Пустынная улица освещалась парой фонарей, горевших из последних сил, полная луна неохотно помогала различать в темноте июля очертания домов. Свет был потушен везде, кроме одного маленького коттеджа в самом конце улицы, почти незаметного на фоне своих трехэтажных соседей. Никто и представить не мог, что в эту самую ночь, в этом доме шестнадцатилетняя Рейдж лишилась своих родителей, обоих в одну ночь.
— Мисс Мэйсон, я вам бесконечно сочувствую. Ваше горе несоизмеримо, и уж поверьте мне, тот, кто это сделал, понесет самое жестокое наказание! А пока вам лучше переехать к троюродной сестре в Лондон, дабы защитить вас от возможного нападения, — разглагольствовал высокий, элегантный мужчина, сидя в маленькой гостиной напротив девушки.
Она почти не слышала его слов.
«Я даже не успела с ними попрощаться…» — стояло в голове у Рейдж. Она уже целый час сидела в одной позе, вжавшись в красное кресло, слушая слова утешения человека, которого совсем не знала.
Он назвался мистером Ригли, следователем из Министерства Магии, где работали её родители, по дороге откуда их убили. Он все твердил о каком-то заколдованном камине, перенесшим их не домой, как делал это всегда, а в неизвестном направлении. Затем в их кабинете каким-то необъяснимым образом появились их волшебные палочки, окроплённые их собственной кровью. Рейджел тупо таращилась в одну точку, не замечая того, что следователь уже минуту ждет ее ответа. Голова шла кругом, она не могла поверить в случившееся.
— Мисс Мэйсон?
— А?
— Я понимаю ваше состояние, — поспешил успокоить ее мистер Ригли, — но в данный момент ваш дом небезопасен. Вам необходимо укрыться в людном месте, кто знает, что задумали злоумышленники. Пока расследование не закончится, вам лучше быть в Лондоне.
— Конечно, — ответила Рейдж, не отрываясь от голубого торшера за спиной волшебника. Почему-то она боялась смотреть мистеру Ригли в глаза. — Я прибуду к ней утром. Нужно собрать кое-какие вещи, раз я не вернусь сюда… этим летом.
— Я предупрежу вашу сестру, — сказал следователь после неловкой паузы и трансгрессировал.
Слезы беззвучно покатились из глаз Рейджел, сил сдерживать горе больше не было. Из груди вырвался крик, боль зашкаливала. Почему? Почему именно они? Она прижала к груди руки и съежилась в кресле. Несправедливо! Неправильно! Ее родители никогда никому не причиняли вреда. Во имя Мерлина, они ведь даже не авроры! Но разве это имело смысл теперь? Разве вообще что-то имело смысл? Как жить теперь и что делать дальше — Рейдж совершенно не понимала. Каждя новая мысль, каждая новая секунда приносила еще больше боли.
Внезапно камин, благополучно затухавший за спиной Рейдж, загорелся синим пламенем, и оттуда вышел статный, в летах волшебник. На нового гостя она посмотрела с удивлением. Что понадобилось в такую ночь директору Хогвартса в ее доме? Обессилев от рыданий, Рейдж даже не смогла нормально поздороваться, а только шумно всхлипнула.
Волшебник, шевеля своей темной мантией, неторопливо уселся в кресло, в котором еще недавно сидел сконфуженный следователь. Поправив очки половинки, директор начал нелегкий разговор:
— Дорогая Рейджел Мэйсон, я весьма и весьма сожалею о вашей утрате и хочу, чтобы вы знали: я сделаю все для того, чтобы обезопасить вас.
Бархатный тон его голоса немного успокоил Рейдж, хотя, возможно, действие произвело небольшое невербальное успокаивающее колдовство. Его незримый след витал в воздухе.
— Спасибо за сочувствие, профессор, — неловко начала Рейдж, и собственный голос показался ей слишком сиплым, — но я не понимаю… Что вы здесь?.. Зачем?
— За правдой, конечно же, — уклончиво ответил волшебник.
«А он в своем духе».
— Я думаю, вам стоит узнать правду, пока министерство не запудрило мозги моей ученице, — продолжил директор. — Чем скорее вы сможете принять ее, тем лучше. Вы помните, чем закончился турнир Трех Волшебников в прошлом году?
Не без усилий Рейдж припомнила панику, когда на поле появился Гарри Поттер с телом мертвого Седрика Дигори. Конечно, турнир был сорван, но еще больше учеников поразило заявление о том, что в смерти несчастного пуффендуйца виноват не кто иной, как Темный Лорд, возродившийся к жизни. От воспоминаний Рейдж невольно вздрогнула, но все-таки заставила себя кивнуть.
— Девочка моя, — ласково начал профессор Дамблдор, — твои родители работали в отделе Тайн с материалами, подвластными только министру Магии. Их убили намеренно, и я боюсь, это дело рук Пожирателей смерти. То, что знали мистер и миссис Мэйсон, очень нужно лорду Волан-де-Морту.
Замолчав, директор наблюдал за реакцией Рейдж, а у той по мере рассказа расширялись глаза.
«Как?! Зачем?!»
Рейджел отказывалась верить этим россказням. Еще вчера все было хорошо, она видела улыбки родителей, обнимала на прощанье, желала удачного дня. А сейчас? Сейчас в ее сердце образовалась дыра, а в горле стоял комок. И больше никого, кто мог бы поддержать ее. Все слова, все пустое, ничего не поможет. Их уже не вернуть.
Рейджел не заметила, как зарывшись в теплый плед, громко рыдала, не замечая директора. Это конец всего, во что она верила. Буквально на глазах за пару часов разрушился ее маленький мирок. Обида поглотила несчастную, паники не было, только боль. Спустя час ее истерика прошла, и она снова смотрела на профессора раскрасневшимися глазами.
— Следователь сказал мне, что я могу пожить у сестры в Лондоне…
— Конечно, можете, — улыбнулся Дамблдор, — но, мисс Мэйсон, я обязан вас предупредить. У меня есть информация, что перед гибелью ваших родителей их допрашивали. Волан-де-Морт отчаянно хочет заполучить кое-что из отдела. Одно пророчество. Ваши родители ничего не выдали даже под пытками, и он проклял их и их потомков, думая, что угроза семье развяжет им язык.
От услышанного у Рейдж отвисла челюсть:
— Что?! На мне проклятье?!
— Так как вы — единственная прямая наследница Мэйсонов, — заключил волшебник, — проклятье лежит на вас. Оно не касается вашей троюродной сестры из Лондона и других родственников, но вы в ближайшие четыре месяца находитесь в смертельной опасности.
— Но что мне делать? — Спросила обескураженная Рейдж.
«Новости одна лучше другой! Что происходит? За что?»
— Выход из положения есть, — поспешил успокоить ее Дамблдор. — В проклятье есть лазейка: заколдованный может избежать смертельной участи, если перейдет на сторону пославших заклятье, таким образом предав свой род.
После получасовой истерики Рейджел профессор смог продолжить:
— Переходить в ряды Пожирателей смерти необязательно. Но если в вас достаточно скрытого потенциала и амбиций, мы можем попробовать вновь распределить вас с помощью Шляпы. Оказавшись на Слизерине, вы встанете на одну сторону с темным волшебником, который проклял мистера и миссис Мэйсон. Фигурально, конечно, но этого может быть достаточно.
Дамблдор выглядел очень довольным:
«Перейти из Когтеврана на Слизерин! Да он что рехнулся? — с ужасом подумала Рейдж. — Замечательная идея: избавиться от неминуемой смерти, перейдя на факультет, который я всем сердцем ненавижу! Что за бред?! Этого может быть достаточно… а что если нет?»
Но профессор не шутил, в его глазах читалась забота и тревога за свою ученицу, за всех студентов волшебной школы.
На следующий день Рейджел собрала чемодан для переезда в Лондон. Слезы не высыхали с лица юной волшебницы еще несколько дней после похорон родителей. Остаток лета она провела в городе, в гостях у троюродной сестры Лилиан, с ужасом ожидая сентября, не находя причин, чтобы успокоить себя. Обособившись от всех в своей новой комнате, она тихо проклинала судьбу, кусала ногти и, сама того не зная, наращивала нечеловеческую ненависть к тому, кто за один вечер лишил ее родителей, дома и судьбы. О да, больше всего Рейджел желала смерти лорду Волан-де-Морту.