. Они почти не знакомы.

Томас не отводил взгляд от Ханны. Не важно, что она сделала когда-то — это осталось в прошлом, как любая ошибка подростковых годов. Для него существовала только нынешняя Ханна Донфорт, теперь не просто девушка, а невеста Томаса. Так Джессика говорила вечность назад, когда они впервые встретились.

Даже Ричи, которого Джейк привык считать беззаботным весельчаком, сейчас казался серьëзным и собранным. Хмурился, поддерживая Глорию за руку. Она всë ещё выглядела уставшей — после очередной «смены» в палате, от которых невозможно отговорить ни еë, ни тем более Джессику. «Чтобы опять не сбежал!» — повторяла каждая, как только открывал рот в надежде убедить их, что всë не так уж плохо, и они могли возвращаться к своей нормальной жизни, где не было дежурств в больнице у малознакомого «друга».

Джессика ближе всех к нему — забралась с ногами на скамейку, обхватила его руку тонкими светлыми пальцами. Еë волосы немного щекотали впалую щëку, и даже медленно оживающему скелету почти удавалось улыбнуться.

И только Дэн сложил сильные руки на груди, нетерпеливо шаркал ногой и то и дело закатывал глаза — всем видом показывал, что ему совершенно не хотелось здесь находиться. Джейк ещë удивлялся: он впервые готов согласиться с этим грубияном. Больничные стены давили, заставляли ещë больше погружаться в отчание, чувствовать всë больше раздражения к своей ограниченности. Дэн, наверное, ощущал нечто похожее, он ведь тоже пробыл здесь кучу времени во время поисков Ханны и после.

Они появились все вместе — наверное, воспользовались парой машин, чтобы собраться и приехать всем чатом. Но главный вопрос оставался: что все эти люди здесь делали? Они не были его близкими друзьями. Нет, минутку. Они вообще не общались. Даже сëстры игнорировали его исчезновение — «ничего серьëзного, он всегда так». Джейк кое-как восстановил шпионский доступ на телефоне Глории и прочитал их чаты за последние дни. Он знал наверняка, что в общем-то не нужен никому из них. Кроме Лори. И Джесси, конечно.

И зачем всë это притворство?

Он закрыл глаза, снова открыл — и ничего. По-прежнему здесь. И ничего не говорили. Наблюдали и...

— Музей милях в трëх отсюда, в Террендейле, — его голос звучал сухо и тихо. — Здесь больница, и мы не экспонаты.

От колких слов Лили вздрогнула, по бледной щеке скользнула слеза. Жаль... Надо будет позже извиниться. Наверное. Джейк всë ещë мало что чувствовал. Мир — не сказка, и антидепрессанты в нëм не были волшебной палочкой, один взмах которой изгонял все беды и болезни. Они только чуть заглушали чувства. Или подсвечивали их? Может, так сказать правильнее. Вокруг вырос полупрозрачный купол, и теперь ненависть к себе затягивающая эмоции бездна отступили, держались на расстоянии одного дюйма. Лучше, но слишком мало. В несуществующем мире он видел сеть трещин на куполе и сгибался сильнее в тревожном ожидании, что вот-вот хрупкая защита рухнет, и вся тьма мира снова повалится на него — и на этот раз окончательно расплющит. Только он больше не хотел и... Джессика сжала его плечо чуть сильнее.

— Ребят, извините, просто... Нелегко видеть сразу стольких людей после всего и...

— Малышка, да мы все знаем, что хакерок — социофобный социофоб. Не пытайся!

— Дэн, пожалуйста!..

— Слова-то какие, язык не сломал?

— Джейк, но ты-то куда...

Между ними нарастало напряжение. О, даже Джейк чувствовал на этот раз жаркое пламя — языки всколыхнулись, облизывая лицо. И готов был бросить в незримый очаг последние силы, сжечь всю свою суть, только чтобы наконец-то выплеснуть всю горечь и злость, всю эту тьму, копившуюся годами. Он не мог поступить так с нежной и доброй Джессикой или с решительной Глорией, с которыми они так много прошли вместе. Но грубый Дэн с его изначальной агрессией — другое дело. Это просто ощущалось иначе, они могли обменяться колкостями без волнения о каких-то там чувствах — чистое избавление от этого... этой тëмной стороны. Такие разные и раздражающие друг друга, они подходили для странного исцеления идеально.

— Да прекратите! Вам реально надо ссориться при каждом разговоре?

Глория тоже недовольна. Почти рычала, делая очередное замечание. В чате было бы несколько злых красных эмодзи, а так... Приходилось справляться своими силами.

— Он первый начал.

— Серьёзно? Вам по три года?

— Ага, причëм на двоих.

— Ну ребят... Почему теперь каждая наша встреча заканчивается так?

Джейк хотел сказать что-то, оправдывая поведение и изливая всю боль снова, но подавился едва выползшими колючками. Голос утомлëнной Джессики дрожал, как если бы она могла вот-вот расплакаться от всех эмоций и переживаний. Их, наверное, очень много в последние дни. И Джейк не выдержал. Чуть придвинулся, закрыл глаза и мимолëтно коснулся губами макушки.

— Прости. Я больше не буду.

Щëки Джессики порозовели, но она улыбнулась. Джейк тоже попытался, хотя ещë не верил, что мог. Глория и Ричи переглянулись. Они, может, догадывались насчëт их не совсем отношений. Остальные в изумлении замерли. Кроме Томаса — он только пожал плечами и приобнял Ханну. И Дэн фыркнул раздражëнно. Джессика говорила, что у них ничего не получилось, они слишком разные и решили не продолжать после первого же свидания. И вообще он почти месяц встречался с Лили. Ему должно быть всë равно, но тогда почему? Джессика — его подруга, а не собственность.

Она, наверное, заметила пристальный взгляд Джейка, распереживалась, что ссора может начаться снова, вот и обняла его. Такая тëплая и мягкая, странно добрая и успокаивающая. С ней хорошо. Даже слишком хорошо, чтобы просто поверить.

— Джесси, я не понимаю, — Лили качнула головой. — То есть вы двое... вместе?

— Нет, не совсем, — нервный смешок. — Мы вроде как не хотели торопиться с такими решениями. Может, позже. Но мне Джейк точно нравится!

Не торопиться с решениями, когда-нибудь потом... Всë то, что он сам говорил раньше, опасаясь и не веря. Она очень хорошая и добрая, но что же он? Больной и разбитый, просто обуза. Однажды Джессике надоест всë это или она сломается тоже, устав тянуть его с самого дна. Джейк не мог допустить этого. И не хотел. Только не с ней. Может, если однажды он сможет «принять себя» после многих сеансов с терапевтом и стать нормальным, потом... Если к этому моменту она не передумает.

— Как вы вообще пришли к этому? В смысле ты и братишка... Вы двое такие разные!

Разные, да... Даже больше, чем Лили сразу могло показаться. Джейк наклонил голову, пряча безжизненный взгляд. У них ничего общего, кроме, может ранящего опыта одиночества, от которого приходилось задыхаться. В разные моменты и по-разному, но... Яркая Джессика не должна была обратить внимания на него — посредственного даже в лучшие времена. Но она почему-то смотрела на него с блеском в глазах, видя что-то особое, недоступное даже ему. Особенно ему.

— Эй, ребят, ну вы чего? — даже привычный к бестактности своих друзей Ричи неловко почесал затылок. — Вот сейчас это реально не наше дело.

Не их дело... Значит, можно было сказать так с самого начала? Может, так даже было нужно. И всë же он взглянул на розовые щëки Джессики и впервые подумал, что ему всë равно. Конечно, они разные — внешне и внутренне. И наверняка их союз и казался еë друзьям и его сëстрам чем-то на грани невозможного безумия. Но... 

— Это очень долгая история, рассказывать еë вам времени точно нет, — наконец-то сказал Джейк. Он даже не лгал: очередная встреча с терапевтом назначена на четыре часа, а туда ещë дойти надо. Ходить с нормальной скоростью всë ещë не получалось, Дэйв и его команда неплохо потрепали его тело и потом тот побег. — Ты... Могла бы ещë немного помочь?

Джейк на мгновение замялся, прося об этом. В очередной раз просить Джессику о помощи после всего, что она уже сделала для него... Но сбежать из окружения всех этих друзей хотелось так сильно! Слишком много людей вокруг за пару минут вытягивали накопленные за время лечения крохи энергии. Как будто в него вставили кран, открыли и забыли закрыть. А это они ещё не говорили слишком много.

— Ой, конечно! Простите, ребят. Нам правда пора.

Джейк спиной чувствовал все эти взгляды на себе, пока они с Джессикой мелкими торопливыми шагами добирались до входа в больницу. Если всë продолжится как сейчас, если она не передумает, а он станет достойным еë... Когда-нибудь с ними придëтся поговорить и объяснить всë, но чем дольше оттягивать этот момент, тем лучше.

Эта дорога им хорошо известна из-за ежедневных прогулок — с тех пор как к началу августа врачи разрешили выходить во двор и дышать воздухом не только из окна палаты. А сейчас уже середина месяца, здесь жарко и душно, иногда даже хуже, чем в палате. Ещë и эта компания целиком пришла в больницу, чтобы... что? Просто посмотреть? Они так и не объяснили своего появления.

— Извини, что я так. С Дэном и вообще...

— Всë хорошо. Я понимаю, ребята тоже поймут... Наверняка.

От нервного смешка Джессики Джейк даже слегка улыбнулся. Поймут ли они... Да или нет, вопрос интересный, но вообще-то не очень важный. Он вовсе мог не общаться с ними, если еë друзьям это неприятно. Зачем портить всем настроение хмурым видом и непривычкой к социальным контактам?

— Зачем они приходили?

— Ну, понимаешь... Они заметили, что мы с Лори постоянно где-то пропадаем уже месяц и... Скажу так, им стало интересно.

Джейк остановился на мгновение. Обернулся, чтобы бросить взгляд на толпу у скамейки — они всë ещë там, стояли и что-то обсуждали. С такого расстояния не услышать, но... Теперь всë почти становилось на места. Вся группа из дасквудского чата пришла сюда, потому что они переживали за Джесси и Глорию, боялись, что они могли попасть в неприятности. Они пришли, потому что так поступали друзья. Нормальные, а не та кучка крыс, какой были они с Дэйвом и Эллой. Они ведь так и звали себя, какая ирония. Трое неуловимых хакеров-крыс, талантливая молодëжь, желавшая изменить весь мир, потому что могли — так казалось. Их Цель с большой буквы... Может, они бы и добились успеха, если база их миссий — дружба и доверие — не оказалась с гнильцой.

Джейк знал, что Элла нравилась Дэйву, но продолжал с ней спать. Без особых эмоций, пользуясь только зовом тела и еë чувствами. Один из мерзких поступков, которым нет никакого оправдания. Да и желания оправдываться уже не было. Существуй в этом мире суд за моральные преступления, он сам бы доложил на себя и пришëл на скамью подсудимых без помощи полиции.

Дэйв знал, что Элла ничего ему не должна. Они никогда не встречались, несмотря на бесконечные признания и мольбы дать шанс. Знал, что его предательство ударит по ней тоже. И всë равно сдал своих друзей ради пары сотен и неплохой должности в компании, против которой они так усиленно сражались.

Элла... Может, она единственная в их компании была нормальной, не запятнанной виной. Она была честна с каждым из них, ничего не скрывала и никого не предавала. Она и ещë малышка Жессика — две настоящих жертвы обстоятельств. Нет, жертвы глупых необдуманных эгоистичных поступков — его и Дэйва, они оба одинаковые трусливые гады. Не больше и не меньше.

— Джейк, у тебя тут...

Он раз за разом, день за днëм погружался в глубину грязи собственных мыслей, стараясь упасть всë ниже, но каждый раз рядом оказывалась Джессика. Светлая, яркая. Настоящее сокровище, невозмутимый луч света в этой бесконечной темноте. Она в последний момент хватала его, отвлекала широкой лучезарной улыбкой. Или смахивала слëзы тонкими нежными пальцами — как сейчас. Еë руки мягкие и очень тëплые. Каждый раз. От еë прикосновений так мягко становилось под пропитанными отчаянием рëбрами. Джейк полыхал от жарких рук и иногда чувствовал себя немного живым и принадлежащим к этому миру.

— Спасибо, Джессик... Джесси. Опять я...

— Ничего, ничего, — осторожно обняв, она тронула губами его щëку. Такая нежная, деликатная и терпеливая. — Что тебя так напрягло?

— Я просто вспомнил их... И наш разговор там, помнишь?

Джессика кивнула — без секунды промедления. Она помнила. Просто не могла забыть очередные неприятности, доставленные им.

17 июля, Холлоу Крэй

В смертях Эллы и малышки Жессики Джейк всегда винил только себя. Не отдал украденную sd по первому, второму и ещë нескольким требованиям, просто перевëз семью подальше, в город, где их никто не знал, и успокоился. Оставил их, уехал на день, чтобы поработать «на месте» и заработать чуточку больше. Небольшой бонус от нормального начальника на нормальной работе. Провозился с объектом гораздо дольше и опоздал на последний автобус в сторону Холлоу Крэй. Обстоятельства маленьких нарушений собирались по крошечным кусочкам пазла один за другим в большую обагрëнную кровью картину. И уже несколько лет он бежал от безразмерного чëрного чудовища вины, нависшего над ним и в нетерпении капавшего слюной. «Остановись, оступись, дай схватить тебя...» — хрипело оно. А Джейк в последний момент успевал увернуться от иголистых когтей и снова залечь на дно, пока монстр поступал хитрее, пропитывая ядом бессилия.

И всë же вот он снова — отмеченный чëрным в каждом новом календаре день на третьей неделе июля. Особый скорбный день, когда Джейк привычно забивался в угол и проводил время с полуночи до полуночи, заливая подушку слезами. И только сегодня он наконец-то обернулся, чтобы взглянуть в глаза ужасному монстру, грозившему разорвать его на кусочки. Он всегда был похож на метафорических чудищ из ужасов: огромная тень с лицом, похожим на безжизненную маску-череп. А теперь выскочил из густеющих сумерек и обратился в большую лохматую собаку. Всë ещë опасную и кусачую, но совсем не такую страшную. Вина скалилась на него, рычала, пыталась схватить, но больше Джейк не боялся. Вспоминая подвал и Дэйва, вспоминая нежность объятий Джессики и еë ободряющую улыбку, он шëл вперëд — медленно, пошатываясь от слабости. Его состояние далеко даже от нормального, его подташнивало, на глаза наворачивались слëзы — чудо, что вообще добрался сюда.

Джейк шëл по узкой одинокой тропе. Разгар буднего дня, в такое время в таком месте редко можно найти много людей. Только если очередной несчастный расстался с жизнью совсем недавно. Он шуршал подошвами по песку, спотыкаясь о редкие мелкие камни. Мимо чëрного зубчатого ограждения, через тяжëлые витиеватые ворота. Солнце жгло бледную кожу до красных полос, капли пота стекали по лицу, мешаясь со слезами.

Джейк пытался сохранять решимость, но ему и сейчас сложно не поддаться скрежечущему шëпоту у самого уха — «уйди, развернись, спрячься вновь...» Спрятаться! Забиться обратно в свой угол, залечь на дно, дать ничему не измениться. Как же сильно трусливое желание! Но он закрыл глаза и сделал ещë неловкий шаг. И упал на колени прямо перед могилой — одной из многих на старом кладбище Фростфилд.

— Привет, — коснулся надгробия кончиками дрожащих пальцев. — Я наконец-то здесь.

«Эллен Джейн Тейт и Джессика Тейт» — высечено на холодном сером камне. Они лежали там, под слоем земли, уже несколько лет к ряду, но это первый раз, когда Джейк наконец-то появился рядом, когда нашëл в себе силы не убежать.

— Простите, я так облажался... Я так виноват!

Он сидел на земле, закрыв лицо руками, и рыдал навзрыд, не сдерживаясь, не скрываясь, не боясь попасться на глаза хоть кому-то. В одиноком месте, куда стекались вся горечь и боль жестокого мира, раздирающие его грудь эмоции не могли привлечь слишком много лишнего внимания. Не могли никого напугать. Он просто... В очередную годовщину смерти своей семьи Джейк наконец-то получил шанс поговорить с ними. Так и не ставшая женой Элла и крошка-дочь Джессика... Если бы можно было отмотать время и поменяться с ними! Если бы... И всем, каждому было бы лучше, лежи под поросшим травой холмиком лежал он.

— Простите, это моя вина, всë моя вина... Если бы...

— Простили. Я уверена, Джейк.

Его полукаменное тело едва шевелилось. Он едва мог повернуть голову, почти не дышал. Только крупные слëзы катились по раскрасневшимся щекам и сердце грохотало, билось о костяные прутья грудной клетки. У него на плече — рука. Ухоженная светлая ладонь. В первые мгновения Джейк верил: остатки разума сгорели давно и только пытались биться в агонии после встречи с Дэйвом. Всë-таки... Так невозможно, не может быть!

Она стояла прямо за спиной, сияла в обжигающих лучах дневного солнца. Лица не разглядеть — эти чëртовы слëзы! «Она... Она...» — стучало захваченное иллюзией сердце. Светлые волосы разметались по плечам, еë мягкий шëпот и этот ответ... Такой важный, такой нужный. Нелогичный ответ, который жадные чувства впитали и запылали вновь — до неправильности ярко. На жалкие секунды показалось, что мир треснул, время перевернулось, а перед ним стояла, как пять лет назад, Элла. «Простили», — всего лишь одно, ужасно простое слово. Неправильное, мëртвые не могли злиться или прощать. В это всегда верил Джейк, в этом не сомневалась Эллен. Ответ, которого быть не должно... И всë же вот он, ласкал чувствительные уши. Потому что иногда лучше послать убеждения к дьволу и дать мозгу обмануть себя.

Да, да, да... Она не Эллен. Правильная «она» мертва, и этого не исправить, но если разум хотел обмануться, чтобы продлить агонию ещë на минутку... Пусть! Пусть так!

И волосы у неë вовсе не светлые. Рыжие и волнистые — остальное дорисовало воображение. Просто... Просто он так хотел услышать...

— Джессика... Как?

Он спрашивал, глядя на неë снизу вверх, заливаясь слезами. Так грешник мог пожирать жадным взглядом сияющего ангела, моля о милости. «Я попался, я здесь, полностью в твоей власти».

— Мы с Лори хорошо работаем в команде! — заверила она. — Она тоже здесь, в машине нас ждëт.

— Вы обе приехали... из-за меня? Опять?

Джейк кусал повреждëнную верхнюю губу, сдирая тонкую кожу слой за слоем, игнорируя колющую боль.

— Конечно. Как тебя можно оставить?

Ещë одни странные слова — простые и такие нужные именно сейчас. И Джейк растаял, расплылся окончательно. Рыдая хуже маленького ребëнка, уткнулся лбом в живот, заливая еë одежду слезами. Мягкая тëплая и нежная, Джессика обнимала его, зарываясь пальцами в лохматые грязные волосы. Снова пыталась спасти его, вытащить со дна, на которое он так старался залечь все эти годы. Бесполезное и в общем-то вряд ли нужное усилие, он даже не стоил всех этих потраченных ресурсов. Быть оставленным — ей и всеми остальными — только чтобы не причинить вреда никому больше. От него достаточно, слишком много проблем! Из-за него сейчас в земле — прямо там, за спиной, лежали кости самых невинных людей из всех, кого он успел узнать.

— Почему ты... Почему ты такая добрая? Почему ко мне?!

Он даже не помнил, когда в последний раз рыдал так — от эмоций не в силах выдавить ничего, кроме хрипа. Может, ещë в школе, пытаясь руками закрыться от ударов отца, который и отцом-то ему не был... Это не похоже даже на плач и стоны боли от пыток Дейва, крик совсем другого рода. Это просто... Как... Как разрушение давно и с упорством укрепляемой плотины. С болью, кровью и кусками обломанных костей настоящие чувства, настоящий Джейк наконец-то прорывался сквозь оболочку... Пылая, сгибаясь и хватаясь за хрупкую Джуссику, как утопающий — за спасательный круг. Потому что в этот раз всë наконец-то...

— Ну, потому что... Я этого хочу! — ладони Джессики легли на щëки, чуть отстраняя и заставляя взглянуть на неë. — Ты спрашиваешь снова и снова и не веришь во всë, что я говорю о тебе. Поверь хотя бы в моë желание быть рядом с тобой.

— Быть... рядом?

— Да. Вставай, Джейк.

Опираясь на неë, Джейк поднялся на ноги. Теперь он видел Джессику в полный рост. Видел и сумку у неë на плече — туда едва помещался небольшой букет белых лилий. Зачем ей это? Он не успел спросить, но она ответила. Отстранилась от него на мгновение, присела на корточки и положила букет перед надгробием. Сидела так... Казалось, целую вечность. Время замëрзло под палящим солнцем — и Джейк вместе с ним. Он не шевелился, только едва слышно дышал и смотрел за ловкими движениями ладоней. Смотрел, как белые лилии легли перед надгробием, как она смахивала комья иссушенной земли с именной плиты. Джессика делала всë то, чем должен был заниматься он каждый прошедший месяц. Он смотрел, а по лицу снова катились крупные слëзы, смазывая мир в череду цветных пятен.

— Джессика, я... Не понимаю тебя.

— Значит, пока не надо!

Вспорхнув крошечной птицей, она тепло улыбнулась, приобняла его и повела в сторону от могил. К пустующей скамейке у старой готической часовни.

Они сидели рядом, вдыхая похожий на лимонный аромат высоких тонких высоких деревьев у входа в часовню. От объятий Джессики становилось теплее — не как от яркого солнца, не как от чьих-то касаний... Это совершенно новое ощущение, так не было даже в лучшие времена, когда рядом была Элла. Еë руки всегда были мягкими и пахли банановым кремом, Джейку нравились еë касания, но это... Что-то другое, что он не мог описать знакомыми словами. С Джессикой просто всë чувствовалось иначе. Намного теплее и мягче. В нëм просто загорелась крошечная искра, теперь согревающая всë существо.

— Мне надо... Я хочу понять, Джессика, мне... Важно.

— Мне нравится находиться рядом с тобой, узнавать тебя. А дальше... Будет не очень уместно говорить прямо здесь об остальном, да?

Несколько долгих секунд они молчали. Только Джейк негромко сдавленно всхлипывал, пытаясь выцарапать из горла разборчивые слова.

— Я... Хотел бы в тот день... вместо них.

Джессика глубоко вздохнула, подалась вперëд и обняла его. Неожиданно крепко, разжигая искру сильнее с каждой секундой, заставляя всë тело пылать. Джейк много успел испытать в жизни. Он и все «крысы» с юности возомнили себя борцами, мечтавшими сломать систему. И он пытался придерживаться этого пути так долго, даже когда вырос, и вина пустила корни в душе. Только система сильнее: растëрла в пыль его — жëстко, без капли жалости. Он превратился в больной засушенный цветок в букете. А Джессика... Она другая. Самая яркая и заботливая на свете. И теперь эта волшебная лилия положила голову ему на грудь, обнимала и едва слышно шептала, что он тоже «имеет значение». Чувство, которое так сложно выразить... Но рядом с ней Джейк пылал, осыпался пеплом и даже казалось...

— Поедем отсюда? Лори уже заждалась.

31 июля, Гринлей, пруд Мисти

Единственная на всю округу больница расположилась в тишайшем городке Гринлей. Городок крохотный, даже меньше Дасквуда. Судя по картам, которые удалось подсмотреть, территория больницы вообще занимала большую часть Гринлея, тут было всего несколько жилых домов и пара аптек, большой склад неподалёку от выезда... Странное место. Но это и не важно, раз после побега для разговора на кладбище ему было строго запрещено выходить из палаты. До этого дня.

Ему впервые разрешили выйти и подышать жарким летним воздухом, а не надоевшими лекарствами. Здесь спокойно, почти как в секретном месте Джессики на берегу Блэкуотер. Тот же лëгкий ветер, те же капли в лицо... И она. Джессика всë ещë не отходила ни на шаг. Она провела его к пруду с кувшинками и сидела здесь рядом, наслаждаясь цветочным ароматом. В этот раз она не говорила, просто сидела, положив голову ему на плечо. А Джейк не мог сдержаться — перебирал, гладил еë мягкие рыжие волосы. Так спокойно и неожиданно хорошо. Он дошëл до состояния, когда «почти не больно» — это уже достаточно хорошо, и наслаждался наверняка короткими моментами. Сейчас это чуточку легче. Там, на кладбище, услышав про такое желанное прощение, Джейк понял, каково это — быть таинственным фениксом. Он не был мëртв всë это время, только медленно тлел годами и две недели назад наконец-то загорелся как следует — чтобы полностью осыпаться пеплом и однажды возродиться снова. Нескоро, но... Он даже перестал стыдливо отворачиваться от психиатра при попытках начать разговор — доктор Морингтон уверял, что это уже большой шаг.

— И всë-таки... О чëм ты тогда не сказала?

Джессика подняла голову и замерла. Теперь еë лицо так близко и дыхание опаляло губы, а в мерцающих карих глазах отражались искры пламени, которым она подожгла его сердце.

— Джейк, сначала ты. Попытайся понять: что ты чувствуешь, когда я рядом?

— Чувствую... — Джейк закрыл глаза. — Мне тепло. Мне очень комфортно рядом с тобой. Сначала это даже пугало.

— Вот как... — улыбка. — А ты мне нравишься, Джейк. Мне было сложно признать это, я сама не видела, пока Лори носом не ткнула. Забавно так...

Щëки Джейка пылали. Он нравился Джессике? На самом деле? Как... Как это возможно? Он ведь... В нëм не было ничего особенного, но она чувствовала к нему что-то. Сначала говорила про дружбу, теперь ещë и это... Странно. Будь это кто-то другой, Джейк бы подумал, что стал жертвой глупой шутки. Но она бы не стала.

— Но почему? Я же не... Во мне ничего...

— Ты не поверишь, если я скажу. Так что пока, — игриво коснулась его носа тонким пальцем, — запомни это!

Она так близко, даже слишком. У него сердце трепетало и начинали дрожать руки. С Джессикой всë по-другому, она заставляла его чувствовать, давала ему ощутить что-то, что выходило за рамки привычного понимания вещей. Даже сейчас он почему-то не мог оторвать взгляд от еë приотрыктых губ. Розовые и, наверное, очень мягкие, как вся она.  

Он не понимал Джессику. Не понимал странную слишком заботливую женщину, которая готова даже влезть в опасный грязный подвал, чтобы спасти его жалкую жизнь. Он ведь даже не надеялся на это, разбрасывая хлебные крошки по всему Дасквуду. Но что хуже всего, Джейк совершенно не понимал себя. Ту новую сущность, которая копошилась в кучке пепла, ещë не уверенная до конца — выбраться или задонуться, так и не возродившись. 

Джессика рядом, в еë глазах искры, юркий язык скользнул по пересохшим губам. Зачаток желания сократить расстояние до конца, прижаться губами к губам и хотя бы так попытаться выразить то, что ещë не мог облечь в слова, всë ещë неправильный? Даже если она говорила, что...

На секунду ему даже показалось, что она не была бы против. На полсекунды он даже двинулся вперëд, думая, что мог бы... И волна отвращения к себе захлестнула с головой. Нет! Нельзя так, неправильно, он просто...

— Я не могу... Прости.

И тихонько отстранившись, ушëл. Острокогтые кошки снова рвали душу на части. 

13 августа, Гринлей

Джессика спешила к нему. Сначала Джейк видел еë через окно — вместе с остальными из группового чата — теперь слышал стук невысоких каблуков по полу. Раз, два, три... Обернулся. Как раз в момент, когда она вошла в коридора с небольшим букетом розовых лилий. Курьер не должен был раскрывать имя заказчика, но улыбка на еë лице почти кричала, что Джессике всë известно и без слов.

Подошла ближе. Улыбалась — правда понимала. Ни слова. Только крепкие жаркие объятия, от которых мурашки по коже и дыхание замирало.

— Наверное, было бы правильнее отдать их самому. Но раз мне нельзя покидать террирорию... И ещë встреча с доктором Морингтон...

— И ещë ты бы с места не двинулся от неловкости, — хихикнула Джессика, но еë взгляд вдруг стал серьëзнее. — Почему?

— Я... Понимаешь... — сжал кулаки. — Это благодарность. За твою доброту и ласку. Я бы не выжил без вас с Глорией.

Поэтому еë дома ждал букет ирисов.

— Вот как...

Джессика поджала губы. Ей мало такого ответа, он разрушал ожидания. И Джейк решился.

— Но это не всë. Я долго думал и... — снова ком в горле застрял. — Мне сложно, я не уверен и... — вдох ещë глубже. Джессика, мягко улыбаясь, убрала пару прядей волос ему за ухо. — Ты особенная, я ощущаю себя совсем иначе рядом, и... Мне кажется, я мог бы любить тебя. Не сейчас. Я ещë переломанный, но чуть позже, когда и если ты ещë...

Джессика приподнялась на носках и поцеловала его в уголок губ — очень быстро, легко — и отстранилась. Как печать, подтвердившая их зреющие чувства. Но если это правда любовь или хотя бы влюблëнность... Изголодавшийся по чувствам, он обхватил еë за талию, чуть наклонился и поцеловал уже сам — мягко сминая еë губы и загораясь спичкой от одной искры. Чарующее ощущение, ему впервые в жизни хотелось не только забирать, заполняя свою пустоту. Хотелось отдать всë, что у него было. Хотелось согреть... Даже если сейчас он не мог. Даже если был всë ещë пуст. В какой-то момент Джессика стала для него воздухом. Не спасательным кругом, но недостижимым идеалом, к которому Джейк готов шагать даже с переломанными костями — через боль и слëзы.

— Джейк...

— Джессик... Джесси?

Он не мог даже взглянуть ей в глаза. Вдруг слишком плохо? Слишком рано? Вдруг она не готова и...

— Всë будет хорошо. Это будет сложно, но мы пройдëм через всë вместе и заберëм у судьбы свой хороший конец. Знаешь почему?

Джейк задумался. Где-то он уже слышал такую фразу. Или читал... Ему вспомнилась Элла, с хитрой улыбкой пробиравшаяся через афоризмы того ирландского писателя.

— Потому что нельзя сдаваться и... История не окончена, если конец плохой?

Джесси кивнула. И ей действительно хотелось верить.