Внутри шумно, душно, а маска ощущается второй неестественной кожей, так что, найдя удачный момент, Дрим ускользает на балкон — и это такое клише — но там уже кто-то стоит.

      Маскарад не обязывает прятать свою личность до неузнаваемости, да и при надобности назваться никто не запрещает. Но многим участникам нравится антураж таинственности и сокрытия личности; настолько, что организаторы даже придумали как изменять голоса участникам.

      Дриму же раньше было без разницы, и он приходил на обязательное мероприятие в собственной постоянной маске, чем правила, конечно, соблюдал, но и обличал он себя с первых секунд, попадая под прицел бесконечных поддразниваний. Сейчас же маскарад для Дрима как глоток свежего воздуха. Кто бы мог подумать, что, чтобы спрятаться понадобиться не только маска, но и целый маскарадный костюм.

      — Располагайся. Все свои.

      Голос участника и близко не знакомый — отдает хрипотцой, будто горло простуженно, а интонации резкие — но так и должно быть, так что Дрим подавляет первичное недоверие, зная, что под искажением сокрыт один из друзей.

      — Что ты здесь делаешь? Пропускаешь внутри все веселье.

      Дрим небрежно опирается спиной на перила балкона и качает головой в сторону дверей, откуда только-что пришел.

      Участник пожимает плечами — движения ленивые, но не уставшие, а плавные, что не удивительно, все здесь отличные бойцы — едва поворачивает голову, скорее, чтобы Дрим понял, что на него смотрят, чем действительно нуждаясь в этом.

      Огромная голова северного оленя, искоса смотрящая на Дрима, внушает определенные чувства.

      — Это они пропускают все веселье, находясь внутри.

      Дрим издает показательно удивленный звук.

      — В самом деле? И как же ты веселишься, северный олень? Скачешь со своими собратьями до северного полюса и обратно?

      — Нет уж. Это твоя прерогатива.

      Участник в костюме оленя издает хриплую усмешку, и она тонет в ярком открытом смехе Дрима.

      Еще не отсмеявшись он хрипит:

      — Это в точку.

      Дрим перестает смеяться и говорит серьезным голосом, разворачиваясь лицом к перилам и раскинувшейся внизу темноте.

      — Но все же. Тут особо нечем заняться, кроме созерцания пустоты.

      Пустота поглощает Дрима настолько, что он не замечает, как северный олень отходит, а затем возвращается — вокруг начинает играть музыка — и олень мягко — еще и потому что костюм сделан из шерсти — берет руку Дрима — в свою очередь обмотанную жесткими бинтами — и вытягивает из транса.

      — Потанцуешь со мной?

      Дрим все еще обрабатывает информацию об изменившемся окружении, поэтому он выдает единственный закономерный ответ.

      — Это Mellohi играет?

      — Да.

      Дрим делает одно долгое моргание, переводит взгляд на свою руку, сплетенную с участником в костюме северного оленя, затем на самого участника, открывает рот, чтобы ответить, как бы ответил Дрим, но останавливается и импульсивно говорит другое.

      — Ты ведешь.

      Дрима сейчас нет. Сейчас есть участник в костюме северного оленя и участник в форме ярко-синего нечто. Дрим мог отдохнуть, не принимать решения, повеселиться.

      — Тогда поспевай за мной.

      Это была новая роль для Дрима — безопасный вызов, он давно не позволял себе ответить на хороший вызов.

      — Буду стараться изо всех сил.