Ю Лянсин не ответил, но это только укрепило веру Кан Шэнчжэ в то, что его интуиция была верна. «Лян Лян, ты…»

«Ю-сюэчжан!» Та студентка из студенческого союза внезапно подбежала к ним из-за кулис. Она хотела заговорить, но когда поняла, что взгляд Кан Шэнчжэ прикован к лицу Ю Лянсина, бессознательно запнулась. Она сказала: «Я, эм, чему-то помешала?»

Кан Шэнчжэ кивнул головой: «Да».

Ю Лянсин покачал головой: «Нет».

Магнетический мужской голос и нежный девичий голос прозвучали одновременно, и аура Кан Шэнчжэ была жёстко подавлена наполовину.

И это позволило студентке успешно проигнорировать Кан Шэнчжэ и задать свой вопрос с некоторым ожиданием и осторожностью. «Старшекурсник, можно ли нам поделиться видеозаписями, которые мы только что сделали на сцене? Например, в QQ, в WeChat, Weibo или ещё где-то?»

До этого люди использовали свои телефоны для записи мероприятия, пока Ю Лянсин был на сцене. Записывать такие моменты было обычной практикой, но тот факт, что к нему обратились ради его разрешения, поставил Ю Лянсина в неудобное положение, в котором он не мог отказать.

«Мгм».

«Это здорово!»

Студентка радостно захлопала в ладоши и выбежала, чтобы поделиться хорошими новостями с людьми, которые ждали, затаив дыхание. Однако, пробежав несколько шагов, она снова повернула голову и, казалось, подавляла желание что-то спросить, потому что не осмеливалась озвучить свой вопрос.

«В чём дело?»

Ю Лянсин нахмурился, и девушка сразу же открыла рот. Её взгляд метнулся влево и вправо, чтобы внимательно осмотреть Ю Лянсина и Кан Шэнчжэ, прежде чем наклонилась ближе и прошептала: «Это, я хотела бы задать вопрос, я обещаю, что никому об этом не скажу! Вы можете быть уверены, я клянусь своим собственным достоинством, что я тайно спрашиваю об этом по собственному желанию, и если я проболтаюсь, пусть все знаменитости, поклонниками которых я являюсь, объявят, что они в отношениях на следующий день».

Такая ядовитая клятва. Кан Шэнчжэ сказал: «Спрашивай».

Раскрасневшись, студентка тихо спросила: «Просто, просто… вы двое, вы двое любовники!»

Это был действительно отличный вопрос. Кан Шэнчжэ сразу же сказал: «Да!»

Одновременно Ю Лянсин сказал: «Нет».

Выражение лица Кан Шэнчжэ изменилось. Тем временем невысокий мужчина был спокоен, все еще погружённый в своё раздражение. Студентка посмотрела направо и налево, немного смущённая: «Это да или нет?»

Кан Шэнчжэ сказал: «Да».

Ю Лянсин сказал: «Нет».

Сцена повторилась, и взгляд Ю Лянсин стал холоднее. Поражённый его пристальным взглядом, Кан Шэнчжэ подавил все слова, которые хотел произнести, и скорбно закрыл рот.

Окончательный ответ был: Нет.

Выражение лица студентки изменилось, но вместо того, чтобы сказать, что она несчастна, она была просто немного разочарована. Она торопливо кашлянула в попытке смягчить неловкость. «Ха-ха-ха, если вы не вместе, то не могли бы вы принять участие в последнем раунде позже? Учитывая количество людей в заведении, вам в любом случае было бы трудно уйти, вам бы помешали».

То, что было известно как финальный раунд, представляло собой игру на выбор своей настоящей любви, и в основном она состояла в том, чтобы подарить всем ученикам — как парням, так и девушкам — по цветку, а девушки могли подарить свои цветы парням, которыми они восхищались первыми. После этого наставала очередь парней дарить цветы понравившимся им девушкам. Если двоим удавалось взаимно обменяться цветами, они должны были взяться за руки в знак своего успеха.

Студентка с большим энтузиазмом вручила Ю Лянсину и Кан Шэнчжэ по одной розе и объяснила: «Позже Ю-сюэчжан поднимется первым, и сцена, которую это вызовет, определенно будет особенно суматошной».

Цветок был окрашен в тёмно-красный цвет и находился в прекрасном цветении. Однако настроение Кан Шэнчжэ было противоположно внешнему виду цветка, потому что он трагически увядал. «Если вы попросите Лян Ляна подняться первым, сможет ли шоу вообще продолжаться после этого?»

Студентка не заметила кислого привкуса в словах Кан Шэнчжэ и вместо этого серьёзно ответила на его вопрос. «В том-то и дело. Когда Ю-сюэчжан заберёт большую часть учениц, разве девушки, которые решили оставить свои цветы, чтобы подарить другому, не будут являться по-настоящему любящими?»

Теперь, когда она это сказала, в этом действительно была логика. Неожиданно Кан Шэнчжэ понял, что не может опровергнуть её слова.

Он поднял розу в своей руке и сказал угрюмым голосом: «Откуда взялись все эти розы?»

«Эти два стебля роз настоящие, в то время как у остальных они сложены из бумаги. Наш студенческий союз настолько беден, где мы вообще находим деньги… Подождите, это не главное. В любом случае, мы организуем всё, ты не против, Ю-сюэчжан?»

Ю Лянсин, который всё это время молчал, наконец заговорил. «Мгм».

Когда он произносил свои слова, его глаза встретились с глазами Кан Шэнчжэ на целых три секунды, прежде чем он отвёл взгляд. «Однако, возможно, вы ошибаетесь в своём предположении, я не уверен, что получу много цветов».

Кан Шэнчжэ холодно рассмеялся. «Невозможно».

И как показала бы реальность, это было абсолютно невозможно.

После того, как Ю Лянсин вышел на сцену, бумажных цветов в его руках, казалось, стало больше, и люди, которые присылали ему цветы, не ограничивались девушками, потому что студенты мужского пола тоже не проигрывали в количестве. Например, Лян Чулинь втиснулся в мужскую кучу, крича вместе со своими однокурсниками, когда сунул цветок в руки Ю Лянсину.

Честно говоря, люди, посылающие ему цветы, на самом деле не искали ответов. Просто по прошествии такого долгого времени Ю Лянсин уже укрепил свой имидж мальчика с плаката, олицетворяющего слово «популярный» в университете.

Им редко выпадал такой шанс; независимо от их первоначальных насмешливых настроений, они все равно хотели подарить свои цветы Ю Лянсину.

Зал отозвался дружным «Ю-сюэчжан!!!»

Когда первая студентка подарила ему цветок, Кан Шэнчжэ почувствовал, что у него возникли проблемы с дыханием, но к двадцать третьей студентке Кан Шэнчжэ был близок к тому, чтобы испустить последний вздох.

Аплодисменты зрителей постепенно изменились: от выкрикивания имени Ю-сюэчжана они начали подсчитывать количество людей, которые прислали ему цветы.

«Двадцать пять!»

«Двадцать шесть!»

Другой человек вложил свой цветок в руку Ю Лянсин, и в этом году одна студентка сказала застенчиво, хотя и искренне: «Старшекурсник, ты действительно красивый».

Ю Лянсин беззвучно улыбнулся и погладил её по голове.

Кан Шэнчжэ повернул голову и сделал жест рукой своей подруге из студенческого союза. Задыхаясь от рыданий, он сказал: «Вы видели это, я вот так близок к тому, чтобы скончаться на месте».

Студентка: «......»

Ведущий на сцене перекрыл крики, раздававшиеся внизу, и громко сказал: «Двадцать восемь цветов! Ю-сюэчжан получил двадцать восемь цветов! Есть ли кто-нибудь, кто всё ещё хочет подарить Ю-сюэчжану свой цветок!»

Когда его голос эхом разнёсся по залу, Кан Шэнчжэ, казалось, был в агонии от сердечного приступа. Студентка собиралась предложить ему несколько утешительных фраз, когда фигура Кан Шэнчжэ исчезла с того места, где он стоял, оставив ее взгляд пустым.

В следующее мгновение двухметровый маленький гигант взбежал на сцену и встал перед Ю Лянсином.

Освещение сцены и взгляды сотен людей были сосредоточены на них. Кан Шэнчжэ протянул ему свежую розу, которую держал в руке. Выпрямив талию и спину, он сказал Ю Лянсину: «Возьми это».

На мгновение в воздухе повисла тишина.

Впоследствии весь зал взорвался оглушительным ревом.

«ААААААААА КАН ШЭНЧЖЭ!»

«Это… Это… живое признание?!»

«Я сейчас упаду!»

В глубине толпы цвет лица Лян Чулиня был зеленым, как чайный лист. «Кан Шэнчжэ, ты большой ублюдок! Что ты делаешь! Держись подальше от моего брата Лян Ляна!»

Боясь, что его раздавят другие при попытке выйти вперёд из-за его маленького роста, Ляо Су мог только встать позади него и обхватить его руками, чтобы защитить. «Сяо Линцзы, притормози».

Зрители дружно кричали, но время на сцене, казалось, остановилось. Каким бы спокойным ни был Ю Лянсин, он не ожидал, что всё будет развиваться таким образом. Его сердце ударилось о грудную клетку, и в этот момент он почувствовал себя немного тугодумом.

Но главный виновник Кан Шэнчжэ, похоже, не осознавал, что в данный момент он делает что-то экстремальное. Он протянул свой цветок дальше и продолжал настаивать: «Возьми его побыстрее».

Толпа никогда бы не была в таком шоке, если бы другой парень послал цветок Ю Лянсину, но это был Кан Шэнчжэ, который дарил свой цветок Ю Лянсину. Даже если бы аудитория хотела мыслить здраво, было трудно не истолковать это неправильно. Поднялась волна хулиганских насмешек, и Кан Шэнчжэ услышал крики людей под сценой: «Старшекурсник, не принимай! Старшекурсник, не принимай, хахахаха!»

Только тогда Ю Лянсин резко очнулся, и их взгляды столкнулись. В этот момент мозг Кан Шэнчжэ внезапно опустел, из его горла вырвалось невнятное бормотание, и он, казалось, что-то произнёс.

Люди под сценой не могли слышать его слов, и, несмотря на то, что он находился в непосредственной близости от парня, Ю Лянсин тоже ничего не разобрал. Среди злобы, которая заполняла небеса, Ю Лянсин только почувствовал, как его тело стало легче, и толчок боли распространился от его талии, прежде чем всё его тело оторвалось от земли.

Кан Шэнчжэ перекинул его через плечо.

«Двигайтесь, двигайтесь, двигайтесь! Отойдите!» — закричал Кан Шэнчжэ, бросаясь со сцены. Застигнутая врасплох его выходками, толпа внизу уступила ему дорогу.

Под всеобщими широко раскрытыми глазами и ртами Кан Шэнчжэ унёс Ю Лянсина прочь. Затем кто-то в толпе взорвался: «Кан Шэнчжэ!»

«Ты нарушаешь правила, ах!»

Несмотря на то, что Кан Шэнчжэ был вынужден нести Ю Лянсина на плече, у него хватило сил повернуть голову и сказать: «Вай-вай-вай!»

Независимо от того, какой была последующая реакция аудитории, Кан Шэнчжэ обеими руками обнял Ю Лянсина за задницу и умчался прочь, как струйка дыма.

Весь зал был в полном беспорядке, но никто не погнался за ними. Вместо этого были только голоса, одинаково высокие по громкости, последовательно поднимающиеся и опускающиеся.

«Чего ты стоишь там в оцепенении, поторопись и запиши!»

«Снимай это на видео, ах!»

Как ветер, он выскочил из зала. Кан Шэнчжэ был слишком взволнован, чтобы почувствовать напряжение в плече, и только когда он отбежал далеко, его черепно-мозговые нервы восстановили свою нормальную работу. Затем, когда он быстро хватал ртом воздух, страх наполнил его сердце.

… Дерьмо.

Перебрав произошедшее в голове, он понял, что даже когда он долгое время нёс этого человека на плече, Ю Лянсин не издал ни звука.

Он же не взорвался от гнева, верно?..