— Может, ты объяснишь мне всё-таки, что произошло в той пещере? Куда мы так спешим?

Действительно, куда же они оба — такие грязные, взмыленные, совершенно не похожие на себя — бежали, сломя голову? А точнее говоря, бежал только Артур, Скотт лишь пытался его догнать.

— Объясню потом, у нас нет времени, — Артур быстро поднимался по каменным ступенькам, вросшим в землю, не замечая ничего кроме заданной цели. Никто и никогда ещё не видел его таким озабоченным. Желваки его бешено двигались, лупа горела янтарём, и в ней мелькали отражения различных мест — даже тех, которых и не было рядом, может быть, даже не существовало никогда в реальности!

Их странная беготня по холмам продолжалась уже почти полчаса, и вскоре Скотту это надоело. Резко схватив брата за шкирку, он принудил того остановиться.

— Отпусти! — закричал Артур. — Я же сказал, что объясню всё дома, не здесь!

— Ну уж нет, — твёрдо объявил Скотт. — Я видел, как машина ожила, мне даже на секунду показалось, что она посмотрела на меня своими огромными глазищами! Ты заставил её работать, не отпирайся! Но… потом всё стихло. Что же пошло не так?

Артур совершил ещё одну попытку выбраться, но хватка Скотта была железной.

— Да не могу я сказать, понимаешь? — во взгляде англичанина вспыхнула нешуточная ярость. — На нас смотрят прохожие!

— А ты скажи шёпотом, Керкленд!

Артур рассерженно закусил нижнюю губу. Его откровенно выворачивало от этого ледяного обращения. Скотт часто называл его по фамилии, но только сложно было понять его мотивы. Может, он таким образом пытался поставить Артура на место? Или хотел напомнить ему о ливерпульском пожаре? В любом случае, от его поступков несло гнилью аж за версту.

— Это как-то связано с Питером?

— Ты действительно такой идиот, Скотт, или прикидываешься?

Скотт раздраженно зарычал.

— Вот это меня больше всего и бесит! — заявил он. — Вечно оставляешь меня в напряжении, заставляешь бегать за собою, будто я преданная шавка! — он развернул брата лицом к себе.

— И правда, — Артур смело вперился в брата взглядом. — Ведёшь ты себя не лучше шавки…

Он не успел договорить, ибо в следующий же миг всё, что его окружало, рассыпалось в мириады осколков. Артур повалился наземь, асфальт окропило кровью и слюной.

— Ну что, съел? — спросил Скотт, снисходительно разглядывая сгорбленную спину брата и медленно разминая пальцы. — Если ты не знал, в моей команде запрещена своевольность. Думаешь, подобное я позволю какому-то недорослю вроде тебя? Подымайся, Керкленд! Хватит целовать землю.

Но Артур не подымался. Его лицо накрыло внезапной тенью, отчего лупа стала гореть ещё ярче, ещё опаснее, чем прежде. Посмотрев на неё, Скотт грубо отшатнулся, внезапно испытав страх, который холодной волной прошёлся по его телу и добрался аж до самого загривка.

— Вот как, значит, — прохрипел англичанин. — Решил всё же помахаться кулаками? Воспользоваться ситуацией, пока нас не видят братья, и устроить мне знатную взбучку? Ну что же, да будет так. Устроим поединок. Посмотрим, кто победит.

С трудом поднявшись на ноги, он смахнул с рассечённой губы каплю крови и посмотрел на неё с искренним интересом.

— Ну что? — спросил он у Скотта. — Что будешь делать? Ударишь ещё раз? Ну, так давай, не медли.

— Ты невыносимый сукин сын, — прорычал в ответ Скотт. — Я терплю твои выходки исключительно ради Питера. То, что нас с тобой связывают кровные узы, не заставит меня испытывать к тебе любовь, Керкленд. Я ненавижу тебя. Ненавижу так сильно, что желание сломать твою тонкую шейку пробуждает в моём теле нестерпимую дрожь.

Артур широко улыбнулся ему карминовыми зубами.

— Люблю твою искренность, Скотти. От неё веет… корицей, — он достал из-за спины мушкет и без промедления выстрелил в брата.

Всё дальнейшее происходило в мучительно медленном движении. Круглая медная пуля, пролетев несколько дюймов, беззвучно исчезла в груди пирата. Скотт стал задыхаться, на глаза навернулись слёзы, тело вздрогнуло от резкой и болезненной вспышки, и из глотки раздался долгий стон. Ещё секунда, и Скотт уже стоял на коленях, не в силах справиться со слабостью в теле. Глаза заслонил густой кровавый туман, и к ногам потянулся странный холодок.

— Ну как? — раздался над головой мстительный шепоток. Точно змеиный шелест. — Очень больно?

Скотт силился подняться, но не смог. Он повалился на правый бок и с испугом поглядел на свои руки, запятнанные тёмной и горячей кровью — его кровью!

— Чувствуешь, как сердце перестаёт биться? — Артур присел перед Скоттом на корточки, чтобы убрать с лица пирата влажные пряди волос. — Соглашусь, это страшно — ощущать вкус горького отчаяния на губах. Ты ведь ещё так молод, тебе под силу свернуть целые горы, если бы ты, конечно, этого захотел… но что толку об этом думать, если смерть уже вовсю лижет тебе пятки? Я понимаю тебя. Нечто похожее я уже испытал однажды, и, честно признаюсь, не хочу, чтобы оно повторилось вновь. А теперь, Скотт, — Артур поднялся и сложил пальцы в щелчке, — ты должен проснуться.

После этого Скотт почувствовал себя лучше. Более того, открыв глаза, он понял, что больше не умирает, а спокойно стоит на твёрдой почве — совершенно здоровый и полный сил. Ни следов крови на руках, ни пули в груди, ни пистолета… Он понял, что его жестоко обманули.

— Как… как ты это сделал?! — закричал он на Артура. — Вот, вот опять же! Как и тогда, на корабле! Ты проделал тот же фокус! Как ты это сделал, признавайся! — он схватил было англичанина за воротник, но тот ловко увернулся от хватки и весело воскликнул:

— Полегче, братец!

— Всё дело в лупе, верно? Ты… ты…

— Что вы так расшумелись?

Братья одновременно обернулись и увидели на вершине холма Гарри. Опираясь на тонкую бамбуковую трость, младший Керкленд поглядывал на своих горе-родственников с нескрываемой тоской. Удивительно, что они оба не заметили, как он появился позади них.

— Время ещё раннее. Люди кругом спят, а вы шумите.

— А ты почему не спишь? — Артур мигом выпрямился и изобразил на лице озабоченность.

— Решил прогуляться, — парень пожал плечами. — Мне полезен чистый морской воздух — так говорил мне когда-то врач, — Гарри перевёл взгляд на Скотта. — Так в честь чего шум и гам? И почему Скотт такой… такой бледный?

— А? Он-то? — Артур рискнул похлопать старшего по плечу. К счастью, тот был слишком ошарашен случившимся, и потому не придал значения тому, что к нему кто-то прикоснулся. — С ним всё хорошо, просто он слегка… переусердствовал с работой и сильно утомился. Как только вернёмся домой, нальёшь ему чаю с мятой, хорошо?

— Хорошо… — приковыляв к пирату, Гарри осторожно взял того под руку. Скотт был не против. Когда юноша обернулся, чтобы сказать что-то Артуру, тот уже уверенной походкой шёл домой, словно ничего не произошло.

Внутри дома было тихо и по-хорошему прохладно. Казалось, что дом слушал, затаив дыхание и на мгновение прекратив поскрипывать дверьми.

Поднявшись на второй этаж, Артур направился в комнату Кевина — к единственному брату, скандалы с которым приносили какое-то особенное удовольствие.

Комната Кевина находилась дальше всех остальных комнат в коридоре. Его дверь была сильно изуродована, краска на ней облупилась и выцвела, а возле замочной скважины зияли настолько глубокие царапины, оставленные ключами, словно их хозяин был невероятно слепым и не мог с одного раза попасть ключом в нужное место.

Артур постучался в дверь и отошёл назад, ожидая ответа. Прошла минута. Может, Кевина не было дома? Если учесть его характер и любовь к алкоголю, то вероятность того, что старший брат ошивается где-то за пределами их убежища в поисках лучшего времяпровождения, была крайне велика.

Увлечённый мыслями о своём горемычном братце, Артур не заметил, как к нему поднялся Франциск.

— Что-то случилось? — сонно спросил Бонфуа.

Артур попытался сделать вид, что не удивился их встрече, хотя в душе, стоило признаться, его охватило волнение. Ему хотелось провести собрание без присутствия Франциска. Более того, он не хотел, чтобы Бонфуа вообще знал об этом собрании. Но, увы, день не задался с самого начала. Сначала эта капризная машина, затем выходки Скотта… куда ни глянь — всюду Артура поджидали препятствия.

— Всё хорошо, мсье Бонфуа, — он постарался улыбнуться своему сонному товарищу, предварительно стерев с губ остатки крови. — Просто… гм, просто я немного соскучился по брату. Кевин, открой! — его тихий и торопливый голос плавно перешёл на громкий и сердитый. — Я знаю — ты там! Он ведь там, мсье Бонфуа? Если вы не заметили, я немного блефую.

Франциск растерянно пожал плечами.

Артур мысленно чертыхнулся и ещё раз сердито стукнул по двери. Он уже хотел отправиться обыскивать другие комнаты (благо, их в доме было предостаточно), как вдруг дверь отворилась, но в проёме появилась совершенно незнакомая им голова. Черноволосая, кудрявая и… это была женщина. Франциск с Артуром так и застыли, не зная, что сказать. Незнакомка же, не растерявшись, потуже затянула на груди одеяло и бесшумно проскочила между двумя мужчинами, успев лишь игриво подмигнуть Франциску.

Ещё пара секунд, и следом за ней появился Кевин — помятый, полуголый и страдающий чертовски сильным похмельем.

— Клянусь, я не знаю, откуда она взялась! — закричал он, почувствовав на себе серию изумлённых взглядов.

— Ты не поверишь, но мне абсолютно плевать на твою личную жизнь, — холодно ответил ему Артур. — Приведи себя в порядок и спустись на кухню.

— На кухню? О, нет, благодарю, но завтракать мне не хочется, — ирландец лениво потянулся. — Мне бы холодного пивка…

— У нас собрание.

— Опять? — Кевин захныкал. — Да мы же только вчера…

— Я всё объясню на месте. Разговор окончен, — Артур выглядел суровее некуда. Конечно, он и раньше отличался особой злобностью, но в прежние времена его холодному гневу всегда находилась какая-то причина, а тут… Может, на него так повлияло появление женщины? Франциск уже не знал, что и думать.

— А я могу тоже спуститься на кухню? — спросил он, как только Кевин запер за собой дверь.

— О, это было бы очень мило, но нет, — Артур изобразил сочувствие на лице. — То, что мы собираемся обсуждать — очень важно и очень лично.

Он хотел было обойти Франциска стороной, но тот решительно перегородил ему дорогу.

— Мы с вами обошли леса Шотландии, делили пиратский карцер, — отчаянно прошептал Бонфуа. — Думаю, после такого я уже должен был войти в круг вашего доверия.

— О, Бонфуа, — англичанин улыбнулся. — Разве вы ещё не поняли? Вы уже давно в этом кругу.

— Верится как-то с трудом.

Артур устало вздохнул.

— На совете будет присутствовать Скотт, — заявил он голосом, в котором ощущались и усталость, и раздражение. — Зная вашу любовь помахать с ним кулаками, я бы очень не хотел созерцать ваш поединок снова. А знаете, почему?

— Почему? — закатил глаза Франциск.

— Ваши драки заставляют меня переживать. А я очень-очень-очень не люблю подобные чувства. Я их презираю.

Франциск задумчиво нахмурил брови, помолчал пару секунд, пытаясь, видимо, разложить сказанное по полочкам. Когда Артур готов был проскользнуть у него под рукой, Бонфуа заговорил снова:

— Хорошо, я не буду его провоцировать. Я сяду в самый дальний уголок и буду вести себя максимально бесшумно, но, пожалуйста, позвольте мне побыть на вашем совете. Хоть раз!

— Нет, Бонфуа, — Артуру всё же каким-то чудом удалось выскочить на лестницу, чему он был и счастлив, и в то же время как-то странно разочарован. Словно где-то в глубине души он тихо надеялся на то, что у Франциска хватит духа на него надавить, остановить его силой, проявить характер, в конце концов. Но, к несчастью или нет, этого не произошло.

— Поймите: этот совет предназначен только для нас, для Керклендов. Посидите пока где-нибудь, займите себя полезным делом. Но только не вздумайте подслушивать, умоляю вас. Если же вы ослушаетесь меня, — Керкленд пригрозил французу пальцем, — я вас накажу.

Франциск посмотрел на юношу с нескрываемым изумлением.

***

— Что значит, машина не работает? А разве она должна была работать? Неужели ты думал, что после стольких лет бесполезного просиживания на дне моря она взлетит по первому твоему зову? Ты требуешь невозможного, Арчи!

— Кевин прав, — Гарри окунул ложку в густую кашу, в которой плавали куски фруктов. Его взгляд выглядел пустым и откровенно скучным, а в голосе скользили нотки странной тоски. Было заметно, что семейный совет отбирал у него слишком много сил, хотя он никогда на это не жаловался. — Она… она не полетит.

Лишь на крохотное мгновение на кухне воцарилась тишина. А потом её спугнул сердитый голос Артура.

— Но почему? — он быстро заходил по комнате, спрятав руки за спину. — В чём же именно кроется её проблема?

— Может, в топливе? — с неприятной улыбкой подсказал ему Скотт. — И в отсыревшем механизме?

— Ну, хорошо, — Артур продолжил активно кружить вокруг обеденного стола, будто беспокойный маятник. — В прошлый раз на топливо ушло двадцать бочек с углём. Найти столько угля, в принципе, не сложно… Мы заправим корабль, растопим его, обогреем, высушим…

Артур резко остановился и в изумлении уставился на своих братьев. Он внимательно пронаблюдал за настроем каждого из них.

Скотт сидел в уголке, подперев чисто выбритый подбородок кулаком, и гнев медленно вскипал в его зелёных глазах, даря им несколько красный оттенок.

Кевин развалился на кресле-качалке. Воспоминания о бурном вечере отпечатком лежали на его веснушчатом и слегка зарумянившимся лице. Иногда он всё же пытался встрять в разговор, но, к счастью для многих, это случалось редко.

Гарри тоскливо поглощал кашу. Бледное и осыпанное заплатками лицо скрывалось за завесой жидких чёрных волос. О чём он думал в тот момент — не знал никто. Возможно, не знал даже он сам.

— Двадцать бочек с углем — это слишком мало.

— Ой ли? — шумно опустив обе руки на стол, Артур сурово вперился в чёрный затылок младшего брата. — С чего бы такие подсчёты? В прошлый раз нам хватило этих бочек.

Скотт презрительно оскалился, словно дикое животное. Кевин равнодушно пожал плечами. Гарри попытался ответить без пугливой дрожи:

— Ошибаешься. Не хватило.

Артур хотел было задать очередной вопрос, но Кевин поспешно его опередил.

— Наш отец думал, что на корабль будет уходить примерно столько же топлива, сколько и на обычный фрегат, — сказал он громко и на удивление чётко. Если учесть, что в обычные дни язык Кевина имел неприятное свойство заплетаться, иное его состояние было — в каком-то смысле — нонсенсом. В такие моменты он начинал говорить без типичного ирландского акцента. — Но он ошибся. Да, Арчи, гении тоже умеют ошибаться, и порою, они ошибаются гораздо чаще простых людей. В этом нет ничего ужасного и противоестественного.

— С двадцатью бочками мы едва ли дотянем до Ливерпуля, — сказал Гарри. — Пойми, Артур, наш дракон необычен. В нём задействовано гораздо больше механизмов, чем в любом простом летучем корабле.

— Он намного тяжелее и крупнее моего корабля, — сумрачно вставил Скотт.

— Ну, хорошо, в таком случае, сколько нам понадобится угля? — сдался Артур. — Говорите уже.

 Старший Керкленд лениво закатил глаза.

— До хрена.

— До хрена — это не число.

— Верно, не число. Это печальный диагноз.

Артур смерил Скотта ледяным взглядом, в котором можно было прочесть многое и в то же время не увидеть совершенно ничего. От подобного взгляда Скотта охватил озноб, но, к счастью, этого никто не заметил.

— Каким образом ты добываешь уголь, Скотт?

— Различным, — протянул пират, не меняя позы и выражения на лице. — Иногда ворую, иногда честно выкупаю, если игра стоит свеч. Но, скажу тебе откровенно, воровать мне нравиться гораздо больше.

— А если я попрошу тебя своровать для нас, ты, естественно…

— … откажусь, — Скотт не дал договорить. — В прошлый раз я достаточно ясно дал вам понять, что достану дракона из воды. И, как видите, я его достал, с меня взятки гладки. На остальное я, как вы помните, не подписывался.

Артур обиженно поджал губы.

— Тогда остается придумать новый план, — сказал англичанин, нехотя присаживаясь за свободный стул. — Может, есть возможность заменить уголь на какое-то другое менее затратное сырьё?

И вновь кухню окатило напряжённой тишиной.

Иногда Артур смотрел на часы, и его губы кривились всё сильнее и сильнее, пока его физиономия не стала донельзя жуткой. Время шло удивительно быстро, за него никак нельзя было ухватиться руками и немного приостановить. Хотя бы на малую малость, чтобы всё успеть, но нет же! Тиканье стрелок безжалостно стучало по мозгам, играло на нервах и вызывало нестерпимую боль где-то в области груди. Это было невыносимо.

Он хотел уже было хлопнуть в ладоши и объявить, что с него хватит, что семейный совет окончен, но его остановил Гарри.

— У меня есть идея, — робко сказал он, подняв забинтованную руку. — Но я не уверен в её адекватности.

— Я буду счастлив любой идее, — ответил ему Артур. — Даже самой безумной.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Скотт. — Выкладывай, как есть, парень.

 Гарри неуверенно поёрзал на стуле.

— Возможно, вы слышали о некоем Коллекционере? — спросил он, посмотрев на каждого из братьев. — На самом деле его зовут Август Мейер. Он немецкий ученый.

— О, я слыхал о таком, — подал голос Кевин. — О нём писали в газетах. Если я не ошибаюсь, он прославился благодаря своей крупной коллекции, в которую входят египетские реликвии, сокровища викингов, работы ученых прошлого века и…

— Изобретения Керклендов, — подсказал ему Гарри.

— Впервые о нём слышу, — нахмурился Артур.

— И я, — неохотно встал на его сторону Скотт. — И что дальше? Чем он может нам помочь?

— Помнишь, когда-то отец очень крепко увлекался ловлей молний? — Гарри поднял глаза на Артура и посмотрел на него без тени какой-либо эмоции. — Ради этого он даже изготовил несколько громоотводов.

— О, да, конечно, помню, — ответил вместо Артура Кевин, словно беседу вели исключительно с ним одним. — Вот увидишь, сына, говорил он, скоро в этой банке из-под огурцов будет витать настоящая молния! И ведь он верил в эту чушь, чёрт возьми!

— Как известно, с банкой у него ничего не вышло, — продолжил говорить Гарри, как только Кевин захлебнулся в истеричном смехе. — Тогда он заменил её небольшой самодельной сферой, которая благодаря своей сложной конструкции должна была удержать в себе высокий электрический заряд.

— Иными словами, большая круглая батарейка.

— Точно, Скотт, лучше и не скажешь, — Гарри быстро посмотрел на братьев — на каждого, поочередно. — Это очень мощная батарейка. Если я грамотно подсоединю эту сферу к сердцу нашего корабля, то она заменит нам мешки с углём. Но для того, чтобы всё заработало идеально, мне понадобится много лишней проводки.

— И сколько же времени займет эта работа с проводкой?

— Несколько дней, если меня никто не будет отвлекать от работы. С проводами не возникнет затруднений, главная же проблема — достать эту сферу.

— Ты думаешь, что она находится в покоях этого вашего… — Артур запнулся, сильно нахмурившись. — Коллекционера?

— Думаю, да, — Гарри положил испачканную в каше ложку на стол и тяжело вздохнул. — Но я уже предупредил вас — эта идея сквозит безумием. Я не уверен на все сто процентов, что мы найдём эту сферу у Коллекционера. Если говорить откровенно, то мы попросту хватаемся за очень тонкую соломинку, при этом не зная точно, выдержит ли она нас или нет.

— Я пас, — буркнул Скотт. — Ненавижу эти игры вслепую.

— Но у нас практически нет выбора, — возразил Артур. — Да и времени тоже. Где же живёт этот Коллекционер?

— Далеко, — в один голос ответили Кевин и Гарри.

— Насколько далеко?

— За городом. В горах.

— Я пас, — уверенно повторил Скотт, как будто братья уговаривали его лезть в горы. — Эта работа не для меня.

Но его никто не слушал. Кевин и Гарри с интересом смотрели на Артура. Артур же пребывал в своих глубоких размышлениях. Молчал он очень долго, и вскоре многих это начало утомлять.

— Если нас обнаружат на чужой территории, то разоблачения не миновать, — сказал Гарри очень невеселым голосом. — Я не хочу этого. Не хочу снова стать монстром в глазах людей.

— Чушь какая! — всплеснул руками Кевин, подсаживаясь ближе к Гарри. — Ты никогда не был чудовищем! Да и где же? Обе руки есть, обе ноги есть, глаза, уши, нос! Ты такой же, как и все. Не забивай голову глупостями!

— Он прав, Гарри, — встал с другой стороны Артур. — Это люди — монстры. Те, что живут сейчас в наших домах, те, что держат у себя наши вещи в качестве трофея, и те, что убили нашего отца.

— Не прививай ему свою ненависть к людям! — рявкнул Скотт. — Живи с этим в одиночестве и не собирай вокруг себя толпу единомышленников!

Кевин нежно прижал хрупкое тело Гарри к своей груди, словно мечтая защитить его от всех проблем и невзгод, причем, даже не спрашивая у самого Гарри — нужна ли ему была эта забота или нет.

— Ну, что будем делать дальше? — не успокаивался Артур. — Есть идеи, с чего начать?

— Я… — Гарри постарался как можно мягче отпрянуть от насильственных объятий брата. Было видно, что эта неугомонная братская нежность сидела у него в печенках. — Когда-то я писал Мейеру письмо… ну… хотел, чтобы он посмотрел на мои работы и, может быть, взял бы меня под своё крыло в качестве ученика.

— Что? — глаза Кевина стали шириной с чайные блюдца. — И я узнаю об этом только сейчас?! Ты хотел уйти от меня?

— Я хотел начать новую жизнь, — возразил Гарри. — Ты прости меня, конечно, но такая жизнь меня убивает. А там меня ждало много нового… нерешенные эксперименты, новейшие технологии, ах, — мальчик блаженно прикрыл глаза. — Музыка для моих ушей…

— Ты хотел оставить меня одного! — не унимался Кевин.

— Тебе не понять!

— Ну, а ты попытайся объяснить!

— Так, хватит! — остудил братьев Скотт. — Пусть Гарри продолжит свою мысль, а поцапаетесь позже.

— Да что тут говорить — я ему писал, но ответа не получил, — Гарри обиженно фыркнул. — Но в то время, когда во мне всё ещё лелеяла надежда, я многое выведал об этом Коллекционере. О его жизни в горах, о его доме, прислуге. Если мы собираемся его обокрасть, то, думаю, эти сведения будут нам полезны.

— Какое паршивое слово — «обокрасть», — воскликнул Артур. — Ведь формально это даже не грабёж. Мы просто заберём у него то, что когда-то принадлежало нам.

— И то верно, Арчи.

— Так значит, это правда? — Гарри повернулся лицом к Артуру. — Ты… ты всё же хочешь проникнуть в его дом?

— У меня нет выбора, — Артур медленно пожал плечами. — Но без вас я все равно не справлюсь. Без ваших умений мне там нечего делать.

— О, святые угодники, — издевательски протянул Скотт Керкленд, подняв глаза к потолку. — Он ещё и льстить нам собрался! Одноглазый чудак льстит своим братьям, желая получить от них согласие! Я уже говорил, что ты невероятный козел, а, Керкленд?

Артур сокрушённо вздохнул.

— Говорил.

— Даже не пытайся смотреть на меня! Чтобы ты снова не полез ко мне со своим гипнозом, я специально закрою глаза, — он опустил веки, а улыбка его стала широкой, довольной и ядовитой. — Вот так. Теперь я для тебя абсолютно недосягаем.

— Надеюсь пережить страшную потерю.

— Эй, может, хватит ругаться? — возмутился Кевин. — Сам же попросил нас оставить ругань на потом.

— А я и не ругаюсь, — Скотт продолжал сидеть с закрытыми глазами. — Даже не думал начинать. Просто ставлю перед фактом, что я устал. В отличие от вас — гениев — я две ночи передвигал и собирал этого дракона. Неужели я не заслужил и капельки уважения?

— Заслужил, несомненно, — Артур деловито скрестил руки на груди и устало посмотрел на хмурое лицо своего самого нелюбимого брата. Довольно редко Скотт Керкленд представал перед ними в образе шута, и поэтому англичанин старался изо всех сил насладиться такими редкими минутами. — Но я был бы безмерно счастлив ещё раз увидеть тебя в деле.

— Я уже дал свой ответ, Керкленд. Или ты не только ослеп, но ещё и оглох? Я уже сделал всё, что от меня требовалось, на остальное не рассчитывай.

— Что ж… да будет так. Без тебя даже спокойнее, — Артур хлопнул в ладоши, словно всё это время его братья пребывали в трансе. — Ладно, ребята. Собирайте вещи, отправимся в гости к этому вашему Коллекционеру.

— Что?! Прямо сейчас? — Кевин чуть не свалился со стула от таких заявлений. — Мне кажется, что ты несколько торопишься, Арчи…

— Тороплюсь! — воскликнул Артур едва ли не с чувством. — А что ещё вы ожидали? Порою мне кажется, что только я желаю поскорее освободить Питера от оков принудительной веры! Может быть, я вообще тут единственный Керкленд?

А вот это уже прозвучало, как самое настоящее оскорбление. Здесь даже Гарри посмел отвлечься от череды размышлений и сильно нахмуриться. Скотт сердито сдавил огромными пальцами ручку от кинжала, Кевин насупился так сильно, что его глаза буквально утонули в густоте темно-рыжих бровей. Все они истончали из себя жуткое недовольство — и именно этого Артур так долго от них добивался.

— Вот и отлично, — заключил он, едва сдерживая улыбку. — В таком случае, совет окончен.

Он вышел из кухни последним и осторожно запер за собой дверь. Краем уха он слышал недовольное ворчание Кевина на втором этаже и тяжёлые шаги стула-паука. Его братья уже начали готовиться к делу, что уже было хорошо.

«Наконец хоть что-то у нас начало получаться», — подумал Артур, поднимаясь вверх по лестнице. Внезапно чья-то рука перегородила ему путь в спальню и вынудила придти в себя от размышлений.

 — Я хочу пойти с вами!

Артур удивленно моргнул, после чего немного робко посмотрел на Франциска Бонфуа.

Обычно Франциск казался ему излишне нежным веруном, к которому было даже страшно прикоснуться — а вдруг закричит? И что же с ним стало? Теперь он выглядел чрезмерно решительным молодым человеком. Он перекрывал Артуру дорогу, твердо стоя на двух ногах и не думая отступать. Наверное, Артура это должно было напугать, но, увы, не напугало ни на йоту. Более того, Керкленда забавлял этот ясный геройский блеск в голубых глазах… это выглядело слишком трогательно и сказочно.

— Таки хотите? — спросил он, улыбнувшись так широко, насколько позволяли ему губы. Признаться, в его душе всё же заколыхало какое-то подобие волнения. — Ох, Бонфуа, только не говорите мне, что всё же подслушали наш разговор?

Этого простого вопроса было достаточно для того, чтобы уничтожить во Франциске следы геройства. Франциск тут же стушевался и с неловким видом отошёл от Артура на шаг.

— Я… — он закусил губу. — Я не хотел этого делать. Вы вели себя на кухне слишком шумно, и ваши слова… они сами меня настигли.

— То есть, всё это время вы героически отмахивались от соблазна подслушать, но… — Артур переступил с одной ноги на другую, продолжая по-лисьи улыбаться. — В конечно счёте проиграли. Верно?

— Да, звучит забавно, но так оно и есть. Если бы вы хотели, чтобы ваша встреча с братьями прошла максимально незаметно, то вы сами не справились с задачей.

— Ах, вот как это теперь называется! — Артур восхищенно зааплодировал. — Ай, ай, ай, мсье Бонфуа, какой же вы хитрец! Сомневаюсь, что ваш Бог погладит вас по головке за такое.

Если он и надеялся провести Франциска такими дешевыми шутками, то тогда его ждало страшное разочарование: Франциск изящно пропускал его колкие словечки мимо себя. В данную минуту он жил лишь одним желанием — быть полезным Керклендам хоть в чём-то. Конечно, это было очень глупо, но разве он не имел право хотя бы попытаться? Оказаться наравне с Артуром — ради такого стоило стиснуть кулаки до боли и стараться не думать о Боге. Хотя бы какое-то время…

И Артур это заметил.

— Как я вижу, вы не собираетесь отступать, — заключил он.

— Не собираюсь, — кивнул головой Франциск. — Я хочу быть для вас полезным, мсье Керкленд. Умоляю, не отворачивайтесь от меня.

Немного позже Артура тронула легкая дума. Он закатил единственный глаз, посмотрел на потолок, медленно двинул челюстью вправо и влево, будто что-то пережевывая. Затем снова опустил взгляд на Франциска, и черная жидкость в его лупе завертелась с большей интенсивностью.

— Кажется, я понял в чем дело, мсье Бонфуа, — сказал он и мягко отвёл Франциска подальше от своей комнаты. — Вы чувствуете себя гораздо лучше, не так ли?

— Более чем, мсье Керкленд!

— И, наверное, вы уже и об Элис думать перестали.

— Я думаю о ней, мсье Керкленд, но… — Франциск смущённо запнулся. — Но не так часто, как раньше. Наверное, я плохой человек…

— О, нет, мсье Бонфуа, ошибаетесь, — заверил его Артур. — То, что вы всеми силами пытаетесь предложить мне свою помощь, уже говорит о том, что вы отличный человек. И я… — англичанин глубоко вздохнул, ибо следующие слова давались ему с непосильным трудом. — Я очень рад, что у Элис есть такой друг, как вы. Друг, на которого она может положиться. Который… который готов совершить безумство ради сохранения её жизни. Возможно, именно по этой причине я не хочу вас брать с собой.

— Я буду вести себя осторожно, — стоял на своём Франциск. — Я не смогу сидеть сложа руки и ждать, когда вы вернётесь домой с трофеем. Ожидание — худшее времяпровождение, мсье Керкленд.

— Чёрт возьми, а вы правы. Но неужели вы всё ещё сомневаетесь в моей силе? — Артур ухмыльнулся уголком рта. — Я одолел одной лупой целый военный гарнизон, если вы ненароком забыли. Так что…

Он шагнул навстречу Франциску и почти без дрожи положил руку тому на плечо. Почувствовав на ладони разрастающееся тепло, он глубоко вздохнул.

— Постарайтесь во мне больше не сомневаться, хорошо? — он перешёл на шёпот. — Никогда в жизни.

— Но мсье Керкленд, я нисколько…

— О, чёрт бы меня побрал, что я вижу! — услышали они злобный вой Скотта за спиной. — Керкленд, душенька, возьми ты уже эту лягушку с собой и избавь мои уши от этого сахарного нытья!

Франциск этого не заметил, так как весь его взор был направлен на появившегося из ниоткуда Скотта, но Артур умудрился покраснеть. Впрочем, Бонфуа выглядел не лучше. Его щёки покрылись красными пятнами, а затылок как будто обожгло кипятком.

— Может, ты пойдешь уже туда, куда шел, Скотти? Ты ведь всё равно не участвуешь в деле, так чего же ходишь тут, как призрак?

— А, прошу прощения, я помешал? — Скотт равнодушно развел руками и направился к главной лестнице. — Так и быть, больше не буду. Обжимайтесь дальше, уважаемые, а я схожу в город за пивом. Да, кстати, берегись его, француз! Ты знаешь, что у него эта лупа умеет гипнотизировать?

— Знаю, — тихо буркнул Франциск, краснея ещё гуще.

— Вот-вот, ты следи за ним, а то так глазом не успеешь моргнуть, и он насильно затянет тебя в свои грязные мыслишки!

Когда посторонние шаги стихли и двое мужчин остались одни в пустом коридоре, освещенном бледными лучиками солнца, Артур попытался глубоко выдохнуть воздух и поскорее вернуть себе образ невозмутимого человека.

— Вы… только не вздумайте слушать его, он… дурак. Крупный идиот. Огромная, безмозглая и дурно пахнущая обезьяна. От таких нужно держаться подальше.

— Да. Согласен.

— Вот, — Артур похлопал себя по бокам, точно пытался взять ситуацию в свои руки. — Я очень рад, что вы больше не реагируете на его провокацию.

— Ага.

Идя в свою комнату, Артур случайно врезался в столик с вазой, и, несмотря на столь нелепый курьёз, постарался не подавать виду, что ему стыдно или хотя бы больно. На самом деле, это не он врезался в столик, а сам предмет надумал наехать на него в такой ответственный момент. Ах, каков негодяй!

Чуть позже, когда боль в ноге поутихла, Артур осмелился поднять на Франциска взгляд.

— Вы ничего не видели.

— Конечно, — аккуратно улыбнулся Бонфуа. — Я никому не скажу о случившемся. При условии, что вы возьмете меня с собой на дело.

Артур презрительно сощурил единственный глаз. Пожалуй, он слишком сильно недооценивал Франциска Бонфуа.

***

Стены дома дрожали от постоянного грохота, скрежета и яростного скрипа, с потолка падала пыль. Иногда, стоило лишь слегка прислушаться, и вдали можно было услышать эхо чьей-то ругани. Скорее всего, принадлежавшей Кевину Керкленду, не сумевшему в очередной раз справиться с каким-то инструментом.

Приготовления длились половину дня, и для Франциска это был самый скучный промежуток в его жизни. Он не знал, куда податься — всюду его мягко прогоняли, намекали на то, что он им не нужен. Да и сам Франциск начинал сомневаться в своей полезности. Что он вообще умел делать, кроме как зажигать в правильном порядке ароматные свечи и петь молитвы? Да ничего.

Озаботившись своими переживаниями, Франциск надумал выйти из дома и немного подышать свежим воздухом. К тому же, за окном стояла весьма сносная погода, а больное ухо больше не тревожило его рассудок.

Он дошёл до монорельсов и решил, что прошёл достаточно. Тут он никому не мешал и не вызывал раздражения.

Солнце снова пропало за серыми тучами, накрыв квартал крупной тенью. Франциск присел на пыльную землю, но стоило ему лишь на мгновение расслабиться, как вдруг он почувствовал на себе чей-то посторонний взгляд.

Неподалеку от него стоял, спрятав руки в карманы, сам Скотт, чёрт его подери, Керкленд.

Франциск мог бы насторожиться столь внезапному и необъяснимому появлению старшего Керкленда, но не стал этого делать. Он позволил Скотту подойти к нему настолько близко, чтобы аромат крепкого виски смог ударить по ноздрям.

Несмотря на этот специфичный запах, Скотт выглядел трезвым, хотя и чересчур спокойным. Франциск знал, что такое тотальное спокойствие редко приводило к чему-то хорошему.

— Какой теплый денек для зимнего сезона, не находишь? — Скотт указал ладонью на грязно-серое небо, которое неустанно давило на головы людей, словно шерстяное одеяло.

— Почему вы не помогаете братьям? — спросил Франциск, решив проигнорировать подозрительный романтизм пирата, который случался по какому-то неопределённому расписанию. — Полагаю, они нуждаются в вашей помощи.

— Нуждаются, как же! — хрипло хохотнув, пират грохнулся рядом с Франциском, свободно раскинув ноги. Франциску пришлось пододвинуться. — Ну уж нет. Свою работу я выполнил и, если хочешь знать, выполнил её на отлично. Большего от меня ждать не нужно.

— И всё же вы старший в семье, — упорствовал Франциск, хотя в глубине души искренне не понимал, зачем он это делает. — Вы для них авторитет.

— Авторите-ет, скажешь ещё, — Скотт небрежно хлопнул собеседника по плечу, и Франциск сдавленно простонал. Ручища у этого пирата была тяжелая и твёрдая, как кусок железа. — Ненавижу я эти стереотипы, от них слишком сильно несёт дерьмом. Лично я не просил отца заделывать Кевина, Артура и Гарри. Я не просил его заделывать меня, если уж на то пошло. Скажи мне, француз, какого чёрта я должен расхлёбывать то, что учинил совершенно другой человек?

Франциск не знал, что ответить. Он не был готов к подобным разговорам.

— Что вам надо от меня? — вслух спросил он.

— Какой настороженный! — Скотт фыркнул. — В твоей речи начинает появляться сталь. Раньше ты не был таким…

— Люди имеют свойство меняться.

— Думаешь? Что ж, спорить не стану. Я не силён в подобных рассуждениях, — Скотт с мечтательным видом приложил голову к железной балке, на которой держалась станция. — И всё же не стоит посматривать на меня с такой тревогой, француз. Если бы я хотел твоей смерти, ты бы уже не дышал. Давай лучше сделаем вид, что я пришёл навестить тебя из обыкновенной скуки.

Франциск упрямо промолчал.

— Что, не веришь? — мужчина громко и издевательски хохотнул, хотя ни в его словах, ни в молчании его собеседника совершенно не было ничего смешного. Наверное. — Ну, хорошо, так и быть, раскусил ты меня, лягушонок. Я действительно пришёл к тебе не просто так. Дело в том, что меня тревожит один весьма любопытный вопрос. Я, как ты уже понял, человек слегка нервный и терпеть ненавижу подобные мучительные вопросы. Они лишний раз тревожат меня, сбивают с колеи, да и вообще делают меня слишком… уязвимым в глазах окружающих, — Скотт поднял глаза к небу и помолчал несколько секунд. Скорее всего, собирался с мыслями. — Я пытался разобраться с этим вопросом сам, но, увы, потерпел неудачу в этом деле. И я решил, что раз сам не могу ничего сделать, то, может, ты мне поможешь?

— В чём именно?

— Поведай мне об этой загадочной лупе. Ты очень близок Артуру, поэтому ты-то должен о ней что-то, да знать. О её гипнотических свойствах, например.

— Не думаю, что…

— Смотри, какая штука выходит: если Артур умеет управлять гипнозом, то он может в любой момент всех нас повергнуть в транс, не так ли? Возможно ли это, что ты являешься плодом моей фантазии. Или я твоей… А что, если вся эта чёртова Ирландия — всего лишь обычная иллюзия? Ты никогда не задумывался о свойствах гипноза в таком ключе?

Франциск растерянно посмотрел на шотландца.

— Честно говоря, нет… не задумывался.

— Значит, теперь задумаешься, — Скотт выглядел довольнее сытого кота. — И перестанешь смотреть на моего брата, как на Мессию, ибо со стороны это выглядит крайне паршиво.

Франциск промолчал и на этот раз. Пожалуй, молчать у него выходило гораздо лучше, чем говорить или молиться. Но Скотта, по всей видимости, это не волновало. Когда его что-то начинало неустанно тревожить, он готов был говорить с упоением, не замечая ничего вокруг.

— Наверное, ты сейчас задаёшься вопросом — если Ирландия всего лишь наша иллюзия, то что же есть истина? Как её определить?

— Для иллюзии это место выглядит слишком натурально, — сухо возразил Франциск.

— Уверен?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю, дружочек. Может, всё, что мы сейчас делаем, никак не связано с реальностью? А было ли реальностью твоё прошлое, француз? Все твои воспоминания, за которые ты так жадно держишься, вполне могут оказаться плодом фантазии одного умелого и очень хитрого гипнотизёра. Например, та же Шотландия, о которой ты не умолкаешь. Или сама встреча с Артуром… было ли всё это случайностью? Может, в этом виновен твой Бог? Может, Дьявол, которого ты ищешь? Или желание самого Артура? Сам посуди, француз, разве мог обладатель настолько могущественной лупы позволить себе случайную встречу с каким-то жалким верующим, типа тебя?

Скотт почувствовал рядом неловкое движение и косо ухмыльнулся.

— Полагаю, я шокировал тебя, — продолжил он мягко. — Но что поделать… Быть обманутым — неприятно, не спорю. Каждого в этом мире хоть раз, да в чем-то обманывали. А Артур и без того всегда слыл знатным вруном. Он перенял это свойство у своей покойной матушки, так что…

— И кем же была его мать? — тут же прервал Скотта Франциск.

После заданного вопроса Бонфуа заметил, что его собеседник быстро побледнел. Его глаза расширились, задвигались желваки. Казалось, что пройдёт ещё одно мгновение, и пират предастся в неописуемую ярость и наброситься на француза с кулаками, начнёт рвать и метать, точно сошедший с катушек берсеркер. Но, к счастью, этого не случилось. Скотт очень медленно прикрыл глаза и как будто попытался собраться с духом.

— Она была… не самым хорошим человеком, — наконец произнёс он. — И если бы мне довелось встретить её сейчас, я бы с большим удовольствием лишил её жизни.

Франциску ничего не оставалось, кроме как громко сглотнуть и поспешно отпрянуть от шотландца. То, что раздалось из красных уст этого человека, не было даже угрозой. Это была твёрдая констатация факта. То, что невозможно было оспорить, в чём нельзя было даже на малость усомниться. И именно по этой причине Франциск почувствовал, как от страха заледенели его пятки.

— Что же… что же она сделала такого в вашей жизни, раз вы смеете так нелестно отзываться о ней?

Скотт нахмурился, после чего ловко поднялся с земли и сплюнул.

— Много чего, — смутно ответил он, протерев кулаком губы. — Но мне нет нужды рассказывать тебе о всех её проступках. К тому же, не забывай, Франциск, что всё это может быть иллюзией. Даже то, что я сейчас говорю, может оказаться неправдой.

— Если я буду мыслить также, как и вы, мсье Керкленд, — храбро ответил француз. — То тогда проще броситься в петлю.

— То есть, ты не хочешь верить в мою теорию?

— Единственное, чего я хочу — это спасти свою невесту. Всё остальное для меня не имеет никакого смысла. И если ради этого Артур держит меня и вас всех в трансе, то пусть будет так. Мне не страшно.

Несколько секунд Скотт молча сверлил Франциска странным взглядом и кривил тонкие губы. Казалось, что его бездействие будет длиться вечно…

— Ты очень странный человек, Бонфуа, — наконец произнёс он сердито. — Очень доверчивый. Советую тебе хорошенько подумать об этом и постараться сделать правильные выводы. Иначе с тобой может случиться что-то ужасное.

Франциск не заметил, как быстро Скотт исчез с его поля зрения.

Он очнулся от своих мыслей лишь тогда, когда вдали, за городскими башнями, раздался угрюмый рокот грома и на землю полились прохладные капли мелкого дождя. Франциску стало казаться, что его окунули в ледяную воду с головой, он даже почувствовал, что захлебывается, насколько же его захватывали чувства. Слова Скотта шелестели в нем очень навязчивым шепотом, от которого нельзя было отмахнуться. Они преследовали его и заставляли его сердце сжиматься от волны сомнений.

«А вдруг этот пират прав? — думал он, неохотно поднимаясь на ноги и отправляясь обратно в дом, пока холодный дождь окончательно не пригвоздил его к земле. — А вдруг мы все находимся под гипнозом?»

Эти мысли ещё очень долгое время не давали ему покоя.

— Ну, всё! — громко объявил Артур, отстраняясь от огромной карты, которая лежала на обеденном столе под мягким светом масляной лампы. — Идём к монорельсам.

— Что? Уже? — встрепенулся Кевин. — По… постой-ка! Может, обговорим ещё раз наш план?

— У нас нет времени, — возразил брату Гарри. Он сидел на другом конце кухни и с сосредоточенным видом чинил своих миниатюрных пауков, большая часть которых ползала и прыгала вокруг него, словно шайка мелких блох. — Если тебе что-то не ясно, я охотно перескажу тебе детали в вагонетке.

В ответ Кевин фыркнул и отвернулся от младшего. Недавние откровения Гарри по поводу «ухода из дома» всё ещё звучали в его ушах, будто сумрачное проклятие. И потому Кевин не горел желанием поддерживать с младшим какую-либо беседу. Ну… по крайней мере, ещё несколько часов, а уж там как получится.

К слову, Гарри тоже не особо стремился искать с Кевином контакт. Он старался вести себя также, как и всегда. Иначе говоря, усердно делал вид, что на последнем семейном совете между ними ничего не произошло.

Тем же временем Франциск запустил руки в открытый чемодан, что стоял практически у дверного проёма, и достал оттуда чёрную водолазку неясной формы и длины.

— Что это?

Артур поднял на Бонфуа взгляд.

— Наша униформа, разумеется.

— Униформа? Но…

— В чёрном цвете мы будем незаметны, — тут же поддержал Артура Гарри. По всей видимости, эта идея принадлежала ему.

— А ещё чёрный цвет стройнит, — прибавил англичанин и на сей раз одарил француза привычной хитрой улыбкой. У Франциска не было желания спорить. Отыскав на дне сумки подходящий под его размеры комплект, он бесшумно ретировался из кухни. Ему очень не хотелось постоянно быть на виду у Керклендов.

***

— Кевин, пошевеливайся!

— Не ори на меня, я и так делаю всё, что в моих силах. Клянусь всеми богами, эта сумка чертовски тяжёлая! Что ты туда положил?

— Тебе лучше не знать. Мсье Бонфуа, помогите Гарри с его рюкзаком, пожалуйста.

Франциск шёл позади остальных. Прикосновения моросящего дождя напоминали топот крохотных тараканьих лапок. Мысли сплетались в один большой и полный сомнений клубок. Он думал о Скотте, о его словах, о гипнозе, под которым, скорее всего, они все сейчас находились.

— Бонфуа! — недовольный крик Артура зарядил по лицу француза невидимой пощечиной. — Что с вами произошло? Вы что-то потеряли? Или вас кто-то обидел?

— А? Нет, все хорошо, простите… — Франциск поспешил помочь Гарри, пока тот окончательно не свалился с ног. Ему не хотелось смотреть на англичанина. Он боялся, что если Артур увидит его лицо, то сразу обо всём догадается, и тогда… что же случится тогда? От возможных последствий у Франциска стыла в жилах кровь.

— Знаешь, Арчи, я тут подумал… может, не будем пользоваться монорельсами, а?

— С чего бы вдруг? — раздалось впереди недовольное ворчание. — Ты только недавно хвалился, что твои монорельсы способны довезти нас до другого конца города.

— И я вовсе не отказываюсь от своих слов, — ответил испуганно Кевин. — Но всё же… знаешь, бывает, случается всякое…

Артур был взвинчен до предела. Резко обернувшись к брату, он гневно ткнул в Кевина пальцем.

— Ты выбрал не лучшее место и не лучшее время для своих прогнозов, братец.

— Я всего лишь хотел предупредить… Я не имел в виду, что это стопроцентно произойдёт. Вполне возможно, что ничего и не случится, и наша вагонетка доедет до конечной точки без последствий, но…

— Ну, так и сделай так, чтобы она доехала без последствий, ладно?

Вдали раздался звук грома.

Когда они начали поочередно взбираться вверх по ржавой и скрипучей лестнице, Франциска вдруг снова озарило воспоминание из недавнего разговора. «Не забывайте, Франциск, что всё это может быть иллюзией», — услышал он позади себя насмешливый голос Скотта, да такой натуральный, будто старый пират действительно находился рядом с ним.

 — Долго ли нам ещё вас ждать, друг мой? — лицо Артура появилось над Бонфуа вместе со вспышкой молнии, которая распорола серое небо на две неровные половинки. Франциск едва не разжал пальцы от неожиданности. — Да что с вами не так? Вы как будто приведение увидели! Давайте сюда руку, я помогу.

Франциск долго не мог решиться. В голове путалось столько жутких мыслей, что он за ними не поспевал.

А перед взором вереницей проносилось его прошлое — его поездка в Лондон, встреча с Артуром, странные колбы на столе-полумесяце, проникновение в номер, карта с отметинами, ухмылка Артура, его малахитовый глаз, его ровный голос.

«Каждый человек в нашем большом мире — это маленькая вселенная, совершенно исключительная в своём роде. Её невозможно подчинить себе. Ею можно лишь любоваться. Но я научился подчинять эти маленькие вселенные своей воле, мсье Бонфуа, какой бы уникальностью они все там не обладали».

А следом за этими словами последовали другие, куда более зловещие. Невероятно жуткие.

«Не сомневайтесь, ваша вселенная тоже в моих руках».

— Вы боитесь грозы, угадал? — Артур попытался поправить капюшон, с которого стекали нити воды. Франциск невольно опустил взгляд на горящую белым пламенем лупу, и увидел в ней отражение испуганного мужчины. Неужели это был он? — Не волнуйтесь, со мной вам нечего бояться, Бонфуа. Я такие бури в жизни видел — словами не описать. Вы бы умерли со страху. Так что давайте, возьмите меня за руку и поспешим в вагонетку, пока нас не сдуло ветром.

— Я…

— Идите сюда, — терпение Керкленда лопнуло. Нагнувшись, он схватил Франциска за ворот его плаща и каким-то невероятным чудом смог поднять того на платформу. — И что на вас только нашло?

Не дав Франциску передохнуть, Артур взял его за руку и насильно повёл того в вагонетку. Прежде чем оказаться внутри вагонетки, Франциск поймал себя на мысли, что ему очень нравилось ощущать на своей руке пальцы англичанина. От них исходило живое тепло. И это совершенно не было похоже на гипноз.

Вагонетка катила сквозь плотную завесу дождя, оставляя за собой тонкий след от жёлтых фонарей.

Кевин внимательно следил за крохотным круглым экраном, словно очень сильно боялся что-то там проглядеть. Его руки как будто жили своей независимой от тела жизнью. Тонкие пальцы скользили над кнопками, давили на нужные рычажки, время от времени совершали какие-то причудливые комбинации, за которыми невозможно было уследить.

Иногда всё же он уставал — это было и заметно по его лицу и особенно по вздохам, которые он издавал. Тогда к нему на помощь приходил Гарри. Несмотря на обиды, братьям приходилось работать сообща, и в скором времени Кевин уже и не помнил, по какому поводу вообще был обижен на Гарри.

Пока вагонетка везла их над шумным Дублином, Франциск то и дело ловил на себе взгляды, в которых таилось недоумение. Похоже, Артур уже догадывался о том, что сталось с его другом. Это можно было понять по его напряжённой позе, в которой он сидел и почти не двигался. Его руки были строго сложены на груди, коленки плотно смещены, с золотистых волос стекали капли дождя, а в глазу горел весьма неприятный огонёк.

«Пожалуйста, не заговаривай со мной, — молился про себя Франциск, незаметно стискивая мокрые уголки своего плаща. — Не смотри на меня. Не думай обо мне. Умоляю…»

К счастью, Артур с ним так и не заговорил.

***

Особняк Коллекционера был построен в готическом стиле — его башенки напоминали узкие клыки чудовища, которые жадно вонзались в пасмурное небо. В одной из этих башен светились старинные часы, чьё тиканье раздавалось не только в древних стенах самого особняка, но даже в самой земле.

Обойдя высокий забор, обвитый сухим плющом, Гарри невольно поёжился. Не нравилось ему здесь, но назад повернуть он не мог. Держа в одной руке тонкую бамбуковую трость с изогнутой ручкой, а в другой — нечто, напоминавшее скафандр, сплавленный из легкого железа, он медленно заковылял к дверям.

Интересно, а где же основная охрана?

Её отсутствие могло сильно подпортить их идеальный (по мнению Артура, разумеется) план. А что, если стражники сидят в кустах и держат Гарри на мушке своих арбалетов, терпеливая дожидаясь, когда же тот совершит ошибку? Мальчик испуганно посмотрел по сторонам. Постриженные по форме мистических монстров кусты ответили ему молчанием. Если внутри них действительно сидела охрана, то гибкости их тела можно было только позавидовать.

Ему пришлось преодолеть три высокие каменные ступеньки, засыпанные мокрой листвой, и вытереть ноги о коврик, после чего он обнаружил прямо перед собою тонкую веревку и потянул за её конец. Где-то внутри поместья раздался звон огромного и очень увесистого колокола. У паренька от этого глубочайшего звука пошли мурашки по худощавой спине, а на лбу появилась испарина. Вой голодных собак, которые, видимо, прогуливались по заднему двору, не давал нормально расслабиться.

К счастью, ему быстро открыли двери. В проеме появилось старческое лицо дворецкого.

— Добрый вечер, молодой человек. Вам что-то нужно?

Гарри попытался глубоко вздохнуть.

— Мне нужно срочно увидеть профессора! — выкрикнул он изо всех сил. На самом деле, сил у него было не так уж и много, потому крик получился так себе. — Я несколько раз посылал ему письмо с просьбой взять меня в ученики, но он почему-то так и не ответил мне. Я бы хотел узнать причину.

Дворецкий вопросительно посмотрел на паренька и с неохотой приотворил дверь чуть шире. Из прихожей повеяло теплом.

— Профессора пока что нет дома. Он отплыл в Уэльс и, думаю, пробудет там некоторое время.

— Какой ужас, — опечалился Гарри. — И когда же он отплыл?

— Сегодня утром, — вздохнул дворецкий. — Сожалею, юноша, но вы немного опоздали.

— О, горе мне! — продолжал сокрушаться Гарри.

— Приходите через неделю. Или через две. Хозяин редко сообщает нам, когда точно вернется обратно.

— Ох, через неделю я не могу, а через две и тем более! — Гарри с озабоченным видом показал на свой скафандр. — Видите? Это мое изобретение, над которым я работаю уже четыре года! Бесценная вещь, такой нет больше ни у кого!

— Очень здорово, но…

— Я ведь собрал её ради профессора! Хотел поразить его! И что же мне теперь делать?

— Ступать обратно домой, я так полагаю, — неуверенно предположил дворецкий.

— Вы даже не спросили, что она может!

— Я не имею права… Ну, хорошо. Что она может?

— Благодаря ей человеческий глаз сможет смотреть сквозь физические тела. Если нажать на эту выпуклую кнопку…

— О, разумеется, это очень интересно, — поспешил прервать мальчика дворецкий. — Думаю, профессору Мейеру понравится это устройство, мистер… э…

— Кеннет.

— Мистер Кеннет. Давайте вы оставите мне свои данные, и как только господин вернётся из Уэльса, я тут же его проинформирую о вашем визите. Думаю, его заинтересует аппарат, который смотрит… сквозь вещи.

Но Гарри уже давно вошёл в раж, его невозможно было остановить.

— Нет, вы не понимаете, — капризно заявил он. — Если вы просто сухо предъявите профессору о моём изобретении, он вряд ли обратит на это внимание. Нужно, чтобы вы осознавали, о чем будете докладывать своему боссу.

— Не совсем вас понимаю…

— Давайте я вам продемонстрирую способности моего ультра-сканера, чтобы вы в полной мере вникли в уникальность моего творения!

Тут терпение дворецкого окончательно лопнуло — распахнув дверь, он выскочил на крыльцо, сжимая кулаки.

— Послушайте, юноша! Мне велели никого не впускать. И мне абсолютно плевать на ваше изобретение. Да хоть крылья мне сюда принесите и научите меня летать, я не могу впустить вас в дом. Поняли?

Гарри заглянул в сердитые глаза дворецкого, после чего поник окончательно.

— Извините…

— Радуйтесь, что я не позвал охрану, иначе бы от вас ничего не осталось, — поспешно заглушив в себе сорвавшийся порыв гнева, мужчина поправил темно-коричневый костюм и любовно разгладил тонкими пальцами слегка помявшийся воротник.

— Тогда… можно я просто напишу свои данные, чтобы вы не забыли? — в надежде спросил Гарри.

«Тебя уже сложно будет забыть, парень!» — хотел было сказать дворецкий, но передумал. Пожалуй, на сегодняшний день он и так позволил слишком много.

Пока мужчина возился со своим пиджаком, изымая из внутреннего кармана личный блокнот и ручку, Гарри ничего не стоило поднять скафандр над своей головой и опустить его на плечи дворецкому. Это случилось быстро. Почти молниеносно.

Изумлённое лицо дворецкого скрылось за толщей черного стекла, затем мужчина вскрикнул от боли и выпрямился струной. Из-под скафандра потянулся странный белый пар. Не прошло и мгновения, как тело дворецкого лежало на полу — уже обмякшее, будто желе, а под скафандром выросла россыпь тонких трещин.

Сердце Гарри охватила сильнейшая тоска — с одной стороны, он был вроде как счастлив, что его изобретение сработало без проблем, с другой стороны, жаль, что никто не видел его триумфа. А ещё ему было немного жаль старика — бедный мужчина всего лишь выполнял свою работу. Теперь же его, скорее всего, уволят.

Остальные Керкленды подоспели чуть позже: Артур и Франциск вышли со двора, Кевин же спешил из чёрного хода — его тело дрожало от холода и бушующего в крови адреналина.

— Фу! — рявкнул он, остановившись возле обмякшего тела дворецкого. — Чертовы собаки. Я думал, что они никогда не клюнут на колбасу. Водили всё вокруг неё хоровод, словно ждали чего-то…

— Но ведь съели, — с улыбкой ответил ему Артур. Затем он обратился к Франциску. — Бонфуа, помогите мне втащить тело в холл.

Франциск слушался его без промедлений и даже не вознамерился засыпать друга вопросами. Это было и славно, и странно. С этим нужно было что-то делать…

Их шаги гулко звучали в еле освещенных коридорах особняка, а черные тени весело танцевали на обоях, словно свора нашкодивших чертят. Оставив тело дворецкого под столиком с вазой и полевыми цветами, нежданные гости принялись стряхивать с себя дождевую влагу.

— Кто-нибудь встретил на своём пути хотя бы одного стражника? — спросил у братьев Артур. Братья одновременно покачали головой. — Вот и мы с Бонфуа тоже никого не повстречали. Это очень странно, вам так не кажется?

— Может, у них перекур? — Кевин попытался выжать из своих волос воду. — Решили прогуляться, кости размять. Начальника всё равно же нет дома.

— Не говори ерунды, — шикнул на него англичанин. — Это только ты любишь отлынивать от работы.

— Сразу видно, что ты не знаешь людей, Арчи. Нормальные люди любят валять дурака. Это самое что ни на есть нормальное желание, поверь мне.

Стянув с себя дождевик и завернув его в неровный рулет, Артур внимательно осмотрел высокие и мрачные стены гостиной.

— Нам нужно найти секретный вход в лабораторию, — наконец заключил он, кладя дождевик на пол.

— Почему этот вход должен быть секретным? — удивился Гарри. Он как раз доканчивал собирать паука.

— Потому что никто в здравом уме не стал бы раскладывать свою коллекцию у всех на виду. По-хорошему, нам следовало было привести в сознание этого старикана и устроить ему допрос с пристрастием.

 — Сожалею, но это невозможно, — буркнул на англичанина Гарри. — Яд, которым я заправил скафандр, парализует жертву на несколько часов.

— Паршиво. Ну, да ладно. Попытаемся отыскать тайный вход в подвал своими силами. Хм-м, думаю, нам стоит начать с верхнего этажа, — Артур указал на парадную лестницу, на которой был аккуратно расстелен темно-алый ковер.

— Уверен, Арчи?

— Конечно, нет! Но почему бы не рискнуть? Гарри, Кевин — вы берете на себя восточное крыло. Мы с мсье Бонфуа — западное, — принялся раздавать он указания, медленно взбираясь по ступеням. Но стоило ему замолчать, как позади него раздался тихий «вжик».

Внезапно ступени резко и синхронно разгладились, преобразовались в ровную горку, и ковёр потек по ней алой рекой. Первым с ног повалился Кевин, попутно свалив следом за собой Франциска. Артур упал секундой спустя. Гарри отчаянно пытался удержать паука на ногах, но в итоге лестница одержала победу и над ним.

Громкая и бессвязная ругань Кевина и болезненные стоны Франциска не давали толком собраться с мыслями. Артур успел лишь заметить какое-то движение со стороны гостиной, после чего его лицо накрыла возникшая из ниоткуда нога Гарри.

Как он только смог выбраться из этого сумасшествия?

Сложно объяснить — просто в нужный момент его тело легко сорвалось с земли, будто пушинка, и перед взором возникла далеко не самая дружелюбная мина охранника. Следом за Артуром были подняты и остальные члены его «команды». Кевин пытался отчаянно вырваться, но его быстро угомонили прикладом. Гарри судорожно обнимал руками помятое тело стула-паука, которое лежало на спине и в отчаяние вращало тонкими лапками. Франциску приложили к виску дуло пистолета и велели не делать лишних телодвижений. В один миг положение Керклендов из нормального обратилось в самое что ни на есть худшее.

— Ну, вот и охрана вернулась с перекура, — тихо промямлил Кевин. На его виске зияла алая ранка от удара. — Ты, кажется, их искал, Арчи? Не так ли?