Вернувшись, я громко хлопнул дверью и швырнул кеды в угол. Сполз по стене на пол и рассеянно посмотрел на свои ладони. Казалось, от них всё ещё пахло Сашей, но, скорее всего, это были игры моего затуманенного разума. Я плохо помнил, как дошёл домой. Кажется, меня чуть не сбила машина. Всё вокруг словно затянуло серой непрозрачной плёнкой, звуки были больше похожи на далёкое эхо. Мне не было больно, да и грустно тоже, почему-то. Внутри как будто образовалась чёрная дыра, которая втягивала в себя любые мысли и переживания, оставляя вместо них гулкую пустоту. Я был уверен, что Саша протянет мне руку помощи, снова скажет, что любит. Так было всегда, каждый раз он вытаскивал меня из дерьма, рисковал своей работой, репутацией, но вытягивал из отделов полиции и разборок с всяким сбродом. Каждый, кроме этого.

Я вдруг очень чётко осознал, что больше никогда его не увижу. Если раньше я постоянно ждал того момента, когда смогу принять его предложение о совместном будущем, то теперь всё было кончено уже наверняка.

Дверь в комнату приоткрылась, и из неё грохнула музыка. Снова вернулись звуки, и я как будто вынырнул из-под воды, обретая возможность видеть и слышать. Из комнаты высунулась голова Лены. Судя по всему, пока меня не было, она успела сходить в душ, потому что её волосы теперь выглядели на порядок лучше, а потëки косметики исчезли с лица.

— А чё ты там сидишь? Иди к нам, я тут с Герой сижу, — еле ворочая языком, она попыталась кокетливо подмигнуть мне. — Витя с Филом ушли, позже придут.

— Сгинь нахуй, — отмахнулся я и кое-как поднялся на ноги. Достал зиплок из кармана, расчертил на экране телефона трек, принял. Пустота внутри расползалась, словно чёрная клякса. Казалось даже, что я могу её увидеть, затуманенный мефом мозг услужливо подкидывал нужные картинки.

— Не-е-ет, пошли-и-и! — покачиваясь, Лена подошла ко мне и, вцепившись ногтями в футболку, потянула меня в сторону комнаты. Мой взгляд упал на её огромные зрачки, обкусанные губы и серьгу в длинном курносом носу. Она упорно пыталась тащить меня за собой, а я словно со стороны видел, как в черноте моей внутренней пустоты проявляется ярко-алое пятно злости. Глаза заволокло пеленой, и я с силой схватил Лену за волосы и резким движением опустил лбом на обувницу. Она закричала и попыталась вырваться, но я не отпускал её. Тело как будто само делало всё за меня — вот Лена вытирает кровь, заливающую глаза ладонями, ещё больше размазывая её по лицу, а мой кулак уже летит, сминая нос и губы в кровавое месиво. Она падает на пол на колени, рыдая в голос, я же с ноги бью её в висок, от чего Лена кулём сваливается набок. Музыка орёт так, что, кажется, стены вот-вот рухнут, её криков почти не слышно. Я неосознанно начинаю подпевать играющей песне, одновременно нанося удары ногами ей в живот и в лицо, которое Лена пыталась закрыть руками:

 — В космос, чёрный, словно грязь*…

 — Стас, нет, пожалуйста!

 — Юность, юность унеслась*…

Ноги сами забивают её так, что она больше не может кричать. Из комнаты выходит Гера и тут же кидается оттаскивать меня. Мы вместе падаем на пол, и это дико веселит меня, я хохочу до слёз и хрипа, видя, как Лена пытается подняться на ноги, роняя капли крови на пол. В глазах неожиданно темнеет и наваливается страшная усталость.

***

Я приоткрыл глаза и поморщился. В квартире было темно и тихо, только из кухни доносились голоса. Я лежал на диване всё в той же одежде, а рядом с диваном стоял тазик с чем-то, похожим на слизь. Судя по всему, я блевал, но этот эпизод стёрся из памяти. Кое-как поднявшись, подошёл к столу и взял сигарету, посмотрел на время — 22.40. Долго же я спал, ничего не скажешь. Такого не было давно, обычно мне удавалось поспать два-три часа за неделю, больше просто не получалось физически. Я потёр виски и двинулся в сторону кухни.

На хлипком кухонном диванчике полулежала Лена. Нос у неё распух, лоб пересекала глубокая ссадина, а нижняя губа выглядела как кусок мяса. На левой щеке налился огромный лиловый синяк, переходящий на бровь. Вместо какой-либо одежды она была туго обмотана эластичным бинтом от груди до живота. Почему-то её вид не вызывал у меня ни капли жалости. В руках она держала стакан с пивом и что-то тихо говорила Гере. Тот же в ответ кивал, хмуря рыжие брови, и ковырял ободранную столешницу ногтем.

Увидев меня, Лена резко замолчала и как-то съёжилась, а Гера тут же встал из-за стола и подошёл ближе.

 — Ты осознаёшь, что ты сделал?

Я поморщился и с размаху опустился на стул, прихватив из-под него полторашку какого-то коктейля.

 — Допустим, да. Что дальше?

 — Допустим да? Ты избил малолетку, девочку, и у тебя вообще ничего не ëкает?

Я изобразил мыслительную деятельность, нахмурился и, наконец, ответил:

 — Вообще похуй.

Гера сжал кулаки и отобрал у меня бутылку, из которой я намеревался сделать глоток.

 — Давай зайдём с другой стороны. Если бы я не учился в меде и не знал, что делать, пришлось бы вызывать врача. Ты понимаешь, какие это риски? А если бы она умерла от твоих побоев?

 — Блять, да кинули бы в окно и сказали бы, что сама вышла, хули ты мне мозг ебёшь? — я чиркнул зажигалкой и с вызовом уставился на него.

Герман буквально полыхнул от злости и схватил меня за горло, от чего я выронил сигарету и зажигалку на пол.

 — Ты пизданутый наглухо ублюдок, тебе ничего крепче кефира нельзя. В психушку тебе надо, чтоб контролировать себя научился. Ты как объебёшься, вообще нихуя вокруг не видишь, только агрессию свою срываешь на тех, кто слабее. Я если захочу, то с одного удара тебя в кому отправлю, на меня ты почему-то не лезешь пиздиться, да? Потому что знаешь, что я сильнее.

Я уже чувствовал, как лёгкие начинают гореть от недостатка воздуха, но губы растянулись в издевательской ухмылке.

 — Так забери её себе, лицемер, — прохрипел я. — Раз тебе её так жалко, так дай этой шалаве где жить, на что жрать, бухать, нюхать. Она тебе нужна?

Хватка на моей шее ослабла, Гера отошёл к столу и сделал несколько глотков коктейля из горла. Наконец, в повисшей тишине прозвучал его голос.

 — Нет.

Я заново подкурил уже потухшую сигарету. Лена тихо заплакала.

***

Лампочка под потолком горела тусклым, желтоватым светом. Меня всегда раздражало такое освещение, но купить новую я попросту забывал. Из крана мерно капали капли воды, отдаваясь эхом от железной старой раковины. Время близилось к часу ночи, на диване спала вымотанная побоями Лена. Я сидел напротив Геры за столом и безостановочно курил.

 — Я давно хотел тебя спросить.

 — М?

 — Откуда у тебя деньги? Я ни разу не видел, чтоб ты уходил на работу или хотя бы работал онлайн. Постоянно бухаешь, торчишь, на что ты живёшь?

Я усмехнулся и размазал случайно упавший пепел пальцем по столу.

 — Родители переехали в Америку, бизнес какой-то мутят. Я сдаю их дом. Там такие хоромы, что мне хватает на жизнь спокойно.

Герман озадаченно посмотрел на меня.

 — У тебя есть родители?

Я покатился со смеху и швырнул в него крышкой от бутылки.

 — Ты долбоёб? По-твоему, я из капусты вылез?

 — Я думал, ты детдомовский, — потупив секунду, признался Гера. Меня эта догадка неприятно удивила.

 — Это почему?

Взгляд собеседника заметался, он явно понял, что начал тему, которая была абсолютно не к месту.

 — Блять, Стас, не пойми неправильно… Ты как зверь. Кидаешься на людей, вечно зубы скалишь. И взгляд у тебя тяжёлый. Не похож ты на сына бизнесменов, в общем, совсем не похож. Нахуй, давай сменим тему. Витя писал, что придёт минут через сорок. Может, придумаем, как время скоротать? — Бледные пальцы коротко скользнули по моему запястью, и я отдёрнул руку, метнув на Германа уничтожающий взгляд.

 — Нет, не придумаем. Раз я такой весь хуёвый, не буду тебя задерживать. Катись нахуй вместе со своей оценкой ценностей и мнение своё ебаное тоже захвати.

Герман покачал головой и встал из-за стола.

 — Ты так один останешься. Не думай, что всё готовы плясать вокруг и лизать тебе жопу. Ты обычный сторчавшийся еблан, который мнит о себе невесть что. С тобой рядом никто долго не продержится.

Он вышел из кухни, а я метнул ему вслед стеклянный стакан с остатками коктейля. Тот угодил в дверной косяк и разлетелся на тысячу мелких осколков. Хлопнула входная дверь — мы со спящей Леной остались одни.