— Вас тоже Брагинский позвал?

Ловино зевнул. Ночка выдалась просто отвратительная.

— Ага, — Альфред кивнул. Тино, стоящий рядом, кивнул, улыбаясь, будто пришёл на прогулку, а не по вызову психованного начальника Академии. Подходил Франциск, за ним — ещё пара ребят. Гилберт караулил дверь.

— Тревожно это всё. Мне не нравится, — решительно высказался Варгас.

— Да ладно, что такого он может сказать? — отмахнулся Джонс.

— Или что приказать, — скептично отозвался Ловино. Он не разделял слепую веру в Брагинского, которой заболел Альфред. Кажется, недавно. И доверять ему даже не думал.

— Заходите! — из кабинета выглянул Кёркланд. Группка недавних выпускников ввалилась в помещение.

— Ребята, я рад, что вы пришли! — радостно улыбаясь, заявил Иван, сидящий за столом. Честно признаться, было максимально непривычно видеть его без хомяка. — У меня будет к вам небольшая просьба.

— Так и думал, — буркнул Ловино. Стоящий позади Артур понимающе хмыкнул. Брагинский был и оставался циничным ублюдком, использующим людей.

— Вы доказали свою пригодность и квалификацию наших преподавателей в недавнем инциденте с беспорядками в Оакфилде. Город снова нуждается в вас. Точнее, один район, разгул преступности в котором достиг пика, а доверие к полиции — своего минимума, — Иван вздохнул.

— О, это тот, где я сейчас работаю? — спросил Франциск.

— Да, именно.

— О, это ужасно. У нас просто нет людей, чтобы поддерживать порядок, — Бонфуа покачал головой.

— Поэтому я и созвал всех. Нужна ваша помощь. Кёркланд-старший в ярости, у нас не так много времени, чтобы исправить положение. Вылетит мой брат — следом отправится Франциск. И это будет только начало. Под этим предлогом можно будет провести чистку... Вы понимаете.

Проницательный взгляд прошёлся по всем из присутствующих. Всё ясно — "гейская диаспора" нуждалась в защите. Только если про некоторых Бонфуа было известно, то про других... А вот Варгас точно знал всех! Он понятливо усмехался.

— Ясно.

— Мистер Бонфуа введёт вас всех в курс дела. Николай проведёт инструктаж уже на месте, — известил Брагинский. — Заранее благодарю за помощь!

— Не то чтобы нам было сложно, — пожал плечами Байльшмидт. — Общественный порядок превыше всего!

— Разумеется! — оптимистично заявил Джонс, закидывая руку ему на плечо. А у Ловино было плохое предчувствие.

***

Коля пялился на него, а он упрямо смотрел на стену. Пока младший Брагинский рассказывал, как так оказалось, что на вверенной ему территории творится бардак, который ещё чудом не перерос в бунт, Варгас рассматривал помещение и избегал жгучего, пронзительного взгляда туманно-синих глаз. Меньше всего у него было желания говорить с этим... этим... О, он даже не мог найти цензурных слов, чтобы описать, какой же придурок и идиот глава отделения полиции этого района.

Когда закончился инструктаж, Ловино вызвался в пару к Бонфуа. Остальные распределились по привычке, разве что Тино в напарники попался сотрудник отдела — молчаливый и суровый на вид мужчина.

— С тобой всё в порядке? — спросил Франциск, когда они вышли из отделения. — Выглядишь таким поникшим... А Николя смотрел на тебя почти всё время!

— Ещё бы... Помнишь, я рассказывал тебе про того мудака, который меня принял за шлюху?

— А-а-а-а... А! — изумлённо воззрился Бонфуа на друга. — Я и подумать не мог, что он в принципе посещает подобные заведения! Он такой нудный... Я почти умер от скуки за этот месяц.

— О, я уверен, у него ещё много грязных секретиков, — злобно прошипел Варгас. — Но я более не хочу иметь с ним ничего общего.

— Он из семьи Брагинских, это уже грязный секретик, — фыркнул Франциск. — Ладно, а сейчас...

— Сержант Варгас! — раздался строгий оклик. Бонфуа, опасавшийся начальника, вздрогнул. Ловино только глаза закатил. Ещё и субординацию надо блюсти, да? Придушил бы суку...

— Да, сэр? — безразличным тоном поинтересовался итальянец, взглянув на главу отделения. Недовольно поджав губы, Николай смотрел на Варгаса, как и тогда, с таким сложным клубком эмоций, что понять, хочет он его убить, нагнуть или вышвырнуть отсюда, было невозможно.

— Есть разговор. Личный, — Брагинский кинул неприязненный взгляд на Бонфуа. Тот выразил готовность свалить и даже успел сделать шаг в нужном ему направлении, как его резко дёрнули за плечо, заставляя вернуться.

— Боюсь, сейчас не лучший момент. У нас куча работы, сержант Бонфуа должен мне ещё много рассказать, — холодно ответил Ловино. Он даже не думал отпускать Франциска, который уже был готов выть от боли в сжатом в крепкой хватке плече. — Да и положение совершенно не располагает к подобному.

— На это потребуется совсем немного времени, — Николай посмотрел на Бонфуа с угрозой во взгляде, но тот, чуть не плача, страдал от невозможности покинуть место действия. Мешать своему начальнику он бы даже потеряв рассудок не стал!

— Боюсь, лишнего времени у нас нет вообще, — Варгас пихнул Бонфуа в спину, заставляя его идти вперёд, к выходу из участка, и пошёл следом. Брагинский зарычал от злости, глядя ему вслед.

— Ты что творишь?! — завизжал Франциск, когда они оказались на улице и он высвободился из хватки друга. Охнув, он начал растирать ноющее плечо.

— Если я окажусь с ним наедине, я ему втащу, — лаконично ответил рассвирепевший Варгас. Бонфуа страдальчески застонал:

— Разве нельзя решить вопрос по-человечески? Вы ведь тогда сработались, во время беспорядков...

— То была совершенно другая ситуация, было не до личных дрязг, — отрицательно мотнул головой Ловино. — А сейчас ему хочется именно что разговоров по душам. Пусть катится нахуй!

— Ловино, солнышко моё ясное, сейчас он твой начальник, так себя вести с ним...

— Я могу вести себя хуже. И чтобы не довести до такого, лучше бы ему держаться от меня подальше, — отрезал Варгас. Внезапно его хлопнула по плечу знакомая тяжёлая рука, и парень застонал от боли.

— Что, уже успел нажить себе проблемы? — Альфред широко улыбнулся, будто бы не заметив реакции Варгаса.

— Да ещё с рождения, если честно, — пробурчал тот. Джонс лишь хохотнул в ответ.

***

Ваня успел свинтить с работы пораньше. Артур уехал на конференцию, и теперь, снедаемый одиночеством и скукой, Брагинский решил углубиться в проблемы младшего брата. Скотт поставил чёткий срок — месяц на исправление ситуации, надо было торопиться.

Коля позвал его в бар, и старший с энтузиазмом откликнулся на приглашение. В отличие от Оли, которая присматривала за братом по мере возможности и с которой они общались часто, младший сократил связи с Иваном, узнав, что тот в отношениях. Несмотря на оголтелую повсеместную гомофобию, совсем не она была виной тому, что Коля предпочёл отгородиться от старшего брата. Совсем нет. Ревность, жгучая и яростная, разъедала его внутренности и отравляла душу. Он не мог спокойно смотреть на Ивана, за которым таскался раньше хвостиком и молчаливо выпрашивал его внимание. Те времена безвозвратно ушли.

Перерасти это было непросто. Понадобились долгие годы анализа и рефлексии, обрыв связей насовсем на несколько лет, чтобы оправиться от маниакальной одержимости образом старшего брата. И, к счастью, когда всё прошло, было ещё не поздно вернуть всё обратно, Ваня был рад тому, что Коля теперь снова общается с ним. Правда, с Артуром младший Брагинский так и не поладил. Он вообще не мог понять, что было такого в этом высокомерном ублюдке, но раз Ване нравится... Его проблемы, в общем.

И сейчас, когда беспорядки в его районе стали известны на самом высоком уровне, Кёркланд-старший поспешил его уведомить: ещё месяц в таком темпе — слетишь со своего насеста, дружок. И ведь сам же, урод, за пару лет до этого начал сокращать ему финансирование и ставки! Как поддерживать порядок, если некому?! Урод. Моральный урод.

Поэтому, когда поступила угроза, он поспешил обратиться к брату. Надо было что-то делать, и его вины тут нет! Ваня тут же предложил решение: задействовать свой прошлый выпуск. Какое же было совпадение, что там оказался этот парнишка из "Устрицы"!

— Ну, рассказывай, что у тебя, есть какие-то подвижки за неделю? — усевшись за столик в углу, Ваня с интересом посмотрел на брата. Тот хмуро глянул на него исподлобья.

— Ну, сейчас известно хотя бы что-то. Основная причина возросшего числа преступлений — новая банда отморозков. Их много, они молодые и безбашенные, это какой-то страх божий, Ваня.

— Ты знаешь главное правило, — улыбнулся старший Брагинский. — Отруби курице голову — она ещё часик побегает, но потом упадёт замертво.

— До головы курицы добраться — само по себе проблема.

— И чему тебя только учили? — рассмеялся Брагинский. — Надо внедрить туда человека! Варгас умеет развязывать языки, зашлите его и через пару часов будете знать всё, что нужно и не нужно!

— Говоришь, будто бы у этого щенка есть какие-то таланты, — оскалился Коля.

— Разве это не так? — Иван приподнял брови. Младший фыркнул.

— Может, и так.

— Вы с ним что-то не поделили, что ли? Я думал, вы поладите.

— Издеваешься? — тяжёлый взгляд младшего нисколько не впечатлил Ваню. Тот даже рассмеялся.

— Нет, что ты. Но вы довольно быстро и бурно сошлись... — Старший Брагинский пошловато ухмыльнулся.

— На одну ночь. Утром мы подрались, — буркнул Коля, заливая в себя рюмку водки.

— А я-то думал, чего у тебя рожа была помятая! — Иван снова захохотал.

— Этот сучёныш даже дерётся, как баба! — вспылил Николай. — Царапается! Где ты видел такое?!

— Так а чего ты его не успокоил? Заломать да к стенке — делов-то, — Ваня фыркнул. Этого тщедушного Варгаса... — У моего друга собака была и весила больше, чем тот итальянец.

— Каким бы бешенством та собака не заболела, с этой сволочью не сравнится, — мрачно ответил Коля. — Я думал, в него бес вселился. Матерился и пинался так, что подойти было невозможно. Может, я тоже был хорош и лишнего ляпнул... — Мужчина отвёл взгляд.

***

Николай вёл довольно аскетичный образ жизни. Своеобразное мировоззрение, замкнутость, склонность к одержимости разными вещами и паранойе, осознание собственных проблем гнали его в клетку одиночества. Каждый раз, когда он высовывал оттуда нос, это оборачивалось катастрофой, а потому он предпочитал этого не делать. Он знал, что это не приведёт ни к чему хорошему, но иногда возникала... необходимость.

Ваня назначил тогда встречу в "Голубой устрице". Он уточнил, что будет там с Артуром. Заведение было Коле знакомо: он туда заглядывал в поисках приключений на одну ночь. Редкие попытки начать отношения проваливались с треском, поэтому иллюзий на этот счёт он не питал.

Разговор с братом закончился быстро, и Коля отошёл к барной стойке. Спустя полчаса в бар зашли двое симпатичных парней, перекинулись словами друг с другом, и вскоре один из них решительным шагом направился к стойке, туда, где сидел Николай.

— Свободно? — он кивнул на соседнее место.

— Свободно.

Со странным для себя самого интересом Коля всматривался в лицо совсем молоденького шатена, смуглого, из южных народов. Живые зелёные глаза бегали по помещению, сидел парень в позе раскованной, открытой. Более того, чужой интерес был быстро им распознан. Выпив пару стаканов, он обратился к Николаю:

— Сидишь тут, как на похоронах. Случилось что?

— Я однажды родился, — мрачно ответил Брагинский. Замерев на секунду, шатен рассмеялся, закидывая голову назад.

— Серьёзный случай, ничего не скажешь. Но это происходило с каждым из нас. Как-то да пережили.

Парень широко улыбнулся и похлопал Колю по плечу.

— Я Ловино. А ты?

— Николай.

— Никола... Понятно, — хмыкнул Ловино. Брагинский про себя вздохнул: как его имя только не коверкали. — Ты напоминаешь мне закат. Красивый, тёмный, опасный.

Шатен растёкся по стойке, не отводя взгляда от Коли. Плавно, будто кошка, он изогнулся в спине, а Брагинский ловил себя на том, что его кинуло в жар. Ловино точно опьянел, он пил ядрёные коктейли, так с какого хрена так ведёт самого Николая?

— Здесь немного душно, не находишь? — чуть охрипшим голосом спросил Ловино. Брагинский коротко кивнул, расстёгивая верхние пуговицы рубашки. Чуть прищуренный взгляд неожиданного собеседника напрягал, дыхание учащалось, температура тела повышалась. С механической точностью Коля отмечал симптомы, не понимая, куда их относить.

Он не помнил конкретный момент, когда Ловино приник к нему, сцепив ладони за его плечами. Парень подобрался к нему незаметно, но оттолкнуть его было выше сил Брагинского. Его поцелуй был страстным, а объятия ласковыми, Ловино шептал ему что-то на ухо с нежностью, и Колю просто повело.

Ловино оказался умелым и отзывчивым любовником. Он словно знал, что нужно сказать, сделать, показать, чтобы разжечь костёр в груди Николая, завладеть его умом, душой и телом. После той ночи Коля так и не смог уснуть, он потом курил на кухне, осмысливая всё произошедшее, пока в его голове рождался новый образ, который захватит его на долгие месяцы... А может, и дольше.

Но, как и всегда, Брагинский всё испортил.

Сонный Ловино, проснувшийся ещё не до конца, нашёл его на кухне в состоянии крайнего нервного возбуждения. Тихо фыркнув, он прильнул к мужчине и поцеловал его в щёку. И тут что-то стукнуло в голове Николая.

Умениям не взяться из ниоткуда. Ловино очень опытный. Сколько мужчин у него уже было?

Ревность к фантомам обернулась громким скандалом и ещё одной громко хлопнувшей напоследок дверью.

Ничего нового. Стоило смириться, что так будет всегда, в итоге он останется один и умрёт, как жалкая бродячая псина.

***

— Коля, тебе никто никогда не говорил, что ты долбоёб?

— Ну, тем утром мне об этом прозрачно намекнули. Несколько раз, — Коля нервным жестом потёр ноющую шею.

— Тебе ещё и смешно? — Иван нахмурился.

— Нет, мне далеко не смешно. Поверь.

— Ловино отходчивый, но чем больше времени проходит, тем меньше у тебя шансов, — подметил старший Брагинский.

— Значит, у меня их уже нет. Я не могу с ним поговорить, он постоянно ускользает из моих рук! — вызверился Коля.

— Тихо, — покровительственно похлопал его по плечу Иван. Младший немного успокоился и присмирел. — Знаешь что, а спроси-ка Альфреда.

— Э-э-э, Джонса? — нахмурившись, припомнил Николай.

— Его. Скажи, я попросил помочь. Они с Ловино дружат, и вытащить из него что-то проще, чем из Франциска.

— В случае с последним помогут только пытки. Я ещё настолько не опустился. Пока что. Он испытывает моё терпение.

Коля говорил на удивление серьёзно, но Ивана это нисколько не волновало. Он лишь улыбнулся с умилением да потрепал младшенького по волосам. Ещё такой молодой и порывистый!

***

— Что я, блять, должен сделать? А ну-ка повтори!

Бонфуа втянул голову в плечи.

— Брагинский предложил внедрение, я — твою кандидатуру, вот и сошлись...

— Какого хера ты рот раскрыл?! Ты вечно втягиваешь меня в какое-то дерьмо! — заорал в ответ Варгас. Франциску было нечего ответить — это было чистой правдой.

— Зато я купил тебе отпадные шмотки, — попытался выкрутиться Бонфуа. — Заметь, на свои деньги!

— Хоть жри их теперь, я не буду...

— Нет-нет, так дело не пойдёт, — вмешался зашедший в помещение Гилберт. — Отставить капризы и хотелки. Вы теперь люди подневольные, что прикажут, то делаете. Поэтому, давай, Лови, готовься. Легенду мы тебе почти набросали.

Возражать немцу было делом последним, но, блять, как же хотелось всех скопом послать нахуй и гордо уйти! А вот и хрен там. Никто не позволит.

Итальянец успел сделать несколько выводов. Например, у него очень хорошая интуиция: он с самого начала чувствовал, что это дело попахивает говном. Будь проклят комендант, будь трижды проклят Николай, будь смертельно проклят ёбаный Бонфуа.

— Это пиздец, — тихо высказался Ловино, рассматривая себя в зеркале.

— Ты выглядишь конфеткой, не придумывай, — отмахнулся Франциск. Ну, тут он был прав: кожаные штаны и куртка, берцы, серьги и небрежно повязанная бандана создали образ юноши-оторвы, который не против пошуметь. Собственно, так оно и было.

Новички из банды тепло приняли настроенного на тотальный бунт Варгаса. Тот отпустил себя, разбивая витрины, кроя матом всех легавых, отбрыкиваясь от подставного патруля, прибывшего на место. Бандиты только радовались такому отбитому новообретённому товарищу. И, конечно, тут же поспешили представить его своему главе. Что и требовалось тем, кто устроил эту операцию.

***

Всё ещё разодетый, как отвязный панк, Ловино потянулся, разминая плечи. Он справился с задачей на отлично, а оперативная группа успела задержать верхушку банды до того, как спалившегося из-за сбитых настроек микрофона, через который шла прослушка, Варгаса поймали. Тот-то, услышав, что микрофон заглючил и переключился на радио-волну, тут же припустил так быстро, что даже чемпионы лёгкой атлетики его бы не догнали.

А ещё за эту пару дней Ловино отвёл душу, ругаясь на родную полицию, но имея в виду всего лишь одного человека.

— Хорошая работа.

Услышав внезапный комментарий, Ловино заорал от страха и шарахнулся в сторону. Вспомни говно, вот и оно, как говорится. Младший Брагинский снова прожигал его своим странным взглядом, но скандалить сейчас абсолютно не хотелось.

— Ага, спасибо. Ты мне только это сказать пришёл?

Николай поджал губы и отвёл взгляд. Он не знал, что говорить. Признаться, что дурак? Попросить прощения? Умолять дать ему шанс? Сейчас он был готов на всё. Маятник качался с отметки "ярости" до "жалкого раболепия" и сейчас остановился на последнем. Ему нужен лишь шанс...

— Шанс, говоришь? — внезапно спросил его Варгас. Брагинский захлопнул рот. Он опять говорил вслух? Блять! — Ну... — Ловино прищурился, рассматривая мужчину.

— Таким идиотом я больше не буду, — нехотя пробормотал Брагинский. Варгас внезапно рассмеялся.

— Звучит совершенно фантастически. Но, знаешь, я бы хотел посмотреть на это, — дерзко ответил Варгас. Коля рвано выдохнул и привлёк парня к себе. Он обязательно исправится.