Дожди в Найт-Сити были неприятными. 

Климат тут отличался от Японии, было еще душнее, но вместе с тем — жутко холодно. Но Горо успел побывать в столь многих местах, где погода была еще хуже (Австралия, превратившаяся в выжженную пустыню; Южная Африка, о которой даже говорить не хотелось), что ничего не говорил, даже не жаловался: хотя определенно думал каждый раз, когда с неба начинало накрапывать. Но ему было положено так поступать: он, в конце концов, был приезжим, не местным, и мог совершить ошибку, одевшись слишком легко.

Другое дело — Ви, живущая тут с самого детства.

Они договорились встретиться для обмена добытой информацией перед парадом; в этот день лило, как из ведра, но Горо было тепло — добытое еще в первый день старое пальто хорошо спасало от холода. Стоя под крышей около брошенного магазинчика, он без особого интереса наблюдал за шедшими по морю кораблями, пока сверху не раздался свист тормозов, чья-то ругань, а потом навстречу ему вылетела сама Ви — мокрая и взъерошенная. Выглядела она потешно, но Горо лишь удостоил ее недоуменно вскинутой бровью.

— Блин, ты не представляешь!.. В Пустошах — жара, ни облачка. А в городе не погода, а говно. Знала бы, хоть куртку бы захватила… 

Иногда над Японией шли кислотные дожди, и Горо мысленно порадовался, что вероятность таких тут была минимальна. Он лишь пожал плечами, когда Ви подошла к нему вплотную и подозрительно вгляделась в лицо. В мокром топе она сейчас могла бы запросто почувствовать в каком-нибудь конкурсе мокрых маечек, но глупый комментарий Горо все же удержал при себе, рассудив, что опускаться на чужой уровень не станет. Вместо этого он заметил:

— Если ты замерзла, мы можем найти какую-нибудь кафешку.

— Да ну, там ушей полно… — поежившись, Ви огляделась по сторонам и с ухмылкой взглянула на Горо. — Хорошее место. Ни души. Хоть во всю глотку ори и поноси «Арасаку», никто не услышит.

Прикрыв глаза, Горо со страдальческим выражением пробормотал:

— Только вот не надо…

— Да ладно! Я шучу. Ну-ка, расставь руки в стороны. Давай!

Странная команда, и от неожиданности Горо повиновался. Воспользовавшись моментом, Ви вдруг делала шаг к нему, еще ближе, чем до этого — так, что он ощутил запах ее дешевого парфюма — после чего прильнула спиной к его груди и закуталась в пальто, так, что один нос торчал. От такого наглого поступка Горо опешил и некоторое время молчал, переваривая информацию, пока Ви наконец не выдохнула тоном человека, который нашел-таки свое счастье:

— Ох, хорошо-то как…

— Если бы ты попросила, я бы отдал тебе пальто.

— Это не то, — с видом знатока отрезала она. — Совсем-совсем не то. Как карри у Мамы Уэллс… Есть карри, есть соус. По-отдельности: офигительно, но вместе — отпад!

Иногда Ви подбирала такие выражения, что Горо терял дар речи. Ну да. Отпад. 

Он стоически проигнорировал сравнение с карри и соусом, после чего лишь обреченно вздохнул. Боже, из всех людей к такому ответственному делу он готовился вместе с Ви. Поразительно, что они не облажались раньше. При всех своих достоинствах она иногда вытворяла такое, что слов не хватало; и это профессиональная наемница? С другой стороны, не зря же она бегала тут и там: значит, заказы водились, а ее своеобразная манера их выполнять всех устраивала. 

Он лишь прикрыл глаза, почувствовав, как заерзала Ви, после чего обреченным тоном отметил:

— Тебе бы научиться такому понятию, как «личное пространство».

— Не хочу ничего слушать от человека, который насильно зазывал меня в кафешку. Между прочим, среди нормальных людей такое называется свиданием. А мы только на свалке парой слов тогда пересеклись! Куда там свидания?!

Приоткрыв один глаз, Горо стрельнул в нее взглядом. 

— «Нормальные» люди, говоришь?

— Ой, не начинай! И вообще, не стой столбом, скрести руки что ли. 

— Но ты же…

— Я знаю! Просто, блин, уже сделай.

Вот так и получалось, подумалось ему. Он тратил время на ненужные чувства с человеком, которого знал совсем ничего: когда как убийца его господина разгуливал живым и свободным. Плохо, несомненно, плохо. Но Горо лишь прикрыл глаза, решив для себя, что в эти минуты притворится, что никакой «Арасаки» впереди не было — лишь дождь. 

Сегодня дождь тоже лил.

«Базой» для своей маленькой группы они выбрали грязную коморку Джонни, сняв соседнюю комнату и снеся стенку между (лично Горо при этом не присутствовал, но слышал, что шуму и пыли было будь здоров), благо все равно была из дерьма и картона. Тут было прохладно, отопление не работало, и единственным источником какого-никакого тепла была старая раздолбанная печка, заставшая, казалось, взрыв двадцатых годов. 

Голова жутко раскалывалась. Приоткрыв глаза, Горо быстро скользнул взглядом по окну, за которым стояла стена дождя. Диван тут был неудобный, жесткий, пружины так и норовили впиться в спину, но он все равно умудрился задремать и даже увидеть сон. Удивительно, что приятный — в последние два года ему не снилось толком ничего, лишь всепоглощающая темнота и чужой голос, зовущий и зовущий.

В комнате, помимо него, сидела лишь Багбер, что-то набиравшая на клавиатуре. Рядом с ней стояло три системника, мигавших как рождественские гирлянды, а на лице ее то и дело мелькало раздражение. Когда цвет оптики сверкнул с голубого на красный в очередной раз, она вздрогнула и резко подняла голову, уставившись на Горо. Они не особо взаимодействовали — в отличие от бестолочи Кирка она знала, что делала, и умела это хотя бы — а потому их тяжело было назвать не то, что товарищами, даже знакомыми. 

— Не спится? — на ее губах мелькнула жесткая ухмылка. — Это из-за блоков, наверное. Гудят только так. Не знаю, где Джонни такое говно достал, зато не отследишь. Уж простите.

— Дождь…

— И он тоже. 

Вновь повисло молчание. 

Делать ничего не хотелось, но нельзя было расслабляться — бездействие было первым шагом на пути к деградации. Но погода была настолько мерзкой, что даже простая разминка казалась чем-то невозможным. Будь тут Сильверхенд, он бы говорил — он постоянно о чем-то трепался, и это здорово бы разбавило тишину, но сейчас никого, кроме них двоих, тут не было. 

Лишь они.

Сев на диване, Горо громко хрустнул шеей, отчего у Багбер нервно дернулся глаз; затем он некоторое время понаблюдал за тем, что она делала. Конечно, он не был совершенно далек от «раннерских штучек», как в шутку называла их Реджина, но что-то для него до сих пор оставалось загадкой. Некоторое время Горо обдумывал, не сходить ли ему куда-то перекусить, но затем, когда Багбер вдруг цокнула и с громким щелчком выдернула из затылочного порта шнур, вдруг бросил:

— Что ты делаешь?

— Взламываю архив данных. Не ‘саки, конечно, их дочки, через которую они сейчас выводят какие-то активы… Муторное занятие.

Иногда Горо поражался, как корпорация, которой он отдал жизнь, могла из зоркого ястреба превращаться в слепую курицу. И он думал даже не о нынешнем случае, а, например, когда Ви лезла на склад. Даже со всем ее мастерством при должной охране ее должны были заметить, а в итоге? 

— Когда я еще работал на корпорацию, отдел безопасности то и дело рассказывал о неудачниках, которые сжигали себе нервную систему в попытке проникнуть внутрь. Ты уверена, что знаешь, что делаешь?

Чтобы он, да беспокоился о взломщике… Поразительно.

Впрочем, сейчас они были товарищами. Если Горо продолжал по какой-то причине идти на поводу у Сильверхенда ради спасения Ви, то он мог себе такое позволить. В конце концов, он был потерянным человеком. Корпорация желала его смерти, у него не осталось ничего, и возвращаться ему было некуда. А рокербой своим странным предложением дал ему хотя бы какую-то цель. Бессмысленную, но в каком-то роде благородную. 

Багбир пожала плечами, после чего кивнула назад, где валялось множество черных коробочек, подсоединенных к портам на позвоночнике. Предохранители, понятно. 

— Я же не какой-то вильсон, чтобы ЛЕД выжег мне мозги, — хмыкнула она. — Это только хотдоггеры на таком лажают.

— «Хотдоггеры» — это?..

Некоторый сленг нетраннеров поражал Горо. При чем тут хот доги?

— У меня была подружка из Японии, у Вас их называют «суши-боями», — Багбир тихо хихикнула. — Такие молодые, а всюду лезут, и требуют за оплату всего-то пару роллов. Профаны, в общем. 

Да, он слышал о таком, кажется. 

— Зато вот сижу через отдельную деку с кучей блоков, а не в кресле, как самый настоящий хотдоггер… — со стоном протянула Багбир и бросила недовольный взгляд на входную дверь, будто там в любой момент мог появиться виновник ее проблем. — Кто бы мог подумать. Вам вообще, как, работать с Джонни? В отличие от всех нас, Вы выглядите как человек, опыта у которого тут больше, чем у трех нас разом. Как он только Вас сюда затащил… Вас-то небось просто слава не прельщает.

Интересно, подумалось Горо, как легко он всех их убедил, что не было ничего странного в том, что он — искин в теле Ви — пытался спасти фрагмент бывшей хозяйки собственной плоти. Хотя, они жили в достаточно безумном мире. «Арасака» пала от одного человека, и неважно, на кого он сейчас думал — на Ви или на Еринобу — сам факт этого был поразителен. Настолько все сильно держалось на Сабуро, что после его гибели гигант рынка начал разваливаться, прогнувшись под собственной внутренней грызней. 

А теперь еще и корпорация «Найт». 

Им была нужна Ви… зачем? Она не была гениальным хакером, все ее умения были сочетанием чистой удачи и физических данных, единицы и нули не дали бы того же результата, воскреси ее они с помощью фальшивого тела. Как ни старайся, но Ви пусть и была легендой для народа — для корпорации она была максимально бесполезна. В ее коде вряд ли остались наработки «Соулкиллера». 

— Как тебя зовут? По-настоящему, — вдруг поинтересовался он, и Багбир странно на него взглянула.

— Дай угадаю, Вы из тех людей, что не любят клички?

— Автоматический переводчик постоянно пытается назвать тебя «Кумой». В переписке ник выглядит хорошо, но в реальности звучит странно.

Прямо как «Ви», да?

Услышав это, Багбир раздраженно цокнула. Что бы не связывало ее с медведями, это ее явно злило (одна из тех загадочных историй, которые никогда не будут раскрыты), поэтому, чуть помявшись, она наконец произнесла:

— Беатрис Триест. Можно просто Беато. 

Значит, Беатрис. 

Если она была нетраннером не самого плохого толку, то наверняка могла начать догадываться, зачем корпорации снятый отпечаток человеческих воспоминаний, на которых не было записано ничего важного. Даже воспоминания убийства Сабуро теперь не могли нанести «Арасаке» урона — куда там больше. Лишь подтвердит всеобщие догадки. 

— Ну, Вы же японец, верно? — пальцы Беато продолжали порхать над клавиатурой. Лицо ее оставалось беспристрастным. — Тогда Вы наверняка знаете миф про Аматэрасу и Амэ-но Удзумэ. Так вот, как и там, корпорация «Найт» хочет выманить к себе рыбку покрупнее. И если танцовщицей с зеркалом у нас будет Ви, то богиней солнца в данном случае — сама Альт Каннингхэм. Она всем нужна… Ну, конечно, — на ее губах промелькнула кривая улыбка, — она скорее богиня киберпространства. Ну, так наверняка считают вудуисты, она для них лоа или кто там… 

Божество цифрового мира.

— И Ви — ее фрагмент. В ней наверняка остались частички кода, что могут вывести на Альт.

Всего лишь приманка.

Почему-то это даже как-то расстроило.

С одной стороны, хорошо, что им была нужна не сама Ви — и, значит, они не натравят на них своих сильнейших «демонов», когда они попытаются взломать барьер, за которым она будет заперта где-то в их базах. Но вместе с этим даже сейчас подтверждались ее далекие слова — она была просто инструментом в руках корпорации. 

То, чего она так боялась с «Арасакой». 

Но была ли эта Ви точно такой же Ви? Сильверхенд говорил, что изменился; мог признать, что он был уже не тем рокербоем, что в двадцатых годах подорвал ядерную боеголовку в центре города. Изменится ли Ви так сильно, что никто ее не узнает, или сумеет сохранить собственное «я» среди цифрового лимбо? Смогла же Альт Каннингхэм. Смогла же, раз с ней связывалась Ви?

Что происходит там, за Черным Заслоном, в старой Сети?

— Заслон… — затянувшись, Беато откинулась на спинку кресла. Взгляд ее расфокусировался, а сигарета в руках начала пеплиться. — Многие раннеры мечтают о том, чтобы попасть туда, но никто там так и не был. Кроме вудуистов, наверное, но им помогают их лоа. Но что там творится? Кто знает? Скорее всего что-то помнит Джонни. Он говорил, что Ви проникала за Заслон, когда искала Альт. 

— Боги… — эхом откликнулся Горо, и Беато вдруг ощерилась.

— Дикие искины, а не боги. 

— Думаешь, там можно выжить, не потеряв человечность?

Когда Беато опустила на него взгляд, убийственно серьезный, он сразу все понял.

Не надо было быть гениальным нетраннером, чтобы осознавать такие концепции. В местах, где обитают лишь дикие искины, притворяющиеся цифровыми богами, обычному человеку не выжить. Потому Дозор так трясся, что скоро ЛЕД Заслона прохудится; потому вудуисты и «Мальстрем» почитали искинов, словно настоящих божеств. Потому что они были бесконечно далеки от всего человеческого.

Но Ви была упрямой. Ее не убила пуля в голове; она смогла в одиночку добраться до «Микоши».

Если кто и сумел выжить за Заслоном и сохранить свое «я», так точно она. 

Джонни вернулся назад под вечер, пьяный и злой.

Но он что-то достал — что-то, что лежало в спортивной сумке, которую он небрежно швырнул на пол. Беатрис мгновенно испарилась, бросив напоследок, что ей не нравятся поддатые люди, тем более Джонни, который начинал гнать пургу и на всех наезжать. Хванбо где-то шлялся; Кирк изнывал после тренировки, а потому приползти обещал лишь на следующий день. В итоге, они остались наедине: Горо и человек, которого ему следовало придушить по многим причинам прямо сейчас.

Зачем он все это делал? Что вынудило его так легко согласиться на предложение Сильверхенда помочь Ви? 

Никто из них не принес ему добра: несмотря на помощь, воровка все равно предпочла обвести его вокруг пальца и устроить хаос в башне корпорации. А про самого рокербоя и говорить было нечего — его лицо вместе с фотографиями Блэкхенда им демонстрировали при обучении в армии, говоря, что таких — своенравных, свободолюбивых — надо было опасаться. Варварский Запад был полон таких людей, и потому целью «Арасаки» было не дать им высунуться из своей грязной норы слишком сильно. Все они были лишь крысами американских корп, вроде «Милитеха», жалкими гнусными лжецами, которые несли не свободу, а анархию.

Горо делал это потому, что у него не было выбора.

Это была простая цель. Повод пожить дольше, а не хвататься за танто, чтобы вспороть себе живот. Ему нечего было сказать Ви, у него не было ничего общего с рокербоем, но он был тут, потому что помедлил тогда, в башне, когда узнал о гибели Ханако. Ему следовало убить себя еще тогда, но Горо замешкался — и это стало его ошибкой. Потому что именно этого крошечного промежутка времени хватило, чтобы ему вдруг захотелось жить.

Хотеть жить дальше — это нормально. 

Честь и гордость были тем, что им в корпорации ставили превыше всего. На это велись дети богатых семей или те, у кого не было воли. Но те же, такие же мальчишки, как он, которых подбирали в трущобах, слишком хорошо знали цену жизни и ее сладкий вкус. И спускать ее просто потому, что так желал того господин…

Как бы не было прекрасно сказание о «Мести Ако», как бы не убеждал он себя, что просто выжидает, чтобы отомстить Еринобу, все это было чушью. Как Еринобу не было больше дела до него, так и Горо — до сына господина. Что было, то ушло. Прошлое не вернуть, а мстить за что-то настолько далекое…

Он ведь забыл это. Вкус жизни. Успел свыкнуться с ролью верного исполнителя, готового расстаться с жизнью за господина, но пришла Ви и напомнила, каково это — быть собой. 

Вспомнить ощущение, когда люди на тебя смотрят иначе, а не как на тень Сабуро. 

И Сильверхенд, наверное, вкусил этого тоже. Ведь Ви не строила культа вокруг его личности. Она не была его фанаткой, подругой, не ненавидела его, как все агенты корпораций. Для Ви Джонни был просто лишним голосом в голове, что убивал ее с каждой секундой, они строили отношения с нуля, без какой-либо основы. Потому что Ви плевать было на навешанные регалии, она смотрела прямо в душу, а это многое меняло.

На Ви было легко повлиять — но точно так же она влияла и на других. 

Когда он вспоминал ее, ему виделось, как она стояла где-то на крыше, а затем оборачивалась. В глазах у Ви, если окликнуть ее, всегда было странное удивление, словно она не ждала никого; но затем оно сменялось чем-то теплым, светлым, и Ви улыбалась. У нее хорошо это выходило. От такой улыбки и правда становилось приятно. Потому что ей не было нужды смотреть на кого-то сквозь призму прошлого.

Джонни так не улыбался. Джонни так не смотрел.

Иногда казалось, что его самого это злило. Как и сейчас — он долго смотрел в разбитое зеркало, почти не моргая, словно пытаясь что-то найти. Но Ви ушла — оставила бренную плоть, стала юрэем, духом, лишь не мстительным — потому что знала, что месть не приведет ни к чему хорошему. Она легко злилась и быстро остывала.

Они во многом были похожи с Джонни. Но в то же время — совершенно разные.

— Есть в кинематографе такое понятие: «двойной кастинг», — проговорил Сильверхенд, продолжая рассматривать свое отражение. — Двух актеров берут на исполнение одной и той же роли, и потом смотрят, где именно они проявят себя. Не обязательно отыгрывать их одинаково, смотрят обычно на то, что больше понравится тестовой группе. В этом теле я чувствую, словно тоже в нем участвую. После Ви. Она исполнила свою роль «той самой легенды», о которой сейчас только глухой не слышал, по-своему, ну, знаешь? Как помнишь только ты, Вик или Мисти. А теперь есть я, и я играю именно ту роль, какую все ждут от Ви. И никто не знает, какой она была на самом деле…

Будет ли искин копией оригинала, или тоже начнет развиваться в отдельную сторону, как и сам Джонни? Он понабрался от нее: оставил яркие свои черты, но стал мягче к людям, спокойнее. В конце концов, он просто начал ценить людей. И больше всего после согласия на эту опасную авантюру Горо боялся, что в итоге именно в Сильверхенде сейчас окажется больше от настоящей Ви, чем в искине. Ведь там, за Заслоном, от человека могло остаться так мало.

— Забавно, если честно, что только мы в итоге и знаем, что Ви умерла. Для всех фиксеров и большей части ее знакомых, тех, что не наорали на меня и не дали по роже, я все еще она. И мне приходится продолжать играть эту роль из уважения к ней. 

Только близким друзьям он доверил страшную истину: а для остальных легенда вернулась обратно в город, для того, чтобы..?

Никто не знал. Город замер в предвкушении. 

— Скажи, будь возможность убить Ви на подходе к башне, в самом конце, сделал бы?

Джонни смотрел на него, не мигая, и Горо лишь пожал плечами. Глупый вопрос, на который последует не менее глупый ответ.

— Сейчас рассуждать об этом неразумно.

— Да ладно, хватит гундеть. Пофантазируй!..

А что отвечать, в самом деле?

Он ведь был там — был в башне в этот момент. Мог остановить Ви, но не успел. А потом, когда встретил ее в самом низу, то уже говорил не с ней, а с Сильверхендом — но все равно не всадил ему пулю в лицо. Хотя должен был. Он предал «Арасаку», но не в тот самый момент, а гораздо раньше, когда болтал с Ви на крыше рядом со складом, когда задумался всерьез над ее предложением бросить все.

Вот и вся история.

Исток в итоге взял свое — и между стерильно белыми стенами корпораций и грязным городом, в который его звали сладкие голоса, мальчик из трущоб Чибы в итоге выбрал то, что было ближе ему с самого детства. 

— Думаешь, ей и правда было бы лучше в «Арасаке»?

— Я не знаю, — монотонно проговорил Горо.

«Микоши». Конструкты личности. Тело, постепенно отвергающее собственную душу. Гибель Сабуро и оказавшая в руках Еринобу корпорация. Может, он ошибался. Может, та корпорация, на которую он надеялся, умерла вместе с титаном, что позволил ей властвовать на рынке столько лет. И если бы он привел Ви в обновленную «Арасаку», то та ничего не смогла бы сделать, лишь заперла бы ее в клетке на остаток своей жизни.

Спокойная жизнь или яркая смерть. В ее случае — вместо первой скорее жалкая гибель.

— Ну, у нас с тобой еще будет шанс, — хмыкнул Джонни, и в отражении лицо Ви исказилось в недобром оскале. — Шанс искупить свои грехи и сделать хоть что-то верно.