Mirrors on the ceiling

The pink champagne on ice

And she said:

«We are all just prisoners here

Of our own device»

And in the master's chambers

They gathered for the feast

They stab it with their steely knives

But they just can't kill the beast

Бар «Лета в кружке» набирал популярность с конца двадцатого и начала двадцать первого века. Сперва это было тихое и мало известное заведение, куда изредка заглядывали самые непридирчивые выпивохи. Но потом владелец расширил свой ассортимент: подавал кальяны, пристроил второй этаж, нанял нескольких рукастых поваров и штаб помощников для них, а потому в течение года меню съестного стало едва не больше барной карты. Льюис сам обучал всех барменов и кальянщиков, внимательно следил за тем, чтобы они соблюдали технологию и время от времени устраивал им курсы повышения квалификации. Так что неудивительно, что за каких-то тридцать лет «Лета» стала культовым местом в Дублине и даже попадала в некоторые туристические маршруты, специализирующиеся на алко-турах.

Были и тяжёлые периоды. Кроме первых нескольких лет, когда бар только-только вставал на ноги, владелец заведения иногда пропадал, и всё падало на плечи нанятых им администраторов и менеджеров. Не то что бы они были не готовы к этому, но всегда проще, когда все планы и стратегии исходят от одного человека и утверждаются им же на месте. Лула Мив, его верная помощница и заместитель, уже спала в тот поздний вечер, когда у неё начал разрываться от входящего звонка телефон. Обычно она приходила в бар на выходных и по утрам, когда подменяла Льюиса, но это были строго оговоренные даты, так что для срочного звонка должна была быть серьёзная причина. Подорвавшись на постели, женщина убрала с лица подушку непослушными пальцами, глянула на определитель и мигом почувствовала, что проснулась. Ей звонил Льюис! «Боже, неужели я проспала? Должна была кого-то подменить сегодня? Авария в баре? Что случилось?» — лихорадочно размышляла она, пытаясь пригладить буйные рыжие волосы и придать лицу свежий вид, а голосу — бодрость.

— Лула, добрый вечер, — из трубки раздался хрипяще-булькающий голос, который она ни за что не узнала бы, если бы телефон не высвечивал записанное имя.

— Льюис, это ты? Святый боже, что с тобой?! — вскрикнула она, поднося телефон ближе к уху, чтобы не пропустить ни слова.

— Попал в поножовщину на улице, — хрипло отозвался Мерт. Говорил он очень невнятно и тяжело, а ещё тяжело дышал в трубку, как будто прижимал её плечом к уху. Рядом раздался низкий знакомый голос, предлагающий помощь. Он наверняка принадлежал Ярославу Михайловичу. Но сейчас девушке было вовсе не до сплетен о начальнике. К тому же, все знали, что этот хмурый немолодой русский, который иногда по утрам забирает его из бара, его любовник. Это только веселило всех ирландцев. — Лула, тебе придётся побыть за старшую какое-то время. Мне нужна долгая реабилитация. Не знаю, сколько это займёт, но как минимум месяц. Если нужно, найди себе помощницу. Или помощника. Толкового кого-то. Знаешь же, эти ирландские мальчишки не умеют в управление. Так что пока что ты за старшую.

— Да, я поняла, конечно, — быстро, чётко отвечала Мив, боясь лишний раз моргнуть или прослушать что-то из речи начальника. — Всё необходимое на рабочем компьютере?

— Боюсь, часть у меня на компьютере или на дискете дома. Ты пока езжай в «Лету». Пусть пока будет всё, как обычно. Я пришлю на рабочую почту документы и инструкции в течение суток. Скорее завтра утром. Мне надо поспать. И тогда уже скажешь ребятам, что я пока оставляю тебя за главную. Постараюсь быть на связи, но ты сама понимаешь…

— Не может быть и речи ни о каком «на связи»! — сурово произнесла Лула и нахмурила брови. У неё был высокий крепкий лоб, множество веснушек и хорошо поставленный голос. Ирландка, как есть! — Пришлёшь документы, я тут буду со всем разбираться и постараюсь не дёргать. Нам важно, чтобы ты поправился.

— Спасибо, Лула. Ты сокровище.

После продолжительных шорохов, как будто Льюис не мог справиться со своими руками, звонок оборвался. Через сорок минут Мив уже быстро приняла душ, съела тост с джемом, который запила крепким кофе, собралась и рванула в бар. Там уже естественно все стояли на ушах. Обычно Мерт выходил на связь в середине дня, чтобы узнать показатели бара, кто на смене, как обстоят дела на кухне и в холодильнике, а потом сам приезжал к самой жаре — часов в шесть директор, как правило, уже был на смене и готовился подстраховывать. На рабочем месте он находился три-четыре ночи, в остальное время передавая дела Луле. Сегодня должна была быть его смена, так что люди стали паниковать, не получив в три часа звонок от начальства и ответы на успевшие накопиться вопросы по смене. Появление Мив обрадовало их.

— Так, давайте посмотрим, что у нас, — убрав волосы под сеточку, а сверху надев стильную шляпу-федору, потребовала Лула у старшего по смене. Свои вещи она бросила у рабочего компьютера Мерта, а сама пошла за менеджером.

Парень выглядел потрёпанным и нервным. Ещё бы! В отсутствие Льюиса ему пришлось самому в срочном порядке оформлять заказ на поставку, продлевать договор аренды и ругаться с соседями из-за грузчиков и мусора. Так что видеть Лулу он был безумно рад. Оба этажа «Леты» были забиты почти под завязку, и за барной стойкой работало уже двое парней. По их напряжённым и сосредоточенным лицам было понятно, что ажиотаж продолжается уже некоторое время, и времени на перекуры просто не было. Дым витал по всему заведению, спускался со второго этажа, вихрился, иногда слепил. Однако пару месяцев назад стали ходить слухи о том, что правительство хочет запретить курение в общественных местах. Для них, как для заведения, которое обеспечивает посетителей кальянами и сигаретами, это могло стать страшным ударом. Все ждали окончательного решения на весеннем слушании и пока могли — с удовольствием затягивались под виски и коктейли.

Обшитые древесиной стены и потолок делали обстановку более тёплой, расслабляющей и уютной. Льюис старался сделать заведение аутентичным, состарить его, создать дух таверны. Минимум техники конечно не слишком радовал тех, кто хотел бы посмотреть футбол, но всё же Мерт был непреклонен. Он отвёл небольшую комнатушку под это дело, придерживаясь мнения, что бары, кафе и рестораны созданы для живого общения и отдыха, а не для того, чтобы бездумно пялиться в ящик. Своя аудитория была и у «Леты в кружке». На первом этаже размещались большие компании за добротными деревянными столами на шесть-восемь персон, и в центре зала даже освободили немного места под танцпол.

С потолка второго этажа спускалась большая люстра, выполненная под старину. К радости и облегчению посетителей лампы были подобраны в меру мягкими, не слепили, не били по глазам и не портили атмосферу, а бра на стенах возле столов не давали утопать во мраке. Один из столов на первом этаже был огорожен деревянным заборчиком — это было администраторское место, где в тихое время работала Лула и иногда Льюис. А ещё Мерт имел обычай иногда сидеть там со своими странноватыми друзьями. Но сейчас там было пусто.

Почти два месяца «Лета в кружке» была полностью на плечах и совести Мив: пару раз Льюис приезжал в бар, и все могли полюбоваться его ошейником, какие носят при травмах шеи, сходящими синяками и кровоподтёками на лице, руками в лонгетах, а говорил он хрипло и невнятно. К моменту его выписки всё же стало ясно, что закон о запрете курения в общественных местах будет принят, и он сразу принялся организовывать отдельное заведение под кальяны. Поэтому Мерт закатал рукава и взялся за работу, почти всё время проводя в своём баре. И только к лету стало казаться, что всё вернулось в прежнее русло, и потому можно расслабиться, как он снова позвонил Мив, но в этот раз вызвал на смену.

Когда Лула добралась до бара, обнаружила начальника за столом с уже знакомым хмурым русским. Но даже не он был самым пугающим в заведении, а третий человек за столом, от вида которого у девушки мурашки поползли по спине. С виду он был похож на итальянца, но правая половина его лица была безнадёжно изуродована. На скуле был виден ещё не до конца затянувший розовато-красный послеоперационный рубец: врачи собирали ему лицевые кости по кускам. Правый глаз теперь был подёрнут белёсой плёнкой, а рот с покалеченной стороны не закрывался, и уголок губ смотрел вниз, так что можно было рассмотреть сломанный клык в образовавшейся щели. Лицевой нерв почти полностью перестал слушаться его.

Все трое что-то обсуждали, выглядели сосредоточенными и серьёзными. И неожиданно серьёзным выглядел сам Льюис. Лула даже не сразу узнала в нём своего начальника: брови были нахмурены, губы сведены в тонкую линию, взгляд как никогда ясен и внимателен. Он ничуть не походил на рассеянного молодого человека, с которым она работала уже несколько лет. Заметив её, Мерт слегка оттаял и махнул рукой. Ярослав коротко кивнул уже знакомой девушке.

— Привет, Лула. Спасибо, что так быстро приехала. Садись. Эй, Люк, налей нам светлого фильтрованного. — Бармен кивнул и принялся разливать по четырём кружкам пиво, пока Мив усаживалась за стол рядом с Ярославом и напротив Льюиса и итальянца. Ей казалось, что она уже видела его раньше, но сильно обезображенное лицо слишком впечатлило её. Наконец она вспомнила, что владелец действительно появлялся в его компании раньше, но они не были представлены друг другу. — Лула, я хотел предупредить тебя заранее. Через пару дней я улетаю по делам в Россию. На сколько я там задержусь, я пока не знаю. Поэтому бар снова станет твоим. Проследи за тем, чтобы наши постоянники не начали по привычке закуривать. Сейчас всех проверяют и штрафуют, а я не хочу, чтобы полиция разогнала наших посетителей. Кальянная пока не открылась, и для этого понадобится некоторое время, но этим я займусь по возвращении.

— Льюис, всё в порядке? — на всякий случай уточнила Мив, с тревогой глядя на серьёзное лицо начальника. — Я начинаю переживать.

— Пока что да, — кивнул он и убрал руки со стола, чтобы официант смог поставить по кружке с пивом перед каждым из них. — Я не знаю, как пройдут мои переговоры, но надеюсь, что без лишних проблем. Я полагаюсь на тебя. Естественно, оплачено это будет, как моя ставка, тут даже не переживай.

— Это само собой разумеется, — рассмеялась Мив и сделала глоток пива. Другие двое мрачно молчали, не ввязываясь в разговор. — Хорошо. Спасибо, что предупредил. Держи нас в курсе, ладно? Бару и так непросто приходится.

— Ничего. Небольшая неровность на полотне времени, — уже в своей обычной манере ответил Мерт и отсалютовал ей кружкой.

Но что-то во всех этих троих подсказывало Луле, что их поездка не закончится ничем хорошим. От одного взгляда в решительные серые глаза Льюиса, на молчаливого и хмурого Ярослава, на неподвижного, но будто кипящего ненавистью итальянца её бросало в дрожь. Ей стало не по себе, поэтому она отпросилась домой, чтобы подготовиться к очередному заместительству.

Однако в этот раз оно не продлилось и недели: Мерт вернулся через три дня взбешённый, с очередным фингалом на лице, с разбитой головой, но живой. На все вопросы он отвечал односложно, либо предпочитал не отвечать. На работе он проводил всё меньше времени, сказав только, что Ярослав крайне неудачно упал с лестницы, поэтому за ним необходимо приглядывать. Один раз Мив заезжала к ним домой за документами и имела удовольствие видеть того русского: мужчина сидел в инвалидном кресле, и хотя был вполне в своём уме, у него было множество переломов спины и ног, так что пока что перемещался он исключительно таким образом и с помощью Льюиса.

В следующем году у них открылась кальянная «Дыхание Морфеуса», и Мив назначили на место директора. Она наняла себе другую помощницу и почти на три года выпала из жизни. Приходилось работать почти круглые сутки, чтобы наладить все механизмы. Изредка они встречались с Льюисом в «Лете». На одной из таких встреч он познакомил Лулу со своим новым помощником, Падрэйгом, с которым она расписалась спустя ещё два года. Через два у неё родилась дочь, и она ушла в декретный отпуск, оставив «Дыхание Морфеуса» на свою помощницу — Изольду Куинни. Лула вернулась к работе через год после извержения Эйяфьядлайёкюдля, последствия которого отразились и на них. Они с семьёй даже думали перебраться на материк, всерьёз беспокоясь за собственные жизни, но вскоре и это устаканилось.

Мив мало слышала про Льюиса, и новый сотрудник, взявший на себя его обязанности, говорил, что Мерт почти не появляется в своём заведении, постоянно находится в каких-то разъездах и командировках. Да и ей всё чаще и чаще было не до того — у неё родился второй ребёнок, но в этот раз в декретном отпуске был её муж, а она сама ломала голову над развитием и продвижением кальянной. К тому же, приходилось оправляться после затяжного экономического кризиса, а управлять в таких условиях заведением было очень непросто.

Всё обрастало, как снежный ком: отправить дочь в школу, отправить сына в детский сад, отбиваться от конкурентов, продвигать кальянную. Ходили также разговоры о том, что Льюис заикнулся о расширении их маленькой сети на ещё одно заведение в Лимерике. Через год они официально открыли новый бар, который назвали «Нектар и амброзия». Лула хотела бы поехать в Лимерик, и Льюис даже звонил ей по этому вопросу, но она была вынуждена отказаться — они уже заранее подали документы сына в школу, да и дочери нравилось там, так что переезд стал бы слишком тяжёлым для них всех.

Жизнь текла своим чередом, и Лула бы даже ничего и не заметила, если бы в один прекрасный день её не пригласили на особый корпоратив — «Нектару и амброзии» было уже пять лет, и все сотрудники (кроме тех, кто остался в этот день в Лимерике) приехали в Дублин, чтобы отметить это знаменательное событие. Естественно, она просто не могла отказаться. Ей даже разрешили привести обоих детей, пообещав, что никто не будет пытаться подлить им джин в детское шампанское. Она и Падрэйг, которого все любовно звали Падди, Тэди и Онора были рады выбраться все вместе.

На этот день «Лета в кружке» работала только для сотрудников, и пусть и были недовольные, но большая часть посетителей отнеслась с пониманием. На кухне, в зале и за стойкой работали приглашённые специалисты по кейтерингу, так что у всех была возможность как следует отдохнуть. Всего единицы работали здесь столько же, сколько и Лула, и она была самым что ни на есть почётным гостем. Изольда и Финн, парень, ставший директором «Леты» почти девять лет назад, были рады видеть её и звали к себе за стол.

Но вовсе не это поразило женщину. За столом в углу, будто ничего и не поменялось, сидел Льюис. Всё такой же молодой парнишка, не постаревший ни на день, улыбчивый и задумчивый. На голове у него красовался его любимый чёрный цилиндр, точно он был каким-то Бароном Субботой, фрак, рубашка — совсем немного не хватало до классического образа джентльмена викторианской эпохи. На секунду Лула подумала, что ей просто показалось, но мужчина повернул к ней голову, помахал и одарил счастливой улыбкой.

— Лула, как я тебе рад! — воскликнул он и вышел к ней, чтобы тут же заключить в объятия как ни в чём не бывало. Мерт отстранился, окинул её взглядом с головы до ног, посмотрел на детвору и удивлённо вскинул брови: — Неужели это Тэд и Онора? Мне не снится?

— Дети, познакомьтесь с мистером Мертом, — подтолкнула к нему детей Мив.

— Ну какой я мистер Мерт? Можно просто Льюис, — мужчина сел перед детьми на корточки, оказавшись с ними на одном уровне и протянув им руку для самого настоящего взрослого рукопожатия. Тэди засмущался и попытался спрятаться за ногу отца, но тот не дал сыну сбежать и придержал за плечо. — Да ладно, Тэд, дружище, я же совсем не страшный? Я хороший друг твоих мамы и папы.

— Правда? — с недоверием уточнил мальчишка и прищурил один глаз.

— Клянусь, — заверил его Мерт и наконец удостоился рукопожатия от обоих детей. — Ну что, счастливые родители, какая у них диета? Чем их можно порадовать?

— Хочу тортик! — немедленно нашёлся мальчишка.

— А я колы и чипсов! Пожалуйста, мам!

— Пожалуйста-пожалуйста!

Лула смягчилась и кивнула. Падрэйг понятливо кивнул и повёл детей лакомиться, увидев, что жена чем-то озабочена. Мив поправила выбившуюся из причёски прядь волос, невольно чувствуя себя неловко. Она бы и не подумала, что прошло столько времени, но рядом с ничуть не поменявшимся Льюисом почувствовала себя… ничтожной. Это было странное ощущение. Перед ней был пышущий силами молодой парень, которому не дашь больше двадцати пяти лет, но она-то знала, что ему было тридцать по документам ещё в нулевых! И тем более жутко было смотреть на него. Остальные будто ничего и не видели. Должно быть, постоянно находясь рядом с ним, они и не замечали, что сами меняются, а он, точно выточенное из мрамора творение Родена, не подвластен времени. Ей было стыдно от пробивающейся седины в её волосах, появившейся с возрастом и после родов полноты, от морщинок, которые особенно явно ощутились в уголках губ и глаз.

— А ты всё такой же, — неловко пробормотала она, снова поправляя волосы и не зная, куда смотреть. Взгляд Мерта теперь казался ужасно тяжёлым и пронизывающим. — Я как будто и не уходила, а на дворе четвёртый год.

— Пожалуй, — не совсем уверенно рассмеялся Льюис и указал на свой стол. — Хочешь присесть со мной? Я скоро пойду встречать друзей, потом мы будем негромко праздновать на втором этаже.

— Юбилей праздновать будете? — из вежливости спросила она.

— О, нет, — расплылся в абсолютно счастливой улыбке Мерт. Она не видела его таким… никогда. — Мой добрый друг, которого мы с Ярославом долго искали, наконец вернулся к нам. Мы хотим отметить это радостное событие. Представляешь, двадцать один год считали его погибшим?

— Вот как. — удивлённо приподняла брови. — Это на его поиски вы в Россию с Ярославом ездили?

— Именно! — довольно улыбнулся Мерт. Он бросил беглый взгляд на наручные часы. — Вот это время летит! Побегу, надо всех встретить, забрать и привезти. Ну, развлекайтесь.

Он на секунду накрыл руку Лулы своей и быстро ушёл. За ним уже давно закрылась дверь, а люди будто и не замечали ничего, как будто не видели этого постоянно молодого мальчишку, не заметили, как он покинул своё заведение. Мив всё сидела там, рассматривая свои немного располневшие мягкие руки через линзы прямоугольных очков. Зрение начало подводить её после стольких лет работы с документами и компьютерами. Ей было страшно отправляться на лазерную коррекцию, и она чувствовала себя истончающейся. Теперь — всё сильнее. Ей было уже сорок шесть лет.

А сколько же лет было Мерту?

Корпоратив шёл своим ходом, когда дверь в бар открылась и вошла компания из четырёх мужчин. Никто и не обратил на них внимания, кроме Лулы, которая только-только пришла в себя после потрясения и пыталась веселиться с коллегами. Но взгляд её упал на такого же неизменного Ярослава Михайловича, который теперь хромал ещё сильнее, и ей стало совсем не по себе. Она видела его паспорт, но это было ещё в далёком двухтысячном, и тогда мужчине было около пятидесяти. «Как он может так выглядеть в семьдесят?!» — мысленно ужаснулась она. Другие двое не привлекли бы её взгляда, если бы не необычная внешность одного из них. Высокий беловолосый парень выглядел понурым, разбитым и как будто бы не понимал, где он находится. Переставлял ноги с трудом, и его то и дело поддерживал под спину и локоть второй молодой человек, выглядевший самым юным из них.

Оказавшись на почти полностью пустом втором этаже, компания богов устроилась в дальнем конце зала у витражного окна. Большая часть бра не горела, поэтому столики через один утопали в тенях. Лишь парочка совсем молодых людей обжималась друг с другом в противоположном углу и не обращала на них ровным счётом никакого внимания.

— Ты говорил, что будет тихо, — мрачно напомнил Артемис, садясь к стене и тут же приваливаясь к ней плечом. Он не смотрел на приятелей, медленно, но безостановочно перебирая холодными бледными пальцами пару колец, висящих у него на шее на тонкой серебряной цепочке под фиолетовым шейным платком. — И никаких… — Вендиго бросил мрачный взгляд на пару, которая беззастенчиво целовалась взасос. — Людей.

— Они скоро разойдутся, не переживай, — заверил его Льюис, снимая с головы цилиндр и вешая его на стоящую возле стола вешалку. Боги снимали верхнюю одежду и оставляли её там же. — У них просто большой праздник, прямо как у нас, так что я подумал, что было бы здорово немного украсть у них эту атмосферу.

Молодой бог почти физически пылал силами: ночь сгущалась над Дублином, и люди предавались пьянству прямо у него под носом, наслаждаясь алкоголем, и это не проходило бесследно. Так что Мерт чувствовал себя лучше всех прочих. Арес, вынужденно сменивший оболочку, чувствовал себя не совсем комфортно — лишь последние два года его новой жизни можно было назвать приемлемыми и достойными бога войны, тогда как предшествовавшие им восемнадцать лет воспитания в семье смертных показались ему бесконечными и отвратительными. Его новое тело только росло и из тощего подростка-скандинава начинало превращаться в подобие мужчины. Тем не менее, даже он был рад оказаться здесь, с ними. Ярослав, пусть и обзавёлся новыми шрамами и ходил всё тяжелее, довольно улыбался и поглядывал на молчаливого Вендиго.

За двадцать лет Артемис не сильно поменялся, если только в лучшую сторону: он выглядел ухоженным, у него будто поменялись повадки, притупилась дикая, звериная осторожность и враждебность. Но всё же бог охоты выглядел вымотанным и несчастным, не говоря уже о том, что прятал изуродованную шрамами от укусов шею под тёмно-фиолетовым, почти чёрным шёлковым шарфом. Эта деталь его одежды разительно отличалась от всего остального гардероба, состоящего из штанов камуфляжной расцветки, толстовки на молнии и плотной хлопковой футболки под ней, да и чёрные берцы не совсем сочетались с почти элегантным шейным платком. Бог постоянно сминал его бледными пальцами, часто прикасался к нему и словно боялся, что потеряет его или повредит. Вендиго редко моргал, смотрел в пустоту, пребывал в ступоре, и его коллеги из Альянса не могли не сойтись во мнении, что их другу, спасённому такими чудовищными усилиями, просто необходимо развеяться и почувствовать себя дома.

Никто из них четверых не возвращался ни словом, ни делом к битве, произошедшей два месяца назад. И всё же Мерт чувствовал, что нужно будет поговорить с Артемисом: тот часто вздрагивал, будто не узнавал их, когда поднимал на них потерянный взгляд. «Оно и не мудрено, — печально думал Льюис, разглядывая друга, — после всех тех пыток, которым он подвергся, после того заклятья он наверняка не может различить явь и навь. Наверное он всё ещё думает, что находится в плену. Видит ли он кошмары? Когда будем расходиться, предложу ему свою помощь».

— Так, сегодня все мои ребята отдыхают, так что на обслуживании находятся приглашённые специалисты. Они не очень разбираются в меню, поэтому давайте я вам всё расскажу. У нас много поменялось. Кто что хочет? — взял всё в свои руки Льюис, хлопнув в ладоши. — Я бы наверное выпил какой-нибудь коктейль с виски и заказал мясную тарелку.

— Мне джин-тоник. И да, присоединюсь к мясной тарелке. Думаю, будет не лишним на каждого по одной заказать. Что думаете, Арес, Артемис?

— Поддерживаю. Я пожалуй двойной виски буду, а там посмотрю, — отозвался Арес и перевёл взгляд на брата. Тот помалкивал и вяло вертел в пальцах край шейного платка. — Арти? Что будешь пить?

— Наверное… как оно там называлось? Егерь, водка, энергетик и лёд, — попытался вспомнить Вендиго, напряжённо нахмурившись. — Ты мне его делал, когда… хм… не помню.

— А, «Взрывной егерь»! — обрадовался Мерт. — Лично тебе смешаю. Не развезёт?

— Нет, — сухо, но чётко ответил тот и снова уткнул взгляд в платок.

Льюис ушёл, оставив друзей за столом. Настроение у него было замечательное, и он рассчитывал поделиться им со всеми, даже с нелюдимым Вендиго. Его тревожило состояние друга, однако он полагал, что ему просто нужно привыкнуть к свободе, стать собой, понять, что здесь за него беспокоились, желали вернуть его и рады снова видеть в своих рядах. В конце концов, кем бы они были, если бы не вырвали одного из старых богов из рук иномирца?

Зайдя на кухню и заказав четыре мясные тарелки, Мерт окопался за барной стойкой, собираясь лично заняться их напитками. Он витал в своих мыслях и донельзя довольно улыбался, чувствуя, как тяжелейший груз, мучивший его и весь Альянс на протяжении двадцати лет, наконец сваливается с его плеч и остаётся в прошлом. Не зря они потратили эти годы, разыскивая Ареса, собираясь с силами, разрабатывая стратегию — их деяния наконец принесли свои плоды. Не отметить это было бы просто кощунством. У богов и без того было мало поводов для радости, так что у них был самый настоящий праздник. Особенно у них четверых, непосредственно видевших самое начало и завершение этой короткой, но досадной истории. Льюису и вовсе показалось, что эти годы пролетели в мановении ока — да и как иначе, когда твоя жизнь длится и длится столетиями и тысячелетиями? Невольно перестаёшь обращать внимание на время и его течение.

— Итак, ваши напитки, — деловым тоном вышколенного официанта произнёс Мерт, ставя всё на стол: «Взрывного егеря» перед Артемисом, двойной виски перед Аресом и джин-тоник перед Чернобогом. Ярослав подмигнул ему, явно пребывая в хорошем расположении духа и уже предвкушая то, что будет после их маленькой пьянки. — Закуски уже готовятся. Надо было пойти в «Дыхание Морфея», там хоть кальян покурить можно. А так придётся ждать, когда все разойдутся. У меня припрятан кальян в моём кабинете, так что можно будет потом сделать один-два забива, расслабиться…

— Не боишься, что штрафанут? — ухмыльнулся Арес.

— Пф, ещё чего.

— Почему его должны оштрафовать? — подал голос Вендиго, перестав цедить крепкий сладкий коктейль. От энергетика слегка защипало в носу, а лёд будто подморозил мозг.

— А, ты же не знаешь. Эти уроды, правительство, во многих странах ввело запрет на курение в общественных местах, представляешь? Теперь ни в барах, ни в аэропортах, ни в ресторанах даже одну сигарету выкурить нельзя! — искренне поделился своим возмущением Льюис. Он помнил четвёртый год, как будто он был вчера. Впрочем, для него это и в самом деле было совсем недавно. — Я такие убытки в том году понёс, ужас! Пока кальянную не открыл, думал, что вообще придётся «Лету» прикрыть. А сейчас ничего, выкарабкиваемся, растём. Думаю, может в следующем году попробовать в Лондоне расшириться?

— С чего это ты вдруг? — насупил брови Ярослав. Он впервые слышал об этом, и ему не совсем понравилось, что Льюис даже не обсудил это с ним, прежде чем выносить на всеобщее обсуждение.

— Понимаешь… — Мерт обернулся. Уже даже парочки не осталось на этаже. Они были только вчетвером. — Меня начинают подозревать. Помнишь одну из моих управляющих, Лулу? Я слышал её мысли. Я уже должен был стать стариком по её мнению, а выгляжу как в тот день, когда собеседовал её.

Все боги одинаково вздохнули. Каждый из них не раз и не два проходил через это: переезды, смена документов, новая жизнь, новая работа, новое всё. А это значило, что Альянс больше не в безопасности, что им предстоит искать для себя новое место. Ненадолго за их столом воцарилось мрачное молчание. Специалист по кейтерингу принёс их мясные тарелки и молча ушёл. Каждый принялся за закуски, молча потягивая алкоголь. Ко всеобщему удивлению первым с коктейлем справился Артемис — он почти одним махом опрокинул в себя всю порцию, заел вяленым мясом и попросил Льюиса обновить выпивку. Даже Арес, только потянувшийся глотнуть виски, удивлённо проследил взглядом за исчезновением алкоголя в брате. Мерт без лишних вопросов повторил «Егеря».

— Внизу почти все разошлись. Через часок можно будет перебраться ближе к бару, — обрадовал он богов. — И я как раз сделаю нам кальян.

И вскоре действительно даже самые жадные до выпивки стали покидать «Лету в кружке». Становилось всё тише и тише. Приглашённые работники привели кухню в порядок, списали то, что требовалось списать, убрали в холодильники то, что ещё можно было использовать, передали Льюису ключи, и наконец боги остались одни. Их маленькая компания перебралась на первый этаж за их любимый столик. Мерт занялся кальяном, а Ярослав и Арес активно обсуждали возможные места для размещения новой штаб-квартиры Альянса. Их всерьёз встревожили слова молодого бога о том, что люди обратили на них внимание, и теперь все их мысли были заняты одним только этим.

Вендиго без особого интереса посматривал на висящие на стенах плоские колонки, бывшие частью стереосистемы бара, на несколько больших плоских телевизоров. Когда он был здесь в последний раз, о такой технике только-только начинались разговоры, проектирование, и мужчина не совсем поспевал за прогрессом. По возвращении «домой» он месяц провёл под наблюдением в штаб-квартире, после чего ему позволили съездить в Россию. Перед поездкой его снабдили каким-то навороченным спутниковым телефоном, которым он до сих пор не научился пользоваться. Его старый дом давно сгорел без присмотра, а на отстройку нового требовалось время, деньги и рабочие. Последними двумя пунктами его обеспечил Альянс, прекрасно понимая, что их другу нужны помощь и поддержка.

— Думаю, Финляндия будет хорошим выбором. Там тихо, холодно, люди заняты своими делами, уровень обеспечения в стране высокий. Наверняка там засел кто-то из молодых или новых богов, но я думаю, что мы сможем договориться. И там вроде даже леса есть, а, Арти? Что думаешь? — Арес перевёл взгляд на брата, но не увидел не только согласия, но даже осознания. Вендиго был где угодно, но не в баре, затуманенный неподвижный взор был направлен на окно, за которым плавно кружился мелкий снег. Кажется, бог даже не дышал, не моргал. Протянув руку, Арес уверенно хлопнул Артемиса по плечу и спросил громче: — Что думаешь?

Но вместо ответа тот крупно вздрогнул от чужого прикосновения и шарахнулся, едва не сверзившись с высокого барного стула. Ярослав успел поймать его, и даже от него бог дёрнулся, как от огня. Он задышал часто, поверхностно, как дышит человек при панической атаке, от напряжения у него даже напряглись голосовые связки, и из горла вырвался сдавленный короткий всхлип.

— Всё хорошо, Арти, — тут же попытался успокоить его Льюис и коснулся лба Вендиго, стараясь проникнуть в его мысли и успокоить разбушевавшийся разум. — Позволь я…

— Не трогай! — рявкнул бог, и Мерт отшатнулся в сторону, быстро убрав руки за спину. Поймав на себе три крайне настороженных и внимательных взгляда, Артемис опустил взгляд и ссутулился. — Не прикасайтесь. Это неприятно.

Мужчина взял стакан со своим коктейлем и выпил ещё. Воспоминания были всё ещё слишком свежи, и он чувствовал себя теперь, как в первые месяцы пленения. Тогда он был разбит, но в нём ещё теплилась надежда, вера в то, что за ним придут, что всё это закончится, и он будет спасён. Вендиго успел позабыть о тех долгих часах, которые он проводил в заточении, каждую секунду надеясь, что услышит знакомые голоса богов, которые придут ему на помощь. И с каждым днём эта надежда становилась всё более блеклой, пока не оставила его совсем. Вот и теперь он чувствовал себя чужим, лишним, ненужным и брошенным. В этот раз его точно не спасут. Он уже спасён.

Его преследовало чувство сомкнувшихся на руках оков, и Артемис то и дело обхватывал запястья пальцами, пытаясь понять, так ли это. Но куда чаще он тянулся к шарфу, касался лёгкой ткани, проверял её и отпускал, чтобы через пару минут снова потянуться к шее и нащупать обвивший её платок и украшение под ним. Вместо стен бара он видел голую каменную кладку, потемневшую от времени, местами потрескавшуюся и обсыпающуюся, местами выточенную водой, которая нет-нет да и проникала туда из-за подземных течений. Окон будто и не существовало, и только единственная тяжёлая дверь с крохотным зарешеченным окошком была тем, на чём можно было задержать собственное внимание. И Вендиго смотрел на эту дверь, утопая в топком отчаянии, не желающем отпускать своего пленника. Его жизнь словно повторяла то, что уже случалось, и спираль судьбы начала новый виток, схожий с предыдущим и такой же горький.

— Всё кончилось, Арти, — вновь обратился к нему Льюис, когда понял, что вспышка гнева оборвалась, и божество не будет бросаться на них с кулаками. — Кончилось. Ты в безопасности, дома. Всё кончилось.

— Я знаю. Я. Знаю. Всё кончилось, — тихо откликнулся Венндиго и махом опрокинул в себя остатки коктейля.

Last thing I remember

I was running for the door

I had to find the passage back

To the place I was before

«Relax» said the night man

«We are programmed to receive

You can check out any time you like

But you can never leave!»*