— Вызывал? — Эрик вальяжно вваливается в кабинет Макса. Он сохраняет официальный тон, но самоуверенная походка так и кричит о том, что появление шефа полиции здесь в столь ранний час является исключительно его желанием, а не приказом шерифа. Макс никогда не считал это чрезмерным неуважением, потому что слишком хорошо знал Эрика.
В кабинете Макса всегда царит особая атмосфера, отчего Эрику иногда кажется, что он приходит не к шерифу местной полиции, а на приём к английскому лорду. Обшитые деревянными панелями стены, такого же цвета и стиля книжный шкаф, занимающий добрую половину помещения, посередине массивный рабочий стол из тёмного дуба и, конечно же, чёрный кожаный диван для посетителей в углу. Здесь даже на окнах висят тяжёлые тёмно-зелёные шторы, хотя весь остальной отдел справляется с назойливым солнцем с помощью обычных пластиковых жалюзи. Воздух пропитан ароматами лакированного дерева, дорогих сигар и хорошего парфюма с нотками сандала и гвоздики.
Отличия от кабинета британской аристократии лишь в мелочах. Рядом с компьютером на столе стоят флаги: соединённых штатов, штата Иллинойс и флаг с печатью их отдела полиции. «Американским» можно также считать и самого шерифа, который величаво восседает на своём законном месте и больше напоминает детектива из чёрно-белых фильмов середины двадцатого века: темнокожий седовласый мужчина с идеально выбритой короткой бородой. Эрик не раз присматривался, чтобы убедиться, что Макс не подрисовывает маркером контур. Она у него сама по себе такая ровная, а всё остальное — дело рук хорошего барбера.
Макс указывает на стул, приглашая Колтера присесть. Нахмуренное лицо говорит о том, что разговор будет серьёзным, но подчинённый игнорирует его и идёт к книжному шкафу. За лакированной дверцей скрывается мини-бар шерифа, и Эрик, словно у себя дома, берёт бутылку с виски и наливает себе.
— Будешь? — он протягивает Максу стакан с выгравированным на нём значком полиции Чикаго, но шериф лишь недовольно стягивает губы в тугую линию. — Как хочешь, — пожимает плечами Эрик и залпом выпивает терпкий напиток, морщась от жжения в горле.
— Что с пропавшими? — спрашивает Макс, когда всё же удостаивается чести узреть Эрика в кресле напротив.
— Нихуя, — сухо цедит мужчина. — Совсем нихуя…
Шестнадцать пропавших за месяц. И никакой зацепки. Никакой связи между жертвами, никаких подозреваемых, мотивов и улик. Полный ноль. Люди пропадали бесследно прямо посреди улицы.
Эрик, кажется, уже и не помнит, когда последний раз высыпался. Он сотни раз перечитывал досье жертв, пытаясь выстроить хоть одну логическую связь. И не замечал, как редкие в последнее время солнечные лучи пытались пробраться сквозь плотно завешанные шторы и оповестить о начале нового рабочего дня. Иногда ему приходилось по несколько раз за день проверять в календаре день недели, чтобы посчитать, сколько ночей он не спал. Либо почаще смотреть в зеркало. Синева под глазами тоже неплохое напоминание о том, что хотя бы одну ночь нужно посвятить сну.
— Шестнадцать человек… — качает головой Макс, пока Эрик крутится на стуле как мальчишка, пытающийся скрыть волнение. — Если мы затянем с этим делом и не сдвинемся с мёртвой точки, примчатся федералы…
— Я в курсе! — перебивает его Колтер. — Работаю над этим.
— Подключи лучших к расследованию. У тебя есть Ву и Педрад. Только они какого-то хрена занимаются не тем, чем им следует! — повышает голос Макс.
— Я сам разберусь со своими сотрудниками, шериф! — парирует Эрик.
Его раздражает, когда Макс лезет с советами в его отдел, потому что сам прекрасно знает, кто из его подчинённых лучший. И он не первый год превосходно выстраивает схему работы, чтобы ему не указывали, как действовать.
— Так разберись, — таким же тоном отвечает ему Макс. — Мне нужен результат. И пусть его добудут хоть уборщики — плевать! Я не собираюсь передавать свой пост с глухарём на плечах.
— Тебе ещё год жопу на этом стуле протирать, — ухмыляется Эрик и наклоняется вперёд, чтобы достать из заднего кармана сигареты. Макс кривится при виде помятой пачки, потому что он ещё полгода назад подарил Колтеру солидный портсигар. Но тот до сих пор валяется где-то в ящике рабочего стола, потому что у Эрика просто нет времени, чтобы заниматься такой ерундой, как раскладывание каждой сигаретки в обшитую изнутри бархатом коробочку.
— Я, знаешь ли, не для того больше двадцати лет пахал, чтобы откинуть копыта в этом кабинете…
— Что ты задумал? — прищуривается Эрик, выпуская в воздух облако табачного дыма.
— Через две недели мне стукнет сорок четыре. И последний год своей жизни я хочу провести на пляже в объятиях знойных красоток где-нибудь в Италии. Или, может, в Австралии… — мечтательно причмокивает Макс. — Я ещё не определился.
Считается, что место шерифа в полиции Чикаго проклято. Потому что никто из предшественников Макса не был соединён с кем-то. Среди религиозных фанатиков отдела даже ходит легенда, что давным-давно один шериф отказал своему соулмейту прямо во время обряда соединения душ, сказав, что их связь может негативно отразиться на работе в полиции. И тогда отвергнутая дама наслала на него проклятие, а разрезанная для обряда ладонь запечатала в себе все чувства, что испытала несчастная после предательства. И теперь венец безбрачия тянется за каждым шерифом, который возглавляет Департамент.
Эрик, конечно, в эту чушь не верит. В полиции и без того полно народу, которые уходят на тот свет в сорок пять лет прямо посреди рабочего дня. Стражи правопорядка видят слишком много дерьма на своём пути, чтобы продолжать верить в эти байки о силе истинной любви, о которых религия и власть вещают со всех щелей.
— Неплохо, — ухмыляется Эрик. — Решил взять длительный отпуск?
— Я очень много лет отдал полиции, — тяжело вздыхает Макс и щелкает пальцами по чаше весов, которые держит в руке маленькая статуэтка древнегреческой богини. — Настало время и о себе подумать. Не зря же я полжизни экономил на выпивке и шлюхах и хранил всё это.
Он кивком головы указывает Эрику на полку шкафа без двери. На ней стоят собранные за все годы службы подарки от мэра и благодарных горожан: несколько бутылок дорогущего виски и набор доминиканских сигар, который стоит около штуки баксов. Конечно, сувениры и прочие мелочи Макс не хранит для предстоящего путешествия, но Эрик думает, что золотые часы всё же неспроста покоятся вместе с остальными подарками и ждут звёздного часа.
— Ну, что ж. Это твоё дело, — безучастно пожимает плечами Колтер. — Твоя секретутка уже в курсе скорого повышения?
Фор Итон, а точнее Тобиас Итон, был сослуживцем Эрика, а затем и однокурсником на полицейских курсах. Они оба довольно быстро продвинулись по службе и к двадцати двум годам вдвоём претендовали на должность помощника шерифа. Поначалу Эрик был взбешён, когда желанный пост занял его соперник. Но уже через месяц он был назначен на должность шефа Отдела специальных расследований. И, кажется, тогда Эрик понял, что именно в этом и было его предназначение. Потому что всё, что делал Итон — так это разгребал бумажки Макса. Ему ещё не хватало приносить шерифу кофе, чтобы поддерживать статус секретаря.
— Я именно поэтому тебя вызвал, — Макс подаётся вперёд и упирается локтями в стол. — У тебя есть две недели, чтобы разгрести все дела и занять моё место.
— Ты ёбнулся? — Эрик закашливается и тут же тушит сигарету. — Какоё к чёрту «твоё место»? Моё место в моём отделе!
В подчинении шерифа три основных отдела: Специальные расследования, которым руководит Эрик, Бюро патрулирования и Отдел по борьбе с наркотиками. Последние имеют особый статус и подчиняются Максу только на бумаге. Наркоторговля и употребление запрещённых веществ считаются особо тяжкими преступлениями по всему миру. Поэтому подразделения, занимающиеся борьбой с наркотиками, приравниваются к секретным федеральным службам и отчитываются в полном объёме лишь Вашингтону.
— А что ты предлагаешь? — всплёскивает руками Макс и резко откидывается на спинку кресла. — Посадить Фора? Ты посмотри на него! Носится со своей набожной монашкой, как в жопу ужаленный. Ещё месяц-два — и он заявится на руке с повязкой, вышитой в цветочек, и со счастливой светящейся мордой.
— Мне похуй! — фыркает Эрик и соскакивает с места, чтобы налить ещё виски.
— Ты знаешь, что таким, как Итон, не место в этом кресле! — не унимается Макс. — Я не хочу сдыхать, зная, что моим Департаментом управляет придурок, который будет нести на собраниях эту ересь про то, что преступлений в этом убогом городе станет меньше, как только люди познают силу этой ебучей истинной любви. Я хочу сдохнуть, зная, что на моём месте сидишь ты!
— Пошёл ты нахуй, Макс! — Колтер, так и не дойдя до серванта с выпивкой, подлетает к шерифу и тычет в него дрожащим от злости пальцем. — Иди ко всем чертям! Я не буду шерифом. Понял?
Эрик не знает, что его раздражает больше. То, что Макс хочет назначить его против воли, или то, что он уже дважды напомнил ему о том, что скоро сдохнет? В какой-то степени Колтеру всегда нравилось знать, сколько именно ему осталось. Ты точно понимаешь, что хочешь от жизни и поэтому грамотно распоряжаешься временем, отсеивая ненужных людей и бесполезные занятия, не приносящие удовольствия. И если те, кто готовы пойти на такой риск, как соединение душ, играют с судьбой, то для Эрика существует лишь одно исключение: пуля в лоб. Всё.
Но всё же ощущение неизбежной смерти выбивает из колеи. Макс всегда был и будет для Эрика одним из самых близких людей. Другом, практически отцом… И осознавать, что совсем скоро его не станет…
Это похоже на чтение. Ты можешь закрыть любимую книгу на предпоследней странице. И тогда все персонажи как бы никуда не уходят, книга не заканчивается, и жизнь в ней продолжается. Только в случае с небезразличными тебе людьми, как ни старайся, этот проклятый фолиант не закрывается, а страница перелистывается сама. И сколько не отводи взгляд, буквы всё равно бегут перед глазами, заставляя тебя закончить эпилог. А когда последнее слово прочитано — книга захлопывается, оставляя после себя лишь пустоту и эту чёртову неизбежность.
И как бы Эрику сейчас не хотелось врезать кулаком по столу, вылететь из кабинета так, чтобы дверь разлетелась в щепки от силы удара, — ничего не изменится. У Макса всё равно остаётся год.
— Приказ о твоём назначении уже подписан мэром, — уже спокойно говорит шериф, дождавшись, когда дыхание Эрика придёт в норму.
— Так отзови, — рычит мужчина и, наконец, добирается до бутылки бурбона.
— Кого я, по-твоему, могу поставить вместо тебя? — тяжело вздыхает Макс. — Кому я могу ещё доверить это кресло, как не тебе?
— Ставь кого угодно. Можешь забрать у меня Тори или Зика. Да хоть эту безмозглую Райт! — он видит недоумение в глазах шерифа, поэтому поясняет: — Помощница Тори. А, забей, — Эрик вновь садится в кресло и наклоняется ближе к Максу, глядя в его безумно уставшие глаза. — Макс, любой справится лучше, чем я. Моё место не здесь. Я не должен просиживать жопу в офисе. Моё место там, — он указывает пальцем в окно на панораму города. — Я солдат, а не белый воротничок.
— Давай так, — Макс соединяет руки в замок и с глухим стуком кладёт их на стол. — Я подумаю. Но ты тоже хорошо подумай. Дело не только в твоих личных предпочтениях. Решается судьба всего Департамента. Поэтому подумай о том, что станет с нашим отделом, если следующим шерифом будет такой, как Итон.
— Я уже подумал. И своё решение не поменяю, — упрямо отвечает Эрик. — Разговор окончен.
Мужчина вскакивает с места, чтобы, наконец, вернуться к делам. Нервы расшатаны до предела, и ему срочно нужно на кого-нибудь выплеснуть эту ярость, пока она не выжгла все внутренности.
***
Департамент полиции Чикаго встречает Кристину как никогда уныло. Но она уже не так остро обращает на это внимание, потому что последнюю неделю в городе стоит довольно пасмурная погода. Бесцветное небо приглушает все оттенки вокруг: здание из красного кирпича выглядит на несколько тонов темнее и мрачнее, зелёная трава на лужайке перед офисом словно блекнет без солнечных лучей и сливается с асфальтом. Даже флаг Соединённых штатов, развевающийся над входом, уже не так бросается в глаза.
Но когда Кристина заходит в приёмную, то словно попадает в другое измерение. Вокруг снуют дежурные полицейские, которые активно принимают жалобы от горожан. Какая-то женщина навзрыд плачет, и сквозь слёзы едва можно различить хоть какую-то связную речь. Кажется, у неё пропала кошка. А рядом сидит владелец магазина, который ограбили этой ночью. В этом городе всегда что-то происходит. Убийства, грабежи, разбои. И именно этим спешит заняться Кристина, прорываясь сквозь толпу к лифтам.
В её отделе уже немного спокойнее. В просторном помещении в несколько рядов стоят столы, отделённые друг от друга невысокими перегородками. Напоминает колл-центр, только вот сотрудники не уткнуты в экраны мониторов с гарнитурой на голове. Кто-то потягивается на стуле, кто-то листает отчёт и при этом колупается в носу, Линн на ходу накидывает полицейскую куртку и запихивает в рот остатки бургера. Уже спешит на очередной вызов. Зик Педрад сидит у себя в кабинете за стеклом. Кристина видит, как он, закинув ноги на стол, собрал все ручки и карандаши, наверное, со всего отдела, и теперь пытается попасть ими в стакан. В нём ещё не угасла его страсть к баскетболу, поэтому Зик всегда расслабляется таким образом. Потому что на занятие любимым делом в этом отделе ни у кого не остаётся времени. Работа забирает всё.
— Решила примерить новую форму? — спрашивает Тори, как только Кристина появляется на пороге их небольшого кабинета.
Тори Ву — один из лучших детективов в отделе, а Кристина официально числится её помощницей, поэтому они делят один кабинет на двоих. Он совсем небольшой, потому что предназначен только для одного сотрудника. Но Тори решила, что не собирается размахивать руками, чтобы сквозь наполовину стеклянную стену Кристина её заметила, а пользоваться телефоном с кнопкой вызова сотрудника — лишний пафос. Поэтому она любезно предоставила Кристине рабочее место рядом со своим, поставив столы углом.
Кристина мельком оглядывает себя, неосознанно сравнивая свою рабочую форму с одеждой напарницы. Тори Ву имеет несколько экстравагантный стиль для обычного полицейского. Она всегда носит рваные джинсы на работу, короткий чёрный топ и пиджак, увешанный цепями, или джинсовку с ярким принтом. Или всё сразу: цепи на куртке, штанах, ботинках и даже в волосах. Сейчас у неё выбритый висок и высокий начёс, но иногда она заплетает разноцветные афрокосы, а однажды пришла на работу с огненно-красным цветом волос. Кристина тогда ещё не работала, ей рассказывали коллеги по цеху.
Она не представляет, сколько у неё на самом деле тату, но точно знает, что у Тори на лопатках феникс, который словно обнимает её своими золотисто-красными крыльями, а на бедре какая-то готическая абстракция. Кристина видела лично, когда однажды Ву заявилась на работу в коротких шортах, потому что на улице выдался жаркий денёк. И ей никогда ничего не говорят по поводу её выбора в одежде и несоответствии дресс-коду. Потому что, во-первых, Тори — профессионал в своём деле, и всем по большей части плевать на её внешность, а во-вторых, их шеф такой же…
— Где мой кофе? — она сводит брови к переносице, когда замечает, что в одной руке у её напарницы шлем, а во второй ничего. Хотя там всегда находится кружка с черепом кислотно-розового цвета, от которого у Кристины волосы на спине встают дыбом. Он действительно выглядит жутко.
— Прости, забыла, — цедит она и виновато смотрит на свою напарницу. — Трис со своими тараканами в голове совсем меня из колеи выбила.
Тори не относится к Кристине как к девочке на побегушках. Просто она живёт на другом конце города, а кофе у Трис Прайор заслуженно считается лучшим в городе, поэтому Кристина любезно привозит коллеге каждое утро стаканчик бодрящего напитка. Для этого случая Тори даже подарила ей специальный подстаканник для мотоцикла и термокружку с этим черепом, лишь бы её рабочий день начинался с бразильского кофе средней обжарки.
— Да хрен с ним, — тут же отмахивается Тори, заметив, как помрачнела Райт. — Что у неё случилось?
Кристина непривычно громко бросает шлем на стул у двери и тут же направляется к книжному стеллажу, чтобы найти среди кучи бумаг нужную папку. Она справляется быстро, потому что в отличие от вечного хаоса, что творится в её съёмной квартире, на рабочем месте она поддерживает порядок. И не потому что Кристина выросла педанткой или заядлой чистюлей. Такое вообще нельзя сказать про неё. Просто на работе это имеет смысл — у неё нет лишнего времени, чтобы тратить его на поиски нужных бумажек. Поэтому она заимела приятную привычку — сразу класть всё на своё место.
— Не бери в голову, — тяжело выдыхает Кристина и трёт переносицу — Они с Фором, кажется, решили соединиться.
Она трясёт головой, пытаясь хотя бы таким способом скрыть то раздражение, что уже заполнило её до краёв. От этого слова её коробит.
— Фу, — морщится Тори. — Совсем из ума выжили! Они же ещё молодые. Нахрена им это?
Трис и Тори уже давно знакомы. Практически сразу после стажировки и получения должности помощника детектива Тори потащила Кристину в ближайший бар, чтобы познакомиться поближе и пообщаться в неформальной обстановке. И Кристина предложила позвать с собой лучшую подругу, желая показать ей, что за порогом церкви, в которой та пропадает все выходные, есть настоящий мир. Трис долго отпиралась, ссылаясь на греховность хождения по таким злачным местам, но всё же согласилась, заявившись в бар в винтажном платье в пол. Тогда Тори сказала, что понимает, почему они лучшие подруги. Райт пришла в свободном спортивном костюме. В ночной клуб. К слову, их обеих не пустили, поэтому им пришлось идти в забегаловку напротив.
— Думаешь, меня кто-то посвящал в подробности? — всплёскивает руками Кристина и садится за стол.
Она начинает усиленно копаться в документах, словно уже добралась до правды и пытается найти бумажку, которая подтвердит её догадку. Ну да, конечно. Кристина просто пытается хоть чем-нибудь занять руки, чтобы не разнести этот проклятый кабинет ко всем чертям.
— Как будто им кто-то трахаться запрещает, пока они ладони не рассекут, — продолжает Тори, не обращая внимания на вопрос. — Если они только…
Пластиковая папка с шлепком захлопывается, и короткие волосы Кристины развеваются от потока воздуха.
— Господи… — с придыханием произносит она, догадываясь, почему Тори запнулась.
Ребёнок. Несколько столетий назад планета была на грани катастрофы. Перенаселение, которое потянуло за собой ряд проблем: экология, бедность, голод. Человечество было обречено на вечные муки, если бы не вмешались высшие силы. Именно тогда это всё началось.
Продолжать свой род могут лишь те избранные, которые познали истинную любовь. А остальные умирают в возрасте сорока пяти лет, так как больше не пригодны для создания потомства. Поэтому им не дано больше времени для поиска своей родственной души. Так пишут в учебниках по истории, газетах, и каждый день напоминают по телевизору.
— Какой к чёрту ребёнок, когда они вместе всего ничего! — Кристина бросает папку на стол, она скользит по столу и врезается в фикус, подаренный Трис на День благодарения. Бедное растение еле сводит концы с концами, потому что Кристине для заботы можно доверить лишь булыжник.
— Ну, может им просто захотелось новых ощущений, — пожимает плечами Тори. — Знаешь, говорят, что с соулмейтом секс просто охуительный!
Кристина знает об этом факте. Однажды она слышала про это от мисс Престон, которая жила по соседству с её родителями. Но то, что близость обычных людей и соулмейтов отличается — лишь слухи и сплетни по той причине, что у тех, кто соединился, рот словно намертво зашит ниткой. Добиться от кого-то подробностей их личной жизни — это нечто мистическое и сверхъестественное.
Но те, кто не хранил целомудрие до священного ритуала, говорят, что в сексе нет ничего особенного. Кристине лично убедиться в этом возможность ещё не представилась.
Религия объясняет это тем, что людям без любви не нужно ощущать радости в плотских утехах, потому что Бог снизошёл до человечества именно по этой причине: разврат и похоть, в которых погрязли люди. Но они всё равно продолжают заниматься сексом. Неизвестно, почему…
— Трис не такая, — качает головой Кристина. — Я больше поверю в то, что она рискует жизнью ради ребёнка, нежели для острых ощущений.
— В любом случае, это их жизнь и их проблемы. Ты не должна так сильно загоняться по этому поводу.
— Да, я знаю, спасибо, — поджимает губы Кристина и тяжело выдыхает, поглядывая на папку в конце стола. Ей нужно чем-то заняться, чтобы отвлечься, но тяжёлые мысли никак не хотят покидать голову. — Трис мне уже сказала об этом. Но я не хочу терять подругу так рано.
Ву переводит взгляд в монитор и начинает быстро щёлкать мышкой. Кристина с любопытством заглядывает в экран в надежде на новое дело, но видит лишь пасьянс. Как будто Тори в такую рань могла начать работать…
— Ты эгоистка, Крис, — ухмыляется Тори и, цокнув после неудачной раскладки карт в игре, поворачивается к напарнице. — Во-первых, я не думаю, что у них не получится. Ты вообще видела эту приторно-сладкую парочку? — она закатывает глаза, и её ноздри слегка раздуваются. — Они же просто созданы для того, чтобы обзавестись шрамами, нарожать кучу карапузов и жить в каком-нибудь загородном домике с лужайкой и палисадником.
— Да ты прям мечты Трис озвучила, — фыркает Кристина, вспоминая школьные годы рядом с Прайор.
— А во-вторых, ты и правда больше переживаешь о том, что теряешь подругу. Потому что после обряда, она уже не будет проводить с тобой так много времени. Как там? — Тори на мгновение морщится и устремляет взгляд в потолок, сложив ладони в молитве. — Её будет вечно тянуть к соулмейту, — она тут же брезгливо трясёт руками, словно они были измазаны в дерьме. — Боже, Макс с ума сойдёт, когда Фор будет целый день прыгать на стуле и ждать, когда закончится рабочий день, чтобы скорее увидеть свою ненаглядную.
— Да, ты права, — хмыкает Кристина и вновь тяжело вздыхает. — Я в любом случае лишусь подруги. Даже если у них всё будет хорошо. Но я всё же волнуюсь за их жизнь, чем за потерянную дружбу.
— Тебе просто стоит отпустить эту ситуацию. Это случилось много лет назад, и мы не те, кто вправе это изменить. Может, через год ты тоже свою ладошку порежешь… кто знает?
— С ума сошла? — выпучивает глаза Кристина и сглатывает подступившую к горлу тошноту. — Я не самоубийца.
Она тут же чешет ладонь, чтобы снять внезапно появившийся зуд. Её рука — кристально чистая и останется таковой навечно. Тори видит нервозное состояние напарницы и уже хочет что-то сказать, чтобы отвлечь её от всей этой темы со шрамами, как внимание привлекает шум за стеклом. Точнее его резкое отсутствие. От тишины, заполонившей помещение, звенит в ушах, и они обе поворачиваются к наполовину стеклянной стене.
Все сотрудники отдела уже приклеены носами к экранам мониторов, чтобы не встретиться взглядом с шефом. Эрик быстро проходит мимо столов, чтобы попасть в свой кабинет в другом конце офиса. Ему достаточно одного разъярённого вида, чтобы подчинённые тут же принялись за работу.
Кристина удивлённо вскидывает брови. Ей казалось, что сегодняшнее утро больше не преподнесёт неожиданностей. Но внешний вид её босса заставляет всерьёз задуматься, что этот день таит в себе ещё много сюрпризов.
Эрик Колтер один из самых узнаваемых людей в городе. Двадцатичетырёхлетний шеф Отдела специальных расследований так же популярен и горячо любим жителями Чикаго, как и Макс. Стиль шефа во многом совпадает со вкусом в одежде у Тори. Всегда кожаная косуха в прохладную погоду, потёртые джинсы с металлическими аксессуарами, тяжёлые ботинки и футболки с принтами, которые явно противоречат всем религиям мира. От сжигания на костре и окропления святой водой от прохожих его спасает только положение в Департаменте и любовь народа за заслуги перед городом.
Эрика всегда видно издалека из-за татуировки на шее. Вдоль каждой сонной артерии с обеих сторон тянутся прерывающиеся широкие полосы. Какие-то длинные, какие-то совсем короткие, и напоминают азбуку Морзе. Они начинаются от самой линии подбородка и заканчиваются на ключицах. Коротко подстриженные виски, а русые, слегка выгоревшие волосы на макушке немного неровно уложены гелем назад, напоминая невысокий ирокез. Ещё в глаза бросаются пирсинг над правой бровью и крупные чёрные серьги-пусеты в ушах. В общем, среднестатистический внешний вид сотрудника полиции.
Когда Кристина устроилась в отдел, Эрик на пару с Тори пугали и одновременно восхищали своей смелостью. Но потом она поняла, какой Эрик на самом деле козёл, и весь его антураж больше не впечатлял её. Необычная оболочка, не более.
Но сегодня даже он смог удивить. Обычный чёрный лонгслив и светлые джинсы. Кристина дожидается, пока Эрик пройдёт мимо, по пути отчитав одного из сотрудников за стакан кофе на рабочем столе, и повернётся спиной. Она привстаёт с места, чтобы посмотреть на обувь. Кроссовки. Они с Тори многозначительно переглядываются и её напарница одними губами произносит какую-то нецензурную брань. Их босс уже далеко, но они не хотят тревожить даже воздушные потоки, чтобы не навлечь на себя беду.
— Что это с ним? — вполголоса произносит Кристина, когда Эрик скрывается за дверями кабинета. Слава всем высшим силам, что стены его пристанища глухие и их рабочий день не проходит под надзором.
— Он злой как чёрт из-за этого дела с пропажей людей, — грустно цокает Тори и расслабленно откидывается на спинку кресла. Ву, кажется, единственная во всём отделе, кто может перечить шефу, но даже она сегодня напряглась от его настроения.
— Что-то удалось выяснить? — Кристина окидывает взглядом офис, чтобы увидеть тех сотрудников, которые помогают Эрику с этим делом. Их уже нет на месте, либо они даже не появлялись в Департаменте, а сразу направились опрашивать свидетелей и осматривать предполагаемые места пропажи.
— Судя по тому, как утром он прямо с входа начал крыть всех благим матом — дело дрянь. А сейчас он от Макса пришёл. Не думаю, что это была милая беседа. Кстати, тебе стоит взглянуть на это дело. Свежий взгляд никогда не повредит.
— Издеваешься? — прыскает со смеху Кристина. — Он на милю не подпустит меня к этому расследованию, — она поднимает ладонь в воздух и начинает загибать пальцы. — Потому что я: неопытный сосунок; тупая малолетка, залезшая в его отдел каким-то чудом; не раскрывшая ни одного дела тупица; синий огонёк… Ничего не забыла?
— Свалившееся на его голову недоразумение, — щёлкает пальцами Тори.
— Бинго! — она загибает последний палец и ударяет кулаком по столу.
Девушки обе заливаются смехом. Хотя на самом деле, Кристине не очень-то и смешно от этой ситуации. Несмотря на то, что она до дрожи обожает работу в полиции, весь предыдущий год был для неё сущим кошмаром. За что бы ни бралась Райт, по мнению Эрика, у неё ничего не получается. И это, если собрать все его унижения и издёвки в одно целое и попытаться выразить более корректным языком. Колтер настоящим образом уничтожает все попытки Кристины стать достойным офицером.
Но, тем не менее, Эрик до сих пор не увольняет Кристину. Он даже никогда не заикается об этом, и ей кажется, что она служит своему боссу личной игрушкой для битья, чтобы выплеснуть пар после тяжелого дня. Или перед, чтобы настроиться на работу.
Желать человеку смерти не очень поощряется религией, да и вообще обществом. Но Кристина и не желает Эрику поскорее оказаться в аду, где, впрочем, ему самое место. И всё же её не покидает мысль о том, что она на четыре года младше своего босса. А значит, он покинет этот мир на целых четыре года раньше. Если, конечно, не соединится с кем-то.
Да кто вообще в здравом уме решится на священный обряд с Эриком Колтером? Его присутствие невозможно вытерпеть даже пару минут, а тут всю жизнь бок о бок с этим напыщенным самовлюблённым чудовищем…
Хоть Кристине кажется, что в их отделе ей достаётся больше всех, — это не так. Остальным прилетает нисколько не меньше. Просто Кристина до сих пор очень остро реагирует на его издевательства, а остальные просто пропускают мимо ушей половину из того, что вылетает из гнилого рта босса. Она даже подумывает записаться на йогу или к психологу, чтобы так же держать каменное лицо, когда на тебя выливают ушат помоев.
— Ты не раскрыла ни одного дела, потому что он тебе не дал его ни разу. Уверена, ты бы справилась в одиночку, а не под моим крылом, — Ву отъезжает на стуле немного назад, упираясь в стену, и закидывает ноги на стол. Она прикрывает глаза и зевает, потому что отсутствие крепкого кофе всё же сказывается на её рабочем настрое.
— У меня ещё есть время, — Кристина хватает несчастную папку со стола и с силой сжимает её в руках. — Нужно успеть хотя бы какую-нибудь семейную драму разрешить, чтобы в этом году получить сержанта.
Одно она знает точно: если бы на месте её босса был кто-то вроде Фора, ей бы давно уже удалось подняться по службе. А с Эриком, возможно, придётся ждать ещё лет двадцать. Если только карма не настигнет его раньше.
Кристина включает компьютер и начинает копаться в бумагах, чтобы ещё раз всё проверить по закрытому делу, которое завтра нужно передать в архив. Сынок обчистил сейф своих богатых родителей, чтобы спустить деньги в казино. Обычно в таких случаях семьи пытаются отмазать своих отпрысков, но в этот раз Кристина при задержании услышала лишь брошенную фразу от отца: «Вот тебе и благословенное дитя».
— О, босс идёт сюда, — с иронией произносит Тори, нарочито шумно втягивая носом воздух. — Чувствуешь, чем запахло?
— Неприятностями… — цедит сквозь зубы Кристина, заметив силуэт Колтера, приближающийся к двери их кабинета. Она всё же надеется, что он идёт не за тем, чтобы с самого утра ещё сильнее загадить ей настроение, поэтому утыкается носом в папку, в попытке остаться незамеченной.
Тори не убирает ноги со стола, потому что это бы значило, что она боится Эрика. Но Ву единственная во всём отделе, кто может ему перечить. А шеф хоть и бесится как чёрт, но не может ничего сделать, потому что без Тори он не справится с постоянным завалом.
— Офицер Райт!
Дверь распахивается, и воздух в кабинете сразу становится тяжёлым, словно пропитанным коррозией и сыростью. Даже во рту появляется характерный металлический привкус. Именно так и пахнут неприятности. Ржавым железом. Кристина резко поднимает голову, встречаясь взглядом с боссом. Его не спасает даже резкая смена стиля. Глаза такие же злые и холодные.
— Привет, Эрик! — Тори переводит внимание на себя своим звонким весёлым голосом. — Заглянул на чай?
Она растягивает губы в фальшивой улыбке, но, кажется, это ещё больше покрывает налётом ржавчины стены вокруг. Эрик сверлит взглядом Ву какое-то время, и его тело словно каменеет, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость. Но потом он громко выдыхает и поднимает одну бровь.
— У тебя хорошее настроение? — медленно произносит он, слегка склонив голову набок. — Помочь испортить?
— Не, не нужно. Одно твоё появление уже испортило, — машет рукой Тори, всё так же изображая искреннюю радость на лице. Она придирчиво оглядывает мужчину с ног до головы и на мгновение имитирует рвотный позыв. — Тебе не отдали вещи после химчистки? Что это за хрень на тебе?
Эрик лишь закатывает глаза и переводит суровый взгляд на Кристину, которая сидит с приоткрытым ртом. Зубы тут же клацают с противным скрипом, когда всё внимание босса вновь сосредотачивается на ней. Она до сих пор не может привыкнуть к тому, как Тори позволяет себе разговаривать с начальством.
— Я слушаю, шеф, — прокашливается Кристина, заметив в его руке ярко-жёлтую папку, которую сразу же узнаёт. Спину обдаёт холодом, потому что она уже знает, что последует дальше.
— Отчёт по делу с ограблением цветочного ларька, — Эрик слегка трясёт им в воздухе. — Ты его чем составляла? — Кристина набирает полную грудь воздуха, потому что уже спланировала ответ, но Эрик резко поднимает ладонь в воздух. — Не отвечай. Переделать! Жду новый через час.
Он швыряет его на стол прямо перед лицом. Кристина, сдержанно кивнув, поджимает губы и переводит взгляд на папку, потому что больше не в силах смотреть на босса. Кто бы сомневался, что после разговора с Максом, Эрик захочет спустить всех собак именно на неё. Даже не поленился лично прийти.
— А ты ноги со стола убери! — развернувшись, рявкает он на Тори. — Не раздражай с самого утра.
— Слушаюсь, шеф! — Ву, нахмурив брови, салютирует двумя пальцами и с грохотом роняет ноги на пол.
Эрик опять закатывает глаза и так же шумно покидает кабинет, оставляя после себя призрачный шлейф мужского парфюма и окислившегося металла. Листья фикуса слегка вздрагивают, и Кристине становится жаль несчастное растение за то, что ему пришлось находиться между ней и этим цербером.
Тори тут же возвращает ноги на прежнее место и откидывается на спинку кресла, закинув руки за голову. Райт уже подумывает попросить у неё номер телефона её психотерапевта, потому что такой выдержке можно только позавидовать.
— Проклятье, — шипит Кристина, когда силуэт шефа скрывается за дверьми кабинета в другом конце офиса. Она вертит в руках жёлтую папку и тяжело выдыхает. — И что я там должна переделать? Это же не сочинение по литературе… Он идеально составлен.
— Да брось ты… — лениво тянет Ву. — Не знаешь Эрика, что ли? Это его любимая привычка: доебаться с нихуя. Думаю, он этот отчёт даже не открыл ни разу. Просто отнеси ему то же самое через час. Он даже не откроет его и снова отправит переделывать.
Она с грустью на лице всё же садится ровно и смотрит на Кристину, которая уже перебирает каждый лист, в надежде увидеть пометки красным маркером, как в школе. Но, как и предполагалось, отчёт девственно чист, словно его действительно даже не открывали ни разу.
— Я, когда пришла в отдел, делала так постоянно, — продолжает Тори. — На пятый раз он тебе скажет что-то в духе: «Сразу нельзя было сделать именно так» и примет изначальный вариант. Зато у тебя, считай, целый день свободен. Играй в маджонг и делай вид, что усердно работаешь.
Кристина не может сдержать улыбку от того, как Тори пародирует шефа, пытаясь изобразить его низкий глубокий голос.
— Ты фактически мой босс, и говоришь мне играть на рабочем месте? — ухмыляется она и бросает Тори хитрый прищур.
— С боссом после работы пиво не пьют, — отвечает ей Ву таким же прищуром, но тут же прикусывает губу и отводит взгляд. — Хотя нет… Я однажды пила с Эриком и Максом.
— И как? — еле сдерживает смех Кристина. Уже по выражению лица Тори становится понятно, что ей не очень-то и приятно вспоминать этот опыт.
— Если бы мне понравилось, я бы повторила, — содрогается она, отчего Кристине становится не по себе, и в голову приходит мысль, что ей не хочется знать подробности. Ву сглатывает появившийся ком и тут же собирается с мыслями. — Я хотела сказать: забей и наслаждайся проёбанным рабочим днём!
— А у тебя какие планы на сегодня? — спрашивает Кристина, когда Тори утыкается в компьютер. Кажется, неприятные воспоминания действуют на неё так же ободряюще, как и кофе.
— Мне передали дело Марлин, пока она на больничном, — Ву стучит пальцами по клавиатуре, и в кабинете раздаётся гул заработавшего принтера. — Убийство.
— М-м, — Кристина обиженно надувает губы и цокает. — А я должна играть в маджонг?
— Там скукота, — отмахивается детектив и рукой отталкивается от стола, чтобы на стуле доехать за распечатанным делом. — Муж в порыве ревности грохнул жену и через пару дней сам откинулся рядом с воняющим трупом. Забыл про шрам, что ли? — задумчиво тянет она.
— Странно, — Кристина чешет затылок и тут же поправляет взъерошившиеся волосы. — Если они соединены, то должны были раньше умереть, а не доходить до таких ссор. Если была ревность, значит, повод появился не из ниоткуда.
Тори лишь пожимает плечами и, проверив документы, поднимется с места. Она подходит к зеркалу, чтобы поправить причёску и накрасить губы. Кристина всё же чувствует укол совести за забытый кофе, потому что напарница всегда ждёт её, прежде чем достать из сумочки помаду.
— Может, он почувствовал измену и не стал ждать, пока разорванная связь его прикончит, вот и воткнул неверной жёнушке нож в горло, — без тени отвращения произносит Тори и причмокивает губами, чтобы равномерно распределить помаду на губах. А у Кристины от вставшей перед глазами картины наружу просится утренний пончик. — В любом случае я сейчас поеду опрашивать соседей. К обеду вернусь и расскажу всё. Кстати, ты на обед пойдёшь в кафе или тебе привезти что-нибудь?
Живот всё ещё скручивает, и вопрос об обеде — это последнее, о чём ей хочется слышать. Интересно, когда она сможет перекусывать прямо на месте преступления, как это делают большинство полицейских? Это какая-то определённая черта характера или выработанная годами отстранённость к происходящему?
— Если будешь обедать в офисе, возьми то же, что и себе, — выдавливает из себя Кристина.
Тори кивает и сгребает в охапку необходимые бумаги, затем проверяет, на месте ли мобильник и ключи от служебного автомобиля.
— Ладно, развлекайся тут с Эриком, — машет она на прощание и подмигивает Кристине.
— Ага, — хмурится Райт, прежде чем Тори закрывает за собой дверь. — Спасибо…
Шесть…
Шесть раз Кристина приносила Эрику один и тот же отчёт. И, как и сказала Тори, он лишь мельком заглядывал в него, каждый раз на разных страницах и отправлял снова переделывать.
— Может, я отправлю его на электронную почту, прежде чем печатать? — нагло врёт Кристина, когда уже закончила с документами об обчищенном сынком сейфе. К делу о краже в цветочном она, по совету Тори, даже не прикасалась. — На прошлой неделе попросили экономить бумагу.
Наверное, Эрик рассчитывал промариновать Кристину ещё пару часов, потому что она заглядывала в его кабинет чаще, чем следовало. И уже ближе к обеденному перерыву между их кабинетами на тёмно-сером ковролине была протёрта тропинка. Потому что каждый раз ноги наливались свинцом, когда подходило время вновь нести ему одни и те же бумаги.
— Не нужно, — спокойно отвечает Эрик и пробегается взглядом по первой странице. — Наконец, смогла выдавить из себя хоть что-то, напоминающее нормальный отчёт. Свободна.
Господи. Он смотрит в титульный лист с номером дела. Кристина думает о том, что такого придурка стоит ещё поискать на белом свете, и еле сдерживается, чтобы не закатить глаза. Как бы сильно Эрик её не раздражал своим существованием, ей не следует забывать, что он — босс и может вышвырнуть её из Департамента по щелчку пальцев. А счета сами себя не оплатят.
Кристина разворачивается и уже в шестой раз смотрит на фотографии пропавших без вести, прикрёпленные канцелярскими гвоздиками к фанере на противоположной стене. Только теперь она позволяет себе задержать взгляд на этих лицах, пытаясь заметить что-нибудь необычное. Тори всегда говорит, что у неё талант, хотя сейчас она в это слабо верит. Потому что все лица разные. Возраст, пол, расовая принадлежность, цвет волос. Нет ни одной схожей черты.
— Ты ещё не ушла? — суровый голос заставляет её вздрогнуть и отвлечься от сканирования фотографий. Эрик следит за её взглядом, и от этого воздух в этом месте ещё больше давит на грудную клетку. — Даже не думай…
— Я просто хотела предложить помощь, — тихо произносит Кристина и делает несмелый шаг к стенду, в надежде, что шеф ей позволит.
— Ты бы лучше себе помогла, — мерзко ухмыляется мужчина, и кожа покрывается неприятными мурашками, а путь для воздуха словно перекрывается металлической пластиной. — Я сказал: свободна!
Кристина рвано выдыхает и выбегает из кабинета. Ладно. Этого следовало ожидать. На что она вообще рассчитывала?
У неё скоро обеденный перерыв, а потом она поможет Тори с её расследованием. Кристина возвращается в кабинет и только тогда замечает, что руки до боли сжаты в кулаки и трясутся мелкой дрожью. Ей нужно успокоиться и рассчитывать на то, что её босс больше не будет лезть к ней хотя бы до конца дня.
Позволив себе расслабиться в кресле, Кристина задумывается о том, что Эрик сегодня ведёт себя необычно. За все те разы, что она побывала в его кабинете, в её адрес не прилетело ни одного оскорбления или издёвки. Он лишь сухим безразличным голосом отправлял её снова исправлять отчёт. И если отсутствие сатанинских надписей на одежде можно объяснить проблемой с химчисткой, то для непривычно скудной речи Колтера у неё нет точной причины. Либо Кристину затягивает в тихий омут, из которого она не вынырнет больше никогда, либо дело с пропавшими действительно плохо влияет на Эрика. Ну или, наоборот, хорошо.
— Я же говорила, что будет скучно, — мямлит Тори, плетясь к столу Кристины, и ставит перед ней бумажный пакет с обедом. — Здесь хот-дог и салат. Стряпню тётушки Глории разобрали ещё до полудня.
Тётушка Глория — это милая старушка, которая всегда спасает полицейских от лишнего холестерина, обеспечивая, кажется, весь Департамент домашней наивкуснейшей едой. Они на пару с мужем держат кафе прямо через дорогу.
— Чистокровные совсем оборзели, — фыркает Ву, говоря об Отделе по борьбе с наркотиками. Их называют чистокровными, аристократами, белыми ручками и ещё множеством других неприятных слов за их особый статус и отсутствие контроля со стороны шерифа. — Эрика на них не хватает. Кстати! — она вскидывает брови и щёлкает пальцами. — Как прошла ваша ролевая игра?
— Ты ошиблась, — с иронией произносит Кристина. — Не на пятый, а на шестой раз…
Тори задумчиво трёт подбородок и садится на своё место.
— Странно, — медленно протягивает она. — Да он к тебе неравнодушен.
— Чего?! — выпаливает Кристина, чувствуя, как внутренности завязываются в узел от подступившего отвращения. Она косится на пакет с обедом и понимает, что теперь приём пищи откладывается до вечера. Её уже полдня тошнит буквально от всего.
— Ну это же очевидно, — всплёскивает руками Ву. — Он заставлял тебя терпеть его присутствие дольше, чем перепадает остальным. Либо у тебя появился тайный поклонник, либо жди увольнения, подруга…
— Скорее второе… — цедит Кристина. — Ладно, пойдём пообедаем. Как раз расскажешь, что ты там узнала.
Они выходят на задний двор Департамента. На просторной площадке расставлены деревянные квадратные столы и пластиковые стулья. На обед уже собралась львиная доля блюстителей закона, поэтому девушки с трудом находят свободные места рядом с Зиком и его помощником.
Кристина думает о том, что это не самая приятная компания. Зик и Тори — два лучших сыщика, которые постоянно борются между собой за квартальную премию, которую в итоге делят между ними поровну. Зик Педрад всегда остаётся недоволен этим, поэтому общается с Ву сквозь зубы. А Тори всегда всё равно на него. По крайней мере, так она говорит.
Кристину Зик тоже недолюбливает. Потому что в Полицейской академии она училась вместе с его младшим братом — Юрайем. Их выпуск попал под эксперимент. Среди молодых курсантов провели конкурс, и некоторых взяли в Отдел по специальным расследованиям и Отдел по борьбе с наркотиками. И как бы старший Педрад ни старался — у него не получилось протащить своего братца на вакантное местечко.
Именно поэтому Кристина считает своё назначение счастливой случайностью. У неё нет влиятельных родственников, да и по всем характеристикам Юрайя лучше. Но, тем не менее, сейчас она сидит в офисе и расследует преступления, в то время как однокурсник выписывает штрафы за неправильную парковку на патрульной службе.
— Как я и говорила — ничего особенного, — Тори слизывает с пальца потёкшую горчицу. — У них очень любопытная соседка, которая всё рассказала. Прожили со шрамами где-то два года. Говорит, ребёнка хотели, но не получалось. Семья бедная, рассчитывали на пособия. За три дня до убийства к ним в гости наведался какой-то дружок этой дамочки. Может, одноклассник, а может, и бывший хахаль. А он, говорит, на крутой тачке приехал, весь такой в костюме солидном. Ну, видимо, у бедненькой сердечко и кольнуло от того, что не того выбрала в молодые годы, — Кристина смотрит на Тори с нескрываемым отвращением. На неё плохо влияет общение с пожилыми людьми. Она начинает разговаривать, как будто ей восемьдесят. — Не смотри на меня так! — хмурится Ву. — Я просто цитирую старушку. В общем, видимо, при виде богатого бывшего связь начала рушиться, вот ревнивый муж и вспылил.
— Может, следует найти этого дружка? Знаешь, как-то подозрительно звучит… Зачем ему идти в гости к уже состоявшейся семье? Покичиться своим успехом? Вдруг он специально решил позлить свою невзаимную любовь, чтобы разорвать связь соулмейтов? А это уже попахивает умышленным убийством… — задумчиво протягивает Кристина. — Он просто не рассчитывал, что муженёк раньше времени накинется на супругу. А так ты ещё и премию получишь, — подмигивает она, краем глаза наблюдая за тем, как напрягся Зик.
— Я уже всерьёз задумываюсь о том, что мне стоит опасаться за своё место детектива, — щурится Тори. — Мне даже в голову не пришло, что в этом деле всё может оказаться намного глубже, чем кажется на первый взгляд.
Она бросает недоеденный хот-дог в мусорное ведро, быстро допивает остатки газировки и соскакивает с места. Кристина к тому времени уже успела запихнуть в себя немного еды, поэтому сидела и ждала Тори.
— Так! — Ву резко выдёргивает Кристину со стола, и они вдвоём направляются обратно в отдел. — Мы сейчас идём искать этого засранца, и если всё окажется так, как ты говоришь — я официально передам это дело тебе.
— Что? — выпучивает глаза Кристина и резко замирает прямо у входа в Департамент.
— Что вылупилась? — цокает Тори. — Сержанта хочешь или нет? Если этот козёл действительно умышленно разорвал связь соулмейтов, то раскрытие этого дела — полностью твоя заслуга. Я бы закрыла его уже на этом этапе и отправила в утиль.
Перед глазами всё плывет, и Кристина чувствует, как колотится сердце. Если она окажется права, то у неё будут все шансы на долгожданное повышение. Она плетётся за Тори на ватных ногах, представляя, как в деле об умышленном убийстве двоих лиц, соединённых священным ритуалом, будет стоять её имя и подпись.
— Спасибо, — еле слышно бормочет Кристина уже возле двери в их кабинет. Эмоции всё ещё переполняют её, отчего ей сложно говорить. — Ты не обязана этого делать.
— Ага, — кивает Тори. — Я же как раз такой человек, как Педрад. Люблю получать помощь ото всех и выдавать всё начальству как собственное расследование, — грубо произносит она и заталкивает Кристину в кабинет, плотно закрывая дверь. — Я не собираюсь забирать себе чужие заслуги!
Её слова — чистая правда. Помощник Зика постоянно выполнял львиную долю всей работы, но Педрад никогда не упоминал об этом, а уж о денежном вознаграждении вообще речи не было. Тори же всегда поощряла Кристину за разгребание бумажной волокиты. Не крупными суммами, но всё же иногда заливала ей полный бак в мотоцикл или неделю кормила обедами за свой счёт. И этого было больше, чем предостаточно.
Однажды она оплатила лекарства, когда Рози, младшая сестра Кристины, заболела ангиной. Тогда их родители уезжали в двухнедельный отпуск на другой конец страны, а зарплата не позволяла ей самостоятельно оплатить дорогостоящие медикаменты. Даже таблетки от температуры стоят бешенных денег, а антибиотики — вообще целое состояние. И сколько бы Кристина не пыталась вернуть Тори всю потраченную сумму, она не приняла ни цента.
— Чего стоишь? — машет Ву перед глазами, вырывая из потока мыслей. — Давай, открывай базу, ищи всех одноклассников, школьные фото. И потом поедем к этой соседке: выяснять, кто же всё-таки к ним приезжал.
— А, да, — трясёт головой Кристина и уже идёт к столу, как из динамика её рабочего телефона раздаётся голос Эрика:
— Офицер Райт, зайдите в мой кабинет.
Она вздрагивает, потому что, несмотря на плохо работающий телефон, ей удаётся понять, что голос босса слишком мягкий. И от этого он звучит более опасно, как если бы Эрик заорал на весь отдел.
— Дело дрянь, — кивает Тори и сочувствующе поджимает губы. — Он в тебя втюрился по уши, — выплёвывает Ву и разрывается от смеха.
— Очень смешно, — передразнивает её Кристина и спешит по уже вытоптанной дорожке на расстрел.
Первое, что она чувствует, оказавшись в кабинете Эрика, — это запах табачного дыма. Хотя, обычно шеф курит на улице, либо поднимается к Максу, потому что у шерифа был свежий ремонт и хорошая вентиляция.
— Вызывал? — спокойно произносит Кристина, хотя сердце уже проваливается куда-то на дно. Потому что она видит на столе Эрика ту самую жёлтую папку.
— Возьми, — спокойно говорит Колтер и протягивает ей отчёт. Она подходит вплотную и аккуратно забирает его из рук мужчины. — Открой.
Кристина затаивает дыхание и выполняет приказ босса. Из папки под ноги тут же высыпается горсть пепла, а в нос бьёт неприятный запах жжёной бумаги. Кристина отпрыгивает, чтобы не запачкать одежду, и смотрит на документы. Она сглатывает, потому что все листы аккуратно прожжены сигаретой. По несколько маленьких дырочек на каждом.
— Наверное, это приятное чувство, когда получается выставить начальника полным идиотом, не так ли? — скалится он, постукивая пальцами по гладкой поверхности стола. — Ты и правда думала, что сможешь повторить успех Ву?
Кристина не шевелится и лишь смотрит себе под ноги, рассматривая пепел на ковре. Райт выглядит, как нашкодившая школьница перед директором, но сейчас ей плевать. Зубы плотно стиснуты, чтобы участившееся дыхание не выдало, что она находится на грани того, чтобы расплакаться прямо здесь от своей глупости.
— Молчишь… — тянет Эрик. — Хорошо. Тогда я скажу.
Он встаёт с места, обходит стол и присаживается на край прямо напротив Кристины.
— Когда я говорю, что отчёт — полная херня, это значит, что он полная херня.
Его голос заставляет съёжиться. Он словно обдаёт холодом откуда-то изнутри, как будто сначала проникает в самую глубь организма, и уже оттуда уничтожает его.
— Я переделаю, — тихо произносит Кристина.
— Нет, — причмокивает Эрик, и она резко поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. — Не переделаешь.
Он же не может уволить её из-за каких-то бумажек? Кристина чувствует, как слёзы начинают собираться в уголках глаз.
— Боишься, что я тебя уволю? — Колтер удивлённо вскидывает брови и скрещивает руки на груди. От этого жеста воздушного пространства между ними становится ещё меньше. Хотя кислорода в груди и так катастрофически мало. — Нет. Пока что.
Кристина сдерживает рванный выдох, потому что его «пока что» звучит ещё тяжелее, нежели угроза увольнения.
— Отправляйся в патруль. Денька на три, чтобы подумать о том, чего ты на самом деле стоишь. Может быть, до тебя дойдёт, что в этом мире ты не самая умная.
— Есть, шеф, — сглатывает Кристина и медленно пятится назад.
Эрик никак не реагирует на её попытку уйти, поэтому она разворачивается и срывается с места, до боли кусая кулак, чтобы заглушить рвущуюся наружу обиду.
Ненавижу…