— Это нечестно! Это совсем ни капельки не честно! Выпусти меня! Ты же обещал! Ты обещал мне!

Коллекционер кричал так громко, что даже охрип, его тонкий голос дрожал от обиды и злости. Королю казалось, что, будь это возможно, звёздный мальчик набросился бы на него с кулаками. Это было бы отчасти справедливо… Наверное… Если честно, Король уже и сам не понимал, что правильно, а что нет. Ведь всё хорошо, да?.. Он ведь в итоге всех спас, когда вновь заточил Коллекционера в зеркало. Вот только почему-то самого Короля это не радовало. Да, он успокаивал себя тем, что теперь Кипящие Острова смогут вздохнуть с облегчением, и всё будет как прежде. И даже ещё лучше! Ведь Белоса больше нет, и День Единства не произошёл, и никто теперь не будет преследовать диких ведьм. Это всё было здорово, и в любом другом случае Король был бы счастлив. Но сейчас ему никак не удавалось заставить себя радоваться. Не тогда, когда Коллекционер маленькой стремительной тенью носился вокруг него и настойчиво требовал, чтобы его выпустили на свободу.

— Ты же поклялся, Король! Я не хочу назад! Здесь холодно и страшно! Я не хочу здесь находиться! Выпусти меня отсюда! Король!

Честно, Короля до дрожи пронимала паника, что звучала в голосе Коллекционера. Он был более чем уверен, что мальчик не притворяется в отчаянной попытке разжалобить «лучшего друга». Такой искренний ужас невозможно изобразить. И как после этого можно радоваться долгожданной победе?! Конечно, кто угодно на его месте Короля отнёсся бы ко всему этому куда проще, воспринимая Коллекционера как поверженного врага. Сейчас, когда обитатели Кипящих Островов были просто рады выжить, немногие из них проявили бы милосердие. Это объяснимо: у них на глазах рухнул привычный мир, а всё, во что они свято верили, оказалось страшной ложью. Но Король немного по-другому воспринимал происходящее. Никто, кроме него, не общался с Коллекционером; никто не знал, что это маленький ребёнок; никто не слышал его радостный заливистый смех и простодушную болтовню. Им всем было невдомёк, как страдал Коллекционер в своей одинокой тюрьме все эти сотни лет и как счастлив был освободиться и найти кого-то, кто хочет с ним играть, общаться и веселиться. А Король всё это знал, и оттого ему была отвратительна вся эта ситуация.

— Король, ты же говорил, что мы друзья! — кричал Коллекционер, беспокойно мельтеша перед маленьким Титаном. — Друзья так не поступают! Я бы никогда так не поступил!

Он бы не поступил, это правда — Король ни капли в этом не сомневался. Но не сомневался он и в том, что Коллекционер опасен — возможно, даже слегка безумен, — а потому его стоит держать подальше от Кипящих Островов. «Ведьмам нужно время, чтобы прийти в себя», — мысленно оправдывался Король, пытаясь успокоить совесть. Коллекционер ведь только и умел, что привносить хаос и пугать всех вокруг своими невероятными способностями – а это совсем не то, что сейчас нужно измерению демонов. Но в то же время в трясущихся лапках Король сжимал зеркало, в которое был заточён маленький ребёнок. Ребёнок, который плакал, боялся и очень хотел вырваться.

— Я… я не могу… — тихо сказал Король, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Прости.

Маленькая тень на стене на мгновение замерла, поражённая этими словами, а затем метнулась к Королю, который закрыл глаза не в силах смотреть на искажённое страхом и обидой лицо Коллекционера.

— Но ты ведь меня освободил! — в отчаянии завопил мальчик. — Я помог тебе всех спасти! Мы здорово играли вместе! Король, ну вспомни, как нам было весело! Я о тебе заботился, обнимал и гладил. Пожалуйста, ну выпусти меня! Давай теперь играть по твоим правилам, я их все-все буду соблюдать, честное слово! Я тебе клянусь! Я не хочу здесь находиться!

К своему несчастью, Король прекрасно знал, где находится Коллекционер на самом деле — а лучше бы не знал. Было бы легче. В том жутком пространстве между мирами — там темно, холодно, и нет ни души. Юный Титан прекрасно понимал, почему его «друг» так напуган. И Королю вдруг очень захотелось почувствовать тёплые прикосновения мальчика, который всегда так радостно, и иногда чересчур крепко, обнимал его. И послушать его беззаботную болтовню, ведь Коллекционеру так нравилось рассказывать обо всём, что он видит вокруг. И вообще, он много чего знал о магии и заклинаниях — оно-то и неудивительно, всё-таки он является древним могущественным божеством. Жизнь с Коллекционером нельзя было назвать спокойной и размеренной, да и семья, конечно, значила для Короля больше. Но этот ребёнок не был таким уж злым и страшным. Он был эмоциональным, слишком подвижным, гиперактивным, немного эгоистичным, но не плохим. Был ли он виноват в том, что ему дарована такая сила, с которой он пока не в силах совладать? Нет. Но ему приходилось за это расплачиваться. А Король просто не мог найти нужные слова, чтобы объяснить Коллекционеру как себя вести.

— Пожалуйста, я прошу, я обещаю, я буду хорошо себя вести! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — молил мальчик. Он приблизился к Королю и, кажется, по привычке, хотел его обнять или взять за лапки. Конечно же, ему это не удалось. А его вопли наверняка могли бы разжалобить кого угодно… Конечно, если этот «кто угодно» до этого не стал свидетелем пугающих способностей звёздного ребёнка.

И всё же никакая сила не смогла бы заставить Короля спрятать зеркало, разбить или выбросить в океан. В глубине души ему очень нравился этот маленький Бог, и в другой ситуации они наверняка действительно стали бы лучшими друзьями… Если бы с самого начала ради этой «дружбы» Королю не пришлось пожертвовать всем…

А стоит ли говорить, как тяжело дался ему этот выбор? Или как трудно было признаться в этом Коллекционеру? Мальчик ведь ему верил… Даже сначала, только оказавшись в заточении, он смотрел на Короля с надеждой и улыбался — пусть и немного несмело, — спрашивая: «Это ведь такая шутка, да? Или ты придумал какую-то новую игру?». А как менялось выражение его личика по мере того, как он в полной мере осознавал, что это не шутка и не игра… «Пожалуйста, Король, скажи, что ты пошутил. Мне не нравится эта шутка. Но я не буду на тебя обижаться, честное слово. Только скажи…». А потом он начал плакать.

А вот теперь половина его лица исказилась в гневе.

— Ты ведь меня с самого начала обманывал, да? — тихо спросил он. От этой тихой интонации легче, однако, совсем не становилось. Напротив, Королю стало жутко, и даже шёрстка встала дыбом. Впрочем, уже в следующее мгновение Коллекционер вновь сорвался на крик. — Меня все обманывают! Вы все ужасные! Я вас всех ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Он метался из стороны в сторону, постепенно теряя привычные черты, а Король даже не успевал за ним уследить. А ещё Коллекционер наверняка перебудил своим криком всех в Совином доме. Король, конечно, предусмотрительно вышел на улицу перед тем, как начать разговор, но это вряд ли помогло.

В конце концов, знакомая тень совсем утратила свою форму и стала напоминать огромную, практически бесконечную, сплошную чёрную массу, которая окутывала Короля со всех сторон. Это было страшно. Но Король героически держался.

— Я никогда больше не буду тебе помогать! И вообще никому больше помогать не буду! И разговаривать тоже с вами всеми не буду! Это всё мои дурацкие силы! Из-за них меня все используют! Лучше бы у меня их не было! Это из-за них никто не хочет со мной по-настоящему дружить!

Нужно было что-то делать с этим. Король крепко прижимал к себе зеркало, боясь, что вот-вот выронит его. От страха он дрожал, и шерсть его стояла дыбом. Вокруг была лишь кромешная тьма и ночное небо над головой. Король бы не соврал, если бы сказал, что это был один из самых пугающих моментов в его жизни.

— Хватит!

Он и сам не ожидал, что вдруг повысит голос. Наверное, сдали нервы. Удивительно, но это сработало. Коллекционер замолчал — его явно испугал этот резкий окрик — и только продолжить обиженно всхлипывать. Это был шанс! И Король решил ухватиться за него всеми четырьмя лапками.

— Если… Если ты не перестанешь кричать, то… то-то-то мне придётся спрятать зеркало, и ты опять останешься один, — предупредил Король, на ходу подбирая слова. Он старался звучать твёрдо и уверенно, но голос предательски подрагивал. — Я очень этого не хочу, но ты меня вынуждаешь.

Да, эта уловка была откровенно жестока и била по самому больному, но зато сработала безотказно. Коллекционер тут же принял свой привычный облик и уставился на Короля, широко распахнув глаза и вытирая слёзы. Во взгляде его читались одновременно и ужас, и осуждение, и робкая надежда. Одна мысль в бесконечном гнетущем одиночестве доводила дитя звёзд до паники и истерики.

— Ладно, слушай, — продолжил тогда Король, радуясь, что ему удалось привлечь внимание Коллекционера. Теперь только бы ничего не испортить… — Ты мой друг, но и ведьмы мои друзья, понимаешь? А ты… — он на секунду замялся, — ты пугаешь их. Они не привыкли к тому, что время суток меняется каждые полчаса. Давай договоримся. Ты подумаешь над своим поведением, будешь уважать других, и скоро я тебя выпущу. Я тебе клянусь на мизинчике.

Он протянул лапку, показывая свой мизинец, но Коллекционер молчал.

— Ты меня уже обманывал. Я больше не верю твоим клятвам, — упрямо заявил он, скрестив руки на груди. — И Белос тоже мне клялся. Я один не нарушаю клятвы на мизинчиках.

У Короля внутри всё оборвалось, но он заставил себя сохранять спокойствие.

— Ты молодец! — восхищённо сказал он, будто поражаясь такой порядочности мальчика. — Я знаю, что ты меня не обманешь. А хочешь, я поклянусь тебе, что выпущу тебя, когда ты научишься себя вести, а ты поклянёшься мне, что будешь уважать других? У нас будет обоюдная клятва, и она будет крепче обычной. Тогда я точно не смогу её нарушить.

Тогда Коллекционер задумался. Он недоверчиво смотрел на Короля, потом нахмурился и, когда Король уже подумал, что это не сработает, протянул мизинец в ответ.

— Хорошо, я поверю тебе, — сказал Коллекционер, и его личико озарила слабая улыбка. — Но в самый-самый последний раз, потому что ты уже меня обманывал.

— Я тебя больше никогда не обману, — заверил Король и мысленно взмолился, чтобы это действительно было так. Обманывать Коллекционера оказалось гораздо больнее, чем он ожидал.

А когда Король уже возвращался в дом, бережно неся в лапках тяжёлое зеркало, Коллекционер вдруг преградил ему дорогу, хитро улыбнулся и спросил:

— А если я буду хорошо-хорошо себя вести, через сколько ты меня освободишь?