После того, как Дельфина с трудом преодолела высокую растительность, её провели внутрь большого особняка через то, что в далёком прошлом было служебной дверью. Внутри залы то тут, то там были слабо освещены свечами. Вампирша, которая встретила их у двери, оказалась немногословна, но у неё была такая загадочная улыбка, что человеку стало очень неуютно, хотя та даже не потратила больше секунды, чтобы посмотреть на Дельфину. Однако Фердинанда она встретила почти тепло, взявшись за руки с мужчиной, когда вела их по коридору.

Когда вампирша оставила их в комнате, в которой каким-то образом всё ещё были разбросаны старые кухонные приборы, она закрыла дверь без дальнейших объяснений. Дельфина посмотрела на Фердинанда, который тоже остался внутри, и приподняла бровь.

— У неё не самые лучшие манеры, — подметила Дельфина, её нервы, наконец, засели под ложечкой, вызывая тошноту, и она стала искать убежище в юморе.

— Я сомневаюсь, что она считает своим приоритетом доставить тебе удовольствие, — сказал мужчина, расхаживая по комнате и проводя пальцами по одной из столешниц. — Меня больше раздражает место расположения, — добавил он, когда кончики его пальцев покрылись толстым слоем пыли.

— Ты в курсе, как долго они будут держать нас здесь? — спросила Дельфина, неловко прислонившись к стойке, не столько беспокоясь о размещении, сколько о том, что её ждёт.

— Я не уверен, — Фердинанд ответил, стряхивая пыль с кончиков пальцев. — Я лишь знаю, что как только взойдёт солнце, всё это закончится… так или иначе, — он зловеще добавил.

Доктор нахмурилась. Она с высокой степенью уверенности подозревала, что, хотя он и хотел напугать её, в его словах была доля правды. Всё зависит от того, насколько хорошо они воспримут то, что она скажет — и в этот момент она решила, что, если возникнет необходимость, она готова раскрыть всё, что знает о DYAD и их намерениях. Она хотела бы сохранить эту информацию, но, возможно, это не вариант. Они уже знали многое из того, что происходило в институте, программа стерилизации — это единственная информация, которую она могла предоставить, о которой, она была уверена, они ничего не подозревали. Если бы они были в курсе, отношения между людьми и вампирами больше не были бы такими цивилизованными.

На краткий миг сомнения овладели разумом Дельфины. Она начинала не доверять собственным суждениям, подействовав импульсивно, возможно, впервые в своей жизни. Она всегда была терпелива: каждое её движение было хорошо просчитано, каждый шаг, который она делала, был направлен к чёткой цели. И, хотя это правда, что она могла получить от этой встречи то, что хотела, не менее верно было и то, что причина, которая привела её сюда, не была корыстной.

Именно Косима заставила её прийти, именно забота доктора о благополучии вампирши заставила её взяться за дело и обратиться к Фердинанду за помощью. Если бы не Косима, её бы здесь не было — она бы не была вынуждена упускать информацию, которая могла оказаться очень ценной в будущем.

Дельфина осознала, что, возможно, слишком рано разыгрывала свою партию.

«Они, скорее всего, тоже знают, где он находится», — она думала, ожидая аудиенции с могущественной группой вампиров. «Конечно, связи вампиров простираются дальше, чем DYAD. Возможно, так я найду его раньше». И всё же она понимала, что её первоначальный план — хотя и более медленный — был гораздо безопаснее. Ей не нужно было полагаться ни на кого, кроме себя — просто ждать, пока у неё не появится разрешение просматривать базу данных DYAD. Вариант, который сейчас открывался перед ней, может дать ей то, что она хочет, раньше, но иметь дело с вампирами — это не только неопределённые результаты, это также очень изменчиво и опасно. Она была бы во власти их прихотей.

Как бы то ни было, первоочерёдная задача — выбраться из этой передряги, в которую она сама себя загнала. Дельфине нужно доказать, что она им полезна, что её положение в DYAD будет для них преимуществом. Если она сможет доказать, что она не расходный материал, не «одноразовая», возможно, она сможет не только выбраться отсюда живой, но и вооружиться новыми союзниками.

Когда вампирша со светлыми волосами вернулась, Дельфина уже приняла решение. Она сделала глубокий вдох и присоединилась к женщине у двери, когда та поманила её указательным пальцем с той же улыбкой на губах.

Они оставили Фердинанда позади и шли, пока не достигли закрытых двойных дверей.

— Вы готовы к своему судному дню, доктор? — спросила вампирша, прежде чем открыть двери.

***

Защитный инстинкт Косимы сработал в тот момент, когда она увидела, как Дельфина переступила порог. Потребовалось значительное самообладание, чтобы не встать навстречу человеческому врачу и не утащить её оттуда. Вампирша подозревала, что она — единственное дружелюбное лицо, которое Дельфина видела в комнате — большинство её обитателей смотрели на человека с опасным любопытством, некоторые с открытой враждебностью. То, как они относились к ней, на самом деле зависело от того, насколько хорошо они приветствовали идею сосуществования с людьми.

Она попыталась ободряюще улыбнуться Дельфине, когда их глаза встретились, но доктор в ответ не улыбнулась. Однако женщина не выглядела сердитой или обиженной, на самом деле выражение её лица выражало решимость — подлинную и стальную решимость. Когда Дельфине предложили войти внутрь и встать лицом ко всем в комнате, не было никаких признаков колебания, никаких сомнений — ничего, что могло бы намекнуть на то, что она вообще нервничала.

Странное чувство гордости поднялось в груди Косимы — но оно было не единственным и сопровождалось нервозностью, намёком на страх, крепко сжимающий её горло. Тревога скрутила её нутро так, что вампирша чувствовала себя неловко — выражение на лице Дельфины заставило Косиму подозревать, что человек собирался сделать что-то решительное, безрассудное, в конечном счёте опасное. Косима совершенно не представляла, что случится.

— Что ж… тогда давайте послушаем! — нетерпеливо сказала Мария. — Что вы можете сказать такого важного, что пришлось созвать срочное совещание?

Дельфина единственная осталась стоять, все остальные сидели. Даже Рэйчел вернулась на своё место после возвращения, и всё же именно человек находился в уязвимом положении — каждая пара глаз была устремлена на неё. Тем не менее, она не дрогнула, встречая каждый взгляд с авторитетом, которого у неё на самом деле не было. Она избегала лишь взгляда Косимы.

— Я полагаю, что у меня есть информация, которая может вас заинтересовать, — уверенным голосом сказала доктор всем присутствующим.

— И что заставило вас думать, что мы уже не владеем этой информацией? — Алдос был тем, кто спросил, и, несмотря на его циничный подход, он, вероятно, был тем, кто больше всего хотел, чтобы эта встреча прошла успешно, ведь он сам созвал её и подтвердил её срочность. — В DYAD происходит очень мало того, о чём мы не знаем, — добавил он.

— Я знаю, что у вас есть другие информаторы внутри Института, но ни один из них не занимает такого высокого положения, как я, — тон Дельфины оставался сдержанным, бесстрастным. — Однако, если бы вы знали, что знаю я, уверена, что отношения между нашими двумя видами не были бы такими… сердечными.

Косима приподняла бровь на это заявление, и вместе с её реакцией все остальные в комнате не могли отвести глаз от человека. На данный момент Дельфина обладала большей властью, чем все остальные в старом особняке.

— Хватит уже мучить неизвестностью! — Мария, как всегда нетерпеливая, набросилась.

Несмотря на всё накопившееся напряжение, Дельфина каким-то образом всё ещё умело улыбалась. — Конечно, — сказала она. — Как только вы дадите мне то, что я хочу — в конце концов, хорошая информация имеет свою цену, — указала Дельфина.

— Я надеюсь, вы понимаете, что есть пределы тому, что мы можем сделать, — Фрэнсис вмешался в первый раз. — До тех пор, пока вы понимаете это и то, что вы просите, находится в пределах разумного…

— Я уверена, что то, о чём я попрошу вас, вполне в пределах вашей досягаемости, — немедленно возразила Дельфина.

— Я понимаю, что вы, вероятно, не знакомы с тем, как наше сообщество устроено внутри, доктор, — Рикард, представитель скандинавских семей, присоединился к разговору. — Но каждая семья — это независимая единица. У нас действительно есть набор универсальных правил, но пока они не будут нарушены, мы не можем диктовать, как должен действовать глава семьи, — он коротко посмотрел на Шэй, — согласны мы с этим или нет.

Косима на мгновение уставилась на мужчину с длинной, ухоженной светлой бородой и такими же длинными блондинистыми волосами, завязанными сзади. У неё не было никаких сомнений в том, что Шэй лоббировала свои собственные интересы и что ситуация Косимы была хорошо известна Совету. Однако, судя по словам Рикарда, похоже, что её создательница не была полностью успешна. Возможно, в совете возник разлад из-за Косимы, и, похоже, не все были согласны с методами Шэй.

— Если вы считаете приемлемым лишать человека свободы воли… что ж, это ваши личные дела. Хотя я могла бы сказать, что семья не может быть очень сплочённой, если некоторые из её элементов вынуждены быть её частью, — глаза Дельфины на несколько секунд задержались на Косиме, но выражение её лица осталось непроницаемым. — Но это не относится к делу — речь идёт не о Косиме.

Косима понятия не имела, какие намерения стояли за словами Дельфины, но это заставило вампиршу нервно оглянуться по сторонам. Человек, возможно, слишком сильно злоупотребил своей удачей — вампиры плохо переносили критику любого рода, но указывать на недостаток в системе, которая существовала с тех пор, как они решили организоваться… ну, это просто безрассудно. Тем не менее, реакция на то, что сказала Дельфина, не была такой, как интуитивно ожидала Косима, и это вполне могло быть связано с тем, что ситуация с самого начала была противоречивой. Трудно сказать, увидела ли Дельфина это и решила воспользоваться возможностью — или она просто сказала так, потому что думала. Что бы это ни было, была разница между тем, чтобы быть расчётливым гением или глупым везунчиком.

И, несмотря на это, Шэй ощутила давление из-за того, что все смотрят на неё — причём некоторые демонстрировали открытое осуждение. Тишина продлилась едва ли полминуты, но Шэй, которая неловко заёрзала на своем сиденье, это время могло показаться вечностью. Это, Косима уверена, было сделано намеренно: Дельфина понимала воздействие своих слов, и пауза дала им время закрепиться в умах присутствующих.

— Тогда чего же ты хочешь? — сдалась Шэй, желая отвлечь внимание от себя.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти кое-кого, — Дельфина ответила, но, говоря это, она смотрела не на Шэй, а на Фрэнсиса. — Он был обращён почти 20 лет назад, в Париже.

— Вы считаете, мы знаем всех вампиров? — спросила Мария с презрительным смешком. — И что заставляет вас думать, что этот человек всё ещё жив? Значительное число погибает в течение первых двух лет. Молодые вампиры чрезвычайно безрассудны и не обладают необходимым контролем, чтобы выжить в этом мире, который построили люди.

— Вы — Совет, используйте свои связи! Я уверена, что если вы хотите найти кого-то, вы можете это сделать, — сказала Дельфина, и на этот раз её голос прозвучал далеко не так уверенно, как раньше — в её голосе не хватало сдержанности, которую можно было бы посоветовать в данной ситуации. Косима хотела предупредить её — до этого момента у Дельфины всё было хорошо: гораздо лучше, чем думала вампирша. Но человеческие эмоции наконец-то вышли на поверхность, и она потеряла ту жёсткую хватку, которая была у неё до сих пор.

— Не каждый вампир является частью семьи, некоторые — одиночки, бродяги. Постоянно в движении, вообще без каких-либо связей с сообществом, — сдержанно объяснил Фрэнсис. Он разумный человек, и это был его способ предупредить Дельфину, чтобы она умерила свой пыл: она была так близка к тому, чтобы переступить черту, которую ей не следовало пересекать.

— Попробуйте! — огрызнулась Дельфина, либо не понимая предупреждения Фрэнсиса, либо предпочитая проигнорировать его.

— Конечно, мы можем попробовать, — сказал Алдос, но его тон был пренебрежителен. — Но сначала нам нужно знать, что мы получаем за наши усилия. Все эти переговоры бессмысленны, если вам не с чем торговаться.

— Я бы сказала, что адрес одного вампира взамен на выживание вашего вида — это более чем честная сделка, не так ли? — Дельфина говорила небрежно, слишком небрежно для серьёзности её утверждения.

Информация оглушила присутствующих, словно взрыв бомбы. Все выглядели шокированными либо содержанием информации, либо тем, как она была подана. Тем не менее, Косима заметила изрядную долю недоверчивых взглядов: вероятно, некоторые думали, что в своём отчаянии человек блефовал. Многие из этих людей существовали так долго, что это заставило их поверить, что они действительно непобедимы, неприкасаемы… Когда на самом деле они могли умереть точно так же, как и другие. Конечно, их способность к исцелению была намного выше, чем у большинства: чем дольше вампир жил, тем более устойчивой становилась его иммунная система — но были травмы, которые даже они не могли пережить. А ещё было солнце и смертоносные лучи, которые оно отбрасывало. Ультрафиолет убивал тех, кто постарше, точно так же, как он уничтожил бы новообращенного вампира. Дайте им выйти на улицу, и после нескольких часов под солнцем никто не сможет отличить пепел вампира многовековой давности от пепла новообращённого.

— Каждая частичка информации, которой мы располагаем, говорит нам, что DYAD намерен контролировать, а не устранять нас, — сказал Алдос. В его голосе звучал скептицизм, но Дельфина, сама того не подозревая, играла ему на руку. В его глазах появился блеск: если утверждения Дельфины верны, то Алдос только что нашёл оправдание, необходимое ему для ведения войны против людей.

— Это правда, что это было их главным приоритетом. Они хотели внести всех вас в базу данных, узнать, кто вы, знать ваши привычки, возможно, даже понять ваш вид, — Дельфина безрассудно продолжала, не подозревая о звере, которого она кормила. — Но если вы думали, что это всё, чего они хотели, то вы невероятно наивны для своих лет. И если вы думаете, что то, что они делают сейчас, плохо, если они добьются успеха в своём следующем проекте… что ж… — человек позволил фразе повиснуть в воздухе.

Косима отчаянно хотела заставить её остановиться. Если информация действительно была реальна, то это определённо не то место, где её следовало раскрывать. Слишком много ушей жаждали возможности броситься в войну, и главный из них — Алдос, чьи глаза блестели в радостном предвкушении.

— Это очень серьёзное утверждение, доктор. Я надеюсь, что у вас есть доказательства, подтверждающие это, — сказал Фрэнсис. Он тоже заметил голодные взгляды своих соплеменников.

— Я бы не говорила этого, если бы не была уверена, — Дельфина встретила его взгляд. — Я хорошо осознаю серьёзность своих слов.

— И как именно DYAD планирует этого достичь? — спросил Рикард.

На этот раз человек ответил не сразу. Косима заметила сомнение, танцующее в её ярких карих глазах. Дельфина столкнулась с внутренней борьбой: она понимала, что, если она раскроет всё, что знает сейчас, есть шанс, что она может не выбраться из старого особняка живой. К сожалению, Косима была не единственной, кто это заметил.

— Вы колеблетесь, — спокойно, дружелюбно сказал Алдос. — Это можно понять. Если бы я был на вашем месте, я бы тоже не хотел быть принуждённым раскрывать всё сразу. Вы находитесь в комнате, полной незнакомцев, людей, которых вы, вероятно, считали врагами большую часть своей жизни.

— Нет, дело не в этом, — голос Дельфины звучал слабее, чем раньше, хотя и без страха, но сомнения, терзающие её разум, сквозили в её словах. — Я просила кое-что взамен, а вы мне ничего не дали. Почему я не могу сделать так же?

— Справедливо, — Алдос улыбнулся. Он почувствовал запах крови и был готов убивать. — Назовите нам имя, мы сделаем всё возможное, чтобы найти его. Но в то же время вы должны дать нам хотя бы что-то, чтобы мы могли защитить себя. Я уверен, вы можете понять нашу необходимость принять некоторые превентивные меры.

Дельфина несколько секунд пристально смотрела на мужчину, оценивая свои варианты, которых было не так уж много. — Я не хочу вас оскорбить, но откуда мне знать, что вы сдержите своё слово?

Алдосу это не нравилось, его улыбка явно стала жёстче, но всё ещё не сходила с губ. — Почему бы нам не доверить Косиме задачу найти того человека, которого вы ищете? — предложил он, изумив Косиму. — Вы ведь ей доверяете, нет? У неё будет мандат от Совета, чтобы проследить за тем, чтобы это было сделано. Считайте это проявлением доброй воли с нашей стороны.

— Совет не соглашался ни на что из этого, Алдос! — Шэй напомнила ему металлическим, холодным голосом, наполненным едва сдерживаемым гневом. — Твоё слово имеет такой же вес, как и любое из здесь присутствующих — ты не можешь решать это самостоятельно.

— Тогда давайте проголосуем… — Алдос поднял руки в жесте фальшивой капитуляции.

Он знал результат. После того, на что намекнула Дельфина, никто не поставит эгоизм Шэй выше интересов всей группы. И когда голосование завершилось, решение было принято единогласно — даже Шэй не смогла проголосовать против него, опасаясь остаться в одиночестве.

— Решено, — Фрэнсис объявил после того, как все руки были подняты. Затем он повернулся к человеку. — Пришло время вам рассказать нам, что вы знаете, доктор, — сказал он.

Дельфина сделала глубокий вдох, её глаза обвели всех в комнате, но Косима сомневалась, что та действительно их видела. — Формула… — она начала и снова засомневалась. — Лечение, которое они предлагают добровольцам, приходящим в институт, они его меняют… ну… пытаются, на самом деле, — теперь более решительно продолжила доктор. — Они пытаются контролировать вирус, предотвратить его распространение… провести своего рода стерилизацию.

— И это то, над чем вы работаете? — Алдос был единственным, кто смог подобрать слова.

Дельфина кивнула только один раз. — Это то, над чем я работала, — подтвердила она.

— Насколько вы близки к успеху?

— Самому DYAD ещё предстоит проделать кое-какую работу, — сказал человек. — Но это лишь вопрос времени, когда они внимательнее присмотрятся к моему собственному прогрессу.

— Вы знаете как?

— Я знаю как.