Давят тоннами годы,

Полируют тоскою.

Даже старые раны

Кровоточат порою.

В серой массе людей

Взглядом буду искать,

К сердцу крепко прижму,

Чтобы вновь потерять.

С момента поражения на безлюдной лесной дороге прошло без малого двадцать лет. Арес переродился, и ему потребовалось время, чтобы тело выросло, обрело хотя бы часть былого могущества. К тому же вспомнил он себя далеко не сразу, лишь по прошествии пятнадцати лет к нему стали приходить обрывочные воспоминания. Сперва — самые последние. Родители мальчика часто жаловались психологу на то, что ребёнок кричит по ночам, а утром пребывает в уверенности, что не видит на один глаз. Через полчаса-час после сна это проходило, и Илис из семьи Сотури будто бы забывал о случившемся, чтобы на следующую ночь вновь будить отца, мать и сестёр истошными криками.

Ещё через год он мог с точностью до дня пересказывать события тысячелетней давности, хвастливо рассказывал друзьям о своих свершениях и подвигах, за что не раз и не два попадал в кабинет к директору и школьному психологу. Но разве им поменять его, великого бога войны? К семнадцати годам на него вышел Альянс — Чернобог лично приехал к нему, чтобы убедиться в возвращении воспоминаний Ареса.

— Где сейчас Артемис? — в первую же очередь спросил у него Илис, вперив в Эреба тяжёлый взгляд начинающих алеть глаз. Пока его тело было слабо и не могло показать божественную суть во всей красе, но знакомые черты проступали.

— Мы так и не смогли спасти его, — покачал головой Ярослав и покривился, болезненно осознавая собственное бессилие. — Поэтому я и явился. Нам нужна твоя помощь Арес.

— Эта оболочка слишком слаба. Мне нужно время. Я буду тренироваться, вспоминать былое и… у меня есть идея. Доверься мне. В этот раз мы обезглавим тварь, — сквозь зубы прорычал Арес, и лицо его исказила злобная улыбка. — Ублюдок заплатит за всё.

Последующие три года Илис провёл в выматывающих тренировках, и каждый день думал только об одном. Артемис. Он должен спасти его. Обязан. Не может позволить, чтобы чёртов кровопийца продолжал издеваться над ним. От одной только мысли о том, что Вендиго в этот момент может быть уже мёртв, Ареса всего начинало трясти, внутри него разгоралась ненависть. В мире грохотали людские конфликты, а бог войны, точно мехами, разжигал внутри себя ярость, видя перед собой лишь одну цель. Вернуть брата или отомстить за его смерть. Найтгест должен умереть.

Присоединившись к Альянсу, Арес испросил у Чернобога доступ к архиву богов. Там хранилось всё, связанное с их прошлым, с их судьбами. Однако мужчине не были нужны ни древние артефакты, ни магические фолианты, в которых давно не было никакого толка. Всё, что он хотел — свой старый кинжал, выкованный когда-то им самим в дни былой славы. Клинок пришлось заточить, отполировать, чтобы он вновь засиял лезвием и дал им всем справить тризну по черноволосому ублюдку. Вот только боги не будут поминать его.

Уединившись в руинах одного из своих старинных храмов, бог поднял кинжал и взглянул на него в свете факелов. Металл тускло блестел, и рубин в рукояти жадно пульсировал, точно крохотное сердце. Илис сжал орудие в пальцах и зажмурился, представляя, что вскоре точно так же стиснет сердце вампира. Он пожертвует собственными силами, чтобы тот, кто возьмёт это орудие в руки, мог убить Найтгеста. Уж теперь бог войны не позволит кровопийце выжить. Арес вытянул вперёд руку:

— Сталь бездушная, повелеваю тебе: прими кровь мою да упейся ею. Возьми плоть мою и познай её силу. Одари гневом моим всякого, взявшего тебя, пронзи сердце его жаждою боя, а в руки вложи силу. Принеси победу, да кровь выпей всякого, твоему хозяину зла желающего. Нарекаю тебя: Осколок рассвета, душу чёрную в тебя вдыхаю и велю: убей!

Лезвие клинка нагревалось, и Арес уже чувствовал жар в рукояти, но не смел разжать пальцы, зная, что цена за победу должна быть оплачена сполна. Ни секунды не медля, мужчина рубанул раскалившимся лезвием ниже локтя собственной вытянутой руки, отсекая и перерубая кость. Вместо того, чтобы упасть, отрубленная конечность зависла в воздухе. Несмотря на ожоги, кровь стала просачиваться, замирая в воздухе неравномерными каплями и кляксами, начинающими мягко мерцать изнутри. Пальцы присогнулись, замирая будто для рукопожатия. Кожа иссыхала, мясо облепляло изменяющиеся кости. Бог безразлично наблюдал за тем, как его собственная рука обращается в стилет.

— Мы спасём тебя, Артемис, — клятвенно произнёс Арес в ночь, беря Осколок рассвета и убирая в подготовленный футляр. Культя не болела, но нужно было обратиться к медикам, чтобы сформировали её правильно. Даже божественная регенерация не сможет отрастить конечность заново. Уже не сможет…

***

— Итак, вы готовы? — прохладно поинтересовался Серый принц, глядя на собравшихся богов и духов. Впереди всех стояли Чернобог, Арес и Льюис в сопровождении какого-то мелкого лесного божка, который должен был учуять своего повелителя и привести к нему. Позади них собралось ещё около трёх десятков спасителей. — Я не смогу долго держать портал, так что двигайтесь быстро. Если мою магию засекут, я с вами разберусь лично.

— Да-да, открывай, — раздражённо поторопил его Илис.

Жрец бросил на него холодный взгляд, но всё же принялся чертить грани портала, про себя повторяя верную матрицу заклинаний. Вскоре врата в иной мир распахнулись, и отряд стал быстро просачиваться сквозь них. Последним прошёл сам заклинатель, тщательно скрывая донельзя довольную улыбку. После перемещения многим потребовалось время, чтобы прийти в себя. Они стояли у подножия величественного замка, будто бы сложенного из чёрных камней и одновременно с этим — цельного. Башни терялись высоко в верху и казалось, что скребли небо, а на их вершинах раскрыли каменные крылья статуи драконов, которые словно стерегли твердыню и зорко смотрели по сторонам. Некоторые из башен зависли в воздухе, поддерживаемые коридорами крытых галерей и подпорок, на которых можно было увидеть вязь незнакомых, но определённо магических символов. Снизу камни башен ощерились аметистовыми, сапфировыми и алыми кристаллами. Казалось, если хоть один такой рухнет вниз, в земле немедленно образуется глубокий ров, ведущий прямиком в преисподнюю. Широкая массивная лестница, лишённая перил, вела к высоким арочным дверям из тёмного дерева.

Чернобог принялся раздавать команды: большая часть отряда должна была ввязаться в бой снаружи, чтобы отвлечь на себя внимание сил противника, пока их маленькая группа ищет Вендиго и уводит его в родной мир. Боги и духи стали растекаться по территории замка. Кто-то уже заметил их. В их сторону двигалась фигура в чёрном плаще, но пока не спешила атаковать, и это было весьма на руку Альянсу.

Прежде чем Ярослав отдал приказ выдвигаться, Арес перехватил его за руку и кивнул в сторону. Как только они отошли, бог протянул Эребу зачарованный клинок из собственных плоти и крови:

— Это Осколок Рассвета. Он принесёт победу, — шепнул бог войны так, чтобы остальные не слышали.

То, насколько Арес напряжён, не укрылось от Ярослава Михайловича. Он знал, как сильно бог войны переживает о брате, и на что готов ради его освобождения — перевязанный рукав военной куртки ясно давал понять, какую цену тот готов заплатить ради спасения их Вендиго.

— Мы или убьём Найтгеста и освободим твоего брата, или погибнем сами. Главное сейчас найти монстра, что его держит, — заверил Ареса Чернобог и положил ладонь ему на плечо. Он чувствовал, как сила, исходящая от кровавого клинка, покалывает его ладонь и расползается от руки по всему телу.

Когда стража выбежала на шум боя, их маленький отряд беспрепятственно проник в замок.

— Ну, чуешь что-нибудь? — нетерпеливо обратился Мерт к божку, который вызвался сопроводить их. — Быстрее, у нас мало времени.

— Дело-то щепетильное, тащ Мерт, — по-русски ответил бог, — я сейчас нюхом почую и скажу вам.

Едва не взорвавшись от негодования, Льюис быстро укусил себя изнутри за щëку, чтобы не начать кричать. К ним уже обернулся Ярослав:

— Ну? Нашли его? — Леший что-то быстро залопотал и указал пальцем в коридор: «Туда и свернуть. Он там!» Чернобог кивнул Аресу: — Не отставай. Ударим вместе.

Мужчина перехватил одной рукой свой боевой молот, а второй — Осколок рассвета, и первым поспешил вперёд, заметно хромая. Леший без устали показывал путь, вёл их через коридоры, по лестницам, сквозь пустынные залы. Боги начинали тревожиться, что они потерялись в лабиринтах замка, когда вдруг…

— Что вы здесь забыли?! Убирайтесь! — раздался за их спинами отчаянный окрик. Все четверо замерли, поражённо обернувшись. Перед ними стоял Артемис. Живой. Не в цепях, без синяков и ссадин. Лишь белёсые шрамы на шее служили напоминанием о том, что с ним что-то делали. Вендиго избегал смотреть им в глаза и остановился на приличном расстоянии, держа руки за спиной. — Вас здесь быть не должно! Я прошу вас, уходите сейчас, по-хорошему!

— Арти?! — Арес удивлённо посмотрел на брата. Секунда — он уже подбежал к Вендиго и порывисто, но искренне обнял одной рукой. Бледное лицо над его плечом выражало не то страх, не то отчаяние, не то удивление, хотя взгляд замер. Для богов было удивительно уже то, что обыкновенно безразличное лицо Охотника приобрело такую яркую экспрессию, какую они у него никогда не видели. — Ты цел? Этот псих много издевался над тобой? Идти, бежать сможешь? — Илис встревоженно смотрел на Охотника. Как же он мечтал снова увидеть эти черты, снова услышать его голос! — Арти, мы уйдём отсюда только через труп Гилберта и с тобой вместе. Понял меня?

А вот Льюис и Чернобог не спешили бежать к Вендиго, глядя на братьев издали. Но если первый пытался понять, не иллюзия ли это, Эреб не мог поверить своим ушам и глазам. Охотник, их друг, гнал их прочь! «Похоже ему сильно промыли мозги, или же он под влиянием подчиняющей магии», — с сочувствием подумал мужчина. Иного объяснения тому, почему Артемис прогонял своих спасителей и вёл себя столь необычно, Ярослав не видел. Сколько для него прошло здесь? Они не заметили прошедших двадцати лет, и они пролетели, как один миг. «Похоже что спасители слишком долго шли», — боль от этих мыслей и стыд от своей былой беспомощности обожгли бога. Нет, сейчас они не должны оплошать. Должны его спасти, даже если он сейчас гонит их прочь. Должны спасти через труп чудовища, что удерживало его здесь, измывалось и промыло мозги. Густые брови сдвинулись, перечеркнув лоб вертикальной линией.

— Прости, что так долго шли. Но без тебя мы не уйдём. Не бойся, мы не оставим тебя здесь, он больше не коснётся тебя, — Ярослав Михайлович очень надеялся, что Артемису мешает лишь страх перед мучителем, а не иное воздействие.

Мужчина послал мысленный зов всем, кто пришёл с ним: «Мы не уйдём без него. Если воспротивится — вырубаем. И мы обязаны убить монстра, который сделал это с Охотником, понял Арес? Убить во что бы то ни стало».

— Нет-нет-нет, — замотал головой Артемис, отпрянув от брата и оттолкнув его от себя одной рукой, вторую продолжая держать за спиной. — Я не собираюсь уходить, поймите вы. У меня было столько возможностей вернуться к вам, и всеми ими я пренебрëг. Подумайте сами. Время богов на исходе. Мир изжил себя. Когда вы в последний раз дышали полной грудью и были самими собой? Я устал притворяться простым смертным, быть в их глазах чудовищем. Здесь, не где-то ещё, на меня смотрят, не как на монстра, но как на друга, на брата, на… — он запнулся и сделал ещё несколько шагов назад, прикрывая цепочку, висящую на шее, рукой. — На любимого. Только здесь я могу быть собой. Тут я нашёл то, чего у меня не было со времëн Эллады. Мои силы возвращаются, понимаете? И я… Гилберт не мучает меня. Уже давно. Вам не нужно было спасать меня, — он заглядывал каждому в глаза. — Прошу вас, уходите. Либо становитесь союзниками, либо не начинайте войну. У вас нет ни единого шанса. Прошу вас… Арес, Эреб, Льюис, я прошу вас, не делайте глупостей. Я хочу остаться с Гилбертом. Теперь здесь мои семья и дом.

«Он окончательно сломил его, — ужаснулся Льюис, глядя в полные отчаяния глаза старого друга. Артемис не был похож сам на себя и точно не понимал, что говорит. — Надо срочно уводить его отсюда и убрать источник чужой воли. Придëтся убить Гилберта, чтобы он пришёл в сознание и стал прежним».

Мерт поднял руку и сконцентрировался. Это было так сложно! Пришлось приложить буквально титанические усилия, чтобы проломить защиту сознания бога охоты и подчинить его себе.

— Внемли мне, бог, и подчиняйся каждому моему слову. Отныне ты моё орудие и инструмент моей воли. Повелеваю тебе защищать нас и атаковать Гилберта, — не терпящим возражений стальным голосом произнёс Льюис. — Идëмте. Он не опасен для нас и себя.

— Прости, Арти, это для твоего же блага. Он же там, за дверью? — эти слова Чернобога прозвучали скорее утвердительно. — Сосредоточьтесь. Убиваем тварь и уходим. Артемисом зря не рискуем, — отдал приказ бог и, решительно поднявшись по ступеням к двери, вышиб её ударом молота.

Арес, пылая гневом и наконец получив возможность отомстить за брата, алой молнией метнулся вперёд. Он ворвался в кабинет, вскидывая единственную руку с револьвером и нацеливая его на Гилберта. Прежде, чем тот успел среагировать, бог выстрелил ему по колену, заставив вампира дёрнуться и склониться к ране.

— Ты за всё ответишь, мразь! — ликующе воскликнул он. — И сдохнешь в муках!

— Охотник ясно высказал своё желание, и он хочет остаться, — сквозь зубы произнёс вампир, переставая зажимать рану. — Или ты настолько нер́авнодушен к нему, что силой уведёшь отсюда, даже если он выбр́ал остаться здесь, со мной? — бог войны на несколько секунд остолбенел. Ярость отхлынула от его лица, оставив потерянность и удивление. Этого было достаточно, чтобы Гилберт успел вытащить из-за голенища сапога стилет и метнуть его в руку, державшую пистолет. Пусть вампир пытался донести до напавших простую мысль, давать им нападать на себя он не собирался.

— Думаешь, если запудрил ему мозги, сможешь и нам? — зарычал Ярослав, замахиваясь на вампира молотом. Тот бы непременно увернулся от удара, если бы не чертовски болящее колено, которое теперь ещё и слушалось не слишком хорошо. Удар тяжёлым плоским набалдашником пришёлся на предплечье, которым Найтгест закрылся от Эреба. — Отпу!..

Он не успел договорить. Увидел только, как гневно полыхнули аметистовые глаза поверх молота. Один стремительный рывок свободной рукой, и Чернобог ощутил, как его рвануло к вампиру. Острейшие клыки сомкнулись на шее, высасывая жизненные силы и помогая Гилберту восстановиться. Молот медленно выпал из рук бога. Мужчина оттолкнул бессознательное тело на пол.

— Вы отдаёте мне Ар́темиса, и я убью вас быстр́о и без мучений. Или я забер́у его сам, и ваша смер́ть затянется на долгие годы. И больше вы его никогда не увидите, об этом я позабочусь, — на этих словах вампир особенно проникновенно взглянул в глаза воину, что напал на него первым, и в его взгляде можно было явно увидеть всё, что ждало каждого из них.

Однако лицо его заметно потеряло уверенность, когда в кабинет зашёл Льюис, а за ним следом — Вендиго. На мальчишку, бросившегося к Эребу, он даже не посмотрел. Всё его внимание было приковано к Артемису. Походка у него была ломанная, что у твоей марионетки. Неловкие и лишëнные былой грации шаги походили на шаги то ли цапли, то ли куклы с шарнирными суставами, которые давно никто не смазывал. Он шёл прямиком к Гилберту и не сводил с него взгляда. Охотник занёс руку для удара и неуклюже опустил её вдоль тела вампира, даже не задев. Он смотрел ему в глаза. Губы беззвучно шевелились. На белых ресницах застыли слëзы.

— Низкий пр́иём, — низким, утробным голосом прорычал Найтгест, сделав шаг назад, чтобы оказаться подальше от стилета.

Льюис явно ощутил, как вампир штурмует ментальную связь, которую он установил между собой и Вендиго. Гнев пылал в молодом боге. Он выхватил кинжал, который Арес передал Ярославу перед началом «штурма», и вложил его в руки Артемису, тут же уйдя ему за спину.

— Убей его, Артемис. Тебе нужно освободиться от своих оков. Сделай это, — мысленно приказал он Охотнику. — Ты поймёшь, когда скинешь с себя это бремя.

Неподвластное Охотнику тело тряслось, как в припадке лихорадки. И хотя он старался сопротивляться влиянию Льюиса, одного только нежелания повиноваться было слишком мало. Когда псионик вложил в руку необычное оружие, ладонь словно обожгло, а из глубины души поднялась мощная волна энергии, но ещё сильнее притупила разум Артемиса. Каждая мышца тела была напряжена до предела, а Вендиго не сводил взгляда с Гилберта. Он понимал, что это конец. Дыхание было частым, поверхностным, как у собаки в жару.

Он подался вперёд и широким выпадом ударил ножом в спину вампира под левую лопатку, вжав тем самым в себя, будто обнял напоследок. Разгорячённое дыхание пропитывало влагой смоляные кудри, пока мужчина глубже вонзал клинок, перерезая мышцы и сухожилия. Губы беззвучно шевелились, так и не произнеся ничего вслух, оставив всё лишь в воспалённом сознании бога. Артемис отстранился, чтобы достать оружие и заодно заглянуть в аметистовые глаза, зная, что это — последний раз, когда он всматривается в эту радужку.

Вендиго судорожно вдохнул ртом, и из стиснутого спазмом горла вырвался жалкий всхлип, тут же и пожухший. Трясущаяся рука разжалась, выронив клинок.

«Смерть придёт, у неё будут твои глаза», — пронеслось в медленно затухающем сознании Гилберта. Смертельно раненый вампир жадно пытался перед тем, как его захлестнут чёрная вязкая волна пустоты, запомнить каждую черту этого лица. Но перед глазами поднималась пелена, не дающая сфокусироваться ни на чём, кроме янтарных горящих глаз со стоящими в них слезами.

В голове раздавались отзвуки криков Артемиса, которые никто больше не то просто не слышал, не то не хотел слышать. Голос Охотника отдавался в висках всё тише, пока не затих в звенящей пустоте.

Гилберт поднял непривычно тяжёлую, словно чужую, руку и вытер слезу из уголка янтарного глаза.

— Я буду с тобой, — с трудом выдохнул Найтгест.

Чёрная пустота ширилась от раны, расползалась на связь, которая последними тёплыми искрами горела меж ними. Мужчина рухнул на колени, стараясь не отводить затуманенного взгляда от глаз Охотника. В голове обрывками пронеслось сожаление о глупой гордости, которая отняла слишком много времени.

Арес сплюнул себе под ноги и, быстро пройдя вперёд, толкнул брата плечом в бок, заставляя отойти от вампира, всё пытающегося тянуть свои лапы к их Вендиго. Не медля ни секунды, он нанёс сильный удар всей стопой в челюсть Найтгесту, опрокидывая его на спину. Извернувшись, мужчина вытащил клинок из собственного плеча. Кровь хлынула из раны, но ослеплённому ненавистью и ликованием богу было плевать. Мужчина поставил ногу на грудь Найтгесту и приставил к его подбородочной впадине клинок:

— Я обещал. Твой конец пришёл, мразь. И час расплаты настал. — Гилберт не смотрел на него. Его взгляд до последнего был направлен за плечо Аресу, туда, где стоял подчинённый псионику Артемис. — Даже не смотри на него. Отныне он свободен от тебя. Что бы ты ни сделал с ним… я не прощу тебя. Но он тебе больше не поможет. У тебя нет над ним власти, слышишь, кровопийца?

Арес низко склонился к бледному лицу Найтгеста, но тот даже мельком не глянул на него, не дрожал, не дышал. Клинок перерезал трахею, и Илис с удовольствием смотрел на то, как вываливается язык из образовавшейся раны, идущей от подбородка вниз по шее. Ухмылка заиграла на лице Ареса. Он перехватил клинок удобнее, упёр его в позвоночник и не без усилий сделал несколько разрезов, отделяя голову от тела. На пол стала вытекать почти чёрная вампирская кровь. Убрав клинок в ножны, мужчина взял голову за чёрные волосы и продемонстрировал всем:

— Каков красавец, а? Вот думаю, взять ли с собой трофей домой?

— Брось эту дрянь! — рявкнул неожиданно Льюис. Только когда стало понятно, что вампир мёртв, он позволил себе отпустить сознание Артемиса из-под контроля. Паренёк бросился к Вендиго, обхватил его за плечи: — Всё кончено, Арти, он мёртв. Ты свободен и в безопасности, слышишь? Всё хорошо, мы с тобой, мы тебя вытащим отсюда. — Он обошёл бога и заглянул в его отсутствующее лицо. Охотник не мигая смотрел на труп чернокнижника. — Арти? Бедный, он сам не свой. Столько лет быть под чужим влиянием… сколько же ты натерпелся, несчастный, — бормотал Мерт, аккуратно вытирая лицо Артемиса платком. Он глянул в сторону дверей, где трусливо дожидался леший. — Эй, а ну-ка быстро сбегай за нашим информатором. Пусть открывает портал и уводит нас отсюда, пока не спохват…

Пока Льюис говорил это, стены замка задрожали, а в коридорах зародился гневный и отчаянный гул. Это древний чёрный дракон, Истинный, давший цитадели начало, пришёл в ярость от гибели своего владыки. Некоторое время пребывавший в ступоре Вендиго медленно двинулся, подошёл к телу Гилберта и остановился, долго глядя на его останки. Льюис вновь заговорил, что ему больше нечего бояться — заклятие пало, пришли свобода и брат с друзьями.

— Я знаю, Льюис, спасибо, — тихим голосом проговорил Вендиго и обнял себя одной рукой за плечо, опуская взгляд. — Мне… паршиво… и я… хочу домой…

Поёжившись, Охотник потеряно огляделся по сторонам и осторожно взял со спинки кресла с крыльями дракона шейный платок глубокого фиолетово цвета, обернул его вокруг шеи, пряча шрамы и неприметную серебряную цепочку с двумя кольцами. Его слегка шатало от накатившей слабости. В дверях показался высокий силуэт в белоснежных одеждах, и Артемис бросил на него ничего не выражающий взгляд. Господин жрецов, давая понять, кто привёл сюда богов, начал командовать парадом: Ярослава взять за руки и за ноги и нести в портал, не разбредаться, действовать быстро. Псионик всё поглядывал на Охотника, который не спешил сдвигаться с места, и спрашивал, как тот себя чувствует.

— Мне немного лучше, но ты сам понимаешь… срок долгий… в голове туман… мне надо отдохнуть, — отрывками с большими паузами говорил Вендиго. Однако в портал он вошёл первым, не оглянувшись, не дрогнув.

Часто мы ждём, что жизнь изменится,

Но жизнь иногда издевается.

Часто ты думаешь: что было бы, если бы?

И этот круг не прекращается,

Часто в поступках своих ты спотыкаешься,

Но никто не протянет тебе руку помощи.

Так что, мужайся и будь сильным,

А ещё, чаще смотри под ноги.*