Сердец и судеб сломанных бурлит водоворот.

И мрак в душе клыков не разожмёт ни на минуту.

Ни капли теплоты, — там только лёд.

И даже смерть забрать не хочет почему-то.

Поражение далось Альянсу тяжело. Гость из иного мира не только переломал им кости, а Ареса лишил зрения на один глаз, но и умыкнул одного из них. Будь на месте Артемиса кто-то из молодых или новых богов, ни Чернобог, ни кто-то ещё из древних не подумал бы горевать по этому поводу. Больше всех разорялся Торрегросса, когда заштопанное лицо и поставленные на место кости позволили ему говорить:

— Не абы кого, а олимпийца! Сына самого Зевса! Этот урод замахнулся на основы нашего мироздания! На того, благодаря кому боги и люди питались и выживали с древнейших времён!

И все согласно мычали, хмурились и пытались сбросить с себя довлеющую тяжесть постыдного проигрыша. Эреб и вовсе клял Найтгеста всеми словами, обещая при следующей встрече оторвать кудрявую голову. Вопрос стоял ребром: как вызволять Вендиго и что для этого необходимо?

Ответа не было ни у Афины, ни у Мокоши, которые разводили руками и прятали взгляды. У богов не было знания о том, как путешествовать между мирами, и они оказались абсолютно бессильны пред простой, но от того не более приятной истиной. Пока их не приведут, у них нет ни малейшего шанса вернуть Артемиса в родной мир. Первый месяц никто не замечал изменений, да и не полагали боги, что что-то может пойти не так. Но к исходу третьего месяца младшие божества и духи стали докладывать о сокращении популяций зверей и птиц. Они были пока что незначительны, но Афина, проведя расчёты, поставила богов перед фактом: если через несколько лет Вендиго не вернётся в мир, могут начаться голод и вырождение.

Это заставило Альянс лишь тщательнее вгрызаться в древние и новейшие книги, экспериментировать в тщетных попытках раскрыть секрет открытия дверей в иной мир. Духи и местечковые божки всеми силами пытались взять на себя обязанности исчезнувшего Артемиса, но могли лишь замедлить неизбежные процессы. В какой-то момент ими стало завладевать отчаяние. Если они не справятся, если вся живность начнёт неконтролируемо вымирать, а люди не смогут восстановить популяцию, то мир ждёт печальная участь. Мир, который они испокон веков хранили, защищали, мир, за увяданием которого они наблюдали, будет катиться в пропасть быстрее, чем ожидалось. Из-за этого в рядах Альянса зарождались паника и ужас.

Чернобог всеми силами пытался взять ситуацию под контроль. Он собирал богов, вёл переговоры, увещевал, приказывал, унимал нарастающую истерию и наравне с прочими искал знание. Вечер поздней весны застал его в кабинете в штаб-квартире за экраном компьютера. Пузатый монитор со всех сторон был обложен книгами, вырезками, даже свитками, некоторые из них лежали прямо на нём. Усталый взгляд медленно скользил по строкам, то и дело замирал, и веки начинали опускаться, смежаться. Мало кто мог оценить, насколько сильно жизнь утомила Древнейшего, но все знали, что именно на Эребе и держатся остатки сил и здравомыслия богов. Голова, отмеченная сединой, стала клониться вниз. Ярослав засыпал. Он бы непременно вздремнул перед монитором минут пятнадцать, а то и все полчаса, если бы вдруг в его кабинете не раскрылся портал. Из магических врат дохнуло обжигающим холодом и могуществом, налетел почти что ураган, который смёл со стола часть важных бумаг. Встрепенувшись всем телом, Чернобог распахнул глаза и уставился на портал, из которого в его кабинет шагнул до ужаса знакомый мужчина. При виде его Эреб подорвался на ноги:

— Артемис! Ты?! Но как?!

— Хотел бы я вас обрадовать, но увы, я не тот, кого вы ищете, — голос гостя был равнодушным и холодным, как и те места, откуда он прибыл. Он снял с плеч белоснежный плащ, расстегнув скрепляющую горловину серебряную изящную цепочку. Как будто его уже пригласили устроиться, мужчина повесил на спинку кресла плащ и плавно опустился на сидение, затем принявшись неспеша стягивать с рук перчатки. — Однако я прибыл к вам из-за него.

Чернобог недоверчиво смотрел на сидящего перед ним человека. Белые волосы, худое лицо с едва заметными следами морщин в уголках глаз и губ, несколько бледных впадинок появилось и на лбу. Однако глаза у него были совсем другими. В золотых глазах Вендиго можно было увидеть затаённую злобу, тщательно сдерживаемую ярость, которые давали знать о себе в боях и во время охоты. Этот же был настоящей ледышкой. Артемис не понимал многого в общении: интриги, хитрости, уловки, лесть, комплименты, романтика — всё это было вне понимания божества из лесов. Он жил до зубовного скрежета честно, откровенно до тошноты. Человек перед Ярославом хорошо понимал и человеческие эмоции, и то, как могут сказаться его действия на других людях, но ему было абсолютно всё равно, какая волна может захлестнуть их и утащить за собой на дно.

— Что ж, вы молчите и не бросаетесь на меня с топором, значит, вы готовы выслушать меня, — посмотрев с несколько долгих секунд на Эреба, произнёс посетитель. — Моё имя не имеет для вас никакого значения, поэтому я перейду сразу к делу. Артемис находится в плену у моего ученика, и это совершенно не входило в мои планы. Его присутствие в замке путает мне все карты. Поэтому я предлагаю взаимовыгодную сделку: я даю вам информацию о том, где он и его похититель будут находиться, открою для вас портал, а вы заберёте своего… — он сделал паузу и заметно скривил губы, выказывая своё отношение слишком явно. — Бога обратно. И давайте обойдёмся без этих «почему я должен вам верить». Ни почему. У вас нет других вариантов. Почему я сам не сопровожу его к вам? Скажем так… я не хочу пачкать руки. Вы сделаете это за меня, мои руки останутся чисты, Артемис вернётся к вам, а ко мне — контроль.

— А если я откажусь? — вскинул кустистую бровь Ярослав. Этот человек нравился ему ещё меньше, чем посетивший их Гилберт. Его скользкая натура напоминала о змеях. Они сухие, гибкие и вёрткие.

— Тогда вам будет интересно узнать, что рано или поздно ваш драгоценный божок будет безвозвратно потерян для этого мира. Связь, которую могут создать наш мир и мой ученик, будет не разорвать. И всё, что вам останется — отпустить Артемиса и забыть о нём. А я так посмотрю… — он окинул взглядом кабинет и хмыкнул, словно мог видеть за пределами здания. — Без него стало туго, не так ли? Так что я не думаю, что вы откажетесь от моего любезного предложения.

Тяжёлый вздох вырвался из груди Эреба. Человек был прав. Вендиго был нужен им, чтобы дать миру шанс продержаться на сотню лет дольше. Он был обязан согласиться на сделку.

— Хорошо. Я слушаю.

— Рад, что мы пришли к взаимопониманию, — кивнул гость и переплёл между собой пальцы, унизанные кольцами с драгоценными камнями. — У вас будет ровно неделя, чтобы подготовиться…

***

Малолюдная дорога пролегала через густой тенистый лес. Вечерние сумерки сгущались над лесом, придавая веткам причудливые и пугающие формы, а от земли потянуло ночной сыростью и холодом. У корней уже виднелись лёгкие облачка тумана, готовые расползтись дальше. Можно было услышать вдалеке шум реки, но от дороги видно её не было. По тряской дороге экипаж ехал медленно, а прошедшие дожди превратили каждый мало-мальски нормальный путь в непролазную грязь. Возница изредка подхлёстывал двух лошадей, но не гнал их, чтобы не угробить колёса кареты и не растрясти пассажиров.

Шторки были задёрнуты, и снаружи никто не мог увидеть привалившегося к стенке измождённого мужчину. Артемис уже не задавался вопросами, куда и зачем едут, да и не было у него особого интереса к этому. В исхудавшем мужчине проблематично было узнать бога охоты — он осунулся, под глазами залегли синяки, а движения были неохотными, заторможенными. Время от времени он чуть морщился, ощущая боль, а затем закрывал глаза и замирал. Тело уже не так болезненно реагировало, но всё же Вендиго предпочитал восстанавливаться в неподвижном положении, чем проверять границы собственного терпения. Шея и вовсе была синюшной и пористой от количества укусов. Глаза его были закрыты, но изредка Артемис открывал их, и они горели двумя яростными золотыми угольками.

Порой казалось, что всë, что наполняет бога, это злость: даже веселье у него получалось агрессивным, злобным, как у бродячей собаки, которую слишком долго били, заставив утратить веру в людей, а грусть, радость и нежность будто бы вообще были вытеснены из его груди. Привыкнув к нему, можно было прийти к выводу, что он просто не умеет общаться по-другому, а его хмурая физиономия — вовсе не знак того, что его что-то рассердило, а обычное выражение лица. Когда Вендиго взаправду злился, лицо его оживало, становилось страшным, оскаленные белые зубы были готовы перегрызть глотку. В остальном он просто был безэмоционален. Иногда Артемис вдруг начинал отзеркаливать то, что видит перед собой, и получалось у него до того хорошо, что просто пугало собеседников. Он умел имитировать голоса, звуки животных, а потом учился имитировать то, что показывают люди и боги.

— Как твоё самочувствие, Арти? Как настроение? — поинтересовался брюнет.

— Отцепись, — одними губами произнёс Артемис, устало глядя на проносящиеся мимо стволы деревьев. Пальцы сжимались в кулаки, но тут же разжимались от боли, которой отзывались руки.

Внезапно грохотнуло так, что Охотник от неожиданности вскрикнул. Всё произошло безумно быстро: лошади не успели испуганно заржать, но, похоже, их убило взрывом. Карета закачалась и опрокинулась на бок. Артемиса прижало телом брюнета, и он негромко застенал. Не прошло и нескольких секунд, как дверца кареты, ставшая потолком, распахнулась. В образовавшемся проёме показалась косматая физиономия. Увидев её, бог озадаченно нахмурился. Показалось? Иллюзия? Что происходит? Чернобог, не сказав ни слова, схватил брюнета за грудки и рывком вытащил на улицу. Послышался глухой удар. К карете бежали. Чьи-то руки сграбастали Вендиго и подхватили, поднимая из темноты.

— Кошмар позади, брат. Мы заберём тебя, — заверил его знакомый голос, и Артемис удивлённо посмотрел на Ареса. Шрам изуродовал его лицо, но не узнать эту личину он просто не смог бы. К ним уже нёсся обвешанный оружием, точно маленький арсенал, Льюис. Палаш и кинжал на поясе, кожаная броня и поножи с наручами – ну просто загляденье, а не боец!

— Краше только в гроб кладут, — сердито бросил он, приблизившись и коснувшись плеч друга, чтобы заглянуть ему в лицо. — Быстрее, надо уходить, пока этот не очухался.

Он сунул Артемису в руки один из его пистолетов, которые остались в штаб-квартире Альянса после стычки с Гилбертом. Мужчина без особого интереса уставился на оружие, затем бесстрастно посмотрел на такие знакомые, но уже почти забытые лица. Время тут текло совершенно иначе, а бог никогда не цеплялся за других. Но всё же смотрел на них без какой-то радости или тепла, что уж говорить о благодарности.

— Зря вы так, — без особого энтузиазма вынес вердикт Охотник. Он качнул головой из стороны в сторону. Взгляд снова уткнулся в пистолет. Оружие, которым он владел. Память толчками, как венозная кровь из раны, лилась в голову. На секунду в глазах промелькнула надежда и тут же угасла подобно тусклому огоньку свечи. Артемис сделал несколько шагов назад и упëрся спиной в дно кареты: — Уходите.

— Артемис. Мы тебя не оставим. Ясно? — довольно жёстко проговорил Арес и тут же бесцеремонно подхватил Вендиго на руки, после чего отнёс подальше от кареты и усадил его на мягкую траву.

Лицо бога войны было искажено яростью. «Он потерял надежду… Представляю, как он страдал. Эта мразь своё получит, за каждую царапину, за каждый несчастливый взгляд Арти, — разъярённо думал Торрегросса. — Убью, медленно и мучительно. Но сначала надо отвести Арти домой».

— Будь здесь, и никуда не уходи! Я скоро вернусь, — и Арес стрелой метнулся обратно к экипажу, на ходу вытаскивая револьвер.

Прогремел выстрел, и на щеке брюнета появился кровавый росчерк от пули. Спешка сыграла с ним злую шутку, и пуля продырявила карету, но не ненавистного вампира.За спинами спасителей раздался чудовищный хруст, и все разом повернули головы на звук. В сгущающихся сумерках, в последних лучах заходящего солнца они увидели отправившегося с ними на подмогу Анубиса. Голова бога была свёрнута в сторону спины, и из разорванного горла щедро хлестала кровь, а сам он был насажен спиной на ветвь дерева, растущего у дороги. Сумрак, клубящийся у подножия, ожил, раскрыл мерцающие аметистовые глаза.

— Арти, тебе стоит брать пример с твоих друзей. Я их избил, и они снова ко мне вернулись, а ты всё пытался убежать, — насмешливо произнёс Гилберт, неспеша выходя из теней. Он без зазрений совести слизнул кровь Анубиса, стекающую с его пальцев, и чёрные губы растянулись в ухмылке, обнажая острые клыки.

Мерт завертел головой, переводя взгляд с бессознательного незнакомца, которого они привязали к оси колёс кареты, на Найтгеста и обратно. Его бросило в жар, а затем в холод, и от лица молодого божества отхлынула кровь. Тот, на кого они набросились, был так похож на Гилберта, что они бы и не заметили подмены, если бы не появился виновник всего происходящего. Боги, готовившие засаду, сами попали впросак и, расслабившись, потеряли одного из своих. Льюис метнулся вперёд, вставая между друзьями и вампиром и попытался было атаковать его ментально, но натолкнулся на чудовищно мощную защиту. Отдача от собственных усилий была такой, что он даже качнулся и приложил пальцы к вискам, пытаясь перебороть боль.

— Льюис! — окрикнул его Чернобог и удобнее перехватил свой боевой молот, собираясь разобраться с кровопийцей здесь и сейчас. — Все! Защищайте Артемиса!

Эреб уже собрался кинуться на Гилберта, но встал, как вкопанный, изумлённо глядя на то, как тело противника начинает меняться. Он сбросил на землю тяжёлый плащ, и все могли видеть, как преображается его тело. Кожа серела, приобретая совершенно мертвенный цвет, а за спиной чернокнижника с отвратительным треском стали раскрываться кожистые крылья. Найтгест собирался как следует проучить этих упрямцев, считающих себя богами. Вампир быстро осмотрел поле боя и пришёл к простому умозаключению: мальчишку-псионика и одноглазого, который тянул лапы к Артемису, он всегда успеет прикончить, а потому в первую очередь нужно разобраться с хромым. Пусть мужчина с молотом выглядел не молодо, но в нём Гилберт чувствовал самого серьёзного противника.

Вампир сделал несколько мощных взмахов крыльями, заодно поддерживая себя и тенями, и поднялся в воздух под ошарашенный возглас Мерта и «блядь, оно ещё и летает», раздавшееся со стороны Ареса. Найтгест в мгновение ока спикировал на не успевшего защититься Чернобога, подхватил его и, тяжело хлопая крыльями, взмыл над дорогой на пять с лишним ярдов. Зависнув на пару секунд, размышляя, не стоит ли подняться повыше, Гилберт сильным ударом кинул пытавшегося сопротивляться мужчину о землю так, что тело того хрустнуло, а из уха потекла струйка крови. Эреб затих на земле, и к нему тут же кинулся Льюис, позабыв обо всём остальном. Арес издал яростный вопль и принялся стрелять по вампиру, но так ни разу и не попал, зато привлёк к себе его внимание. Бросок — и стилет, взрезав воздух, с размаху воткнулся в правое плечо бога.

Артемис безучастно и без капли эмоций на лице наблюдал за происходящим, пока наконец не поднялся на ноги одним рывком. Он снял пистолет с предохранителя, дёрнул затвор на себя и прицелился в Найтгеста.

— Гил! — рявкнул он, привлекая к себе внимание и тут же стреляя. Он попал в артерию, снабжающую кровью крыло вампира. — Это я призвал их и дал им информацию. Не трожь. — Артемис перезарядил и приставил пистолет к своей голове. — Или мы распрощаемся здесь и сейчас.

Подстреленный вампир рухнул на землю. Удар был сильным, но не смертельным, даже ни одна кость не сломалась. Взгляд, полный холодного бешенства, вперился в Артемиса. Тени, отброшенные ветвями деревьев, пришли в движение и понеслись, перескакивая с ветки на ветку, со ствола на ствол, принимаясь кружить вокруг Охотника. Они плотно обхватили его, заставив выронить оружие.

— Мы обсудим это после того как я их убью, — раздался сквозь пелену теней до жути спокойный голос Найтгеста.

Дело снова принимало дурной оборот. Прямо как тогда. Льюис проверял Ярослава: прощупывал пульс, пытался уловить его дыхание. Сердце ещё слабо билось в нём, и это придало немного сил перепуганному богу. Он провёл холодными вспотевшими ладонями по щекам Чернобога, а затем обернулся на звук выстрела. Нужно было ловить этот удачный момент! Парень поднялся и, сконцентрировавшись так, что аж кровь пошла носом, атаковал разум вампира. Подхлёстываемый злостью и страхом за любимого и друзей, Мерт смог пробиться сквозь защиту и вонзить псионические когти в разум Гилберта.

— Я приказываю тебе остановиться, — в мысленной форме обратился он к вампиру. Голова того наполнилась протяжными мучительными воплями, сбивая с мыслей. — Действуйте! Не зевайте! — держась за голову, крикнул молодой бог, изо всех сил стараясь продержать Найтгеста как можно дольше.

Вампир пошатнулся. Чужаку и в прям получилось пробить его защиту, он замедлился и мутными глазами оглядел поле боя. Перед ним стоял русый псионик, который изо всех сил пытался оказать ему сопротивление. Он и в прошлый раз умудрился как следует досадить Найтгесту, так что церемониться с мальчишкой не стоило. Перебарывая чудовищную головную боль, игнорируя чужие крики и вой, Гилберт молниеносно метнулся к нему, чтобы сделать быстрый прямой удар в висок. Льюис даже не успел вскрикнуть, только нелепо взмахнул руками, глаза его закатились, и он полетел на землю. Упасть Гилберт ему не дал, перехватил за плечи и впился клыками в шею. Чужаки не потрепали его, а вот выстрел Вендиго не только причинил боль, но ещё и смог сильно повредить крылу, так что требовалось восстановить силы и ускорить регенерацию. Найтгест откинул бессознательное тело наземь и развернулся к двум стоящим противникам — чужаку из другого мира и Артемису, посмевшему поднять на него руку, но теперь оплетённому тенями.

Он не без удовольствия наблюдал за тем, как одноглазый тщетно пытается перезарядить заклинившее оружие, пока вампир медленно, наслаждаясь моментом, приближался к нему. Арес отбросил ставший опасным револьвер в сторону, но вместо этого выхватил из чехла на поясе тактический нож и с отчаянным рёвом кинулся на противника. Найтгесту не потребовалось особых усилий, чтобы перехватить руку напавшего бога и, сделав стремительный рывок-пируэт, сломать её в кисти, локте и плече, а самого мужчину швырнул на землю. Альберто смог только захрипеть, попытался приподняться, чтобы предпринять очередную попытку к атаке.

— Стоило послушать его, — ухмыльнулся Гилберт и, подняв ногу, с размаху опустил её каблуком на лицо Ареса. Пара-тройка сильных ударов, и череп треснул. Не спеша останавливаться, Найтгест нанёс ещё с десяток сильных ударов по животу и грудной клетке бога, превращая его внутренности в сплошную кашу. Прекратив экзекуцию, Гилберт брезгливо поморщился от вида ошмётков мозгов и крови на сапогах. — Мало того, что бесполезный, так ещё и сапоги мне замызгал. Не божество, а убожество. — И с размаху опустил каблук на трещину в черепе едва живого Ареса. Голова лопнула. Вампир выпрямился и перевёл взгляд на замершего поодаль Охотника. Тени медленно отпустили его, но Артемис не торопился бежать или подхватывать с земли пистолет. — Ты же не собираешься усугублять свою судьбу и нападать на меня? — чёрные губы со следами запёкшейся крови исказила ухмылка.

Пусть Артемис был гордец, но дураком он не был. Вендиго тяжело сглотнул и нетвëрдой и шаткой походкой двинулся к вампиру.

— Дай им уйти, — собирая остатки гордости, сквозь зубы выдавил Артемис. — Не добивай.

Мужчина внимательно посмотрел на Охотника. То, что он не пытался напасть, заслуживало поощрения. Найтгест кивнул:

— Это не освободит тебя от наказания за нападение на меня, но я согласен отпустить их.

Взмахом руки в бурых пятнах запёкшейся крови он открыл портал, в который тени вышвырнули избитые и изувеченные тела гостей. Проводив закрытие портала коротким взглядом, Вендиго позволил накинуть себе на плечи плащ и поплёлся к подъезжающим к ним на лошадях людям и не-людям.

Ни искупления, ни прощенья нет.

Лишь ненависть и боль твоя награда.

И чтоб забыть кошмар прошедших лет —

Ты сам готов нырнуть в глубины ада.*