***

— Я хочу посидеть здесь немного… где Слизерин? 

— Читает в гостиной, — пожал плечами Дерек и помог мне с комфортом усесться, а сам сел рядом. Какое-то время мы сидели молча, смотря перед собой на бурлящее море, но спустя минут десять Дерек вдруг повернулся ко мне и испытывающе посмотрел в глаза, отчего из моей груди вырвался тяжёлый выдох. — Что случилось, Кейт? Я же вижу, что что-то не так… 

— Я действительно стала слишком похожа на него, — прошептала я, почувствовав, что отпираться было бессмысленно. Да мне и не хотелось копить всё в себе. — И я боюсь, что… что в конце стану такой же. Я уже почти такая же. 

— Знаешь, Кейт, мне кажется, Слизерин зря таскает везде с собой меч, — тихо протянул Дерек, приобняв меня за плечи, а я прижалась к нему ещё ближе. — Потому что он и так отлично видит слабости других и словом бьёт куда надо. Я так и знал, что тебя заденут именно эти слова. 

— Считаешь, что это неправда? — горько усмехнулась я. Он ещё чуть сильнее нажал на мои плечи, а затем медленно ответил: 

— Нет, не считаю. Вы действительно сейчас похожи, и это видят все. Но ответь мне всего на один вопрос, Кейт. Зачем ты это делаешь? Зачем ты пользуешься Тёмной магией, зачем создаёшь армию? 

— Чтобы остановить Тома, — посмотрев прямо в оливковые глаза, прошептала я. — Чтобы весь этот кошмар закончился, и я могла вернуться к Тессе. Чтобы защитить свою семью, настоящую семью. 

— И ты будешь баловаться Тёмными искусствами после победы? Ты будешь стараться удержать власть в своих руках? Если Тома свергнут, кто-то другой должен будет встать на его место… 

— Это буду точно не я, — тут же выдохнула я. — Я никогда не стремилась к власти, и сейчас это вынужденная мера, так же как и некромантия. Я не стану ей пользоваться после победы, мне это ни к чему. И ты прекрасно об этом знаешь. Я хочу жить как прежде и работать целителем. Помогать людям знаниями, а не Тёмной магией. 

— А что бы на мой вопрос ответил Том? 

Я внезапно поняла, что ответ был бы совершенно другой, а Дерек, заметив это по моей мимике, широко улыбнулся. 

— Он использовал Тёмную магию, чтобы добиться власти, и ни за что не откажется от неё после победы. Даже ради семьи. Для него это… вопрос принципа. 

— Именно, Кейт, — он взял мои замёрзшие руки в свои ладони, а я невольно скопировала его улыбку. — В этом ваша разница, и она никуда не денется, что бы ты ни сделала. Для тебя некромантия всего лишь способ достижения цели, но ты понимаешь всё коварство и зло своего дара. Ты используешь её не ради достижения каких-то личных целей, а ради других людей. Даже так ты спасаешь жизни… Тому этого никогда не понять. Чистокровность — это всего лишь предлог для унижения и превосходства одних людей над другими… чистокровные волшебники ничем не лучше маглорожденных, а порой даже и слабее… и умные люди всегда это понимали. Том не делает ничего ради других, он всего лишь добивается единоличной власти для себя.

— Спасибо, — прошептала я, упав в тёплые объятия, а с моей души свалился очень тяжёлый камень. — Господи, спасибо, что ты рядом со мной, Дерек. Одна я бы никогда не справилась…

Я резко выдохнула и открыла глаза, и как же было больно видеть вместо ласковых глаз Дерека тяжёлое свинцовое небо над бушующим морем и ворох чаек, чёрными галками круживших в ожидании бури. Мне всё ещё было плохо. Ломка от близости камня смерти всё ещё давала о себе знать, и я целыми днями металась по пустому и пыльному особняку, словно неприкаянное приведение, и не могла нигде найти покой. А теперь, когда память так не вовремя подкинула мне это воспоминание, я и вовсе готова была всадить себе нож в грудь, лишь бы не выть от боли…

В прошлый раз всё было по-другому. Я не доверяла Слизерину и собиралась воевать против Тома, собиралась мстить ему за свою поломанную жизнь. И рядом со мной был Дерек, тёплый, мягкий, добрый и отзывчивый Дерек, у которого, казалось, и вовсе не было недостатков, особенно на нашем общем фоне. И вот что получилось в итоге через четыре года… Слизерин стал моей поддержкой и опорой, я действительно верила ему как самой себе, иначе быть не могло. Том с моей лёгкой руки готовился занять пост министра, и все наши предыдущие разногласия отошли на второй план перед лицом общего, очень сильного врага… А Дерека рядом нет. Именно тогда, когда он так нужен, когда я нахожусь на распутье, когда я задыхаюсь от подозрений и страха перед тёмным будущим, его просто нет… и я сама так решила. Чтобы спасти ему жизнь. Потому что когда-то давно он спас мою, рискуя собой, и в этот раз была моя очередь.

Темнота наступала вместе с холодом. Света становилось всё меньше и меньше, а тёмно-серое небо постепенно чернело, словно впитывая в себя последние капли солнца… И казалось, что этот свет покидал и меня тоже, что вместо жаркого лета, наполненного любовью и добротой, в мою душу пришла зима, в которой не было ничего, кроме холода и боли… И будет ли после неё снова лето?

Едва за окном окончательно стемнело, хотя часы где-то в глубине дома отсчитали всего пять вечера, как дверь в комнату, где я пряталась, медленно открылась. Свет из коридора волной прошёлся по закрытой простынями мебели и неприятно резанул глаза, уже привыкшие к темноте. А на проходе застыл силуэт человека, которого я меньше всего ожидала видеть в такой момент.

— Кейт, мне нужно поговорить с тобой…

— Конечно, Аластор, — хрипло прошептала я, и Грюм, выстукивая протезом, шагнул внутрь комнаты и закрыл за собой дверь, снова накрыв меня и окружающую пыль умиротворяющей тьмой. Похоже, только в ней я сейчас могла найти покой…

Из-за туч выглянула луна, и её мягкий серебристый свет чуть осветил комнату, будто бы подсветив и белоснежные простыни, сделав их похожими на привидения. Он подсветил и бледные глаза главы отдела правопорядка, точнее, глаз, а второй, механический, метался по всей глазнице, выискивая невидимых врагов. И мне не хотелось думать, что я могла быть одним из них.

— Что-то случилось? — первой прохрипела я, так как Грюм всё никак не начинал разговор, пытаясь поудобнее опереться на трость, словно не чувствуя ледяного мрамора под ногами. Услышав мой вопрос, он встрепенулся и с тревогой посмотрел на меня, и я хрипло добавила: — Фауст снова устроил теракт? Или прислал очередное послание с угрозами?

— Нет, — прошептал Грюм, опустив оба глаза в пол. — Слава Мерлину, пока всё спокойно. Я пришёл по другому вопросу.

Я чувствовала, что тот вопрос, который хотел обсудить Грюм, был ещё более неприятным, чем возможные жертвы среди невинных людей, и это чувство ещё больше давило на меня, заставляя сердце стучать всё чаще. Но я не торопила своего бывшего соратника на поле боя четыре года назад, благородно давая время, чтобы собраться с мыслями. И когда он наконец это сделал, то невероятно твёрдо, даже зло, уставился на меня и прокричал:

— Этот ублюдок не должен занять пост министра!

Из моей груди в ответ вырвался лишь тяжёлый вздох. А Грюм, обретя уверенность, сделал три шага вперёд, встав в десяти сантиметрах от меня, и со злостью проскрипел:

— Кейт, этого не должно случиться. Он не должен второй раз прийти к власти…

— Но кто тогда займёт его место, Аластор, если даже Слизерин с Дамблдором отказались? — горько прошептала я, неотрывно смотря в полыхавшие ненавистью глаза. — Вы?

— Если потребуется, да, — жёстко ответил Грюм, на что я ещё громче вздохнула. — Я готов отдать всё, всё что у меня есть, готов отдать жизнь и идти до самого конца за тобой!.. Но этот ублюдок не получит пост министра. Так быть не должно. И ты это прекрасно знаешь… по крайней мере, знала… четыре года назад.

От этих слов мне стало ещё больнее, чем было до его прихода, когда я вспоминала разговоры с Дереком как раз во время противостояния с Томом. Четыре года назад я сама была готова пожертвовать чем угодно и отдать жизнь, лишь бы лишить Тома власти, но… сейчас всё было по-другому. Я не могла это объяснить, но сейчас единственным верным решением было дать бывшему Тёмному Лорду желанную власть, чтобы спасти миллионы людей от неминуемой гибели… так сказать, выбрать из двух зол наименьшую… Неужели Грюм этого не понимает?

— Аластор… вы сильный воин, и сам Слизерин, увидев вас в первый раз, подтвердил это. И будь ситуация другой, я бы согласилась с вами, но… руководить страной в такой момент должен не воин, а политик. Хладнокровный, опытный и знающий, что делать. И Том именно такой, как бы мне ни хотелось обратного. Вы не представляете, на какие жертвы готова идти я, чтобы… чтобы уничтожить нашего общего врага, и вы прекрасно знаете, что я пойду до конца, но… я не готова пойти на риск и дать пост министра кому-то другому. Мы должны сделать всё. Я должна знать, что сделала всё, прежде чем… Почему вы мне не верите?..

— Потому что он, стремясь к власти, убил моих родителей, — тихо ответил Грюм, тоже сочась болью, и мне стало ещё труднее дышать, ведь моя собственная крепко сдавила грудь. — Я никогда ему это не прощу, никогда. И никогда не позволю добиться того, что он хотел добиться этими смертями. Четыре года назад я встал на твою сторону, несмотря на чёрную магию, именно потому, что ты так же точно горела ненавистью, как и я. Хотя я не сразу поверил в это, ведь ты носила его ребёнка, ты вышла за него замуж, была на его коротком поводке. А теперь…

— Что теперь? — чуть слышно спросила я, и мой голос показался мне будто бы механическим, чужеродным, словно кто-то другой сказал то, что я попросила.

— Он отравил тебя однажды, и похоже, этот яд никуда не делся, лишь затаился на время, — с горькой усмешкой процедил он, и лунный свет скользнул по его лицу, изрезанному шрамами, ещё больше изуродовав. — Ты снова попала под его влияние, едва он показался на горизонте, снова помогаешь ему, даже Дерека забыла… и я не удивлюсь, что убрав с дороги Фауста, этот ублюдок никуда не денется с поста министра. И он с лёгкостью убедит тебя в такой необходимости, а против тебя уже никто не посмеет пойти…

— Этого не будет, — тихо, но невероятно жёстко прошептала я, на что Грюм издевательски воскликнул:

— Да?! Так докажи это! Не дай ему сейчас занять кресло министра, пока не поздно! Пусть помогает, пусть советует, пусть сражается бок о бок вместе со всеми нами, но не смей давать ему в руки такую власть!

— Это не вам решать, Аластор…

— Не мне, — ядовито согласился он, испытывающе смотря прямо мне в глаза. — И даже не совету министра и не Брустверу. Это решать только тебе, Кейт. Всего одному человеку… тебе. Вся эта иллюзия выбора на собрании три дня назад — просто фикция! Никто не посмеет и слова сказать против, особенно когда идёт угроза с Востока… Всё зависит только от тебя…

— И я сделала свой выбор, — ледяным тоном прошептала я, окончательно приняв решение, и Грюм ещё сильнее усмехнулся и покачал головой.

— И ты ещё очень сильно об этом пожалеешь.

Выплюнув эти слова, он развернулся и стремительно вышел вон, и аритмичный стук от трости и деревянного протеза грохотом отдавали в уши, оглушая, сдавливая меня, будто бы многотонная гранитная плита. Ответственность давила на меня, раздавливая под своим весом, и в словах Грюма была правда, чёрт возьми, отчего я чувствовала ещё большую тяжесть… Долгое время я действительно была в клетке Тома, на его золотой цепи, послушной зверюшкой, любимым питомцем на расстоянии вытянутой руки, которым он пользовался как хотел. Мне было очень трудно сопротивляться ему, я и начала это делать лишь тогда, когда меня насильно выкрали из-под его носа и он уже не мог отравлять мой разум… Грюм был прав, Том запросто мог вспомнить все свои приёмы, чтобы снова начать манипулировать мной, а я сейчас была настолько оторвана от реальности, настолько опутана паутиной паранойи, что запросто могу сорваться в пропасть и сделать неверный ход. И моя ошибка может очень дорого стоить…

От этих мыслей стало невыносимо противно, настолько, что хотелось выброситься в окно, чтобы прекратить разом все мои мучения. Но прежде, чем я успела подойти к пыльному подоконнику и взяться за медную ручку окна, как дверь снова скрипнула, и я резко повернулась и тотчас ослепла от яркого света.

— Кейт?.. Кейт, что ты делаешь?!

— Ничего, — выдохнула я и убрала руку, а Кассандра зашла внутрь тёмной комнаты и прикрыла за собой дверь.

— Морган сказал, что ты прячешься где-то в этих комнатах, и я решила тебя поискать… Я по дороге столкнулась с Алом Грюмом, но он мне даже слова не сказал, просто пролетел мимо… Не понимаю, что с ним случилось, он никогда не был таким злым…

— Просто ему не понравился наш разговор, вот и всё, — прошептала я, и Кассандра, чуть привыкнув к темноте, шагнула навстречу мне, а в её мелодичный голос закралась тревога:

— И о чём вы говорили?..

— Он боится, что если Том второй раз придёт к власти, то сумеет подмять под себя всех, в том числе и меня, и вернётся всё то, против чего мы боролись четыре года назад… и никто уже не сможет ему противостоять.

Внезапно из моих глаз посыпались слёзы, и Кассандра распахнула рот от ужаса, ведь в лунном свете дорожки крови казались ещё мрачнее, чем при свете дня. Но я, не обращая на это внимания, с болью жалобно уставилась на неё, и она протянула мне руки, словно мы снова были в Хогвартсе, а меня обидел кто-то из старшекурсников.

— Кейт…

— Господи, Кэс, я так больше не могу! — в сердцах воскликнула я, и Кассандра подошла ко мне и крепко обняла, а я вцепилась в неё, словно в спасительную соломинку, последнее живое существо, кто ещё не успел возненавидеть меня за моё отчаянное желание спасти жизнь близким. — Я так больше не могу! Меня разрывают на части, ставят ультиматумы, заставляют делать выбор и принимать решения, которые я не хочу принимать! И от каждого моего шага, каждого слова зависят миллионы жизней! А я не знаю, что делать! Я не знаю, как правильно! Мне никто не говорит, а если и говорят, то я не могу быть уверена, что именно так и надо сделать! Я перестаю верить людям, я превращаюсь в монстра, Кэс!

— Девочка моя… как я тебя понимаю…

Какое-то время мы стояли в обнимку посреди тёмной комнаты, но я сама не заметила, как Кассандра осторожно усадила меня на заправленный простыней диван, и я свернулась калачиком на её коленях, словно вымокший под грозой котёнок, а она гладила меня по спине, снова и снова, с каждым движением чуть приводя в чувства.

— Ты думаешь, я правильно поступаю, позволяя Тому занять пост министра?.. — тихо прохрипела я, и над моим ухом раздался шумный, полный боли выдох.

— Я не знаю, Кейт. Мне кажется, я не смогу ответить тебе на этот вопрос, ты уж прости…

— Но ты же сама просила дать ему второй шанс?..

— Да, — прошептала Кассандра, заправив мне за ухо мокрую прядь волос. — И если будет нужно, то я сделаю это снова. Не знаю, почему, но я верю, что Том может исправиться. Наверное, я просто очень сильно хочу в это верить. Но я до сих пор ненавижу себя за то, что не смогла увидеть, как он… что на самом деле творилось между вами в школе. Это же было у меня под носом! — вдруг воскликнула она, и я от неожиданности чуть повернулась и подняла на неё глаза. — А я слепо верила, что всё было хорошо… Поэтому я не буду говорить, как стоит сделать… Слушай своё сердце, оно точно подскажет путь.

— А если моё сердце отравлено? — с болью выдохнула я, и она озадаченно посмотрела на меня в ответ. — Кэс… пока мы искали Дерека, Том… Том убивал людей по моему приказу, и я перестала видеть в этом что-то ужасное, хотя в школе меня трясло от одной мысли о том, что он сделал с Миртл… Я очень сильно изменилась. Я… я чувствую, как теряю что-то, что-то очень важное, что держало меня на плаву, освещало дорогу в темноте… и вдруг оно исчезло, погасло, и я топчусь во тьме, не зная, куда идти… А что если Том перестал казаться мне чудовищем не потому, что он вдруг встал на хороший путь… а потому что я постепенно становлюсь таким же чудовищем, как и он? Что если Грюм прав?..

— Ты не чудовище, Кейт…

— Ты видела, кем я могу стать, если потеряю контроль над своей тёмной силой, — тихо проговорила я, зажмурившись от очередного касания своей спины. — И в такие минуты я уже не понимаю, что есть хорошо, а что плохо. Как я могу в таком состоянии принимать настолько важные решения? И откуда мне знать, что Том этим не воспользуется?

— Я не знаю, — протянула она, ещё раз проведя рукой по моим плечам. — Кейт, я врагу не пожелаю оказаться на твоём месте. Но одно я знаю точно… — Я вновь повернулась к ней, и она мягко улыбнулась мне в темноте. — Аластор Грюм — очень вспыльчивый и резкий человек, который может много что наговорить, не подумав, и потом ни за что не признается, что был неправ. Но когда будет нужно, он будет стоять рядом с тобой бок о бок с палочкой наготове. Вспомни, как он был готов сражаться за тебя, особенно после того, как ты спасла ему жизнь и собрала по кусочкам… Мне кажется, тебе не стоит принимать его слова слишком близко к сердцу, Кейт. Ты правильно поступила, что не поддержала Фауста. И ты хочешь спасти людей, а не управлять ими… это тоже правильно. Мне кажется, этого достаточно, чтобы сделать верный выбор.

— Что бы я без тебя делала, Кэс?.. — прохрипела я, окончательно успокоившись от касаний мягких рук, и над моим ухом прозвучало тихое:

— Плакала бы одна в темноте?

— Скорее всего, — выдохнула я, а на моих губах сама по себе проступила бледная тень улыбки. — Прости за это всё, у меня просто сдали нервы…

— Кейт, это совершенно нормально! Я тебе даже больше скажу, у меня они сдали бы намного раньше! Если бы кто-то вдруг стёр память Нику, и тот отправился неизвестно куда, я бы билась в истерике несколько недель, а не хладнокровно собрала вещи и отправилась на поиски, как ты. А уж когда мне бы поставили ультиматум: или я поддерживаю психопата, или будет война, я бы точно наложила на себя руки. А ты всего лишь поплакала пару минут на руках у подруги и уже готова ринуться в бой…

Моя улыбка проступила чуть ярче, и я полностью легла спиной на колени Кассандры, а та медленно перебирала мои запутанные локоны и улыбалась мне точно так же, как когда мы были в Хогвартсе и пили волшебный какао в её кабинете, в котором всегда было солнечно, тепло, уютно и пахло цветами. И теперь мне начало казаться, что это всё было внутри неё, а не снаружи…

— Знаешь, я никогда бы не подумала, что ты можешь быть лидером, Кейт, уж прости меня, — тихо проговорила Кассандра, и я, усмехнувшись, заинтересованно подняла на неё глаза. — А вот для Тома я другой роли не видела. Его легко можно представить министром магии, я даже не думала, что он решит пойти куда-то ещё… а ты всегда держалась особняком, уткнувшись в книгу, грезила о карьере целителя, потом ещё за Тессой ухаживала, позабыв совершенно обо всём на свете…

— Всё верно, Кэс, роль лидера не для меня, — вздохнула я. — И ты представить себе не можешь, как я боюсь оступиться и сделать что-то неправильно… а это будет легко!

— Но ты грамотно поступила, что окружила себя знающими людьми, — ласково возразила она, в очередной раз проведя рукой по моей шевелюре. — Слизерин, Дамблдор, Том… они не дадут тебе оступиться и всегда смогут подсказать, когда ты сомневаешься…

— А если я буду сомневаться в ком-то из них? — с тревогой прошептала я, не называя имени, так как в разные моменты у меня были сомнения в каждом из названных людей, и эти сомнения могли вернуться… Но Кассандра тепло мне улыбнулась и, наклонившись, тихо проговорила:

— Значит, поступай так, как считаешь нужным. Последнее слово будет за тобой. И я верю, я искренне верю, что в этот раз Том поможет тебе справиться с трудностями, сделает тебя сильнее, а не воспользуется твоими слабостями… Считай меня кем угодно, но я буду верить именно в это.

— Это твоё право, — шумно выдохнула я, а в моей голове воцарился необычайный порядок, будто бы кто-то взял в руки спутанный клубок ниток, размотал его и аккуратно свернул. И мне стало легче.

— И что вы будете делать дальше? — чуть слышно спросила Кассандра, почувствовав, что я окончательно расслабилась, и я снова тяжело вздохнула:

— Скоро сюда принесут Омут Памяти, и мы будем изучать карты в кабинете Фауста. Надо найти камни треугольника раньше него, хотя бы один. А без целого треугольника наши силы примерно равны, и он вряд ли станет развязывать кровопролитную войну. Мне хотелось бы в это верить…

— Звучит разумно… А я пока соберу тебе в дорогу кое-какие травки, время ещё есть, а тебе надо беречь свои драгоценные нервы!

Мы одновременно рассмеялись, что с белой простыни даже поднялась пыль и принялась кружить в лунном свете. Но только Кассандра пошевелилась, чтобы встать, как я вцепилась в её руку и прошептала:

— Пожалуйста, давай посидим так ещё немного… мне так хорошо с тобой…

— Конечно, Кейт, — мягко улыбнулась она, вернувшись к поглаживанию моих волос, а я зажмурила глаза и полностью отключила голову. — Ты же знаешь, что я всегда помогу тебе и выслушаю тебя… Так было в Хогвартсе, и сейчас ничего не изменилось…

— Спасибо…

Казалось, что даже сама темнота перестала быть чёрной, а вокруг из ниоткуда появился чуть заметный, но очень ощутимый свет. И я, окончательно затихнув, принялась наслаждаться спокойствием, набирая силы для очередной непростой поездки бог знает куда…

* * *

Через неделю Дамблдор вместе с Геллертом вернулся из Южной Америки и принёс в дом Тома свой личный Омут Памяти, который я уже видела однажды четыре года назад, а может, и раньше, в Хогвартсе. Проливные дожди за окном постепенно сменились первым снегом, а затем и постоянным, только вот пока все нормальные люди готовились встречать Рождество в кругу семьи, мы готовились в очередной раз отправиться в полное опасностей путешествие, чтобы помешать нашему врагу получить лишний козырь в грядущей войне.

Я буквально дневала и ночевала в Омуте, не чувствуя ни времени, ни пространства. И ко мне присоединялся то Слизерин, то Дамблдор, то Том, то Геллерт… Каждый из них умудрялся находить что-то новое в спутанных, а порой и зашифрованных пометках Фауста, и у каждого было своё мнение, как это трактовать. Я же старалась быть беспристрастной и не отдавать предпочтение кому-то одному, а ещё составлять собственное мнение, как советовала Кассандра, которая, кстати, тоже нередко заходила в гости, правда, не в качестве участника поисков, а в качестве моральной поддержки. И это, видимо, именно она руководила украшением дома и подготовкой к Рождеству, потому как я совершенно выпала из реальности…

Через три недели кропотливой работы в Омуте Памяти, после которой мне начало казаться, что кабинет Фауста принадлежал уже мне, а не ему, мы потихоньку начали собираться в очередную дорогу. Нашей первой целью был камень времени, который находился в храме неподалёку от потухшего вулкана Килиманджаро, до которого было практически рукой подать, когда мы покидали Африку. Кто бы знал тогда, что придётся возвращаться, причём с совершенно другой целью… За окном шло двадцатое декабря тысяча девятьсот шестьдесят первого года, снег покрывал всё, до чего мог дотянуться, а холодный и нелюдимый особняк Тома как-то незаметно превратился в роскошный дворец, когда я вышла в главный холл встретить долгожданных гостей. Не веря своим глазам, я растерянно рассматривала пышную, нарядно украшенную ель в самом центре чёрного холла, гирлянды и венки на шторах и окнах, всевозможные игрушки и снежинки, украшавшие картины в ближайших коридорах… и как раз в этот момент на весь особняк раздался истошный восклик:

— Мама!

— Радость моя… — выдохнула я и поймала посыпанную снегом Тессу, а Слизерин, войдя следом, довольно улыбнулся роскошному убранству и отряхнул ставшую привычной кольчугу. — Как вас рано отпустили… семестр уже закончился?

— Профессор Дамблдор отпустил всех раньше на четыре дня, и я сразу же попросилась домой, — ответила Тесса, и я благодарно улыбнулась нынешнему директору Хогвартса, который зашёл в дом следом за Слизерином и принялся с любопытством рассматривать новогоднюю ель. — Надо же, вот это да! Какая красивая! А мы с Томом тоже наряжали ель в Рождество, помнишь, когда ты болела?..

Не сразу, но я поняла, о чём шла речь, и моя улыбка мигом пропиталась болью, так как никакой болезни на самом деле не было, и моя вынужденная разлука с дочерью была совершенно по другой причине… о которой я в последнее время думала всё чаще и чаще. Но портить праздничное настроение совершенно не хотелось, поэтому я отогнала мрачные мысли прочь и ещё раз обняла дочь, а на лестнице тем временем показалось ещё несколько силуэтов…

— Том! — закричала Тесса, увидев отца, и бросилась на лестницу. — Дядя Антонин! И ты здесь!

— Надо же, какой ты стала леди! — ответно воскликнул Антоха, когда Тесса перестала виснуть на Томе, и они все вместе спустились по лестнице ко мне. — Куколка, да ты с каждым годом становишься всё краше и краше! Смотри, скоро и маму обойдёшь!

Я вымученно улыбнулась на такой комплимент, так как в последние дни была больше похожа на призрака, чем на живого человека, особенно после того, как совсем перестала выходить на улицу. Но Тесса не обратила внимания на мой замученный вид и самодовольно покрутилась перед Антохой в чёрной школьной мантии, а затем ткнула на ёлку.

— Смотри, а мы ведь тогда почти такую же ель из леса притащили, помнишь?! И сами её наряжали, нам папа только слегка помог! Да-да, игрушки те же самые, я их помню!

— Ага, мы в этот раз её с твоим братишкой наряжали, — поддакнул Антоха, и как раз в этот момент за его широкой спиной прошмыгнул Томми и бросился виснуть на сестре. — Такой юркий, даже на самый верх залез, за звездой!

Мы дружно посмотрели на ель, и действительно, среди всевозможных ярких блестящих шаров, гирлянд, сосулек, животных и шишек, на самом верху, висела ярко-красная звезда, чуть криво, правда, накреняясь от малейшего дуновения ветра, но Томми гордо смотрел на свою работу, не видя в ней недостатков, а потому и остальные сделали вид, что так и должно быть.

— Я так понимаю, новогодний ужин будет сегодня?.. — спросил Антоха, в предвкушении потерев руки, и Тесса удивлённо распахнула глаза.

— Сегодня? Но ещё четыре дня до Рождества?!

— Мы завтра уезжаем, милая, — горько вздохнула я, не в силах смотреть на жалобные глаза дочери. — И поэтому я хотела сегодня обменяться подарками и… просто посидеть… в кругу семьи…

— Ты тоже уедешь? — обречённо протянула Тесса, повернувшись к Антохе, и тот будто бы виновато развёл руками.

— Да… должен же кто-то присматривать за твоей мамой, пропадёт же без такого парня, как я! — Том на это красноречиво поджал губы, а Антоха тем временем наклонился и прошептал Тессе на ухо: — Но если вы, сорванцы, встанете завтра пораньше, то мы ещё успеем слепить что-нибудь и покататься на горке, только сегодня её залил!

Тесса с Томми разом радостно завизжали и захлопали в ладоши, а Дамблдор тем временем принюхался и задумчиво протянул:

— Кейт, а чем это так пахнет? Ты готовишь что-то особенное на праздничную трапезу?..

— Честно говоря, это Геллерт с утра заперся на кухне со словами, что приготовит самый лучший в мире ужин по своим особым секретным рецептам… — скопировав гримасу Тома, ответила я, и Дамблдор был единственным, кого хоть как-то воодушевила эта новость.

— Если так, то я сегодня предпочту остаться голодным, — вставил Том, на что я тихо добавила:

— Вообще-то, я попросила Вилли втайне приготовить мясо, гарнир и пудинг, на всякий случай… но если хочешь сберечь фигуру, я не против.

— А, так нормальная еда тоже будет?! — воскликнул Антоха и облегчённо провёл по лбу, будто бы смахивая пот. — Фух, а я уж испугался! Хотя этот чудик так старается, будет невежливо не попробовать его стряпню…

— Хорошо, что я уже мёртв, — тихо пробасил Слизерин, а тем временем на ближайшем окне сам по себе появился поднос с горой имбирного печенья, бело-красными леденцами и стаканами молока, и дети с Антохой наперегонки побежали к сладкому, напрочь позабыв про ужин.

Салазар с Дамблдором тоже куда-то ушли, судя по грохоту доспехов где-то в глубине дома и неподдельному интересу к меню предстоящего ужина. Я же замерла на месте рядом с елью, запах которой перебивал даже шедший с кухни, который я до сих пор не могла разложить на какие-то съедобные компоненты, и жадно смотрела, как Тесса, Томми и Антоха дурачились с выпечкой… и вдруг краем глаза заметила, как Том рядом со мной пошевелился и задрал голову, уставившись вверх.

— Что?.. А-а-а… даже не мечтай, — вздохнула я, заметив над головой кустик омелы, которая без всяких сомнений была результатом стараний Кассандры Доусон, которая тоже с минуту на минуту должна была прибыть вместе с мужем и сыновьями. — Сегодня ещё нужно успеть вещи собрать и ещё кучу дел сделать… Да и не Рождество, чтобы ты мог рассчитывать на такие подарки.

— То есть в сам канун Рождества я могу рассчитывать на такие подарки? — язвительно отозвался Том, переведя взгляд с омелы, которая за пару секунд расцвела и покрылась белыми ягодами, на меня.

— Если ты будешь хорошо себя вести, то вполне можешь рассчитывать в качестве подарка на поцелуй в щёчку от замужней женщины, — хмыкнула в ответ я, снова посмотрев в сторону детей. — Разумеется, если тебя это устроит…

— В такой формулировке вряд ли устроит… — скривился он и вдруг сам резко наклонился и коснулся горячими губами моей левой щеки. Я вздрогнула от неожиданности и волны мурашек, вызванной этим резким касанием, но только мы встретились глазами и между нами прошлась искра, как неподалёку раздался вой.

— У-у-у, — протянул Антоха, а за ним подхватили и Тесса с Томми. — Лучше бы постыдились и нашли укромный уголок!

Я вмиг покраснела и отошла от Тома, в первую очередь чтобы не спровоцировать Томми на ненужные мысли, ведь он до сих пор ждал возвращение папы, то есть Дерека, которое по понятным причинам отложилось на неопределённое время. Но Томми толком не понимал, что произошло, и просто повторял за старшими… а те, видимо, были не против, если бы я сошлась второй раз с Томом. Только вот против была я.

— Извини, много дел, — выдохнула я, приведя мысли в порядок, и поспешила шагнуть на лестницу, правда, едва я ступила на первую ступень, как Том через перила ловко схватил меня за руку и остановил, и я вымученно повернулась к нему. — Я же сказала!..

— Мы можем поговорить? — перебил он, испытывающе смотря мне в лицо, и наши глаза одинаково горели тёмно-бордовым, иногда вспыхивая ярко-красными бликами. — Пожалуйста, всего полчаса… Я уже месяц не могу тебя поймать, ты или в Омуте, или думаешь об Омуте, или спишь после работы с Омутом…

— Тебе не кажется, что на это есть причины? — язвительно прошипела я и вырвалась-таки из цепкой хватки, хотя Том, судя по всему, и не собирался меня держать. — Мы скоро уедем, и у тебя будет не одна сотня возможностей вывести меня на разговор, как ты делал это в прошлых поездках. Но сегодня я хочу собрать вещи и провести остаток вечера с семьёй, а не выяснять никому не нужные отношения.

Том ничего на это не ответил, а я быстро взбежала вверх по ступенькам и скрылась в темноте дома, и казалось, что всё тепло от ели и витавшего в доме праздника мигом испарилось, едва я ступила в холодные коридоры, которые ещё никто не успел принарядить к Рождеству. И удивительно, но в них я находила даже какое-то подобие умиротворения, хотя раньше, как и всё живое, отчаянно стремилась к свету и теплу… Что же со мной творилось, чёрт возьми? И смогу ли я когда-нибудь стать прежней, какой меня помнили все близкие и друзья? Вдруг им уже не будет нужна та я, которая придёт на смену улыбчивой и жизнерадостной Кейт?.. И что тогда будет нужно мне самой?

* * *

На удивление, семейный предпраздничный ужин прошёл весьма сносно. Геллерт действительно разошёлся и заставил весь стол довольно странными экзотическими блюдами — смесью традиционной немецкой и латиноамериканской кухни — и искренне ждал ответных восторгов. И только чтобы не обидеть нашего эксцентричного, но такого талантливого руководителя, я первой наложила себе в тарелку несколько блюд и принялась их есть на свой страх и риск.

Не сказать, чтобы приготовленное было верхом кулинарного искусства, но есть было можно… если абстрагироваться от вкуса некоторых специй. Слизерин, последовав моему примеру, с каменным лицом пододвинул к себе одно из блюд с индейкой в травах и принялся уплетать, и Геллерт, одетый в белый поварской колпак и красно-белый рождественский фартук, закричал от небывалого «успеха» и побежал на кухню, чтобы притащить добавку, вдруг кому не хватит. В этот момент Вилли в костюме помощника Санты скромно появился в столовой и расставил между блюдами Геллерта приготовленное накануне мясо с картофелем, и Антоха первым накинулся на нормальную еду, не рискнув отведать стряпнину Геллерта. Впрочем, как и Морган, и Том, и Доусоны, и опоздавшая Элеонора, при виде которой Антоха мгновенно успел позабыть, что в его тарелке вообще была еда. Дети, а именно Тесса, Томми и Декстер и Феликс Доусоны, и вовсе сидели на другом краю стола и делали вид, что едят мясо, хотя их голодные глаза так и прыгали по шикарно украшенному торту, который висел в воздухе над столом и ждал своего часа. И только Дамблдор, отведав угощение старого друга, расплывался в комплиментах повару, хотя может, дело было не в совсем обычных травках в качестве приправы, обладавших некоторым галлюциногенным эффектом… Я не могла судить точно, потому что съела всего ничего, а Слизерин и так уже был мёртв, как он уже успел напомнить накануне.

После праздничного ужина мы все плавно переместились в просторную гостиную с камином, где тоже распростёрла лохматые пышные лапы пушистая, нарядно украшенная ель. И как раз под этой елью ждала своего часа гора подарков, которыми мы все обменивались остаток вечера.

Больше всего подарков досталось, конечно же, детям. И они первыми накинулись на груду коробок и принялись сдирать упаковки, радуясь сами и умиляя взрослых вокруг. А меньше всего коробок было у Тома — всего две штуки: от Кассандры и от Тессы, но он, видимо, совсем ничего не ждал, поэтому радовался как ребёнок, хотя внешне старался не подавать виду. И собственноручно вручил подарки Тессе и Томми, в которых была большая энциклопедия о драконах и подарочный набор волшебных шахмат, от которых наш сын был без ума. А ещё одну коробку Том вручил уже мне, ближе к концу вечера, когда все разбились на группки и тихо обсуждали что-то своё… правда, разворачивать подарок я не стала, лишь вежливо улыбнулась и отложила в сторону, испытывая лёгкий стыд за то, что уже какое Рождество получала что-то, не даря ничего взамен. Хотя я и не собиралась ничего дарить. А вечер тем временем незаметно сменился морозной ночью, которую совсем скоро сменит новый день, и мне снова придётся покинуть свою семью…

Именно мысли об очередной разлуке заставляли меня следующим утром тянуть время и откладывать перемещение в министерство, где нас ждал очередной международный портал. Антоха как раз успел вдоволь повеселиться с детьми на горке и побыть с Элли, а Кассандра — помочь мне с проверкой вещей в дорогу, не забыв положить те самые травки для нервов, которые она обещала достать. И когда уже некуда было откладывать отъезд, я крепко обняла дочь и сына, поцеловав каждого в лоб, и прошептала:

— Я постараюсь скоро вернуться… обещаю, мои хорошие. Слушайтесь деда и не доводите его до седых волос, хорошо?

— Да, мамочка, — послушно протянула Тесса, а Томми недоуменно посмотрел в сторону Моргана и нахмурился:

— Но дедушка и так всегда был седым…

Взрослые тихо засмеялись, а я с улыбкой ещё раз поцеловала сына и наконец выпустила обоих из своих рук.

— Милый, не забывай, что у тебя есть ещё второй дедушка… которому до седины ещё очень нескоро. Я вас люблю, мои хорошие.

— Auf Wiedersehen, Кэтрин! — пребывая в небывалом подъёме, радостно помахал мне рукой Геллерт, ни на шаг не расставаясь с Дамблдором, который тоже был явно доволен сложившимися обстоятельствами. — Надеюсь, что вы найдёте то, что ищете. А мы пока подумаем… как бы грамотно организовать магическую общественность…

— Салазар, предлагаю вам сделку, — вежливо улыбнувшись Геллерту, тихо проговорила я, и Слизерин, стоявший рядом, заинтересованно посмотрел на меня. — Пока нас нет, вы следите за этими двумя, а мы вдвоём, — я кивнула в сторону Антохи, который всё никак не мог выпустить из рук Элеонору, которая была неотразима даже в простом шерстяном нежно-голубом платье, — следим за ним.

Напоследок я незаметно указала на Тома, а Слизерин обвёл глазами Геллерта с Дамблдором, которые действительно как-то заметно оживились, и с усмешкой кивнул, а у меня слегка отлегло от сердца, всё-таки своему генералу я доверяла как самой себе.

— Кейт, портал через десять минут, опоздаем, — устало вздохнул Том, хотя не одна я тянула резину, и кое-кому это явно не нравилось. Но Том был прав, и пора уже было отправляться в путь. И я, напоследок крепко обняв Моргана и Кассандру, с готовностью перехватила наплечную сумку и первой шагнула в камин, а за мной последовали и Том с Антохой, тоже не горевшие желанием покидать ставший таким уютным дом.

— Сердце кровью обливается, с каждым разом уезжать всё труднее и труднее, — протянул Антоха, насквозь пропитанный сладковатыми духами Элеоноры, когда мы зашагали по лакированным коридорам министерства магии, и я ответно вздохнула:

— И не говори… — думая в первую очередь о детях, которых опять оставляла на попечение дедушек, хотя вполне могла провести каникулы вместе с ними.

— Вообще-то, этот портал мы запросто могли перенести на любое удобное время, — хмыкнул Том, заметив наши скисшие физиономии, и мы удивлённо подняли на него глаза. — Кейт, Танганьика — это наша колония, в смысле, Британской империи, и никакого особого разрешения на въезд нам не нужно. Но мои люди уже писали, что неподалёку от Аруши два дня назад была замечена группа подозрительных иностранцев, говоривших на немецком… а это значит, что откладывать уже некуда.

— Ты прав, — безучастно ответила я, кивнув уже знакомым работникам по международным порталам. — Быстрее приедем — быстрее остановим Фауста… и жизнь вернётся в прежнее русло.

— А ты не хочешь проверить, там ещё твой Дерек или нет? — вдруг вставил Антоха, когда я почти коснулась горевшего синим небольшого котелка, и я вопросительно посмотрела на него в ответ. — Ну… я имел в виду… вдруг он тоже ещё где-то там, в Африке, и мы встретим его по дороге?

— Надеюсь, его там нет, и никого по дороге он не встретит, — с болью выдохнула я, больше всего на свете мечтая найти его, пусть даже случайно, но умом прекрасно понимая, насколько опасной могла быть подобная встреча. — Чем меньше я знаю — тем больше шансов у Дерека остаться в живых… так что вперёд, господа, нас ждёт Килиманджаро.

Антонин лишь пожал плечами в ответ и с готовностью занёс руку рядом с моей, а Том как-то странно скользнул по мне взглядом, но, не проронив ни слова, первым коснулся портала, а следом и мы, и нас снова закружило и сжало, перенося между континентами.

В итоге, мы оказались намного южнее, чем улетали до этого на Дрогоне. Дар-эс-Салам, столица одной из Британских колоний, кипела жизнью, да и недаром, ведь она была довольно крупным портом и одним из центров международной торговли. Но задерживаться надолго в городе мы не стали — лишь добыли карту, ёмкости под воду, немного свежей местной еды и мотоцикл, на котором было удобно бороздить по бездорожью. Том, кстати, до последнего сопротивлялся покупке, но демократия была на нашей с Антохой стороне, поэтому едва мы покинули границы города, как оседлали байк и помчались в сторону саванны, а Том взлетел в небо и с высоты следил, чтобы с нами ничего не случилось. И мы снова отправились в полный приключений путь.

Приличная дорога быстро закончилась, правда, Антоху это мало останавливало, лишь добавляло какого-то азарта. А я, как следует обмотав лицо платком, чтобы окончательно не задохнуться от пыли, покрепче ухватилась за своего водителя и безжизненно смотрела по сторонам.

Кругом было травяное море. Трава, местами с рост человека и местами совсем вытоптанная, стелилась везде, где только мог увидеть глаз, и в этой траве кипела жизнь. Носороги, слоны, жирафы, антилопы, буйволы, зебры… мы пролетали мимо целых стад диких животных, а те разбегались в стороны, едва заслышав рёв мотора нашего байка. И среди этого травяного моря изредка торчали раскидистые стволы деревьев, голые ветви которых на фоне чистейшего, бледно-голубого неба, выглядели чёрной паутиной, будто бы это корни росли вверх, а вся листва спряталась под землёй поближе к воде.

Солнце словно издевалось над нами, нещадно паля ближе к обеду, но я уже привыкла к жаре за предыдущий месяц скитания по Африке. Да и встречный ветер приятно охлаждал, что мне даже не пришлось менять штаны на шорты, что было не самой здравой мыслью: едва мы останавливались на перевал, как кругом мгновенно появлялись вездесущие насекомые, которые, к слову, очень больно кусались. И спасения от которых не могло подарить ни одно волшебное зелье… только езда.

Нам потребовалось два дня, чтобы преодолеть степь в четыреста с лишним километров и оказаться в Аруше, где совсем недавно видели людей Фауста. Честно говоря, я немного переживала, что с учётом нашей задержки Фауст доберётся до камня времени быстрее, но Том в один из немногочисленных привалов вскользь протянул, что не так трудно найти спрятанный в храме камень, как сам храм, который был тщательно защищён от глаз посторонних. И судя по скудным заметкам, висевшим над картами, Фауст и сам не знал, где его искать. А у нас были карта, руны и компас, дававшие хоть какое-то, но направление для поисков.

К концу второго дня мы наконец прибыли к подножию Килиманджаро, древнего потухшего вулкана, находившегося на плоскогорье. Величественную гору, простиравшуюся на несколько сотен гектаров, хорошо было видно даже издалека, и плоская верхушка так и сверкала в высоте от шапки снега, который в очередной раз больно напомнил о доме и семье, ждавших меня со дня на день обратно. А всё вокруг тем временем утопало в языках пламени неистово полыхавшего заката, и казалось, что даже земля под ногами загорелась, отчего шины мотоцикла ещё больше задымились. Интересно, Фауст уже нашёл храм? Или плутал вместе со своими помощниками в джунглях, что грозило и нам в ближайшее время?

У подножия Килиманджаро с байком пришлось попрощаться. Вместо травы и песка дорогу облепили деревья, и чем дальше, тем гуще джунгли проросли в плодородную гору. И хотя нам не было необходимости подниматься до самой шапки снега, ведь храм был именно где-то в джунглях, то есть на высоте не более трёх километров из пяти, идти нужно было пешком и налегке. И мы, перераспределив багаж, двинулись на третий день с раннего утра, отслеживая перемещения Фауста по карте с волшебными рунами, а путь прокладывая с помощью моего волшебного компаса.

Зелень обступила нас со всех сторон, закрыв доступ даже к вездесущему солнцу. С каждой сотней метров количество влаги в воздухе увеличивалось, через два километра высоты достигнув максимума, и я была готова проклясть невыносимую жару днём, пусть ночью и становилось довольно прохладно. Стволы деревьев, полностью покрытые мхом и лианами, то и дело преграждали путь, а среди них так и струились крохотные ручейки, которые неожиданно превращались в водопады, падавшие в узкие ущелья. И везде кипела жизнь, и эта жизнь чаще всего хотела нас сожрать, особенно ночью.

Около недели мы плутали по джунглям, то и дело сверяясь с картой и скудными заметками Фауста о местонахождении храма Света. Шли чаще всего молча. Антоха не стремился болтать, вымотанный жарой и насекомыми, а ещё бесконечной зеленью, которая очень мешала прокладывать дорогу. А едва Том пытался заговорить со мной, как я рвалась вперёд под предлогом помощи Антонину, и разговор сходил на нет, ведь я боялась, что Том каким-то образом сможет надавить на меня в свою пользу, а я опять сдамся… И к концу недели кое-кого подобное игнорирование начало знатно бесить.

— Кейт, ты можешь внятно объяснить, почему ты дуешься?.. — как-то начал Том, когда мы только убрали карту и припасы в сумки и двинулись в путь, а часы косвенно подсказывали, что солнце над головой было в самом зените.

— Я?.. С чего ты взял? — безразлично бросила я, орудуя припасённым из Амазонки мачете не хуже Антохи, и Том язвительно посмотрел на меня.

— Так может, мы всё-таки поговорим немного? Честно говоря, тем накопилось немало, и тебе не кажется, что…

— Нет, не кажется, — отрезала я, проворно взмахнув остро заточенным лезвием, и листва с шелестом упала мне под ноги. — И я как-то не особо горю желанием говорить сейчас, сил и так осталось немного из-за этой чёртовой жары.

— Но!.. — начал было Том, как вдруг к нам развернулся Антоха и с маниакальным блеском в глазах ткнул своим мачете сначала в мою сторону, а затем в сторону Тома.

— Так, голубки, зарубите себе на носу, что никакой ругани я здесь не потерплю. Мы команда, блядь, действуем быстро и слаженно, и все свои отношения вы будете выяснять уже после того, как мы выберемся из этого чёртового леса, в котором каждая грёбаная тварь хочет нас убить! И это не считая тех тварей, которые ждут нас впереди, а они, судя по рунам, уже очень близко!

Я на подобное распахнула глаза, и внезапно Антоха хорошенько замахнулся мачете и как раз вовремя — на него из листвы бросилась ярко-зелёная змея, которую он одним взмахом разрубил пополам. А затем выразительно посмотрел на нас и наклонил голову набок.

— Поэтому сейчас вы жмёте друг другу руки и работаете сообща, иначе уже я умываю руки и возвращаюсь в Лондон к невесте и морозу. Ну так что?

Как раз в этот момент где-то в кустах снова раздалось предупреждающее шипение, и я, сглотнув, медленно кивнула и не глядя протянула Тому руку, и тот быстро её пожал, прошипев что-то на змеином, видимо, чтобы змеи больше не пытались нас трогать.

— Да когда же этот грёбаный лес уже закончится?! — в сердцах прокричал Антоха, когда мы наконец вышли из чащобы на каменный пятачок, а над нами возвышались небольшие скалы, с которых падал очередной водопад. Увидев холодную воду, Антоха отбросил в сторону мачете и принялся смывать с себя грязь, а я упала на мокрые камни и закрыла глаза, пытаясь унять боль в уставших ногах.

— Лес, может быть, и не закончится, Антонин, — задумчиво пробормотал Том, с прищуром уставившись вглубь ущелья, которое закрывал водопад. — Но мне кажется, что наша цель уже очень близко…

— С чего ты это взял? — буркнул Антоха, скинув сапоги и сунув ноги в холодную лужу, и Том чуть шире усмехнулся в ответ.

— Потому что я уже здесь был и помню это место.

— И ты молчал всё это время?!

Не удержавшись, я вскочила с камня, на котором до этого сидела, но Том на мои обвинения лишь развёл руки в стороны.

— Кейт, я же не знал, в какой точно храм нам нужно. Но если твой компас привёл нас сюда… значит, это именно тот храм, на который я наткнулся, когда путешествовал по Африке… и в котором я нашёл те самые часы, которые подсказали тебе время моей смерти.

Я непроизвольно подняла левую руку и с недоверием уставилась на свои наручные часы, которые показывали без пяти час, а затем с ещё большим недоверием подняла глаза на Тома, который от моего взгляда громко рассмеялся.

— Ого, неужели ты всё-таки захотела со мной поговорить?!

Но я на это мгновенно переменилась в лице, вспыхнув от злости, а Антоха тем временем надел на ноги ненавистные армейские сапоги и предупреждающе проскрипел:

— Не начинай…

— Да я и не собирался, — хмыкнул Том, шагнув поближе к кромке воды небольшого озера, что собиралось от падавшей сверху воды. Задумчиво наклонив голову набок, он молча уставился на воду, и мы с Антохой не удержались и подошли к нему со спины. Том же постоял так ещё немного, а затем очень плавно взмахнул палочкой, отчего мелкая галька на дне чуть отступила в стороны, и в воде заблестело золото. — Точно, это именно то место… нам нужно прямо в ущелье, там внутри, в расщелине, лежит то, что мы ищем…

Очнувшись, Том первым ступил на скользкие камни, по которым можно было пройти за водопад, а я ещё немного поразглядывала блестящую золотую монетку, а затем шагнула вслед за Томом, который палочкой указал на следующую, и затем и ещё, и теперь стало понятно, как же он добрался до храма. Но кое-кто всё равно не складывалось…

— Эти часы, что ты мне подарил… — прокричала я, так как шум падавшей свысока воды перекрывал все остальные звуки, и Том тотчас обернулся ко мне. — Они не могли быть в этом храме!

— Почему?

Он с лёгким удивлением посмотрел на меня, будто бы не собираясь оправдываться, а я быстро отошла от водопада вглубь пещеры и выдохнула:

— Потому что храм Света построил народ, живший тысячи лет до наших дней. А эти часы — труд известного изобретателя Делакруа, который проводил эксперименты со временем.

— И откуда только такие догадки? — хмыкнул Том, подождав Антоху, и мы вместе принялись идти в темноте сырой пещеры, подсвечивая себе путь палочками.

— Оттуда, что Дерек однажды отвёл меня в часовой магазин к своему знакомому, который и сказал, как устроены эти часы и чьей работой они могут быть. К тому же они явно механические, а вряд ли до Рождества Христова были такие технологии.

— Всё понятно… — вздохнул Том, и вдруг перед нами забрезжил свет, а чёрные шершавые стены стали отступать, освобождая дорогу вездесущей зелени. — Теперь ясно, почему они лежали особняком на полу, а не на куче золота в сокровищнице…

Я сразу подняла на него глаза, так как кое-кто до сих пор не собирался признавать своё враньё, а Том, заметив мой взгляд, усмехнулся и протянул:

— Кейт, ты же сама сказала, что этот Делакруа очень интересовался экспериментами со временем. И готов поспорить на что угодно, что поиски этого храма, где спрятан камень, способный повернуть время вспять, — было целью всей его жизни. А там внутри мне попалось очень много скелетов… не удивлюсь, что один из них может принадлежать талантливому изобретателю, который случайно обронил одно из своих изобретений, спасаясь от…

— От?.. — настороженно спросил Антоха, внимательно следивший за разговором, и Том, приложив два пальца к переносице, скривился и выдохнул:

— …от ловушек. На самом деле, это гиблое место, и ничего хорошего там нет. Я понял это, немного поплутав по коридорам, и поспешил уйти, даже не дойдя до главных комнат и алтаря, где, видимо, и спрятан камень. Я и не знал, что он там был. У меня не было цели его искать, и на храм я наткнулся совершенно случайно. И… не хотел бы оказаться там второй раз.

— Но почему тогда ты подобрал эти часы и подарил их мне?! — возмущённо воскликнула я, так как ассоциации с этим местом были явно не самыми радужными, и Том открыл глаза и совершенно обескураженно посмотрел на меня.

— Потому что я искренне считал, что они — часть спрятанных сокровищ, а потому понравятся тебе… Кейт, я понятия не имею, что тебе дарить, ты даже не открыла мой подарок на это Рождество, хотя я старался! А тогда я четыре года провёл вдалеке от тебя и правда хотел сделать приятное…

Антоха в этот момент показался из-за спины Тома и одним взглядом дал понять, что не потерпит очередных разбирательств, и я шумно вдохнула и выдохнула воздух.

— Ладно, они мне… действительно нравятся, это теперь часть меня. Спасибо. Но с чего ты всё-таки взял, что этот храм — именно тот, где спрятан камень времени?

— А с того, что нас уже встречают!

Едва скалы разошлись, как нам открылся небольшой котлован, полностью увешанный зеленью, в противоположной стене которого был вырезан храм, прямо в камне. Время не пощадило ни остроконечные башни, ни стены, которые местами обрушились и стали жертвой вездесущего мха. Но сам храм, сохранивший в большинстве своём великолепие прошлого, поражал красотой и масштабами, и прямо перед ним, в конце тропинки, по которой мы шли, остановилась группа людей, которая пришла раньше нас максимум минут на тридцать. И среди которой были до боли знакомые лица.

Голос Тома эхом отозвался среди скал, и люди впереди обернулись, а я, заметив Фауста, усмехнулась и приветливо помахала рукой, на что получила ответную улыбку и лёгкий вежливый поклон головой.

— Кэтрин, вот это да, что за неожиданная встреча! Заплутали в джунглях Танганьики?..

— Забавно, что и вы заплутали там же, раз мы все встретились именно здесь, — насмешливо проговорила я, подойдя чуть ближе, и Винда Розье, скрывшись от палящего солнца под чёрной широкополой шляпой, хищно улыбнулась мне, будто бы предупреждая, что ещё шаг — и она вопьётся мне в шею, словно королевская кобра. Но Фауст, одетый в светлую рубашку и коричневые походные брюки, как и я, впрочем, сам шагнул навстречу мне, продолжая улыбаться во все тридцать два зуба, и теперь была очередь Антохи и Тома выхватить из карманов палочки и приготовиться к бою. Только вот мы с Фаустом явно не собирались сражаться и, приблизившись на максимально приличное расстояние, просто смотрели друг другу глаза, пытаясь понять, что же подготовил другой.

— Не буду скрывать, Кэтрин, что вы разбили моё сердце, сбежав в самый разгар того чудного… свидания, — картинно вздохнул Фауст, и я краем глаза успела заметить, как напрягся Том. — И эта боль настолько засела в моём сердце, что я готов броситься на поиски лекарства, способного повернуть время вспять… чтобы помешать вам всадить мне эту занозу.

— Знаете, Ники, один мой знакомый однажды сказал, что все женщины — коварные змеи, и я не исключение, — усмехнувшись, прошептала я, сократив дистанцию между нами до минимума, и Фауст задержал вдох, а я слегка поморщилась от едкого запаха его одеколона. — И судя по всему, пришла и ваша очередь убедиться в этой простой истине.

— Словами не передать, насколько… глубокую рану вы мне нанесли, Кэтрин, — трагически выдохнул он, чуть подняв руки, будто бы желая коснуться меня, но я в самый последний момент выпрямилась, не дав тем самым осуществить задуманное.

— Что ж… — протянула я, обведя взглядом всю свиту Фауста, — а в ней было не меньше двадцати мужчин, причём живых, с рюкзаками на плечах и палочками в руках и одна коварная чёрная паучиха, пытавшаяся спасти свою аристократическую белизну кожи за чёрным шёлком, — если у вас есть ко мне какие-то претензии, Ники… то вставайте в очередь.

Бросив последние слова, я резко сделала два шага назад, к Антохе и Тому, и последний вдруг с улыбкой помахал рукой.

— За мной будете. И боюсь, это надолго, у меня претензий очень много…

— Думаю, с камнем времени я всё-таки смогу уладить этот вопрос, — ответно усмехнулся Фауст, брезгливо скользнув по Тому глазами, но я тут же вставила:

— Это лишь в том случае, если он окажется у вас в руках…

— Когда он окажется у меня в руках, дорогая Кэтрин, — повернувшись ко мне, намеренно небрежно проговорил Фауст, будто бы мы были старыми друзьями, а не командирами противоборствующих армий. — Никаких «если», только «когда»…

— Вы удивительно самоуверенны, Ники. Но боюсь, когда этот камень окажется у меня в руках, вам будет несдобровать…

— Я так и знал, что целительство — это лишь маска, — неожиданно страстно прошептал Фауст, самостоятельно шагнув на «мою» сторону, а я так и замерла от неожиданности. — Вы точно так же, как и я, жаждете власти, Кэтрин. И вы точно так же, как и я, хотите добиться её любым доступным способом…

— Это неправда, — шёпотом протянула я, а мой голос прозвучал так, будто бы и не я вовсе сказала эти слова. Фауст, почувствовав это, лишь ещё более хищно растянул губы и выдохнул мне в лицо:

— Вот увидите, Кэтрин, это чистая правда. Я бы даже ради чистого эксперимента сам отдал вам эти камни, чтобы посмотреть, как вы будете бороться с искушением… и почти наверняка проиграете, уж слишком велик соблазн. Но думаю, получив власть над камнем времени, я смогу заглянуть и за завесу будущего… возможно, даже того, что никогда не наступит. И не смейте мне врать, что вы здесь только для того, чтобы помешать мне, а не самостоятельно прибрать подобную власть к своим рукам.

— Я не буду вам врать, Ники, — со льдом в голосе прохрипела я, смахнув с себя чёртово наваждение от гипноза его глубокого бархатного баритона, обманчиво усыпляющего бдительность. — Но я здесь только затем, чтобы помешать вам. Хотите устроить дуэль здесь или позволите нам зайти внутрь и устроите ловушку уже там?

На этих словах люди Фауста как по команде взмахнули палочками, приготовившись к атаке, и точно так же Том с Антохой приготовились защищаться. Но ни у меня, ни у Фауста в руках палочки не было, и последний, с беспечной улыбкой скользнув по моему лицу, махнул рукой своим людям отпустить палочки и сам отошёл на безопасное расстояние.

— Мы ещё успеем померяться силами, Кэтрин, не переживайте, этот день обязательно наступит. А сегодня я просто не вижу в этом смысла… и всё же, — неожиданно жёстко надавил он, и я заинтересованно изогнула бровь. — Мы первые пришли сюда и имеем полное право воспользоваться этим входом, заблокировав его для остальных. Не примите подобный жест слишком близко к сердцу, но рисковать не очень хочется…

— Конечно, я всё понимаю, — хмыкнула я, уже представив, что драки всё-таки не удастся избежать, несмотря на миролюбивые слова Фауста, и вдруг Том подошёл ко мне, подхватил под руку и потянул дальше по тропинке в заросли джунглей.

— К счастью, этот храм — не Гринготтс, в котором один вход и он же выход! — бросил напоследок Том, и за нами засеменил Антоха, то и дело поглядывая на головорезов за спиной, которые были в не меньшей растерянности, чем мы. — Увидимся внутри, я даже позволю вам издалека полюбоваться камнем на своей ладони, прежде чем мы уйдём отсюда!

— Думаю, моя щедрость будет не меньшей! — крикнул нам в спину Фауст, но зелень за спиной уже закрыла от нас и солнечный свет, и недоброжелателей, оставив лишь влажную полутень, шершавый камень песчаных стен храма по левую руку и кучу вопросов.

— А ты уверен, что здесь есть другой вход?.. — осторожно протянула я, когда мы достаточно ушли от главного входа, и Том наконец отпустил мою руку и сбавил шаг.

— Конечно! — выдохнул он, хорошенько осмотрев развалины, и уверенно шагнул в сторону пробитой стены внутрь на территорию храма. — В прошлый раз я тоже не рискнул идти через главный, ведь это очевиднейший путь и самый опасный. Пусть распечатывают на свою голову и борются с ловушками, а мы пойдём по более безопасной дороге…

Стена, до этого, казалось, уходившая в небо, действительно спустилась на землю, причём в прямом смысле этого слова. Мы прошли около километра или чуть больше вдоль непрерывной изгороди, и оказалось, что вдали от посторонних глаз был задний двор, в котором было подобие полуразрушенного лабиринта с обвалившимися со временем стенами… а может, это и вовсе были пристройки, судя по ровным квадратам под ногами, и здесь когда-то давно жили люди.

Камень так и хрустел и крошился от каждого нашего шага, а Антоха вдобавок ещё то и дело оглядывался, видимо, ожидая погоню. Но тут раздался оглушительный хлопок, будто бы взрыв, и следом в небо со стороны главного входа взвилась стая чёрных птиц, что косвенно могло подтверждать, что Фауст с компанией пробрался внутрь. Оставалось лишь гадать, с какой стороны храма было ближе добраться до камня времени.

— И где ты в прошлый раз нашёл другой вход? — со скепсисом поинтересовалась я, когда мы, пройдя каменный лабиринт, подошли вплотную к очередной непрерывной стене. Но Том пропустил мои слова мимо ушей и, порывшись в своём чёрном рюкзаке, достал оттуда лом, больше похожий на изогнутую кочергу.

— Антонин, помоги мне, нужно расшатать кладку… вот здесь. — Он указал на участок в стене, и Антоха с готовностью скинул с плеч свою поклажу и занёс мачете. — На счёт три…

Отсчитав про себя, они вдвоём навалились на стену, и та со второй попытки аккуратно обвалилась, обнажая проход, из которого дул холодный влажный ветер, пропитанный неприятным запахом плесени. Я поморщилась, а Том убрал в рюкзак лом и самодовольно улыбнулся мне.

— Другой вход. Я в прошлый раз специально замуровал его, чтобы никто другой здесь не прошёл…

— А почему ты не разложил кладку с помощью магии? — изогнула бровь я, на что он хмыкнул:

— Потому что я, в отличие от этих недоумков, не хочу заявлять на всю окрестность, кто же собирается залезть внутрь…

— Ты так говоришь, будто мы собираемся войти в логово зверя, — поморщился Антоха, неприязненно смотря внутрь тёмного сырого коридора, и Том задумчиво пробормотал:

— Быть может, так оно и есть, мой друг… в любом случае, дамы вперёд!

Он развернулся и наигранно-вежливо поклонился мне, будто бы копируя манеру общения Фауста, и я, скорчившись в ответ, перешагнула развалившиеся под ногами кирпичи и первой ступила в холодную темень, подумав, что мне очень не нравилось это место. И возможно, это было вовсе не зря.

Опять шли молча. Тёмные коридоры то и дело петляли, уводя нас всё глубже под землю, и Том то и дело светил себе палочкой под ноги, будто бы проверяя дорогу на предмет ловушек. А когда Том так вёл себя и слишком уж осторожничал, то и мне становилось не по себе, и каждый шорох, каждый вой ветра воспринимался как угроза, и я каждый раз вздрагивала, заставляя нервничать и других.

— А вот и первый наш друг, — вздохнул Том, когда из темноты показался сырой скелет, завалившийся набок, у которого из правого плеча торчала стрела. Антоха брезгливо поморщился, видимо, до сих пор испытывая неприязнь к любым атрибутам смерти, а я тем временем осторожно подошла к скелету и повнимательнее присмотрелась к повреждению.

— Но рана не смертельная… стрела попала в плечо, можно было без проблем достать стрелу и идти дальше, — пояснила я на озадаченный взгляд Антохи, но Том подошёл ко мне ближе и хмыкнул:

— Можно, Кейт, только если это обычная стрела, а не пропитанная ядом… смотри, здесь целая дорожка таких везунчиков. Как ты думаешь, они деактивировали все ловушки, или что-то ещё осталось?

— Хочешь, я подниму их, и спросишь? — язвительно ответила я, встав с колен, и Антоху так и перекосило. А вот Том задумчиво посмотрел в темноту и прищурился, словно пытаясь увидеть то, что было скрыто в стенах…

— Знаешь… а давай. Подними два скелета, и мы пустим их вперёд. Им стрелы и маятники с ножами уже ничего не сделают, а нам будет безопаснее идти.

— Ты серьёзно? — ещё сильнее сморщился Антоха, на что Том непроницаемо повернулся к другу и протянул:

— Да, серьёзно. Мы же и так с трупами собрались воевать, будет небольшая тренировка…

На этих словах Том развернулся ко мне и испытывающе посмотрел, словно проверяя мою готовность, и я с непроницаемым лицом зажгла на ладонях печать Брана и пренебрежительно махнула рукой, проговорив про себя заклинание на латыни. Три скелета, лежавшие ближе всего к нам, зашевелились и встали в готовности идти, и я отправила их вперёд и бесстрашно пошла следом, а мальчики пошли за мной, освещая путь.

На середине коридора под одним из скелетов провалился кирпич, и из стены тотчас вылетела волна мелких дротиков. Мы втроём так и замерли на месте, но Том правильно подметил, что скелетам уже ничего не будет, те даже не пошевелились от смертоносного оружия и зашагали дальше. А я теперь внимательно следила за тем, на какие кирпичи они ступают, чтобы самой случайно во что-нибудь не вляпаться.

Через пятьдесят метров вглубь коридор неожиданно раздвоился, и мы вместе со скелетами остановились в раздумьях, куда же следовало пойти.

— А что, нельзя отправить этих? — устало заныл Антоха, свалив рюкзак на землю и присев у стены. — Пусть сходят и посмотрят, что там, а потом вернутся и расскажут.

— Замечательный план, — хмыкнула я. — Только это скелеты, у них нет глаз, и ничего рассказать они не смогут. Только идти вперёд нас и обезоруживать ловушки.

— Бесполезный хлам, — фыркнул Антоха, закрыв глаза, но Том в этот момент заглянул в правый коридор и, принюхавшись, подошёл к левому.

— Я бы так не сказал… но выбирать всё равно придётся нам. Кажется, там дальше будут ещё развилки, но нам нужно в центр… — С этими словами он достал из кармана волшебную палочку и превратил её в стрелку компаса, а затем попросил меня достать свой волшебный компас. — Так, нам нужно на запад, а запад там… — Том указал на левый коридор и снова сверился с моим компасом. — Будем выбирать каждый левый коридор и через три развилки сверим курс…

Чем глубже мы уходили под землю, тем отчётливее чувствовался запах плесени и разложения… По дороге то и дело из темноты выныривали трупы на разной стадии разложения от полностью выбеленных скелетов до гниющего клочьями мяса, хотя в таких условиях это было неудивительно. Возможно, кто-то умер совсем недавно, даже после того, как Том побывал в этих катакомбах… и как же не хотелось оказаться на его месте.

Через метров двести нам попалась первая комната, в которой была груда золотых монет и водопад, падавший откуда-то сверху и, видимо, смывший часть золота в ту самую речушку, которую узнал Том. Вода клубилась и пенилась под ногами и уходила вниз на несколько уровней, но нам явно было не по пути, лишь устроить рядом привал да набрать полные фляги.

— Именно здесь я и нашёл те часы, с которыми ты до сих пор не расстаёшься, — хмыкнул Том, осмотрев комнатку, и я поджала губы и подошла ближе к воде, чтобы немного попить. — Осторожнее, Кейт, там может быть скользко!

Обернувшись, я выразительно посмотрела на него, а затем скомандовала одному из скелетов принести мне воды, а сама села в угол подальше и достала хлебцы и банан, который умудрилась найти по дороге сегодня с утра. Том рассмеялся моей предприимчивости и тоже устроился рядом, а Антоха так и поскуливал, снова скинув сапоги.

— Чёртова сырость, чёртова мошкара, чёртова плесень… лучше бы по колено в снегу утопали, чем это…

— Скоро мы дойдём до места, на котором я свернул обратно к выходу… — задумчиво пробормотал Том, проигнорировав скулёж друга, а я тем временем приняла из рук скелета полную флягу и скомандовала принести воды Антохе, пока тот зализывал раны. — Там нужно быть дважды осторожными…

— Интересно, как далеко зашёл Фауст? — задумчиво протянула я, откусив банан, и Том язвительно ответил:

— Судя по вашему разговору, он зашёл очень далеко. — Я ещё более красноречиво уставилась на него в ответ, но он невозмутимо забрал у меня пачку с хлебцами и протянул подошедшему скелету пустую флягу. — Мне тоже нужна вода, Кейт. И через десять минут мы встаём и идём дальше, медлить не стоит.

Я на это согласно кивнула, так как медлить действительно было нельзя, и мы ровно через обозначенное время двинулись дальше, а холод и сырость всё нарастали с каждым шагом.

По дороге скелеты деактивировали ещё несколько ловушек с падающими камнями, кинжалами и отравленными стрелами, и мы наконец вышли к огромному залу, точнее, пещере, которая разделялась пропастью метров на пятьдесят. И на другом краю которой виднелся очередной коридор…

— Я могу перенести вас по очереди, — медленно предложил Том, разглядывая сложный механизм с верёвками и блоками под потолком, к которому я не хотела даже прикасаться. К Тому я тоже, надо сказать, прикасаться не горела желанием, но это было лучше, чем верёвки. — Тогда сначала ты, Антонин, а потом Кейт… что будем делать со скелетами?

— Оставим здесь, по дороге всё равно будут другие… — вздохнула я, взмахнув рукой, и кости разлетелись под ногами и некоторые со звоном упали во тьму. — Давайте побыстрее, мне одной здесь не очень приятно стоять.

— Хочешь — иди первой. — Том протянул мне руку, отвернувшись от Антохи, но я лишь покачала головой и посмотрела на второй коридор.

— Там мне тоже будет страшно стоять и ждать. Давайте, время — деньги!

Пожав плечами, Том подхватил позеленевшего Антонина под мышки и взмыл в воздух, а я тем временем то и дело посматривала в коридор за спиной… и когда Том с Антонином уже почти долетели до другого конца обрыва, из коридора послышались голоса.

— Кейт! — закричал Том, увидев чужих, а я так и прижалась к тем самым верёвкам, отойдя на самый край. А Фауст, выйдя из темноты самым первым, хищно улыбнулся при виде меня и пропел:

— Так-так-так… кто это у нас здесь? Кэтрин Гамп, пташка, которая так и не научилась летать…

Он со смехом, который звучал особенно зловеще в сырой полутьме, шагнул ко мне ближе, будто бы собираясь и вовсе столкнуть вниз, и я незаметно достала из кармана штанины обсидиановый кинжал и перехватила его в ладони.

— К великому сожалению, да… но! — воскликнула я, со всей силы резанув по верёвкам, и блоки зашевелились, а один из концов взмыл вверх, и за него я в самый последний момент ухватилась, крикнув: — Учиться никогда не поздно!

Сердце ушло в пятки, когда меня резко потянуло вверх и в сторону, как раз туда, куда приземлились мальчики. За спиной же пролетело несколько разноцветных вспышек, но я сильно сомневалась, что это был сам Фауст, скорее, его люди, которым он в скором времени отдал приказ прекратить. А я, закричав не своим голосом, на огромной скорости врезалась прямо в Тома и Антоху, которые, не выдержав моего веса, упали на жёсткий камень.

— А-а-а! Кажется, я сломал спину!.. — завыл Антоха, зашевелившись где-то под моей ногой, а я тем временем слезла с живота Тома и растёрла ушибленную руку.

— Кейт… а ты не могла приземлиться изящнее?..

— Мне жаловаться не на что! Бежим, скорее, они сейчас будут здесь!

Пока мы валялись на камне, Фауст разобрался с подъёмным механизмом, и первый его человек уже летел на верёвках в нашу сторону. И поэтому, поднявшись на ноги, мы тотчас помчались в тёмные коридоры подземелья, которые, казалось, разветвлялись через каждые десять шагов. И как-то так получилось, что через пять или семь минут бега без оглядки я вдруг поняла, что ни впереди меня, ни за мной людей не было… я оказалась одна.

— Том! — не своим голосом завопила я, оглядевшись по сторонам, а после приложила руки ко рту и ещё громче крикнула: — Антоха! Вы где?..

Эхо так и гуляло в темноте, размножая мой крик, но ответа не последовало, если не считать пронзительного воя ветра и шума воды где-то рядом. Руки так и начали дрожать от паники, ведь я совершенно не знала, куда идти и что делать одной в лабиринте тёмных коридоров, но в голову пришла одна здравая мысль… компас! У меня был компас, который при определённых усилиях показывал на камень времени… или на моих спутников, если я как следует сосредоточусь. И я, представив в голове лицо Тома, зажмурила глаза, а когда открыла их, то стрелка указала направление. Значит, не всё потеряно, и у меня всё-таки есть путь…

Минут двадцать я шла одна в сырой полутьме, стараясь не думать о том, что могу окончательно заблудиться. У меня был компас, у меня была цель, у меня были помощники… мне уже даже камень был не нужен, лишь бы найти Антоху с Томом, которые сейчас наверняка вместе искали меня и материли на чём стоит свет. Лишь бы их найти…

— Кейт! — вдруг раздался из темноты до боли знакомый голос, и пусть моё имя было выкрикнуто с небывалой злостью, я всё равно рванула в ту сторону, выдохнув про себя, что мои блуждания в темноте наконец закончились… — Кейт!

«Слава богу!» — с облегчением подумала я, буквально влетев на очередном повороте в скрытую комнату, и мои глаза тотчас ослепли от яркого света… а Том вдруг подскочил ко мне и прокричал:

— Кейт, где ты была всё это время?!

— Вас искала, чёрт возьми! — огрызнулась я, закрыв рукой глаза, только вот чем лучше они привыкали к свету, тем меньше я начинала им верить…

Непонятно как, но я оказалась… в своей квартире в Лондоне, которую заливал предзакатный свет. Я не была там очень давно, наверное, с самого дня свадьбы с Дереком, и знакомый интерьер заставил мои ноги подкоситься. Только вот Том не дал мне возможности прийти в себя и с силой схватил за руку, да так, что я взвизгнула от боли.

— Прекрати, мне больно!

Правда, он быстрее перехватил меня и схватил за подбородок, будто бы намереваясь залезть в мою голову, как он это делал когда-то давно, и я, изогнувшись, лягнула его в колено, отчего он завыл и скрючился от боли.

— Не смей так больше делать, никогда! Ты… когда ты успел переодеться?..

Чем больше я приходила в себя, тем больше понимала, что что-то было не так. Точнее… всё было не так и одновременно так. Это была моя квартира, и это был настоящий Том… который, почему-то выглядел моим ровесником, и чёрные глаза которого с недоумением смотрели на меня, без всяких проблесков и красных искр.

— Что ты, чёрт возьми, творишь?! И где… где ты взяла эту одежду, ты же была в рабочем костюме двадцать минут назад?..

«Что… что он несёт?.. — с трудом подумала я, оглядевшись по сторонам. Но я была в прихожей своей квартиры, дверь в которую захлопнулась, едва Том выскочил на меня, и он… он был каким-то странным. — Это очередная ловушка? Как будто отравленных дротиков не хватало?!»

— Кейт, моя метка на твоей руке должна была чётко дать тебе понять, как сильно я хочу тебя видеть прямо сейчас, — с угрозой в голосе проговорил Том, и мы одновременно посмотрели на моё левое предплечье, на котором была татуировка змеи, вылезавшей из полости черепа, которой я в последнее время нисколько не стыдилась. И золотой браслет рядом с часами, который как раз и закрывал меня от действия чар метки. — Когда ты успела снять бинт? Что этот Гамп с тобой делал?! Откуда этот браслет?! Я его точно убью, Кейт, он слишком заигрался на сегодняшнем собрании и перешёл все дозволенные границы!..

— Дерек… собрание… — словно заколдованная повторила я и вдруг широко распахнула глаза. — Точно, твоё первое собрание! Укол шипуницы, Дерек сделал мне предложение на глазах у всех и отвёл к себе домой… но это… это было… пять лет назад.

Воспоминания о прошлом нахлынули на меня словно цунами, но чем больше я вспоминала, тем больше понимала, что всё было так, ровно так… как было сейчас. И Том был ровно таким же самоуверенным эгоистом, который мог одним касанием заставить меня выть от боли, если ему что-то было не по душе.

— О чём ты говоришь, Кейт? — нахмурился Том, но я прислонилась к двери и с шумом выдохнула:

— Время… я перенеслась обратно во времени… значит, камень где-то совсем близко… но если так… я же могу предупредить Дерека! — Очередная идея осенила меня словно молния, а Том, следивший за каждой моей эмоцией, так и вздрогнул, когда я закричала и вскочила на ноги. — Я могу трансгрессировать обратно к нему домой и предупредить, что ты собираешься стереть ему память!

Том, казалось, совсем выпал в осадок, но только я развернулась и коснулась тёплой ручки входной двери, как ещё одна мысль пронзила меня вслед за первой.

— И тогда Фауст выгадает момент и убьёт его, чтобы освободить место рядом со мной… нет… уж лучше пусть будет как есть… Так у меня хотя бы есть шанс его увидеть.

Горько вздохнув, я развернулась лицом к Тому, который молча следил за мной, будто за опасным зверем, что в любой момент мог наброситься на него и разодрать горло. И как же мне было непривычно видеть его таким… красавцем с короной на голове, в самом начале своего «карьерного» пути Тёмного Лорда, самоуверенного и жестокого. И я, ещё горше усмехнувшись, вдруг шагнула ему навстречу и прошептала:

— Нравится, Томми? Именно такой я буду через пять лет.

— Твои глаза… — выдохнул он, чуть наклонив голову набок, и я, истекая кровью и ядом, подняла перед собой ладони и зажгла печать, чтобы показать до конца, во что же я превратилась.

— Верно… и ты прекрасно знаешь, что это значит… — Том, будто бы не веря глазам, отрешённо кивнул, продолжая изучать моё лицо, а я прильнула к нему совсем вплотную, упиваясь своим бесстрашием, о котором пять лет назад даже не смела мечтать. — Мои глаза и руки залиты кровью, а душа настолько искалечена чёрной магией, что мне нет теперь места даже в аду… Но ты, наверное, гадаешь, почему мне пришлось окунуться в это? Наверное, ты считаешь, что я стала такой, чтобы помогать тебе…

Замерев, будто статуя, он неотрывно смотрел в мои полыхавшие кровью глаза, а я прижалась к нему всем телом и выдохнула над ухом:

— Но вся правда в том, что я стала такой с единственной целью — убить тебя, любимый. И я это сделала…

Отстранившись, я с упоением посмотрела на его прекрасное лицо, которое в одно мгновение побелело, словно мел, и громко рассмеялась, наконец выплеснув всю боль за все мучения, что я пережила, прежде чем вырваться на волю. Но едва я развернулась к двери, чтобы снова окунуться в темноту подземелий храма Света, как Том внезапно крепко схватил меня за запястье правой руки, настолько, что пришла очередь моей кожи превращаться в мел.

— Возможно, это и так… но я жив.

— Что?.. — непонимающе выдохнула я, а Том тем временем сильнее притянул меня к себе и прошептал:

— Я жив. Ты искала меня, накричала, как я так быстро переоделся… значит, я найду способ вернуться и быть с тобой через эти пять лет.

— Лучше бы ты это не делал… не смей так хватать меня, иначе я прикажу своим скелетам разорвать тебя на части!

— Скелетам? — с насмешкой переспросил он, ещё сильнее сдавив мою руку, и я закрыла глаза от невыносимой боли. — Значит, ты некромант, Кейт?.. Как занятно… Так может, это ты меня и воскресишь, чтобы я всегда был с тобой?..

— Даже не мечтай… я выйду замуж за Дерека, а ты так и останешься бродить между светом и тьмой неприкаянной душой… отпусти меня, сейчас же! Не смей!

— А то что?.. — ещё сильнее оскалившись, выдохнул Том, и моё сердце вдруг бешено застучало от страха, именно того животного страха, который, казалось, давно покинул мою душу… или нет? — Кейт, мы здесь одни. Посмотри вокруг: ни скелетов, ни зомби, никого… Возможно, ты кого-то и подняла до этого и поэтому думала, что имеешь право разговаривать со мной в таком тоне, но сейчас мы совершенно одни…

Внезапно он схватил меня за горло правой рукой, продолжая левой, менее сильной, держать мою правую руку, не давая никакого шанса достать из кармана штанины обсидиановый кинжал. В глазах потемнело, горло взорвалось от боли, и её становилось тем больше, чем сильнее Том давил мне на горло, а он будто бы упивался моей болью, наслаждался предсмертными муками, как я упивалась его растерянностью.

— Такая ты нравишься мне в сто раз больше, — страстно прошептал он, чуть ослабив хватку, и я принялась жадно делать вдохи, боясь, что это повторится вновь. — Без капли жалости и страха передо мной… хотя нет, страх всё же есть…

Том чуть наклонился вправо, словно желая лучше услышать моё рваное дыхание, а я действительно со страхом смотрела на него, будто бы снова став той самой безропотной жертвой, будто бы и не было этих чёртовых пяти лет…

— Ты прекрасна, Кейт, в своём неистовом безумии… но если откинуть всех твоих мёртвых слуг, которыми ты мне, судя по всему, частенько угрожаешь в будущем, то… сама ты не представляешь для меня опасности.

— Ещё как представляю, — выдохнула я, и на моё горло снова надавили, не так сильно, как до этого, но голос сорвался в сдавленные хрипы. — Одно моё слово — и Слизерин выпотрошит тебя как свинью и повесит на своих же кишках на одной из башен Хогвартса.

— Слизерин, — с усмешкой на губах прошептал Том, жадно вдыхая мой страх, с которым я отчаянно боролась, но не могла ничего сделать. — Боже, Кейт, как же ты далеко зашла, чтобы отомстить мне…

Он тихо рассмеялся, и этот зловещий смех заставлял моё сердце ещё сильнее трепыхаться в груди, хотя бежать ему было совершенно некуда, как и мне. И Том, снова наклонившись ко мне, над самыми губами выдохнул:

— Быть может, оно всё так, но я всё равно рядом с тобой. Ты не можешь без меня, Кейт. Никогда не могла и не сможешь…

— Ещё как смогу… — сдавленно прохрипела я, на что получила очередной тихий смех.

— Нет, любовь моя. Ты настолько окунулась в силу, с которой не можешь совладать… посмотри на себя, ты уже почти ослепла… Ты не можешь отличить добро и зло, по твоему приказу льются реки крови… ответь мне, ну же, чем ты сейчас отличаешься от меня?..

Я резко выдохнула, и отчаяние полностью поглотило меня с головой. А Том, жадно вдохнув и его, прислонился к моему уху и снова зашептал:

— Я не знаю, про какого Фауста ты говорила, но он явно тебе не ровня. Ты одолеешь его и зайдёшь на свой кровавый пьедестал, а я буду рядом с тобой, рука об руку, и мы вместе разделим этот мир…

— Этого никогда не будет, — зажмурившись, через боль прошептала я, и он снова надавил мне на горло и тихо протянул:

— Будет, ещё как будет. Ты этого даже не заметишь, любимая… — И, резко дёрнувшись, жадно впился в мои губы, настолько, что я была готова потерять сознание…

Наверное, я его и потеряла на какую-то долю секунды, а после, не помня себя, принялась отвечать на каждое рваное, жадное движение, полное невыносимой муки и невыносимой сладости. И не было нужды больше держать меня ни за горло, ни за правую руку: я совершенно забыла и про кинжал, и про ненависть, и про месть… Он горел, полыхал Адским пламенем, полыхали его губы и вместе с ним полыхала я, вся, до последней клеточки тела… уже не понимая, где и когда я была…

Темнота наступила незаметно. Том настолько сильно сжал меня, настолько рьяно целовал, что рассудок второй раз грозил покинуть меня, и вдруг дверь за моей спиной распахнулась, и я упала на холодный сырой камень, больно ударившись головой. В глазах тотчас заискрился свет, хотя кругом была сплошная темень… и я завыла от невыносимой боли, словно смертельно раненный зверь.

— Кейт?

Свет появился так же неожиданно, как и два тёмных силуэта, но с трудом разглядев один из них, я распахнула от ужаса глаза и схватила-таки кинжал из кармана.

— Не подходи ко мне! Не смей!

— Кейт, что случилось? У тебя… у тебя на губах кровь…

— Головой ударилась, не видишь? — устало вздохнул Антоха, но только он сделал шаг, чтобы помочь мне встать, как я направила оружие уже на него, и Антонин удивлённо вскинул руки: — Кать, ты чего?! Это же я!

— Не смей трогать меня! Не подходи!

— Кейт, это неправда, — тихо проговорил Том, и я тотчас повернулась к нему, держа перед собой кинжал, а внутри всё леденело от того самого голоса, который шептал мне, что я никуда не денусь… — То, что ты видела… это неправда. Это всего лишь очередной обман…

— Нет, — выдохнула я, продолжая держать оружие дрожащей рукой, а Том смотрел на меня, как на загнанного в угол зверя, который, однако, всё ещё мог вцепиться и разорвать его. — Единственный обман здесь — это ты, строящий из себя хорошего. Этого никогда не будет… я тебе не верю…

Антоха с Томом многозначительно переглянулись, а я переводила остриё кинжала с одного на другого, едва кто-нибудь хотел подойти ближе. И Том, наконец не выдержав, закричал:

— Кейт, я только что, буквально пять минут назад, трясся над твоим остывающим трупом, когда ты решила полоснуть себя по руке у меня дома четыре года назад! И Антонин тоже видел свой кошмар, когда заблудился в темноте. Это ловушка, обман, иллюзия… Этого никогда не было, если ни ты, ни я, этого не помним…

Я делала один резкий вдох за другим, а в голове то и дело смешивались образы нынешнего Тома с прежним. И то он с тревогой смотрел на меня, пытаясь убедить, что всё хорошо… то он держал меня за горло и отравлял душу уверениями, что я никуда не сбегу от него. Это были совершенно два разных человека, и одновременно это был один и тот же! Или я действительно окончательно сошла с ума?..

— Где мои скелеты?.. — наконец прошептала я и, не найдя достойного материала поблизости, запустила руку в сумку и на ощупь нашла одинокую кость, которую тотчас кинула на сырой камень, размножила и достроила в полноценный скелет. — Ты больше не подойдёшь ко мне без него…

— Если тебе будет так спокойнее, то хорошо, — вздохнул Том, уже не пытаясь поднять меня на ноги, и я, зажмурившись от невыносимой боли в затылке, с трудом встала и согнулась пополам. — Кейт…

— Нужно найти камень и убираться отсюда, иначе я действительно сойду с ума… он где-то рядом, я его чувствую…

— Может, посидим немного? — осторожно предложил Антоха, не рискуя подойти ближе, но я вымученно помотала головой и шагнула в темноту. — Кать, я правда за тебя переживаю!..

— Найдём камень и уходим, сейчас же!

Страх стелился везде, куда бы я ни ступила, я сама была его источником и никуда не могла сбежать… Неверные тени в темноте казались чудовищами, поджидавшими за углом, а едва Том приближался ко мне и в нос ударял запах его парфюма, который нисколько не сменился за пять лет, как я подзывала к себе своего слугу, чтобы хоть как-то защититься. Но наконец, после получаса блуждания в темноте, мы вышли в просторный зал, в котором сами по себе горели сотни факелов, а по периметру стояли каменные статуи неизвестных мне божеств. Но самая большая статуя, с тремя лицами и шестью руками, в каждой из которых был блестящий золотой меч, находилась на постаменте в центре, и именно перед этой статуей был аквариум, в котором лежал на дне ярко горевший изумруд.

Я сразу поняла, что это именно то, что мы искали. Но только я шагнула навстречу к аквариуму, как с противоположной стороны из темноты показался Фауст и его свита.

Увидев меня с разбитой головой, он так и распахнул глаза от удивления, а я заметила, что его тщательно выглаженный и накрахмаленный походный костюм был весь в грязи и крови. Видимо, Фауст тоже угодил в ту же ловушку времени, что и мы, да и от его людей осталась дай бог четверть… Но едва он шагнул ко мне, как я, всё ещё пребывая в паранойе от своего видения, испуганно шагнула в сторону, и камень подо мной вдруг провалился, а сверху с потолка упало огромное бревно, подвешенное на толстых верёвках. Бревно принялось качаться в воздухе, словно маятник, разделив комнату на две половины, а за спиной Фауста показалась Винда Розье, от элегантного чёрного платья которой остались лишь одни клочья.

— Вон он, это камень времени! Мы должны достать его быстрее их!

— В чём это он плавает? — неприязненно поморщился Антоха, внимательно присмотревшись к аквариуму, и действительно, стеклянный шар доверху был заполнен какой-то жидкостью, о свойствах которой я совершенно точно не хотела знать.

И мы, и оставшиеся приспешники Фауста замерли на месте, не решаясь подбежать к аквариуму и сунуть туда руку. А ни одни манящие чары, даже самые сильные, ожидаемо не срабатывали… И вдруг я заметила на кончике раскачивающегося бревна тонкий шип длиной в двадцать сантиметров, который, при должном размахе маятника, мог разбить стекло и выпустить жидкость…

Антоха, проследив за моим взглядом, тут же довольно усмехнулся, и прежде чем я успела что-то сказать, изловчился и запрыгнул на качающееся бревно. И, встав на ноги уже на бревне, принялся раскачивать его ещё сильнее.

Я с замиранием сердца следила за тем, как шип с каждым разом всё ближе подбирался к своей цели, но в последний момент отходил назад, и раздавался полный досады рёв Антохи. Но на четвёртый раз шип был совсем близко, и Том, воспользовавшись моментом, осторожно взял меня за руку и отвёл в сторону.

— Мы не знаем, что там… сейчас!

Наконец бревно раскачалось настолько, что пробило стекло аквариума, и оно рассыпалось на тысячу кусков, а жидкость волной растеклась вокруг, растворяя всё, до чего могла коснуться. Люди Фауста тоже отпрянули подальше, испугавшись неизвестной кислоты, а Антонин тем временем на верёвках повис на самом конце бревна и, в очередной раз зависнув над разбитым аквариумом, в последнюю секунду ловко схватил камень с расплавившегося постамента.

— Наша взяла!

Только вот едва он прокричал это, как статуи вокруг зашевелились, а у каждой в руках был или меч, или копьё… а у божества в центре их было и вовсе шесть. Округлив глаза от ужаса, я была готова бежать хоть на край света, куда угодно, лишь бы подальше отсюда, и Том, уловив моё желание, резко потащил меня к выходу, на бегу словив камень от Антохи, который швырнул добычу в нашу сторону и спрыгнул сам.

— Поймать их!

За спиной гремел металл и гул голосов, а мы наугад бежали в темноте, то и дело спотыкаясь на поворотах. Повезло, что Антоха метил все развилки, поэтому мы могли быстро сориентироваться и без особого труда найти обратный путь…

Несмотря на то что за камнем мы шли не меньше пяти часов, обратно мы вылетели меньше, чем за час, хотя я не могла сказать точно, потому что смотреть на часы было некогда. Но на одном из поворотов, когда люди Фауста совсем близко подобрались к нам, Том всучил мне горевший изумруд, а сам выхватил из кармана палочку… и я так и бежала с камнем времени в руках, пока вдалеке не забрезжил яркий дневной свет.

— Мы выбрались… ещё чуть-чуть! — с трудом прохрипела я, когда до сломанной стены оставалось совсем немного, и первой вылетела прочь из храма… и с удивлением шлёпнулась на гальку.

Руки больно ободрало от мелких острых камней, а шум водопада совсем близко закладывал уши… но рядом с храмом не было водопада! Он был внутри и на входе в ущелье!

Ничего не понимая, я удивлённо осмотрелась вокруг, а рядом зашевелились Антоха и Том, вылетевшие следом за мной буквально из воздуха.

— Кейт… где камень?.. — первым делом прохрипел Том, едва пришёл в себя, и я с ужасом осознала, что в моих руках было пусто. Я не могла выронить камень, его… его просто здесь не было.

Ничего не понимая, я заморгала и зацепилась взглядом за часы, которые по-прежнему горели синим, а стрелки показывали на час. Только вот над головой палило солнце, а в час дня мы только-только наткнулись на водопад… и либо мы сутки бродили по храму, чего точно не должно было быть, либо…

— Тридцатое декабря, — ошеломлённо проговорил Том, сверив дату с помощью магического календаря, когда наконец понял, почему я, не двигаясь, уставилась на свои часы. — Сейчас час дня тридцатого декабря… мы вернулись туда, откуда пришли, причём не только в пространстве, но и во времени…

— А камень? — прохрипел Антоха, тоже почувствовав подвох, и я хрипло выдохнула:

— А камень, судя по всему, вернулся туда, где он был в час дня тридцатого декабря, то есть в аквариум под землёй… Это очередная ловушка. Но это… это… это невозможно…

Мы втроём обменялись взглядами, и у каждого на лице было написано ошеломление, но… это было правдой. Мы вернулись к водопаду, где Том вспомнил дорогу, именно в тот промежуток времени. И судя по всему, мы оказались возле очередной развилки, которыми кишел храм Света: или повернуть назад, или попытать счастья ещё раз… но неужели во второй раз всё закончится тем же? И как нам тогда разорвать временную петлю?