***
Добравшись-таки до приличного отеля и добившись отдельного от мальчиков номера, я с огромным трудом промыла свои раны и крайне осторожно вымылась, чтобы не занести инфекцию. Теперь оставалось лишь обработать раны специальной заживляющей мазью и полежать полчаса перед ужином, чтобы немного прийти в себя. То что доктор прописал, и я никак не думала, что меня в такой ответственный момент кто-то потревожит.
— Кать, ты как?.. — просунул голову Антоха, не выдержав, видимо, тишины после нескольких минут стука в дверь и, заметив моё осуждающее выражение лица, смущённо добавил: — Я стучал… может… может… тебе помочь чем?..
Я как раз стояла перед большим зеркалом в полный рост и пыталась смазать все проблемные места, чтобы царапины затянулись за ночь. И Антоха, наконец заметив, что на мне был всего лишь один шёлковый халат, который я к тому же расстегнула и приспустила, чтобы обработать кожу, ещё гуще покраснел и пулей вылетел за дверь.
— Кать, я правда помочь хотел! Прости!.. Я… ты только скажи, если чего… я…
— Антох, всё нормально, правда, — выдохнула я, вновь оглядев своё отражение в зеркале, на которое без слёз взглянуть было трудно. — Если мне что-то будет нужно, я обязательно скажу!
— Ладно, тогда я!.. — раздался звучный баритон за дверью, а я тем временем чуть спустила шёлк с левого плеча и громко закричала:
— Антох, а вообще-то… ты мне нужен!
Не успела я завязать халат, как в щель снова просунулась знакомая голова, правда, в этот раз Антоха деликатно старался не смотреть в мою сторону. Но я уже добилась приличного вида, поэтому с улыбкой поманила его пальцем поближе на стул рядом.
— Слушай, у меня лопатка раскалывается, вот здесь, слева… а я никак не могу достать. Поможешь?
— Да запросто! — обрадованно хмыкнул он, но едва я повернулась к нему спиной и как следует оголила проблемное плечо, как лицо Антохи исказилось от потрясения. — Мда…
Я и сама наконец смогла увидеть в зеркале, что на том месте, где у меня должна была быть лопатка, красовалось огромное чёрное пятно на полспины… впрочем, ничего удивительного в нём тоже не было, потому что примерно этим местом я и ударилась, когда мы с Антохой слетели с мотоцикла. Скорее всего, сам водитель до сих пор чувствовал вину за не самое мягкое приземление, потому и посмел потревожить меня в час отдыха, и я, отвернувшись от отражения, всучила баночку с резко пахнущей мазью и закрыла глаза.
— Держи. Только аккуратнее, она очень сильно жжёт!
— Да я привыкший… — протянул Антоха, но я открыла глаза и повернулась к нему, и до него плавно дошло, что я-то как раз не очень привыкла к боли. — Ах да… я постараюсь аккуратнее…
Легко помотав головой, я замерла на месте и зажмурила глаза, стараясь не думать об отбитой руке, а Антонин тем временем миллиметр за миллиметром смазывал мою пострадавшую спину и руку, действительно пытаясь быть осторожным. Поначалу казалось, что мою кожу ласкало пламя, и я еле заставляла себя не слишком дёргаться, но совсем скоро чувство жжения прошло, сменившись долгожданным облегчением. А когда вся спина была покрыта целебной мазью, я тяжело выдохнула и вернула струящуюся ткань обратно на плечо.
— Вот и всё! Как новенькая! — довольно воскликнул Антоха, протягивая мне баночку с оставшейся мазью, а я тем временем зацепилась взглядом за почти такой же чёрный кровоподтёк на его правой ключице, который выглядывал из-под хлопка белой расстёгнутой рубашки. — Что?..
— Слушай, мазь ещё осталась… хочешь, я тебя намажу? Очень хорошо помогает, сам же видел…
Антонин неприязненно уставился на баночку, словно маленький мальчик на рыбий жир, и я демонстративно закатила глаза и без официального разрешения подошла к нему вплотную и отдёрнула рубашку.
— Стой и не двигайся, это быстро!
— Ай-ай… Кать, больно! — взвыл он, едва я коснулась пальцами чёрной кожи, и я, изогнув бровь, подняла на него глаза.
— Так ты же привыкший?..
— Не настолько привыкший!.. — обиженно хмыкнул Антоха, отступив от меня, и я вновь закатила глаза и подошла к нему, намереваясь выполнить свой долг до конца.
— Не будь как маленький, тебе же лучше потом будет! Сними рубашку, я посмотрю твою спину!
— А может не надо?.. — Он попытался разжалобить меня щенячьим взглядом, но я была непоколебима в своих намерениях. Да и тем более, Антоха сам пришёл ко мне, гонимый чувством вины… вот пускай и искупает грехи. — Ладно…
Нехотя скинув рубашку на кровать, он повернулся ко мне могучей спиной, а я осмотрела в приглушённом свете от масляной лампы фронт работ и так и выдохнула.
— Мда… хорошо, что мази ещё много… а вот это мы оставим на десерт…
В области плеча и грудного отдела позвоночника были лишь мелкие ссадины и царапины, по которым я очень быстро прошлась под недовольное шипение своего пациента. А вот на пояснице красовалась такая же чёрная гематома, как и у меня на плече, и с ней точно что-то нужно было делать.
— Сильно болит?.. — заботливо поинтересовалась я, чуть нажав на переходную зону сине-лилового цвета, и Антонин взвыл как раненый зверь и отскочил от меня.
— Кать, Кать, всё, полечила и хватит!
— Но я…
— Ладно тебе, на мне всё заживает, как на собаке, с утра буду как огурчик!
— Не будешь, там целая катастрофа! Иди сюда, я постараюсь быстро!
— Нет, не дам, хватит уже!
— Но спереди же дал! Антох, хватит ерепениться!..
— Не дам и всё! — насупившись, взвыл Антоха, попытавшись стащить свою рубашку с кровати и улизнуть от лечения, но я быстро преградила ему путь, намереваясь довести дело до конца.
— Всё, хватит! — воскликнула я, потеряв всяческое терпение. — Снимай штаны и ложись, это ненадолго!
И вдруг за моей спиной скрипнула половица. Антохе не надо было поворачиваться, чтобы увидеть вошедшего, как это было нужно мне, но по его лицу и так было видно, кто же к нам пожаловал…
— Ты… ты всё не так понял… эй, Том?..
Я всё же не выдержала и повернулась, и от увиденного чуть не сложилась пополам от смеха. Том же, яростно выпучив глаза, попеременно смотрел то на меня в тонком полупрозрачном халате, то на полуголого Антонина, и тот, чувствуя запах жареного, сделал пару шагов к входной двери и осторожно протянул:
— Том… дружище… да мы же…
Но я, увидев прекрасную возможность, ловко подскочила к Антонину со спины и одним резким движением покрыла всю поясницу вонючей, но такой живительной мазью.
— А-А-А-А!
Наверное, этот крик слышал весь отель, если не весь город. Словно раненый медведь, Антоха без сил плюхнулся на мою заправленную кровать и жалобно завыл второй раз, а после, спустя несколько минут стенаний, с трудом выдавил:
— А ты была права… помогает…
— А ты не верил, — хмыкнула я, триумфально оглядев валявшегося на кровати страдальца, а затем повернулась к ревнивцу, еле успевшему вернуть себе невозмутимое выражение лица. — Чем обязана?
— Я пришёл напомнить, что скоро ужин… и через полтора часа у нас портал.
— Я помню, — хмыкнула я, стараясь не смотреть в сторону стенавшего Антохи. — Но у меня ещё есть тридцать минут, чтобы полежать в одиночестве, так что прочь оба из моей комнаты.
— С удовольствием… — жалобно проскулил Антонин, бочком сполз с кровати, смяв мне всё покрывало, а в дверях чуть слышно прошипел Тому: — Лучше бы ты пришёл сюда мазать ей спину… тебе хотя бы нравится, когда она издевается над тобой…
— Иди уже! — еле сдерживая смех, крикнула я, и «пострадавший», прихрамывая, исчез в соседней двери по коридору. Том же, уже придя в себя, по-новому посмотрел на мой просвечивающий халат, и я недовольно скрестила руки на груди, чтобы обзор был хуже.
— Действительно, Кейт, лучше бы я пришёл мазать тебе спину… — с усмешкой протянул мерзавец, нисколько не реагируя на мой убийственный взгляд.
— Кто раньше встал, того и тапки. Я приду на ужин через полчаса, не переживай.
— Ты даже представить себе не можешь, как я переживаю… — томно протянул он, медленно развернувшись в проходе, и когда я уже была готова кинуть в него чем-нибудь, пусть даже вонючей мазью, быстро сделал шаг и захлопнул за собой дверь.
Подумав про себя очередное: «Сволочь…», я без сил плюхнулась на кровать и закрыла глаза, пытаясь хоть чуть-чуть восстановить силы перед непростым путешествием, которое начнётся с нашего перемещения в Каир. И так хотелось верить, что впереди нас ждёт что-то хорошее и весёлое, а не очередные злоключения и погоня от кого-то опасного. Как мне это уже надоело!
К счастью, ужин был вовсе не плох, как это казалось поначалу. Да и гостиница в Каире была даже лучше, чем мы нашли в Алжире, так что спала я со спокойным сердцем и на удивительно мягком матрасе, что было крайне необходимо для моей пострадавшей спины. А самое важное — опять в отдельной комнате, что было необходимо уже для моих многострадальных нервов. А на следующий день, с утра пораньше после плотного завтрака, мы отправились искать лодку, чтобы плыть по Нилу.
— Опять рынок?.. — с мучением выдохнула я, увидев издалека торговые лавки и толпу вокруг, но Том, широко усмехнувшись, аккуратно взял меня под руку и протянул:
— Да, но здесь, моя дорогая, максимум, что тебе грозит, так это быть обманутой на десяток монет за старого полуживого верблюда.
— Ух ты, никогда их не видел! — с энтузиазмом воскликнул Антоха, и только мы поравнялись с первыми торговцами животиной, как он скорчился и закрыл пальцами нос. — Фу, ну и вонь.
— Они бы очень пригодились нам, если бы мы решили идти по пустыне, но в сумку их, к сожалению, не засунешь, — флегматично вставил Том, однако, тоже скривившись от резкого запаха навоза, а я, пройдя по шумной улочке чуть дальше, зацепилась взглядом за лавку с одеждой.
— Так, подождите-ка меня, я сейчас…
— Кейт, зачем?.. — прокричал Том сквозь шум людей и животных, но я отмахнулась и крикнула:
— У меня нет одежды для пустыни, а мы рано или поздно сойдём на берег! Я быстро!
Действительно, чем ближе мы подбирались к экватору, тем было жарче. И пусть в джунглях Амазонки я щеголяла в шортах, но сознание подсказывало, что в Сахаре такой фокус не пройдёт, и я на второй же день покроюсь пузырями от солнечных ожогов. К счастью, у местного населения были способы, чтобы скрыться от палящего солнца и не спечься от жары. Длинное, но удивительно лёгкое чёрное платье, расшитое золотыми нитями, прекрасно спасёт меня от ожогов, а тончайшая прозрачная паранджа в придачу скроет от любопытных глаз. Идеально.
Я действительно постаралась как можно быстрее выбирать себе наряд, а мальчики терпеливо ждали меня неподалёку, рассматривая верблюдов и ближайшие лавки. А когда я наконец подбежала к ним с покупками, оба облегчённо выдохнули и не спеша направились к пирсу.
— Сразу видно… лажа, — хмыкнул Антоха, зацепившись взглядом за лавку с соломенными куклами, сделанными кое-как на скорую руку, и я прыснула в ответ, догадавшись, что он имел в виду. — А кстати… знатно мы разрушили этот чёртов рынок… Но с другой стороны, там же чёрные маги ошивались, а они явно не сироток всем этим баловать будут… И сделали ли мы плохое дело, разрушив магазины с плохими вещами?
Я повернулась и задумчиво посмотрела на рядом шедшего философа, а после хмыкнула:
— Лично я и вовсе считаю, что мир очистился, когда мы разбили пол-акодессевы. Так что не переживайте, коллега.
С абсолютно серьёзными лицами мы пожали друг другу руки, и Том выразительно закатил глаза, а мы рассмеялись в голос.
— Только Слизерину об этом лучше не говорить, а то вдруг мы разбили что-то, что он хотел купить… — задумчиво протянул Антоха, на что я хмыкнула, а Том тихо вставил:
— Всё, что хотел купить Слизерин, находится у меня в сумке. И пожалуй, остальное ему знать не обязательно. А нам пора бы достать кое-что для переговоров с местным населением…
Я, кстати, не сразу поняла, о чём шла речь, но едва Том достал тот самый сапфир, которым пользовался в джунглях Амазонки, как всё встало на свои места. Особенно вспомнив, что вокруг акодессевы была завеса духов, которые позволяли понимать совершенно любой язык мира и продавцам, и покупателям, а на обычном рынке такой роскоши не было. И слава богу!
Едва камень загорелся, как мне сразу стали понятны резкие выкрики продавцов, желавших повыгоднее избавиться от товара. До меня даже дошло, что мне пыталась сказать продавщица, у которой я, абсолютно без знания языка, умудрилась купить одежду (спасибо, щедрая госпожа!), и похоже, меня таки обманули на половину стоимости платья. Но денег у меня было с запасом, поэтому я отмахнулась от неприятных мыслей и вместе с мальчиками принялась глазеть по сторонам.
— Покупайте, покупайте, ковры, отличные ковры!
— Посуда, посуда, крепкая, прочная, не пожалеете!
— Верблюды, верблюды! Два берёте, третий в подарок! Подходите, покупайте!
«Да, это точно не акодессева», — с облегчением выдохнула я, и окружающий шум после всего пережитого накануне больше успокаивал, нежели раздражал.
— Эй, чужеземцы! Не хотите заглянуть в будущее?!
Мы трое разом обернулись, а среди лавок с одеждой, побрякушками и посудой затаился небольшой покосившийся полуоткрытый сарайчик, в котором сидела пожилая смуглая женщина, с ног до головы увешанная различными цепочками, амулетами и даже мелкими костями. В лавчонке вокруг тоже было навешано всякой дребедени, и вся эта бутафория действительно выглядела нелепо по сравнению с тем, что было в настоящих магазинах с чёрной магией. Но женщина из кожи вон лезла, чтобы убедить нас в том, что она действительно обладала ясновидением, и, улыбаясь в тридцать два зуба, прокричала:
— Да-да, вы, идите сюда! Я многое могу увидеть! Пару маллим, и вы узнаете, что вас ждёт!
Подозреваю, что эта бедная женщина даже не подозревала, что перед ней стоял бывший Тёмный Лорд, подчинивший себе всю Англию, Королева Проклятых, которая вернула эту самую Англию, и величайший в мире ищейка, который сам мог предсказать будущее кому угодно. И мы, не сговариваясь, переглянулись, а затем Том с усмешкой взял меня под руку и потянул в сторону лодок, уже начинавших проглядываться сквозь невысокие здания, а Антоха вдруг порылся и кинул на стол пару медных монет.
— А давай! Только нагадаешь чего не того, на твоём же шарфе вздёрну!
— Экий ты горячий! — цокнула языком «ведьма», после бегло осмотрела монетки и достала из-под стола небольшую серебряную чашу литров на пять воды, и набрала этой самой воды из бочки неподалёку. — Иди-ка сюда. Вот, медленно проведи пальцем по ободку чаши, а духи мне всё про тебя выложат.
Мы с Томом замерли в стороне, а Антоха выполнил инструкции, и ведьма, внимательно вглядываясь в воду, театрально протянула:
— Вижу, вижу… красавица тебя дома ждёт…
«Ничего себе попадание!» — удивилась я, а счастливчик так и расцвёл на глазах.
— Дальше, дальше давай!
— Дочки у тебя будут! — авторитетно заявила ясновидящая, когда Антонин закончил круг по чаше. — Две белокурые девчонки, в маму!
— Вы слышали! Две девки! — на всю улицу заорал Антонин, и мы с Томом одновременно улыбнулись его счастью. А тот вдруг замер на месте и протянул: — Батюшки, да их же обеих замуж ещё выдавать!
Не выдержав, я ещё громче засмеялась и подошла поближе, и Антоха насупленно кинул:
— Кать, что смешного? У тебя хотя бы одна девка, меньше мороки!
— Знаешь, я не сильно расстроюсь, если Тесса вдруг решит не выходить замуж, — с улыбкой протянула я, а Том, подойдя ко мне со спины, вставил:
— И я, кстати, тоже.
— Ну что, дорогие мои, кто-нибудь ещё?
Ведьма приветливо заулыбалась нам с Томом, но тот крайне скептически смотрел на простенькую чашу с водой, по которой можно было что-то узнать. А вот во мне вдруг вспыхнуло любопытство.
— Я хочу! — Я гордо шагнула к прилавку с горстью монет, и пока ведьма с полной любезности улыбкой набирала воду, подумала: «Вдруг она скажет что-то про Дерека… какое счастье было бы его найти да поскорее…»
— Так, милая, сейчас… медленно проведи пальчиком, а мы поглядим, что тебя поджидает…
Нисколько не боясь, я осторожно коснулась серебряного ободка и принялась обводить чашу, да только вот… что-то было не так. Вода, только что набранная из ледяной бочки, вдруг начала… кипеть! На половине пути пошёл пар, чего не было у Антонина, а сам металл начал быстро греться. И не успела я отдёрнуть руку, как вся вода мигом испарилась, а вверх взлетел небольшой столб пара.
Трудно было сказать, кто же был в большем потрясении: я или «ясновидящая». Мы так и замерли, смотря друг на друга с распахнутыми глазами, но я первой пришла в себя и пробормотала:
— Простите… — попыталась скрыться прочь, но меня быстрее крепко схватили за руку.
— Берегись, предатель рядом с тобой! — заговорила полным тревоги голосом ведьма, что у меня мурашки пошли по коже. — Да, тот, кому ты доверяешь… от кого не ждёшь ножа в спину… этот самый нож и воткнёт! Береги себя, милая!
— Хорошо… спасибо…
С трудом найдя в себе силы, чтобы уйти, я поплелась за Томом и Антохой, которые прекрасно слышали последнее «предсказание»… только о ком же шла речь?!
— Мда… лучше бы она нагадала мне ещё двоих детей… — наконец сокрушённо выдохнула я, когда мы почти подошли к пирсу с лодками, и Том, вдруг повернувшись ко мне, заявил:
— Кейт, если ты думаешь, что я тот самый предатель, то ты очень сильно ошибаешься!
— Она не называла имён, — глядя прямо в багрово-угольные глаза, на удивление спокойно возразила я, но Том не собирался сдаваться.
— Я прекрасно знаю, о ком ты подумала в первую очередь, и повторяю тебе, это…
— Она не называла имён, — уже жёстче повторила я, неотрывно глядя в глаза своему противнику. Том, уже ничего не говоря, так и кипел от злости, и я, усмехнувшись, надменно добавила: — Да, ты прав, что в моём списке предателей твоё имя стоит на первом месте… — Том уже почти открыл рот, чтобы перебить меня, как я его опередила: — Но твоё имя там не единственное, поверь мне.
— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я рад услышать это, — ядовито отозвался он на мои последние слова, и я так же ядовито улыбнулась и оглядела причал с лодками всех цветов и размеров. — Постойте здесь, я пока договорюсь об аренде или продаже…
— Да, Кать… — протянул Антоха, почесав затылок, пока я потерянным взглядом смотрела на мутную воду Нила, пытаясь безрезультатно стереть из памяти мгновенно выкипевшую воду и слова о предателе рядом. И относилось ли одно к другому, или это было два разных предсказания?.. — А если не Том, на кого ты подумала бы?..
— Уж точно не на тебя, — хмыкнула я, но, заметив испуганный взгляд Антохи, которого в этот момент можно было прочитать как открытую книгу, вздохнула и мягче добавила: — Антох, ты точно вне подозрений… твоя бабуля дала тебе отличные рекомендации, и никакая африканская гадалка их не испортит.
Он тотчас воодушевился от моих слов, а я, чуть улыбнувшись, вновь вздохнула:
— Морган тоже нет, он души не чает во мне и в детях… Нет, исключено.
— А Слизерин? — В бравом голосе Антохи чувствовалось благоговение, даже благоговейный ужас от одной только фамилии, но я лишь неопределённо пожала плечами.
— Он может, но… мы вроде как нашли общий язык, да и вредить оживившему его некроманту — крайне плохая идея… как ни крути, мы связаны, а он далеко не идиот, как ты успел заметить.
— Тогда кто ещё в этом самом списке?
— Кэс… — нет, точно нет, — ещё глубже задумалась я, вспоминая всех своих близких. — Дамблдор?.. М-м-м… Не знаю, он неоднозначный человек, но мне кажется… хотя… не знаю, трудно сказать… Слизерин за ним следит и точно не даст меня в обиду.
— Я смотрю, список действительно большой, — раздался за моей спиной насмешливый голос, и я дёрнулась и тут же обернулась. — Наш корабль вон там, — добавил Том, махнув рукой на неприметную бело-серую моторную лодочку, в которой было место как раз на троих с вещами. — Так кто ещё?..
— Учитывая, сколько людей погибло из-за меня четыре года назад… да ещё и учитывая, что не все из выживших рады твоей… «амнистии»… минимум пол-Лондона хотело бы воткнуть нож мне в спину, — выразительно закончила я, первой шагнув по скрипучим доскам пирса в сторону лодки.
— Да, но речь идёт о близком человеке… — насмешливо напомнил Том, быстрым шагом нагнав меня, и я повернулась к нему, не совсем понимая намёка, а ядовитая улыбка стала ещё шире. — Может, речь шла как раз о Дереке?..
Догадавшись, куда клонил этот змей, я отмахнулась и с каменным лицом зашагала ещё быстрее.
— Нет, это тоже исключено. Дереку я доверяю не меньше, чем Антохе. А вот твоё имя до сих пор не вычеркнуто!..
— Да, но в предсказании было сказано, что предаст тот, от кого ты этого не ждёшь… а от меня ты ждёшь предательства чуть ли не постоянно.
Быстро скидав вещи в лодку, я специально села с противоположного от мотора краю и помахала Антохе, чтобы он уселся рядом, не давая таким образом Тому и дальше отравлять мой разум подозрениями. «Мы ещё даже не нашли Дерека, о чём хоть он?!»
Что ж, с учётом рассадки пассажиров Тому не оставалось ничего другого, как сесть за «руль» и вести лодку по Нилу. И мы, чуть качнувшись, наконец отчалили на поиски приключений.
Поначалу глаз радовали всевозможные оттенки зелёного по берегам, но совсем скоро они начали пропадать, сменяясь неизменным рыжим песком пустыни. Видимо, вся растительность была сосредоточена в дельте, как в наиболее широком отделе могучей реки, но чем дальше мы заходили вверх, тем этой растительности, как и городов, становилось меньше. А солнце палило всё жарче и жарче. Впрочем, на удивление, было не скучно.
Антоха достал свою походную колоду карт, и мы почти сразу же начали рубиться в любимого дурака на интерес, дабы скоротать время. И с этой же целью Антоха начал рубить байки о прошлых похождениях, одну смешнее другой, что даже чары невидимости не помогли бы нам скрыться — нас всё равно было слышно.
— Кейт… а тебе неинтересно, на какую тварь мы охотимся в этот раз? — ядовито вставил Том, когда возникла небольшая пауза в нашей болтовне. К тому времени мы уже успели преодолеть не один десяток километров и даже пообедать, и кое-кто наконец соизволил напомнить о себе.
— М-м-м… а ты знаешь? — беспечно поинтересовалась я, наслаждаясь пока ещё редкими барханами вдалеке и козырями в руках. Но Тому было достаточно и этой мимолётно брошенной фразы, и он повернулся к нам и лекторским тоном заявил:
— Судя по скудным заметкам твоего мужа и рассказам местных, скорее всего, Дерек взял курс на африканскую саламандру… вряд ли он будет охотиться за мантикорой или сфинксами, от них особой пользы нет… — Мы с Антохой одновременно оторвались от карт и повернули головы, и Том, радуясь произведённому эффекту, надменно добавил: — Они похожи на амазонских саламандр, но меньше в два раза и окрашены менее ярко.
— Это те, что с человеческий рост и выдыхают столб пламени, когда злятся?.. — выразительно скорчилась я, и Том медленно кивнул. — Боже, какое счастье, что мы не столкнулись с ними в джунглях Амазонки!
— Странно, что мы не столкнулись с ними в джунглях Амазонки, — переиначил он, чуть поправив направление движения лодки. — Потому что не такие они и редкие твари…
— Подожди-подожди! — Я скинула Антохе последние две карты, и он крайне удачно их покрыл, что означало ничью и начало новой игры. Мы пожали друг другу руки, и Антоха принялся тасовать колоду, а я повернулась к Тому. — Если мне не изменяет память, то саламандры — это земноводные существа… и даже огненным амазонским саламандрам нужна вода… — Том поднял брови, а я, оглядевшись, протянула: — А вокруг нас, не считая Нила, пустыня… в которой воды нет.
— Всё правильно, Кейт, поэтому, собственно говоря, африканские огненные саламандры такая редкость. Но в Сахаре есть вода, немного, но есть… и я уверен, что твой Дерек рано или поздно сойдёт на берег и направится в пустыню в поисках редкого оазиса, и там мы сможем его поймать, если найдём этот оазис раньше… мы же не знаем, какой дорогой он пойдёт. Но ты же купила одежду для пустыни, верно?..
— А зачем ему эти саламандры-то?.. — вставил Антоха, разложив шесть карт себе и мне, и пока мы выясняли, у кого старше козырь, Том проговорил:
— Скорее всего, ему нужен кусочек хвоста. В отличие от амазонских собратьев, у африканских в самом кончике содержится ядовитая железа, а муж Кейт коллекционирует яды разных гадов…
— Жаль, твой в коллекцию не попадёт, — хмыкнула я, отбившись от бубновой семёрки, и мы с Антохой рассмеялись в голос от гримасы Тома.
— Ха-ха, очень смешно. У Дерека фора в день, но учитывая, что мы понятия не имеем, где он решит причалить к берегу, лучше не торопиться и сойти за ним… жаль только, что масштаб у твоей карты слишком мелкий, нам придётся нагонять его пешком, погрешность перемещения равна плюс-минус три километра.
— Три километра — это много… — присвистнул Антоха, отбиваясь уже от моей десятки пик. — Слушай, а я рассказывал тебе, как мы удирали пару километров от гигантской огнедышащей ящерицы в Гоби?!
— Ты мне лучше расскажи, откуда у тебя эти странные отметины на шее! — рассмеялась я, подкидывая ещё пару пик. — Я когда вчера замазывала твои синяки, сразу обратила внимание, но они вроде как застарелые… мазь всё равно не поможет…
— А, это! — хохотнул Антоха, потрогав те самые отметины в форме багровых отпечатков чьих-то рук, а затем сгрёб биту в отдельную кучу и принялся набирать себе новые карты. — Так это давно у меня уже! Ты даже представить себе не можешь, что случилось! Мы с Томом сражались с князем Тьмы Молохом, который засел в подвале его дома и полгода пугал привидений и водил нас за нос, а потом под Рождество похитил Тессу…
Антоха замолчал даже чуть раньше, чем в него попала бледно-оранжевая вспышка, но смысла в заклинании немоты уже не было: я услышала даже больше, чем было нужно и, так и горя от гнева, медленно повернулась к Тому.
— Князь Тьмы Молох?! Похитил Тессу?! В Рождество?!
— Кейт, это не то, о чём ты подумала… — осторожно выдохнул Том, держа наготове палочку, и правильно делая: я была готова голыми руками утопить его в грязных водах Нила!
— Да?.. А о чём я подумала?.. О том, что на тебя нельзя оставить даже родного ребёнка?!
— Кейт… не надо драматизировать… всё же обошлось!..
— КАКИМ-ТО ЧУДОМ! — проревела я, а мои руки всё больше дрожали от злости.
— Не каким-то чудом, а моим умом и огромной магической силой! — так же прокричал Том, вскочив на ноги одновременно вместе со мной, а Антоха наоборот сжался в комочек и отполз подальше от непосредственных боевых действий. — Тесса со мной была в безопасности, а это всё нелепая случайность!
— Нелепая случайность — это то, что я родила от тебя дочь, да ещё и позволила ей жить с тобой в особняке, который ты даже не удосужился проверить перед покупкой! Лишь бы побольше и побогаче!
— Между прочим, Кейт, ты могла бы и вернуться к нам на Рождество… и всей этой истории не случилось бы…
— Могла бы, — прошипела я, никак не в силах унять полыхающий огонь злости. — Могла бы. А знаешь, что я ещё «могла бы»?! Надо было ещё летом, когда ты заявил об этом чёртовом переезде в этот грёбаный дом, взять себя в руки и воскресить Салазара Слизерина, чтобы он вытряс из тебя все твои чёртовы амбиции вместе с непомерной гордостью и высокомерием! Всем сразу стало бы легче жить!
— Ребят, ребят… давайте жить дружно! — Видимо, Антоха под шумок расколдовал себя и встал между нами, пока дело не закончилось настоящими жертвами. — Мы же все в одной лодке… в прямом смысле этого слова!
Но мирные речи кота Леопольда не возымели никакого эффекта. Молча постояв несколько минут, я вдруг резко сорвалась с места, чтобы вцепиться в чью-то бледную шею, как Молох вцепился в шею Антохи, и тот самый Антоха вовремя перехватил меня и попытался усадить обратно подальше от Тома.
— Кать, Кать, хватит! Это всё давно позади, всё обошлось! Мы справились тогда… да, ты права, каким-то чудом, но справились! С Тессой всё хорошо, она сейчас в Хогвартсе! Да мы сейчас точно так же удираем от всяких гадов, что уж там! Давай, не кипятись… он лучше других знает дорогу, вдвоём мы быстро пропадём…
— Только из-за этого ты ещё жив! — процедила я, ткнув пальцем в сторону Тома. Тот закатил глаза и уселся рядом с мотором, а я позволила Антонину усадить себя и изо всех сил боролась с желанием достать из сумочки палочку, чтобы всё было «по-взрослому».
Минут десять или около того мы сидели в полной тишине, не считая гула мотора и крика птиц над головой. Я пыталась считать про себя, чтобы успокоиться, а внутри всё разъедало от мысли, что если бы с Тессой тогда что-то случилось, то я никогда бы себе это не простила. Я должна была быть рядом с ней, чёрт возьми! Том тоже не подавал виду, следя за поверхностью Нила и редкими судами вдали от крупных городов. И в итоге Антоха, чуть расслабившись, отпустил меня из рук, убрал карты и достал из рюкзака свою гитару.
Разыгравшись, он начал наигрывать знакомый мотив, а после хрипло прохрипел:
— Кто любит, тот любим…
Кто светел, тот и свят…
Пускай звезда ведёт тебя…
Дорогой в дивный сад…
Но мы никак не отреагировали на песню, продолжая агрессивно молчать друг на друга, и Антонин, тяжело вздохнув, полез в карман брюк за пачкой сигарет.
— Мда… повезло же мне связаться с разведённой супружеской парой…
— Мы не разведены, Антонин, — сухо отозвался Том, стараясь не смотреть в мою сторону, и я ядовито добавила:
— Да, нас как в той клятве у алтаря, разлучила смерть… и я была бы вовсе не против, если бы она так сделала второй раз!
Опять мы столкнулись взглядами, и в стороны полетели искры, которыми можно было поджечь сотню сигарет, а не одну, которую курил Антоха. Тот, кстати, быстро напрягся и уже даже приготовился снова ловить меня, но я шумно выдохнула и бросила за борт небольшой камешек, а после как бы невзначай протянула:
— Почему-то на ум пришёл «Пуаро» Агаты Кристи… как сейчас помню название любимой серии… «Смерть на Ниле», точно!
Том зеркально отразил мою полную яда усмешку, а затем демонстративно приложил пальцы к подбородку.
— Хм… наверное, там кого-то убили?.. — Я в ответ вскинула брови, будто удивляясь невероятной проницательности, а Том ещё более задумчиво протянул: — И наверное, это произошло на том самом Ниле, по которому мы сейчас плывём…
— Ты удивительно наблюдателен, — ещё более ядовито отозвалась, на что Том ещё сильнее улыбнулся и расслабленно уселся на своей скамейке.
— Что ж, какое счастье, что никому из нас это не грозит!
— Ты удивительно оптимистичен, — в прежней манере хмыкнула я, но, встретившись с тяжёлым взглядом Антохи, который явно устал от наших постоянных разборок, в который раз сделала глубокий вдох и демонстративно достала из своего рюкзака книгу по целительству, которую долго откладывала. И каждый вновь погрузился в свои мысли.
«Чёрт возьми, а я ещё и гадаю, кто тот самый предатель! Да и так всё понятно, даже думать не стоит!..»
«Кейт, ты не могла тогда прийти и забрать Тессу… если бы ты вернулась до того, как обрела свой дар, ты бы сейчас не сидела здесь живой!»
«Но Тесса чуть не погибла! А я знала, знала, что с этим домом было что-то не так! Надо было бежать раньше или вовсе не соглашаться переезжать! Из-за меня моя маленькая девочка могла погибнуть!»
«Не из-за тебя… из-за Него. Ты не можешь контролировать всё на свете».
«Я могу контролировать жизни своих детей… и уберечь их от опасности! Вот почему я нисколько не переживаю, как там Тесса со Слизерином и Томми с Морганом?!»
«Потому что они надёжные люди, — заключило подсознание, а я так и захлёбывалась в горьком чувстве вины. — А твой бывший муж — нет. Но у тебя не было выбора, Кейт. Иначе вы с Томми погибли бы…»
«С Дереком такого точно не будет», — обречённо вздохнула я, уже даже не пытаясь делать вид, что читаю, потому что буквы сами собой разбегались во все стороны, едва я смотрела на страницу. И невольно я принялась смотреть вокруг на то, как мир постепенно погружался во тьму наступающей ночи.
Удивительно, насколько яркий закат был в этот день. Солнце будто подожгло всё вокруг напоследок, и небо полыхало огненно-рыжим, подкрашивая окна случайных домов в ярко-алый цвет. Но постепенно солнечный диск всё дальше уходил за горизонт, и ледяная чернота, пришедшая на смену огню, захватывала себе всё больше неба, в конце концов оставив на горизонте едва видимую рыжую полоску, которая тоже скрылась спустя непродолжительное время. И на нас упали звёзды…
Боже, как же это было красиво. Они были так близко, такими большими, словно кто-то рядом разбил огромную ледяную глыбу, и мириады льдинок рассыпались по чёрному бархату. Я бы так и провела всю ночь, сидя на скамейке и подняв голову в небо, если бы мотор в какой-то момент не заглох, а мы не причалили к берегу.
— Ночью плыть небезопасно, особенно на такой маленькой лодке, так что заночуем здесь, — скомандовал Том, избегая смотреть в мою сторону, впрочем, я делала то же самое. — Завтра с рассветом продолжим плыть, заодно сверимся с картой, мы уже должны быть далеко от Каира… Антонин, приготовишь что-нибудь на ужин?
— Конечно, не вопрос! — тотчас отозвался Антоха, спрыгнув на покрытый травой песок, чтобы наложить вокруг защитные заклинания и расставить палатки. — Кать, ты что будешь?..
— Что и все, — односложно хмыкнула я, меньше всего желая обсуждать такие банальности, как еда, и от меня быстро отстали.
Что ж, за ночь гнев вперемешку с чувством вины немного поутихли, оставив, однако, после себя целый ворох неприятных мыслей. Сколько я ещё не знала про то, как Том жил с Тессой ту злосчастную зиму? И сколько ещё ударов в спину мне от него ждать? Стоит ли искать другого предателя рядом, если поблизости такой кандидат? И стоит ли вообще всерьёз принимать слова той шарлатанки, которая могла и наугад ляпнуть про цвет волос избранницы Антохи? Хотя зачем ей нужно было врать о таком? И почему вскипела вода?..
Мыслей действительно было много, и от их тяжести голова шла кругом, поэтому второй день нашего путешествия был намного скучнее, чем первый. Я весь день молчала, словно набрала в рот воды, а Том вёл лодку по реке, изредка сверяясь с картой, чтобы плыть точно по следу Фелисии, которую мы разве что случайно протараним на полной скорости, настолько хорошо она была защищена. Растительность по берегам, как и мой оптимизм от поездки, постепенно исчезала, и рыже-белый песок, простиравшийся до самого горизонта, ещё больше внушал отчаяние. «Вода — жизнь… а если мы уйдём от воды, сможем ли мы выжить?..»
И всё же с утра третьего дня мы отметили, что Дерек, как и предсказывал Том, оставил где-то в изгибе Нила Фелисию и перебрался на западный берег. И нам не оставалось ничего другого, как сойти на песок и пытаться догнать его… или опередить. Найти. Правда, просто так сделать это у нас не получилось.
Сколько бы мы ни плыли, выбирая удачное место для стоянки, вокруг были одни болотистые заводи. Не самое удачное место для высадки, особенно учитывая обитавших в них крокодилов. Они, кстати, прекрасно нас видели, как и мы их, и так не хотелось выяснять, кто же сильнее… Но наконец, Том сумел причалить в относительно «чистом» участке берега, и я первой осторожно выскочила на песок, зацепившись юбкой за жёсткий тростник и слегка порвав её. И пока я чинила одежду, мальчики собирали вещи и перекидывали их на берег, а я следила за их целостностью.
В скором времени ко мне присоединился Том, и я нецензурной лексикой про себя поторапливала Антоху, чтобы подолгу не оставаться наедине с этим поганцем. Но Антонин слишком долго копался, а потом вдруг с кипой несобранных вещей и гитарой наперевес решился прыгнуть полтора метра до берега… и это было самой роковой ошибкой за всё утро.
Из всех вещей в воду выскользнула именно гитара, но она, как я потом поняла, была наиболее ценным предметом из всех в рюкзаке Антонина. Закричав не своим голосом, он резко швырнул остальное на берег и нырнул в грязь за сокровищем, а вокруг как назло начали всплывать зелёные брёвна.
— О Господи! — взвизгнула я, не зная, какое бы заклинание применить к крокодилам, шкура которых прекрасно отражала магию. Том тоже застыл на месте с палочкой в руках, но прежде, чем мы успели среагировать, над грязной мутью всплыли спутанные чёрные кудри.
— Не дождётесь, твари! — прорычал Антоха, зубами захватив гитару, и голыми руками пошёл на окруживших его крокодилов… и что-то мне шептало, что помогать теперь надо было последним.
Бой был ярким, но недолгим. И наконец, Антоха выполз на берег, весь грязный, в клочьях разорванной одежды, но с триумфом на лице и гитарой под мышкой, и на инструменте даже не было ни единой царапинки! Что нельзя было сказать о его владельце. Но только я выудила из сумки нужную настойку и метнулась к пострадавшему, как тот отмахнулся и грозно прорычал:
— Отстань, женщина, это следы победы! Никому не дам трогать своё сокровище!
Даже я побоялась трогать Антоху в таком настроении, а тот любовно упаковал в рюкзак свою боевую подругу и принялся переодеваться. Я же, отвернувшись, принялась оглядывать ту самую заводь, где произошло сражение, и мне даже показалось, что на поверхности расплылось пятно крови… и вовсе не Антохиной.
— Чтоб меня кто-нибудь когда-нибудь полюбил так, как Антоха любит свою гитару…
Том, тоже находясь под немалым впечатлением, медленно кивнул, а я наконец очнулась и, развернувшись, направилась к разбросанным по берегу вещам, чтобы побыстрее собраться и отправиться в путь за Дереком. Антонина же трогать я по-прежнему боялась, наверное, чтобы не оказаться на месте несчастных рептилий…
Солнце пекло нещадно, ещё хуже, чем в джунглях Амазонки. Там хотя бы кроны деревьев защищали от света, а сейчас над головой не было ничего, даже несчастного облачка. И в таких условиях, судя по всему, нам предстояло идти не один день. Конечно, я закуталась с ног до головы и даже была готова морально… но не физически. Тело молило о воде, и я то и дело колдовала спасительную влагу в походную флягу, которая удивительно быстро становилась пустой. И что бы мы делали здесь без помощи магии!
Опять шли молча. Схватка с крокодилами вернула Антонину боевой настрой, и он, быстро зализав раны, как ни в чём не бывало шагал за мной, напевая себе под нос какую-то приставучую песенку. Том же шёл первым, прокладывая дорогу к таинственному оазису с саламандрами, а я просто шла, гадая, что же было хуже: мучиться от чувства вины или нестерпимой жары. Но когда последняя спала, пришла другая напасть, о которой я даже не думала.
— Кейт, не смей отходить от лагеря… а лучше и вовсе спрячься внутрь палаток… сейчас же! — скомандовал Том, едва мы нашли груду камней посреди моря песка, решив, что это было удобное место для лагеря.
— Смени тон, пожалуйста, — высокомерно выдохнула я, специально сделав два шага в сторону от палаток.
— Ваше величество, не будете ли вы так любезны спрятаться в свою отдельную палатку, пока ваша отдельная личность не нарвалась на очень крупные неприятности, — в таком же тоне прошептал Том, и я, ещё больше вспыхнув, демонстративно уселась на лежащий рядом камень и скинула низкие ботинки наподобие кроссовок, от которых ужасно болели ноги. С заходом солнца песок очень быстро остывал и приятно холодил уставшие за день конечности… в отличие от нашего проводника, который возомнил о себе чёрт знает что.
— А ваше темнейшество не соблаговолит пояснить её величеству, в чём такая срочность? Я уже не могу посидеть на свежем воздухе и полюбоваться звёздами?..
Антоха, услышав нашу ругань, недовольно посмотрел в нашу сторону и покачал головой, продолжая разводить костёр и раскладывать припасы из сумок, а Том наклонился ко мне и над самым ухом прошептал:
— Видишь ли, Кейт… с наступлением темноты в пустыне из своих нор очень любит вылезать всякая мелкая живность… особенно жёлтые скорпионы, очень мелкие и крайне ядовитые существа.
Услышав реальную причину беспокойства этого мерзавца, я так и распахнула глаза, а тот наклонился ко мне чуть ближе и тихо добавил:
— На людей они не охотятся, но могут ужалить, если почувствуют опасность… На самом деле, жёлтые скорпионы для людей не сильно опасны, разве что для маленьких детей и стариков, но вот есть магический подвид этих членистоногих, который очень на них похож и чей яд превосходит яд шестиглазого пустынного паука, от которого до сих пор не придумали противоядие, в сотни раз…
По телу прошлась мелкая дрожь, потому что пауков я боялась с детства, особенно ядовитых, а Том выдохнул:
— Именно поэтому я бы на твоём месте быстро надел обувь и, сверкая пятками, побежал к палатке, где безопасно и тепло…
Сглотнув, я без лишних колебаний потянулась к правому ботинку, не решаясь добежать до ближайшей палатки босиком, а Том выпрямился и устало вздохнул. Надев правый ботинок, я потянулась за левым и так и замерла на месте, увидев, что мою обувь уже облюбовала ядовитая тварь… и не одна.
Том, заметив, что я так и не надела второй ботинок, снова наклонился ко мне, намереваясь шепнуть ещё какую-нибудь гадость, но быстро осёкся, заметив мой стеклянный взгляд.
— Не шевелись, — выдохнул он, тотчас переменившись в лице, резко взмахнул палочкой, и два скорпиона какого-то непонятного оттенка (наверное, жёлтые!), отлетели в сторону и исчезли в темноте. — Живо в палатку!
Пискнув, я вскочила с камня и, схватив ботинок, сделала два прыжка, а на третьем под босой ногой раздался хруст… а следом адская боль, мгновенно разорвавшая ногу на тысячу кусочков.
— Кейт!
Скорпион меня не жалил, видимо, я сама на него наступила в бегстве и напоролась на жало. И один господь знал, был ли это обычный жёлтый или тот самый, которым меня пугал Том… Только вот пламя с ноги мгновенно расползалось на вторую и на тело, и спустя полминуты я уже вся горела, а из горла вырвался нечеловеческий голос.
Я бы так и упала на камни, если бы Том не подхватил меня. Его руки казались ужасно ледяными, и каждое движение граничило с невыносимой болью… Я даже не сразу поняла, что оказалась в палатке, потому как бред и реальность постепенно начали смешиваться, и одно медленно вытесняло другое…
— Что с ней?..
— Её кто-то ужалил… паук или скорпион… она его раздавила, я не успел увидеть в темноте…
— Чёрт подери! У тебя есть противоядие?!
— Не знаю… я добыл на акодессеве кое-что, но оно поможет не от всех, кто здесь ползает по ночам…
— Быстрее, она вся горит!
Это было последним, что я услышала. Дальше пламя окончательно сожгло мой мозг, и я перестала реагировать на что-либо…
Огонь… он был везде. Языки пламени размером с дом окружили меня, и из этого самого пламени до меня доносились крики… полные невыносимой боли крики людей, сгоравших заживо…
Я медленно обернулась, с трудом контролируя своё тело, а всё было будто в тумане… огненном тумане… и вдруг… меня подхватил под руки человек и закружил в вальсе.
Мне казалось, что мы были знакомы тысячу лет, хотя это было вовсе не так. Незнакомец был странно одет, по моде военного времени, хотя держался он довольно легко и непринуждённо. Постепенно откуда-то из глубины до меня донеслась та самая музыка дьявольского вальса, под который мы танцевали, но она никак не могла заглушить крики горевших заживо людей вокруг.
— Зачем… зачем сжигать их?.. — еле ворочавшимся языком прохрипела я, посмотрев в выцветшие бледно-голубые глаза партнёра по танцу, и тот легко усмехнулся и поднял меня в па.
— Моя дорогая Кэтрин… вы же знаете, что таким, как мы, проще договориться с мёртвыми, чем с живыми… Вам их жаль?
— Не знаю… — прошептала я, не чувствуя ровным счётом ничего, кроме пламени, сжигавшего и меня тоже. А незнакомец ласково, даже сочувственно прижал меня к себе и с лёгким немецким акцентом прошептал на ухо:
— Это пройдёт, дорогая… как и вся ваша боль… обещаю…
Музыка становилась всё быстрее, как и наш танец, и в конце концов я выпала из крепких рук в пустоту… в небытие…
…
Свет… ослепительно белый свет, и ни капли боли. Ни огня. Ничего. Мне стало так легко, так воздушно, что я облегчённо выдохнула и осмотрелась по сторонам в поисках кого-либо. И вдруг из молочного тумана совсем рядом вышла… моя мама! Моя родная, милая, любимая мама, которую я потеряла, когда перенеслась в прошлое… и выглядела она почти так же, как в последний день, когда я её видела… на её пятидесятилетии.
— Катя… зайчик мой! — прослезившись, всхлипнула она, и я не выдержала и бросилась к ней. — Милая моя… как я рада тебя видеть!
— И я тебя… где мы?..
— Мы там, где всё берёт своё начало… и свой конец, — печально улыбнулась мне мама, а я крепко вцепилась в неё и не могла разжать пальцы. — Солнышко моё, и куда ты только пропала?..
— Ох, мам… в двух словах не расскажешь… — вздохнула я, не веря своим глазам. А она тем временем снова улыбнулась мне, той самой «маминой» улыбкой, от которой мгновенно переставало болеть что угодно, и усадила меня на из ниоткуда взявшийся белый диван.
— Мы можем поговорить, нам некуда торопиться.
Боли действительно не было, и меня переполняла такая радость, что словами не описать, но… где-то глубоко внутри, на задворках сознания, было чувство, что я всё-таки что-то забыла… что-то важное, ужасно важное.
— Я вышла замуж, и у меня двое детей, девочка — Тесса, и мальчик — Том… Мам… мне кажется… мне здесь не место… — прохрипела я, снова оглядевшись по сторонам, но уже в поисках выхода. — Я… у меня есть дела… да, у меня есть незаконченные дела… я не могу просто так уйти…
— Я понимаю, милая, — горько улыбнулась мама, осторожно взяв меня за руку, и из моих глаз непроизвольно брызнули слёзы. — Я всё понимаю, моя хорошая… Но только тебе решать, куда идти: вперёд или назад… твоё время ещё не пришло…
— Но как?.. — выдохнула я, твёрдо решив идти «назад», что бы это ни значило, и мама встала с дивана, протянула мне руку, а другой указала на простую белую дверь рядом.
— Иди и ничего не бойся… и знай, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя, моя маленькая… Катюшка, я так по тебе скучала!
— Я тоже очень сильно по тебе скучала! — всхлипнула я, крепко обняв её на прощание, а затем бросилась к той самой двери. — Люблю тебя!
— И я тебя, милая! — раздался мне в спину мамин голос, но за дверью опять была чернота, и я провалилась в неё с головой, забыв совершенно обо всём.
* * *
Я снова горела, но уже не так, как в своих кошмарах. Боль по-прежнему сжигала изнутри, но я чувствовала ещё кое-что… жёсткий матрас под спиной и ледяные руки на животе. Резко выдохнув, я открыла глаза и увидела, что лежу в палатке, в которой творился сущий бардак. По полу были разбросаны десятки книг вперемешку с какими-то мешочками, а по периметру было минимум пять котлов, в которых что-то булькало. А хозяином ледяных рук оказался Том, безжизненно опустивший голову рядом с моей кроватью.
Правда, едва я пошевелилась, как Том выпрямился, и я чуть вздрогнула от безумного горя, которым горели его глаза на высушенном лице.
— Воды… — еле слышно прошептала я, и Том, будто не веря своим глазам, поморгал пару раз, а затем потянулся за палочкой и наколдовал мне серебряный кубок, доверху наполненный родниковой водой. Только вот я была слишком слаба, чтобы взять его, и Том аккуратно поднёс воду к моим губам и наклонил, чтобы живительная влага попала внутрь. — Что… что случилось?..
— Скорпион… или паук… я не знаю, кто это был, но… это я виноват, чёрт побери! Я не должен был тебя пугать, это всё было в шутку!.. Кейт, я…
Я никогда не видела Тома в подобном отчаянии, а он смотрел на меня как на восьмое чудо света, не веря, что это была настоящая я, а не призрак. И я вдруг легко улыбнулась подобному и тихо протянула:
— Я видела маму…
— Ты умерла, Кейт, — горько выдохнул Том, убрав от моего лица полупустой кубок, и я распахнула рот от удивления. — Пять минут назад ты… ты перестала дышать… мои противоядия не помогли… я не знал, что делать… вдруг вспомнил, как ты… ещё в школе… оживила меня с помощью… реанимации… я давил тебе на грудную клетку, но не думал, что это поможет…
— Ты справился, — с улыбкой выдохнула я и с огромными усилиями подняла руку и легко коснулась его осунувшегося лица. Том тотчас приложил её к своему лицу и шумно вдохнул, зажмурив глаза, а я до сих пор не могла поверить, что это был не сон. — Наверное… это была клиническая смерть… мне предложили выбор…
— Кто предложил? — Он поднял на меня глаза, продолжая крепко держать за руку. — Мама?..
— Может быть, это и в самом деле была она… — выдохнула я, хотя сделать это было очень трудно из-за распирающей боли в груди. — А может, кто-то другой… но ада я пока не видела. Ты так старался, что сломал мне рёбра…
— Их намного проще залечить, чем воскресить из мёртвых, — усмехнулся Том, и я, всё больше «возвращаясь», насмешливо добавила:
— Зато теперь ты знаешь, как тяжело дался мне титул… целителя, в первую очередь. Дай мне палочку, дышать… тяжело…
— Я сам, — прошептал он и, резко взмахнув палочкой, вернул целостность моим рёбрам, а заодно и убрал боль. — Приходи в себя, лежи, сколько будет нужно, я дам тебе всё, что попросишь…
Я широко улыбнулась подобной заботе, не веря, что человек рядом мог быть таким, а Том тем временем поднялся с колен на ноги и решительно закончил предложение:
— А когда будешь готова, мы вернёмся в Лондон. И это не обсуждается.
— Что?.. — выдохнула я, снова проваливаясь в пустоту.