У Антона в квартире рядом с вытяжкой — чистой, сверкающей новеньким хромом — целых две полки под кофе.

Из Африки, Мексики, все сорта Арабики. Роскошный набор, подаренный коллегами — зерна разной степени обжарки. Аккуратные баночки неаккуратно свалены друг на друга вперемешку с крафтовыми пакетиками. Если протянуть руку и коснуться, то проедутся с хрустом по рассыпанному бог знает когда сахару, который стереть все не хватает решимости.

Кофе Антон с подросткового возраста любил. Гордился, что в свои семнадцать, мог пить кофе «настоящим», без молока и сахара, чувствуя все богатство вкуса. В девятнадцать задирал совсем по-детски нос, глядя на то, как одногруппники покупают переслащенные «кофейные напитки» — как их называет отец, — а он пьет черный и горький. Нос задирался только выше, когда именно его просили выбрать подарки для преподавателей. Тогда же Антон начал разбираться и в коньяке.

Гордости в Антоне было тогда больше, чем кофейных упаковок на полке. Сахара рассыпанного тогда не было, он появился уже потом — когда Антон задвигал подальше, к самой стенке, небольшую жестяную коробочку.

Антону кажется, что резкий, пряный и кричащий о своем богатстве запах кофе из открытого шкафчика не может перебить легкий и мечтательный аромат молочного улуна.