Эрик смотрит вслед удаляющейся Кристине, а затем будто нехотя переводит взгляд на толпу вокруг новоиспечённой четы. У него есть пара минут, чтобы собраться с мыслями, поэтому он идёт к дивану около стены, по пути схватив с подноса бокал шампанского. Эти официанты возникают словно из-под земли, будто чувствуют, когда гостю нужен алкоголь. Следят, блять, что ли?
Эрик опрокидывает стакан залпом, поморщившись. Какая же дрянь. Но всё же слабая доза алкоголя заставляет нейроны шевелиться и делать свою работу, потому что у Эрика в голове пустота. Ёбанный вакуум. И первое, о чём он думает, — нужно купить уже эти грёбанные никотиновые пластыри. Чёртов Браун, кем бы он ни был на самом деле. Из-за его здорового образа жизни, — единственное, блять, что известно о нём, — Эрику пришлось отказаться от сигарет на целый вечер.
Ещё эта ебучая удавка на шее, как напоминание, что он находится не в своей тарелке. Эрик готов плескаться ядом на любую мелочь, доставляющую ему дискомфорт. На слишком жёсткую спинку дивана, на слишком узкие брюки, не позволяющие сесть в удобное положение, на эту пидорскую маску, закрывающую обзор, на этого ёбанного официанта, которого не оказалось рядом, чтобы дать ещё этого ёбанного шампанского. Хоть на что, лишь бы не думать о том, какую херню он только что творил.
Если без шуток, Эрик уже спокойнее относится к тому, что иногда теряет контроль. Как в ту ночь, когда додумался приехать к Райт. Он тешил себя мыслями о том, что это было самое обычное желание ещё немного пожить. Проверить, работает ли теория с расстоянием и что, собачась с Кристиной, смерть делает шаг назад. Закончить самое важное дело в его жизни, прежде чем подохнуть.
Но все его утешения разлетелись, когда Райт сказала, что в том доме на неё что-то влияло. Контролировало. И ответная реакция Эрика: ядовитая, пренебрежительная. Фальшивая. Он уже тогда понимал, что она не врёт. Потому что не просто помнит те же самые ощущения. Они с ним до сих пор. Прямо сейчас.
Но об этом он ещё подумает. Позже. Пока что он задушит в себе эти странные позывы, заглушит их лёгким алкоголем, забудет об этих странных покалываниях в подушечках пальцев, похожих на статическое электричество, затем брызнет ядом в Райт, чтобы немного облегчить боль. И всё вернётся на круги своя.
А сейчас, когда скользкий взгляд Эллисона остановился на нём, Эрик вновь нацепит на себя вежливую почтительную улыбку и будет рассыпаться в любезностях, чтобы узнать, что тот скрывает. Ему нужно выяснить про эту организацию любым способом.
— Мисс, — Эрик касается губами тыльной стороны ладони Ривер. — Очень рад познакомиться с вами. Вы были правы, Джефф, — он поджимает губы, а затем возвращает взгляд на девушку. Такой же похотливый, такой же ублюдский и мерзкий, которым Эллисон наградил Райт. Ему нужно проверить реакцию. — Отныне мысли заняты только вашим соулмейтом…
— А я вам что говорил? — радостно подхватывает Джефф, чуть ли не подпрыгивая на месте. — Разве может ещё кому-то так повезти?
Он улыбается как придурок, словно не видит своё отражение в лице Эрика. Ривер тоже никак не реагирует, ластясь к супругу.
— А где Эмилия? — девушка пробегает взглядом по залу. — Джефф со своими сценариями заставил меня прятаться, и я завидую тем, кто вперёд меня познакомился с самой таинственной семьёй Америки.
— Она скоро подойдёт. И уверен, что Эмилия нарушит все нормы этикета и сначала нападёт на закуски. Поэтому заранее прошу простить мою супругу.
Эрик вспоминает, как желудок Райт издавал жалобные позывы по пути сюда. Он и сам бы не прочь закинуть что-нибудь в рот, чтобы избавиться от этой кислинки на языке.
— Конечно-конечно, — кивает она. — Тогда я подожду её там.
Ривер сама желает пообщаться с Кристиной. Это хорошо. Лишь бы Райт не облажалась, потому что эта девушка выглядит слишком наивной. Если постараться, её можно быстро разговорить. Эрик чувствует это.
— Ступай, душа моя, — Джефф проводит пальцем по щеке Ривер, и Эрика передёргивает. Он повторяет его же жест. Похоже, Элиссон не так прост, как кажется, потому что этот мимолётный взгляд и наглая ухмылка предназначены именно ему. — Я как раз хотел обсудить с Эриком некоторые рабочие вопросы.
— Ну Джефф… — обиженно протягивает она. — Мы же договорились, что ты не будешь докучать гостям разговорами о делах. Сегодня наш день, — Ривер находит рукой, закрытой перчаткой, ладонь мужчины, ведя пальцем по повязке. И Эрик искренне удивляется тому, как им удаётся держать лицо при этом, потому что его рука была словно под напряжением, когда приближалась к Кристине.
— Встретить мистера Брауна собственной персоной и не получить из этого выгоду? — ухмыляется Эллисон, говоря так, словно Эрика здесь нет. — Ты, наверное, шутишь…
Ривер сначала поджимает губы, но тут же одёргивает себя и снисходительно улыбается. Кивает Эрику и уходит. Эллисон провожает её взглядом, и от Эрика не скрывается, что в нём полное безразличие. Как будто его соулмейт — эта игрушка, которая уже наскучила.
— Джефф, вы же знаете, что все рабочие моменты идут через Эванса, — Эрик переводит его внимание на себя бескомпромиссным тоном. Он старательно избегал разговоров о делах, потому что не вникал в тонкости работы Брауна. — Я не изменяю своим привычкам, поэтому любые предложения сначала должны пройти через него.
— Да как тут не помнить этого Эванса, — цокает Эллисон. — Он умеет вести дела, я в этом убедился. Признаюсь, я даже пытался переманить его к себе, — виновато поджимает губы он.
— Уверен, что его ответ вас впечатлил, — хмурится Эрик.
— Не то слово! Удивлён, что вы не в курсе… — вскидывает брови он, а затем задумчиво трёт подбородок, заставляя Эрика напрячься. Ему нужно уже увести разговор в другое русло, но, кажется, Эллисон непреклонен. — Я уж думал, что вас оскорбит моя мимолётная слабость на ценные кадры, и нашему сотрудничеству придёт конец, — Джефф возбуждённо хлопает в ладони, а затем вскидывает руку, подзывая кого-то двумя пальцами. — Но вот вы здесь, и я хочу познакомить вас с величайшими умами современности. Вы спонсируете многие научные проекты, а, как известно, наука — это смысл существования моей семьи. И я надеюсь, что это знакомство обернётся взаимной выгодой для нас обоих.
Эрик переводит взгляд за спину Эллисона, наблюдая, как от небольшой компании отделяются два человека, направляясь к ним, словно они, как верные собачонки, всё это время ждали сигнала. У него хватает выдержки, чтобы громко не выдохнуть от облегчения, потому что это не охрана, а всего лишь кто-то из приглашённых.
Одна из них женщина, которую он мельком видел сегодня. Блондинка в строгом ярко-синем платье и такого же цвета маске, усыпанной камнями. Гордая уверенная походка, задранный подбородок и надменный взгляд, блуждающий по залу.
Встретившись взглядом с рядом идущим мужчиной, Эрик сжимает челюсти настолько сильно, что ещё чуть-чуть, и зубы скрошатся в пыль. Было бы проще, будь это охрана, которая собирается запереть их в каком-нибудь подвале, чтобы дождаться федералов, потому что они проникли на частную территорию без соответствующих документов, подтверждающих их право работать под прикрытием. Было бы проще, если бы ему всадили целую обойму в грудную клетку, но только не эта встреча. Только не с ним.
Что он делает здесь спустя пятнадцать лет?
Ты должен быть мёртв, чёртов ублюдок.
Голова покрыта сединой, глубокие морщины разбороздили лоб. Что с ним стало за эти годы? Мужчина перед ним не выглядит на тридцать пять. Минимум на пятьдесят. Он должен вызывать жалость, сострадание, но Эрик видит сквозь прорези в маске эти глаза. Помнит их такими же: невинными, льстивыми, услужливыми. Даже когда он исчез из его жизни, этот взгляд всплывал в памяти, когда наступало время для ежегодного послания:
Никогда не забывай о том, что это твоя вина.
Воспоминания хлещут безжалостными оплеухами. Ночь. Тонкая полоска света сквозь щель в дверном проёме. Холодно. Жарко. Снова холодно. Пот. Дрожь. Сухой воздух. Женский всхлип. Мужской рык. Больно…
Тогда было нестерпимо больно.
Глухой удар в стену. Запах водки. И сквозь эту паутину звуков отчётливый шёпот. Немного дрожащий, напуганный. Но злой. Ненавидящий.
Это всё из-за тебя.
И рывок обратно. В реальность. Где струится музыка, где какофония женского смеха, звон бокалов и цокот каблуков. Но всё так же нестерпимо больно.
Эрик всё смотрит и смотрит на него, чувствуя, как прыгает кадык от напряжения. Ему с каждой секундой труднее сдерживаться, потому что эти крысиные бусины с нескрываемым любопытством уставились на него. Не узнаёт. Он чувствует, что не узнаёт.
— Это Джанин, — воодушевлённый голос Эллисона заставляет перевести взгляд на женщину. — Она заведует научной лабораторией в Колорадо. Гений своего времени! Уникальный человек, который знает всё и обо всём.
— Перестань, Джефф, — раздражённо цокает та, а затем растягивает губы в почтительной улыбке. — Рада знакомству, мистер Браун.
Эрик не может вымолвить ни слова. Как будто чёртова удавка на шее перетянула глотку, заставляя лицо распухать от гнева. Он склоняется, чтобы поцеловать руку Джанин, но та обрывает его попытку крепким рукопожатием.
— А это Дэвид, — гордо произносит Эллисон. Даже имя не сменил. — Моя правая рука. Только вот, в отличие от вас, я никому его не показываю, потому что, видит Бог, такого способного помощника не захочет себе только глупец.
Эрик застывает, словно статуя, когда Дэвид тянет руку. Лишь смотрит на неё, не скрывая отвращения. Он не может. Просто не может. Даже готов выдать себя, лишь бы прекратить этот цирк уродов, где рвутся наружу все демоны, обнажающие самые мерзкие тайны. Кажется, ему уже плевать на расследование. Единственное желание разбить кулаки в кровь об эту морду. Раздробить череп, вырвать голыми руками сердце, чтобы убедиться, что оно чёрное и воняет болотом и гнилью.
Но, когда костяшки пальцев белеют, когда разум затягивается беспросветной пеленой, где-то сбоку слышится звон посуды и женский крик…
***
Треск разбившихся бокалов, визг Ривер, взволнованные вздохи, протяжный вой скрипки: все звуки превращаются в единое месиво. Вместе с этим жгучая боль в колене, сквозь которую Кристина улавливает треск шнурка на спине и успевает прижать руку к груди, удерживая платье на месте. Чёрт.
— Врача срочно! — раздаётся чёй-то крик.
Кажется, у неё проблемы. Кристина чувствует, как колено мокнет от крови, но она не может сдвинуться с места, словно тело оцепенело от приступа паники. Воздух становится горячим и тяжёлым. Вонь шампанского, которая сейчас похожа на старые половые тряпки, бьёт в нос, не позволяя вдохнуть полной грудью. Перед глазами всё плывёт, то ли от боли, то ли от слёз, застилающих глаза.
Официант, который в неё врезался, пытается схватить её, чтобы помочь подняться, но она лишь сильнее прижимает локоть к рёбрам, не позволяя прикасаться к ней, а спустя мгновение Кристина чувствует, как его руку грубо скидывают. Что-то тёплое ложится ей на спину, и с губ срывается облёгчённый вздох, когда до неё доходит призрачный, едва уловимый запах корицы.
Эрик поднимает её, запахивает пиджак и обхватывает руками плечи. Кристина чувствует, как горят её щеки от стыда, но, кажется, никто не обратил внимания на порвавшееся платье, всех больше интересует её кровоточащее колено. Прошло от силы двадцать секунд, хотя ей показалось, что она просидела, скрючившись на полу, минимум полчаса, спиной чувствуя насмешливые взгляды.
Официант бормочет под нос извинения у неё в ногах, собирая одной рукой стёкла, а второй пытаясь остановить кровь салфеткой.
— Сгинь! — рявкает Эрик и одёргивает Кристину от него, прижимая к себе. — Машину к входу. Живо!
— Простите ещё раз, миссис, — жалобно скулит официант, и, сложив крупные осколки и окровавленные салфетки на поднос, тут же ретируется.
Кристина понимающе кивает, хотя, скорее всего это больше походит на нервный тик, потому что тело всё ещё бьёт крупная дрожь. Она жмётся к Эрику, прячет лицо в его груди, стараясь не расплакаться окончательно от своей беспомощности. Его сердце колотится, но сейчас это действует как обезболивающее. А то самое незримое ощущение его присутствия словно обволакивает её в кислородную капсулу, позволяя отдышаться.
— Мистер Браун, я глубоко сожалею, — слышит она сквозь гул сердца голос Эллисона. — Доктор уже в пути, мы проводим вашу жену, её осмотрят и сделают всё необходимое.
— Спасибо за заботу, Джефф. Я отвезу её сам, — раздражённый голос Эрика проходит вибрацией по его груди, заставляя Кристину собраться и повернуть голову.
Ривер уже стоит около Эллисона, испуганно положив руку на грудь. Но после слов Эрика, кажется, в её взгляде мелькает облегчение. Как будто она рада, что они уберутся отсюда, пока Кристина не начала задавать вопросы. А у неё, несмотря на разодранное колено, их слишком много, чтобы спокойно смотреть в глаза этой девушке, кем бы она ни была на самом деле.
— Вы не останетесь? — вздыхает Эллисон. — Прошу… Ривер с удовольствием одолжит Эмилии что-то из своего гардероба, — та участливо кивает, но в её глазах страх. Она успела за это время превратиться из хозяйки вечера в красивую декорацию, лишь бы не привлекать к себе лишнего внимания. — Праздник только начинается. С минуты на минуты начнётся шоу, и я бы очень хотел, чтобы вы смогли насладиться вечером вместе с нами. А об официанте не беспокойтесь, он уже уволен.
— Не стоит, — тут же встревает в разговор Кристина. — Он не виноват, я сама была невнимательна.
— Моя жена права. Не стоит так утруждаться. Мы уходим. Был рад познакомиться.
Кристина чувствует эту нарастающую злобу в его голосе, как будто пошёл обратный отсчёт. Ей кажется, что он в бешенстве из-за того, что она слишком прижимается к нему. Это, должно быть, доводит его до нервного срыва, но она ничего не может с собой поделать. Даже если это Эрик — он единственный, кто помогает ей держать себя в руках.
Но все её размышления теряют смысл. Когда Эллисон и Ривер, сочувствующе кивнув, оставляют их одних, Эрик отодвигает её от себя, осматривает ногу, а затем поднимает обеспокоенный взгляд.
— Идти можешь?
— Да, — не раздумывая, отвечает Кристина, потому что боится представить, что было бы, скажи она «нет».
Эрик забирает сумочку со стола и ведёт её к той комнате, где они оставили верхнюю одежду, придерживая за плечи. Кристина изо всех сил старается ускориться, чтобы поскорее покинуть это место, но после каждого сделанного шага боль в ноге усиливается.
Она сильнее запахивает пиджак, чтобы расслабить онемевшие руки и оценить масштаб катастрофы. Верх платья остался на месте, лишь слегка сместился, но ничего критичного. Значит, у неё будет возможность беспрепятственно надеть плащ и вернуть пиджак.
Эрик ничего не говорит за весь путь. Проигнорировав попытки Кристины переодеться, накидывает плащ поверх пиджака. Резко вырывает из рук рабочего своё пальто, не скрывая, насколько сильно его бесит вся эта услужливость. Ей даже мерещится характерное тиканье в ушах.
Глядя на их отражения, Кристина понимает, что теперь точно нет обратного пути. Она выглядит слишком жалко и напугано, и даже новый наряд и свежий слой косметики вряд ли исправит ситуацию. А когда видит, насколько взвинчен Эрик, ей кажется, что он прикладывает просто титанические усилия, чтобы не бросить её прямо здесь, всё ещё продолжая помогать.
На город опустился ливень, и Кристина не ждёт лакея, уже бегущего к ним с раскрытым зонтом, делая шаг вперёд и скидывая с себя руку Эрика, придерживающую её за талию.
— Я справлюсь, — одними губами произносит она, подставляя лицо под ледяные капли дождя.
Влага проникает сквозь сетчатую маску, мочит ткань под ним, отчего та тут же становится тяжёлой, готовой вот-вот соскользнуть с глаз. Плотно стиснув зубы, она ускоряет шаг, наплевав на сохранность обуви и причёски. Холодная вода брызжет по щиколоткам, остужая разгорячённую кровь. Эрик идёт чуть впереди, его рубашка намокла, прилипая к телу, но, кажется, это действует на него так же, как и на неё.
— Съебись! — рявкает он на парня, когда тот отдал ему ключи и теперь пытается всучить зонт.
Как только дверь машины захлопывается, Эрик поднимает указательный палец вверх, не давая Кристине даже вдохнуть. Ныряет рукой под сидение, приподнимает коврик и достаёт оттуда детектор жучков. Кристина испуганно сглатывает, когда он передаёт ей его, а сам, с остервенением скинув с себя маску и закинув её назад, заводит мотор и трогается с места.
Только сейчас до неё доходит весь ужас происходящего. Дворец миллиардера в зеркале заднего вида, Эллисон с взглядом серийного убийцы, Ривер, которая выдаёт себя за его жену, теперь ещё и возможная прослушка. И только когда лампочка на приборе загорается зелёным, а этот проклятый забор, который даже под проливным дождём не потерял свою лощеную белизну, оказывается позади, она позволяет себе шумно выдохнуть, стянуть мокрую маску и, вытерев пальцами потёкшую тушь, расслабленно откинуться на сиденье. Даже стреляющая боль в колене и уже запёкшаяся кровь не кажутся столь значимыми, как чувство долгожданной свободы.
— Где твои ёбанные полицейские рефлексы, Райт? — гремит раздражённый голос Эрика, не давая хотя бы на долю секунду отвлечься от произошедшего. — Как ты не заметила, что на тебя летит этот придурок?
Она снова прокручивает в голове слова Ривер. Насколько правильно она её поняла? Могло ли между ними возникнуть недопонимание? Нет, чёрт возьми. Её слова были однозначными и не несли в себе никакого скрытого смысла.
— Была занята разговором с эскортницей, притворяющейся женой Эллисона, — сдавленно отвечает Кристина, понимая, насколько невозможно это звучит.
— Как ты это поняла? — Эрик бросает на неё задумчивый взгляд.
Кристина пересказывает ему разговор с Ривер, постоянно поправляя слои одежды, которых, как ей казалось, было слишком мало, чтобы скрыть этот позор.
— Даже если это так… Считаешь, Эллисон не мог взять себе в жёны проститутку?
Эрик хочет набрать в грудь воздуха, но резко замолкает и, плотно сжав губы от подкатившей злости, тянет галстук, расслабляя его. Что-то неразборчивое шипит сквозь зубы, когда расстёгивает пуговицу, сдавившую шею, и Кристине становится неспокойно. Он же не мог настолько взбеситься из-за того, что в неё врезался официант?
И где-то в глубине души Кристина понимает, что дело не в этом, потому что иначе бы уже давно почувствовала это тепло, разливающееся по телу. Но сейчас ей холодно от его злости.
— Мне плевать, кто она. Ривер знала, что Браун пришёл с женой. Но в её глазах я всего лишь эскортница, которую ты впервые снял, — говорит она с такой обидой, словно это действительно могло быть правдой.
— Ничерта не понимаю…
Эрик запускает пальцы в мокрые волосы, зачёсывая их назад. Уже практически ничего не осталось от прежнего образа. Лишь сверкающее кольцо на безымянном пальце. Кристина незаметно нащупывает своё, убедившись, что оно на месте. Ей хочется уже поскорее избавиться от этих украшений, которые стали тяжелее, как только они покинули дом Джеффа Эллисона. Но она не делает это вперёд Эрика, и ей хватает мозгов не отвлекать его от раздумий побрякушками. Он, кажется, только что немного успокоился.
— Зато я поняла одно: их брак подставной, — решительно говорит Кристина. — И более чем уверена, что под их повязками ничего нет.
— Смысл этого фейка? — хмурится Эрик. — Ну обманул он весь мир, заявил о соулмейте. А дальше что? Ему один хрен недолго осталось.
— А если нет? — она вздрагивает, когда задаёт этот вопрос. — Если он не собирается умирать в сорок пять?
— Ты всё о той жертве? — ухмыляется Эрик, не придавая значения словам Кристины. — Он единственный, кто прожил чуть дольше положенного. Ещё трое таких же пропали в течение недели. У нас нет возможности проверить, сколько они протянули. Даже если Эллисон каким-то чудом выживет, ему нужен наследник. И он уж точно не будет передавать нажитое состояние чужому отпрыску. Слишком печётся о своём семейном древе. — Эрик замолкает и чуть крепче обхватывает руль левой рукой. — Если только…
— Они знают, что «долго и счастливо» это не взаимосвязанные пункты, — заканчивает за него Кристина, сжимая левую ладонь в кулак.
Они замолкают на какое-то время. Кристина отворачивается к стеклу и сглатывает. Ей до сих пор сложно смириться с тем, что после последнего приступа всё закончилось. Конечно, она рада, что не чувствует больше агонию, разъедающую внутренности. Это значит, что у неё есть ещё время пожить… Пожить, как обычный человек, не считая того, что присутствие Эрика теперь ощущается слишком остро, и это не говоря о том, как действует на них взаимная неприязнь. Это неправильно.
— Есть основания полагать, что это так, — вдруг говорит Эрик, и Кристина поворачивает голову, вопросительно уставившись на него. — У Эллисона нездоровая страсть к науке. Возможно, в своих лабораториях они раскрыли природу шрама, и поэтому у него нет необходимости тщательно выбирать соулмейта. Подошла первая попавшаяся девка с милым личиком, которая за бабки готова наклёпать ему наследников и прожить остаток дней в шоколаде, не переживая о разорванной связи.
— Но почему именно проститутка? — она качает головой, окончательно запутавшись. — Он мог найти подходящую партию из ряда приближённых.
— Широкий выбор, полная анонимность, и возможность закрыть её в своём дворце, чтобы не болтала лишнего, с чем она справилась хреново, я скажу.
— Широкий выбор? — возмущённо спрашивает Кристина, — Проституцию уничтожают на корню уже около двух веков. Их днём с огнём не сыщешь.
Она не глупа и знает, что даже после тех событий, которые произошли в двадцать первом веке, есть те, кто пользуется услугами девушек по вызову. Но это настолько невостребанно, что даже в Кодексе статья о проституции уже стала мифом. Зачем платить деньги, чтобы удовлетворить потребность, которой попросту не существует?
— Блять, Райт, ты в каком мире живёшь, объясни? — Эрик прыскает со смеху и закатывает глаза, словно Кристина сказала очередную глупость. Впрочем, судя по выражению его лица, это так и было. — Эскорт был, есть и только процветает с каждым днём. Ты по учебникам мир изучаешь? — усмехается он, покачивая головой. — Вроде уже целый год в полиции служишь…
— Угу, — обиженно мычит Кристина, пряча взгляд и покрасневшие от стыда щёки. — Целый год в офисе просидела, обложившись бумажками. Табельное скоро ржавчиной покроется.
— Ты только скажи, я тебе быстро несколько смен в патруле организую, — цокает Эрик. — Только прослежу, чтобы Джоанна отправила тебя не с младшим Педрадом пончиками обжираться, а в Южную часть. И если проведёшь там ночь и выживешь, то тогда расскажешь, что нового узнала о мире. Например, какими колёсами закидываются офицеры, чтобы не так трястись перед дежурством, и сколько раз за ночь приезжает автобус чистокровных, чтобы повязать наркош и их дилеров.
Кристину мутит, когда взгляд Эрика касается её виска. Она понимает, что он знает, о чём говорит не понаслышке и не по отчётам, что приходят снизу. Его путь начался с патрульной службы, и, возможно, поэтому для него проникнуть в дом владельца холдинга, напичканный охраной, не составило никакого труда. Кристина перескочила такую важную ступень закалки полицейского духа, о чём теперь немного жалеет. Наверное, поэтому Эрик всячески принижает её. Она же действительно практически ничего не знает о работе в полиции.
— Думаешь, за нами слежка? — Кристина замечает, что Эрик слишком часто бросает взгляд в боковое зеркало, и издевательски хмыкает, чтобы хоть как-то защититься от осознания своей неопытности.
— Не думаю, — колко отвечает он, берёт телефон и прикладывает его к уху. — Знаю.
— Чего? — выпаливает Кристина, хватаясь за панель, и подаётся вперёд, чтобы обернуться. Она могла бы стукнуть себя по лбу за такую реакцию, но знает, что стёкла автомобиля полностью затонированы, поэтому резкий прыжок точно останется незамеченным для преследователей.
— Спокойно, — устало выдыхает Эрик. — Они решат убедиться, что мы те, за кого себя выдаём. Всё готово, Стив? — говорит он уже в трубку. — Что слышно?
Он перебрасывается короткими фразами с собеседником, а Кристина в это время пытается унять колотящееся сердце. Такие частые приступы тахикардии точно в скором времени сведут её в могилу. Она не успела толком оправиться после задания, а теперь ещё и слежка.
— Господи, объясни мне хоть что-нибудь! — взвизгивает Кристина, когда Эрик кладёт трубку.
— Мы едем в отель, в котором якобы остановился Браун с женой, — отвечает Эрик размеренным голосом, словно пытается провернуть тот же фокус, заражая Кристину своим спокойствием. Только теперь это мало помогает. — Они должны увидеть, как мы заходим туда.
— А потом? — не унимается она. — И кто такой Стив?
— Как твоё колено, Райт? — он тут же переводит взгляд на неё, не сбавляя скорость.
Кристина замирает, прислушиваясь к ощущениям. Только сейчас она понимает, что, из-за резкой смены позы, рана снова начала кровоточить, как будто там что-то есть. Чёрт. Неужели осколок стекла остался под кожей?
— Болит, — сдавлено отвечает она и медленно садится обратно, стараясь больше не шевелить ногой.
— Вот сосредоточься на этом, — удовлетворённо кивает Эрик и, наконец, смотрит на дорогу. — А Стив — мой неофициальный помощник. Толковый парень, делает любую херню за ящик пива.
Кристина медленно дышит. Вдох. Выдох. Снова вдох полной грудью, и на выдохе раздражённо:
— Ты доверяешь такое ответственное дело чёрт знает кому?
— Ну ты же здесь, — хмыкает Эрик, довольный своим ответом, и давит на газ, разгоняясь по пустынной дороге.
Кристина решает больше ничего не говорить. Она вымоталась настолько, что даже дуло пистолета, приставленное ко лбу, не заставит её дёрнуться.
Автомобиль петляет между небоскрёбами, и Эрик после каждого быстрого взгляда в зеркало, издаёт глухой смешок, словно для него это всего лишь детская игра. Они останавливаются возле Гранд Плазы, где стоимость номера начинается от тысячи долларов за ночь. Кристина даже не удивляется, лишь немного задумывается о том, как шеф собирается разбираться с бухгалтерией, когда на счёт Департамента упадут такие баснословные растраты. Потому что в материалах дела нет имени Эллисона в качестве подозреваемого, поэтому их вылазка даже не считается официальной.
— Вот и скорая, — Эрик кивком головы указывает на реанимобиль у входа в отель. — Тебе нужно дохромать до двери, но как зайдём — веди себя максимально естественно.
— С первым проблем не будет, — вздыхает Кристина, показывая, что кровь всё ещё идёт. Медленно. Но она уже догадывается, что с каждым шагом будет хуже.
Эрик поджимает губы, глядя на её колено, затем выходит из авто и повторяет все те же действия, что и у дома Эллисона. Кристина уже не обращает внимания на прикосновение к шраму, спокойно воспринимает руку Эрика, лёгшую на талию и эту приятную волоку, только тянущую её в сон.
Дальнейшие события происходят словно в ускоренной прокрутке старой видеокассеты. Они заходят в пустое фойе, где их должен встретить администратор. Но девушка и охрана заняты разговором с бригадой скорой помощи о ложном вызове, и Кристина рукой накидывает плащ на разодранное колено и, плотно стиснув зубы от боли, выравнивает походку.
Они идут к лифтам. Эрик ускоряет шаг, подталкивая её, и Кристина, не выдержав, шипит от боли. Когда они оказываются в метре от дверей, он оборачивается, убеждаясь в отсутствии взглядов, и толкает Кристину вбок к служебному выходу.
Тащит её за локоть, петляя по пустым коридорам, отчего она тихо всхлипывает, но молчит, лишь молясь о том, чтобы это всё поскорее закончилось. Каким-то чудом по пути никого нет. Эрик толкает железную массивную дверь, и они оказываются по другую сторону здания. Кристина прерывисто дышит и замечает автомобиль шефа, стоящий у входа.
— Можешь выдохнуть, Райт, — ухмыляется он, а затем обернувшись и увидев измученный вид Кристины, стягивает улыбку. — Всё закончилось.
Она хромая плетётся за ним, и Эрик помогает забраться на пассажирское сиденье внедорожника. Кристина вспоминает о том, что ничего не заставит её сегодня дёрнуться. Но она дёргается. Нервно. Потому что автомобиль Эрика наполнен тем самым запахом. Ржавым.
Когда Эрик оказывается в привычном водительском кресле, создаётся стойкое ощущение, что слетают последние маски, которые он так старательно надевал на себя в течение всего вечера. Он срывает с себя галстук, сминает его в руках и бросает назад с такой злобой, будто это действительно была петля, которая в течение вечера постепенно лишала его возможности дышать. Медленно и мучительно.
Дрожащими пальцами он берёт сигареты и чиркает зажигалкой. Делает крепкую затяжку, и Кристина понимает, почему он пахнет так. Запах жжённых сигарет смешивается с парфюмом и оставляет после себя такой неприятный шлейф. И она не знает, успокаивает ли её это. Вроде бы теперь точно всё закончилось.
— Я ботинки оставила в машине, — выдавливает из себя Кристина, наблюдая, как Эрик сдирает ногтями грим с шеи, обнажая тату.
— Потом привезут, — раздражённо отвечает он, всё ещё расчёсывая до красноты кожу.
Они трогаются с места, только когда Эрик выбрасывает докуренную сигарету в окно и зажигает новую. Заметив, как дрожит Кристина, он включает печь. Только дело не в холоде или мокрой одежде. Глядя на то, как расслабляется Эрик, плавно двигаясь по улицам Чикаго, её одолевает злоба, словно его попытка передать ей свои чувства пошла не в то русло.
Теперь она злится, что они не остались в доме Эллисона, что не выяснили что-то настолько важное, чтобы тотчас же вызвать отряд офицеров, провести громкое задержание и найти людей. Злится, что Эрик о чём-то напряжённо думает, не считая нужным посвятить её в свои мысли. Злится, что для него подобные задания выглядят как какая-то забава, в то время как она дрожала от страха в этом до невозможности странном месте. Злится, что придавала значение не тем вещам. Что слишком заостряла внимание на его касаниях, наигранном нежном взгляде и низком тембре голоса, вместо того, чтобы сосредоточиться на задании.
И Кристина до сих пор боится. Того, что им удалось узнать, оказалось достаточным, чтобы внутри неё бушевала истерика. Даже если Эллисон не имеет отношения к похищению людей, невозможно упустить тот факт, что его жена, если не подставная, то уж точно не любимая женщина, с которой он собрался «сцепившись за руки, пройти этот путь»…
— Мой дом в другой стороне, — цедит Кристина, когда авто Эрика сворачивает на дорогу, ведущую в другой район.
— Я не собираюсь возиться с тобой в твоей каморке, — брезгливо фыркает он. — Мы едем ко мне.
— Что? — вскидывает брови она, и в этот раз у неё хватает выдержки не шевелиться. — Зачем? Я сама справлюсь с царапиной, и мне не нужна помощь. У меня дома есть всё необходимое для этого.
Эрик слегка поворачивает голову к ней, склонив её на бок.
— Я видел твой расчётный лист, Райт. У тебя не хватит денег даже на перекись. И на это задание тебя отправил я. Поэтому несу полную ответственность за твою безопасность. Так что это не обсуждается, — на последней фразе он цокает и отворачивается.
Кристина уже собирается взбунтоваться, воспротивиться этой ужасно бредовой идее, даже набирает полную грудь воздуха, как резко останавливает себя, задерживает дыхание на пару секунд, а затем медленно выдыхает. Она не справится в одиночку с этим потоком информации. Как бы противоестественно это не звучало, но она признаёт, что в компании Эрика ей будет легче. Даже если он будет вести себя как полный ублюдок, — на кой счёт у неё уже закрадываются некоторые сомнения, — ей всё равно будет проще, нежели в удушливой тишине и с вихрем мыслей в голове.
Оставшийся путь она наблюдает, как затихает дождь. Сквозь тёмные стёкла трудно разглядеть, прояснилось ли небо. Они заезжают в частный сектор, где о метро не может быть и речи, а у Кристины нет с собой денег на такси.
Как только ноги оказываются на тротуаре, к ней приходит осознание, что она сейчас окажется в доме своего шефа. Это уже не казалось до одури странным после его ночного визита к ней. Её удивляет, что дом Эрика оказался вполне обычным. Одноэтажный, на лужайке ровно подстриженный газон и даже несколько кустарников присутствует. Конечно, нет клумб, как у её родителей, но всё же он выглядит слишком… нормально. И Кристина ухмыляется, задумавшись о том, каким бы этот дом мог быть. И ответа у неё нет. Фантазия не подкидывает никаких ужасающий картин.
Зайдя внутрь, Кристина оказывается в практически пустой комнате. У неё создаётся ощущение, что когда-то здесь была столовая, которая ждёт ремонта, поэтому пустует. Подозрений, что в этом доме нет ничего, кроме бара с алкоголем и одной кровати посреди голых стен, у неё не возникает, потому что за углом она замечает вполне обустроенную кухню.
Отдав Эрику плащ, девушка стягивает туфли и, убедившись, что не испачкала ноги, аккуратно ступает на ровный пол, с наслаждением прикрыв глаза. Как бы сильно не старалась Тори, выбирая удобную и хорошую обувь, Кристину под страхом смерти больше не заставят надеть каблуки.
Она открывает глаза и замирает, столкнувшись взглядом с двумя ярко-жёлтыми блюдцами, уставившимися на неё. Пустая комната — это цветочки. У Эрика есть питомец. Вот что действительно заслуживает внимания. Огромный, чёрный и такой пушистый. Кристина хотела бы умилиться, ринуться к пушистому созданию, чтобы затискать его до смерти, но не может сдвинуться с места.
— Мне не нравится, как он смотрит на меня, — полушёпотом произносит она, глядя в эти глазища, наблюдающие за каждым её движением с нескрываемым презрением.
— Мне тоже… — щурится Эрик и задумчиво трёт подбородок.
— Кажется, он хочет, чтобы я убралась, — Кристина продолжает говорить вполголоса, боясь разозлить кота. Ей кажется, что одно неверное движение, и он вцепится когтями ей в ногу, как настоящий зверь.
— Это его обычное состояние при виде незнакомца, — отмахивается Эрик и облокачивается на стену, с интересом наблюдая за переглядками Кристины с котом. — Сейчас он смотрит не так.
Кристина делает несмелый шаг вперёд и тут же до боли сжимает зубы, потому что колено вновь отзывается, и ей приходится приложить максимум усилий, чтобы не делать резких движений.
— А как? — отдышавшись, спрашивает она, глядя, как кот склонил голову набок.
— Как будто узнал… — отвечает Эрик таким тоном, словно это что-то плохое.
И до Кристины доходит смысл его слов. Они связаны. И возможно питомцы это чувствуют, поэтому кот, не моргая, смотрит на неё, пытаясь понять, почему незнакомка пахнет как хозяин.
— Я могу попробовать погладить? — она делает ещё один шаг, и в этот раз получается без боли.
— Ты исчерпала лимит обработанных ран, — оттолкнувшись от стены, фыркает Эрик, намекая на крайнюю агрессивность этого пушистого создания, и проходит на кухню, оставляя Кристину наедине с ним.
— Привет, красавчик, — тихо говорит Кристина и, наклонившись, аккуратно протягивает левую руку. Намеренно, чтобы точно показать связь с Эриком, чтобы питомец убедился, что она не враг. — Я просто хочу подружиться, — произносит она, когда пушистый приблизился мордочкой к шраму и теперь обнюхивает его. — Как его зовут? — спрашивает она чуть громче, и в это время кот, закончив исследование и смерив Кристину высокомерным взглядом, разворачивается и идёт на кухню, задрав хвост.
— Барон, — доносится до неё голос Эрика и вместе с ним звук льющейся воды из крана. — Если тебя интересует имя в паспорте, то Барон Суббота.
Кристина, прихрамывая, идёт следом за котом, полностью успокоившись на счёт возможной атаки на её ноги, и разглядывает новую комнату. Кухня, совмещённая с гостиной, разделённая барной стойкой. Теперь она понимает, почему Эрик морщит нос от её съёмной квартиры. Кругом чистота, не считая разложенных на журнальном столике бумаг с печатью Департамента. Белый в сочетании с чёрным. Кристина не уверена в стиле, но думает, что у всего этого есть название, потому что к интерьеру явно приложили руку толковые дизайнеры. Современно и лаконично, но не уютно. Наверное, она не привыкла к тому, что каждый предмет лежит на своём месте и не выглядит вычурно.
— Почему? — отвлекаясь от разглядывания комнаты, она возвращается к разговору о коте. Барон Суббота. Это что-то из давно искоренённой религии вуду, которая противоречит половине законов, поэтому входит в список запрещённых. Удивительно, что Эрик интересуется таким.
— Он пьёт мой виски, постоянно трётся рядом, когда я курю, чтобы надышаться сигаретным дымом, а ещё перетрахал всех кошек в ближайшем квартале, — Эрик стирает влажным полотенцем остатки косметики с шеи и бросает на кота взгляд, словно он — недовольный родитель, который разочарован воспитанием ребёнка.
— Тогда тебе стоило назвать его Кирэ, — ухмыляется Кристина, смело подходит к Барону, который уселся на барной стойке с важным видом, и зарывается пальцами ему в шерсть, почёсывая за ушком.
Эрик замирает, видимо, не ожидая того, что кот мог позволить так просто прикоснуться к себе. Но у Кристины особая любовь к таким прекрасным созданиям, а родители никогда не позволяли ей завести питомца, поэтому она, не смотря на предупреждение мужчины, всё равно пытается приласкать его.
— Как, блять? — насмешливо щурится он, в то же время с подозрением наблюдая за реакцией Барона.
— Кирэ, — повторяет Кристина. — Потому что коты — это отражение их хозяев, — подавляет смешок она, когда слышит долгожданное мурлыканье.
Эрик вскидывает брови от изумления, а затем, отбросив полотенце, достаёт с верхнего ящика коробку, похожую на аптечку. Довольно приличного размера. Вот это настоящее богатство, в сравнении с усыпанными брильянтами кольцами, которые до сих пор на их пальцах. Какого-то чёрта…
— Садись, — приказывает Эрик, указывая на высокий стул у бара. Кристина прячет улыбку, понимая, что он бесится из-за того, что Барон до сих пор принимает ласки и даже не планирует заканчивать.
Виновато взглянув на кота, она выполняет приказ, стараясь прикрыть длинным пиджаком как можно больше оголённых участков ног. Эрик снова включает воду, моет руки, а затем хлопает дверью холодильника. Кристина ничего не видит, но не спешит повернуться, чтобы пиджак случайно не слетел с плеч.
— Я буду проверять рану на осколки. Похоже, ты загнала стекло глубоко под кожу, — Эрик обходит стойку и встаёт напротив. В одной руке у него пинцет и фонарик, в другой пиво. — Если найду — будет больно, — он протягивает ей бутылку, но Кристина отрицательно машет головой.
— Алкоголь препятствует свёртыванию крови, — говорит она фразой из учебника и, заметив этот взгляд, словно опять прозвучала несусветная глупость, тут же добавляет: — У меня есть собственное обезболивающее. В кармане плаща. Если не трудно…
Эрик закатывает глаза, но всё же выполняет просьбу и приносит Кристине плащ. Она ныряет рукой в карман, достаёт оттуда шоколадную конфету, которую прихватила из дома «на всякий случай», и тут же отправляет её в рот.
— Я думал, ты уже привыкла, — Эрик присаживается на корточки, направляя луч фонаря на царапину и, встретившись с недоумённым взглядом, поясняет: — Терять кровь…
Кристина ничего не отвечает, собирая языком остатки шоколада с зубов. Но не успев проглотить накопившуюся слюну, она сдавленно шипит и резко наклоняется, обхватывая ногу чуть выше колена до белых пятен под пальцами. Отвлеклась и не заметила, что Эрик уже вовсю расколупывает пинцетом порез.
— Ну же, Райт, — рычит он, обхватывая второй рукой её лодыжку, фиксируя ногу. — Ты же грёбанный офицер полиции! Что с тобой было бы — будь это огнестрел?
Его строгий голос не даёт ей расклеиться. А вкупе с тем, что шрам опять касается кожи, у неё даже получается выровнять дыхание.
— Ты сможешь извлечь пулю? — спрашивает она, чтобы отвлечься от невыносимой боли бессмысленным разговором. Кристина и без того догадывалась, что Эрик смог бы.
— Так же, как и ты фиксировать нож в ране, — говорит он, глядя на еле различимый осколок, зажатый пинцетом, из-за которого Кристина еле могла ходить.
— То есть с последствиями? — глухо спрашивает она, поражаясь вмиг осипшему голосу.
Эрик не отвечает. Даже не смотрит с укором, хотя мог бы, потому что они опять затронули эту тему. Малейшее воспоминание о той ночи отдаётся тупой болью в грудной клетке, а когда она находится рядом с Эриком, не думать о случившемся не получается. Эта боль с ней постоянно.
Обработав рану и затянув её бинтом, Эрик уходит мыть руки. Воспользовавшись случаем, Кристина пытается нащупать пальцами разорванный шнурок, чтобы хоть как-то перевязать его. Краем уха слышит хлопок двери и шипение открывшейся жестяной банки. Она снова пробует стянуть шнурки, но ничерта не выходит. А затем слышится раздражённое цоканье.
— Дай помогу, — Эрик вновь оказывается рядом, протягивая руку.
— Я сама, — обрывает его Кристина, сместившись с места и с облегчение отметив, что колено больше не так отзывается на движения.
— Блять, Райт. Не могу спокойно смотреть на эти потуги. Если помнишь, я уже в достаточной степени изучил твоё тело, — он нагло хмыкает и отставляет в сторону банку с обычной газировкой.
Кристина замирает, чувствуя, что краснеет. Эрик пользуется моментом и стягивает с неё пиджак, откинув его в сторону. Она тут же ёжится и обнимает себя за плечи, словно её раздели догола. Хотя, это не далеко уходит от правды.
Просто выдохнуть. Эрик прав, и вряд ли он увидит что-то новое. И пока он пытается починить порвавшееся платье, Кристина ищет взглядом Барона, чтобы не реагировать на искры, вылетающие из-под его пальцев. Но коту, видимо, наскучила их компания. Тем более, если верить словам Эрика, ему никто не предложил выпить или закурить, поэтому он мог обидеться.
— Руку подними.
Кристина послушно исполняет его приказ, и по спине бегут мурашки, когда с губ Эрика слетает рваный выдох. Она жмурится, мысленно считая секунды в ожидании, когда всё закончится. Чёртово платье.
— Последствия… Ёбанные последствия.
Его голос сдавленный, хриплый. Он касается слуха осторожно, словно боится спугнуть, но в то же время проникает вглубь, разливаясь по телу чем-то тёплым и тяжёлым, что вынуждает мышцы расслабиться.
Ещё одно прикосновение. Лёгкое, практически невесомое, как будто он спрашивает разрешение. Его палец проходит вдоль рёбер, почти касаясь груди, и Кристина замирает, прислушиваясь к ощущениям. Она буквально чувствует, как по организму проходит импульс.
Ей до безумия хочется отскочить, шарахнуться как от огня. Дать понять, что он переходит черту. Поставить на место. Но организм не поддаётся здравому смыслу, и нейроны подают мышцам совсем не те сигналы.
Она медленно опускает локоть и, обхватив его руку, поворачивается к нему. Кристина поднимает взгляд, чтобы теперь наблюдать, с каким выражением лица он проделывает с ней эти вещи. Но увиденное заставляет дыхание сбиться окончательно.
Она была уверена, что столкнётся с мерзкой насмешкой, издёвкой и желанием унизить. Но взгляд Эрика затуманен, словно он сам ничерта не понимает, что с ним происходит в эти секунды.
— Почему ты делаешь это? — шёпотом спрашивает она и кладёт его ладонь себе на талию, шумно вбирая носом воздух после очередного прикосновения к шраму.
— Потому что мне будет проще ненавидеть себя за эту слабость, чем за… — Эрик, не договорив, морщится, когда Кристина кладёт ладонь ему на плечо. Она делает это нарочно, чтобы он, наконец, почувствовал, каково это на самом деле.
Он резко подаётся вперёд, и Кристина от неожиданности пятится назад, упираясь спиной в холодную металлическую спинку стула. Этого практически хватает, чтобы взять себя в руки, но ладонь Эрика, вопреки её мимолётному испугу, поднимается выше, и она снова чувствует, что теряет контроль, когда большой палец проникает под ткань платья, проходит по рёбрам и останавливается у груди.
Она хотела бы списать всё на алкоголь. Оправдать это безумие тем, что они оба пьяны. Потому что ей казалось невозможным так просто прикасаться к тому, кто принёс столько боли. И это касалось их обоих. Они ненавидели друг друга и успели оставить неизлечимые следы на своих сердцах. Эти следы невозможно залечить наэлектризованными пальцами и затуманенными похотью взглядами. Они уже давно стали такими же больными шрамами, как на их ладонях.
Внизу живота начинает неприятно тянуть, и сначала ей кажется, что она больна, потому что эти ощущения новые и непонятные. Но как только взгляд Эрика опускается на её сжимающиеся ноги, она понимает, что это. Боже.
Она его хочет.
Эрик глухо рычит, и его хватка крепчает, прежде чем он поднимает на неё взгляд, в котором читается целая палитра эмоций. Кристина приоткрывает губы, громко выдыхая.
— Знаешь, Райт, — хрипло усмехается он. — Я ненавижу шоколад.
Кристина, поддавшись рефлексам, пододвигается ближе и тянется к губам Эрика. И ей снова страшно. Потому что это напоминает ту ночь, когда она сдалась. И теперь она боится услышать то самое «так и думал», а потом ощутить всепоглощающую пустоту, которая разрушит её до основания.
Чувство недостаточности. Оно никуда не делось.
Но как только их губы оказываются в миллиметре друг от друга, и Кристина чувствует, что они дышат одним воздухом, раздаётся звонок в дверь.
— Твою мать, — на выдохе произносит он, и Кристина тихо всхлипывает, прикрыв глаза. Эрик прислоняется к ней лбом и ухмыляется. — Кажется, у нас не получилось скрыться.
Она в ужасе распахивает глаза и отскакивает от Эрика.
— Там запасной выход, — он взглядом указывает ей за спину, но тело отказывается слушаться, чтобы проследить за его жестом.
Эрик отталкивается от неё, и она чувствует ту самую пустоту, которая тотчас же заполняется липким ужасом. Кристина смотрит, как он не спеша идёт к двери, словно ему ещё при рождении удалили часть мозга, отвечающую за страх.
Она пытается беззвучно слезть со стула, чтобы ничего не мешало прислушаться. Он же даже не взял с собой пистолет. Если только Эрик не решил таким образом потрепать ей нервы, и на самом деле знает, кто мог к нему пожаловать посреди ночи…
Кристина делает несмелый шаг в сторону парадной двери, но не успевает подойти ближе, как до неё доносится растерянный голос Эрика:
— Лидия?