Дельфина молчала, пока они с Марион спускались на лифте в зону повышенной безопасности и пересекали пустой серый коридор, в котором не было других дверей, кроме одной в дальнем конце. По настоянию Марион молодая доктор провела своим новым удостоверением безопасности — слабый сигнал и зелёный свет дали одобрение, когда массивная дверь из нержавеющей стали открылась с удивительно тихим свистом. Она вздохнула, когда они ступили на высокую платформу.

Дельфина ожидала, что всё будет большим. Просто не таким уж большим. Внизу раскинулась широкая открытая площадка, настолько обширная, что в ней легко поместился бы коммерческий самолёт. Всё было белым: стены, потолок, пол, даже столы и стулья, создавая иллюзию, что пространство бесконечно. Полупрозрачные панели образовывали своего рода лабиринт, который неизбежно вёл к нескольким лабораториям, предоставляя им некоторую конфиденциальность, предположительно разделяя области, где разрабатывались различные проекты. Она насчитала по меньшей мере двадцать учёных в небесно-голубых халатах, таких же, как тот, что она носила сейчас, но она никак не могла знать, сколько людей действительно вовлечены в это дело. На противоположной стене — гигантский экран с картой великого Нью-Йорка, а под экраном — несколько столов с чем-то вроде компьютерной станции, которая, по мнению Дельфины, должна была быть чем-то вроде диспетчерской.

— Это довольно пугающе, не так ли? — сказала Марион, дав девушке немного времени, чтобы всё осознать.

Дельфина посмотрела на женщину рядом с ней и растянулась в улыбке. — Даже очень.

— Мы вон там, — рука, теперь покрытая зелёным лабораторным халатом, предназначенным для руководителей проектов, вытянулась, указывая на область в верхнем левом углу. — Я предполагаю, что первые несколько дней вы будете чувствовать себя немного подавленной, но я хочу, чтобы вы приходили ко мне по любым вопросам, — она продолжала говорить в свой спокойной манере, источая доверие каждым словом, которое она произносила. — Ваша адаптация будет намного более быстрой и плавной, если мы сразу же ответим на ваши вопросы. Вы ведь понимаете это, правда, Дельфина?

Женщина уже привыкла называть её по имени, и блондинка не утруждала себя поправлять её, зная, что чем комфортнее её начальнице будет рядом с ней, тем быстрее она завоюет её доверие. И вот она кивнула с той же приветливой улыбкой на лице, следуя за Марион вниз по металлическим ступеням вдоль лабиринта, пока они не добрались до места, на которое указывала Марион.

Ближе к большому экрану Дельфина увидела, что на карте мигают сотни зелёных точек. — Что это? — спросила она, стоя перед картой и глядя вверх, не в силах сдержать любопытство.

— Мы отслеживаем наших субъектов, — Марион ответила пожатием плеч, ненадолго останавливаясь рядом с Дельфиной, чтобы взглянуть на карту, а затем немедленно возобновила свой курс. — Маленькие идентификационные чипы, которые мы имплантировали им под кожу, также оснащены GPS. Конечно, их слишком много, чтобы по-настоящему отследить каждого из них, но мы изучили их повседневную рутину, и система информирует нас, когда кто-то слишком далеко отходит от неё.

Сердце Дельфины начало колотиться в груди, и она вздрогнула, когда открылась дверь, которую она не заметила. Появился мужчина средних лет в коричневом лабораторном халате и оглядел её сверху донизу. Когда она снова повернулась к Марион, та уже уходила, и Дельфина поспешила догнать её.

Изо всех сил стараясь говорить спокойно, она задала следующий вопрос так естественно, как только могла. — Как это? Предупреждает ли оно вас каждый раз, когда они меняют свой путь?

Марион засмеялась. — Ну… мы пробовали это, и сработало только в самом начале, когда у нас было всего несколько десятков, на которых надо было сосредоточиться. Но сейчас… это невозможно. Мы установили план действий, и, если они сделают крюк более, чем на несколько миль, мы будем оповещены.

Они говорили, стоя посреди лаборатории — и это была лаборатория, несмотря на отсутствие настоящих стен — вместо них она была окружена стеклянными перегородками. Здесь было четыре письменных стола, каждый из которых оснащен мощным микроскопом, но также было и место для работы. На одном большом столе было несколько приборов, используемых для анализа крови, а на другом, поменьше, было только что-то похожее на несколько лабораторных отчётов, аккуратно разложенных по папкам. Именно за этот стол села Марион и сложила на нём руки.

— В настоящее время мы используем его главным образом для того, чтобы найти конкретного индивида, когда считаем, что он может причинить неприятности. Но это уже не наша проблема, — она закончила с тёплой улыбкой и протянула руку. — Пожалуйста, возьмите какой-нибудь стул и присядьте.

Дельфина нахмурилась, повернулась, чтобы найти свободное сидение, и подтащила его, сев напротив Марион. Когда она опять посмотрела на пожилую женщину, на её лице снова появилась приятная улыбка.

— Здесь наше внимание сосредоточено не на безопасности, — Марион возобновила свою речь, когда Дельфина села. — Наши заботы гораздо менее… прозаичны.

Блондинка скрестила ноги и откинулась на спинку стула, приподняв бровь. — Как например?.. — спросила она, инстинктивно понимая свою линию в этом тщательно спланированном разговоре.

— Как вы знаете, DYAD работает по государственному контракту, — сказала Марион, и теперь она уже не улыбалась, выражение её лица стало более серьёзным, даже если не немного недружелюбным. — Сейчас вы ещё слишком молоды, чтобы помнить, но, когда существование вампиров и ликанов стало достоянием общественности, это был полный хаос. Никто не знал, что с этим делать. Конечно, были те, кто призывал к их уничтожению — довольно неприятная группа, если вы спросите меня — но решение точно не могло быть таким, что некоторые назвали бы геноцидом. Первым приоритетом стало определение их численности, а там уже надо было смотреть. DYAD был передовым и центральным звеном в изучении этих новых видов, и правительство обратилось к нам с просьбой помочь найти решение этой проблемы, — Марион продолжила хорошо отрепетированную речь. — Как только мы начали процесс добровольной идентификации, они попросили нас начать разрабатывать кое-какое лечение, и после многих лет исследований мы достигли того, что имеем сейчас.

— Но этого оказалось недостаточно… — сказала Дельфина, встречаясь глазами другой женщины лицом к лицу, и даже зашла так далеко, чтобы немного улыбнуться.

Марион снова улыбнулась. — Недостаточно. Нынешние прививки хороши тем, что, давая пациентам новый взгляд на жизнь, возможность реинтегрироваться в общество с незначительными неудачами, в то же время они дают нам возможность в какой-то мере контролировать их. Но у них слишком много недостатков. Эффект временный: если субъект прекращает лечение, его генетические изменения возвращаются в течение нескольких месяцев, возможно недель, в зависимости от того, как долго он был в программе и как долго был заражен. И мы точно ничего не можем с этим поделать, так как программа добровольная.

— Мы пытались выследить некоторых перебежчиков, но первое, что они обычно делают — это удаляют чип, — она продолжила. — Некоторые команды здесь работают над тем, чтобы эффект длился дольше, но вирус довольно устойчив. Другие пытаются обеспечить, чтобы число субъектов, которые покидают программу, сократилось до гораздо более узкого предела, и они были в некоторой степени успешны.

Дельфина нахмурила брови и неловко заёрзала на стуле. — И как им это удалось?

— Мы постоянно манипулируем формулой, — объяснила Марион. — Наша самая последняя адаптация состояла в том, чтобы создать некоторый дискомфорт, когда пациент делает слишком долгие перерывы между инъекциями.

— Они зависимы, — Дельфина заключила как ни в чем не бывало, стараясь держать свои мысли подальше от внимания другой женщины.

— Можно и так сказать, да! — Марион улыбнулась, но блондинка почувствовала некоторую напряженность в её голосе. — Это вас беспокоит, Дельфина? — она прямо спросила.

— Я думаю, что в идеале лечение должно проводиться добровольно, — задумчиво ответила Дельфина. — Но в интересах каждого, чтобы лечение проводилось в рамках его параметров и любое отклонение наносило ущерб не только нашим исследованиям, но и самим испытуемым, — она аналитически отнеслась к этому, позволяя учёному выйти на поверхность. Прагматизм — её лучший друг в этой ситуации.

— Хорошо! Я рада, что вы так на это смотрите, — Марион кивнула, но подозрение в её взгляде ещё не совсем исчезло. — В любом случае, это не то, над чем мы работаем в этой конкретной команде.

Дельфина тоже кивнула, показывая другой женщине продолжать.

— Ещё одна забота правительства — сдержать вирус, — проинформировала её Марион. — Как я уверена, вы знаете, некоторые законы были введены в действие, чтобы препятствовать его распространению. К сожалению, их оказалось недостаточно. Их число продолжает расти, хотя и гораздо медленнее, но это всё, что мы можем сделать. Законы действуют только до определённого момента, и, если один из них настаивает на распространении вида, жизнь в тюрьме не кажется достаточно убедительным наказанием — особенно если они верят, что их не поймают.

Дельфина молчала, она лишь продолжала кивать в знак согласия, гадая, к чему приведёт этот разговор.

— И вот тут мы вступаем в игру! — Марион подняла обе руки, оглядывая комнату, где они сидели. — Наша задача — найти решение этой проблемы.

— Посредством лечения? — спросила Дельфина, хотя её мозг уже кое-что понял.

— Как я уже сказала, мы всегда работаем над формулой, — повторила Марион, не сводя глаз с блондинки. — Мы не хотим, чтобы наши пациенты распространяли вирус, с которым мы пытаемся бороться. И это прекрасная возможность убедиться, что они этого не делают.

— Своего рода принудительная стерилизация, — Дельфина прямо заявила о том, вокруг чего Марион ходила вокруг да около. — Вы хотите, чтобы вакцина работала так, чтобы они больше не могли обращать людей.

— Не мы, Дельфина. Правительство. Мы просто делаем то, о чём они нас просят, — Марион поправила её и сделала долгую паузу, внимательно изучая молодую учёную, анализируя её реакцию, а когда выяснилось, что она высказала своё мнение, она откинулась на спинку стула и положила руки на подлокотник. — Я вижу, что у вас есть дилемма с этим, и если это так, то у нас проблема.

Дельфина твёрдо встретила взгляд другой женщины и заставила своё тело сохранять расслабленную позу. — Доктор Боулз, мне кажется, вы переоцениваете моё сочувствие к этим существам, — начала она спокойным голосом. — Хотя я, конечно, не выступаю за их уничтожение, я не вижу никакой реальной цели в неограниченном распространении этого вида. Их генетическая аномалия должна быть сдержана, и, если у них нет выдержки, чтобы сделать это самостоятельно, мы должны сделать это за них.

Марион подняла бровь, всё ещё сомневаясь в правдивости слов Дельфины. — Даже если это будет сделано без их согласия или ведома?

— Я не вижу другого выхода! — Дельфина пожала плечами. — Сомнительно ли это с эстетической точки зрения? Абсолютно. Но также, к сожалению, это необходимо.

Голос Дельфины нисколько не дрогнул, равно как и разум не заколебался, обдумывая её слова. В конце концов, когда она была моложе и видела только ненависть, её сердце наполнилось жаждой мести. Со зрелостью пришло и другое мышление. Это происходило постепенно, но процесс принятия новой реальности в конце концов изменил её. Нет, сейчас она так не думала, но это была её философия в прошлом, и, возможно, именно поэтому её слова прозвучали так естественно, так легко.

— Насколько мы близки к достижению этой цели? — спросила Дельфина, намеренно считая себя одной из них.

Её слова были встречены небольшой искоркой в тёмных глазах Марион, намёк на улыбку тронул уголки её губ. — Я боюсь, не особо, — она снова вернулась к своим мягким, манящим манерам. — Нам удалось выявить генетический дефект, который при передаче вызывает мутацию, — объяснила она, потянувшись к ящику на своей стороне стола и достав оттуда стопку бумаг. — Нам даже удалось изолировать его и удалить, но последствия были… — тут она остановилась и пододвинула отчёты к Дельфине.

Они долго молчали, пока Дельфина просматривала сильно отредактированные отчёты. Всё, что могло бы идентифицировать субъекта, подвергалось цензуре, её новое разрешение, видимо, по-прежнему давало ей доступ только к самой процедуре. Это не столько отчёты, сколько журналы об эволюции Нового экспериментального лечения. Испытуемым вводили вещество, которое разрушало их способность распространять вирус, и, согласно тому, что она прочла, не более чем через две недели лечение оказывается эффективным, но только временно. Вакцинация должна проводиться каждые две недели. Конечно, это наименьшая из их проблем.

В течение полутора-двух месяцев (это зависело от каждого отдельного субъекта) их умственные способности начинали ухудшаться. «Через пять месяцев после начала лечения субъект утратил способность к рациональному мышлению, а его мыслительные процессы стали напоминать мышление животного», — прочитала она.

Дельфина медленно отложила отчёты, железный кулак сжался вокруг её сердца, и к горлу подступила желчь. Единственное, что её успокаивало — это её решимость, её цель. Если она сейчас дрогнет, всё будет потеряно — всё, ради чего она работала, рассыплется, как карточный домик, сдутый самым мягким ветром.

— Как долго вы над этим работаете? — спросила Дельфина таким спокойным голосом, что даже сама себя удивила.

— Уже два года, — Марион ответила и снова невероятно внимательно следила за реакцией молодой учёной. — Мы начали испытания на субъектах восемь месяцев назад.

— Если это их реакция на лечение, то это потому, что либо изоляция была не правильна, либо удаление, — Дельфина ответила и вернулась, чтобы быть как можно более аналитичной, так как любая эмоциональная реакция будет немедленно перехвачена её боссом — в этом она была уверена.

— Это хороший способ для вас начать, вернуться к основам — Марион, похоже, была довольна, она потянулась за отчётами и положила их обратно в тот же ящик. — Но это начнём завтра. Сегодня я хочу, чтобы вы пошли домой и изучили их, — она отодвинула несколько папок, которые ждали её на столе. — Здесь подробно описаны все наши процедуры до сих пор, и мне нужно, чтобы вы ознакомились с ними.

Дельфина взяла папки и встала, увидев, что другая женщина делает то же самое. Правой рукой она приняла протянутое ей рукопожатие.

— Мы здесь все семья, Дельфина, — сказала Марион, пока они пожимали друг другу руки. — Я очень рада приветствовать в ней нового члена.

Прежде, чем уйти, Дельфина зашла в свой бывший кабинет и забрала оттуда немногочисленные пожитки. Никаких признаков Кристал, и она была немного разочарована тем, что у неё не будет возможности попрощаться со своей помощницей. Даже если они всё ещё будут работать в одном здании, доктор подозревала, что она не будет часто видеться с весёлой блондинкой. Она гадала что будет с её пациентами: вероятно, их перенаправят к другому врачу. Косима ненадолго вошла в её сознание, и каким-то образом она поняла, что вампирша не будет довольна этой переменой.

Но больше всего Дельфина гадала, что же будет с ней. В минуту сомнения она задалась вопросом: не была ли цена, которую она должна заплатить, чтобы получить то, что она хочет, её душой.