Антон с самого утра был мрачнее тучи. Конечно же, он знал о приезде Алёны и Кьяры, и именно это было причиной его плохого настроения, как считал Арсений. Впрочем, как-то облегчать нервное и невесёлое состояние Шаста он не собирался, ведь ему самому было не по себе. Насчёт самих съёмок Попов практически не волновался — всё-таки муж за эти две недели хорошо поднатаскал его, и Арс теперь мог вклиниться если не во все коварные сюжетные развилки, то хотя бы большинство из них мог худо-бедно поддержать. А вот встреча с бывшей женой лицом к лицу заставляла нервничать. Они договорились, что Алёна с Кьярой подъедут к залу, где должны будут проходить съёмки за час или два до первого мотора, пока идут последние приготовления — настройка света, звука, камер. Арсений должен был лично столкнуться с Алёной из этой реальности впервые. Это нервировало. Это заставляло руки предательски холодеть и подрагивать. Это заставляло себя чувствовать виноватым не только перед Шастом-мужем, но и любимым Огоньком из его мира. Но эта встреча была необходима, Арс чувствовал, что ради другого себя должен добиться хотя бы нормальных отношений с Алёной, раз уж тот не мог этого сделать. С родителями же получилось, с Кьярой тоже, поэтому Арсений внутри был настроен только на положительный исход, хотя это не мешало ему нервничать. Если бы он мог хоть раз победить свой неуёмный перфекционизм… Но он не мог, да и на самом деле в глубине души хотел встретиться с Алёной не только ради другого себя. И от этого желания чувство вины снова играло новыми красками, крутя этот порочный круг до бесконечности.

      — Да не трясись ты, — сурово буркнул ему с утра Антон, видя, как муж мечется из одного конца квартиры в другой. — Нормально отснимемся. И с дочкой встретишься нормально.

      — Это всё меня не пугает, — отрезал Арс, на бегу схватив чашку с кофе. Конечно же, он частично соврал. Только если мысль о том, что он увидит пусть не совсем свою, но всё же дочь, волновала душу с приятным оттенком, то от разного рода мыслей об альтернативной Алёне начинался самый настоящий мандраж. — Шаст, ты помнишь, о чём я тебя просил?

      — Не надо мне об этом напоминать, — мужчина не сдержался и треснул рукой по столу, заставив Попова остановиться и молча выразить своё недоумение. Сейчас он решительно не понимал, отчего это муж решил психануть и тут же остыть. — Прости. Помню. Всё сделаю, как надо, если понадобится. Если вы вдруг поменяетесь, как-нибудь ситуацию спасу. Да и мой Арс — не дурак, знаешь ли. Вряд ли специально будет всё портить.

      — Скажи это ему. А заодно напомни, кто целых пять лет вёл себя, как мудак, по отношению к единственной дочери. Единственной же, да? Больше никаких сюрпризов от него ждать не следует?

      Антон медленно поднялся из-за стола и придавил Арсения своим телом к стене. Смотрел сердито и даже угрожающе. У Попова даже перехватило дыхание, и в какой-то момент ему показалось, что он сейчас получит кулаком в челюсть, но Шаст просто тяжело смотрел на мужа, вдавливая его в стену. Арсений сначала поглядывал на него испуганно, но, решив, что никакой опасности нет и быть не может, резко переменился. А вот состояние Шастуна вызывало у мужчины вопросы, которые он не решался задать. Да и в таком положении… вряд ли имел право.

      — Он мне никогда не изменял, если ты об этом, — прошипел Антон, отобрав у мужа чашку и аккуратно поставив её на стол. Слишком аккуратно для человека, из которого теперь уже сочилась ярость. Такая тупая и даже животная, и Шаст её еле сдерживал. — Хочется двинуть тебе за это, но тогда пострадаешь ведь не только ты, но и он тоже. Да и у нас съёмки через несколько часов. Но, сука, запомни: не смей говорить о нём плохо. О мёртвых либо хорошо, либо никак.

      — Ничего, что твой муж ещё жив, Шаст? — фыркнул Арс, с вызовом глядя Шастуну в глаза.

      Удар кулаком прилетел точно по стене рядом с головой Попова. Лицо Антона исказилось от накопленной за эти дни боли. На него было действительно страшно смотреть. Широко раскрытые глаза со слишком уж непривычно маленькими зрачками бешено гуляли взглядом по лицу Арса, словно Шаст выбирал, как поступить дальше, а именно — бить или не бить. Арсений понял, что если откроет рот ещё раз, то следующий удар вопреки всем заверениям может прилететь и по лицу. Этого допустить было нельзя. Но Антон вдруг тяжело задышал ртом, а его кулак с покрасневшими костяшками медленно опустился вниз.

      — Его скоро не станет, — прошептал Шастун, опустив взгляд. — Так или иначе… я ничего не смогу с этим сделать. Останешься тут ты, не останешься… какая разница? Моего Арса не будет, — голос мужчины вдруг предательски надломился, и он сорвался на крик: — Хватит! Я не могу больше!

      — Прости меня, — Арсу стало крайне неловко. Палку он всё же перегнул из-за собственных нервов, ведь Антона выводить из себя он как-то не собирался. Мужа хотелось успокоить, и Попов нерешительно протянул в его сторону руку. Шаст никак не отреагировал, продолжая тупо смотреть в пол и дышать так, словно пробежал полумарафон, не меньше. Тогда Арсений осторожно обнял его и прошептал прямо в ухо: — Пожалуйста, Шаст, я не хотел. Извини. Прошу тебя.

      — Просто замолчи, — процедил сквозь зубы Антон и резко вырвался из рук мужа. — Я буду ждать тебя в машине. У тебя полчаса. Проебёшь момент — добирайся, как хочешь, — он, чуть пошатываясь, быстро покинул кухню, а Арс мог лишь сползти по стене вниз. Он не знал, как вообще из этой ситуации выкручиваться. Притвориться другим собой? Шаст бы сразу понял, да и обмана бы такого не простил. Попытаться поговорить в машине? Антона лучше было не бесить лишний раз, а то они могли просто не доехать до места съёмок. Арс был даже готов прижать мужа к какой-нибудь стене и бесконечно долго целовать, если бы это точно помогло Шастуну успокоиться, а не разозлило бы ещё больше.

      До зала они добирались в гробовой тишине. Так же сидели в комнате отдыха, потому что приехали раньше всех. Шаст был смертельно обижен, Арсений тоже не горел желанием больше эту тему поднимать. Он не хотел привлекать к ним внимания, постоянно вымаливая прощение. Да и унижаться лишний раз тоже не хотел. Он уже попросил прощения, и теперь дело было за Антоном, прощать обидевшего его мужа или нет. Ничего не поменялось и с появлением Поза и Серёжи. Коллеги тактично промолчали, решив в семейные разборки мужей не вмешиваться. Себе дороже, если эти двое вдруг ещё и на них стрелки перевести посмеют! Ведь не было ничего страшнее, когда эти двое объединялись, что на сцене, что в бытовых ситуациях. Тогда этот дуэт был попросту непобедим, даже если и выступал за откровенную чушь. Арсений знал это и всё пытался сообразить, как не довести ситуацию с Шастом до абсурда с приходом Алёны. Всё-таки им надо было ещё потом отработать шесть разных «Историй», и Антон, будучи не в духе, мог сильно подкосить рабочий процесс. Конечно, он в первую очередь был профессионалом, Арс помнил это по съёмкам «Громкого вопроса», когда Шастун держался из последних сил, но вполне живо и весело играл. Но неудачный дубль в том шоу можно было переснять. Тут же надо было играть не только на камеры, но и на публику, а публика бы сразу заметила, что что-то не так, как должно быть.

      «Шаст, прости меня, — в голове Арсения возник просто прекрасный план, и он решил добиться внимания мужа в мессенджере. Всё равно тот торчал в телефоне. — Я проебался. Просто не знал, что у тебя на душе. Давай, вечером закажем роллов и всё обсудим?» Мужчина сам к японской кухне особой любви никогда не питал, но ради Антона был готов немного потерпеть. Отправив сообщение, Попов стал с интересом наблюдать за тем, как менялось выражение лица его мужа. Сначала Антон изумлённо выгнул брови, затем посмотрел на Арса и возмущённо выдал:

      — Ты ебанулся совсем?

      Арсений непонимающе захлопал глазами, а Дима с Серёжей лишь одновременно вздохнули, всё ещё не намереваясь вмешиваться в непонятную тихую ссору своих коллег. «Убить меня хочешь?!» — тем временем пришёл ответ от Шаста в их чате. Теперь уже настала очередь Попова недоумённо вскидывать брови. Он смотрел на мужа и не понимал, что такого в обычных суши, ведь его лучший друг в родной реальности всегда с радостью трескал их за обе щеки. «У меня адовая аллергия на рис, ёбик, — прилетело пояснение от Антона. — Я тебе разве не говорил? Но за попытку спасибо. Очень мило с твоей стороны, не ожидал. Тоже прости, я так загнался, что вспыхнул, как спичка». Арсений поднял на Шаста взгляд. Тот уже выглядел куда более расслабленным и даже слегка улыбался, глядя в экран своего телефона. Попов облегчённо выдохнул. Кажется, углы несколько удалось сгладить. Это было видно по тому, как Антон держался, когда их вчетвером позвали на сцену для проверки оборудования. Арс в этом всём ничего не понимал и предпочитал украдкой следить за мужем, заодно повторяя некоторые его действия. Кто-то из команды пошутил про их синхронность, и Шастун, к удивлению Арсения, не вскипел, а лишь рассмеялся, но чужака в теле мужа одарил грустным взглядом.

      Благо, мучения с оборудованием не продлились долго, и ребята снова могли передохнуть. Алёна зашла в комнату отдыха, в точно оговоренное время, пропустив Кьяру перед собой. Для Попова это всё равно это стало неожиданностью — он так забегался со всеми этими проверками и прочими делами, что совсем потерял счёт времени. Но всё равно он, столкнувшись с бывшей женой взглядами, невольно залюбовался. Те же тёмные волосы, те же родные глаза и острый нос. Та же Алёна, которую он любил уже лет двадцать. По крайней мере, была ей ровно три секунды, пока не вздёрнула нос, сердито фыркнув. Она будто бы нацепила защитную броню, собираясь отбиваться от любых действий бывшего мужа, который вдруг решил поиграть в адекватность. Кьяра же пару секунд изумлённо озиралась, но, увидев отца, бросилась к нему, словно он никогда не бросал её и не вычёркивал из жизни. Он стал ей действительно по-настоящему родным за этот короткий промежуток времени, что они ежедневно общались.

      — Папочка! — воскликнула девочка и крепко обняла Арсения. У того всё буквально перевернулось внутри. Стало так легко, будто бы все проблемы исчезли сами собой и обещали больше никогда не появляться.

      — Лучик мой, — искренне улыбнулся Арс, целуя дочь в макушку. — Я так скучал! Ничего себе, как ты выросла за две недели, скоро и меня обгонишь.

      — И я скучала, папа, — все в комнате отдыха видели, насколько сильно она соскучилась по отцу, ведь отпускать Попова Кьяра не собиралась. — Мам, как хорошо, что мы с папой снова встретились!

      — Да, Лучик, просто прекрасно, — выдавить из себя улыбку у Алёны не получилось. — Доброго дня, — она холодно кивнула Диме, с ненавистью молча зыркнула на Шаста, а вот к Серёже буквально подлетела и чуть не задушила в объятиях. Такая резкая перемена в поведении, казалось, не удивила вообще никого из присутствовавших. Кроме Арса, но тот вида не подал.— Как ты ещё здесь держишься, Пироженка?

      — Среди этих ё… — Матвиенко явно хотел охарактеризовать коллег не совсем цензурно, но вовремя остановился, вспомнив, что Кьяра всё ещё здесь, а ей лишний раз непечатных слов всё же лучше не слушать, — то есть чудесных товарищей кто-то же должен быть нормальным.

      Сергей был искренне рад видеть бывшую жену Арсения, и тот почувствовал даже укол ревности, хотя прекрасно помнил, что у коллеги была девушка, а с Алёной тот был знаком ещё с доимпровизационных времён. Взгляды бывших супругов снова столкнулись, и Арс, нехотя отпустив Кьяру, встал на ноги, чтобы перекинуться с не своим Огоньком приветствиями. Но тут уже работало не тело — сознание обмануло и переиграло самого себя, и прежде чем мужчина что-то успел сообразить, он уже прижимал Алёну к себе, наслаждаясь ароматом её любимых духов. Тех самых, что он в своей реальности неизменно дарил жене из года в год. Вмиг забылись все барьеры, которые Арсений специально построил в голове. Он просто был счастлив снова обнимать любимую жену, совсем не думая, что это вовсе не его жена, а лишь её копия из чужой ему реальности.

      — Мне надо покурить, скоро вернусь, — не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, как это ударило по Антону. Его лицо скорчилось, словно от сильнейшей зубной боли, а сам он быстро покинул комнату отдыха, доставая на ходу пачку сигарет и зажигалку трясущимися руками.

      — Шаст, погоди, я с тобой! — крикнул ему вслед Поз. — Заодно и посмотрю, чтобы опять херни не натворил, — добавил он для оставшихся в комнате, а, точнее, для Арсения, которому не понравился Димин укоризненный взгляд. Серёжа вообще сидел в ступоре и не понимал, что происходит, но на всякий случай решил остаться и посмотреть. Раз уж за Антоном пошёл смотреть Дима, то кто-то же должен был контролировать состояние Арса. Но Арсению это всё было совершенно неважно — всё это время он не отпускал бывшую супругу, и та даже и не думала вырываться, а доверчиво прижималась к мужчине. Арс через эти объятия чувствовал, как сильно любила Алёна своего бывшего мужа, в теле которого он находился, даже спустя пять лет после ужасного расставания и далеко не самой богатой жизни. И все её колкие слова в адрес Попова были ничем иным, как самозащитой. Женщина будто так пыталась отгородиться от печального прошлого и не дать обмануть себя снова, ведь лучшая защита — это нападение. Алёна и нападала, каждый их разговор с Арсением превращаясь из Огонька в настоящий пожар. И это другой он сделал её такой.

      — Я… очень скучал, — прошептал Арс, наконец позволив себе отпустить бывшую жену. Это далось ему с трудом, но разум твердил, что так нужно. — Безумно рад, что ты согласилась приехать.

      — Я тоже… успела соскучиться, Арс, — грустно улыбнулась Алёна, скосив взгляд на застывшую в изумлении Кьяру. — Лучик, тебе особое приглашение нужно?

      Девочка замотала головой и бросилась обнимать родителей. Арсений даже снова позволил себе забыть, что это даже не его настоящая семья, ведь всё было так правильно. А, может, он даже и не вспоминал об этом. И даже Серёгино еле слышное: «Ну нахер, тут даже я ничего не понимаю!» с дальнейшим уходом из комнаты не заставило мужчину перестать наслаждаться моментом. Его любимые принцессы наконец-то были рядом. Наконец-то он мог их видеть, обнимать, полноценно с ними разговаривать. И сейчас Попов молил только об одном… Он был готов отстоять все шесть моторов «Историй» за сегодня, но только бы не поменяться с другим собой именно сейчас. С Алёной и Кьярой хотелось пробыть как можно дольше.

      — Арс, — тихий голос бывшей жены заставил Арсения очнуться, — я всё понимаю, конечно, но ты вытащил нас в Москву, чтобы пообниматься перед своей работой?

      — Прости, Огонёк, — Арсений нехотя разжал клубок из объятий. Алёна даже не стала возражать против такого обращения, что приятно удивило, ведь Попов уже был готов снова неловко извиняться. — Я просто… Ладно, давайте, я проведу вас на сцену и всё там покажу.

      — Папочка, а ты сегодня будешь выступать? — поинтересовалась Кьяра, её голубые глаза просто искрились любопытством. Это заряжало Арса энергией куда лучше какого-то там кофе.

      — Можно и так сказать, Лучик, — улыбнулся мужчина и потрепал дочь по волосам, но не слишком сильно, чтобы не испортить ей причёску. Об этом он всегда заботился. — Сегодня у нас целых три съёмки, в зале будет много людей, и никто ещё не подозревает, что именно будет происходить на сцене. Даже мы сами.

      — Я так хочу посмотреть!

      — Лучик мой, ты ещё слишком мала, — вздохнула Алёна и взяла Кьяру за руку. — Папины работы… тебе ещё нельзя смотреть.

      — Мама права, малыш, — поддержал бывшую жену Арсений, и та благодарно улыбнулась, словно ожидала, что нерадивый папаша сейчас пригласит их с дочерью остаться и посмотреть. — Мы… мы иногда затрагиваем такие темы… тебе просто будет неинтересно. Да и коллеги мои могут пустить крепкого словца. Не хочу, чтобы твои нежные ушки страдали от такого раньше времени. Вот подрастёшь, и если будет интересно, то я сам оставлю для тебя билет на лучшее место. Если, конечно, мы ещё будем выступать. В любом случае интернет всё помнит. Вырастешь — посмотришь на папу в полном расцвете сил, когда я буду уже не такой.

      На сцене уже почти всё было готово, оставались лишь малые приготовления по камерам. Антон стоял вместе с Димой и Серёжей где-то с краю. Последние двое что-то оживлённо обсуждали, в то время как Шаст просто подавленно таращился в сторону другого выхода на сцену, откуда и появились Поповы, что заставило мужчину вздрогнуть и непроизвольно поморщиться. Да и в целом Антон снова выглядел очень плохо, словно не покурить выходил, а пропадал где-то, где время идёт быстрее, и несколько суток там не спал, а лишь занимался самокопанием. Мужчина почти не моргал и производил впечатление загнанного в угол зверя, которого сейчас растерзают, а тот только и рад принять свою судьбу, потому что хуже уже быть не может. Кажется, это не укрылось от Алёны, и когда Кьяра после маленькой экскурсии от отца, который на самом деле сам толком ничего тут не знал, побежала изучать забавные лучики по краям сцены, женщина дёрнула Арсения за рукав и ухмыльнулась:

      — Этот твой, смотрю, разнервничался. Что, боится, что это и в обратную сторону работает? Можешь сказать ему, чтобы так не мучился, я к тебе точно никогда не вернусь. А вот его однажды вполне может заменить какой-нибудь симпатичный мальчишка с горящими глазами, сердцу же не прикажешь, да, Попов?

      — Огонёк, пожалуйста, — Арс сказал это почти шёпотом и чуть покачал головой. Алёну он за такие слова был готов осудить даже с учётом того, как другой он сломал ей жизнь. Мужчина решил срочно брать весь удар на себя, ведь, по сути, Антон сейчас был слишком пострадавшей стороной. И Арсению почему-то хотелось его защитить. — Шаст не заслуживает никаких колкостей в свой адрес, поверь мне. Я тебя обидел. Я ушёл. Я вёл себя по-ублюдски пять лет. Сколько раз за это время Антон просил меня поговорить с тобой как-нибудь, постараться наладить отношения, участвовать в жизни Кьяры… не счесть. Я, хоть и был готов ради него на всё, но здесь я не слушал. Думаешь, я не знаю, что он тайком через Серёжу передавал деньги? Милая, я заслужил весь твой гнев. Шаст — точно нет.

      — А я думала… — Алёна явно была в замешательстве, видимо, считая именно Шаста корнем большинства своих проблем. Арс лишь мысленно усмехнулся, ведь он тоже так считал, пока не прояснил всё с Антоном.

      — Только я виноват, Алён. Только я один.

      — Так, парни, время переодеваться, — вдруг раздался из динамиков голос Стаса, не дав Алёне ничего ответить. — Арс, мне жаль, но твою… семью надо проводить, у нас мало времени.

      Попов покорно кивнул и издал грустный вздох. Расставаться не хотелось, ни с Кьярой, ни с Алёной, но выбора не было, и к работе Арсений всегда относился очень серьёзно. Даже к такой непривычной. Мужчина подошёл к дочери, которая теперь изучала дверь, — именно ту, из которой всегда выходил Арсений, будто бы знала, — и крепко прижал к себе.

      — Меня зовут, Лучик мой. Надо начинать работать, — прошептал он, целуя Кьяру в макушку. — Мне очень жаль, милая. Завтра мы с тобой обязательно погуляем, хорошо?

      — Конечно, папочка! — девочка улыбнулась и поцеловала отца в щёку. Это было так буднично, будто бы Кьяра всегда так делала на прощание. Лицо Арса расплылось в улыбке. — Хорошо тебе поработать.

      — Нам пора, Кьяра, — к ним подошла Алёна, тут же требовательно протянув дочери руку. — Спасибо, что позвал, было… интересно, — сказала она уже бывшему мужу.

      — Вы же завтра сможете погулять со мной?

      — Погуляем, почему нет? — женщина широко улыбнулась, и Кьяра захлопала в ладоши от радости. — До завтра, Арс.

      — До завтра, Огонёк, — с улыбкой прошептал Арсений, легко касаясь губ Алёны. Сделал он это по привычке, совершенно не задумываясь и уж точно забыв о том, что другой он так бы ни при каких обстоятельствах не поступил. Бывшая жена его не оттолкнула, даже наоборот… Арс будто снова почувствовал себя живым. Мягкие губы Алёны страстно отвечали, и мужчине не хотелось от них отрываться. О том, что он опять изменил жене — а поцелуй для него тоже был изменой — теперь и с собственной женой из параллельной реальности, Попов пытался не думать, целуя Алёну снова и снова, словно не мог насытиться. Ведь с ней рядом было так хорошо. Привычно и в то же время совсем по-новому. Алёна будто вдохнула в Арса тот огонь, который горел в нём долгие годы, но внезапно потух, стоило ему очутиться в чужой реальности.

      — Тебе пора работать, — прошептала женщина, наконец решив отстраниться. — И знаешь… я бы не стала так себя вести на глазах нового мужа, будь я на твоём месте.

      Арсений вопросительно поднял бровь и резко обернулся. За этой сценой наблюдал Антон, задержавшийся у выхода. Просто замер на месте и безотрывно смотрел на Арса. Он старался сдерживать эмоции, но глаза буквально кричали о том, как ему было больно лицезреть поцелуй собственного мужа с бывшей женой. Попову стало стыдно. Он проводил Алёну с Кьярой, а сам подошёл к Шасту. Тот всё ещё стоял у выхода со сцены, закусив нижнюю губу и растерянно глядя перед собой, словно забыл, куда собирался идти, и совершенно не реагировал на пытавшегося докричаться до него Стаса. Антон был сейчас безумно похож на изваяние эпохи Возрождения, отражающее скорбь и бесконечное отчаяние. Или же на героя греческого мифа, столкнувшегося с Медузой Горгоной и окаменевшего навсегда.

      — Антон, — Арс попытался привлечь внимание Шастуна. Тот моментально вздрогнул и поднял на мужа тяжёлый взгляд.

      — Всё в порядке, — прошептал он, но в его глазах Арс видел сильную обиду. — Я всё понимаю и тебя не виню. Всё нормально, тебе беспокоиться не нужно. Всё правильно, да… И дочка у него и правда чудесная. Ты молодец, что позвал их сюда.

      — Шаст, я просто…

      — Не надо, — Антон оттолкнул протянутую ему руку. — Сложно просто свыкнуться, что от Арса, которого я люблю… здесь только тело. Не надо передо мной оправдываться. Я твой муж только на бумаге, — сказал Шастун совсем тихо, чтобы эти слова точно не добрались до чужих ушей.

      Арсений кивнул и покорно отправился вслед за мужем в гримёрку. Шаст больше не проронил ни слова — предпочёл переживать боль молча. Он даже не смотрел в сторону Арса, чем вызвал у коллег несколько вопросительных взглядов. Но никто не осмелился лишний раз задевать кого-то из мужей прямо перед началом первого мотора. Себе дороже. Тем более, это состояние тянулось в семье Шастунов-Поповых с самого утра, просто в какой-то момент, видимо, сделало перерыв. Если бы коллеги только знали… но о тайне другого Арсения ни сам Арс, ни его муж решили не распространяться. Попову после случившегося на сцене было неловко. Получается, он и другого себя подставил, и Антона расстроил. И последнее почему-то вызывало больше эмоций. Было стыдно, было неприятно. Нет, сам поцелуй с Алёной был очень даже приятным, но чувство вины поглощало Арсения с головой. Будто бы он сам что-то обещал Шасту, а теперь жестоко обманул. Но он не обещал. Они были друг другу практически чужими, пусть и прожили бок о бок две недели после того, как Антон окончательно убедился, что в теле мужа теперь временами бывает кто-то другой.

      В комнату отдыха Арс вернулся последним. Все уже собрались и обсуждали действия перед первым мотором. Стоило Арсению закрыть за собой дверь, как три пары глаз подозрительно уставились на него.

      — Что? — мужчина не выдержал такого давления.

      — Вопрос на первом моторе задаёшь ты, — сказал ему Дима. Остальные закивали, даже Антон, который почему-то выглядел совершенно нормально. Шаст даже ехидно ухмыльнулся, как сначала Попову показалось. Играл он сейчас или нет, определить почему-то было практически невозможно. — В этот раз не договариваемся, что спросишь, то и будем играть.

      — И какой вопрос задавать? — Арс вскинул брови, совершенно не представляя, что делать. Теперь он стал подозревать, что без инициативы Антона тут не обошлось, иначе смысл коллегам вдруг скидывать всю ответственность за вопрос, с которого начнётся первая история, на одного Попова? «Это такая месть? — недоумевал мужчина, прожигая Шаста взглядом. — Или такая помощь? Чего ты хочешь от меня, Шаст?»

      — Ты чего? — удивился Сергей. — Арс, ты точно в состоянии сниматься сегодня?

      — Пойдём выйдем, — Антон поднялся с диванчика и, подойдя к мужу, схватил его за руку. — Арсений, блин, ты импровизатор, — прошипел он, когда они были уже в коридоре, — что хочешь, то и спрашивай в начале.

      — Я напоминаю, Шаст, обмена не было, — мужчина тоже говорил тихо, чтобы никто случайно не услышал. Он подошёл к мужу практически вплотную и сурово заглянул в глаза. — И я не чувствую, что в ближайшие минут пять что-то будет.

      — Арс, не моя проблема, извини, — Шастун пожал плечами и, резко отступив на шаг, отправился в сторону выхода на сцену. — Как ты собираешься играть историю, если просишь придумать за тебя стартовый вопрос?

      — Ты прав, — Арс кивнул и последовал за мужем. В словах Антона всё же было здравое зерно. Ведь если Арсений пришёл сюда, то должен выложиться по полной программе. И даже должен задавать вопросы залу, если потребуется. Он не в тех условиях, чтобы выбираться. — Я справлюсь.

      — Я знаю. Справишься, Арсений.

***

      Зал был полон. Арсений, вышедший из своей двери под джингл, увидел эту толпу людей и обомлел, но, почувствовав на себе встревоженный взгляд Антона, быстро пришёл в себя и стал приветствовать зрителей вместе с ребятами, быстро прокручивая в голове все выходы другого себя на сцену. Махал руками, улыбался, странно пританцовывал, надеясь, что пытливый зрительский глаз подмены не заметит.

      — Сегодня у нас к вам такой вопрос… — вдруг начал говорить Шаст после приветственных подводок, заставив всех удивлённо повернуться в его сторону. Коллеги недоумевали — они же ведь явно договорились, что вопрос на этом моторе должен быть от Арса. Решил Антон всё же спасти мужа от возможного позора или беспокоился за общий успех съёмки, было непонятно, но Арсений такое пренебрежение к своим умственным способностям проглотить попросту не мог. Раз договорились, то и нечего переиначивать.

      — Случалось ли у вас на работе какое-нибудь происшествие? — резко перебил Шаста Попов, выпалив то, что слишком хорошо отложилось у него в голове. Теперь уже удивлённо смотрели на него, особенно Антон. К счастью, вверх сразу же взметнулась рука, да и перед полным залом выяснять отношения было бы верхом непрофессионализма. Тем более, в вопросе Арсения не было ничего из ряда вон выходящего, что могло бы зацепить или кого-то прямо унизить.

      — Да, здравствуйте, как вас зовут? — обратился Шастун к девушке, у которой нашлось в запасе происшествие с работы.

      — Любаня! — радостно отозвалась та, когда к ней поднесли микрофон на огромной стойке.

      — Любаня? — переспросил Антон и на утвердительный кивок продолжил: — И что же у вас случилось на работе?

      — Я работаю в пункте выдачи заказов, — Любаня начала восторженно жестикулировать. Арс недоумённо глянул на мужа, тот тоже слегка нахмурился. — И однажды туда ворвался грабитель. Он сразу рванул на склад. И я отбила стеллаж с заказами от его посягательств.

      — Серьёзно?! — воскликнул Серёжа, пока мужья молча беседовали взглядами. Арсений мысленно проигрывал ту самую историю, которую они с Антоном пытались себе представить в рамках репетиций. — Да не может такого быть!

      — Но было! — девушка возмущённо надувала ноздри. Её явно беспокоило то, что в её невероятную историю попросту не верили. — Я схватила заказанные кем-то лыжи и шибанула ему по башке. Пока он валялся, вызвала полицию, и его увезли. Хотели и меня, но потом посмотрели по камерам, что он действительно хотел ограбить мой ПВЗ, а я защищалась.

      — Не, ну это аплодисменты, — встрял Поз и зааплодировал, побудив к этому коллег и весь зал. — Достойно. Думаю, эту историю мы и разыграем, да?

      — Да, довольно увлекательно, — кивнул Арс, игнорируя неодобрительный взгляд Шаста. Всё-таки шанс был один на миллион, и нужно было его использовать. — Ну знаете, Любаня, не факт, что мы всё отыграем, как вы сказали, ведь ваша история — только основа для нашей. Но всё сделаем в лучшем виде, да, парни? — он снова посмотрел на Антона, чуть нахмурив брови.

      — Ну конечно! — ответил тот. — Под ваши аплодисменты мы начинаем.

      Звукорежиссёр пустил джингл, и парни разошлись по разным концам сцены. Попов вспомнил, как на репетиции с Антоном хотел сыграть работницу пункта выдачи или грабителя, но муж ему не позволил. Значит, сейчас надо было быть быстрее. Пока коллеги соображали, Арсений уже выбежал в центр и стал делать вид, что разгружает коробки с товарами.

      — Денёк, конечно, такой себе, — недовольно пробурчал он, разминая спину. — Олег! Олег, иди сюда, я сама должна это на себе тащить?

      — А что ты хотела, Любаша? Я обычный грузчик! — на сцену вышел Серёжа. Он выгрузил из воображаемой машины невидимые коробки, заставив Арса мысленно усмехнуться. Большой зал его больше не пугал, мужчина даже расслабился и позволил своему телу самому жить в этой истории. Арсений даже не думал, что дальше говорить, лишь склонил голову и выдал:

      — Олежа, а я думала, у нас любовь.

      От Попова не укрылось, как стоявший с краю Шаст сначала непонимающе поднял брови, но вдруг его взгляд резко смягчился. Антон еле заметно одобрительно кивнул, давая мужу понять, что он всё делает правильно. Сразу как-то стало легче.

      — Ну, Любань! — хмыкнул тем временем грузчик-Сергей. — Любовь любовью, а у меня ещё три пункта по дороге.

      — Вот все вы мужчины одинаковые! — проворчал Арс, когда Матвиенко ушёл со сцены. — Что, небось, в каждом пункте у него по такой же Любаше. Да какая мразь заказала эти сраные лыжи?

      Следующие несколько сцен Попов стоял с краю и внимательно наблюдал за историей, думая, где бы вклиниться. Но пока вклиниваться было некуда — Матвиеныч в роли грузчика Олега подкатывал к Позу, игравшему сотрудницу другого пункта выдачи. В следующей сцене Сергей уже бухал в компании троих друзей, рассказывая о двух Любашах, с которыми он замутил в пунктах выдачи. Идеи Арсу в голову как-то не шли, но он решил, что в следующей сцене обязательно должен играть героиню, за которую в самом начале и вышел. Помог Антон, вышедший в роли мужа Любаши и подозрительно расспрашивавший про то, где его благоверная работает. Арсений безбожно флиртовал, оправдывая себя ролью, но в глубине души чувствовал, что сам себя отчасти обманывал. Шаста хотелось касаться, хотелось просто постоять рядом. И как только они оба оказались на краю сцены, пока Дима с Серёжей усиленно двигали сюжет куда-то не туда, рука Попова сама потянулась к мужу и неуверенно огладила пальцы Антона. Тот поднял полные надежды глаза, но надежда в них тут же угасла, когда мужчина понял, что рядом с ним вовсе не его муж, а Арсений из параллельной реальности. Грусть почти сразу сменилась непониманием, а Арс лишь глупо улыбался, глядя мужу в глаза. Мужчина плохо себя контролировал, впрочем, сейчас он и не хотел ничего менять. Шаст через пару мгновений сорвался с места, чтобы подхватить очередной сюжетный ход, оставив Попова наедине с одиночеством и мыслями.

      История в итоге закончилась тем, что две Любаши в исполнении Арса и Поза обезвредили грабителя-Шаста, а потом поймали грузчика Олега, организовавшего нападение на их пункты выдачи, отпинали его лыжами и удалились в закат, став лучшими подругами. Зал разрывался от оваций, видимо, им получившаяся история понравилась. Арсений чувствовал гордость и небывалый прилив сил. Пусть история с самого начала пошла совсем не так, как они с Антоном репетировали дома, но ведь он справился же! Вошёл в образ, не потерял нить повествования, даже вспомнил пару деталей из сюжета, о которых все забыли. Гордиться действительно было чем. В конце небольшого перерыва, когда импровизаторы хоть немного передохнули и переоделись к следующему выходу, он улучил момент и отвёл мужа в сторону.

      — Ты… ты молодец, — улыбнулся Антон, глядя Арсу в глаза. — Я, конечно, в тебе не сомневался, но ты прямо блистал для первого раза.

      — Простая аналитика, Шаст, — Попов скромно отвёл взгляд. Мужчина прекрасно понимал, что Шаст ему льстит, и волновался не меньше него самого, как бы новоиспечённый актёр не облажался. — Но в следующих историях мне понадобится помощь. Тут просто повезло.

      — Сука, ну кто ж знал, что так совпадёт! — Шастун от души рассмеялся и почесал макушку. — Больше такого не будет, конечно. Но не переживай, я буду рядом.

      — Я очень на это надеюсь, — тихо сказал Арсений, прижимаясь лбом ко лбу мужа.

      — Арс, ты чего? — удивился Шаст, но не отстранился.

      — Просто отпустил себя и импровизирую, — почти шёпотом проговорил мужчина и прижался к губам Антона. Тот ответил не сразу, постояв несколько мгновений в ступоре, но всё же принялся целовать мужа, когда тот был готов уже отступить. У Арса внутри сразу стало тепло и хорошо. Он точно знал, что с лёгкостью справится с оставшимися выходами на сцену. А пока просто наслаждался Шастом и его пусть и сухими, но такими приятными и почему-то родными губами, раз было время. Мимо мужей туда-сюда ходили коллеги, кто-то даже бросил в их сторону какую-то банальную шутку, но мужчины нехотя отпустили друг друга, только когда прозвучала команда вернуться на сцену.

      Съёмки всех оставшихся пяти выпусков «Историй» прошли неплохо. Арсений, конечно, волновался, но старался почаще отдавать больше контроля своему телу, чтобы то тащило совершенно негибкое сознание вперёд. Не обошлось и без небольших казусов, но Антон постоянно возникал рядом и всячески выручал. Поз и Серёжа не отставали, и Арс чувствовал себя достаточно комфортно на сцене, словно был рождён для всего этого. Словно всю жизнь только этим и занимался. Но мужчину под конец рабочего дня волновало совсем не то, как двигался сюжет. Или как реагировали на его пассажи зрители. Он всё больше думал о предстоящей прогулке с дочерью и бывшей женой. Арсений пытался спланировать всё идеально, чтобы не сломать и так шаткий мир. Весь вечер Попов подыскивал варианты, продумывал маршрут, делал выписки, будто готовился к очередному совещанию, а не просто собирался погулять по Москве с семьёй. Это было волнительно, поэтому пальцы заранее подрагивали, а дыхание сбивалось. Всё это не утаилось от Антона, который чувствовал нервозность мужа и даже знал причину её возникновения. И от этого сам снова ходил по дому мрачнее тучи. Он не ревновал, Арсений знал это, но всё равно приятного для него было мало. Особенно после того поцелуя, свидетелем которого он стал сегодня днём.

      — Шаст, это будет просто прогулка, не надо проедать меня взглядом, очень тебя прошу, — вздохнул Арс, когда его муж в очередной раз прошмыгнул за его спиной с кислой миной. Мужчина отвернулся от ноутбука и увидел Шастуна… держащего в руках чемодан. — Не понял, а ты куда собрался? Мне казалось, мы обо всём договорились.

      — Блядь! — в сердцах выругался Антон, хлопнув себя по лбу. Пустой чемодан полетел на пол. — Так вот что я забыл! Арс, мы… с моим Арсом ещё полгода назад взяли прекрасные путёвки на Мальдивы. Вылет уже послезавтра. Надо бы собраться заранее, раз тебя завтра весь день не будет.

      — Шаст, ты нормальный вообще? — нахмурил брови Попов. Конечно, в последнее время Антону было совсем не до поездки, но чтобы просто вспомнить о ней в последний момент и забыть о ней рассказать… Такая безответственность просто не укладывалась у Арса в голове. — Какие Мальдивы? Как ты вообще мог забыть об этом? И как я полечу, когда сам же и позвал Алёну и Кьяру в Москву?

      — Так ты завтра с ними погуляешь, а вечером у них поезд до Питера, — невозмутимо пожал плечами Шаст. — Вопрос только, почему я это знаю, а ты нет, но ладно…

      — А загран? У твоего Арса есть загран? — Арсений потихоньку начинал паниковать. Он никогда не летал так далеко, предпочитая отдых в пределах России. Кажется, за все свои тридцать девять лет Арс так ни разу и не был заграницей.

      — Ты вообще на самолёте летал хоть раз в жизни? — подозрительно прищурил глаза Антон. — Хотя было же, в Омск же летал, пока я был в Воронеже. Тогда в чём проблема?

      — Это… очень далеко.

      — Всего лишь девять часов лететь! — Шаст приблизился к мужу и обеспокоенно заглянул ему в глаза. — Ты вообще из России хоть раз вылетал?

      — Не доводилось, — смущённо признался Попов, отводя взгляд. Всё-таки в плане перемещений он был довольно консервативен, и на поездки в незнакомые ранее уголки родины его уговаривала Алёна. Лет в шестнадцать так вообще думал, что всю жизнь проведёт в любимом Омске и никуда с места не сдвинется. — Отменить ничего нельзя?

      — Отменить ничего нельзя, — утвердительно повторил Антон и положил ладони ему на плечи. — Я буду рядом, не волнуйся. Мы с моим Арсом там кучу раз были, тебе понравится… если не поменяетесь.

      — Может, и поменяемся, — согласился Арс, думая, что сейчас это было бы лучшим решением. Ни на какие Мальдивы лететь не хотелось. Обменов телами не было уже около двух недель, но мужчина не сомневался, что они ещё будут, ведь не могло же закончиться всё… вот так. Да и никакой выбор он в последний раз сделать не мог, потому что попросту не знал, как именно ему предстоит решить, в чьём теле продолжать жить — в своём поломанном или в чужом. Именно поэтому он уповал на скорую смену, лишь бы только она не произошла на прогулке с Алёной и Кьярой.

      Остаток вечера Арсений в панике собирал вещи, стараясь ничего не забыть. Антон пытался ему помочь, но в итоге больше мешал, хоть охотно и показывал, что уже успел собрать сам. По некоторым вещам мнения не сходились, и мужья громко спорили, но быстро приходили к компромиссам, понимая, что просто тратят время впустую. С грехом пополам чемоданы были собраны ближе к двум часам ночи, и мужчины завалились спать практически без сил. Переживать насчёт прогулки было уже некогда, Попов просто нежился в объятиях мужа, чувствуя лишь безмятежность и спокойствие. Он уже не думал, что это всё неправильно, не думал об Алёне, а просто прижимался к Антону, практически моментально провалившись в сон.

      — Арсюш, пора, — ласковый голос Шаста вернул мужчину в реальность. Ночь пролетела будто в один миг, но Арсений чувствовал себя отдохнувшим после вчерашнего насыщенного дня. Такого он не ощущал уже давно. Тепло. Уют. Спокойствие. Попов приоткрыл глаза и улыбнулся. Антон был совсем близко, а его взгляд буквально светился от чувств. Такой красивый, искренний и любящий.

      — Спасибо, что разбудил, — прошептал он, любуясь мужем. Арс будто посмотрел на него совершенно другими глазами, сам до конца не понимая, что послужило причиной, и чем это всё может закончиться. — Шаст, правда, спасибо. Я только сейчас понял, насколько твоему Арсу повезло.

      — Да брось, — грустно усмехнулся Антон, но Арсений понял, что сказал что-то не то, надавив на больную мозоль. Шаст поджал губы и решил резко сменить тему: — Во сколько вы договорились встретиться?

      — В двенадцать у их гостиницы.

      — Машину ты водить не умеешь, да? — Шастун вздохнул и сел в кровати, подмяв одеяло под ноги. — Тебя подвезти, может? Я сегодня свободен, могу повозить по Москве, если надо.

      — Было бы неплохо, Антон, — Арс поднял на него взгляд и рассмеялся, увидев вытянувшееся от недоумения лицо мужа. — Ты б себя видел. Не волнуйся, так мучить тебя я не буду. На метро покатаюсь, если что — воспользуюсь такси. Я боюсь только одного — внезапного обмена… эта прогулка для меня очень важна, понимаешь? Я… это так эгоистично, но кто знает, когда я ещё смогу просто погулять с ними… Кто знает, — Арсений печально вздохнул, — смогу ли вообще.

      — Не начинай, — покачал головой Антон, уставившись на свои руки, лежавшие на коленях. — Всё у тебя будет хорошо. Будет прекрасная жизнь. Погуляешь со своей семьёй ещё много раз.

      Попов не ответил. Пару мгновений он смотрел на мужа, а потом вскочил с кровати и помчался собираться. Арс не хотел сейчас думать про свой выбор, ведь он никак не мог решить, где остаться. Ведь почему-то в чужой реальности ему сейчас было слишком хорошо. Может, даже лучше, чем в своей собственной.

***

      Арсений застыл в ожидании на крыльце гостиницы без пятнадцати минут полдень. В его руках были роскошный букет жёлтых хризантем и красивая кукла — мечта практически любой девочки. Попов больше не нервничал — по совету мужа выпил успокоительного перед выходом. Но небольшое волнение всё же терзало душу, ведь Арс не знал, как вчерашний поцелуй может отразиться на их общении с Алёной. Та ведь вполне могла теперь его сторониться, а могла и совершенно наоборот. И ни к одному из этих исходов мужчина был не готов.

      Ровно в двенадцать из дверей выпорхнула бывшая жена с дочкой за руку. Алёна выглядела прекрасно, у Арсения даже захватило дух. Воздушное платье прекрасно подчёркивало стройную фигуру, а тёмные волосы, уложенные аккуратными локонами, только добавляли образу лёгкости. Кьяра от матери не отставала, но одета была для явно более активного отдыха. Попов на секунду задумался, не собирается ли Алёна отдать ему дочь и отправиться по своим делам. Это в планы Арсения совершенно не входило, ведь и с бывшей женой он хотел провести время, пусть и немного опасался её реакций.

      — Папочка! — закричала Кьяра, увидев отца. Тот словно очнулся и лучезарно улыбнулся.

      — Лучик мой, привет, — Арс присел и раскрыл руки для объятий, и его дочь кинулась к нему. — Держи, это тебе, — он протянул Кьяре куклу, и та с радостью приняла подарок, даже не спрашивая у мамы. Впрочем, та была не против. Судя по довольной улыбке на лице Алёны, её общение отца и дочери вполне устраивало.

      — Здравствуй, Арсений, — сказала женщина, продолжая улыбаться. Её взгляд остановился на букете. Попов моментально протянул его и галантно махнул рукой. В его реальности Алёна обожала жёлтые хризантемы, и мужчина очень сильно надеялся, что и здесь этот факт оставался неизменным. А то с Шастом и его аллергией на рис вчера вышло очень даже неловко, благо, всё выяснилось до их фактического столкновения.

      — Это тебе.

      — Не стоило, Арс, — щёки Алёны зарумянились. Она с наслаждением вдохнула аромат цветов и с восторгом несколько мгновений их разглядывала. Видимо, с цветами бывший муж всё-таки попал в точку. — Спасибо.

      — Куда мы пойдём, папочка? — поинтересовалась Кьяра, прижав куклу к себе.

      — Что насчёт парка аттракционов? — Арсений это не планировал, идея как-то пришла сама собой. Но так-то она была неплохой, ведь последняя прогулка Поповых до аварии состоялась именно там, и подсознательно Арсу хотелось вернуться в то время, когда всё ещё было хорошо. Когда всё было спокойно и стабильно. — Кстати, смотри, что у меня ещё есть, — мужчина достал из кармана фотографию с недавних съёмок «Громкого вопроса», где стояла четвёрка импровизаторов и Ольга Кабачок. На обороте красовался автограф Оли. — Как и обещал.

      — Папа, ты лучший! — воскликнула девочка, крутя в руках фото. — Тут и ты, и Оля…

      — И мои коллеги, ты их видела вчера, — улыбнулся Арс. — Так что насчёт аттракционов? — он повернулся к Алёне, ведь окончательное решение было за ней.

      — Пойдём, — склонила голову бывшая жена Попова. — Только подарки твои в номере оставим, ладно? Лучик, с куклой на аттракционах кататься будет неудобно.

      Кьяра без лишних возражений кивнула. Арсений про себя отметил, что его дочь вряд ли бы сразу согласилась расстаться с дорогим подарком, и пришлось бы поуговаривать. В этой же реальности дочка была не по годам серьёзной и понимающей. Слишком рациональной и взрослой для семи лет. Укол совести снова не заставил себя ждать, ведь другой он своим уходом из семьи буквально лишил дочь части детства, заставив стать такой. Впрочем, Кьяра всю свою серьёзность отставила в сторонку, стоило ей оказаться на карусели. Девочка кружилась и от души хохотала, на каждом новом круге махая рукой родителям, наблюдавшим неподалёку. Арс много и с удовольствием фотографировал. Раньше он никогда этим не увлекался, но сейчас чувствовал, что это занятие было прямо его. Тело было расслаблено, чужой мозг прекрасно подбирал ракурсы. Алёна скромно стояла рядом и не сводила глаз с дочери. После вчерашнего она будто боялась лишний раз смотреть на бывшего мужа. Арсу самому было неловко, но он украдкой наблюдал за Огоньком. Всё-таки Алёна, пусть и не его, была очень красива сегодня, но мужчина тоже старался держать дистанцию. Было нелегко, ведь он безумно скучал по своей семье, с которой оказался разлучён.

      На батуты Арсений пошёл вместе с Кьярой. Краем глаза он всё же видел, как наблюдала за ними бывшая жена. Она искренне улыбалась и снимала папу с дочкой на телефон, совершенно не волнуясь и полностью доверяя Арсу, будто он и не был последним человеком, которому следовало бы доверять после всего, что он сделал в прошлом. Но этот Попов был человеком ответственным и в первую очередь не сам веселился, а следил за тем, чтобы Кьяра была в безопасности. Благо, обошлось без происшествий, а то Арсений знал, что в таком случае ему несдобровать.

      Пусть было и весело, на протяжении всей встречи мужчина чувствовал неловкость. Даже мороженое и сладкая вата не скрасили обстановку. Эти Алёна и Кьяра были совсем другими, и вернуть атмосферу той самой последней прогулки у Арса никак не получалось. Он не мог перестать винить себя и другого себя в том, какими стали бывшая жена и дочка. Да, Арсений ощущал что-то родное, но оно было довольно слабым, и над усилением этих чувств надо было работать годами. Но были ли у него эти годы… Мужчина сомневался. Ведь если его выбор падёт в сторону родной ему реальности, то единственное, что он мог вообще сделать, — попытаться оставить хорошее впечатление о себе и другом себе напоследок. Осознавать это было тяжело, особенно когда любимые принцессы были рядом, поэтому Попов с тяжёлым сердцем задвинул эти мысли в дальний угол и старался просто наслаждаться днём.

      Арс остался с бывшей женой наедине, когда они отправили дочь на представление в игровой центр. Кьяра туда не просилась, просто аккуратно спросила, могут ли родители её туда отвести. Слишком вежливо и с готовностью в случае чего принять отказ. Арсений и Алёна не возражали, ведь их главной задачей были горящие от радости глаза дочери, но Попов про себя отметил, что его Кьяра могла бы и покапризничать, если бы ей не разрешили.

      — У нас где-то полчаса, — констатировал Арсений, глядя на расписание детских шоу. — Чем займёмся?

      — Я… я не знаю, — Алёна как-то нетипично для неё смутилась и отвела глаза. — Просто подождём у выхода?

      Это в планы Арсения точно не входило. Всё-таки он рассчитывал на какой-либо разговор. К какому-то логическому завершению всех недосказанностей они всё же должны были подойти, и лучше это было бы сделать сегодня. Идея пришла моментально, и Арс надеялся, что и в этой реальности Огонёк так же без ума от высоты и прекрасных видов.

      — Может, на колесо обозрения? — улыбнулся мужчина. — Я помню, ты любишь такое.

      — Приятно удивлена. Почему бы и нет?

      Только вот в кабинке колеса они были вдвоём и по пути наверх молчали. Гробовая тишина пробирала до костей, но Арс не мог найти слов, чтобы завести разговор, хотя пытался. Импровизировать не получилось. Отпустить себя не получалось. Найти подход к бывшей жене другого себя… было очень сложно, словно между ними кто-то возвёл невидимую стену. И этим кем-то был другой Арсений, который даже без скандала уйти из семьи не смог. Алёна же восторженно наблюдала за городом с высоты птичьего полёта. Она действительно любила этот аттракцион, и идея бывшего мужа и правда порадовала женщину. Алёна как будто отпустила большую часть своих обид и просто наслаждалась зрелищем, пусть, возможно, не в самой приятной для себя компании. Арсений любовался. Любовался он вовсе не городом, а Огоньком. Попов незаметно достал телефон, включил камеру, чтобы запечатлеть этот момент, но не выключенный ранее звук довольно громко оповестил о намерениях мужчины. Алёна вздрогнула от неожиданности и с немым вопросом в глазах уставилась на Арсения.

      — Прости, — виновато улыбнулся тот. — Ты… такая красивая, я просто не смог устоять. Кадр просто божественный получился! Я могу тебе скинуть потом.

      — Арс, перестань, — женщина покачала головой и снова перевела взгляд на вид за пределами кабинки. — Я не знаю, что там творится у тебя в голове, но вижу, что ты сильно изменился. Ты… ты как будто снова стал таким, как прежде. Как когда мы только познакомились.

      — Это разве плохо?

      — Да, Арс, плохо, очень плохо… — Алёна украдкой утёрла слезу. Арс сел рядом с бывшей женой и приобнял её за плечо. Та на удивление никакого сопротивления в противовес своим словам не оказывала. — У меня другая жизнь, я научилась жить без тебя, а ты снова врываешься. Я понимаю, без этого никак, ведь я увидела, какой ты сейчас, и даже готова поверить, что ты действительно хочешь стать для Кьяры хорошим отцом. Но что до нас с тобой…

      — Я помню, что ты говорила, — вздохнул Арсений. — Нейтральные отношения ради Кьяры. Я уважаю твоё решение, даже если не совсем с ним согласен. Возможно, я бы и хотел попробовать начать сначала, но столько всего пожёг. Ты не простишь и будешь права. Я второго шанса не заслужил, да и вряд ли когда-нибудь смогу заслужить.

      — Когда я забирала Кьяру из Омска, твоя мама сказала, что ты разводишься с Антоном. Я надеюсь… не из-за меня.

      — Скажу тебе честно, Огонёчек, — Попов закусил губу и тоже уставился вдаль, — мы пока не подали заявление, не знаю, подадим ли… всё так сложно. Завтра мы улетаем на две недели. Может, там что-то прояснится. Кстати, — он тут же переменился в лице и обеспокоенно уставился на женщину, — скажи Лучику, что мне лететь девять часов, но я обязательно ей позвоню, как будет сеть. Пусть не теряет меня, скажи, что я наберу, как только, так сразу…

      — Обязательно, — улыбнулась Алёна. Ей было приятно, что бывший муж искренне заботился о чувствах их дочери. — Не переживай. Я не буду портить ваши с Кьярой отношения намеренно. Если они испортятся, то только по твоей вине, потому что мне это не нужно, я вижу, как она рада, что у неё появился отец. Ты знаешь, для счастья Лучика — что угодно. Но посмеешь разбить ей сердце, я тебя больше к ней никогда не подпущу, уж извини. Так вот… что всё же до нас с тобой… Арс, я просто хочу быть с тобой честной. На работе есть один мужчина, и я…

      — Я всё понял, Огонёк, — Арс выдавил улыбку, но сердце резко ухнуло куда-то вниз. Умом он понимал, что это не его Алёна, но стало как-то не по себе, ведь он и в жизни не мог представить, что его любимая женщина может испытывать интерес к кому-то другому. Впрочем, как и он сам. Резко пришлось собраться и держать лицо. Сейчас Алёне слабость показывать было ни в коем случае нельзя. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной, без меня — неважно. Всё-таки мы с тобой не чужие люди. Но если он посмеет обидеть Лучика или тебя…

      — Да я сама башку ему оторву, не переживай. Шипы за столько лет отрастила, ни за какого на свете мужчину теперь держаться до последнего не стану. Кьяра — самое дорогое, что есть в моей жизни. С тем коллегой пока ничего нет, с Лучиком я его познакомлю, только когда буду уверена, просто говорю тебе сейчас, чтобы ты не питал пустых надежд. Хотя… я пытаюсь убедить скорее себя. Чтобы снова в тебя не влюбиться. Да и знаешь… Не мне судить, ведь я не знаю, что у вас произошло, но я увидела, что Антон — хороший парень. И любит тебя, это очень со стороны видно. Может, вам и не стоит разводиться.

      — Он хороший, да, — не мог не согласиться мужчина. Кабинка уже приближалась к земле, и надо было готовиться к выходу. — Прости, Алёнчик, не могу пока тебе всего рассказать. Да и не уверен, что оно тебе надо.

      — Я за последнее время поняла лишь одно, — Алёна положила руку бывшему мужу на плечо, — мы с тобой оба должны быть счастливы. Это наша общая задача. Ради Кьяры, чтобы и она была счастлива, глядя на то, что у нас всё хорошо даже порознь.

      — Ты права. Спасибо, что не наговорила ей ничего про меня, хоть я и заслужил. Я всё исправлю. Всё, что смогу.

      Несколько минут они стояли молча, ожидая дочь у игрового центра. Арс обдумывал слова бывшей жены и убеждался, что она во многом была права. И эту Алёну он даже был готов отпустить. Та же улыбалась. Видимо, впервые за последние несколько лет у неё на душе было хорошо и спокойно. А в связи с этим и Арсений чувствовал себя очень даже неплохо для человека, которого окончательно и бесповоротно отшили.

      Арс вернулся домой ещё засветло, заставив Антона перепугаться, ведь возвращения мужа так рано он не ожидал. Мужчина, услышав шум, недоумённо высунулся в коридор, будто ожидал увидеть кого угодно, но только не Попова. На его лице сменилось сразу несколько эмоций, но одну Арсений считал абсолютно точно — Шаст пытался понять, кто именно вернулся домой. А то мало ли, вдруг произошёл обмен, и его горячо любимый муж учинил какой-нибудь скандал на прогулке и поспешил вернуться. Конечно, лучше бы без скандалов, но Антон всё равно наверняка был настроен на то, чтобы наконец-то увидеть своего Арсения, а уже только потом разбираться, что тот опять успел натворить.

      — Не тот, извини, — покачал мужчина головой, снимая ботинки. Антон поджал губы и понимающе кивнул, стараясь скрыть разочарование. — И чего ты такой взъерошенный? Боялся, что я не вернусь?

      — Было дело, — махнул рукой Шастун. — Что в итоге: решил чужую жизнь сильно не ломать, или Алёна намекнула, что кина не будет?

      — Всё и сразу, — признался Арс, хотя и понимал, что Антон говорил скорее в шутку, нежели всерьёз пытался задеть. Но от этого было не легче. Пусть он решил, что готов отпустить эту Алёну, сердце предательски ныло.

      — Арс… скажи мне честно, — Шаст прислонился спиной к стене и обеспокоенно уставился на мужа. — И я буду честным, потому что много об этом думал, пока тебя не было. Вот представь, если ты вдруг решишь остаться здесь… Я понимаю, что вряд ли, но просто представь. Если бы ты остался… ты бы хотел попробовать начать всё сначала с Алёной?

      — Хотел бы, — даже не раздумывая, выдохнул Попов и тут же пожалел, ведь Антон понимающе кивнул, но весь сжался. — Но ничего не выйдет, Шаст. Да и буду с тобой откровенным до конца. Я бы хотел вернуть свою прежнюю жизнь такой, какой она была до всего этого. Но с Алёной из вашей реальности это была бы лишь иллюзия того, чего я бы хотел, понимаешь? Она совсем другая. Не такая, как моя Алёна. И пытаться с ней строить что-то новое… даже если бы я рассказал, что я лишь пришелец не пойми откуда. Я бы напоминал ей о старых обидах, она… о том, какой жизни я лишился. Да и у неё уже есть мужчина. Я принял это и… готов отпустить, — Арс присел на пуфик и сжал голову руками, произнеся последние слова совсем тихо. В коридоре повисла тишина, ведь Антон усиленно переваривал всё сказанное мужем, даже не зная, как на это реагировать. — Она, кстати, сказала, что ты хороший парень.

      — А я думал, она меня ненавидит, — Шаст будто очнулся. Мужчина резко встрепенулся и донельзя удивлёнными глазами посмотрел на мужа. Тот лишь грустно усмехнулся:

      — Люди всегда ищут причины в невиновных. Я рассказал ей, какой ты на самом деле, и она начала видеть в тебе не только коварного разрушителя семей. Да расслабься, видел бы ты своё лицо!

      — Расслабишься с тобой, как же! Но я тебя понял. Спасибо за откровенность, — хмыкнул Антон и вернулся в спальню. Вымыв руки, Арсений проследовал за ним. Шаст уже сидел на кровати с ноутбуком на коленях и что-то читал. Он сильно хмурил брови и кривил губы, заставляя проявляться на лице довольно глубокие морщинки. Попов сел рядом и бросил быстрый взгляд на экран, но ничего понять не успел: Антон тут же захлопнул ноутбук, словно его застали за каким-то постыдным занятием.

      — Ты не только моей прогулкой был загружен, да? — спросил Арсений, всматриваясь в лицо мужа.

      — Листаю соцсети, смотрю, кто что писал про вчерашние съёмки, — признался Шастун, стыдливо покраснев. Мужчина снова открыл крышку ноутбука и показал на сообщения на экране. — Они что-то подозревают, Арс.

      — Я вчера всё же плохо отыграл, — грустно констатировал Попов, читая пост, оставленный на экране. Впрочем, ничего другого он не ожидал, ведь не мог же он идеально отыграть без должной подготовки другого себя, играющего кого-то.

      — Нет, что ты, — попытался переубедить его Антон, но звучало как-то не очень убедительно. — Просто они помнят о твоём обмороке прямо на съёмках, помнят о головокружении на концерте. Просто понимаешь… информация слишком быстро расходится, да и многие люди следуют за нами буквально по пятам. И они видят, что ты изменился. Начинают строить теории, что-то подозревать.

      — И что пишут?

      — Что ты выглядишь очень уставшим, — вздохнул Шаст, демонстрируя разные комментарии. — Они и правда думают, что ты заболел. Кто-то даже подозревает, что тяжело. Другие спорят, что всё нормально, просто тебе надо отдохнуть.

      — Ну вот с завтрашнего дня и отдохну, — Арсений еле заметно улыбнулся. — Если не сдохну.

      — Посмотрим, как ты заговоришь, когда я утоплю тебя в море, — буркнул мужчина и тут же широко улыбнулся. Арс тоже рассмеялся. Конечно, ему было страшновато лететь впервые в чужую страну, но эгоистичные мысли насчёт отпуска в райской стране всё больше захватывали разум, отодвигая на второй план его настоящую жизнь, где он такую поездку не мог себе позволить. Или же мог, но особо не видел в этом смысла, ведь главным в поездках семьи Поповых был не пафос, а душевность. Им могло быть хорошо даже в самой дешёвой гостинице, ведь они были вместе, а это уже был целый мир. Как ни странно, к этому сейчас возвращаться совсем не хотелось. Не хотелось и в своё тело, в котором Арс не был уже как будто целую вечность. И Арсений корил себя за это, ведь только сутки назад активно всему этому противился. Но предчувствие, что скорого обмена не избежать, стало накрывать мужчину с самого утра. Он безуспешно гнал от себя эти навязчивые мысли, заставляя нервничать не только себя, но и Антона, который ничего не понимал, но прекрасно всё чувствовал.

      — Арс, — укоризненно покачал он головой, когда мужья прошли один из досмотров в аэропорту, — ты сам с утра не свой.

      — Я уже недели две сам не свой, если не заметил, — неосмотрительно буркнул Арсений, но тут же осёкся. Было уже поздно, ведь Шаст ссутулился и как будто стал меньше и прозрачнее вдвое. — Прости, пожалуйста, опять не подумал. Самочувствие хреновое с утра, знаешь ли.

      — Обмен? — в глазах Антона загорелась не столько надежда, сколько тревога. Будто он настолько отвык от общения с собственным мужем, что теперь не знал, что вообще в случае обмена делать. Да и за чужого Арсения чисто по-человечески переживал. Но Попов счёл эти мысли глупыми. Ну не мог Шаст такое испытывать к своему горячо любимому спутнику жизни, просто не мог. Да и к нему самому тоже. Смысл был переживать за того, кто поселился в теле любимого мужа и вот-вот собирается наконец-то его освободить?

      — Боюсь, что да. Но не думай об этом, я не могу предсказывать их с высокой точностью. Может, просто мутит от волнения. Всё-таки первый полёт так далеко.

      — Хорошо, учту это, — кивнул Шастун и нервно поправил чуть отросшую за две недели чёлку. — Я буду рядом. Всегда буду рядом.

      Уже в самолёте Арсений почувствовал головокружение. Сначала он всё списал на банальную турбулентность, но самообманом долго заниматься не мог, ведь прекрасно знал, как именно его качает в самолёте обычно, и здесь было совсем иначе. Последнее, что мужчина запомнил, прежде чем провалиться в бесконечную тьму, были до смерти испуганные изумрудные глаза Шаста.

      «Всё будет хорошо. До встречи… Ушастик».

***

      Боль снова заполонила собой всё пространство. Арс уже так отвык от этого чувства, что был готов проклясть всё на свете за то, что снова ощутил его. Постепенно боль становилась всё тише, но полностью не отпускала. Было плохо, как физически, так и морально. Укол в руку добавил неприятных ощущений, хотя мужчина для себя решил, что, скорее всего, все эти ощущения он придумал сам, стараясь осознавать себя в своей реальности. На этот раз Попов ощущал своё тело целиком, чувствуя, насколько слаба каждая его клеточка. Неприлично и ничтожно, словно это тело не двигалось вообще никогда раньше.

      — Так жалко его… — раздался совсем рядом незнакомый женский голос, а приятная на ощупь рука огладила руку Арса. — Такой молодой, красивый… и уже не сможет ходить.

      — Если вообще очнётся, — вторил женскому незнакомый мужской голос. Благо, его обладатель за вторую руку Попова не гладил. — Очень плох в последнее время.

      Сказанное повергло Арсения в шок. Его не было в этом теле всего две недели, а ему уже ставят столь неутешительные прогнозы. И это после того, как он смог пошевелить целым пальцем! Да он больше всего на свете боялся оказаться парализованным и стать обузой для любимой жены и перестать быть всесильным супергероем и защитником для любимой дочки.

      — А я вот верю, что он очнётся, — бодро сказала женщина, продолжая гладить неподвижную руку Попова в месте укола, будто бы это должно принести облегчение в его страданиях. — Он борец. Да и красавчик. Он должен прийти в себя. Есть в нём что-то внеземное. Как жаль, что мы с ним встретились при таких обстоятельствах.

      — Всё равно планов на него не строй, — находившийся рядом мужчина вздохнул, хотя в его голосе слышалась грустная улыбка. — Если очнётся, будет овощем, скорее всего. Вряд ли даже говорить нормально сможет. И шевелиться тоже. Это страшное существование, не завидую его родным, если они у него есть.

      — Очень жалко, — вздохнула женщина. — Очень. Им такой ад предстоит пройти, если он очнётся, и всё будет так, как ты говоришь. Надеюсь, у него сильная семья.

      «Вы даже не представляете, насколько у меня сильная семья!» — хотел закричать Арс, но куда там — даже шевельнуться не мог. На самом деле ему было очень страшно, ведь жить той жизнью, которую ему сейчас напророчили эти двое из медперсонала, было возможно, но насколько тяжёлой будет эта жизнь для Алёны, Кьяры и… прежде всего для самого Попова. Он не сталкивался с такими людьми, каким ему, скорее всего, предстояло стать, так близко, что не мог даже представить. Будет ли он бормотать что-то бессвязное? Будет ли при этом всё понимать, но останется без возможности это как-либо выразить? И ведь Алёне придётся, возможно, на долгие годы, взвалить на себя непосильную ношу в виде поломанного мужа, который будет как ребёнок. Только вот ребёнок однажды бы вырос, научился бы многому… а такой муж вряд ли когда-нибудь смог бы измениться.

      Арсению было плохо. То ли от того, что ему только что вкололи в руку, то ли от осознания, что если он всё же сможет очнуться, то его любимый Огонёк будет вынуждена страдать. А Арс не хотел, чтобы она страдала. Его любимая женщина должна быть счастлива, а с таким мужем под боком она точно счастлива не будет. «Да сука… — безысходно думал Попов, не понимая, ни какой сейчас час, ни тем более, какой день. Казалось, он лежал в этой больнице уже долгие годы, а, может, и всю свою сознательную жизнь. — Мой выбор… Чтобы Алёна могла полноценно жить, мне лучше будет уйти. А Кьяра… мой любимый Лучик, ведь она лишится детства. Будет меня бояться или же… ей придётся помогать Алёне ухаживать за мной. А ей всего семь. Она будет меня ненавидеть. Над ней будут издеваться в школе из-за меня… Надо будет просто уйти. Так будет лучше для всех! Лучшее, что я могу сделать для своей семьи. Да, им будет больно какое-то время, но не будет ли им больнее, если я буду абсолютно беспомощен?»

      — Привет, Арс, — вдруг нарушил фоновый шум голос Антона. — А я к тебе.

      «Блядь, Шаст!» — Арсений настолько закопался в собственных мыслях, что не слышал, как к нему пришёл друг. Но раз пришёл, значит, всё ещё жив. Это несказанно радовало, но и заставляло задуматься, чего именно выжидают эти люди. Быть может, Шастун стал осторожнее, а вместе с ним теперь ходит по несколько охранников? Тут же стало стыдно, ведь Арс вспомнил о своём долге перед другом. Ведь только он один мог спасти его от угрозы в лице тестя. И вопрос финального выбора снова завис в воздухе.

      Антон больше не проронил ни слова, а просто устроился на стульчике у койки Арса и крепко сжал его руку в своих. «Что за выкрутасы, Шаст?» — промелькнула мысль в голове Попова. Как же ему хотелось пошевелить мизинцем, как в тот раз, когда его перенесло обратно, стоило обрести контроль хоть над малейшей частичкой своего тела. Шаст, видимо, рассчитывал, что друг снова пошевелится, и просто молча сжимал его руку, стараясь не упустить ни малейшего движения.

      — Антон Андреевич, время посещения закончилось, — раздался вскоре голос из коридора.

      — Хорошо, иду, — голос Шастуна казался каким-то чужим. Он встал со стула и на прощание погладил кисть руки Арсения. — Люблю тебя, Арс. Пиздец, как люблю, — прошептал мужчина и быстро удалился из палаты.

      Дни медленно тянулись один за другим. И каждый новый день был подозрительно похож на предыдущий. С предполагаемого утра что-то кололи, после чего становилось невыносимо плохо, а потом приходил Антон и молча держал Попова за руку, в начале своего визита здороваясь, а в конце признаваясь в любви. Алёна не приходила вообще, и это Арсения пугало. Всё ли в порядке с его Огоньком? Всё ли в порядке с Кьярой? Неизвестность всегда пугала хуже плохих вестей. Ведь когда что-то случилось, то всё уже чётко и понятно, а в неопределённости есть надежда на то, что всё может сложиться хорошо. Именно поэтому после такой неизвестности принимать суровую реальность гораздо тяжелее. Арс мысленно готовил себя сразу к нескольким исходам, только вот ни один из них не спешил сбываться, и в какой-то момент мужчина даже сбился со счёта, сколько же дней уже длится эта убивающая последние нервные клетки неопределённая рутина. Укол, разговоры медперсонала, молчаливый Антон с его горячими руками. Снова укол, опять разговоры, Антон. Сколько можно? Арсений всё пытался хоть как-то подать знак, который бы изменил всё в одночасье, но тщетно.

      Возникали мысли и об Антоне из той параллельной реальности, в которой он сейчас наверняка хорошо проводил время со своим мужем на Мальдивах. Конечно, эти два любящих сердца заслужили совместный отдых, но Попов не мог понять, то ли его терзала зависть, то ли это всё же были лёгкие уколы ревности. Мужчина действительно не понимал, в какой именно момент в его мыслях стало так много чужого Шаста. А, может, не такого уж и чужого. О нём почему-то хотелось думать, хотелось узнать, как он там. Арсений не хотел признаваться себе в истинной причине собственных мыслей, хотя уже начал подозревать. И снова он ругал себя, стыдился, но почему-то не мог выкинуть того Антона из головы.

      «Когда же это всё закончится?» — отчаянно думал мужчина о днях, проходивших, как под копирку. В какой-то момент Арс даже поймал себя на мысли, что ему уже даже плевать, чем всё это закончится, лишь бы прекратилось уже. Но, как говорится, бойся своих желаний. В один из дней почти сразу после укола Арсений почувствовал прикосновение маленькой ладошки к своей руке.

      — Папочка… пожалуйста, открой глаза.