***

Отследить время суток в подземном городе можно было лишь по тому, как постепенно гасли тысячи зеркал, ведь каменный потолок был одного удручающе-серого цвета, и он ни в коем случае не мог заменить настоящего неба. К наступлению «вечера» мы уже успели отдохнуть и плотно поужинать в компании королевской семьи (а она оказалась на удивление большой), и хотя нам несколько раз настойчиво предлагали остаться и послушать выступление придворных певцов и музыкантов, мы втроём не сговариваясь вернулись в библиотеку, где в это время было темно и безлюдно.

Геллерт сразу же вцепился в первую попавшуюся ветхую книжицу и засел поближе к масляной лампе, заботливо оставленной людьми-ящерами, чтобы было лучше видно мелкий текст. Ал наоборот устроился за столом у тарелки с виноградом и принялся баловаться едой, так как его уже успели накормить на две недели вперёд. Том вслед за Геллертом принялся осматривать книжные полки на предмет интересного чтения, а я вышла на каменный балкон, чтобы немного подышать «свежим» воздухом, ведь он везде был одинаковым по сути. Но стоять на открытом пространстве было немного легче, чем в четырёх стенах, и я принялась следить с высоты птичьего полёта за бурлящим жизнью городом.

С балкона местные жители внизу казались крохотными точками, но если приложить усилия, то можно было разглядеть силуэты. Все работы к наступлению темноты закончились, и люди-змеи разбрелись по домам, а незастеклённые окна сотен зданий постепенно зажглись изнутри каким-то странным бело-синим светом, похожим на ла лус дель динеро, но не совсем. И никак не похожим на привычный нам жёлтый свет пламени.

Я никак не ожидала подобных фокусов от такой отсталой на вид цивилизации (а может, она была наоборот более продвинутой?), и изо всех сил пыталась найти источник странного света, а люди-змеи как-то незаметно после ужина повалили на улицы. Постепенно шум разговоров и детский смех становился всё громче, как и странный свет, который словно туман змеился по улицам, а затем сквозь этот гомон послышалась… музыка. Задорная, простая танцевальная музыка будто от скрипки и духовых, и на главных улицах образовались парочки, вокруг которых таинственный свет будто бы… завихрился. А ещё он словно поднимался. Не выдержав, я сильно наклонилась вперёд и махнула рукой сквозь облачко «света», наконец достигшего верхушки пирамиды с самого низа, а когда выпрямилась и вгляделась в ладонь, то на моих пальцах был какой-то непонятный светящийся порошок…

— Занятно, не правда ли? — раздался за спиной насмешливый голос, и я подпрыгнула на месте от неожиданности и резко развернулась, а Том с нахальной улыбкой подошёл ко мне и положил на каменные перила балкона небольшой серо-белый куб.

Я с недоумением посмотрела сначала на куб, затем на Тома, и тот, ещё сильнее усмехнувшись, наклонился и с силой подул. И куб вдруг засветился тем самым сине-белым светом, а с него начала испаряться та самая загадочная светящаяся пыль, которая по ночам освещала город.

— Я нашёл его на подоконнике рядом с ещё одной лампой, видимо, они не привыкли пользоваться огнём… — довольно пояснил Том, пока я потрясённо следила за люминесцирующими пылинками, похожими на пыльцу фей. — Не знаю, что это и как оно работает, но это… очень интересно… правда?

Меня хватило на два неловких кивка, потому как все слова застряли в горле, а бело-синие пылинки ровной струйкой поднимались всё выше в бархатной черноте вокруг. Но маленькая струйка передо мной не шла ни в какое сравнение со столпами светившегося ярким светом тумана, который поднимался с десятков улиц и освещал темноту вокруг, будто бы миллиарды маленьких светлячков. Тело словно парализовало в благоговейном экстазе от открывшегося мира: удивительного, неизведанного и полного загадок, а время застыло на месте, давая шанс насладиться мгновением. Правда, совсем скоро я попала под чары не только таинственной пыли, но и музыки, лившейся снизу: сначала указательный палец правой руки стал слегка подрагивать в такт задорного танца, а совсем скоро и ноги принялись невольно притаптывать, подражая движениям парочек на улицах.

Отойдя немного от рек белоснежного света в кромешной тьме, я повернулась к Тому, чтобы разделить с ним впечатления от увиденного, а он усмехнулся моим приплясываниям и с широкой улыбкой протянул мне ладонь. И я, широко улыбнувшись подобному предложению, приняла её и резко повернулась вокруг своей оси, и мой партнёр по танцу тут же подхватил меня и закружил в такт неизвестной нам песне.

— Ты знаешь движения? — рассмеялась я, так как наш танец был больше похож на жалкую пародию того, что творилось внизу, но Том снова крутанул меня и ловко поймал в свои руки, со смехом крикнув:

— Нет! Но мне наплевать, всё равно нас никто не видит!

Я вновь разразилась звонким смехом, а Том сделал очередное неловкое па и притянул меня к себе, так резко, что я выпустила из лёгких за один выдох почти весь воздух, но никак не могла заставить себя вдохнуть его. Время застыло, когда я посмотрела в его глаза — тёмно-багровые, как и мои, в которых отсвечивали белоснежные реки волшебной пыли. Она окутывала нас своим сиянием, как и лёгкая музыка, а кожа начинала гореть в тех местах, где её касались сильные ладони. Бледное лицо Тома было как всегда похоже на маску, сделанную искусным мастером эпохи Возрождения из чистейшего мрамора, но в его глазах неожиданно читалось волнение или даже трепет. В его глазах был океан эмоций, неожиданно глубокий океан, в котором запросто можно было утонуть, угодив в смертельный водоворот. Том сам был смертельным водоворотом, попав в который люди гибли без малейшего шанса на спасение. И я тоже, похоже, слишком близко подошла к этой ловушке. Опять.

Миллиметр за миллиметром он наклонялся к моему лицу, а я не могла пошевелиться, настолько меня парализовало от его гипнотизирующего взгляда. На секунду я забыла буквально обо всём на свете, но когда между нашими губами оставался несчастный сантиметр, со стороны входа на балкон раздался укоризненный крик:

— Ал, не смей туда бегать, там высоко! Вернись! Сейчас же!

Волшебство момента вдребезги разбилось, словно тончайший горный хрусталь. Том резко разжал руки, и я тотчас отпрянула от него, стараясь дышать как можно ровнее, а лицо так и заливала противная краска. Поймав нюхлера почти у самых перил, Геллерт вопросительно уставился на нас, словно только сейчас заметил, что был не один на балконе, и я ещё больше покраснела и мельком взглянула на Тома, который застыл на месте с разведёнными в стороны руками, будто бы попал под Остолбеней. А в его глазах среди искрящихся отблесков сгущались растерянность и… сожаление. Осознание потери.

— Я… я пойду… посижу… устала… — не выдержав неловкости момента, прохрипела я и махнула рукой в сторону кресел и столика с фруктами.

Том, чуть придя в себя, рвано кивнул и вдруг метнул полный злости взгляд в сторону неразлучной парочки, из-за которой весь наш первоначальный план на сегодняшний день полетел наперекосяк. Геллерт, почувствовав немой укор, гордо хмыкнул и пошёл прочь с балкона, а Ал вдобавок показал нам длинный язык через плечо хозяина. Но я злиться на маленького непослушного зверька не собиралась, тем более что в этот раз он сбежал удивительно вовремя, а потому глубоко вдохнула и как ни в чём не бывало вернулась в библиотеку вслед за Геллертом, а Том остался стоять на балконе.

«Что же творится в голове у этого человека?» — невольно промелькнул вопрос, едва я, сев в кресло, зацепилась взглядом за одиноко стоявшую фигуру в чёрном, которая с высоты птичьего полёта следила за плясками внизу. Но из недр сознания неожиданно всплыл совсем другой голос:

«Он не человек. Вспомни, сколько боли он принёс тебе и не только тебе. Вспомни, сколько людей он убил лично, собственными руками. Вспомни его глаза во время убийства, ты же видела сама: в них никогда не было ни сожаления, ни раскаяния, только лёд и безразличие. Ты его совсем не знаешь, Кейт… у этого змея тысяча масок, и он наденет любую, чтобы обдурить тебя. Чтобы добиться цели. Но это не значит, что он изменится. Такие как он, не меняются, а тебе не стоит второй раз лезть в этот омут… больше некому вытаскивать тебя из него».

— Крайне необдуманно поощрять подобные вольности, на мой взгляд, — вдруг раздался хриплый шёпот совсем близко со мной, и я резко отвернулась от Тома к Геллерту, который уселся в соседнее кресло, а Ал спокойно сидел на его коленях, не предпринимая больше попыток к побегу.

— Что?.. — прошептала я в ответ, но бледные, словно льдинки, глаза настолько серьёзно смотрели на меня, что в голове возникла невольная догадка о действительно инсценированном побеге Ала, а не просто случайности. И веса этой догадке добавила абсолютная невозмутимость нюхлера, которому после сытного ужина уже ничего особо и не было нужно. А Геллерт, заметив в моих глазах крохи осознания, наклонился ко мне и вполголоса прошептал:

— Вам будет лучше с мистером Гампом, Кэтрин. С ним… — он кивнул в сторону Тома, и я снова задумчиво посмотрела на чёрный силуэт на фоне белоснежного тумана, — вы точно не найдёте то, что в итоге ищете.

— Вы же ни разу не видели Дерека? — усмехнулась я, продолжая смотреть на Тома. — Откуда такие выводы?

Геллерт дождался, пока я не повернусь к нему, а затем криво усмехнулся и прохрипел:

— Вы правы, я не видел вашего нынешнего мужа. Зато я достаточно времени провёл с предыдущим, чтобы понять, что же он из себя представляет. И поверьте мне, Кэтрин, счастья вы с ним не получите. Только слёзы и горе.

Какая-то частичка меня авторитетно закивала подобным словам, другая лишь печально вздохнула, однако не споря, а с губ сорвалось тихое:

— Мы с Томом знакомы с моих одиннадцати лет… а сейчас мне двадцать девять. Восемнадцать лет, Геллерт, восемнадцать лет это чудовище отравляло мне жизнь… но больше я не дам ему такой возможности. — Геллерт насмешливо взглянул на меня, намекая на моё «спасение» всего лишь несколько минут назад, и я так же растянула губы в улыбку и в который раз повернулась в сторону балкона. — Сколько раз он пользовался мной, сколько раз причинял боль… теперь моя очередь. Я никогда не променяю Дерека на Тома, нет… жизнь меня достаточно проучила, и за своё тихое счастье, которое я наконец получила четыре года назад, я буду бороться до конца. Но раз он вызвался помогать мне, то пусть помогает… но я не уйду от своего мужа, это точно.

— Но как вы можете доверять ему, Кэтрин?

— Я ему и не доверяю, — выдохнула я и с тяжёлым вздохом откинулась на спинку каменного кресла. — Просто не могу. И никогда не смогу. Пусть Салазар с ним возится и перевоспитывает, если у него вдруг возникнет такое желание, а я хочу найти Дерека и тихо радоваться каждому дню вместе с моей семьёй. И я этого добьюсь.

На мгновение мы с Геллертом не мигая смотрели друг на друга, и он наконец едва заметно кивнул, будто бы в знак уважения. А спустя ещё несколько минут душной тишины с балкона вернулся Том.

— Уже поздно, пора спать, завтра очень много дел… — проговорил он, встав за моим креслом, и я, приподняв углы рта в усмешке, медленно встала из кресла и лениво потянулась. — Проводить тебя, Кейт?

— Спасибо, но я запомнила дорогу, здесь недалеко. Спокойной ночи!

Помахав рукой мальчикам, я едва слышно покинула библиотеку, старательно прогоняя мысли о нашем неловком танце на балконе. Нет, такие мелочи чувствительно влияли на мой разум, но они не могли заставить меня передумать. Только не теперь, после всего пережитого. И я даже была благодарна Геллерту за его благородный порыв «спасти» меня от крайне необдуманного поступка… Не надо было давать ложных надежд ни себе, ни этому змею, и шрамы прошлых ран в сердце неприятно заныли в подтверждение этим мыслям.

* * *

Половину следующего дня я была неожиданно для себя вовлечена в один из любимейших своих предметов в школе — Зельеварение. Пока Том с Геллертом изучали распорядок королевской семьи — и, что самое важное, распорядок королевской стражи, — я тихонько варила из найденных в своей сумке ингредиентов снотворное зелье. Оно было слабым, но у меня не было ни компонентов, ни времени на что-то более серьёзное, да и было это ни к чему: задерживаться в Тиауанако дольше ужина мы точно не планировали, так что пары часов крепкого сна точно хватит для нашей задумки. И когда до готовности зелья оставалось всего несколько минут, к мою комнату прокрался Том.

— Всё готово?

От внезапно раздавшегося за спиной горячего шёпота я резко дёрнулась и чуть не просыпала в небольшой походный котёл больше стандартного ингредиента, чем это было нужно, но Том вовремя схватил меня за запястье, и порошок остался во флаконе во всём первоначальном количестве. Я облегчённо выдохнула, так как задерживаться в подземном городе ещё на три часа из-за испорченного зелья очень не хотелось, а Том наклонился чуть ниже к котлу и принюхался.

— Пахнет вроде неплохо… на час хватит?

— Должно хватить, если крылья златоцветок не испортились… — протянула я, и Том мгновенно повернулся и пристально уставился на меня, на что я развела руки в стороны: — А что ты хотел? Мы то в жаре, то в холоде… не каждый ингредиент выдержит такие перепады температуры! Думаешь, часа ему не хватит?

Мной тут же завладело беспокойство, но он на удивление мягко положил руку мне на плечо и тихо, успокоительно проговорил:

— Я думаю, что мы уложимся в час, и нам удастся сбежать из этого… плена. — Я на подобные слова удивлённо вскинула брови, и Том, заметив это, показушно скривился, пряча улыбку. — Да, нас здесь никто насильно не держит, но… неприятно, когда у тебя нет выбора.

— Да неужели?..

— Да, — ещё более неохотно ответил он, а я от ошеломления даже забыла половину заготовленных для подобных моментов шпилек. — Даже не думал, что когда-нибудь попаду в такую ситуацию… неприятно. Очень неприятно.

— Знаешь, я даже в какой-то мере рада, что мы оказались здесь, — усмехнулась я, в последний раз помешав зелье, и над левым ухом послышался смешок. — Хоть чему-то тебя жизнь научит, пока мы ищем Дерека… готово!

Том словно ждал именно последнего слова, а потому ловко взмахнул палочкой, едва я достала из котла ложку, и в воздухе завис прозрачный стеклянный пузырёк. Набрав достаточное количество бледно-голубого зелья, он закупорил крышку и выпрямился, а я встала за ним и с тревогой спросила:

— Ты знаешь, где он сейчас?

— Да, — нахмурившись, ответил Том, спрятав пузырёк за пазуху. — И если мы поторопимся, то можем ещё успеть… — Он вдруг схватил меня за левое запястье и больно повернул его, что я аж зашипела, но кратковременная боль быстро прошла, а Том, сверив время на моих часах, схватил меня за другую руку, бросив: — Бежим, Кейт!

Уверенно пробираясь по лабиринтам коридора королевского дворца, он вёл меня всё глубже и глубже к покоям королевской семьи, куда нам было вроде как не запрещено ходить, но как-то… неприлично. Люди-змеи очень щепетильно относились к личному пространству и правам другого… человека, так что они старались не лезть лишний раз ради любопытства туда, куда их не приглашали. Я бы тоже не полезла, честно говоря, если бы не крайняя необходимость. Только вот была одна загвоздка… чем ближе мы подходили к покоям, тем больше в зоне видимости появлялось стражи, а мне это очень не нравилось.

В итоге мы спрятались за очередным поворотом, и когда я обеспокоенно взглянула на Тома, тот, достав пузырёк из потайного кармана, приготовил палочку и кивнул на одного из змеев, гораздо мельче стражников, который нёс в руках поднос с фруктами и кубком.

— Его жена сейчас в саду, а он в это время разбирает бумаги… так что мы точно не промахнёмся, — прошептал Том, незаметно подняв малюсенький пузырёк в воздух. Люди-змеи с волшебниками были явно не знакомы, и хотя среди их изобретений было много всего непонятного, я была уверена, что этому было какое-то научное объяснение. А вот они от нас подставы никак не ожидали.

Слуга даже не заметил, что кубок немного наполнился, настолько ювелирно Том левитировал снотворное прямо у самых дверей. А поскольку оно не обладало ни вкусом, ни запахом, то заметить его было невозможно… и оставалось только ждать.

Ждали по моим часам. И через ровно десять минут Том с прищуром посмотрел на двух ящеров с копьями, преграждавшими дорогу к своему повелителю, и процедил:

— Ты готова, Кейт?

Я молча кивнула, стараясь унять сердцебиение, а Том схватил меня за руку — и мы тотчас оказались прямо в комнате царя Тиауанако. И нас, к большому облегчению, никто не заметил — хозяин покоев мирно спал на бумагах за столом, видимо, только-только выпив снотворное зелье.

— Быстрее, надо его спрятать, пока она не нашла, — скомандовал Том, и мы вдвоём с помощью магии подняли грузное тело в воздух и принялись озираться по сторонам в поисках надёжного укрытия.

— Туда, в шкаф! — Я указала рукой за массивный каменный шкаф с дверцами из слюды или какого-то другого минерала, и Том скептически посмотрел на меня, на что я прошептала: — У тебя есть идеи получше? Тогда поторопись, пока сюда не заглянула стража!

— В шкаф, так в шкаф, надеюсь, не задохнётся, — хмыкнул он, и прежде чем я успела в ужасе распахнуть глаза, тело правителя Тиауанако уже было уложено между висевшей белоснежной ткани. Конечно, поза для сна, в которой мы поместили тело в шкафу, была крайне неудобной, но думать о комфорте в наших условиях дефицита времени как-то не приходилось. И всё же, закрывая дверцу, я оставила маленькую щёлку, чтобы действительно не случилось беды, а в следующую секунду меня опять схватили за руку, и тело сжало от трансгрессии.

— Усыпили? — нетерпеливо накинулся на нас Геллерт, а я так и ахнула от его вида: зелёная кожа-чешуя, белоснежная туника, обруч на голове и глаза-щёлочки… его было невозможно отличить от местного жителя, даже голос и то шипел!

— Да, — коротко бросил Том, оглядевшись по сторонам, и кивнул мне в сторону стеллажей вдалеке, где можно было спрятаться.

— Похож? — нахмурившись, уточнил Геллерт, повернувшись правым боком к металлическому зеркалу, которого ещё вчера в библиотеке точно не было, и Том, пристально вглядевшись в нашего товарища по несчастью и главного актёра в грядущей пьесе, хмуро ответил:

— Мне кажется, он немного выше.

— Так? — Геллерт взмахнул палочкой, и его тело незаметно вытянулось на пару сантиметров, а Том тотчас кивнул:

— Да. Она не должна понять, что вы говорите на разных языках из-за глаза ягуара, но… она может догадаться, что это не её муж, по поведению или манерам, если вы перегнёте палку.

— Постараюсь не перегнуть, — пренебрежительно отмахнулся Геллерт, внося в свой образ последние штрихи. — По крайней мере, стража не заметила подвоха, когда я попросил привести её… слышите? — В воздухе действительно послышались тихие шаги, и Геллерт замахал руками, и Том тут же потащил меня за стеллажи. — И ни звука!

— Дорогой?

Только мы спрятались, как в библиотеке зазвучал тихий мелодичный голос жены правителя, и в ответ ему раздался шипящий голос подставного мужа:

— Любовь моя, как я рад, что ты приш-ш-шла!

— Что-то случ-ч-чилось?

Да, мы решили воспользоваться банальной психологией вместо пыток и каверзных зелий вроде сыворотки правды, на приготовление которой ушёл бы месяц, не меньше. Империус тоже не подходил, ведь за правителем постоянно следила стража, и его странное поведение могло привлечь совершенно ненужное нам внимание. Но в королевской семье, за которой мы успели достаточно понаблюдать, царили удивительная гармония и доверие, и единственный человек, которому царь мог добровольно разболтать страшную тайну — была его любимая жена. Которая, опять же, ничего не знала о волшебниках. А ей, как назло, встретилось на пути три крайне нехороших редиски именно из их числа, что так отчаянно хотели выбраться наверх.

Затаив дыхание, я выглянула из-за стеллажа, чтобы оценить обстановку, и Том мгновенно сжал мои плечи, не позволяя вылезти больше дозволенного. Но пока переживать было не из-за чего, пьеса шла как по маслу, и мы принялись следить, что же будет дальше.

— Дорогая… — вздохнул Геллерт, картинно приложив ладонь ко лбу, и правительница Тиауанако, не почуяв подвоха, непроизвольно подошла ближе и кончиками пальцев коснулась его лица. — У меня вс-с-сё никак не выйдут из-з-з-з головы эти… чуж-ж-жаки. А ес-с-с-сли они найдут то, что мы так с-с-старательно прячем?

Он тяжело вздохнул, и его «жена» вдруг ласково улыбнулась и тихо протянула:

— Откуда, любовь моя? Только мы с тобой з-з-знаем, где х-х-хранится камень Аиры. — Я задержала вдох, не веря, что мы, благодаря чьему-то актёрскому таланту, получим первую подсказку, а наша подопытная для пущего эффекта повернулась в сторону балкона и с улыбкой посмотрела в сторону одной из статуй с женской фигурой, державшей на вытянутых руках огромный серый шар. — А без-з-з него выхода не найти. Наш-ш-ши предки давным-давно с-с-спрятали его туда, и никто, даж-ж-же ты и я, не видели его. Они не найдут вых-х-хода… и останутс-с-ся з-з-здес-с-сь, с-с-с нами… ты рад их-х-х появлению?

— Д-да! — с заминкой ответил Геллерт, задержавшись взглядом на статуе, словно думая, где конкретно может быть спрятан камень. Но не успела женщина-змея обеспокоенно нахмуриться, как он уже повернулся к ней и крайне деликатно взял её за тонкие руки, подражая вчерашнему их милованию за ужином, свидетелями которого мы невольно стали. — Да, дорогая, я рад. Они будут оч-ч-чень полез-з-зны. Ос-с-собенно тот, с с-с-седой ш-ш-шевелюрой. С-с-сраз-з-зу видно, что он умнейш-ш-ший из-з-з них-х-х.

Я на подобные бахвальства поджала губы, а Том так и трясся в беззвучном смехе. И в целом, мы получили то, что искали, даже больше, и пора было сворачивать спектакль, но Геллерт, видимо, так вошёл в роль, что продолжил разглагольствовать перед обожающей его публикой:

— Да, любовь моя, эти чуж-ж-жаки помогут нам из-з-зменить наш-ш-шу ж-ж-жиз-з-знь к лучш-ш-шему! Они умнее нас-с-с, они с-с-сильнее нас-с-с и проворнее… Не сейчас, Ал!

Мы с Томом настолько сосредоточенно следили за ходом театральной постановки, что как-то выпустили из внимания главного зачинщика всех проблем, который до этого мирно спал на подоконнике, пригревшись в лучах солнца. А вот Ал, совершенно не подозревая о нашем коварном обмане, как ни в чём не бывало подкрался к ногам хозяина, требуя внимания и угощения.

Правительница Тиауанако мигом поменялась в лице, но не успел Геллерт как-то попытаться исправить ситуацию, как каменные двери библиотеки распахнулись, а на пороге возник её муж собственной персоной, взъерошенный, помятый и крайне злой, да ещё и в окружении стражи. Правда, увидев перед собой свою копию, да ещё и державшую за руки его жену, он мигом поменялся в лице, на мгновение погрузившись в оцепенение, а я успела обречённо пропищать:

— Точно крылья златоцветок испортились… и полчаса не прошло!

— Ох, надо было готовить самому! — прорычал Том, в который раз за день больно схватив меня за запястье, и потянул напролом как раз к тому месту, где застыл правитель Тиауанако. — Бежим, мы всё узнали!

Хотя меня с немалой силой тянули к выходу, я в последний момент умудрилась схватить со столика таинственный светящийся куб в качестве сувенира, уж больно он был… манящим. А Геллерт, подхватив на руки Ала, бросился за нами, бесцеремонно оставив «супругу» в полной растерянности.

— С-с-страж-ж-жа! С-с-сх-х-хватить их-х-х!

Мощный командный голос раздался по коридорам как раз тогда, когда мы уже успели преодолеть несколько крутых поворотов, и вслед раздался топот погони. Но у нас было небольшое преимущество во времени, поэтому мы без особых препятствий выбрались из лабиринта поворотов к залу с колоннами, откуда начиналась лестница.

— Как мы?.. — отдышавшись, прохрипела я, посмотрев вниз, и от тысяч ступенек мне мгновенно поплохело. Пользоваться подъёмником тоже было не самой удачной идеей, но только я подняла глаза на Тома, как тот закатил свои и второй рукой схватил Геллерта.

Резкое сжатие — и мы уже у подножия лестницы, а стража только-только оказалась у её начала. Правда, они знаками дали понять, что что-то не так, и охранники, находившиеся внизу, тотчас повернулись к нам и нацелили на нас оружие. Геллерт первым очнулся и, вскрикнув, резко рванул вперёд, по главной улице, забитой горожанами, и нам с Томом ничего не оставалось, как бежать следом, расталкивая попадавшихся нам по пути людей.

Пробежав метров сто или двести, Том неожиданно резко свернул в сторону, утягивая меня за собой, а затем ещё раз и ещё, пока мы не оказались вместо оживлённой улицы в подобии колодца из каменных зданий, где никого не было. Но останавливаться было нельзя, и мы, заприметив лестницу, побежали на крышу одного из домов, откуда можно было хорошенько осмотреться и трансгрессировать.

Делая один судорожный вдох за другим, я без сил осела на черепицу, а вот Том принялся сосредоточенно вглядываться в улицы, словно кого-то выискивая. И совсем скоро пропажа нашлась. Геллерт, оседлав двух скелетообразных лошадей, мчался напролом через импровизированный рынок. То и дело слышался треск глиняной посуды, вскрики женщин, разгневанные ругательства мужчин и восхищённые ребяческие вопли. И было чему восхищаться, если честно!

Кто бы мог подумать, что на исходе восьмого десятка человек может так ловко двигаться и выполнять практически цирковые трюки?! Я бы — никогда. Но это было, прямо на моих глазах. Пролетев насквозь посудную лавку и разбив добрую половину товара, Геллерт на буквально осатаневших животных влетел в прилавок с фруктами. Виноград и авокадо полетели в воздух, а на его лице размазались пару сочных томатов, закрывая обзор дороги. Лошади, на мгновение потеряв управление, резко свернули в сторону, влетев в развешанные на верёвках ковры и полотна ткани, и Геллерт, вытерев лицо, снова обуздал их и помчался дальше, сеять разруху и хаос у всех на виду.

— Что он делает? — удивлённо выдохнула я, не в силах оторвать глаз, как ловко наш общий знакомый удирал от погони. — Он же может просто трансгрессировать к нам? Может, подать ему знак?.. Или?..

Том на мои вопросы лишь сосредоточенно вглядывался на выкрутасы бывшего кумира, а затем вдруг резко выпрямился и посмотрел вперёд, на одну из громадных статуй.

— Может, Кейт, но он даёт нам шанс пробраться к камню Аиры…

До меня наконец тоже дошло, что пока основная часть стражи гналась за Геллертом, у нас был неплохой шанс стащить нужную для побега вещь. Но не успела я встать и взять Тома за руку, как скелетообразные лошади резко затормозили перед опрокинувшейся повозкой, и Геллерта швырнуло вперёд. Маша руками в стороны, он по эллипсообразной траектории пролетел на несколько десятков метров в воздухе и плюхнулся прямо в огромную бочку с вином, которую в панике бросили хозяева прямо посреди дороги. Крышка с треском проломилась, и Геллерт скрылся в пурпурной жидкости, создав небольшой фонтан. Из моей груди вырвался полный страха крик, стража, измотанная погоней, так и замерла на месте, будто не зная, что делать с бочкой, а та вдруг взорвалась, обдав всех, кто находился поблизости, алкогольным цунами.

Волна насыщенного фиолетового оттенка пронеслась по главным улицам, смыв все плохо закреплённые вещи в пределах трёхсот метров, и даже горожан пошатнуло от её напора. Только вот главного зачинщика беспорядков видно не было, и я с неподдельной тревогой воскликнула:

— О господи, где он?! — боясь, что наш проводник попросту утонул. Но Том, внимательно следя за ходом событий, вдруг усмехнулся и кивнул в сторону переулка, и я облегчённо выдохнула, заметив, как сильно пошатывающийся Геллерт пытается незаметно скрыться от стражи. А в следующую секунду мы трансгрессировали, решив не терять времени даром.

Руки Аиры, таинственного и неведомого божества, находились действительно высоко, и стоять на них, видя под собой пропасть, было крайне неудобно, особенно вдвоём. И Том левитировал в сторону, галантно уступая мне место, и крикнул:

— Кейт, ты справишься?

— Да! — отозвалась я, оглядев серый шар высотой с мой рост, а Том принялся следить за тем, что происходило вокруг, в том числе за отвлекающими манёврами Геллерта.

Осторожно подкравшись поближе и осмотревшись на предмет наличия людей-змеев (а прямо в груди статуи была арка, подтверждавшая, что выход на «смотровую площадку» для желающих всё же был), я принялась с помощью заклинания вырезать в камне полость, чтобы посмотреть, что же там внутри всё-таки было спрятано. И когда я закончила, в камне действительно оказался тайник, в котором лежала расписная шкатулка. Задержав дыхание, я крайне осторожно приоткрыла её, и мне в глаза брызнул яркий белый свет. Зажмурившись на мгновение, я на ощупь достала не такой уж и большой камень, а тот, постепенно погаснув, вдруг испустил из себя тоненькую полоску света, которая указывала куда-то в тёмные тоннели.

Трудно будет передать словами, какое же облегчение нахлынуло на меня в тот момент, когда я поняла, что дорога наверх всё-таки была. Но радоваться было рано: едва я достала камень из шара, как на ладони Аиры из той самой арки осторожно вышли два вооружённых мечами змея и внимательно осмотрелись, словно кого-то ища.

— Ой-ой, — пискнула я, покрепче сжав камень в правой руке, и снизу вдруг раздался крик:

— Прыгай, Кейт, я тебя поймаю! Ты же мне веришь?

— Нет! — отозвалась я, но стража медленно приближалась ко мне, так что выбора особо не было. И я, задержав вдох, сиганула с края ладоней прямо в никуда.

Жизнь не успела пронестись перед глазами, так как меня почти сразу же подхватили сильные руки. И только я почувствовала, что в безопасности, и судорожно вдохнула и выдохнула, как Том с усмешкой посмотрел на меня и протянул:

— Мне кажется, или это уже где-то было?

— Неважно, — прохрипела я, а в трёх сантиметрах от меня пронеслось копьё. — Быстрее, нам нужно бежать куда указывает камень! — И только Том спикировал в нужную сторону, как я хлопнула его по плечу и строго добавила: — Но сначала нужно найти Геллерта!

— Он не маленький, сам найдёт дорогу! — возмутился Том, но я так зло посмотрела в ответ, проигнорировав ещё одно хорошо заточенное копьё, что он закатил глаза и нехотя выдохнул: — Ладно-ладно… как скажешь.

В итоге мы приземлились в районе, близком к нужному выходу в тоннели, где как раз в последний раз видели Геллерта. Только вот вокруг было удивительно тихо, даже местные жители и то попрятались по домам, ожидая, чем же закончится наш грандиозный побег. Я, нахмурившись, огляделась по сторонам обезлюдевшей улицы, а Том, недовольно скрестив на груди руки, хмыкнул:

— И где твой Геллерт?

Но не успела я тяжело вздохнуть и признать поражение, как из небольшого переулка выбежала наша пропажа, в своей фирменной манере маша руками. На моём лице тотчас непроизвольно засияла улыбка, и я вытянула вперёд руки, показывая одному вредине, где же был мой Геллерт, как последний рьяно пробежал мимо нас, даже не поздоровавшись. И причина такого его поведения появилась буквально через несколько секунд — десяток хорошо вооружённых солдат, трое из которых были верхом на тех самых скелетообразных лошадях.

Радость мигом сменилась ошеломлением, а глаза так и полезли из орбит, но Том, очнувшись чуть ранее, схватил меня за руку и потянул вслед за удиравшим Геллертом, который ловко нырял из одного переулка в другой, избегая больших улиц, видимо, чтобы не попасться всадникам.

— Геллерт, мы нашли его! — из последних сил прокричала я, когда мы всё-таки догнали нашего проводника, и тот, не сбавляя скорости, крикнул в ответ:

— Что нашли?

— Камень… Аиры! Он… у нас! Нам… в… те… тоннели!

Лёгкие так и горели от интенсивной нагрузки, и я еле-еле проговаривала слова, прерывая фразы судорожными вдохами. А вот Геллерт неожиданно замедлил бег и повернулся ко мне.

— Правда нашли?

— Да! — выдохнула я, подняв повыше камень, лучик света из которого указывал путь, словно нить Ариадны.

— Тогда почему мы убегаем?! — возмутился Геллерт, окончательно остановившись посреди улицы, и я так и выпала в осадок, ведь стража, весьма грозная на вид и неплохо вооружённая к тому же, почти догнала нас, и проверять, насколько комфортными были в Тиауанако тюрьмы как-то очень не хотелось.

Том тоже непонимающе уставился на Геллерта, так как до нужных тоннелей было рукой подать, но Геллерт вдруг вышел в самый центр улицы, и в тот момент, когда из-за угла выбежала стража в полном своём составе, решительно взмахнул палочкой.

Он был словно дирижёр. Магия, исходившая от него мощным, но одновременно плавным и изящным потоком, подхватила в воздух все глиняные кирпичи в зоне видимости и закружила их в воздухе. Воины, гнавшиеся за нами, так и застыли в оцепенении, первый раз в жизни столкнувшись с таким явлением, как волшебство, а кирпичики, снова став глиной, стали образовывать толстую стену между нами и погоней. Том, поняв ход мыслей Геллерта, одним резким движением вызвал поток пламени, и я закрыла рукой лицо, настолько жарко мне вдруг стало. Огонь обжёг глиняную стену, сделав её твёрдой и неприступной, а Геллерт методично замуровывал все видимые переулки, оставляя лишь один проход для нашего отступления.

— Вот видите, господа, — закончив творить препятствия, важно проговорил Геллерт, так и выхаживая вдоль только что созданной стены, и мы с Томом синхронно уставились на него. — Волшебники — это величайшая каста людей, с которыми лучше не воевать. Инки, потерянные цивилизации, атланты… это ничто по сравнению с прирученной людьми магией… особыми людьми, прошу заметить! — Он поднял указательный палец, а за его спиной послышался едва заметный треск и ругань. Но только я открыла рот, как Геллерт шагнул чуть в сторону и продолжил свою «лекцию»: — Волшебники могут почти что всё! Даже воскрешать людей, хотя казалось бы, этот дар давно пропал…

— Геллерт… — осторожно вставила я, так как одна из стен пошла трещинами уже заметно, но он, будто ничего не замечая, покачал пальцем и зашикал:

— Тише, Кэтрин, вы в полной безопасности, я вам это гарантирую. Так вот, о чём это я? Ах да, волшебники — это удивительный народ, который…

Тут уже и Ал не выдержал и от треска спрятался в нагрудный карман хозяина и зажал ушки, а в одной из стен показался наконечник копья. Геллерт наконец заметил это и, повернувшись, так и вскрикнул, а я подбежала к нему, схватила за руку и потянула к тоннелям, крикнув:

— Потом договорите, правда, очень интересно, но нам пора бежать!

— Я вас за язык не тянул, Кэтрин!

Пусть сотворённые стенки на поверку оказались не такими прочными, как хотелось бы, но время мы точно выиграли, а потому со всех ног ломанулись в пещеры, следуя за лучиком света. Один поворот, второй, третий… серый камень так и извивался вокруг, образуя катакомбы, в которых можно плутать всю жизнь, не имея карты. Но мы бежали за светом, и свет вёл нас вперёд, в неизвестность, но я всё же верила, что мы выберемся.

В конце концов после десятка поворотов вдруг послышался шум… я испугалась, что это королевская стража нашла короткий путь и преградила нам дорогу, но, следуя за путеводной нитью, мы неожиданно выскочили на утёс, откуда, громыхая, нёсся мощный поток воды, прямо вниз, в черноту, настолько высока была пропасть. Только вот луч упрямо указывал вперёд, только вперёд, и я с большой неохотой взглянула на Тома, а тот мельком покосился на Геллерта, который, подойдя к самому краю утёса, задумчиво смотрел вниз.

— Знаете, это чувство, когда стоишь на самом краю обрыва… так тянет прыгнуть… — Мы с Томом снова переглянулись, настолько драматично прозвучали эти слова, а Геллерт выпрямился и, посмотрев на нас, вдруг помотал головой. — Так вот, у меня его нет.

Но тут из тоннеля донеслись совсем другие звуки: топот шагов и лязганье металла, и я сама подошла к обрыву и взяла Геллерта за руку.

— Выбора у вас тоже нет… на счёт три! — крикнула я Тому, и тот подхватил Геллерта под другую руку и кивнул. — Раз… два…

— Три! — крикнул Том, заметив выбежавшую на площадку стражу, и потянул нас вперёд, в кипевшую и бурлившую пропасть.

Из моей груди вырвался пронзительный крик, а ветер так и трепал лицо, обдавая брызгами ледяной воды. Но мои вопли прерывал другой голос, мужской, обладатель которого изначально был против прыжка. Один только Том сосредоточенно вглядывался вниз, и когда пришло время разбиться о пенившуюся воду, он взмахнул палочкой, и вместо смерти вода мягко обтекла нас, а после закрутила и понесла по камням дальше по течению.

Я старалась изо всех сил держать ладонь Геллерта, которая была фактически моей спасительной соломинкой, а мощный подземный поток то и дело утаскивал меня под воду, наполняя и так еле живые лёгкие ледяной водой. Нас крутило и вертело, пороги больно ударяли тело, но в конце концов мы выбрались на небольшую площадку. Точнее, первым зацепился Том, а затем он вытащил из воды Геллерта, который помог мне.

Без сил распластавшись на камне, я безуспешно пыталась откашлять противную воду, а горло так и жгло. Ал тоже выбрался на камень и чихал и кашлял вместе со мной, а Геллерт, чуть придя в себя, истошно воскликнул:

— Все это видели?! Ибо я отказываюсь это повторять!

Я от такого закашляла ещё сильнее, а Том подошёл ко мне, взял под руки и прохрипел:

— Вставай, Кейт, нам надо бежать… они лучше знают эти тоннели…

Тут он со страхом посмотрел на меня, ведь в моей левой руке до этого был камень Аиры, показывавший путь, но я, безуспешно закашлявшись, сунула руку за пазуху и достала камень, так как мощный поток точно вырвал бы его у меня, а потому пришлось его спрятать. Том тотчас облегчённо выдохнул и буквально взвалил меня на свои плечи, но едва мы преодолели пару поворотов, как снова послышался звук шагов.

Двое ящеров резко вышли из-за угла, держа наготове оружие, но мы быстрее спрятались в тёмный угол, молясь, чтобы наши преследователи не услышали шум стекавшей с нашей одежды воды, которая лилась буквально струями. Но грохот водопада заглушал и это, и наше шумное, хриплое дыхание, и фырканье Ала, который, как и все, достаточно наглотался воды. Ящеры, внимательно оглядевшись, вдруг свернули как раз в ту пещеру, в которой мы вылезли из воды, и у нас появился шанс улизнуть. Правда, едва ящеры зашли в пещеру, как Том взмахнул палочкой, и вход туда моментально засыпало обвалившейся породой, но не успела я зло его пихнуть, как он, посмеиваясь, прохрипел:

— Они же живы. Сюда!

Через пятьсот метров серых тоннелей мы оказались в тупике. Небольшая пещера, в которой мы едва уместились втроём, представляла собой крохотную комнатку, на полу которой был вырезан круг с мистическими письменами. И в центр этого круга как раз и ударялся белый луч, вёдший нас за собой из Тиауанако. Затаив дыхание и усмирив противный кашель, я крайне осторожно дрожащими руками положила камень в проём в самом центре… но дальше ничего не произошло. Камень вспыхнул и окончательно погас. Как и надежда в моей груди.

Выпрямившись, я тяжело выдохнула и подняла глаза. И первым, кто мне попался в этот момент, был Том, на лице которого и так всё было написано. Но едва он открыл рот, как я зло прорычала:

— Только не смей говорить, что ты меня предупреждал! Если бы ты не стёр память Дереку, мы бы здесь вообще не оказались!

— Да я уже десять раз попросил прощения! — вскинув руки, прокричал он, а злость во мне, казалось бы, задремавшая с начала этого приключения, вспыхнула с новой силой. — И я ещё больше раз доказал тебе, что хочу помочь! Что тебе ещё нужно?!

— Помочь?! — взвизгнула я, поочерёдно окунаясь то в беспросветное отчаяние, то во всепоглощающую ненависть. — Помочь?! Да ты думаешь, я хоть на секунду поверю такому, как ты?! После всего того, что ты натворил?! Ты убил Аба! Ты убил Нэша, убил отца Кэс!

— Отца твоей ненаглядной Кэс убил твой не менее ненаглядный Дерек! — прошипел мне в лицо Том, сократив расстояние между нами до минимума. — Не забывай об этом, дорогая.

— Да неужели?! — горя от ненависти, так же прошипела я, крепко сжимая в кулаке волшебную палочку.

— Да! И кстати говоря, если хочешь увидеть человека, натолкнувшего меня ещё в детстве на подобные убийства ради «общего блага», то посмотри налево, пожалуйста! Сколько людей погибло в своё время из-за него, ты не считала? Почему тогда ты кричишь только на меня, а не на него тоже? Что за лицемерие, а, Кейт?!

Разъярённо выдохнув, я повернулась в сторону Геллерта, который в самый разгар ссоры сушил одежду себе и шёрстку Алу, и тот, ощетинившись, так же раздражённо воскликнул:

— А у тебя что, своей головы на плечах нет?! Зачем вообще надо было трогать мои идеи, я же проиграл?! И кстати говоря, если бы ты не взял с меня Обет, я бы и не вернулся к этому всему!

— Вот именно! — прорычала я, снова испепеляя взглядом Тома, а тот рыкнул Геллерту:

— А вас никто и не заставлял, вы сами на это решились!

— Не надо перекладывать, как обычно, всю вину на других!

— Так я же у тебя этому научился, Кейт! Ты же постоянно так делаешь! Все виноваты в твоих несчастьях, кроме тебя!

— Да, в том, что мы здесь оказались, виноват только ты, но ты признавать этого не хочешь! Настоящий поступок взрослого самодостаточного мужчины! Да с чего ты вообще взял, что я вдруг начну тебе верить?!

— Знаешь, Кейт, стоит раз умереть, и приоритеты тут же меняются! Я же пытаюсь тебе это показать, но ты везде видишь только своего Дерека! А я…

— Конечно! — вскинув руки вверх, перебила я. — Я везде вижу своего замечательного мужа вместо противного вонючего несносного наглого…

Но закончить перечисление всех отличительных черт своего бывшего мужа я не успела. Пещера, в которой мы стояли, вдруг загремела и пошла трещинами, а вход завалило осыпавшимися камнями. Взвизгнув, я непроизвольно накрыла руками голову, а Том резко подошёл ко мне и прижал к себе, магией создав щит над нами. Камни же так и летели во все стороны, а из появившихся трещин лился яркий мощный белый свет. Зажмурившись, я от страха крепко прижалась к единственному живому существу поблизости, а свет полностью заполнил пещеру…

Грохот камней стих так же внезапно, как и начался. Затем и яркий свет перестал бить в веки, хотя вокруг всё же было… светло. Да и дышать как-то стало легче, по крайней мере, не было сырого затхлого запаха плесени, преследовавшего нас в пещерах. И хотя меня по-прежнему с силой сжимали в медвежьем капкане, я на свой страх и риск открыла глаза… и увидела небо. Чистое голубое небо, которое с запада, со стороны побережья, начало алеть.

Не веря своим глазам, я огляделась по сторонам, на всё тот же однообразный серый каменистый пейзаж, затем похлопала себя по груди и животу, а убедившись, что тело было настоящим, и камень был настоящим, и даже промозглый ледяной ветер был настоящим, я хрипло рассмеялась, благодаря небо и Всевышнего, что мои молитвы сбылись. А когда чувство эйфории немного спало, я вспомнила, в чьих конкретно руках находилась, и Том, заметив мой взгляд, разжал их, а я отстранилась от его тёплой груди, гордо сделав вид, что это он насильно прижал меня, а не я сама прилезла к нему.

— Мы живы! — заплясал Геллерт, так и балансируя на сером камне, а после шумно вдохнул разреженный ледяной воздух и закрыл глаза. — Мы живы, спасибо Мерлину. И мне, — добавил он, внимательно посмотрев на нас. — Я же выяснил, где был спрятан путеводный камень!

— Да, вы большой молодец, — улыбнулась я, даже не собираясь начинать новые споры, а в сознании постепенно всплыла и первоначальная наша цель прогулки в горы. — О господи, сколько прошло времени, пока мы были под землёй?! И где мы оказались?!

В голове за мгновение успела пролететь тысяча мыслей, что мы опять потеряли кучу времени и придётся возвращаться ни с чем, но не успела я окончательно впасть в отчаяние, как Том выудил из своего рюкзака небольшой календарик и взмахнул палочкой. И через пару секунд морщинки напряжения на его лице исчезли, сменившись спокойствием.

— Всё в порядке, Кейт, мы потеряли всего два дня, никаких ловушек времени в пещерах не было. — Я облегчённо выдохнула, а затем быстро кинула злой взгляд на календарик, и Том, опередив мои возмущения, добавил: — Вот как раз после нашего фиаско с демиличем я и нашёл это заклинание, так что не надо так на меня смотреть. Я же правда стараюсь!..

В груди тотчас больно отозвалась вся та ругань, что мы, в том числе и я, высказали друг другу от накала страстей буквально пару минут назад. Том, заметив на моём лице борьбу эмоций и даже стыд, с усмешкой скрестил руки на груди, словно чего-то ожидая, и я, выпрямив спину, небрежно хмыкнула:

— Я честно сказала тебе всё, что думаю, и просить прощения за правду не собираюсь.

— Я тоже, Кейт, — ещё шире усмехнувшись, проговорил Том, и вдруг Геллерт, всё это время всматривающийся вдаль, завопил:

— Вон они, шахты! Мы совсем близко, завтра к обеду придём туда! Можно даже сказать, что мы немного сократили путь, представляете, как нам повезло?!

— Да, повезло, — фыркнула я, правда, с абсолютно беззлобной улыбкой, ведь Геллерт был так обрадован, что в конце концов привёл нас сюда, что не хотелось портить ему эту в какой-то мере детскую радость. А чтобы окончательно убедиться, что надежда ещё есть, я с трудом достала из сумки, в которой из-за крысиных бегов был сущий беспорядок, карту с рунами и разложила её на земле. И костяшки рун собрались как раз недалеко от того места, где мы чудом оказались благодаря камню Аиры. — Он ещё здесь… у нас есть шанс.

Подняв голову, я уставилась именно туда, куда указал Геллерт, на золотоносные шахты, а сердце затрепетало от мысли, что мы можем наконец найти того, кого так долго искали. А бледный закат бил в спину, сообщая об окончании ещё одного непростого дня.

* * *

Да, мимо шахт пройти было трудно: столько людей разом в практически безлюдной до этого местности было невозможно не заметить. Только вот нам не нужно было, чтобы эти люди заметили нас, а потому пришлось дожидаться обеденного перерыва у шахтёров, хотя бы у большинства, ведь были среди них и алчные трудоголики. А когда большая часть измазанных грязью мужчин разошлась по деревянным баракам, откуда доносился запах горячей еды, мы выглянули из засады.

— Вот так будет похоже на обычного работягу? — проговорил Геллерт, незаметно трансфигурировав одежду, и когда мы с Томом повернулись к нему, то перед нами предстал бородатый пожилой шахтёр в потрёпанной серой форме. Только вот чего-то всё равно не хватало, и я, усмехнувшись, почерпнула под ногами замёрзшую грязь и мазнула ей по его морщинистому лицу.

— Вот так будет похоже! Даже очень.

Геллерт, скривившись, всё же добавил себе на одежду пару грязных пятен, а когда я повернулась к Тому, тоже уже успевшему изменить одежду, и потянулась грязной рукой, то он увернулся и отсел подальше.

— Не надо, Кейт, я сам справлюсь. — Я на это пожала плечами, хотя измазать грязью одного чистюлю ручки чесались особо сильно, а тот самый чистюля ехидно добавил: — А ты подождёшь нас здесь? На самом деле, я очень обрадуюсь, если так и будет!

— Не дождёшься, — отмахнулась я, намереваясь тоже переодеться во что-нибудь похожее на шахтёрскую одежду, но тут Геллерт деликатно остановил меня и проговорил:

— Милая Кэтрин, позвольте мне… К сожалению, местные работяги очень… суеверны. Они верят, что женщина в шахте — ужасно плохой знак, а потому нужно переодеть вас под мужчину и особо тщательно, чтобы никто ничего не заподозрил. Так, не двигайтесь…

На моё превращение ушло гораздо больше времени, чем на Тома или Геллерта, но когда всё было готово, и я осмотрела свои грубые, специально увеличенные руки, можно было не сомневаться, что Геллерт постарался на славу.

— Так, а теперь последний штрих… — протянул он и провёл грязной ладонью по моему лицу, почти полностью закрытому фальшивой бородой и усами.

— Спасибо, — сморщившись, ответила я и увернулась от второй порции грязи, а Том внимательно осмотрел меня, когда я выпрямилась, и недовольно скривился.

— Тебе не идёт этот костюм. Тебе надо либо платье, либо ничего… Я предпочитаю ничего, — растянув губы в хищной усмешке, добавил он, и я так же ядовито усмехнулась в ответ.

— По-моему, я не спрашивала о твоих предпочтениях… Идёмте, джентльмены, быстрее проникнем в шахты — быстрее выйдем и разойдёмся по домам…

Переодевшись в грязных шахтёров, мы практически полностью слились с местными жителями, а потому без особой опаски проникли в шахты, держа наперевес кирки. Точнее, мальчики несли тяжёлые кирки, а мне вручили более лёгкий инструмент для отвода глаз, но это всё стало вмиг ни к чему, когда мы снова оказались в темноте пещер.

— Надеюсь, мы не встретим здесь наших знакомых из Тиауанако… — едва слышно пробормотал Геллерт, и меня тотчас перекосило, так как второй такой встряски я точно не переживу.

— Я тоже… из Тиауанако же нет выхода, верно?

— Зато входов — достаточно, — хмыкнул на моё замечание Геллерт, а Том с усмешкой выразительно посмотрел на меня, и я махнула на него рукой и зашагала дальше. Правда, через десяток шагов меня обогнала маленькая шустрая серая тень, но едва я обернулась и недовольно взглянула на Геллерта, как тот благосклонно проговорил:

— Пусть бежит. Где много золота, там, возможно, прячется и Аликанто, и ваш муж, Кэтрин… Ал под присмотром.

«Ну смотрите…» — выдохнула я, так как второй раз провалиться куда-нибудь в потерянное царство очень не хотелось бы. Но компас опять вёл напрямик, иногда упираясь в стены, а Ал находил пути и потайные туннели, и некоторые из них были даже снабжены железной дорогой с вагонетками, прямо как в Гринготтсе. И когда мы вышли на одну из таких железных дорог, и Ал посмотрел вниз, Том пригнал одну из вагонеток с помощью магии и протянул мне ладонь.

— Прокатимся? Чувствуется, дорога будет длинной…

Закатив глаза, я всё же приняла помощь, так как самой мне в вагонетку точно было не забраться, слишком она была большой. Том же с Геллертом без проблем запрыгнули, и когда все наконец уселись, начались американские горки.

Нас швыряло от поворота к повороту, и пусть Том пытался как-то управлять вагонеткой, она всё равно мчалась в неизвестность, то резко поднимаясь, то стремительно слетая вниз. Один раз нам даже попался промежуток без рельсов, видимо, их оборвал камнепад накануне, но мы пролетели этот участок даже не моргнув, хотя у меня на голове точно появилась пара лишних седых волосков.

Рельсы мчались сквозь шахты, увозя нас всё глубже в горную породу, и я молилась про себя, чтобы Дерек шёл примерно тем же путём, и мы рано или поздно встретились. Хотя в таком лабиринте запросто можно было разминуться… но неужели в этом мире нет ни капли справедливости?! Я же так стараюсь, чёрт возьми!

Наконец рельсы закончились, и мы, стукнувшись об ограничитель, остановились. Поездка была настолько головокружительной, что Том не стал дожидаться, пока я соизволю дать согласие, и самостоятельно подхватил на руки и поставил на землю, а меня настолько сильно мутило, что я даже не сопротивлялась. Геллерт тоже взял перерыв и замахал руками в сторону лица, нагоняя воздух. Один лишь Ал бегал вокруг нас и ждал, пока мы придём в себя, а когда ему наконец дали знак, то он бодренькой рысью поскакал в темноту, будто видел всё лучше самой зоркой летучей мыши со встроенным эхолокатором.

На такой глубине из шахтёров никого не было. Даже сами тоннели казались малость заброшенными, хотя их точно прорубали люди. Видимо, они оставили надежды найти здесь хотя бы что-то, но раз Ал уверенно бежал вперёд, то значит, это было очень зря. Правда, я ничего не понимала в добыче золота и шахтёрском деле, мне до этого казалось, что золото в шахтах просто лежит кусками, а люди их вывозят и продают в неизменном виде. Но мне, как и всем людям, впрочем, было свойственно ошибаться, и золото могло быть прямо вокруг нас, только мы могли этого попросту не видеть. И такое, кстати говоря, можно было сказать не только про золото.

В рукотворных тоннелях, вырубленных алчными рудокопами, мне было намного комфортнее, чем до этого в пещерах инков и людей-змеев. По крайней мере, здесь не было той самой зловещей атмосферы неизвестности и ощущения опасности. Все, кто мог нам повстречаться, — это шахтёры, и они точно примут нас за своих, ведь мы уже успели хорошенько перепачкаться за время путешествия по шахтам. Поэтому я уверенно шагала по тоннелям, и даже голова перестала болеть, привыкнув к хронической гипоксии. И одна лишь мысль грела меня изнутри: Дерек где-то рядом, совсем близко, и мы обязательно его найдём.

— Смотри, Кейт…

Под натиском мыслей о Дереке я совсем не заметила, как Ал вывел нас в пещеру, судя по всему, даже не тронутую человеком. И в свете палочек в стенах пещеры вдруг загорелись золотые ручьи… Как будто когда-то давно, ещё до людей и даже динозавров, по земле текли реки золота, и они так и застыли в горной породе. Я с каким-то подобием благоговения уставилась на это, а Геллерт, приложив пальцы к подбородку, задумчиво протянул:

— Вы только посмотрите, какая чистая руда! Да ещё и так близко, даже рубить камень не надо! Редкость, большая редкость! Кажется, мы на месте, — он повернулся ко мне, а я от его пронзительного взгляда даже растерялась, поскольку золото действительно было, причём в достаточных количествах, а вот Аликанто с Дереком даже не пахло. — Куда дальше?

Ещё больше растерявшись, я полезла в карман за компасом, так как теперь он был моей последней надеждой, но в это время Ал опять куда-то ускакал, и Геллерт, заметив пропажу, ломанулся за ним, а я побежала следом, моля господа и всех остальных, что Дерек прячется где-то за поворотом.

— Вот ты где, негодник! — наконец послышался ворчливый голос Геллерта, и я выдохнула от того, что в этот раз обошлось без неприятностей. Но следом послышалось полное тревоги: — Кэтрин, идите сюда, вы должны это увидеть! — И я со всех ног побежала вперёд, а сердце так и колотилось в грудной клетке.

«Там Дерек?.. Или очередное чудовище? Господи, кто там, не томи!»

Но едва я выскочила в ещё одну пещеру, небольшую, но так же усыпанную золотыми ручьями, мне на глаза из людей попался только Геллерт. Разочарованно выдохнув, я остановилась, а тот вдруг указал рукой куда-то вниз и прошептал:

— Смотрите, Кэтрин…

Из последних сил я подошла к нему и посмотрела в нужную сторону, и на небольшом выступе увидела гнездо из камней, в котором были золотые скорлупки размером со страусиное яйцо. Распахнув глаза, я уставилась на это чудо, а Ал радостно забрался в одну и вне себя от счастья крутился вокруг своей оси.

— Так она существует? — прохрипела я, не веря своим глазам, а к нам в это время подкрался Том и задумчиво уставился на скорлупки. Геллерт неопределённо пожал плечами в ответ и вздохнул:

— Существовала — да, возможно. Но птенцов в гнезде нет, только скорлупа… кто знает, может, ей не одна сотня лет?..

Я не знала, как относиться к этой находке, потому как искала я не Аликанто или доказательства её существования, а Дерека, и в этот момент Том вдруг недовольно замахал руками и прошипел:

— Ай… отстань!

Мы тут же повернулись посмотреть, кто же там к нему пристал, поскольку Ал так и крутился в золотой скорлупе, а под ногами Тома вилась… индюшка. Серая, невзрачная индюшка, правда, довольно упитанная.

— Брысь! — снова прошипел Том, а я вопросительно посмотрела на Геллерта, и тот задумался на секунду и тотчас отрицательно замотал головой.

— Нет. Точно нет. Золотопёрая легендарная птица, способная осветить город. Город, Кэтрин! А это просто индейка, сбежавшая из шахтёрского городка. Как она сюда забрела — один дьявол знает, но это точно не Аликанто.

По правде сказать, других птиц нам давно не встречалось, даже на поверхности, а потому я бы могла с лёгкостью поверить, что это и был тот самый предок фениксов, но… уж больно её перья были невзрачными. Они практически сливались с окружавшей нас горной породой, и было крайне трудно поверить, что об этой замарашке древние люди слагали легенды. Только вот наша новая знакомая никак не могла отстать от Тома, и тот, окончательно выйдя из себя, резко взмахнул палочкой, наслав какое-то коварное заклинание.

Только вот птица тоже оказалась не промах и увернулась. Смачно выругавшись, Том замахнулся второй раз, и я уже хотела прикрикнуть на него, чтобы отстал от бедной птицы, как вдруг эта самая птица распахнула свои крылья и взмыла в воздух.

Яркая вспышка света озарила всю пещеру и на мгновение ослепила нас. Прикрыв глаза рукой, я сквозь чуть приоткрытые веки посмотрела вперёд, когда свечение немного поугасло, и можно было различить некоторые предметы в ярком свете, и так и ахнула. Золотые перья отливали алым, а сама птица сияла, как два солнца. Даже феникс Дамблдора не шёл ни в какое сравнение с Аликанто, которого мы всё-таки нашли.

— Вот почему её никто не мог найти… — прошептала я, пока мальчики приходили в себя от увиденного. — Она может маскироваться… а все ищут золотопёрую птицу, а не серую индюшку…

— А я всегда говорил, что внешность обманчива! — воскликнул Геллерт, и пока я закатывала глаза, он медленно подкрался к Тому, вокруг которого вновь начала крутиться волшебная птица. — Не двигайся, я хочу получить её перо… И что она вообще нашла в тебе?

— Просто один павлин нашёл другого, — хмыкнула я, и мы с Геллертом одновременно прыснули, в то время как Том явно перебирал в уме все те ругательства, которые подцепил у меня, судя по взгляду.

— Не двигайся!.. Ох, Мерлин, лишь бы не погасла… вот так…

Вредить легендарной птице Том явно не собирался, а потому замер на месте и постигал дзен, пока Аликанто крутилась вокруг него, а Геллерт — вокруг Аликанто. Но в конце концов он выгадал момент и подрезал перо, и к удивлению, оно не погасло, продолжая ярко светиться в темноте пещер.

— Потрясающе! Непередаваемая красота! Надо же… ох, смотрите, тут ещё одно перо подрезано!

— Может, оно просто обломалось? — хмыкнул Том, которому излишнее внимание золотопёрого павлина ой как не нравилось, но Геллерт сразу насупился:

— Да ты попробуй его сломать, оно же из металла! Нет, его точно подрезали, причём совсем недавно…

— Дерек!.. — выдохнула я и тут в тоннеле промелькнула тень. — Дерек! Дерек, это я!

Я сломя голову побежала за тенью, а тень — прочь в глубину, но даже издалека было понятно, что убегавший был человеком. И знакомая светлая рубашка и тёмные брюки не оставляли никаких шансов догадкам: это точно был мой муж.

— ДЕРЕК! — завопила я, так как кислород в лёгких стал заканчиваться, а вот человек передо мной даже не думал останавливаться. А за моей спиной послышался точно такой же пронзительный крик:

— Кейт! Кейт, постой!

Но я упрямо бежала вперёд, за знакомым силуэтом, даже не разбирая дороги. И в какой-то момент эта дорога выскользнула у меня из-под ног! И только я, закричав, начала падать, как меня подхватили со спины и буквально вытащили на край отвесной скалы. А в темноте постепенно растворялся знакомый силуэт, и я никак не могла понять, как такое вообще могло быть.

— Это… это оборотень… Кейт, — выдыхая через раз, пояснил Том, так и прижимая меня к себе, утягивая тем самым от пропасти. — Оборотень-привидение… я про таких… слышал. Он просто… увидел раз… и скопировал образ… но это… не Дерек. Это просто… призрак… заманивающий шахтёров… на верную смерть.

— Но он же… он же видел его?.. — прохрипела я, старательно сдерживая поток слёз, и Том нехотя ответил:

— Наверное… если ты так сильно погналась… за ним…

— Он здесь, он здесь… он точно здесь! Он был здесь!

Словно заклинание я шептала эти слова, пока искала в сумке карту с рунами, а затем разложила их здесь же, на краю обрыва. Только вот руны, задержавшись на пару минут в области шахт, вдруг сами по себе перенеслись в озеро Титикака. А затем, спустя ещё пару минут — довольно резко сместились в область океана, говоря о том, что Дерек сначала воспользовался порталом, а после просто перенёс яхту в открытый океан, как это было один раз, когда мы удирали от Тома. А моё сердце стукнуло один раз и вдребезги разбилось, как и надежда увидеть своего мужа ещё хотя бы раз.

— Пойдём, Кейт… — прошептал Том, заметив на моём испачканном грязью лице две чёрные дорожки слёз, и от его полного сочувствия взгляда я ещё сильнее разревелась. — Кейт, хватит, мы опоздали… попробуем в другой раз, он же плывёт куда-то… пойдём…

Дав уговорить себя, я на ватных ногах шла за Томом, даже не вытирая слёз. Мне нужно было выплеснуть всё то, что накопилось за эти дни, и я давала волю эмоциям, в душе истекая кровью. Две неудачи подряд — это заметно подкосило меня. И когда Геллерт увидел моё лицо — он понял всё даже без слов, по одним только глазам. И всё же я нашла в себе силы хрипло выдохнуть:

— Он уплыл… только что… портал…

— Ох, Кэтрин… мне так жаль.

Даже Ал, казалось, приуныл, хотя ему-то жизнь вообще сделала бесценный подарок в виде никому не нужных скорлупок из золота. Горечь ядом сочилась из ран на сердце, и я давала ей вытекать наружу, чтобы она потом не сильно травила меня в одиночестве и темноте по ночам. Но когда Том подошёл ко мне, и я посмотрела в его холодные багровые глаза, на сердце сама по себе возникла ледяная корка. И на его задумчивый взгляд я прошептала:

— Это всё было не зря. Не зря, слышишь? Мы… мы помогли спасти Ала, а он бы без нас не выбрался… Мы… мы нашли Аликанто! И Дерека тоже найдём… когда-нибудь точно.

— Конечно, Кейт, — без капли иронии проговорил он, но только сделал шаг ко мне навстречу, чтобы приобнять, как я отступила и шмыгнула носом.

— Надо… надо отрезать ещё одно перо… я хочу отдать его Кеттлберну… он же единственный верил в Аликанто, когда другие смеялись… ему точно будет приятно.

— И мне отрежь, я подарю Тессе.

Том снова приманил к себе чуть успокоившуюся, но по-прежнему сиявшую жар-птицу, и я принялась аккуратно срезать перья Диффиндо, и это оказалось далеко не так просто. А когда я закончила, Геллерт наконец взял своего питомца на руки, правда, в золотой скорлупе, а на наши взгляды как ни в чём не бывало ответил:

— Ал тоже заслужил награду, он же всё время вёл нас! — Я спорить не собиралась, да и птица вроде как была не против… уход Тома её огорчил гораздо больше, нежели потеря скорлупы, которая ей, по всей видимости, была уже не нужна. А когда мы выбрались наверх и снова спрятались в укрытии, наш проводник вдруг предложил: — Давайте прыгнем с помощью портала до моего дома, резкий спуск не так опасен, как подъём… отдохнёте ночь, а затем поедете домой…

— Спасибо, — благодарно кивнула я, так как сил пользоваться несколькими порталами за раз, в том числе международным, уже не было. Да и не надо было Томми видеть моих слёз, а у меня был отличный шанс выплакать их за эту ночь. А ночь, судя по всему, будет длинной… бесконечной.

Когда я на следующее утро встала с кровати и посмотрела в зеркало, то картина «утро в китайской деревне» нервно курила в сторонке. Я выревела всё, что можно было выреветь, практически до самого утра, но боль всё равно неприятно ныла в груди, не давая забыть о себе хотя бы на секунду. Но я была уже большой девочкой и знала, что наедине всегда есть возможность позволить себе выплёскивать эмоции, чаще всего это даже полезно для здоровья, но вот окружающим далеко не всегда обязательно знать, что же творится у тебя на душе. К счастью, моя мазь от отёков (а я в следующем году планировала шагнуть в четвёртый десяток, поэтому это далеко не лишний аксессуар в косметичке) не испортилась, как крылья златоцветок, и дала мне шанс замаскировать бессонную ночь и залитую слезами подушку. Правда, Том, увидев меня в гостиной перед завтраком, всё равно обо всём догадался и на мой безжизненный взгляд вместо приветствия прохрипел:

— Мне очень жаль, Кейт, что так вышло… правда жаль.

— Неужели? — хмыкнула я и ядовито добавила: — Да откуда тебе вообще знать, что я сейчас чувствую?

— Откуда? — так же язвительно переспросил он, когда я почти повернулась в сторону кухни, и я снова посмотрела на него. — Знаешь, Кейт, у меня тоже так было, что дорогого мне человека выкрали у меня буквально из-под носа. И у меня долгое время не было возможности ни поговорить, ни даже увидеться… хотя бы на пару минут. А ты даже представить себе не можешь, насколько сильно я этого хотел. Действительно, откуда мне знать, что ты сейчас чувствуешь?

Какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза, и в его я даже смогла увидеть отблески той самой боли, которая сейчас поселилась в моём сердце. Но вот проникнуться его болью я так и не смогла.

— Ты сам виноват, что так вышло, — хрипло прошептала я после продолжительного молчания. — И в глубине души ты прекрасно знаешь, за что расплачивался, когда меня… украли. А в чём виновата я? В том, что была счастлива?

Ответом мне служила тишина, и я, хмыкнув, попыталась поглубже спрятать всю горечь внутрь и как ни в чём не бывало осторожно зашла на кухню, где кухарничал Геллерт. Тот, заметив меня, расплылся в лучезарной улыбке и указал рукой на стул, и я послушно присела и даже слегка улыбнулась, когда увидела Ала на своём излюбленном месте у хлебницы, таскавшего сухое печенье, пока хозяин был занят выпечкой.

— Кэтрин, доброе утро! Как вам спалось? — Но не успела я изобразить хоть что-то, напоминавшее бодрость, как мне подсунули кружку с ароматно пахнущим чаем. — Вот, выпейте, день сразу станет лучше, если начать его с вкусного чая! Уж не вам ли, англичанам, разбираться в этом?

— Я русская, Геллерт, — вздохнула я, однако чай отпила, и он действительно был выше всяких похвал. — Но спасибо вам большое, действительно, очень вкусно.

— С русскими дел лучше не иметь, это я уяснил ещё давно… Что русскому хорошо, то немцу смерть, — так говорил мой дед! Но вы приятное исключение из этого правила, — с любезной улыбкой добавил Геллерт, и я уже более открыто улыбнулась в ответ. — Будете блинчики на завтрак? Или, может, омлет?

— Спасибо за заботу, мне хватит блинчиков, — смущённо ответила я, и на столе тотчас оказались две тарелки, доверху заполненные блинами, и даже появилась бутылочка с фруктовым сиропом. Как раз в этот момент на кухню заглянул Том и тоже уселся за стол, а я, заметив жалобный взгляд ненасытного нюхлера, кивнула на свою тарелку, и маленькие цепкие лапки быстро утащили один оладушек, и Ал принялся с удовольствием уминать завтрак. Скорее всего, уже второй.

Том на удивление не стал принюхиваться к еде, а сразу приступил к завтраку, ведь вторая тарелка, судя по всему, предназначалась именно ему. И я, откусив блинчик, вопросительно посмотрела на него, а затем повернулась к хозяину дома и с усмешкой протянула:

— Геллерт, а блинчики не отравлены?

— А? — переспросил он, ловко переворачивая лопаткой блинчики, а затем небрежно кинул: — Нет, я не успел ещё, слишком много дел было с утра. — Уголки моего рта неожиданно поползли вверх, хотя радоваться особо не хотелось, а Геллерт вдруг встал сбоку от меня, упёр руки в боки и задумчиво посмотрел на Тома. — Да и жизнь и так хорошо его наказала, теперь я это вижу… а добивать лежачего — это низко, на мой взгляд. Родители в детстве учили меня совсем не этому. — Я от подобных слов подавилась и, пытаясь унять кашель, сделала глоток чая, стараясь не смотреть на физиономию Тома, чтобы не подавиться второй раз. — Да-да, Кэтрин, у нас — настоящих злодеев — тоже есть принципы и понятие о чести, чтоб вы знали.

— Прекрасно, — выдохнул Том, стараясь не выдать краску на лице, но она всё равно проступала на бледной коже. — Кстати, спасибо за завтрак, весьма неплохо!

— Пожалуйста! — благодушно отозвался Геллерт и вернулся к блинчикам, а я протянула про себя: «Это был нокдаун…» И пока Том собирал остатки разбитой гордости, а я уплетала блинчики с чаем, Геллерт закончил возиться с тестом, поставил посуду мыться в раковину и подсел к нам, а на его беззаботном до этого лице вдруг проступили морщинки тревоги. — Кэтрин? Раз уж вы сегодня уезжаете… могу я попросить вас об одной просьбе? Сущий пустяк, право слово!

Проглотив кусок блинчика, я недоумевающе посмотрела на него, а Геллерт чуть замялся и чуть тише пробормотал:

— Я тут… коробку собрал… так, по мелочи… не могли бы вы передать её… Алу… то есть Альбусу… у него через две недели день рождения…

Под конец он совсем потерял способность внятно выражаться, а у меня глаза на лоб полезли от такого поворота событий. Но всё же я смогла из себя выдавить:

— Да… конечно! А что там?

— О! — воскликнул Геллерт, куда-то убежав, и только мне на ум пришло, что содержимое посылки, мягко говоря, не моё дело, как на столе оказался небольшой деревянный ящик, доверху заполненный вещами. — Я связал кое-что из одежды, ему точно понравится! И ещё здесь чай, его тоже надолго хватит. А ещё сушёные стебельки пионов… и вот. — Он схватил с подоконника горшок с одиноким светло-фиолетовым пионом и сунул его в ящик, а затем плотно запечатал крышку и пододвинул ко мне. — Никакой контрабанды, обещаю вам, просто памятные вещи. И да… не могли бы вы… не говорить ему, где я сейчас живу? Я просто… я просто хотел поздравить его, но не хотел возиться с почтой, иначе меня могут отследить… Я не хочу, чтобы меня тревожили, а…

— Конечно, — перебила я этот слегка расплывчатый поток, и Геллерт просто молча кивнул. — Мы всё передадим.

— Спасибо.

Меня настолько тронула и простота просьбы, и простота содержимого посылки, что я не выдержала и, встав из-за стола, подошла и обняла Геллерта. А тот, немного растерявшись, приобнял меня наконец в ответ. А когда я отстранилась от него, он с ласковой улыбкой тихо проговорил:

— Знаете, Кэтрин, я почти всю жизнь один… сам с собой… даже как-то не думал, что найдётся человек, который в трудную минуту захочет помочь мне, жертвуя своими планами. Я очень благодарен вам, что вы помогли мне с Алом. Вы удивительная. Желаю вам найти то, что вы так отчаянно ищете, и снова обрести счастье.

— Спасибо. Вы тоже… очень милый.

— М-м-м… поверьте мне, раньше я таким не был! О, вы даже не представляете, каким я был негодяем! — усмехнулся Геллерт на мой комплимент, и я с такой же улыбкой воскликнула:

— Тогда я рада, что мы познакомились именно сейчас. — А затем подошла к Алу, доевшему блинчик, и погладила его пару раз по шёрстке. И только он под шумок нацелился на одно из моих колец, как я быстро отдёрнула руку и погрозила ему пальцем: — Ай-ай-ай. Я буду скучать по тебе, шалопай!

Ал в ответ протяжно замурчал, и я совсем было растеклась от сантиментов, если бы не Том, убравший за нами со стола посуду и не взявший в руки ту самую коробку. Напоследок я ещё раз приобняла Геллерта, а затем побежала за Томом на улицу, чтобы с помощью серии порталов перенестись на низину, а после домой — в Лондон. И несмотря на горечь неудачи, мы возвращались вовсе не с пустыми руками, что добавляло немного, но радости.

* * *

Темнота медленно заполняла пустой зал «Гиппогрифа», а мы с Томми сидели у камина и читали сказки. Но через какое-то время мы просто начали молча следить за жёлто-оранжевыми языками пламени, а ещё через полчаса я заметила, как мой маленький сынишка уснул прямо у меня на руках. Что, впрочем, было и не удивительно: час был поздний, и уже всем, в том числе и мне, пора было ложиться спать. Но мне так не хотелось вставать и тревожить сладкий сон малыша, что я поудобнее уложила его у себя на коленях и накрыла пледом, решив посидеть ещё немного. И так бы сама и уснула, если бы краем глаза не заметила Моргана.

— Кейт, я так и не понял, зачем ты мне всучила эту штуку? — прошептал он, приподняв небольшой серый куб, и я, распахнув глаза, так же шёпотом ответила:

— Ох, совсем из головы вылетело! Погаси, пожалуйста, камин. — Морган одним взмахом палочки выполнил мою просьбу, и зал полностью заполнила бархатная темнота. А я шепнула: — А теперь подуй на камень и поставь его куда-нибудь!

И это было выполнено, и в кромешной тьме одна за другой начали появляться светящиеся пылинки, струйкой поднимавшиеся в воздух. Морган от такого чуда даже распахнул рот, а я довольно улыбнулась и покрепче обняла сына.

— Можешь как-нибудь вечером показать это посетителям, думаю, все будут в восторге.

— Да где ты хоть нашла такую вещицу? — воскликнул он, внимательно рассматривая куб со всех сторон, и я аккуратно протянула:

— Мы его… реквизировали у людей-ящеров, живущих глубоко под землёй в горах. — Морган тут же оторвался от куба и выразительно посмотрел на меня, и я проблеяла: — У них полно таких, они даже не заметят!

Он лишь покачал головой и достал из-за пазухи трубку, но что-то на мгновение промелькнуло в его глазах, когда я сказала «мы», и это что-то очень мне не понравилось.

— Морган? — осторожно протянула я, привлекая к себе внимание, и мой родственник как ни в чём не бывало посмотрел на меня, но я же видела, что что-то было не так. — В чём дело?

— Ты о чём, малышка?

Морган был упрямый баран, даром что овен, но я не могла сидеть спокойно, зная, что у него на душе что-то сидело и кусало. И потому я решила взять инициативу в свои руки и как бы невзначай кинула:

— Это из-за Тома?

Что называется, в яблочко. Лицо старика Моргана мигом перекосило от злости, но он продолжал молчать, и я со вздохом протянула:

— Да неужели? Ты же промолчал тогда, когда он первый раз сюда пришёл! С Салазаром кальмара обсуждал, пока я кипела от злости! Что, разве всё было не так? А теперь-то что случилось?

— Да потому что рядом был Салазар, я и промолчал! — не выдержал он, а я осторожно сняла с ушек Томми каффы-змейки, чтобы не разбудить его громкими разговорами, и пристально посмотрела на Моргана. — Когда он рядом, всё всегда под контролем, но…

— А потом почему ничего не делал? Сам же сказал мне «не обращать внимания»!

— Да я всё надеялся, что его прибьёт кто-нибудь другой, мало у него врагов по земле ходит? — Я на такой вопрос хмыкнула, а Морган хорошенько затянулся и горько добавил: — Тот же Грюм, но и он как воды в рот набрал после разговора с… впрочем, неважно. Или на Амазонке кто сожрал… А самому руки об этого марать… фу…

Он выразительно скривился, и я покачала головой, не веря услышанному. А мне вдруг прилетело:

— А ты, Кейт? Почему ты… терпишь его? Он всё ходит здесь в последние дни, глаза мозолит, а ты и бровью не повела! Неужели ты простила этого гада?

— Нет, что ты! — вздохнула я, поправив сползшее покрывало, чтобы Томми не замёрз. — Но Салазар считает, что Том… отмучал своё в Сиде, и я…

— Я знаю, что считает по этому поводу Салазар, — жёстко перебил Морган, выдохнув табачный дым. — Но я хотел бы услышать твоё мнение на этот счёт. Или у тебя своих мыслей в голове нет, как скажет Салазар, так теперь и будет?

Да, Моргану не надо было лезть за словом в карман, он мог заткнуть любого, было бы желание. Но я на его колкость никак не отреагировала, лишь тихо протянула, глядя прямо в выцветшие серые глаза:

— Хочешь услышать моё мнение?

— Да, хочу. Именно этого я сейчас и хочу, так что валяй, малышка!

— Хорошо, — выдохнула я и, сев поудобнее, невозмутимо прошептала: — Как ты думаешь, Морган, легко ли убить человека? Причём не заклинанием, а руками? Ножом, например, чтобы ты в непосредственной близости слышал приближающиеся шаги Смерти и последние вдохи своей жертвы? Да ещё и на глазах у всех? — Морган на это неопределённо покачал головой, а его запал как-то незаметно потух. А я, пристально глядя ему в глаза, процедила: — А я знаю. И второй раз душу колоть из-за этого гада не собираюсь. Он мразь, Морган. И я вряд ли когда-нибудь найду в себе силы простить его, но… сама я руки марать не буду, как и ты. Если его убьёт кто-то другой, то я снова положу в его гроб цветочек и провожу в последний путь, но с моих рук его кровь больше не стечёт. Он того не стоит. Салазар прав.

Морган ничего мне не ответил, и какое-то время я молча смотрела на светящийся куб, испускавший со своей поверхности белоснежную пыль. И вдруг с губ сорвалось хриплое:

— Ты помнишь, как Тесса рыдала по нему по ночам, когда думала, что все уже спят? Как она убивалась от горя? Именно по нему, Морган, по этому чудовищу? И как она светилась от радости, когда он вернулся? Неужели ты хочешь, чтобы всё повторилось?..

— Я это помню, Кейт, — тяжко вздохнул он и подсел ко мне поближе. — Но я также помню, как ты пришла сюда сразу после вашей свадьбы… в тебе едва теплилась жизнь! Я помню, как ты лежала неподвижно наверху и отказывалась от еды, а он стоял как истукан и ничего не делал! Он должен целую вечность гореть в аду за каждую пролитую тобой слезу!

— Должен… — шёпотом повторила я, неотрывно следя за светящимся потоком. — Должен, Морган… и он уже там был. Ты не знаешь, что там, по ту сторону завесы… Мы все там будем, не стоит торопить судьбу… нас всех ждёт кара именно за наши дела, а не за дела других…

На секунду в ушах послышались вопли страдающих в Сиде душ, когда я вытаскивала оттуда Салазара, но в следующий миг всё стихло, и я растерянно посмотрела перед собой, в темноту, разгоняемую волшебной пылью. И вдруг мои плечи с силой сжали сухие руки.

— Тебе видней, малышка… Ты надолго у нас задержишься или снова куда-то побежишь, едва встанет солнце?

— Дерек сейчас в Атлантическом океане… я не знаю, куда он плывёт. Так что пока он не причалит куда-нибудь, смысла бежать нет, — так же отрешённо прошептала я, и сухие ладони приобняли меня ещё крепче.

— Знаешь, Кейт, я хоть и недолюбливал всегда твоего дядюшку, но… с ним ты хотя бы живая! Я же люблю тебя и хочу, чтобы у моих девчонок было только самое лучшее… Лучшим, его, конечно, не назвать, но… он заботился о тебе и детях так, как кое-кому и не снилось. Так что знай, что я буду только рад, если всё вернётся как было… — От таких слов я медленно развернулась и подняла голову, а Морган невозмутимо добавил: — Завтра я попрошу Димитрия испечь твои любимые блинчики с бананом и шоколадом, так что не залёживайся допоздна в постели, а то всё остынет!

Морган убрал наконец вычищенную трубку во внутренний карман, но едва он сделал шаг в сторону, как я приподнялась и приобняла его.

— Самое лучшее в моей жизни — это ты! Люблю тебя!

— И я тебя, малышка… — послышалось в ответ, и как же было хорошо в сухих руках того, кто уже не один десяток лет опекал меня и всячески старался помочь…

* * *

Дни летели один за другим. И пока Дерек был в море, я занималась насущными делами, благо что в «Гиппогрифе» их всегда было достаточно. Да ещё и Морган добавлял суеты: то ему резко захотелось перебрать паркет в зале, то заменить стёкла на витражи, то почистить дымоход, который к тому же был подключён к сети летучего пороха. Тот день, когда трубочисты залезли в камин и начали там рыться, я прокляла на всю свою жизнь, потому что у меня оказалась невыносимая аллергия на пепел в большом количестве. А пепла и сажи оказалось достаточно, благо что камин был не в зале для посетителей, а то пришлось бы закрывать кафе. Да ещё и Томми весь день бегал и прятался от меня, считая забавным мои безрезультатные попытки его найти, ведь он был далеко не глупым парнем, даже несмотря на возраст. Но в одну из попыток я заметила, как он побежал в сторону зала, и быстро рванула за ним, чтобы не помешать посетителям кафе, которых в середине дня было довольно много.

— Томми? — со слезящимися глазами протянула я, зайдя в зал, но в нём было так шумно, что меня всё равно никто не услышал. — Томми, маленький проказник, где ты? Апчхи!

— Лучше бы ты с таким насморком в кровати лежала, а не бегала по всему дому, — проворчал Морган, оторвавшись от жаркого спора с закадычным приятелем, и я вытерла слёзы с глаз и прогудела в нос:

— Это всё из-за твоего камина… апчхи! Томми?!

— Вон там посмотри, кажись, под тот стол убежал, — флегматично протянул он и снова вернулся к обсуждению текущей политики министерства (а она ему никогда не нравилась, кем бы ни был министр магии), а я аккуратно прошла между столиками с людьми и заглянула под единственный в самом центре, за которым никто не сидел. И мне в ответ послышался задорный детский смех.

— Не вижу поводов для смеха, юноша! — наигранно строго проговорила я, и Томми, не вылезая из-под стола, хихикнул:

— У тебя усы как у кошки!

Я мигом выпрямилась и взглянула в одно из зеркал в стене и пришла в ужас: на моём лице действительно были чёрные разводы от сажи!

— Божечки-кошечки, и я в таком виде пришла сюда?! — воскликнула я, а из-под стола опять раздался детский смех. Мгновенно стерев с лица грязь, я вновь наклонилась к Томми, стараясь не обращать внимания на смех окружающих, и тот нехотя выполз на свет божий, тоже перемазанный с головы до ног. — Скоро придёт мадам Пруэтт, а ты весь в саже! Господи, как хоть тебя отмыть до начала занятий, осталось всего десять минут!

Пока я причитала, послышался звон входного колокольчика, и я даже не задумываясь повернулась на звук… и так и замерла на месте. А Том с лучезарной улыбкой вошёл внутрь и, заметив в самом центре зала меня, улыбнулся ещё шире.

— Добрый день, Кейт! У тебя… на лице… что-то чёрное. Вот здесь.

Закатив глаза, я снова посмотрелась в зеркало и убрала остатки сажи, а Томми тихо захихикал, закрыв перепачканной рукой рот.

— Так, молодой человек, иди к дедушке, и пусть он умоет и переоденет тебя, я больше туда ни ногой, пока там не закончат… апчхи!

Слёзы так и текли из моих глаз, и было совершенно противное чувство, что кто-то насыпал мне в глазницы по ложке песка, не меньше. Томми же, продолжая смеяться, побежал пачкать Моргана, благо что тот всё равно не был занят ничем важным, а я повернулась к Тому и вопросительно посмотрела на него. И он, всё так же улыбаясь, осторожно спросил:

— Кейт, а ты… уже была в Хогвартсе?

— Нет ещё, — шмыгнула я, пытаясь хоть как-то сдержать противный насморк. — Не до него пока. А что?

— Ничего, — тут же ответил Том, но было ясно как божий день, что причина всё-таки была, и он нехотя протянул, поняв, что его раскусили: — Просто… день рождения Дамблдора скоро пройдёт… А Геллерт же так старался сделать ему приятное! Не хотелось бы, чтобы его старания пропали даром.

Я продолжала молча смотреть ему в глаза, так как прекрасно знала, что кое-кому было глубоко начхать и на Дамблдора с его днём рождения, и уж тем более на Геллерта, с которым у него были далеко не самые лучшие отношения, и Том скривился и будто через силу проговорил:

— Просто… мне нравится там бывать, а повода зайти без тебя нет… я долгое время считал Хогвартс домом… Может, сходим сегодня, пока Дерек не причалил куда-нибудь, и отдадим посылку?

— Сходим, — махнула я рукой, решив, что прогулка в Хогвартс, где не было сажи и пепла, будет мне только на пользу. — Подожди только, я возьму посылку из комнаты… апчхи!

Метнув в сторону Моргана злой взгляд, я бросилась бегом наверх, а затем обратно, чтобы вдохнуть как можно меньше пепла, но лицо всё равно заливало, когда я вернулась в зал. Морган в это время поочерёдно то вытирал Томми, то кидал полные ненависти взгляды в сторону Тома, невозмутимо сидевшего за свободным столиком. И только я была готова пойти, как снова зазвенел колокольчик, сообщая о новом посетителе.

Этого человека мы давно ждали, и я широко улыбнулась мадам Пруэтт, а та улыбнулась перемазанному сажей Томми. Правда, Том тоже обернулся, и улыбка сменилась гримасой ужаса, едва мадам Пруэтт заметила своего бывшего работодателя.

— Я… я потом вам всё объясню! — тихо проговорила я, стараясь не привлекать к себе внимание посетителей, и, взяв под руку мадам Пруэтт, провела её прямо к Моргану, обогнув Тома как можно дальше. Бывшая гувернантка Тессы была, честно говоря, на грани обморока, а потому я усадила её за барную стойку и протянула стакан воды, а Морган неодобрительно покачал головой, на что я только закатила глаза и шикнула: — Хватит. Лучше отведи её наверх и вымой Томми, от салфеток никакого толку! А я вернусь вечером… апчхи… когда этот пепельный кошмар закончится! — громко добавила я, уже отойдя от стойки, и Морган так же громко крикнул мне вслед:

— Этот камин уже лет двадцать не чистили, надо же когда-то это делать! Но в следующий раз я так уж и быть подожду, пока одна неженка не уедет в очередную командировку!

Обернувшись, я бесстрашно посмотрела в глаза Моргана, а после неожиданно для всех показала язык. И Морган рассмеялся на всё кафе:

— Обожаю эту девчонку! Пойдём, разбойник! Мадам…

А мы с Томом поспешили на свежий воздух, откуда почти сразу же трансгрессировали в окрестности Хогвартса.

Свежий лесной воздух благодатно действовал на мои многострадальные дыхательные пути, и пока мы шли до старинного замка, вся моя аллергия сошла на нет. А потому, когда мы почти дошли до кабинета директора, я вновь почувствовала себя полноценным человеком, а не каким-нибудь вечно чихавшим зомби с хроническим ринитом.

— Кейт, Том, какой приятный сюрприз! Как ваша поездка в Перу? — поприветствовал нас Дамблдор практически у самой каменной горгульи, и я, шмыгнув в последний раз, вежливо ответила:

— Всё хорошо, сэр. И мы… эм… мы встретили… в горах мы случайно встретили… вашу тётушку… Геральдину! И она передала вам посылку в честь дня рождения!

Вынув из сумки деревянный ящичек, я протянула его Дамблдору, но он лишь недоуменно смотрел на меня в ответ, не спеша взять подарок в руки.

— Но, Кейт, у меня нет тётушек с таким именем! — Но я настолько красноречиво уставилась на адресата посылки, что он вдруг изменился в лице и ошеломлённо протянул: — А-а-а-а… тётушка Геральдина… сто лет её не видел!

— Думаю, всё-таки меньше, — ехидно шепнул Том, и я всучила посылку Дамблдору и как следует пихнула шутника в бок. А Дамблдор жестом указал нам на горгулью и первым принялся подниматься обратно к себе в кабинет. Мы из вежливости пошли следом, поскольку мне было всё-таки интересно, что же конкретно упаковал Геллерт в качестве подарка и как отреагирует на это Дамблдор, и когда ящик был вскрыт, послышался радостный восклик:

— Надо же, какая прелесть! И мой любимый цвет!

Первым на свет божий показался огромный бледно-голубой свитер в белых звёздах и заглавной буквой «А» в центре, и меня скосило пополам от смеха, впрочем, как и Тома, а Дамблдор с особой заботой положил свитер на заваленный бумагами стол и принялся дальше рыться в коробке.

— Мерлин, и носки! И какие тёплые! Как же здорово! А это что такое?

— Это чай, сэр, — пояснила я, вспомнив указания Геллерта, а Том, посмеиваясь, добавил:

— На вашем месте, я был бы с ним осторожнее. Меня чуть не отправили на тот свет второй раз похожим способом!

И я опять пихнула его вбок, правда, он увернулся, а на удивлённый голос Дамблдора с улыбкой пояснила:

— Не обращайте внимания, сэр. Просто кое-кто не умеет вести себя в гостях.

— Ах, и пионы! Мои любимые цветы! — закончил восторгаться Дамблдор, достав последним горшок с зубастым пионом, и поставил на самую видную точку в кабинете — рядом с мирно спящей Распределяющей Шляпой. — Кейт, я в полном восторге! А не могла бы ты мне сказать, где теперь живёт моя дорогая тётушка?

— Сэр… он…а попросила меня не говорить вам… — протянула я, так и чувствуя себя предателем по отношению к Геллерту. — Она просто просила передать вам эту посылку, и всё… 

— Но мне обязательно нужно отправить ответное письмо с благодарностями за такой чудесный подарок… Кейт, я так не могу! — Дамблдор продолжал просверливать меня крайне проницательным взглядом бледно-голубых глаз, и я, не выдержав этой пытки, воскликнула:

 — Я не знаю адреса, мы случайно наткнулись на него в горах! Я правда не знаю! Меня просто попросили передать! Ваш…а тётушка не хочет, чтобы с ней кто-то связывался, сэр, она так и сказала!

— Ладно… — наконец вздохнул он, и я выдохнула от облегчения. — Спасибо вам, что передали, мне правда очень приятно! Выпьете чашечку чая?

— О, нет, спасибо! Я… я ещё хотела заглянуть к Кэс и к Салазару… — тут же отказалась я, развернувшись к выходу, и Том добавил:

— Да, у меня тоже есть дела, но спасибо за предложение!

Практически одновременно мы улизнули из кабинета директора, оставив его хозяина среди внезапно свалившихся подарков от старого друга, и я почти сразу же схватила Тома за руку и пристально на него посмотрела.

— Что?

— Какие у тебя ещё здесь дела?! Ты опять меня обманул, что просто хочешь побывать здесь?!

— Я тебя не обманывал, Кейт! Я просто не хочу один на один пить с ним чай! — тотчас насупился Том, и я помотала головой и отпустила его, а он ехидно добавил: — И с этим ужасным свитером…

— Вспомни свой шарфик от Элеоноры, сразу станет легче! — хмыкнула я, и теперь уже мне чуть не прилетело вбок, но я вовремя увернулась.

Так мы, посмеиваясь и подначивая друг друга, спустились до самого холла, где я хотела свернуть в подземелья к Салазару, как в дверях показалась группа первокурсников, которую вёл с занятия преподаватель по Уходу за магическими существами. И я, вспомнив о ещё одной «посылке», прокричала:

— Профессор Кеттлберн! Подождите, у меня кое-что для вас есть! — Не меньше двадцати пар глаз с любопытством уставились на меня, в том числе и одна до боли знакомая, а я подошла поближе к Кеттлберну и протянула ему сиявшее золотом перо. — Вот, мы всё-таки нашли в горах Аликанто. Она действительно существует, вы были правы.

— Правда?! — воскликнул он, аккуратно взяв у меня перо, а затем завопил на всю школу: — Вы видите?! Видите?! Аликанто! Перо Аликанто! Она существует!!!

— Эй… у меня есть ещё одно, — шепнул Том Тессе и достал из внутреннего кармана ещё одно золотое перо. — Держи, только не потеряй, это большая редкость!

Пока Кеттлберн плясал со своим пером, однокурсники нашей дочери облепили её со всех сторон, чтобы посмотреть на маленькое чудо, а я, шмыгнув носом уже от трогательности момента, протянула:

— Надо же… как просто, оказывается, сделать счастливым человека!

— Да, надо всего-то достать перо птицы, которую много столетий подряд никто из людей не видел, — язвительно вставил Том, а на мой взгляд он усмехнулся и вдруг крикнул куда-то за моё плечо: — Профессор Слизнорт! Сэр, подождите!

— Ах, Том, мой мальчик! Что случилось?..

Воспользовавшись моментом, я под шумок улизнула в подземелья, ведь мне хотелось поговорить со своим свёкром один на один, и к своей удаче, он сидел как раз у себя в кабинете и никуда не собирался уходить.

— Ага, смотрите, кто вернулся! — прогудел Слизерин, едва я оказалась на пороге, и я тепло улыбнулась ему и прошла внутрь, захлопнув за собой дверь. — Как съездили? Нашла, что искала?

— Ох, лучше не спрашивайте! — вымученно протянула я, плюхнувшись на стул у стола. Слизерин же, буквально восприняв мои слова, и не стал ничего спрашивать, и я, переведя дух, с прищуром посмотрела на него и протянула: — Салазар… с тех пор, как я вернулась в Лондон, меня не покидает ощущение, что одного человека, который натворил достаточно дел в своё время, официальная власть как будто… не замечает. Знаете, я не сразу это заметила, но министерские работники частенько захаживают в «Гиппогриф», в том числе и мракоборцы, но ни один из них даже близко не подошёл к Тому, когда тот там сидел… вы не знаете, с чем это может быть связано? У меня такое чувство, что с ними хорошенько поговорил кто-то очень-очень влиятельный, да и Морган недавно проговорился, что Грюм словно воды в рот набрал после разговора с кем-то… Вы не знаете, кто бы это мог быть?

Слизерин широко улыбнулся моим крайне непрозрачным намёкам, а после откинулся на спинку крепко сбитого деревянного стула и абсолютно бесстрашно прогудел:

— А ты, стало быть, против?

— Я ещё не знаю, как к этому относиться, — флегматично протянула я, продолжая пристально смотреть в угольно-чёрные глаза. — Значит, вы всё-таки решили взять ещё одного правнука на перевоспитание?

— Знаешь, мышка, твой первый муженёк, может быть, и непутёвый… и у тебя есть достаточно поводов не любить его… но вот я, весь такой умный и бесстрашный, провёл в Сиде не одну сотню лет, а он — всего четыре года, понимаешь? — Честно говоря, понимала я не совсем, а потому изогнула бровь, и Слизерин наклонился ко мне и тихо добавил: — Не знаю, как, но этот гадёныш каким-то образом нашёл лазейку, чтобы выбраться из мира мёртвых. Я не одобряю всё то, что он натворил, мышка, но… мозги я ценю. А у него они есть. Только не говори этому засранцу, что это я подсуетился с правительством и Орденом, а то загордится раньше времени!

— Что вы, Салазар… я могила!

Нас одновременно пробрал смех, а напряжение, витавшее в воздухе, спало само собой. И Слизерин уже более доброжелательно протянул, начав копаться в каких-то свитках на столе:

— Кейт, ты как орлица опекаешь и стережёшь своих детей… желаешь им только лучшего. А у меня детей чуть больше, чем у тебя, а потому больше и забот… — До меня быстро дошло, что мой свёкр считал детьми всех нас вместе взятых, а он задумчиво добавил: — Выйдет что хорошее из этой затеи — я буду рад. А если до этого недоумка так ничего и не дойдёт, то отправлю его обратно в Сид, пусть второй раз выкручивается, может, хоть тогда мозги на место встанут?

— План огонь, — рассмеялась я, а на выразительный взгляд исподлобья тут же добавила: — Я согласна! Подписываюсь под каждым словом. Ах да… я же хотела ещё поговорить с вами по поводу Тессы…

На этих словах Слизерин моментально выпрямился, и не успела я начать возмущаться, как он пробасил:

— А что о ней говорить?! Она ещё ребёнок, ей нужны игры и общение…

— Она уже большая, и ей нужны не игры, а контроль и воспитание! Правила школы написаны не просто так, их нужно соблюдать всем, без всяких исключений! — строго вставила я, но меня тут же перебили крайне злым взглядом:

— Во-первых, мышка, этот замок построил я, и не тебе меня учить, что в нём можно делать, а что нет. А во-вторых, ты сама-то помнишь свою молодость? Небось всё над книжками чахла, без друзей и развлечений? — Я на это недовольно поджала губы, ведь этот противный змей был прав, чёрт побери, а Слизерин уже более спокойно продолжил говорить: — Кейт, я знаю, где мера, поверь мне. Всё под контролем, её шалости никому не вредят, зато будет что вспомнить! Хватит подрезать ей крылья, она у тебя такая выдумщица, пусть немного поиграет. А потом это пройдёт, она вырастет из своих шалостей, и всё встанет на свои места. Согласна?

Я нехотя кивнула, и довольный моим «официальным» разрешением Слизерин продолжил заниматься делами, а я потянулась, гадая, на месте ли Кэс, и тут в кабинет кто-то заглянул. Но нам не составило труда понять, кто же это был, так как гость сразу же воскликнул:

— Вот ты где, Кейт! А я тебя везде ищу!

— Да уж… меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть, — хмыкнула я, а Том вошёл внутрь кабинета своего прадеда и язвительно спросил:

— Да где хоть ты набралась подобной… гадости?

— О… это был лихой две тысячи седьмой… — мечтательно протянула я, а справа от меня слышался тихий басовитый смех. — Тогда трудно было не сесть на подоконник с чашкой кофе, смотреть на дождь и думать о Нём.

— О ком? — непонимающе переспросил Том, но я лишь отмахнулась:

— Неважно о ком, главное — о Нём! Ох да… ладно, может, ты и увидишь это своими глазами, если доживёшь… Хотя… — протянула я, выпрямившись, и Том с ещё большим интересом уставился на меня. — Лучше тебе не видеть поколение Моргенштерна и Дани Милохина. У тебя от них точно возникнет непреодолимое желание пользоваться Непростительными заклинаниями направо и налево, а ты же теперь хороший?

 — Самый лучший, — с важным видом поддакнул Том, и смех справа от меня стал ещё слышнее. — Слушай, Кейт, а ты не проверяла по карте, где там твой Дерек?

— Проверяла… — вздохнула я, а улыбка мигом сползла с моих губ. — С утра он вошёл в Чёрное море, но я понятия не имею, что он там забыл…

— Так я и думал! — воскликнул Том и, подойдя ко мне поближе, скомандовал: — Разложи карту, мне нужно подтвердить свои догадки.

Послушно выполнив приказ, я бросила руны, подумав о Дереке, и они собрались недалеко от полуострова Крым. А Том довольно хлопнул по столу.

— Да, всё верно. Карадагский змей! Я только что говорил с профессором Слизнортом, и он подтвердил, что они действительно существуют, пусть и большая редкость. И у них очень ценный яд и когти, из них варят много редких зелий. А живут эти твари как раз в Крыму…

— Значит, в Крым? — обрадованно воскликнула я, позабыв на мгновение обо всех своих делах в «Гиппогрифе», и Том кивнул:

— Да, в Крым. — И вдруг его губы растянулись в широкую улыбку, а на мой крайне удивлённый взгляд он загадочно добавил: — И у меня там есть один очень полезный человек…