Где-то в кроне дерева вскрикнула спросонок птица. Настя вздрогнула.

— Тебе холодно? — встревожился Антуан.

Ответить она не успела — зашуршали кусты, и на поляну вышли полуодетый Ивес с забинтованным плечом, невозмутимый Ламберт и Деми с полным котелком.

— На русалок не нарвались? — полушутливо поинтересовалась Настя. — Или… кто здесь у вас ответственен за то, чтобы топить людей?

— Чаще всего за это ответственны глупость и слишком крепкое вино, — серьёзно ответил Ламберт. — Русалки живут в морях, в реках — ундины. Но они мало контактируют с людьми и редко бывают злонамеренными. Во всяком случае, не чаще, чем сами люди.

— Так-то можно перечислить немало тварей, которые могут затащить человека в воду, — добавил Ивес. — Но в таком ручье утонуть трудно при всём желании.

— Ладно, вернёмся к тому, на чём прервались, — напомнил Антуан. — Мы перечислили шалфей, безоар, жабий камень, гагат и красную амальгаму. Что из этого у нас есть с собой?

— Я прихватил с собой навеску шалфея, — первым отозвался Деми, — только не подумал второпях, что одной навески маловато будет. Хотя если через дымарь…

— Ну, гагат я уже показывал, — вступил Ивес, — и безоар у меня тоже есть, таскаю с собой на всякий случай. Только не индийский, конечно.

— Да, индийский бы лучше, — согласился Антуан. — Ну, а я таскаю с собой буфонит, тоже на всякий случай.

Он вынул из сумки крохотную коробочку, а из неё — ярко-синий камень размером с горошину.

— Я никогда не видел таких крупных! — удивился Ламберт.

— А вот амальгаму никто из нас чисто случайно с собой не таскает, — констатировал Деми.

— Вам разрешено носить с собой редкие материалы? — искренне удивилась Настя. — У нас за это можно схлопотать выговор… — затем, подумав, спросила: — А насколько экзотические ингредиенты составляют эту вашу амальгаму?

— Это соединение ртути и меди, — пояснил Антуан. — Если в вашем мире алхимия продвинулась так же сильно, как и техника, то, возможно, у вас он доступнее, чем у нас. А насчёт редких материалов — мы же не на городской бал их таскаем! Мало ли с чем можно столкнуться на задании…

— А если кто-нибудь увидит ваши запасы и начнёт задавать вопросы?.. Ах, точно, у вас же нет режима секретности, — вспомнила Настя. — Ртуть и медь, думаю, достанем, этого добра у нас вроде хватает. Что насчёт шалфея?

— А что, у вас это растение встречается редко? — удивился Антуан. — У нас оно широко распространено, лекари его от кашля прописывают. Так-то, конечно, доза, рассчитанная на кодриллу, для дракона наверняка будет мала.

— Да прямо здесь его полно, — добавил Деми. — Давайте я наберу охапку, пока вы отдыхаете!

— Вода закипела, — заметил Ламберт. — Я могу сварить кофе.

— Да нет, шалфей и у нас на каждом углу, — усмехнулась Настя. — Вот и решила уточнить, с какой стороны вы предпочтёте его брать — со своей или с нашей.

Посмотрев на котелок, она после некоторого раздумья сказала:

— А давайте. Как раз не планировала сегодня спать.

— Интересный вопрос, — задумался Антуан. — С одной стороны, эффективность нашего шалфея доказана. С другой стороны, дракон-то ваш. Наверное, лучше взять и то, и другое

— Минутку, запишу, — выудив из рюкзака телефон, девушка открыла заметки и начала быстро набирать. — Сушить будем или так везти? И продиктуй мне по буквам, как называется амальгама… и какой её объём нам нужен для полного счастья.

— Нет, сушить нет нужды, нам ведь его не хранить, а дыма от свежего будет даже больше. По количеству, в пересчёте на свежую, это будет примерно одна либра. Красная амальгама — это тетрайодомеркурат меди, его должно хватить и двух унций. Ну, и про безоар запиши — может, найдётся индийский, он качественнее.

— Ох уж мне эти ваши внесистемные единицы… — пробормотала себе под нос Настя, ставя против слова «либра» восклицательный знак, чтобы не забыть выяснить, что это. — Индийский обещать не могу — мы камнями, как я уже говорила, не пользуемся, так что, скорее всего, придётся везти из-за границы, а это несколько часов, могут и отказать.

Между тем Ламберт отставил в сторону котелок, с которым возился до сих пор. Постелил прямо на траву белую салфетку, расставил на ней чашечки. Над поляной поплыл аромат свежесваренного кофе.

— Кстати, чуть не забыл, — спохватился Антуан, — гагат, буфонит и амальгаму надо растереть в порошок. В крайнем случае раздробить, чем мельче, тем лучше. Боюсь, у нас здесь лабораторной мельницы не найдется.

— Теперь понимаю, что чувствовала моя мама, когда мы в ночь глухую делали мне поделки на труды… — дописывая, хмыкнула Настя.

— Твоя матушка по ночам учила тебя рукоделию? — удивился Антуан. — Почему?

Девушка обернулась к нему с искренним непониманием в глазах. А затем хлопнула себя по лбу.

— Прости, забыла, где нахожусь. Как объяснить-то… У нас в образовательной системе есть такой предмет, как трудовое обучение. Это, конечно, можно назвать рукоделием… но в очень, очень извращённом виде. Наклеивание семян на бумагу, раскрашивание яиц акварельной краской, и, конечно же, создание художественных композиций из безумно дорогих материалов, которые ещё попробуй где-нибудь отыскать. И если композиция недостаточно красива и искусна, то ученик теряет право считаться отличником, будь он хоть сколько угодно умным. Поэтому практически всем, кто претендует на высокий балл, ваять шедевры помогают родители. А вспоминают о том, что на урок нужно принести поделку, дети обычно этак в полночь накануне. А о том, что в эту самую поделку обязательно надо включить некий элемент, — где-то так на половине сделанной работы, а то и ближе к завершению… Ты только не подумай ничего, я вовсе не в обиду сравнила нашу ситуацию с этой!

— Должен сказать, что я почти ничего не понял, — покачал головой Антуан, — кроме разве что того, что у вас есть система школьного обучения. Это хорошо. У нас есть университеты, а вот с детьми… обычно детей учат родители. Ну а то, что про самое важное вспоминается в последний момент, — это да, почему-то так часто бывает.

К костру подошёл Деми с охапкой травы в руках. Ивес вытряхнул прямо на землю содержимое своей сумки, протянул её Деми:

— Запихивай сюда!

— Я бы посоветовал пить кофе, пока он не остыл, — напомнил Ламберт. — У холодного и запах, и вкус уже не тот.

— Вам-то не стоило бы, — заметил Антуан. — Вздремнули бы пока, до рассвета.

— Ты думаешь, мы бы уснули? — рассмеялся Ивес. — Мы бы все равно ждали твоего возвращения. Интересно же, как это всё сработает!

— Мне тоже очень интересно, — Настя нервно хихикнула и потянулась к одной из чашек. — А у вас тут всё-таки мило. Если б в нашу Зону кто-нибудь вот так свалился из другого мира, то почувствовал бы себя, как во вражеском лагере. Надо бы аккуратненько внедрить кое-какие реформы, как раз на волне нынешней политической ситуации высок шанс, что их примут…

— Справедливости ради — первым к вам свалился как раз я и никакой враждебности не ощутил, — возразил Антуан. — А с другой стороны, зачем встречать враждебностью того, кто не представляет угрозы? Среди аномальных существ нашего мира достаточно таких, кто не вредит людям, — и мы их не трогаем.

— Так тебя же не в саму Зону угораздило, — хмыкнула она. — Попади ты под пристальное внимание наших учёных — и тебя бы завалили вопросами: кто, откуда, зачем, почему… Взяли бы с тебя десяток образцов и с каменными лицами уверяли бы, что не желают тебе зла, — Настя сделала паузу. — «Квазар», вообще-то, за всеобщее равенство. Только добивается он этого равенства через пень-колоду: уютно и спокойно задержанные у нас начинают себя чувствовать только спустя пару дней, когда от них наконец отстают исследователи…

— Ну, если у вас так принято, можешь взять у меня какие-нибудь образцы, мне не жалко, — усмехнулся Антуан. Поставил пустую чашечку на импровизированный стол.

— Ну что же, время идёт. Не пора ли нам?

— Вообще говоря, у нас сейчас тоже ночь, — Настя посмотрела сначала на экран телефона, потом на Антуана, — и я сомневаюсь, что нам стоит пытаться проводить над драконом какие-то манипуляции в темноте, если мы всё ещё рассчитываем после встречи с ним остаться целыми и невредимыми.

— Согласен, — кивнул Антуан. — Большинство тварей видят в темноте лучше людей, так что лучше не лезть к нему до рассвета.

— Тварей? — переспросила Настя. — Между прочим, им было бы обидно такое услышать.

— В вашем мире это слово считается обидным? — уточнил Антуан. — Интересно. Слово как слово, указание на тварную, то есть животную суть этих существ, в отличие от сущностей более тонких, вроде призраков. Кроме того, неразумное существо не может обидеться, а разумных среди них практически нет. А как вы называете… объекты, изучаемые вашей организацией? Должен же быть какой-то собирательный термин.

— Разумное, неразумное, а что-то да понимает, — заметила девушка. — Упыри — если они сыты, конечно — безумно любят, когда их гладят по голове, а вот если начать на них кричать, могут намеренно перестать слушаться или даже напасть. Хотя, казалось бы, было б там что в голове… В самом общем виде мы своих подопечных называем просто — аномалии или аномальные. Если живой — субъект, если неживой — объект. Гуманоидов — да и в целом разумных существ — часто зовут задержанными, хотя если вникать в истоки, то это не совсем правильно — задержанными называются те аномальные субъекты, которых мы помещаем в камеры контроля лишь на время, чтобы обучить их использовать свои способности, и затем отпускаем. Но едва ли об этом сейчас кто-нибудь помнит.

— Что же, доброе слово и кошке приятно, — согласился Антуан, — но это не значит, что кошка в полной мере понимает смысл слов. А вообще, похоже, что вам приходится сталкиваться с большим разнообразием, чем нам. Кстати, про неразумных животных — как ты перенесла дорогу? Насколько я смог заметить, у вас там верхом не ездят, а без привычки это достаточно утомительно.

— Не сахарная, не растаю, — махнула рукой Настя. — На адреналине — так тем более. Завтра, может, конечно, с кровати встать не смогу… Но это не только из-за лошади — я за сегодня со всеми этими приготовлениями и пешком километров пять точно набегала.

— Это меньше полутора лье, — прикинул Антуан. — Я бы не сказал, что это много. Хотя, конечно, зависит от привычки. Вон, Деми, наверное, тоже с ног валился бы. Как получил стальной значок, так на тренировочной площадке, кажется, ни разу не показывался.

— Неправда, — обиженно возразил Деми, — я туда регулярно хожу!

— Ага, регулярно, — согласился Ивес, — раз в год.

— Ну, я в спортзале тоже частенько бываю, — заметила Настя, — смотрю, как другие тренируются. Интересно, порой даже зрелищно. А мои русалки вообще такую красоту вытворяют… — она усмехнулась. — Польза для общества не в этом измеряется. Моя подруга, например, далека от спорта настолько, насколько это только возможно. Но по составленным ею словарям некоторых древних языков работают археологи по всему земному шару.

— А как же «в здоровом теле здоровый дух»? — Антуан рассмеялся и тут же мягко добавил: — Ты не обижайся! Я совершенно не хочу задеть ни Деми, ни тем более тебя. Разумеется, у каждого человека есть свои сильные стороны, и не все должны уметь шпагами махать, кому-то надо и просто думать.

— У нас есть целый отдел, считающий, что сила важнее ума, думаешь, у меня ещё не выработался иммунитет к таким подколам? — усмехнулась Настя и посмотрела на экран телефона. — Интересно, а без интернета он мне покажет, когда, собственно говоря, у нас рассвет, и нужно будет выдвигаться? — что-то потыкав, она хмыкнула в пространство. — Между четырьмя и пятью… Но, думаю, отправиться можно и раньше — пока созвонимся, пока доедем…

— Это у вас часы? — заинтересовался Деми. — Но вы этим вроде пользовались, как доской для записей.

— А ещё его можно использовать как вычислительную машину, календарь, почтового голубя и… собственно говоря, устройство для общения на расстоянии, — улыбнулась девушка. — Довольно многофункциональная вещь, одно из лучших изобретений моего мира. Правда, здесь, где нет наших глобальных сетей, добрая половина его функций недоступна.

Она пересела поближе к Деми:

— Можете сами посмотреть.

— И с такими возможностями вы ещё завидуете магическому шару! — ахнул Деми. Осторожно взял телефон, внимательно оглядел со всех сторон. — Я тут ничего не сломаю нечаянно? На что тут можно нажимать?

— Зависит, конечно, от степени талантливости, но теоретически — сломать не должен, — хмыкнула Настя. — Нажимать можно на всё — без связи будет довольно трудно нарваться на неприятности.

Она показала, как пользоваться сенсором и кнопкой выхода, и невольно рассмеялась, поймав его восторженный взгляд:

— Но, на самом деле, завидовать мне есть чему — даже в нашем мире есть места, где он бесполезен. К тому же, телефон может разрядиться и вообще перестать работать. С вашими артефактами такого не происходит.

— Но возможности магического шара не так уж велики, — возразил Деми. — С его помощью можно увидеть знакомого вам человека, известный вам предмет, или заглянуть в знакомое место. И вообще, работать с шаром надо учиться, это требует навыка и определенного мастерства. Можете попробовать, кстати!

Он протянул Насте небольшой, но довольно увесистый шар зеленоватого стекла.

— С телефоном тоже надо хорошо знать, что тебе нужно. Читать мысли наша техника пока не научилась, — заметила Настя, осторожно принимая шар из его рук и разглядывая его. — Я не так-то много всего у вас тут знаю. Даже если предположить, что история и география в наших мирах совпадают, почти все знакомые мне места, скорее всего, ещё не существуют. Что он покажет, если я подумаю о чём-то из будущего?

— Ничего, — не раздумывая, ответил Ивес.

— Или то, что сейчас находится на том месте, где будет находиться та вещь, — предположил Ламберт. — Только надо ещё помнить, что дальность действия у него ограничена.

— Ты можешь для начала попробовать увидеть лабораторию Деми или свою лошадь. Или хоть эти развалины, они близко, это попроще будет, — пояснил Антуан. — Обхвати шар ладонями и подержи так, чтобы он согрелся, а потом всматривайся в него и представляй то, что хочешь увидеть!

Следуя его инструкциям, девушка принялась сверлить шар сосредоточенным взглядом. Когда в нём начали вырисовываться первые контуры, она с трудом сдержалась, чтобы восторженно не запищать и сохранить концентрацию. Когда наконец удалось добиться нечёткого, но относительно полного изображения, она торжествующе улыбнулась и заметила:

— У нас тоже есть подобный артефакт. Правда, у него и радиус действия пошире, и активировать его проще — достаточно просто назвать то, что нужно увидеть. Но уход за ним, конечно…

— Это что же такое? — заинтересовался Деми. — И почему же вы говорили, что у вас трудно найти нужного человека? И кстати, что это у меня сейчас открылось?

— Повторюсь, ухаживать за этим блюдечком — чёрт ногу сломит. Чтобы оно показывало картинки, надо на него положить яблоко, строго соответствующее определённым параметрам. Только за то недолгое время, что я занимаю должность мифолога, мы этих яблок перепробовали мешка три, и подошло из них только одно. И какая-то скотина после эксперимента его съела… — Настя настороженно покосилась на экран телефона, но тут же выдохнула: — А, это антивирус. Доступ к огромному информационному пространству имеет свои минусы, и один из них — возможность случайно подцепить на телефон что-нибудь, что его сломает. Эта штука ищет вредоносные объекты и сообщает о них…

За обменом научно-техническими знаниями незаметно пролетело полтора часа. Наконец, в очередной раз взглянув на время, Настя вынесла вердикт:

— Пора.

Все посерьёзнели. Антуан встал, посмотрел на небо, уже заметно посветлевшее. Надел перевязь со шпагой, повесил на плечо сумку. Вторую, набитую душистой травой, просто взял в руки. Повернулся к своим спутникам:

— Я вернусь через четыре часа, за это время и у нас рассветёт. Ну, вы знаете, что надо делать, сами справитесь.

— Ты-то вернёшься, а вот Анастасия останется там, — вздохнул Ивес. — Заходите к нам ещё, мы вам организуем встречу получше этой!

Ламберт опять изобразил свой полупоклон, изящный, словно балетное па.

— Очень приятно было познакомиться, мадемуазель Анастасия! Благодарю за столь познавательное общение и желаю успеха в вашем мероприятии!

Деми уже возился со своим устройством. На миг оторвался от своего занятия, оглянулся на Настю:

— Я тоже буду рад, если вы заглянете к нам снова! Мне ещё так много надо у вас спросить…

— Мне уже страшно! — рассмеялась девушка. Бросив телефон в рюкзак, она подошла ближе к Деми. — У меня, кажется, тоже много вопросов. Из чего у этой штуки аккумулятор, например…

— Аккумулятор? Накопитель? — удивился Деми. — Интересное слово, надо использовать… Если вы имеете в виду запас силы, от которой оно работает, так вот где он хранится!

Он открыл деревянный ящик и вынул блестящий золотистый цилиндр размером с литровую банку. Насколько Настя могла разглядеть, пространство между ящиком и цилиндром было набито соломой. Из деревянной крышки цилиндра выходил золотистый же штырь, от которого тянулся шнур.

— Я в них накапливаю импульс от молнии, через молниеотвод, — пояснил Деми, — подсоединяю сразу два десятка банок. Вы же знаете, что такое молниеотвод?

— Знаю, мы тоже от молний энергию получаем, — усмехнулась она, с любопытством разглядывая цилиндр и раздумывая о том, стоит ли интересоваться, как это работает. — Предлагаю к следующей встрече подготовить с вашей и с моей стороны систематизированный список вопросов, чтобы сесть и обсудить всё основательно.

— Это будет просто замечательно! — просиял Деми. — Я сегодня же начну продумывать вопросы.

Антуан подошёл к «постаменту», обернулся к Насте, протянул ей руку.

Девушка сбросила с плеч камзол и аккуратно положила его на бревно.

— Спасибо, но дома мне это, думаю, не понадобится. Ну… до свидания! — улыбнулась она стоящим поодаль мужчинам и вложила свою ладонь в руку Антуана.