У Запределья не было ничего общего с Городом. Город был сложной, многоуровневой структурой, возможно, даже порождением странной магии Архитектора, но все-таки он казался нормальным. У него была строгая геометрия и прочные опоры, Латоносец мог представить себе, как его строили камень за камнем. Запределье же было настолько неправильным, что даже мимолетные размышления об его устройстве причиняли головную боль. Здесь не было ни одного источника света, но каждая деталь была легко различима. Не было окон и мерзко пахло, но воздух казался прохладным, словно высоко в горах. Широкие туннели были сотканы не из камня, а из костей и внутренностей исполинской твари, и время от времени он замечал, как колышутся стены от ее глубокого медленного дыхания. И если бы только стены. С коридорами тоже творилось что-то непонятное: казалось, отвернешься на долю секунды, задумаешься, закроешь глаза, и что-то сразу неуловимо изменится.

Время от времени Безмолвная останавливалась, чтобы прислушаться к отдаленным звукам или потрогать какой-нибудь особенно странный нарост на стенах. Дефект же был абсолютно погружен в себя. По его ядру расползалась ледяная корка в отчаянных попытках хоть как-то зарастить, залатать трещину. Когда Безмолвная вопросительно взглянула на него, он не выдержал:

- Состояние: абсолютное непонимание, как органические существа живут с ограниченным сроком годности.

«С чем?»

- Вы скоро умрете.

- С каких пор это для тебя откровение? – приподнял бровь Латоносец.

- Пояснение: гибель органического существа неизбежна, даже если исключить все риски. Как вы справляетесь с осознанием собственной недолговечности?

- Ну, я… – Латоносец задумался и пожал плечами, – Понятия не имею. Наверное, никак.

«Ага, мы просто игнорируем его. Все так делают.»

- В основном да. Люди не очень любят об этом задумываться.

«А когда кто-то слишком много болтает о смерти, бесятся и говорят ему, чтобы перестал.»

- Напоминание: мы говорим о потенциально неразрешимой проблеме, – от возмущения Дефекта аж коротнуло, – Несерьезное отношение к этому неуместно!

«Во-первых, у меня в команде двое сломанных. Я не могу позволить еще и себе ходить с серьезными щами, иначе тут у всех резьбу посрывает. А, во-вторых, знаешь, чувство юмора тоже порой облегчает жизнь.»

- А еще у каждого народа есть свои представления о загробной жизни, – добавил Латоносец, – Наше племя верит… верило, что духи умерших предков наблюдают за нами с небес.

«И мы стараемся оставить в этом мире что-то, что будет жить после нас.»

- Да, например, передаем знания ученикам.

- Вы полагаетесь на симулякры, – недовольно скрипнул Дефект.

«Слушай, симулякр, давай об этом потом поболтаем. Тут вроде нормальное место для привала, пусть Латоносец отдохнет.»

Место, выбранное Безмолвной, было небольшим отнорком, посреди которого валялись старые сухие кости какой-то огромной твари. Она сгребла их в кучу, освобождая место, а потом подожгла факелом. Кости разгорелись мертвенно-зеленым пламенем не хуже обычных деревяшек.

«Восстанавливайся, а я пока попробую сварить что-нибудь полезное. Да и мне не помешало бы вздремнуть.»

Когда он открыл глаза, от ожогов не осталось и следа. Несмотря на всю внешнюю мерзость Запределья, просыпаться в нем было по-своему приятно. Казалось, сам воздух здесь был наполнен первозданной, ничьей, никем не названной силой, которой ничто не мешало течь прямо сквозь Латоносца, исцеляя его тело и проясняя разум. Даже привычные кошмары в этот раз не терзали его, только промелькнули на краю сознания смутной тенью.

Безмолвная уже проснулась, а может, не спала вовсе. Она сидела рядом, спиной к нему, и, похоже, о чем-то разговаривала с Дефектом, доверительно держа его за ладонь.

Латоносец ощутил внезапный и совершенно неуместный укол зависти. Все это было так… логично и правильно. Она провела бездну времени одна, вдали от сестер, изо всех сил цепляясь за рушащиеся воспоминания, а единственным, с кем она наконец смогла разделить тяготы пути, оказался мрачный агрессивный одержимец. Привязанность к другому существу была просто необходима, чтобы сохранить здравый рассудок. К кому-то, кто не закрывался бы от нее, не представлял бы для нее угрозы. Да и Дефекту тоже, хотя он ни за что не признается в этом даже себе. Латоносец никогда не был на месте почти бессмертного создания и не мог представить, каково ему приходится, но понимал, что непросто.

И все же что-то заставило его по-особенному остро ощутить собственное одиночество. Они с Безмолвной по-прежнему придерживались некоторой дистанции, и это тоже было правильно. Но теперь, когда они больше не были одни, казалось, что пропасть между ними стала только шире.

«С пробуждением», – обернулась к нему Безмолвная, – «Дефект тут разведал кое-что.»

- Пояснение: не «кое-что», а несформировавшуюся зону Шпиля, находящуюся дальше по туннелю.

- Это как? – не понял Латоносец, – Там бесформенная масса?

- Пояснение: этажи Шпиля, возвышающиеся над облаками, не принадлежат земному миру и не имеют характерной для него стабильности. Цитата записи в базе данных: «В Запределье мысли и реальность – одно целое». Внутреннее устройство комнат и коридоров постепенно формируется согласно нуждам как самого Шпиля, так и обитателей Запределья, однако некоторые заброшенные или недавно отросшие области сохраняют пластичность, пока внутри не окажется разумное существо.

Латоносец подумал о чудесном фонтане, который создал и «вплел в структуру Шпиля» Созерцающий.

- Это значит, мы сможем сами построить там все, что захотим?

- Уточнение: все или почти все при условии, что мы преодолеем охрану комнаты.

- Что за охрана? - База данных содержит сведения об этом существе. Темныши. Создания Ньяу, обитают в Запределье.

«Создания Ньяу?» – опешила Безмолвная. Латоносец тоже был удивлен: он помнил лекцию Ранвида о том, что в сотворении Шпиля принимали участие все Древние, и все же услышать сейчас знакомое имя было довольно неожиданно.

- Ответ утвердительный. Каждая отдельная особь не представляет большой опасности, однако они образуют группы с мистической связью, позволяющей им использовать дар воскрешения, унаследованный от их творца. Пока хотя бы один член группы остается в живых, остальные способны за секунды восстанавливаться после любых повреждений. Я вычислил троих.

- Значит, нам нужно всего лишь убить их одновременно, – кивнул Латоносец.

Звучало довольно просто. И любопытно. Может ли эта комната сотворить для них ключи от врат к Сердцу?

Он встал, убедился, что костер прогорел окончательно, и последовал за Дефектом и Безмолвной вглубь коридора. Впереди была пара развилок, где Дефект отмечал свой путь царапинами на костяных наростах стен, и вскоре, свернув, они оказались в просторной пещере. В самых темных ее углах, прикрытых сросшимися хрящами, светились круглые желтые глаза без зрачков.

«Начинаем, когда скажу», – скомандовала Безмолвная, выходя на середину пещеры.

Одна из тварей показалась на свет и поползла к Латоносцу. Возможно, до того, как Шпиль исказил это существо, оно было безобидным или даже милым, но теперь оно напоминало огромный комок густой слизи, почерневшей на воздухе. Казалось, что тварь движется очень медленно, но стоило Латоносцу на секунду отвести взгляд, чтобы отследить остальных темнышей, как она выросла прямо перед его лицом.

«Сейчас!»

Он изо всех сил ударил мечом, для верности обернув клинок струей пламени. Раскаленное лезвие вошло внутрь легко, как в масло, тварь конвульсивно дернулась пару раз, стекла на пол пещеры и больше не шевелилась, пока огонь пожирал ее останки. Сзади раздался звук взрыва – Безмолвная бросила склянкой с зельем во вторую тварь, и ее разметало в мелкие клочья. Из безжизненного тела третьей торчали острые, как осколки стекла, ледяные шипы.

Дефект осветил лучом одну из стен. В ней была тонкая мембрана, прикрывающая проход дальше – такой же, как перед Запредельем, только узкий и почти незаметный.

- Эти нестабильные комнаты опасны? – спросил Латоносец.

- Уточнение: в той степени, в какой опасен твой разум, но не более.

Латоносец, уже собиравшийся было прорезать себе дорогу мечом, быстро отдернул руку:

- Тогда лучше пусть Безмолвная зайдет первой.

«Не», – она почему-то смутилась, – «Я бы рискнула, но Дефект явно лучше понимает, как работает Шпиль.»

Латоносец ожидал, что Дефект подтвердит это какой-нибудь высокомерной фразой, но автоматон только молча распорол когтями пленку и протиснулся в комнату. Они с Безмолвной встали по краям входа, осторожно заглядывая внутрь. В комнате не было ничего похожего на плоть – она была заполнена мерцающим туманом, настолько густым, что было не видно ни стен, ни пола.

И с каждым шагом Дефекта туман таял и расступался перед ним, очерчивал края его пути, пока он не уперся во что-то плотное. Возможно, это был какой-то ящик, а возможно, и древний алтарь, Латоносец с трудом различал очертания.

«Так, нам, видимо, нужны ключи… Или информация, где найти их или Созерцающих, я не знаю.»

Дефект приоткрыл крышку – теперь стало окончательно понятно, что это ящик – и замер. Под крышкой был небольшой цилиндр из стекла и металла, внутри которого сверкал, искрился и пульсировал маленький сгусток живого света.

«Что это?»

- Атомная батарея, – ответил Дефект.

Латоносец уже слышал это название – от Бронзового, когда тот предлагал Дефекту принять его сторону. Но те батареи были лишь проектом, только поступившим в разработку. А эта была уже полностью готовой, она стала реальностью по воле Дефекта, и больше ему не придется бояться смерти от истощения ядра, не придется идти на сделку со Шпилем.

«Дефчик, а… Там больше ничего нет?»

Дефект медленно повернулся на голос.

Контуры батареи смазались. Теперь это было что-то совершенно иное. Что-то острое, блестящее, глубокого сапфирового цвета. С комнатой вокруг что-то происходило. Туман постепенно оседал и рассеивался. Уже был хорошо виден потолок – куполообразный свод, покрытый блестящей темно-серой кожей. Латоносец не знал, но чувствовал: еще немного, и она обретет четкие очертания, останется лишь одним из множества залов Шпиля.

Дефект потянулся было к синему осколку, но его рука остановилась в сантиметре от него, застыв в нерешительности. Клочок сырой материи снова перетек в форму батареи. Латоносец мог бы поклясться: если бы лицо Дефекта хоть чуточку напоминало человеческое, сейчас на нем запечатлелись бы все терзания этого мира. Хотелось сказать ему хоть что-то, хотя бы предостеречь о коварстве Шпиля, но слова застревали в горле.

Маленький фрагмент реальности дергался, не понимая, чем он должен стать. Батарея, осколок, снова батарея. И с каждым разом тумана становилось все меньше.

- Дефект! – не выдержал Латоносец, – Поторопись!

Сквозь стеклянный цилиндр проросли острые синие шипы, застыли на мгновение в нелепой промежуточной форме.

А потом механические пальцы сомкнулись на нем, и все закончилось. Неподвижно стояли серые стены, сквозь которые поступали ребра. Болталась откинутая крышка самого обычного деревянного ящика, в котором больше ничего не было. Дефект шел к выходу, и в руках у него был кусок синего камня, увесистая плитка из драгоценного сапфира. С одного края она была заострена и имела форму стрелки.

«Это же про него», – мысленный голос Безмолвной зазвучал тихо, подобно шепоту, – «Отвергший то, что желал принять.»

- Предположение: эта вещь является одним из ключей, – отозвался Дефект со странным равнодушием.

Латоносец всматривался в резной камень, затаив дыхание.

- Мне… кажется, я уже где-то видел подобную вещь.

Оба спутника тут же уставились на него.

«Где? В Преддверье? Или там, где ты жил раньше?»

- Не знаю. Может быть, заметил на прошлом круге и забыл не до конца, – он поморщился, – Извини, он выглядит очень знакомо, но я не могу вспомнить.

«Ничего», – кивнула Безмолвная, – «Рано или поздно вспомнишь. В пророчестве об этом тоже говорилось.»

- Амбициозные слова, но, если пророчество было о нас троих, значит, тебе выпало сражаться с непростым противником.

«У Ньяу и другие контракторы есть так-то», – она задумалась, – «Нет, я не против, но мы же много где избегали сражений. Там, на Фабрике, например. Вдруг это значит, что нам придется возвращаться?»

- Я думаю, мы разберемся с этим по ходу дела, – успокоил ее Латоносец, – Пока мы нашли всего один ключ, слишком рано делать далекоидущие выводы.

«Я все еще надеюсь поговорить с тем парнем, который создал фонтан», – Безмолвная покосилась на притихшего Дефекта, – «Ты как, в порядке?»

Автоматон с щелчком повернул к ней голову, несколько секунд помолчал и выдал:

- Запрос некорректен.

«Не жалеешь, в смысле?»

- Ответ отрицательный. Задача Архитектора должна быть выполнена, – негромко ответил Дефект, – Тогда я стану свободен от Шпиля. И от задачи.

Спустя несколько часов пути небольшие комнаты и коридоры сменились более крупными полостями, которые были пронизаны жилами-дорожками, переплетающимися и идущими то вниз, то вверх. По некоторым текла мутная темная жидкость, некоторые казались слишком узкими и хрупкими, чтобы ступать на них, но и оставшихся хватало, чтобы среди их изгибов и разветвлений легко было заблудиться.

- Предположение: мы заблудились, – так и сказал Дефект.

- У тебя же есть память Бронзового, – напомнил Латоносец, – В ней нет чего-нибудь вроде карты?

- Ответ отрицательный. Бронзовый Автоматон отвечает за Город. Он знает Запределье по отчетам других стражей, но не посещает его лично. А эта область необитаема, никто не патрулировал ее очень давно.

«Раз давно необитаема, может, здесь получится еще чего-нибудь натворить?»

Безмолвная уцепилась за что-то, больше всего напоминающее огромный позвоночный столб, и залезла по нему повыше, чтобы рассмотреть дорогу.

«О, я вижу какую-то статую!»

- Где? – задрал голову Латоносец.

«Там», – она по-кошачьи легко спрыгнула обратно и показала на одно из возвышений вдалеке, где стояла массивная, растущая из пола фигура.

Он прищурился.

- По-моему, это просто большой сталагмит.

«Не, отсюда просто не видно. Но там точно было что-то любопытное.»

- Ну, – вздохнул Латоносец, – раз нам теперь все равно, куда идти, пошли посмотрим.

- Маршрут к обозначенной точке выстроен, – отозвался Дефект.

Он перешагнул на соседнюю тропку, на первый взгляд ведущую вообще в противоположную от фигуры сторону. Но уже через пару поворотов стало ясно, что они приближаются к цели, обходя ее по странному крюку. У самого верха путь становился чуть меньше похож на ребро исполина и чуть больше – на вырезанные кем-то ступени.

Латоносец поднялся на широкое плато и замер, увидев, чем была фигура на самом деле.

- Безмолвная, не смотри, – хрипло выдохнул он, – Не смотри, мы зря пришли сюда.

Но это было бессмысленно. Она уже смотрела – и больше не могла стереть из своей памяти. Видела уменьшенную копию Шпиля, вырезанную, а может быть, и выращенную из его собственной кости. Каждый его этаж, каждое маленькое окошко было передано с пугающей точностью. Тонкая костяная фигура змеи, огромной и величественной, как сама Ньяу, ласково обвивала фигуру Шпиля своими кольцами, и в ее глазах читалась нежность. Сложно было даже поверить, что в таком отвратительном гиблом месте может существовать настолько прекрасное и чувственное творение. А у подножия статуи лежали цветы, которые уже встречались им в Городе. Мертвые, высохшие цветы со змеиными головами.

В ушах резануло от нервного, истерического смеха Безмолвной.

«Теперь все наконец сложилось», – сдавленно пробормотала она сквозь слезы, – «Как. Как я могла быть такой слепой. Им нужна была только власть. Пока весь мир рушился, шаманка с приспешницами плели интриги ради мест в дурацком племенном совете. Надеюсь, это того стоило. Отправить меня умирать, выполняя поручения богини, которой давно нет в живых.»

Видеть ее такой было совершенно невыносимо. Латоносец отчаянно хотел обнять и утешить ее, сказать ей хоть что-то – что ее самоотверженность и храбрость достойны уважения, что она еще сможет выполнить миссию и вернуться домой героиней назло врагам, что история про погибшую возлюбленную Шпиля, в конце концов, может просто не быть правдой. Хотел – но не мог. Как бы тяжело ему ни было, разум твердил, что проявить сейчас сострадание – значит доходчиво показать демону, как Безмолвная ему дорога. Все равно что нарисовать на ее спине огромную мишень. Нет, она не должна полагаться на него, ей нужно ожесточиться и стать сильнее.

- Знаешь, в Шпиле нет места идеализму вроде твоего, – сказал он и тут же поморщился. В голове это звучало лучше.

Тут-то Безмолвную и сорвало окончательно. Она пронзительно завопила, выплескивая в крике всю накопившуюся боль, отчаяние и гнев, и этот вопль словно ударил Латоносца наотмашь. Оглушенный, он едва успел заметить, как она спрыгнула с плато и камнем рухнула вниз, исчезая далеко в темноте.

- Нет! – закричал Латоносец, – Я не хотел! Стой!

Он рванулся следом что было мочи, сбежал вниз по ступеням, перескочил на тропу пониже, потом еще на одну, продолжал спускаться, то и дело поскальзываясь и балансируя на узких дорожках. Падение с такой высоты могло стоить ему жизни, но это было неважно. Он должен был найти Безмолвную как можно скорее. Что, если она разбилась? Почему он повел себя так глупо, как ему вообще пришла в голову бредовая мысль, что можно обмануть крепко связанного с ним демона простыми словами?

Услышал в глубине сознания чужой, хриплый смешок и наконец понял: вот как.

А потом очередной тонкий выступ сломался под его ногой, и Латоносец полетел вниз. Удар о землю был последним, что он почувствовал, прежде чем все поглотила тьма.