***

Да, жизнь в Хогвартсе потихоньку вернулась в своё прежнее русло. Правда, все окружающие заметили перемены во мне: из того привидения, каким я была в конце декабря, я снова, несмотря на своё обещание Дамблдору, превратилась в душу компании и главного зачинщика всех козней, особенно против Амбридж, которая к тому времени совсем потеряла чувство меры. И вся школа перешёптывалась, что же это был за тайный поклонник, из-за которого произошли такие разительные перемены. Но мне было как-то всё равно на слухи, ведь в правду мало кто бы поверил, а так хоть ко мне не приставали явно, обсуждая всё за моей спиной.

В тот день, примерно в середине января, я пораньше пришла в Большой зал на завтрак, что было для меня совсем несвойственно. Но настроение у меня в то утро было замечательным, потому как всю ночь меня грел в объятиях самый обольстительный и страстный мужчина в этом замке. Поэтому я очень удивилась, увидев в такую рань Невилла на своём привычном месте, с ненавистью разорвавшего только что доставленную газету.

 — Привет, Невилл! — поздоровалась я, а затем обеспокоенно спросила: — Что-то случилось?

 — Держи, — буркнул он и протянул половинки газеты.

Соединив их вместе, я обнаружила, что на первой странице была фотография безумно выглядевшей женщины с растрёпанными волосами и в тюремной одежде. И я уже видела однажды эту женщину. Заголовок газеты гласил:

Массовый побег из Азкабана, устроенный Сириусом Блэком 

 — Это Беллатриса Лестрейндж? — вспомнила я имя той сумасшедшей, что повстречала в родительском доме Северуса.

 — Ага, — коротко ответил Невилл, а вид у него был крайне подавленным.

 — Она… она сбежала из тюрьмы? — уточнила я, так как не понимала, чем мой друг был так расстроен. Но тут к нам подошли Гарри, Рон и Гермиона, а спустя ещё две минуты и Луна.

 — Какой кошмар! — воскликнула Гермиона, выхватив половинки газеты из моих рук.

 — А министерство всё ещё упрямо отрицает, что Сами-Знаете-Кто вернулся… — протянул Рон, посмотрев в газету через плечо Гермионы.

 — Невилл, может, объяснишь всё-таки, чем ты так расстроен? — я присела рядом с ним и положила ладонь ему на плечо. Невилл неуверенно посмотрел на меня, а потом тихо проговорил:

 — Беллатриса Лестрейндж и ещё несколько безумных последователей Сама-Знаешь-Кого уже после его смерти запытали до потери памяти моих родителей… И теперь она на свободе…

 — Невилл… мне очень жаль… — сочувственно проговорила я.

 — Я не оставлю это просто так, Тина. Я отомщу ей… — последняя фраза была произнесена с такой ненавистью и железной уверенностью, что я невольно вздрогнула.

 — Как она могла сбежать из тюрьмы? — задумчиво спросила я, ведь на фотографии по соседству эта самая тюрьма была изображена как неприступная крепость посредине океана. Как и рассказывал Том давным-давно…

 — Этот побег устроил Волан-де-Морт, — ни капли не сомневаясь, произнёс Гарри, и я с удивлением посмотрела на него. Он тоже поднял глаза на меня, и в этот момент короткого обмена взглядами мне показалось… что Гарри знал это… от первого лица. Я почему-то была уверена в этом.

 — Да, Гарри прав, — так же нисколько не сомневаясь, проговорила Луна в своей обычной манере. — Не могла же она переплыть залив, полный ледяной воды, без помощи магии?.. Да и остальные тоже. Я однажды в детстве провалилась зимой под лёд в пруду, который находится у нас в саду. Это было ужасно…

 — И после этого ты стала такой странной, Полоумна?! — за нашей спиной загоготал главный красавчик школы, гордый и неприступный Эдриан Пьюси, слизеринец на седьмом году обучения.

Остальные слизеринцы и пара девочек, которые всегда вились вокруг него, засмеялись в ответ, а Луна как ни в чём не бывало старалась не обращать на них внимания. Но меня его тон задел до самой глубины души.

 — Эй, Пьюси! — крикнула я, и он и остальные изумлённо уставились на меня, видимо, поразившись моей наглости. — А тебе слабо искупаться в холодненькой водичке посреди зимы?

 — А тебе, Велль? — с вызовом переспросил гордый красавец, как только пришёл в себя. Он явно не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне.

 — Да мне-то точно нет, я же не такая слабачка, как ты, — я подошла к нему на два шага ближе и дерзко посмотрела прямо в холодные голубые глаза.

 — Спорим, что слабо? — Пьюси протянул мне свою большущую ладонь, и я незамедлительно уверенно пожала её.

 — Спорим, — со сталью в голосе ответила я, не сводя с него взгляда. — На желание. Если я не искупаюсь в проруби в этот четверг, то выполню любое твоё желание…

На последнем слове я немного наклонила голову набок и, улыбнувшись, посмотрела на него своим самым обольстительным взглядом. Я прекрасно знала, что, когда мне было нужно, я могла очаровать кого угодно. И мой план сработал: в глазах слизеринца тут же появились искры заинтересованности.

 — Но если искупаюсь, то ты выполнишь любое моё желание. Любое. Согласен?

 — Да, — шёпотом произнёс Пьюси, а интерес в его глазах разгорался ещё сильнее.

 — Берегись, Пьюси, у меня очень… извращённая фантазия, — произнося последние слова, я подошла к нему вплотную и поправила зелёный галстук. Затем резко развернулась и направилась к своему месту, ни капли не сомневаясь, что нахал ещё минут пять продолжал смотреть мне вслед.

 — Тина, ты же это несерьёзно? — ко мне сразу подбежали Невилл с Луной и неразлучная троица. Тон Невилла был крайне обеспокоенным, но я невозмутимо ответила:

 — Почему нет, Невилл? В четверг как раз будет Крещение, православный праздник. И в этот праздник принято купаться в проруби. Так сказать, совмещу приятное с полезным и вспомню старые традиции…

 — Тина, ты с ума сошла?! — воскликнула Гермиона, но я так же невозмутимо посмотрела на неё.

 — Я не позволю никому издеваться над таким замечательным человеком, как Луна. Гермиона, поверь мне, я прекрасно знаю, на что иду. И я знаю, что выиграю этот спор. А этот наглец ещё узнает, каково это — терпеть издевательства.

В этот момент зазвонил колокол, приглашая всех собравшихся начать завтракать, и мои друзья расселись по своим местам. Я нисколько не жалела о том, что решилась заступиться за подругу и поставить на место этого самоуверенного выскочку. Но к одному правильному выводу в то утро я всё же пришла.

«Северусу точно необязательно знать про этот спор, — подумав об этом, я мельком взглянула на него и загадочно улыбнулась, а он, заметив мой взгляд, только озадаченно посмотрел в ответ. — Да, точно необязательно».

***

 — Северус, а ты в курсе, что сделала Беллатриса Лестрейндж с родителями Невилла? — задумчиво спросила я, лёжа в его крепких объятиях в спальне декана Слизерина в ночь со среды на четверг.

 — Конечно, Тина, — тихо ответил Северус, проведя кончиками пальцев по моему предплечью. — Это ужасно. Она много чего ещё сотворила омерзительного, поверь мне. Безумная женщина.

 — Как ты можешь терпеть её? Как ты можешь так спокойно разговаривать с ней? — я недоуменно посмотрела на своего любовника, а тот лишь горько улыбнулся мне.

 — Тина, теперь ты понимаешь весь ужас моей работы на Дамблдора? В окружении Тёмного Лорда много таких, как она. Но переплюнуть Беллатрису, конечно, непросто…

 — Господи… — выдохнула я и, взяв правой рукой его левое предплечье, снова вгляделась в чёрную метку.

Я провела по татуировке кончиками пальцев, и Северус невольно поморщился: он явно не привык к прикосновениям в этой области. Тогда я наклонилась немного вперёд и, поднеся к своим губам его левое предплечье, поцеловала.

 — Тина… — прошептал Северус, словно в этот момент он почувствовал боль.

 — Мой герой… — я посмотрела ему прямо в глаза и робко улыбнулась, а Северус, обхватив горячими ладонями моё лицо, начал неистово покрывать его поцелуями. — Мой герой…

***

Мы с Пьюси договорились, что сразу после занятий в четверг встретимся на Чёрном озере, чтобы разрешить наш спор. В итоге все собрались, когда солнце уже начало подходить к горизонту. Народу собралось немало, ведь про наш спор сразу стало известно чуть ли не всей школе, слава богу, что ни один преподаватель ещё не прослышал про него, иначе всё могло пропасть.

Когда я подошла к компании слизеринцев, то заметила, что неподалёку от них уже было проделано небольшое окно во льду озера, что не могло меня не обрадовать, потому как колдовать я не могла, а вот так проколоться у всех на виду мне очень не хотелось. Я самоуверенно улыбнулась им и крикнула:

 — Я смотрю, ты уже всё приготовил, Пьюси! Как это мило с твоей стороны!

 — Всё для тебя, Велль, — усмехнулся он, а затем грубо добавил: — Только никакой магии!

 — Обижаешь… — я достала муляж палочки из кармана мантии и, помахав ею перед Пьюси, положила на сумку, которую уже успела бросить на снег.

 — Тина, не надо этого делать! — с ужасом в голосе крикнул Невилл, но я посмотрела на него своим убийственным взглядом и твёрдо произнесла:

 — Невилл, не мешай мне, пожалуйста.

Снова сконцентрировав всё своё внимание на Пьюси, я расстегнула тёплую мантию, и в этот момент за моей спиной раздалось присвистывание. Не обращая никакого внимания на присутствующих, я медленно сняла с себя голубой свитер с юбкой, стараясь, чтобы каждое моё движение выглядело как можно привлекательнее. Пьюси, как зачарованный, не сводил с меня глаз, а я коварно улыбалась в ответ, уже придумав, как буду мстить за обидные слова в адрес Луны.

Наконец, я осталась в одном чёрном раздельном купальнике, который мало что скрывал, если честно. Все сразу же оценили мои формы и агрессивную татуировку во всю спину, благо никто из присутствовавших не знал про шрамы и их происхождение. Но я, нисколько не стесняясь, вновь подошла к своей сумке, аккуратно свернула школьную форму, а затем достала оттуда полотенце и бутылку.

 — Я знаю, что мы договаривались обойтись без магии, но небольшой допинг я всё-таки использую, — опять соблазнительно улыбнувшись, я открыла бутылку и залпом сделала пару больших глотков огневиски. Вокруг меня сразу раздался одобрительные возгласы парней, а на лицах среди присутствовавших девочек читался страх и ужас. Особенно на лице Гермионы, которая, как и Невилл, с самого начала не одобрила мою затею.

Закрыв пробкой бутылку и кинув её в сугроб, я перекрестилась:

 — Ну, с Богом!

И, подбежав к краю проруби, прыгнула в неё с головой. И в это же мгновение тело словно пронзила тысяча иголок, а грудную клетку сжали стальные тиски. Казалось, что сейчас я потеряю сознание, но остатками его я всё-таки умудрилась заставить себя всплыть на поверхность. Как только я вынырнула, вокруг меня сразу раздался оглушительный шум и аплодисменты. Все восторженно закричали, а я улыбалась толпе.

 — Как водичка, Велль? — насмешливо полюбопытствовал наглец Пьюси, когда подошёл к краю проруби и восхищённо посмотрел на плававшую в ней меня.

 — А ты сам потрогай! — предложила я, и как только тот наклонился и опустил руку в воду, резко схватила его за запястье и потянула на себя. Оказавшись в ледяной воде, Пьюси вскрикнул от неожиданности и холода, а я только громко рассмеялась:

 — Ты проспорил мне желание, красавчик!

Но не успела я как следует насладиться своим триумфом, как в воздухе раздался пронзительный крик:

 — Мисс Велль!

Обернувшись в сторону звука, я заметила, как в нашу сторону направлялась Минерва МакГонагалл, и она была не одна. Рядом с ней быстрым шагом к нам приближалась ещё одна фигура, и я даже издалека смогла догадаться, кто это был, по развевавшейся на ветру чёрной мантии.

«Вот я попала!» — остатками разума сообразила я, но крепкий алкоголь уже сделал своё дело, и страх заметно притупился.

Я осторожно выкарабкалась с помощью Невилла из проруби, и как раз в этот момент к нам подошли преподаватели. Основная масса зрителей к тому времени успела разбежаться, но те, что остались, попали на очень интересное зрелище. Профессор МакГонагалл с неподдельным изумлением смотрела на почти голую меня, вылезавшую из ледяной воды, но мне была интересна реакция совсем другого человека. Мельком взглянув на Северуса, я успела заметить, как разъярённо он смотрел на меня чёрными, как ночь, глазами.

Но я благоразумно решила, что он не станет выяснять отношения на людях, так что мне пока не грозило ничего страшного. Поэтому, невозмутимо прошагав мимо него к своей сумке, я взяла большое пушистое полотенце и стала им вытираться.

 — Мисс Велль, что вы здесь устроили?! — возмутилась декан Гриффиндора, а декан Слизерина был в таком гневе, что даже не мог заставить себя произнести хоть слово.

 — Профессор МакГонагалл, а вы разве не знаете, что сегодня Крещение? — весело начала объяснять я своё поведение, а тем временем Северус заметил бутылку с алкоголем в сугробе неподалёку, и его взгляд мигом стал в тысячу раз злее. — И все православные люди купаются в этот день в проруби? Вот и мы с мистером Пьюси решили поддержать эту славную традицию. Правда, я понятия не имею, какую именно религию исповедует мистер Пьюси, но я точно за Православие, честное слово.

К тому времени Пьюси с помощью товарищей тоже выбрался из ледяной воды и подошёл ко мне в насквозь мокрой одежде. Посмотрев на декана своего факультета, он тут же опустил взгляд себе под ноги, а я была готова рассмеяться в голос, представляя, что же его ждало от Северуса в таком настроении. О том, что ждало меня в таком настроении профессора Снейпа, я, однако, старалась благоразумно не думать.

 — Мисс Велль, ко мне в кабинет, немедленно! — прокричал на ходу своим тоненьким голоском профессор Флитвик, подбежав к нам буквально спустя полторы минуты.

Только вот огневиски окончательно ударил в голову, поэтому я, всё-таки рассмеявшись, посмотрела на Эдриана и Северуса, ведь стояли они практически рядом, замоталась в полотенце и, повесив сумку на плечо, босиком направилась в сторону замка.

Новость о том, что я уже искупалась в Чёрном озере, моментально облетела всех учащихся, и, пока я шла к кабинету своего декана, все показывали на меня пальцем, смеялись и хлопали, а я только приветливо махала рукой в ответ. Придя в кабинет декана своего факультета, я села на стул напротив преподавательского стола и со спокойной улыбкой посмотрела на низенького человечка, закутанного в голубую мантию.

 — Мисс Велль, как вы объясните своё поведение? — профессор Флитвик недовольно посмотрел на меня, но я прекрасно знала, что в душе он был мягким и абсолютно неконфликтным человеком, и поэтому я могла из него верёвки вить. В отличие от декана другого факультета, с которым у меня, судя по всему, тоже намечался разговор, причём весьма непростой.

 — Профессор Флитвик, простите меня, пожалуйста. Я уже пыталась объяснить профессору МакГонагалл и профессору Снейпу, что сегодня Крещение, православный праздник, и в этот день принято купаться в проруби, — я переложила сумку в левую руку, а правой подняла перед ним простой металлический крестик, висевший у меня на шее на белой льняной верёвке. — Вот, видите, я вас не обманываю.

Судя по всему, декан Когтеврана не отличался такой наблюдательностью, как декан Слизерина, и не понял, что я, мягко говоря, не в совсем трезвом состоянии, да и бутылку на льду он тоже заметить не успел. Так что, улыбнувшись, пропищал:

 — Я вас понял, мисс Велль. Но в следующий раз всё же постарайтесь не шокировать нас так своим поведением.

 — Разумеется, сэр, — широко улыбнулась я и быстрым шагом вышла из кабинета, радуясь, что смогла выйти сухой из воды. Образно выражаясь, конечно, ведь я вся насквозь промокла после купания.

Войдя в спальню, я бросилась на свою кровать и засмеялась в голос от всего произошедшего за последние полчаса. Да, алкоголь точно сделал своё дело, и я ни капли не боялась ничего вокруг. Через пять минут в спальню влетели мои соседки и, восторженно вскрикивая, стали наперебой рассказывать, кто что говорил по этому поводу и как досталось за нашу маленькую шалость Эдриану Пьюси. Я лишь только смеялась на их слова, не в силах произнести хоть слово.

Спустя двадцать минут, когда уже совсем стемнело, я отчётливо услышала стук в окно. Открыв его, я увидела записку, и всё тем же мелким и аккуратным почерком в ней было написано:

В мой кабинет, сейчас же! 

Но тон, в котором она была написана, крайне мне не понравился, так что я, как героиня известного романа[1], решила, что подумаю об этом завтра, и со спокойной душой легла спать.

***

На следующий день первым же занятием было Зельеварение. Честно говоря, я просто ужасно себя чувствовала после вчерашнего, и уже хотела было прогулять занятие, но потом всё-таки подумала, что этот мой поступок ещё больше разозлит Северуса, поскольку я так и не пришла к нему в кабинет накануне вечером. Так что, собрав остатки мужества, я направилась в сырое и холодное подземелье.

Я была права: Северус был в гневе. А если быть точнее, в бешенстве. Все считали, что это из-за того, что студент его факультета вляпался вчера в переделку, но я-то прекрасно знала правду — он так вёл себя из-за меня. Поэтому я благоразумно старалась не смотреть на него, да и вообще лишний раз не шевелиться, но у меня ничего не вышло.

 — Тина… — шёпотом обратился ко мне Невилл и потряс меня за плечо. Его голос донёсся до меня словно через толстый слой ваты, и я всё никак не могла понять, что тот от меня хотел.

 — Мисс Велль! — зло обратился ко мне Северус, когда подошёл к нашей с Невиллом парте, но я только обессиленно подняла голову и посмотрела на него мутными глазами.

Голова раскалывалась, я вся горела. Комната покачнулась передо мной, и на секунду я потеряла сознание. Мигом очнувшись, я почувствовала, как сильные руки Северуса, обычно такие тёплые, а теперь показавшиеся мне ледяными, обхватили меня за плечи, не дав мне упасть на каменный пол. Северус подхватил меня на руки и быстрым шагом направился прочь из подземелья по пустынным коридорам. За это время я ещё три или четыре раза то теряла сознание, то приходила в себя. Наконец, мы оказались в больничном крыле.

Северус аккуратно положил меня на одну из кроватей, и в тот же момент к нам подбежала мадам Помфри. Приложив свою холодную руку к моему лбу, она воскликнула:

 — Северус, она же словно в огне!

Целительница быстро побежала в свой кабинет, а Северус подошёл ко мне и обеспокоенно посмотрел на меня, прекрасно понимая, что ни одно его зелье мне не поможет.

 — Что мне сделать, Тина? — с отчаянием в голосе прошептал он, крепко сжав мою руку.

Всё-таки поняв, чего от меня хотели, я прошептала:

 — В моей тумбочке лежит синяя аптечка, принеси её, там есть нужные лекарства, они помогут.

 — Хорошо, — коротко произнёс он в ответ и исчез из виду.

Минут через пять снова появилась мадам Помфри и предложила выпить мне какое-то зелье, и я послушно выполнила её просьбу. Затем минут через двадцать в больничное крыло снова зашёл Северус с моей аптечкой. Я указала, какие лекарства мне нужны, и он достал их и дал мне немного воды, чтобы запить таблетки.

Где-то через час температура начала спадать. Всё это время мадам Помфри и Северус не отступали от меня ни на шаг.

 — Северус, я не понимаю, почему моё лекарство действует так медленно? — обеспокоенно спросила его целительница, ведь она не видела, что я принимала другие лекарства, поскольку в этот момент была в своей комнате. — У других жар проходит через десять минут…

 — Возможно, на мисс Велль оно действует как-то по-особенному… — задумчиво предположил он, всё ещё обеспокоенно глядя на меня. — Я приготовлю ей другое снадобье, Поппи. Не переживай.

 — Ты так добр, Северус, — с благодарностью произнесла она, а затем обратилась ко мне: — Попробуй отдохнуть, дорогая. Я думаю, что тебе понадобится несколько дней, чтобы прийти в себя.

 — Хорошо, — слабо улыбнувшись, прошептала я, и мадам Помфри оставила нас вдвоём.

 — Ты так добр, Северус… — едва слышно повторила я.

 — Тина, постарайся отдохнуть, ладно?.. — усмехнулся он, проведя кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки.

 — Постараюсь, — всё так же обессилено пообещала я, едва сумев выдавить из себя эти слова. — Только не готовь мне никаких снадобий, хорошо? Всё, что мне сейчас нужно, — это волшебные антибиотики и не менее волшебный ибупрофен.

Северус только рассмеялся в ответ, а мне от его улыбки даже стало чуточку легче.

 — Я надеюсь, теперь ты понял, что «трудности» — это совсем не то слово? — улыбнувшись, напомнила я Северусу его слова, сказанные им в последний день тех самых волшебных каникул.

 — Кажется, я начинаю догадываться… — усмехнувшись, ответил он и, наклонившись, мягко прикоснулся холодными губами к моему лбу. — Я приду к тебе после отбоя, и нам нужно будет серьёзно поговорить. Тебе всё ясно?

Я лишь коротко кивнула, и Северус, поднявшись со своего места, направился прочь из больничного крыла обратно в подземелье на занятие, которое вот-вот должно было закончиться. А я даже не заметила, как провалилась в сон.