В психиатрической больнице Женя пролежал ровно неделю. Как и обещал, Михаил Владимирович сделал всё, чтобы он провёл здесь минимум времени, но особой погоды Жене это не сделало, у него пропали положительные эмоции, в основном, ему было только страшно и тяжело. Его начали пичкать таблетками, явно не проконсультировавшись с Михаилом Владимировичем, от этих таблеток Женя был жутко заторможенным, до него всё доходило будто на скорости 0.5. В основном он либо лежал, либо сидел на своей кровати у стены. Все пациенты его дико пугали, медицинский персонал относился ко всем, как к какой-то швали, а «развлечения» тут были откровенно стрёмными, так что Женя просто послушно ходил на процедуры, а в остальное время старательно абстрагировался.

Когда ему сказали, что сегодня выписывают, у него внутри даже что-то появилось. Он быстро собрал вещи, еле как дождался четырёх часов и, стараясь не вызывать подозрений у медперсонала, который вполне мог оставить его ещё на неделю, следом за медсестрой вышел на улицу. За неделю там похолодало.

-Привет, сидок, — тётя Лиза встретила его у ворот, сразу обнимая рукой за плечи.

-Вечер в хату, — криво подыграл Женя.

-Как себя чувствуешь?

-Мне какую-то такую хрень давали, что меня до сих пор мажет немного. А ещё не верится, что я на улице, что у туалетов есть двери и что вокруг нет съехавших с ума людей.

-Разбаловали тебя там, конечно.

-А… — Женя поджал губы и нахмурился, пытаясь сформировать предложение так, чтобы не было слишком стыдно. — Тебе не…хм.

-Никто ничего не привозил. Он мне писал, спрашивал, есть ли какие-то новости про тебя, и всё.

-Дай мне ему позвонить.

Тётя Лиза отдала свой телефон, и Женя моментально набрал номер, с глухо стучащим сердцем слушая гудки.

-Алло, здравствуйте.

Гришин голос пробил Женю насквозь. Из глаз опять хлынули слёзы, Женя медленно опустился на корточки, закрывая рот забинтованной рукой, чтобы не было слышно всхлипы.

-Привет, Гриш.

-О Господи, Женя! Ох, твою мать, — то ли показалось, то ли у Гриши и правда голос задрожал. — Как ты, ромашка?

-Немного получше. Правда.

-Я могу куда-нибудь приехать? Куда угодно, я хочу тебя увидеть, пожалуйста.

Женя глубоко вдохнул.

-Я сам приеду, будь в квартире. Но есть кое-что, что я попрошу тебя соблюсти.

-Что? Всё сделаю.

-Я приеду и всё тебе расскажу. Прям совсем всё. Только, пожалуйста, Гриш, не трогай меня, иначе я опять перераставлю приоритеты и не смогу ничего сказать. Не знаю, держись так, будто я болен смертельной болезнью, которая передаётся через физический контакт. Пожалуйста, очень прошу.

Гриша сдавленно выдохнул.

-Хорошо. Не трону. Только приедь.

-Приеду.

Скинув звонок, Женя сосредоточился на дыхании, чтобы успокоиться. Когда немного получилось, он встал и отдал телефон тёте Лизе.

-Подвезёшь меня?

-Конечно.

-Смогу я немного посуществовать у тебя?

-Конечно, без проблем.

-А где-то в середине между этим всем мне надо в парикмахерскую. Избавлюсь от дредов.

В тёть Лизиной машине Женя не разговаривал — собирал по всем закоулкам себя силы на разговор с Гришей. Не было больше смысла всё скрывать, но нормально формулировать всё, что было за душой, получалось неожиданно тяжело, будто у Жени словарный запас резко сузился до трёх слов. Чем меньше становилась линия маршрута на навигаторе, тем больше Женины эмоции прорывались через эффект от вчера принятых таблеток. По итогу, когда тётя Лиза припарковалась перед Гришиным подъездом, Женя места себе не находил от тревоги и предвкушения.

-Давай иди, я жду.

-Спасибо.

Всё, сомневаться надо было раньше, Женя быстро вышел из машины и пошёл к подъезду с ощущением, что если двигаться быстро и решительно — тревога не догонит.

Самыми страшными были мгновения между звонком и звуком открывающейся двери. Гриша встал на пороге, и Женя на секунду засомневался в своей затее, но мотнул головой, отгоняя сомнения.

-Пошли, моей решимости надолго не хватит. Садись на диван.

Гриша послушно ушёл вглубь квартиры, и Женя смог зайти, снимая кеды, закрывая дверь и садясь на подлокотник дивана на противоположной от Гриши стороне.

-Ладно, давай начнём.