дима жмурится от едкого солнца, бьющего сквозь окно. мысли о сегодняшней проповеди отступают на задний план, она посреди дня, а сейчас.. справятся и без него. да и он бы физически не смог подняться. меж солнечными лучами скользит тень, бурдуков понемногу в себя приходит, и глаза наконец различают знакомую фигуру. фигура приближается.

– не думал, что ты задержишься..

– я и не планировал.

дима пытается подняться и сесть прямо, поясница другого мнения и высказывает его довольно ощутимой болью, поэтому диме остается лишь привалиться спиной к спинке кровати и наблюдать за сашей в растегнутой рубашке, который кажется и сам поднялся не так давно.

– и все равно остаешься. почему?

саша жмет плечами, кидая беглый смятенный взгляд на диму.

– это ваша просьба.

– ох..

дима только кивает, потирая шею. он не помнит. что же может выкинуть голова сгоряча.. дима закрывает лицо ладонью, чувствуя как горячо секундно становится в щеках. и тепло от самого факта – видимо его просьбы исполняются. саша действительно остается. бурдуков дергается, когда его гладят по голове, отнимает ладонь от лица и, пытаясь сгладить неловкость ситуации выдыхает первый возникающий вопрос:

– ты говорил, что не планировал задерживаться..

– я про этот город в целом.. в моих планах я уже не должен был быть здесь.

дима чувствует неясное разочарование, сам понимая, никакой крепкой связи между ними нет, любые беспокойства беспочвенны. саша перемещает руку с макушки на щеку, поворачивая к себе, чтобы лицо увидеть. дима трется о ладонь, бросая нервный смешок.

– но задержался, чтоб облапать случайного смертного?

– отчасти.