Войдя в квартиру, я обнаружил, что хозяйка ее вообще неравнодушна к медузам. Вдоль стен в кухне-гостиной было расставлено множество холстов. На каждом из них − улицы, причудливые здания и размытые силуэты прохожих. Встречались также леса и горы. Но одно было неизменно − в воздухе парили медузы. Большие и маленькие, полупрозрачные, порой едва различимые. И в каждом пейзаже они смотрелись очень органично. Будто там им самое и место, в городе или в лесу, а вовсе не в водах океана.
Часть медуз переместилась и на сами стены — они цепочкой плыли к потолку.
Налия краем глаза наблюдала за тем, как я разглядываю ее картины. Когда она отвернулась к холодильнику, где уже вовсю хозяйничала Кимми, вытаскивая и расставляя на столе бутылки с различным алкоголем, я не удержался и безотчетно провел рукой по одному из холстов. Не уверен, что картины можно трогать, но как-то само так получилось. Мне хотелось попасть в мир, нарисованный ее кистью.
Мы устроились на полу в гостиной, соорудили целое гнездовище из многочисленных подушек и пледов. Заказали еду, немного посоревновались в смешивании коктейлей.
Смотрели фильм ужасов, который назывался «Шлюха-вервольф придет за тобой». Кино было довольно старое, и, так скажем, его содержание полностью соответствовало названию. Но от него просто глаз было не оторвать, со всей его уродливой и нелепой бутафорией, маразматичными диалогами и сюжетом. Настолько плохо, что прекрасно. Где-то на середине фильма у меня вырвался смешок, который быстро перерос в истерику. Я не мог остановиться, сполз на пол, где и остался лежать, у меня заболели ребра, по щекам катились слезы, но остановиться я не мог, это было выше моих сил.
Налия, обрадованная моей реакцией, показала мне всю коллекцию видеокассет: «Папа в холодильнике», «Серо-мышиная резня», «Папа в холодильнике-2», «Трамвай-убийца» и «Восстание аллигаторов-зомби».
Когда закончился и фильм, и алкоголь в холодильнике, мы отправились за добавкой на правый берег реки. Мне казалось, что я уже много раз ходил этой дорогой, мне была знакома и аллея из каштанов, и набережная, выложенная большими бетонными плитами, чуть приподнявшимися от времени. И все разговоры, что мы вели, реплики, которыми обменивались мимоходом тоже были знакомы и привычны. Никогда еще не было настолько спокойно в чьей-либо компании. И как всегда, я опасался что-то учудить и этим все испортить. Поэтому старался контролировать каждый момент. Даже к коктейлям притрагивался с осторожностью. Чтобы не случилось никаких ненужных откровений. Или еще чего похуже.
Но, конечно, это случилось. И именно в тот момент, когда я почти полностью расслабился.
Мы уже вернулись из магазина, за окном стемнело, и мы валялись на полу, слушая концертный альбом одной группы. Нам всем нравилась песня номер шесть, без названия. Разговоры как-то стихли. Порой помолчать тоже бывает здорово. Можно продолжить знакомиться, даже не произнося ни слова. Достаточно понять, что человек тоже любит определенную песню.
Но это случилось снова.
Я начал проваливаться.
Реальность будто раздвоилась, поплыла. И нет, я не был пьян. Мне были знакомы эти ощущения − сначала покачнулись стены, закружилась комната, я почувствовал, будто меня тянет куда-то вниз, подступила паника. Я зажмурился, ухватился за пуф, стоящий рядом, избрав его якорем реальности. Нет, пожалуйста, только не снова…
— Эсси? В чем дело? — Налия осторожно дотронулась до моей руки, до той, которой я вцепился в несчастный пуф.
Мне хотелось вывернуться. И сбежать куда подальше, чтобы мои новые знакомые не стали свидетелем очередного припадка. Но все вдруг резко прекратилось.
Я медленно открыл глаза. Все вроде выглядело, как обычно. Хотя нет.
Холодильник у Налии находился в довольно необычном месте − почти посредине кухонной зоны − будто одиноко торчащая скала среди морской глади. Так вот, сейчас на этом холодильнике стоял какой-то незнакомый парень, или мужчина, которого здесь точно не было минуту назад. Он стоял и задумчиво взирал на нас, скрестив руки на груди.
— Эсси?
— Там… Нет, я честно, не нажрался, но я вижу…
Незнакомец тем временем спрыгнул с холодильника. Нет, «спрыгнул» — это не совсем верное слово. Скорее, плавно приземлился, будто за спиной у него имелись крылья. Черт, да они и правда были. Черные драконьи крылья! И я уже определенно видел его раньше.
Зеленоглазый! Тот, кого я столько раз встречал «не здесь!».
Я обернулся к Налии, которая сидела ближе всех. Силуэт незнакомца отражался в ее глазах. Значит ли это…
— Привет, Кэй, — спокойно произнесла она. — Эй, что с тобой? — это уже было адресовано мне.
— Ты видишь его? — Кимми даже на ноги вскочила. − Или что, Кэй решил показаться?
Налия улыбнулась загадочно.
— Конечно же, он видит! Это же сразу было понятно, разве не так?
Братишка кивнул.
— Я тоже понял. Не сразу, но…
— А почему я не поняла? — возмутилась Кимми. — И почему вы двое ничего мне сказали?
Мне хотелось спросить, о чем это они, но отступивший было приступ вернулся. Накатила паника. Хотелось выскочить за дверь. Но я не мог встать. Кровь стучала в висках.
— Кэй, ему плохо! Что ты с ним сделал?! - Кимми скрестила руки на груди, глаза ее метали молнии.
Зеленоглазый чуть наклонил голову, рассматривая меня.
— О, я ничего не сделал. Он и сам прекрасно управляется с самоистязанием. Так, Эстервия?
— Вы знакомы? — Сейчас даже Налия, с ее вечной невозмутимостью выглядела потрясенной.
А у меня, наконец, прорезался дар речи.
— Я… Я лучше пойду.
— Ага, конечно. — Зеленоглазый пожал плечами. — Пойду и свалюсь с лестницы. Ты не устал уже бегать, а, Эстервия?
Воцарилась пауза. Я попытался принять более устойчивое положение. Подтянул к себе пуф и облокотился об него. Налия помогла мне сесть, одними губами пробормотала «все нормально», а потом повернулась к крылатому явлению. Лицо ее не выражало ничего хорошего.
— Кэй, он что, ничего не знает? Как же так получилось? А хотя, зная тебя, вообще не удивлена…
— Ничего не знает, однако бегает по мирам регулярно. Работы мне подкидывает. И вечно, блин, как обезьяна с гранатой… — Зеленоглазый скрестил руки на груди. — Ладно, отскребите-ка это чудо с пола. Он не помирает, просто выглядит так.
— А тогда какого ему стало плохо, как только ты притащился? Нормально же сидели! — влезла Кимми.
По крайней мере, они втроем тоже видели этого парня. Как там говорится, коллективных галлюцинаций не бывает… И мало того, что видели, они ничуть не боялись его, кем или чем бы он там ни был. Но я уже давно не понимал, что происходит в этой комнате.
Зеленоглазый вскинул ладони, будто защищаясь.
— Браво, Эстервия! Всего несколько часов, а уже обрел преданных фанатов, которые за тебя порвут!
— Подожди… Ты сказал, что я хожу по мирам… − Я тщетно пытался выстроить услышанное в логическую цепочку.
— Ходишь. Бегаешь. Ползаешь. Якшаешься с давно умершими музыкантами. И одним лишь Жнецам известно, чем еще ты там занимаешься. Ох, опять это лицо. Как же так, боже мой, я схожу с ума, ах, мое фамильное безумие! — Зеленоглазый закатил глаза и приложил руку ко лбу. — Знал бы ты как я устал от твоих закидонов… Короче. Ты творишь всю эту дичь, потому что ты — странник. Родился вот таким. И вон те трое обалдуев тоже. Поэтому вы и спелись.
Опять повисла долгая пауза. Слова крылатого продолжали звучать у меня в ушах. Я понятия не имел, кто такие странники. Но важно было другое. Я не был безумен. Все что происходило со мной, было на самом деле. Я так боялся поверить в это, но сейчас, когда я получил ответ, мне стало чуть легче. Пусть я пока и не понимал, что означает этот ответ.
Зеленоглазый наблюдал за моей реакцией, чуть склонив голову.
— Запомните-ка дети, разницу между странником и человеком нормальным, − Он наставительно поднял палец вверх. — Когда происходит какая-то дичь, человек нормальный до последнего пытается цепляться за версию, которую можно объяснить логически. Даже если якобы несуществующее чудовище уже сжевало ему ногу до колена, он будет убеждать себя, что это чудовище не существует. Для него важнее всего уложить все происходящее в привычную картину мира. Ну что, объясним нашему новому приятелю, кто мы такие?
— Чего блин? — влезла Кимми. — Не на таких же примерах! И я тоже, между прочим, предпочитаю логику.
— А странник, − продолжил Кэй, не слушая ее, − легко принимает все сверхъестественное. Поэтому он будет сражаться с чудовищем или убегать от него. Словом, шанс сохранить ногу куда выше.
— Но человек нормальный, − робко подал голос Братишка, − не может быть съеден, так как физически не может попасть в пространства и подпространства населенные… чудовищами.
Кэй развел руками.
— Уел. Умный парень. Единственный среди присутствующих. Если что-то непонятно, лучше спроси его, слышишь, Эстервия? Возможно, утопит в занудстве, но все обрисует грамотно.
— Народ, — со вздохом вмешалась Налия. — А давайте не вываливать нашу, гм, незамутненность, настолько не дозировано?
— А кого ты тут бережешь, вот его, что ли? — Крылатый указал на меня. — Его, которого турнули из Нортона за подстрекание к восстанию, подрыв авторитета действующей власти, исполнение композиций, пропагандирующих суицид и содержащих призывы к насилию?
Проклятье. Он что, слышал речь той прокурорши? Но Налия, Кимми и Братишка не выказали ни малейшего ужаса, узнав, насколько опасная личность валялась у них в гостиной. Лишь восхищенное «вау» вырвалось у Братишки.
— Все было не так, — Я попытался влезть в диалог, но крылатый продолжал озвучивать мои достижения, немало не смущаясь:
— Проникся, понимаешь, лирикой опального мертвого поэта по кличке Ржавый, весь город на уши поставил, несколько раз чуть не откинулся…
— Хватит! — Я невольно сорвался на крик. Вдруг сейчас этот разговорчивый… все еще не знаю кто, пойдет болтать и дальше. Расскажет про ту аварию… Почему он вообще читает мне нотации? Кто он вообще такой?
Налия как будто прочла мои невысказанные мысли:
— Кэй, и правда, завязывай. Ты, кстати, забыл представиться. Ну так вот, я это сделаю за тебя. Познакомься, Эсси, это Кэйанг, наш проводник и наставник. Тот, кто будет учить и направлять нас, оберегать от опасностей… Правда, здорово у него это получается? — в ее голосе прорезались нотки сарказма. − Так, вот, дорогой наш наставник, не мог бы ты объяснить, какого… Если ты так хорошо знаешь, что делал Эсси все это время, то почему же ты не вмешался? Почему с ним все это случилось, а? Почему он бродил по мирам один?
Кэй широко раскинул руки в стороны, вслед за ними распахнулись и черные его крылья.
— Убит намертво верной поклонницей Эстервии из Вирров. Так вот, скажу я вам, я уже очень давно пытаюсь вмешаться. Без особого желания, конечно, но долг есть долг! Но что делал наш приятель, только завидев мое приятное дружелюбное лицо? Демонстрировал свои успехи в забеге на дальние дистанции! Что он делал, когда я пытался заговорить с ним? Притворялся ветошью! Что сделал, когда я прямым текстом велел ехать сюда, ну, вспоминай? А ведь это было еще в ноябре. Мог бы давно быть здесь. Но нет, надо было тащиться в клятый Нортон и устраивать революции! И лишь когда наша госпожа Медуза лично пригласила тебя… − Он выразительно посмотрел на Налию.
Та удивленно подняла брови.
— Что? Нет, мне, конечно, показалось, что мы где-то виделись, но…
Я дотянулся до своего рюкзака, достал проспект города с рисунком медузы и протянул ей. Она радостно ахнула.
— Так это был ты! Вот теперь все сходится!
Кимми и Братишка недоуменно переглянулись. «Наставник» же продолжил возмущаться:
— Значит, увидела она впервые другого странника, захотелось ей познакомиться, пополнить наш филиал дурдома! И, конечно же, от нее ты не сбежал. Ее-то ты захотел послушать.
— Так может быть, это потому, что Нали, в отличие от тебя не смахивает на маньяка? — предположила Кимми.
Все засмеялись.
— Эсси, напомни, я когда-нибудь расскажу тебе свою историю знакомства с "наставником", — попросила Налия. — Вот честно, кто угодно на моем месте либо умер от разрыва сердца, либо забил бы этого новоявленного учителя насмерть всем, что попалось под руку… Но это потом... Боже, представляю какая каша у тебя в голове сейчас. А тут еще все галдят как бакланы! Давай я всех отсюда выгоню, хоть в себя придешь? Ты что-то очень бледный…
Кэй помотал головой.
— Нет. Необходимо провести инициацию. Довести ее до конца, прямо сейчас. Нет времени ждать.
И он выразительно посмотрел на свое запястье.
— Там нет часов, − заметил наблюдательный Братишка.
— Какая инициация? Ты видишь же, человеку плохо! — возмутились Кимми.
А я лежал как дурак в полной прострации. Кэй отмахнулся от своих подопечных и опустился на корточки передом мной. Впервые в его взгляде не было ехидства.
— Вот что я тебе скажу Эстервия, — начал он. — Эти трое абсолютно правы. Я не веду себя так, как положено наставнику. И не буду. Потому что я не выбирал эту роль для себя. И поэтому даже не собираюсь притворяться добрым и хорошим. Буду просто делать, что должен, и говорить суровую правду. Я вижу, как ты вымотан, но ждать больше нельзя. К тому же твое состояние напрямую связано с тем, что ты до конца не прошел инициацию. Так что предлагаю как можно скорее с этим покончить. Ты согласен? Эй? Ты меня слышишь, Эстервия?
— Только не называй меня полным именем, хорошо? — попросил я.
Он кивнул.
— Ладно. Расскажи о своем первом переходе. Ты ведь понимаешь, о чем я, да?
Я понял. И подумал, что будет нелегко рассказать о том дне. Мне было двенадцать. День был на редкость паршивый. И провалился я тогда в абсолютно жуткое место. Темный лес-лабиринт, с уродливыми, искореженными растениями, сплошь покрытыми колючками. Мерзкие насекомые размером с крупную собаку, которые обгладывали труп какого-то зверя и заинтересовано завозились, увидев меня. Конечно, я был напуган, и предпочел забыть тот день как страшный сон…
Я даже не понял, как выложил все. Ничуть не смущаясь столь большого количества слушателей. Никто меня не перебивал, никто ни на что не отвлекался. Лица их были сочувственными, но при этом спокойными. Потому что то, о чем я говорил, было для них абсолютно естественным. Это как рассказать о ночном кошмаре. Со всеми случается. И становится куда легче, когда ты расскажешь.
— Тогда ты совершил переход случайно, будучи под влиянием своего настроения, − Кэй задумчиво дотронулся до подбородка. — К тому же это было слишком рано для тебя. И так получилось, что ты будто застрял между несколькими реальностями. Вот почему переходы у тебя происходят непроизвольно. И вот почему они так тяжело даются тебе. Два мира тянут тебя каждый в свою сторону. Сейчас, когда я вошел к вам, ты почувствовал открытую дверь, и тебя опять заштормило. И так будет всегда, пока ты не войдешь в нее, как подобает. Пока не исправишь то, что натворил по незнанию. Ты готов это сделать прямо сейчас?
Я кивнул, ни на секунду не задумавшись. Хотя обычно мне несвойственна решительность. И смелость. А сейчас вот так вот, вперед и с песней. Пусть мне не все понятно в объяснениях Кэя, пусть мне страшно, но я, правда, готов. Готов принять реальность, где существуют двери в другие миры. Которые можно закрывать и открывать. Что-то изменилось с того момента, как Кэй назвал меня странником. Будто передо мной наконец возник фундамент, на котором я могу теперь выстроить свою жизнь заново. Это только фундамент, так что впереди еще долгий путь. Но, с другой стороны, это уже целый фундамент. Он прочно стоит на земле.
Кэй казался довольным. Он протянул мне руку и помог подняться.
— Ты молодец. Решение — это первый важный шаг. А дальше, − он ободряюще приобнял меня за плечи, − дальше, хотел бы я сказать, что все будет легко и просто, но нет. Напротив, все будет и трудно и страшно!
И прежде чем я успел опомниться, он сделал быстрое движение рукой и пропало все: уютная комната, обеспокоенные лица моих новых знакомых, пол под ногами. Я падал с бешеной скоростью, летел со свистом ветра в ушах в абсолютную темноту.