Два года назад

— И какого хрена ты стоишь мёрзнешь? — Саша обнимал меня сзади. На его плечах висело одеяло, отчаянно воняющее сигаретами. Я повернулся к нему лицом, опираясь спиной о перила балкона и, задрав голову, уставился ему в глаза. Они были тёплыми, светло-карими с золотистыми крапинками и тёмной обводкой вокруг радужки, белки немного покраснели, выдавая похмельный синдром, явно его терзавший. Саша в ответ так же внимательно смотрел на меня. Я опустил глаза ниже и в очередной раз с завистью отметил крепкие мышцы под золотистой кожей. Саша был похож на дикого кота, вроде льва или ещё кого. Крепкий, высокий, всегда загорелый и грациозный. На его фоне я всегда чувствовал себя убого. Тощий, низкий, с кожей цвета обезжиренного кефира, постоянно в каких-то синяках и коцках, рядом с ним я выглядел как ребёнок-беспризорник. Но это не мешало нам делиться друг с другом любыми проблемами и неплохо проводить время. Как, например, этой ночью.

— Почему встал? Я думал, ты до обеда будешь топить, — я прищурился и ткнул его под рёбра пальцем.

— Я хочу поговорить, — Саня выхватил у меня из пальцев сигарету и отстранился. Сунув её в рот, вперил взгляд куда-то в горизонт. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, Стас. Тем более, я всю ночь говорил тебе это.

Меня перетряхнуло.

— Саш, ты мой друг. Очень хороший. Лучший. Близкий. Но друг, понимаешь? Я не хочу с тобой отношения строить, это разрушит нашу дружбу и…

— А то, что я несколько часов назад обкончал тебе лицо, не портит нашу дружбу? — перебил меня тот и швырнул окурок куда-то вниз. Хоть бы не к соседям в окно.

— Да иди ты нахуй! — не выдержал я и рванул балконную дверь, вваливаясь в комнату. Саня зашёл за мной следом. Я уселся на стол, потеснив пачки от чипсов и сигарет, он скрестил руки на груди и откинулся спиной на стену, обклеенную обоями в идиотский зелёный цветочек. Я всё хотел их переклеить, да руки не доходили.

— Стас, послушай меня. Я же хочу, чтобы всё было хорошо, а ты катишься куда-то в ебеня, ты это понимаешь? Ты должен каждой вшивой псине, ты не видишь меру в алкоголе. Что дальше? Начнёшь торчать, устроишь у себя дома приют для бомжей? Ты в универе не был с сентября. Это ненормально. Я хочу дать тебе лучшую жизнь, просто будь со мной, блять. Самолёт уже через неделю. Будешь учиться в Москве. Жить вместе будем. Мне там обещают зарплату в три раза выше. Поехали же!

Саша за секунду оказался возле меня и, стиснув в объятиях, горячо зашептал в ухо:

— Я тебе обещаю, всё будет хорошо. Я всё для тебя сделаю, Стас. Я люблю тебя, люблю! Почему ты молчишь?

В ответ я лишь отстранился и кивнул на его вещи, кучкой сваленные под диван.

— Тебе пора. Я больше не хочу продолжать эту тему.

Саня молча отпустил меня и принялся натягивать джинсы. Затем крепкий торс скрылся под серым свитшотом. Уже зашнуровывая кроссовки, он поднял на меня глаза и снова повторил:

— Я. Люблю. Тебя.

— Прощай, Саш.

***

Я барабанил пальцами по столу, хмуро глядя на сообщение. Я не видел Сашу с тех пор, как по пьяной лавочке мы переспали, а потом он убеждал меня в своей любви. Это было не впервые, он и раньше поднимал эту тему, но мне удавалось сводить её на нет и отшучиваться. Нет, Саня нравился мне, он был самым близким для меня человеком. Но я не мог представить себе жизнь с ним в качестве любовника. Или парня? Неважно. Я не хотел этого. Я боялся ответственности настолько, что тем самым разрушил и дружбу. С того дня мы не общались ни разу. Знаю, что он улетел в Москву и там неплохо поднялся, знаю, что я жалел о своём решении. И знаю, что он был прав. Из универа меня отчислили на следующий же год, когда я и в самом деле начал употреблять. Как многие, начал с травки, потом аптечные таблетки вперемешку с алкоголем, дальше попался мефедрон и стал моей крепкой любовью. Будь рядом Саня, он не допустил бы того, что сейчас происходит, я не сидел бы сейчас в окружении всё тех же бутылок, наркош и ёбанных обоев в цветочек, которые уже знатно обтрепались. Я часто думал о том, как мы могли бы жить и вместе просыпаться по утрам и в то же время содрогался от мысли о выходе из привычной зоны комфорта. В конце концов, я уже давно коротал время с бутылкой или ещё чем-нибудь и просто не осознавал толком, что можно жить иначе.

И вот сейчас он здесь. Я думал, он никогда больше не захочет со мной общаться. Но теперь есть шанс всё вернуть, главное не обосраться, как я часто это делаю.

Я быстро наклацал ответ, мол, да, конечно, давай. И уже через минуту подорвался из-за стола, спешно ища чистые вещи — встреча должна была состояться через два часа.

Кое-как раскопав светлые джинсы с дыркой на колене и белую футболку, я брякнул друзьям, что вынужден уйти по делам и побежал в ванную. Те даже внимания не обратили, пиздели о своём и мерзко ржали.

Уже стоя в душе, я старательно намыливался, смывая с себя противный пот, воняющий аммиаком, и следы чужих прикосновений, вымыл слипшиеся волосы, раза три почистил зубы. Бросив взгляд в зеркало, протяжно застонал и принялся промывать нос водой — белые сопли, как вам такое? На слизистой прочно осело едва ли не пара граммов. В итоге, через полтора часа я стоял благоухающий парфюмом, дезодорантом, в чистых шмотках и почти похожий на человека. Разве что зрачки выдавали моё состояние — я был упорот наглухо. Круглые тёмные очки на лицо, жвачка в рот — и я уже бежал вниз по ступенькам, перепрыгивая сразу через две. Саша назначил встречу в кафе, которое находилось буквально в километре от моего дома. Мы часто сидели там раньше, когда я ещё учился в школе, а он в универе. Я всегда заказывал какой-нибудь бутер, а он ругался, что я питаюсь сухомяткой, и заставлял есть заказанный им суп.

Летнее солнце уже во всю пекло, время близилось к обеду. Меня начинало немного отпускать, и я, воровато оглянувшись по сторонам и убедившись в отсутствии товарищей при погонах, прямо на ходу вытащил зиплок и закинул в рот щепотку кристаллов. Язык тут же полыхнул от горечи, и всё лицо свело гримасой. В голову снова ударило, дышать стало тяжелее, но я не сбавлял шагу. В идеале стоило явиться на встречу в трезвом уме, но сейчас нужно было хотя бы просто держать себя в руках. Не хотелось, чтобы во время разговора мои мысли крутились только вокруг догона.

Ноги несли меня по тротуару, я старательно вглядывался вперёд, стараясь не поддаваться плывущей картинке. Наконец, передо мной замаячила знакомая вывеска. Я ещё раз кинул взгляд в своё отражение и удостоверился, что нормально выгляжу. Зажевал ещё одну подушечку жевательной резинки и решительно вошёл внутрь.

Конечно, Саша уже сидел там, за «нашим» дальним столиком. Я узнал его сразу, у него была всё та же взъерошенная прическа, а-ля «я забыл постричься два месяца назад». Он вообще почти не изменился, разве что стал носить рубашку — светло-голубая, она была расстёгнута на шее и резко контрастировала с загорелой кожей. Я никогда не видел его в такой одежде, раньше он предпочитал более свободный стиль.

— Привет?.. — неуверенно пробормотал я, садясь напротив. Саня оторвал глаза от меню и внимательно изучил меня взглядом, от чего я невольно съежился. Казалось, что он хищник, который оценивает, стоит ли тратить силы на такую жалкую добычу. Пауза затянулась.

— Привет. Давай пообедаем, я угощаю, — наконец, проговорил он, и я ощутил, как напряжение понемногу рассеивается. — Я смотрю, ты руки забил?

Я невольно опустил глаза на свои кисти, покрытые чёрными татуировками чуть ли не до кончиков пальцев.

— Да, как-то спонтанно решил однажды… Ты давно прилетел? Я не ожидал, что ты напишешь.

— Вчера вечером. Надо решить пару рабочих моментов, вот и выбрался. Подумал, что стоит увидеться, раз уж я здесь.

Я не сдержал улыбки.

— Знаешь, а я… Я очень рад. Как-то нехорошо всё получилось тогда. У тебя семья уже, наверное, да?

Саня нахмурился и покачал головой, комкая в руках салфетку.

— Нет. Хотел, но не сложилось как-то. Ты совсем не выходил из головы. — От этих слов по телу пробежали мурашки, а сердце с новой силой застучало в ушах.

— Тогда… Может, мы могли бы…

— Поесть мы могли бы. Выбирай себе что-нибудь, я голоден как волк.

Я послушно сделал вид, что изучаю меню, но ничего не вызывало аппетита. Ни фотографии поджаристого стейка, ни горячо любимые мной бутерброды с рваной свининой. На секунду я попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Кажется, на прошлой неделе Лена притаскивала какие-то булки с сыром. А потом продолжился марафон, и желудок был благополучно забыт вместе с его потребностями.

— Я, пожалуй, не буду. Не хочется почему-то, — отодвинув меню, я попытался выдавить из себя улыбку.

— Знаешь, я даже не сомневался, — в голосе друга послышались злобные нотки. Я удивлённо вскинул брови.

— Почему это?

— Сними очки, — велел Саша. — ты в помещении находишься, тут солнца нет.

Я попытался отшутиться какой-то нелепой отмазкой про «блатным и ночью солнце светит», но он сдёрнул с меня оправу раньше, чем я закончил.

— О чём я и говорил, — мрачно констатировал Саня, не сводя с меня тяжёлого взгляда. — Ты убитый в хлам. Колешься?

Я тяжело вздохнул.

— Нет, балуюсь иногда… Нюхаю…

— Иногда?! — рявкнул он, привлекая внимание людей. Посетителей в этот час было немного, но всё как один свернули шеи в нашу сторону. — Ты себя видел?! Зрачки свои?! У тебя челюсть по всему кафе летает, у тебя щёки ввалились, ты похож на оживший труп! Я тебя, блять, предупреждал, я знал, что так будет! А ты вёл себя, как мразь последняя, надругался над моими чувствами и дальше пошёл разрушать сам себя. В кого ты превратился, сука, от тебя за километр этим дерьмом разит.

Я испуганно прижал указательный палец к губам.

— Блять, Саш, не ори так, здесь люди. Я знаю, я уже тысячу раз пожалел. Да, я сам загнал себя в эту хуйню. И я всё это время думал о тебе и сегодня, когда ты написал, я… Я подумал, что может, не поздно всё начать сначала? Ну, ты, я, жить вместе и…

— И? — Саша поднялся изо стола. В его глазах читалась брезгливость и какое-то глубокое отчаяние, — Ты думаешь, я теперь свяжу свою жизнь с тобой? Да, я думал об этом, когда ехал сюда. Но ты оправдал все мои худшие ожидания. Ты сам всё просрал. Дважды. Ебись с этим теперь как хочешь.

Быстрым шагом он вышел из кафе. Я ломанулся следом, чувствуя, как ноги едва слушаются меня, и догнал его только на улице.

Догнал и крепко обхватил руками, прижимаясь щекой к его спине. До обожжённого веществами носа долетел знакомый запах миндаля и кофе. Саша всегда пах именно так. Я ещё всегда подкалывал его тем, что, судя по всему, он пользуется цианистым калием вместо парфюма. А сейчас этот запах вызвал какое-то горькое щемящее чувство где-то внутри.

Так мы стояли около минуты. Казалось, всё вокруг замерло. Словно не было спешащих куда-то людей вокруг, пролетающих мимо машин и шума большого города. Наконец, Саня повернулся ко мне и, сжав горячими пальцами мой подбородок, заглянул мне в глаза.

— Я… Я люблю тебя, Саш… — пробормотал я, с трудом фокусируя взгляд на его лице.

— Прощай, Стас, — рука на моём подбородке разжалась, и он, смахнув со лба тёмную отросшую чёлку, скрылся в припаркованном рядом серебристом Лексусе. Уже через пару секунд машина с громким рёвом скрылась из поля зрения, и я остался совершенно один на оживлённой улице. Мир окончательно утратил свои краски.