— Дэрэк, представляешь, кого Аль Помощником назначила?

Я с любопытством смотрю на Дейзи.

— Эске! Нашего с тобой мучителя! Улестила, упросила и уже в Корх уволокла!

Вот это новость!

— И старый придира согласился?

— Мало того! Расцвёл, словно эстелия! Моя принцесса, я буду служить тебе верой и правдой! Жизни не пожалею и в замок перейду жить!

Молодец, доченька! Мало того, что сняла с папы вечную головную боль, так и друга заполучила.

— А Сантию попросила стать Владычицей кухни в Корхе. Теперь у Арвэ соперница появится!

— Дочь Эске хорошо готовит?

— Пальчики оближешь! Чувствую, в гости к Ариэль пол-Оржа будет заходить!

— Стэн особенно!

Мы рассмеялись.

— Дэрэк, из всех нас один сын Аржэна нормально питается — завтрак, обед и ужин, как положено! Все остальные — это кошмарный сон кухарки! Ладно, девочки — пирожками запасутся и унеслись! Мы с Эльги стараемся, конечно, но толку мало. Дани у бабушки ест чаще, чем в Орже. А некоторым завтрак в постель таскают…

Та-ак. Слухи уже поползли…

— Дейзи, хочешь, тебе завтра принесу? Чтоб не дулась?

Жена хохочет:

— Дэрэк, не поможет! Тут ведь главное не сам факт, а его виновник! На твоём месте мечтали бы оказаться все женщины Саора! Как представлю картину — суровый король в полном облачении, с его шикарной гривой склоняется с подносом…

Я прыснул:

— Лохматый, полуодетый и с обалденной улыбкой.

У нас с Дейзи договорённость. Наши с Джэдом взаимоотношения не обсуждаются. По крайней мере, всерьёз. Допустимы только подобные шутки. Лёгкие, не напрягающие.

Иногда я испытываю чувство вины. Моя принцесса не заслужила того положения, в котором оказалась. Когда полюбив, я ошибочно решил, что люблю нежную кроткую девушку… в то время как своё сердце навсегда отдал своему грубияну-проводнику.

Судьба иногда тоже шутит — очень жестоко.

— Я сегодня Дани не видел. Он на Посвящении был?

— Они с Элией на галерее уединились, потом к Ариэль заглянули и к Соркен умчались. А сейчас, думаю, уже в Паджере.

— Как тебе будущая дочка?

— Славная. Дани не на шутку увлечён.

Я невольно поморщился:

— Хотелось бы слышать иное слово.

Дейзи склоняет голову:

— Дэрэк, кроме легендарной, есть ещё и обыкновенная любовь. Попроще.

Нет, милая. Есть просто любовь. Легендарной её делают обстоятельства. Не будь Мариника, Нергала и Скера — разве стали бы иными отношения, о которых теперь почему-то сложили легенды?

«Знаешь, когда я признался себе, что люблю Дэрэка? Не когда вытаскивал из тьмы, не когда он закрыл меня… А когда он врезал мне от души — за то, что позволил ранить себя в Артреске. И царапина-то была пустяковая, и Грани никакой не было, и подвигами не пахло. Был разгневанный мальчик, сказавший мне… чёрт, на язык Саора и не перевести! Что я обязан думать о себе потому, что обо мне думает он…»

Я не хочу, чтобы мой сын «увлекался». Соглашался на любовь «попроще». Не надо Грани и жестоких испытаний. Только пусть с ним рядом будет человек, с которым даже звёзды вечности покажутся просто прекрасными созвездиями.

Но Дейзи я этого не говорю. Я и так доставил ей много боли.

А ещё — она не бессмертна. В отличие от меня.

Последние два месяца я ловлю себя на недостойной мысли. Мне было бы легче, если бы моя жена искренне влюбилась — в человека, что наконец-то оценит её по достоинству. Не в выдуманный образ, не ища утешения от первой несчастной любви. Чтобы стала счастливой. Поняла, как это — отдать своё сердце и получить взамен целый мир.

Я виноват. Во всём. В том, что, заблуждаясь сам, обманул её. В том, что сейчас вижу в ней лишь мать моих детей. Что никогда не доверял ей полностью, что не смог стать ей образцовым мужем, причинил столько страданий…

И главное — я не хочу её близости. Меня к ней не влечёт. Совсем.

Я теряю голову от одного взмаха длиннющих ресниц, оттеняющих невероятную синеву любимых глаз, еле уловимый наклон шеи наполняет моё тело предвкушением. Готов по малейшему разрешающему жесту наброситься и овладеть, а просьба «прекрати…» давно стала командой к действию… И не испытываю абсолютно ничего при виде прекрасной девушки, открыто соблазняющей меня всеми доступными способами.

Я и раньше-то её не особо баловал. Правда, тогда быть с женой в неделю раз казалось мне нормальным… всё познаётся в сравнении. Когда же мы с Джэдом стали близки, в спальню принцессы я начал заглядывать так редко, что даже забыл, как её комната выглядит. А после нашего с Синеглазым Обряда я перестал там появляться совсем.

Дейзи не обладает ни чуткостью, ни великодушием Эльгер. Она не может, подобно нашей королеве, стать третьей. Эльги никогда не разделяет нас. В любви она просто не ласкает меня и не отдаётся мне, в остальном — она полноправная участница. В жизни — надёжный и преданный друг. Поддержка, опора, помощь. После Джэда я с любым затруднением обращусь к ней первой, зная, что она поймёт и подскажет. А уж сколько раз она нас мирила! Я к ней даже не ревную — она часть Синеглазого, причём часть значимая и важная. Втроём мы или они с Дэйкеном наедине — не имеет значения. Я согласен с Джэдом: Эльгер — лучшая из женщин.

Иное дело Дейзи. Её попытки разлучить нас с Синеглазым, её ревность до, её упрёки после… И — те слова, что я услышал на балу:

«Ты многого не замечаешь, принцесса. Например, то, что, когда ты пришла, я тоже стоял с мечом в руке вовсе не для того, чтобы пойти потренироваться…»

Как удар тем же мечом в сердце.

Шестнадцать лет назад я простил её — но уверен, что никогда не поступил бы так, знай я тогда то, что открылось мне только сейчас. Понятно, что, спустя столько лет, преследовать и наказывать поздно. Как и мстить. Тем более что это моя жена и мать Дани и Аль. Но и любить её я не могу!

Долг, жалость, благодарность. Всё. Прости, Дейзи.

— Дэрэк…

Наверно, я долго молчал. Она смотрит на меня — вопросительно и обречённо.

— Дэрэк, ты хочешь расторгнуть Обряд?

Неожиданность и прямота вопроса заставляют меня вздрогнуть. Что мне ответить? Честное «да, хочу!» или соврать, утешить, успокоить?..

Годами общаясь с Синеглазым, я выбираю третий вариант:

— Только если это нужно тебе.

Она вдруг отворачивается:

— Возможно, я нашла не лучшее время для признаний. Но это первый случай за последние месяцы поговорить с тобой наедине. Ты или занят, или не один, потом болезнь…

Мне очень хочется напомнить, что за время моей болезни она пришла только однажды. Дани и Аль забегали по нескольку раз за день. Я не требую от неё самоотверженности Дэйкена — мало кто способен на подобное. И, возможно, я заслужил такое отношение с её стороны.

Но и слышать о её любви ко мне после всего не желаю.

— Наш Обряд был ошибкой, Дэрэк.

— Да.

Мне нечего добавить. Она права. Я ошибся. Семнадцать лет назад Гэсса надела венок не на ту голову и только сейчас исправила свой промах.

— Дэрэк, мы виноваты оба. Я даже больше. Не потому, что согласилась стать твоей женой после двух дней знакомства. Иногда и взгляда хватает, чтобы связать себя на всю жизнь.

Ох, как хватает! Мне ли не знать!

— Я просто очень хотела быть любимой. Глядя на тебя, такого растерянного, ошеломлённого, восторженного, влюблённого, разве могла я заподозрить, что этот восторг предназначался не мне! А потом уже стало слишком поздно. Мы уже ждали Дани, когда я забеспокоилась. Я хорошо помню этот миг. Мы сидели втроём за ужином, ты сказал, что хочешь пить. Я и Джэд одновременно подали тебе стаканы… ты даже не взглянул в мою сторону. Ты взял стакан из его рук, ваши пальцы встретились и задержались… Это была секунда, но она перевернула мою жизнь. Впервые я задумалась о том, что вы не просто братья. Но я упорно не признавала истину. Отказывалась верить даже спустя год, когда слухи неслись по Саору со скоростью урагана. Даже когда ты пришёл и честно всё сказал. Мне понадобилось застать вас в одной постели, увидеть, как, встретив мой гнев, вы вместо того, чтобы отшатнуться, покрепче прижались, прикрывая друг друга.

— Тебе обязательно об этом вспоминать? Сегодня, в день Посвящения нашей дочери?

— Иначе ты не поймёшь. Дэрэк, я шестнадцать лет честно старалась принять всё произошедшее! Стремилась стать такой, как Эльгер, — равной, значимой. Остаться твоей женой.

Дейзи подходит к окну и нервно теребит занавеску:

— Оказалось, я недостаточно хорошо себе всё представляла. Уговорив вас допустить меня четвёртой, я не ожидала столкнуться с действительностью. Не объятия и поцелуи робких влюблённых, а откровенная, безудержная страсть всецело поглощённых, опытных любовников, для которых нет ничего недопустимого и запретного. Дэрэк, сознаёшь ли ты, как вы выглядите со стороны?! Насколько недостижимы для остальных ваши чувства?! Взгляды, которыми вы обмениваетесь, слова, что вы шепчете… Страсть в своём первозданном, неприкрытом виде. В каком-то смысле вы действительно отклонение от нормы — не потому, что оба парни. Вы перешагнули грань близости, возможной между людьми. С этим нельзя соперничать. Даже смотреть на это невыносимо!

— Эльгер смогла.

— Между нами есть разница, Дэрэк. Джэд любит Эльгер! Не так, как тебя, но — любит. По-настоящему, не ища в ней замену своим чувствам к тебе. Пусть там нет равенства, но она его жена не только на словах.

— Ты тоже была моей женой.

— До Нергере.

— Нет. До того дня, когда я случайно услышал, что твои слова заставили задуматься о самоубийстве не меня одного. Я могу простить любое зло, причинённое мне. Но — только мне, не ему.

— Ты говоришь об этом так спокойно. Я ожидала гнева, ярости.

— Шестнадцать лет прошло. И Джэд простил тебя. Ты хочешь разорвать Обряд потому, что я больше не отношусь к тебе, как к жене?

— Нет.

Она умолкает, отходит от окна и пытается взглянуть мне в лицо, тут же опускает глаза в пол и тихо произносит:

— Дэрэк, то недоразумение… ваша последняя ссора.

Ссора?! Да если б ты знала!

— Те последствия… Это была не твоя вина.

Я остолбенело уставился на неё.

— Ридлен, сын Дорсина. Все решили, что он ухаживал за Аль. В том числе и она сама. Но это я не устояла перед его напором и обаянием.

Мне нужно присесть. Я желал ей любви. Искренне. Но не с таким циником и растлителем!

— Он был очень настойчив и убедителен. Это, конечно, не оправдание. Как и то, что всё произошло очень быстро и неожиданно, потому я и оказалась столь неосторожна.

Не так страшно, что она мне изменила. В конце концов, я сам подводил её к подобному. Отвратительно, что молчала.

— У вас что-то серьёзное?

— Не думаю… вряд ли.

— Он в курсе, что ты избавилась от ребёнка?

— Он и не знал, что я была беременна. Срок был такой небольшой… Кроме Синеглазого, никто ничего не понял.

Я смотрю на неё в упор:

— Ты сказала Джэду? Кто отец?

— Так он сам подошёл ко мне… Почувствовал, что ребёнок не твой. Считать ауру для него — минутное дело. Настаивал на том, чтобы я поговорила с тобой. Пытался объяснить, насколько важна для тебя правда, умолял. Я отказалась наотрез. Знала, что ты не простишь. Не измены — обмана. Призналась, что не хочу этого случайного ребёнка и попросила избавить меня от него. Взяла с него обещание молчать.

Теперь я понял, почему Джэд вот уже месяц избегает любых разговоров о Дейзи, как и встреч с ней наедине. Раньше я считал, ему неприятна та моя вспышка ревности. Всё ещё поганее. Его заставили хранить секрет — от меня.

— Ты порвала с Ридленом?

— Нет. Мы продолжаем встречаться.

— До сих пор?

— Всё это время.

— Даже когда я… лежал при смерти?

Дейзи закрыла лицо руками.

— Я разрываю Обряд, дочь Дорга. Объявим послезавтра, после торжеств. Не будем портить девочкам праздники. С Дани и Аль я поговорю сам.

— Ты скажешь им настоящую причину?

— Скажу. Чтобы нас с Джэдом не упрекали в жестоком с тобой обращении. Я действительно был готов простить тебе измену. Даже ложь. Но я не хочу называть женой женщину, которую презираю.

Мы начали беседу с шутки. Почему бы нам было на этом не остановиться? Почему так чудесно начавшийся день обернулся кошмаром?

За что я теперь Посвящение своей дочери должен вспоминать омрачённое так внезапно открывшейся чудовищной правдой?!

***

Я в ужасе прижал Дэрэка к себе и извиняюще повернулся к Арвину:

— Сын Диола, прости…

Тот понимающе кивнул:

— Конечно-конечно. Тем более мы закончили. Я возвращаюсь в Нергал.

— До встречи.

Наблюдатель исчезает очень быстро. Ещё бы! Врывающийся принц, с перекошенным лицом, без объяснений вцепляющийся в меня мёртвой хваткой. Тот самый, что однажды уже потряс его до глубины души обещанием отлупить до полусмерти.

— Дэрэк, мы меньше часа не виделись. Что произошло?!

— Я разрываю Обряд!

— Дэрэк!

— Да не с тобой, дурень! С Дейзи.

Дыхание понемногу восстанавливается.

— Ты в следующий раз поосторожнее в выражениях. Я, знаешь ли, испугался!

Мягко сказано.

— Дэрэк, пойдём, сядем.

«Успокойся» я перестал говорить давно. По отношению к нему в подобном состоянии это слово не действует.

Он продолжает висеть на мне, и тогда я просто беру его на руки и несу к креслу. Я знаю, как это выглядит со стороны: Дэрэк такой же высоченный, как и я, и не такой худой. Но он обладает удивительным свойством складываться в моих объятиях так, что голова всегда оказывается у меня на плече, а руки обнимают шею… Когда я несу его в постель, он умудряется ещё и обхватить меня длинными ногами — так что иногда я и до постели не дохожу, овладеваю им прямо на весу…

Сейчас мне хотелось просто его утешить. Поэтому я уселся сам и устроил его на коленях.

«А то, о чём ты думал, тоже неплохое утешение».

— Дэрэк… Сначала расскажи. Ты у Дейзи был?

— Лучше б не ходил… Такой день испортил!

— Тебе неприятно говорить? Я чувствую.

— Нет, надо, чтобы ты знал. Она призналась мне в измене. Что тот ребёнок был не от меня. Что вынудила тебя молчать! Но главное — она спала с Ридленом, этим бабником, в то время, когда я умирал! Джэд, это мать моих детей! И я честно старался любить её все эти годы!

— Дэрэк мой… это моя вина. Я вклинился между вами…

Он властно накрывает мой рот рукой:

— Ну уж нет! Если кто и виноват — то я один! Ты здесь точно ни при чём! Что у тебя за мерзкая привычка — во всём всегда винить себя!

— Я вообще мерзкий тип. Семьи разбиваю…

— Мой Синеглазый… Разрушить семью можно, только если она держится некрепко… Наш с Дейзи Обряд был обоюдной ошибкой. Ей хотелось быть любимой, я считал, что влюблён. Но, даже не любя, можно уважать друг друга! А не искать оправдания собственному предательству!

— Ридлен умеет убеждать. У него огромный опыт склонять к близости несчастных жён.

— Джэд, меня задела не измена. И даже не то, с кем она была, пусть он и известный растлитель и ветреник. В чужие объятия я сам толкал её долгие годы. Меня убило другое! Говорить, что любишь мужа, — и отдаваться любовнику, когда первый умирает!

Я невольно думаю о том, что мы с ним ещё не знали всего. Что Дейзи не просто встречалась с Ридленом — она каждый день спала с ним в Орже, выставив Аль как прикрытие.

— Джэд… Когда ты сказал Эльги, что любишь меня, — что она ответила?

— Мне не пришлось говорить. Она поняла это прежде меня самого… и с тех пор поддерживала, успокаивала. Защищала тебя, когда мы ссорились. Для Эльги ты — самый дорогой после меня человек. Если б ты видел, как она переживала за тебя во время твоей болезни!

— Но вы говорили обо мне — раньше? До того, как мы признались друг другу?

Мне пришлось задуматься:

— Нет. То есть не было такого — запрещаю, разрешаю… Только, если помнишь, она в ту неделю просто старалась оставлять нас наедине… как пошутила потом — чтобы почувствовали близость не одних душ.

Дэрэк улыбнулся:

— Я хорошо помню, как она пришла и увидела нас — и погладила совершенно одинаково, словно одного человека… Эльги никогда не разделяла нас! Почему Дейзи не захотела таких же отношений?!

— Наверно, просто не смогла. И потом… прости, Дэрэк! Наш с Эльги Обряд не был ошибкой! Мы любим друг друга… Не сердишься?

— Ты уникальный человек, мой Синеглазый! Извиняешься перед мужем за то, что любишь жену… Джэд, мы были вместе в Нергере. Там ты сказал то, что навсегда убило во мне желание ревновать к Эльги. Ты выбрал меня из нас двоих!

Настал мой черёд прятать лицо у него на груди. Смущение? Да. А ещё радость — от того, что рядом со мной два самых дорогих человека, принявших мой выбор как должное.

— Джэд… Я хотел бы разорвать Обряд немедленно. Не желаю дольше быть связанным именем Хранителя с женщиной, которая так поступила со мной! Но мне придётся подождать — ради девочек, ради Стэна с Мэль. Иначе их самый торжественный день тоже будет омрачён.

Мысль, пришедшая мне в голову, заставила меня улыбнуться:

— Ты опять забываешь, что Хранитель всегда с тобой… Хочешь, я сделаю это прямо сейчас? Чтобы ты не переживал так… А отец после проведёт официальную церемонию.

Дэрэк нежно проводит рукой по моим волосам, пропуская пряди через пальцы, даря неповторимые ощущения — ласки, покоя и умиротворённости:

— Конечно, хочу… Прямо здесь. Надо опуститься на колено?

— Нет, можешь сидеть… Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа, властью Хранителя я возвращаю вам с Дейзи, дочерью Дорга, слова, скрепляющие вашу связь. Вы свободны.

— Так просто?

— Если бы здесь была принцесса, я должен был бы сказать ей то же самое.

— Ты способен сообщить ей напрямую — как Хранитель.

— Надеюсь, ты не попросишь об этом? Я никогда не лезу в головы… пусть те, кого я обязан хранить, распоряжаются своими душами сами.

— Прости. Тор так не церемонился.

— Отец — Создатель. Ему казалось, что он сможет уберечь от ошибок, направляя и подталкивая. Как тебя, например, приходя в твои сны. Он показал тебе Саор, желая наверстать упущенное за двадцать лет.

— Лучше бы он показал мне тебя… Синеглазый, а Тор догадывался о наших с тобой отношениях?

— Разумеется. Выволочку он собирался мне устроить знатную… хорошо, что мы его опередили!

— Он всё равно не умеет так орать и ругаться, как мы с тобой.

— Земля дурно повлияла.

— Зато она и любить научила… по-настоящему!

Я открываю рот, чтобы возразить, — и замираю.

Только нас в Саоре зовут помешанными. Только мы готовы на всё ради друг друга — что бы в себя это «всё» ни включало. Вот уж точно — судьба…

Дэрэк думает о том же — и нежно целует мою руку, лежащую у него на плече:

— Мой Синеглазый… Мы свободны, сегодня праздник, бал только завтра, и вечер наш… Есть идея!

Идеи принца меня одновременно пугают и заставляют сердце лихорадочно колотиться в предвкушении.

— Для Шэньри поздновато.

— Нет, туда мы с тобой на целый день пойдём! Я тут подумал… Завтра у Мэль Обряд. Давай устроим Стэну мальчишник! Тора возьмём, Дани захватим — и на Землю!

— Ты Грэйна забыл.

— Он маленький ещё.

— Дани, можно подумать, взрослый! И он с Элией в Паджер ушёл.

— Если ты позовёшь — придёт… скорее, прибежит.

— А на Землю зачем? Пойдём в Гэрх. Розовый песок, тёплые волны пролива, цветущие эстелии…

— Хорошая мысль. Туда мы вдвоём отправимся. Попозже. А мальчишник положено проводить среди шумной толпы посторонних… чтобы потом перед своими не стыдно было. Земной отель на берегу моря вполне подходит. И оденемся соответственно!

— Скажи ещё — напьёмся, будем к девушкам приставать…

— Я тебе пристану! И пить я тебе не дам. Видел я, что ты в подобном состоянии вытворяешь! Это тебе не крэсс, что слабее вина в разы, хотя у тебя и от него последствия.

Обиженно фыркаю:

— Откуда я знаю, почему на меня так действует!

Дэрэк ласково гладит меня по предплечью:

— Да, это загадка… как и то, почему тебя нельзя коснуться человеку, которого ты не принял душой. Наверно, дело в том, что ты соткан из магии, Синеглазый, она заменяет тебе кожу. Потому любое вторжение она принимает за нападение — будь то ласка руки или пьянящий напиток.

Смешно!

— Хочешь сказать…

Договорить я не успеваю.

По-моему, доступность Правителей в Саоре превышает разумные пределы! Иначе чем объяснить, что Наблюдатели спокойно проникают в королевские спальни, а некоторые весьма подозрительные личности с лёгкостью оказываются в Зале Приёмов?!

А ещё я порадовался собственной силе.

Потому, что удержать разъярённого Дэрэка способен был я один. И то только оттого, что уже обнимал его обеими руками…

***

Элегантный, безупречно причёсанный, изящный и изысканный, Ридлен, несомненно, является образцом мужской привлекательности и обаяния.

И в отличие от нас с Джэдом, подростком он при этом не выглядит. Правда, он и старше нас вдвое. Зато его манеры изысканно вежливы, даже сейчас он первым делом отвесил полагающийся Правителям глубокий поклон.

Его счастье, что руки Дэйкена железным обручем обхватили меня, не дав вскочить и совершить один из тех поступков, о которых я потом сильно пожалел бы.

— Сын Дорсина, — голос Джэда бесстрастен, я искренне завидую! — Надеюсь, у тебя существует веская причина, чтобы явиться сюда?

Ридлен смотрит без страха, но с опаской и подходить ближе не осмеливается.

«Синеглазый… пусти уже. Наша поза не совсем подобает королю и принцу Саора».

«Для мужей сгодится. Ты обещаешь вести себя прилично?»

«Постараюсь».

Джэд размыкает хватку и вновь обращается к стоящему перед нами — уже с нажимом:

— Ридлен, я задал вопрос.

Лёгкой нотки нетерпения в голосе достаточно, чтобы прибывший вздрогнул и утратил изрядную долю своего очарования.

— Мне необходимо поговорить с принцем. Но это даже хорошо, что вы здесь оба. Я всё равно хотел просить его позвать мужа.

«Он издевается?!»

«Дэрэк, там не было паузы. Скорее, Саор привыкает к сложившейся ситуации».

Я выпрямляюсь, стоя рядом с креслом, в котором так же прямо замер Джэд. Что я испытываю? Не ревность. Ревную я только к тем, кто смеет не то что быть — мечтать приблизиться к моему Синеглазому. Гнев? Да, но на что? Ведь я сам только что отметил, что толкал Дейзи на измену. На неосторожность моей жены? Бывшей… На то, что из Аль сделали ширму? Ариэль к ухаживаниям общепризнанного сердцееда осталась равнодушной. Моя доченька куда взрослее и устойчивее, чем кажется с виду.

— О чём ты хочешь говорить, Ридлен?

 Он мужественно делает шаг вперёд, так, что становится заметно, насколько я выше его ростом. Ему приходится задирать голову, чтобы заглянуть мне в лицо:

— Я прошу тебя дать свободу принцессе Дейзи.

Я ослышался?!

«Дэрэк, он шутит?!»

«Или у нас обоих непорядок со слухом?!»

— Сын Дорсина, это не смешно!

— Я не смеюсь. Я прошу разорвать Обряд. Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа… ты же уже давно разорвал его в душе.

Он пристально смотрит — не на меня, на Джэда:

— Ты сказал мне тогда: разберись со своими желаниями. Вот я и разобрался… Я готов связать свою жизнь с дочерью Дорга.

— Прости, но я не верю тебе, — Дэйкен встаёт, касаясь меня плечом. — У тебя было три жены и бессчётное количество любовниц, с каждой из которых ты собирался строить новые, чистые отношения.

— Не тебе судить об этом, король. Я всегда был честен, принося клятву. Встречаясь с одной женщиной, не думал о другой. И в этот раз — я не стремлюсь кому-то навредить. Просто мне кажется, мы с Дейзи будем счастливы. Я заберу её из Оржа в Пайж, подальше от прошлого, окружу вниманием…

— Скажи ещё — детей заведёшь! — зло вырывается у меня.

Мой Синеглазый укоризненно косится:

«Дэрэк, он же не знает…»

— Можно и детей. У меня своих не было… а всегда хотелось.

Я вспоминаю ответ Дейзи на вопрос о серьёзности отношений, и мне становится немного жаль этого человека.

— Ридлен, а у Дейзи ты поинтересовался, захочет ли она соединить свою жизнь с тобой? Что, если с её стороны это просто увлечение, попытка утешиться… ей это не впервой.

— Преждевременно говорить с ней, предварительно не объяснившись с вами.

— Почему ты всё время обращаешься к нам обоим? — завожусь я. — На дочери Дорга женат я один!

Тот тихо и устало вздыхает:

— Принц, неужели я должен объяснять такие вещи — тебе? Твой муж не спрашивает, понимает…

«Мы едины, Дэрэк. К тому же тогда на него накинулся я. Он не знает, защищал я Аль или... тебя».

«Он что, думает, я буду удерживать Дейзи?!»

«Похоже, да».

Ну уж нет!

— Ридлен, я уже разорвал Обряд! Мы только хотим сохранить это в тайне от девочек, не портить им торжества. Если ты желаешь забрать дочь Дорга, я тебе мешать не буду! Меня женщины, изменяющие за моей спиной, не интересуют!

Его губы кривятся в болезненной гримасе:

— А ты сам, принц, поступал лучше? Изменяя жене в открытую?

Сколько раз я слышал этот вопрос! И как я не хотел, чтобы Джэд знал правду!

Но у меня нет выбора…

— Сын Дорсина, суди сам. Изменив — как ты сказал — первым делом я пришёл к своей жене и выложил всё, без утайки, в надежде, что она, любя меня, поймёт… Хотя мне на её месте не понадобились бы слова. Она знала о моих чувствах, наверно, лучше меня самого! А Дейзи устроила мне скандал. Заявила, что всё это неправда и она в это не верит… и держалась так до следующего дня, пока не застала нас в одной постели. Остальное уже известно всем.

Мой Синеглазый смотрит на меня потрясённо.

«Ты ей сказал?! Сам, сразу?..»

«Я не собирался ничего от неё скрывать. Та сцена, что она нам закатила на следующее утро, — это была игра с её стороны. Я был честен с ней, любимый! Дейзи может обвинять меня во многом, только не во лжи».

«Почему ты молчал, Дэрэк?»

«Мне было стыдно за неё… Ведь она была моей женой! В том, как она вела себя, — я чувствовал свою вину и ответственность».

Ридлен, не слыша нашего мысленного диалога, вопросительно склоняет голову:

— Так я могу забрать дочь Дорга?

— Нет, — решительно заявляет Синеглазый, — то есть да, но не сегодня. Завтра, после Обряда. А ещё лучше — после бала. Не стоит портить девочкам такой торжественный день.

Он всегда думает о других…

Очаровательный и галантный сердцеед, похоже, проникается. Кланяется — глубже, чем положено. Отступает на шаг. И исчезает.

— Мальчишник, — стонет Джэд, — хорошая идея!