Если бы Панца попросили поучаствовать в каком-нибудь социальном опросе и сказали охарактеризовать своего соседа по квартире, Панц не сразу бы нашел слова.

      Первый год Панц даже не знал имя своего соседа. Их графики бодрствования почти не пересекались, к тому же Панц почти всегда бегал на подработки, не бывая в квартире. Если они – оба уставшие, в полусне – пересекались на кухне или сталкивались у туалета, кивая друг другу, Панц мысленно аплодировал себе за успешное социальное взаимодействие.

      Второй год стал легче. Панц нашел постоянную работу, но начал учебу, так что все еще был перманентно уставшим. В первые месяцы денег не хватало и Панц предложил объединить бюджеты в отношении продуктов и предметов первой необходимости, тогда же и запомнив имя своего соседа. Уилбур, его сосед переживал не лучшие времена, так что согласился.

      Уилбур был музыкантом, и у него была своя начинающая группа. Панц ничего не понимал в музыке, но песни Уилбура были приятными, и Панц желал ему удачи. Она была ему нужна, учитывая, что именно в этом году Уилбур рискнул бросить работу, оставшись на уже имеющемся пассивном доходе от группы, и уделить основное внимание группе.

      За второй год Панц стал чаще общаться с Уилбуром, но все их разговоры сводились к бытовым темам. Панц обращался только по делу – по жизни будучи таким человеком – а Уилбур был слишком занят делами группы – которые все не улучшались.

      Третий год был самым активным и открыл Панцу не только Уилбура, но многих его нынешних близких товарищей. На третьем году прошла вечеринка, на которой Панц ближе познакомился со своими коллегами и их близкими, также приглашенными на вечер. Панц открыл для себя социальные взаимодействия по новой, и с тех пор ни один его день не был тихим. Как и пространство его с Уилбуром квартиры.

      Панц знал Уилбура три года, не смотря на занятость и ненадобность общения, Панц все это время наблюдал. Уилбур пах сигаретным дымом и в дни, когда запах становился более явным, между его бровей пролегала складка, а сам он ссутулившийся уходил сидеть на краю балкона. Уилбур никогда не доедал еду полностью сразу, даже когда хотел есть, он съедал основную часть, но только через время доедал остатки – Панц подозревал, что так было заведено в его семье. Уилбур использовал много косметики, чтобы его лицо всегда оставалось чистым, а руки нежными, но ненавидел мыться, он мог неделями использовать сухой дезодорант, только обновляя одежду. Уилбур не мог есть рыбу, он как-то понимал, что рыба есть в квартире, даже если запаха не было, и не мог находиться внутри. Уилбур мог часами бездумно перебирать аккорды на своей потрепанной гитаре, а затем без какой-либо явной причины сорваться и убежать в неизвестном направлении, и не важно какое бы было время суток. Уилбур мягко улыбался и тянулся поправить очки, даже когда они были не на нем, он смеялся, прикрывая рот рукой, и натягивал рукава свитера, закрывая пальцы, его эмоции могли меняться так быстро, что было невозможно уследить.

      Если бы Панца попросили поучаствовать в каком-нибудь социальном опросе и сказали охарактеризовать своего соседа по квартире, Панц – обязательно жирными большими буквами – написал бы громкий.

      Это было до четвертого года, когда Панц познакомился с семьей Уилбура, приехавшей поддержать его на одном из концертов. Это была не вся семья, а только младший брат и мать – и Уилбур сказал, что они самая громкая часть семьи, но все же. Хоть близкие Панца, в том числе Уилбур, не самые тихие люди – скорее наоборот - Панц не был готов к напору. Барабанные перепонки Панца болели, но это короткое взаимодействие раскрыло Уилбура с новой стороны. Панц надеялся узнать Уилбура еще лучше.

***

      На четвертый год жизни со своим соседом Панцем Уилбур едва начал узнавать его. Из бедной семьи; есть младший брат; бросил учебу и пошел работать, работал почти во всех сферах, где не требуется образование, пока не вышел на нелегальные заработки; сейчас вернулся к обучению и паралельно работает в Корпорации мечты; хорошо обращается с финансами, но не умеет готовить; очень наблюдателен, но бесхитростен, очевиден.

      Если бы Уилбура попросили поучаствовать в каком-нибудь социальном опросе и сказали охарактеризовать своего соседа по квартире, Уилбур не задумываясь написал бы единственное слово. Верный.

      Может поэтому Уилбур так долго тянул. Но, после встречи с Дримом, решение было очевидно. Панц был верен, но не Уилбуру.

***

      Если бы Панца попросили поучаствовать в каком-нибудь социальном опросе и сказали охарактеризовать своего соседа по квартире, Панц с улыбкой не доходящей до глаз написал бы: «К черту социальные опросы».