Тринадцатого октября Айдзава с Мацудой получают задание, утренним рейсом вылетают в Англию, поздним вечером пятнадцатого — возвращаются, и с того момента дистанция между ними сокращается настолько очевидно, что глаза режет.

Лайта с самого начала слегка забавляло упорство, с которым члены команды расследования принимали самые бесполезные решения из возможных. Ввязываться в дело Киры было глупо, но простительно по незнанию. Помогать L — бессмысленно, ведь в помощи посредственностей тот элементарно не нуждался. Продолжать следствие после его смерти — нелепо: своими силами они ничего не могли изменить, пусть и убеждали себя в обратном.

В общем-то, на таком фоне переспать где-то в английской глуши, объявиться в штаб-квартире с пластырями на шеях и настойчиво притворяться, будто ничего не изменилось, даже не выглядит чем-то из ряда вон выходящим. Логики как не было, так и нет. Наверное, им еще и кажется, что у них есть выбор, перспективы, свобода действий.

Они ошибаются в простейших вещах. Делают неправильные выводы. Не могут скрыть то, что определенно будет использовано против них, если кто-то сочтет нужным — если Лайт сочтет нужным. А разглядеть это невероятно легко — надо лишь видеть детали. Любая ситуация складывается из деталей. Когда тебе доверяют, распознать уязвимые места — секундное дело. Лайт — хороший, приличный человек, и ему доверяют все.

Мацуда с неустранимой, тупой надеждой липнет к Айдзаве снова и снова, улыбочками, ответами невпопад и попытками оказаться поближе, хоть ему и явно запретили это делать — по крайней мере, на виду. Стратегия у Мацуды всегда одинаковая — Мацуде слишком хочется, чтобы его приняли. Не особенно важно, кто именно. Просто сейчас он выдумал, будто спонтанный секс что-то меняет, преисполнился решимостью и удвоил усилия.

Айдзава пытается не обращать на него внимания, но слишком открыто бесится. Он всё принимает близко к сердцу и теперь, видимо, считает, что несет какую-то ответственность за Мацуду и его идиотские поступки — за свои слабости, которые проявились не вовремя. Иногда Айдзава отвлекается и буквально прожигает Мацуду взглядом. Злится ли он из-за того, что нарушил свой принцип и относится к работе не так серьезно, как должен, или вспоминает, как Мацуда стонал под ним на кровати в гостиничном номере, или злится, вспоминая, однако после этого он проводит ночь не в штаб-квартире. Мацуда, естественно, тоже. Судя по всему, Мацуду можно поздравить — хоть до кого-то он достучался.

При желании можно предположить: зачем они продолжают? Здесь замешаны чувства или примитивная похоть? Это не вопрос морали — хотя, как думается, тут тоже не всё так однозначно, — а вопрос того, на что именно выгоднее и больнее надавить. Такого бы не происходило, если бы люди не придавали сексу настолько большое значение. В некоторых случаях секс может быть полезен, в некоторых — необходим. Но искать в нем что-то еще? Лично Лайт этой уязвимости лишен.

Но это не самое смешное. Самое смешное — что Лайт может навскидку набросать несколько сценариев, как Айдзава с Мацудой вообще оказались в одной постели, и более чем уверен, что, если возникнет необходимость, описывать их и вдаваться в детали не придется вовсе — хватит и пары намеков.

Впрочем, необходимость едва ли возникнет. Для команды расследования всё закончится гораздо раньше — Лайт так запланировал, и ситуация развивается в точности по плану.