***

Надо же, как всё резко поменялось за эти несколько дней! Хотя, наверное, не только за несколько дней, эти перемены текли постепенно, вот уже полгода как, небольшими шагами, но теперь была отчётливо заметна разница между тем, как было раньше, и тем, как есть сейчас. Несмотря на то что Северус попросил меня ещё немного поиграть роль студентки пятого курса, я всё больше понимала, что необходимость в этом постепенно отпадала сама собой.

Первое отличие стало заметно в понедельник, пятнадцатого марта. Прекрасно помня о том, как все студенты до последнего бегали ко мне в лазарет после внезапных перемен в поведении профессора Зельеварения, как все бегали ко мне с вопросами по поводу того несчастного календаря, который до сих пор висел на прежнем месте, кстати говоря, я уже с утра понедельника морально настроилась на назойливые вопросы об обручальном кольце профессора Снейпа, которое даже слепой заметил бы сразу. Но никто ко мне в тот день с этим вопросом не подошёл, хотя уже к ужину перемены в личной жизни зельевара могло заметить как минимум сорок человек, у которых сегодня были занятия в подземелье. Только вот ни одна душа, ни живая, ни мёртвая, не подошла ко мне с этим вопросом ни в понедельник, ни во вторник. Нет, меня не игнорировали, совсем даже наоборот, все мило общались со мной, как в любой другой день до этого, но никто не рискнул затронуть при мне эту тему, да я и вовсе не слышала за те дни, чтобы кто-то обсуждал что-то подобное. Хотя взгляды, полные изумления и потрясения, я периодически на себе ловила.

Немного поразмышляв над этим обстоятельством перед ужином в понедельник, я пришла к одному простому выводу: скорее всего, все всё поняли и смирились, ведь ни один преподаватель, включая самого директора Хогвартса, даже виду не подал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. А в том, что все преподаватели уже были в курсе произошедшего, я сразу догадалась по многозначительной улыбке, сопровождавшей каждое обращение «мисс Велль» ко мне, причём не только от декана моего факультета, который знал об этом из первых уст, но и Помоны Стебль, и Септимы Вектор, и Чарити Бербидж, преподавателей Травологии, Нумерологии и Магловедения. Казалось, были в курсе все до последнего обитателя замка, кроме одной исключительно непробиваемой и, как всегда, стоявшей особняком личности — Долорес Амбридж.

Надо признаться, в этот раз я была безумно рада такому ослиному упрямому отрицанию очевидных вещей главного инквизитора Хогвартса. Она упрямо отрицала возрождение Волан-де-Морта, в котором убедились все остальные после массового побега из Азкабана в середине зимы. Она упрямо отрицала всеобщую ненависть к её персоне, которую испытывали к ней не только учащиеся, но и преподаватели. Она упрямо отрицала тот простой факт, что её приказы ровным счётом ничего ни для кого не значили, и что у неё никогда не будет такого же авторитета, как у всеми любимого директора школы. А теперь она упрямо отрицала тот факт, что одна из учениц вышла замуж за преподавателя, и все давно обо всём догадались.

Да, именно из-за Долорес Амбридж мне приходилось сидеть на парах, хотя никто уже, собственно говоря, ничего от меня не ждал на них, и я могла спокойно читать что-нибудь интересное или наблюдать, как тренируется в практических упражнениях Невилл. Именно из-за неё мне приходилось писать все эти проверочные тесты на занятиях по Защите от Тёмных искусств, ведь по всем остальным предметам этот вопрос, как и с домашними заданиями, отпал сам собой. И именно из-за ослиного упрямства этого вечно одетого в розовое недоразумения я могла спокойно жить в замке рядом со своим мужем, за что я ей в конечном счёте была очень благодарна.

Мне так забавно было сидеть на паре по Зельеварению во вторник после обеда и слушать объяснения Северуса по поводу приготовления очередного зелья, поскольку, во-первых, я и так наизусть знала весь рецепт приготовления, а во-вторых, я не могла оторвать от него взгляда всё занятие и не могла при этом не улыбаться. И всю пару улыбка не сходила и с лица моего мужа, который действительно будто помолодел лет на десять или даже пятнадцать.

«Каким же он стал расслабленным, спокойным в последнее время, — размышляла я, в то время как Северус проходил по рядам и проверял результаты нашей работы в самом конце занятия. — Как же он красив сейчас…»

 — Невилл, ты иди пока на Уход, а я тебя попозже догоню, ладно? — растерянно протянула я, когда Северус объявил об окончании занятия, и все стали собирать вещи, чтобы отправиться на следующее.

 — Хорошо, Тина, — с улыбкой произнёс он, догадавшись о моих намерениях в этот маленький перерыв побыть вдвоём с преподавателем Зельеварения. — Только сильно не опаздывай, договорились? Хагрид обещал сегодня показать что-то интересное…

 — Да-да, конечно, — сразу пообещала я, а сама подумала, что ничего в этом мире не могло заинтересовать меня больше, чем мужчина, опершийся сейчас ладонями о край своего рабочего стола и наблюдавший за тем, как студенты потихоньку покидали его класс.

Я медленно начала собирать вещи, но как только последний человек покинул кабинет, и мы остались с Северусом одни, я тут же сорвалась со своего места и бросилась к нему в объятия. Северус сразу же поймал меня и принялся с жадностью целовать, как будто всю ночь накануне я не лежала с ним в одной кровати. Сделав два шага вперёд и всё ещё не отпуская меня, он аккуратно посадил меня на одну из первых парт, а я в это время с неисчерпаемой любовью целовала его горячие губы. И тут где-то справа от нас раздался полный потрясения женский голос:

 — Профессор Снейп, извините, я забыла у вас… — мне показалось, что он принадлежал одной из моих соседок, Лайзе, но поворачиваться и проверять, так ли это на самом деле, мне очень не хотелось, впрочем, как и моему мужу, так как мы не могли заставить себя даже на короткий промежуток времени прервать наш страстный поцелуй, —…свою чернильницу…

Северус неопределённо махнул рукой в сторону одной из парт за его спиной, мол: «Забирай что хочешь и уходи», а потом обхватил горячими ладонями моё лицо и ещё сильнее стал целовать меня. В этот момент мне хотелось посмотреть на потрясённое лицо своей соседки, хотелось посмотреть, был ли вообще кто-нибудь помимо неё в классе, но я была не в силах оторваться от мужчины рядом со мной. Спустя минуты две до моего слуха донеслись неуверенные шаги, направлявшиеся в противоположную от нас сторону, а потом уже в обратном направлении. И как раз в тот момент, когда Лайза, точно пребывая в шоковом состоянии, должна была покинуть кабинет, в дверях раздался другой голос, уже принадлежавший юноше:

 — Профессор Снейп, вы просили меня зайти к вам сегодня… — я сразу узнала обладателя голоса, Эдриана Пьюси, но опять-таки, прекращать такое увлекательное занятие никто из нас двоих явно не собирался, —…для того, чтобы обсудить одно задание… для ЖАБА…

Я была готова поспорить на что угодно в этот момент, что от увиденного гордый красавец замер на месте, словно в него кто-то попал заклинанием Остолбеней. Да и было отчего замереть на самом деле, ведь уже месяца три, не меньше, мы как бы «встречались» с ним, а теперь я в открытую целовалась с деканом его факультета.

 — Мистер Пьюси, подождите десять минут в коридоре за закрытой дверью, пожалуйста, — Северусу всё же пришлось оторваться от своего занятия, чтобы произнести эту фразу, хотя всё это время он неотрывно смотрел на меня, а не на своего подопечного. Мы услышали несколько тихих шагов, а потом и хлопок закрывшейся двери. — Тина…

 — Весь этот спектакль только для Амбридж, верно? — шёпотом спросила я в перерыве между поцелуями. — Вся школа, кроме этой непробиваемой упрямицы, уже дня два как в курсе, что ты женился. И все даже догадались, на ком…

 — Да, я знаю… — так же шёпотом ответил он, крепче сжав меня в объятиях. — Думаешь, она поверит, если кто-нибудь ей доложит, что мы целовались в подземелье?

 — Во-первых, никто не доложит… — с перерывами произнесла я, переводя дыхание. — А во-вторых, не поверит… Что ты ей скажешь, если эта жаба вдруг спросит тебя про кольцо?

 — Что это не её дело. А ты?

 — Примерно то же самое, но более вежливо, — улыбнулась я, немного отстранившись от него. — Нам осталось потерпеть три месяца… Не хочу в этом признаваться, но, надеюсь, это проклятье действительно правда, и она отсюда уедет.

 — Поверь моему обширному жизненному опыту, так и будет, — уверенно заявил Северус, проведя руками по моей талии. — Тебе пора на занятия. А мне выполнять свои прямые обязанности.

 — Конечно, любимый, — я крепко прижалась к нему и поцеловала в последний раз. — До вечера.

 — До вечера, любовь моя, — Северус отстранился от меня и направился к своему рабочему столу, — и передай мистеру Пьюси, что он может зайти, если он всё ещё ждёт, конечно, а не побежал рассказывать об увиденном остальным учащимся.

 — Хорошо, передам, — усмехнувшись его последним словам, я быстро направилась к входной двери и, приоткрыв её, не смогла не обернуться и не улыбнуться на прощание Северусу. Затем я вышла в коридор и закрыла за собой дверь.

 — Пьюси, ты можешь проходить, — невозмутимо обратилась я к слизеринцу, который прислонился к одной из каменных стен и с оглушённым видом смотрел невидящим взглядом в конец коридора.

Услышав мои слова, он подошёл ко мне и изумленно на меня посмотрел.

 — Велль, неужели это правда, и ты?..

 — Эдриан, ты же прекрасно знаешь, что у меня теперь немного другая фамилия, — тихо проговорила я, почти вплотную пододвинувшись к нему, — которая тебе не понаслышке известна… Но ты же не какая-нибудь сплетница с Пуффендуя, чтобы трепаться об увиденном сейчас со всеми подряд, не так ли?

 — Можешь не беспокоиться, я никому не расскажу, в отличие от них… — на последнем слове Пьюси кивнул в сторону девочек, Лайзу, Падму и Мэнди, стоявших неподалёку и, видимо, ждавших именно меня.

 — Оставь эти заботы мне, Пьюси, — загадочно улыбнувшись, уверенным тоном заявила я. — Кстати, знаешь, я сейчас вспомнила, что до сих пор не использовала своё желание, которое ты проспорил на Крещение…

 — И что ты хочешь? — с опаской в голосе спросил он, и моя улыбка стала ещё хитрее.

 — Завтра с утренней почтой ты получишь подробные инструкции по этому поводу. Постарайся исполнить их в тот же день, договорились?

 — Что я должен буду сделать, Велль? — нервно переспросил Пьюси, верно уловив в моих словах явный подвох.

 — Ты всё узнаешь завтра, обещаю тебе, — прошептала я, как всегда немного поправив его зелёно-серебристый галстук. — Я надеюсь, твоё слово хоть что-то значит, и ты не откажешься от него в последний момент?

 — Не откажусь, — ледяным тоном заверил меня он, и я довольно произнесла в ответ:

 — Вот и чудесно! Я вроде предупреждала тебя, что у меня очень извращённая фантазия… Вот завтра ты наконец и узнаешь насколько. И так уж и быть, я попрошу Северуса не сильно наказывать тебя… может быть.

После моих слов на лице Пьюси промелькнул искренний ужас, но я только рассмеялась этому и отошла немного в сторону, чтобы он мог пройти в класс, где проходили занятия по Зельям и где его уже минут как пять ждал профессор Снейп. Когда Эдриан скрылся за тяжёлой деревянной дверью, я повернулась к девочкам и вопросительно на них посмотрела.

 — Тина… — прошептала Падма, но я сразу перебила её:

 — Я правильно понимаю, для вас троих тоже не было новостью то, что вы увидели несколько минут назад в классе?

Девочки дружно кивнули, и я задала второй вопрос:

 — Я могу надеяться, что вы не расскажете другим хотя бы об увиденном сегодня?

Они опять кивнули, и я предложила:

 — Я сегодня приду ненадолго в нашу спальню после ужина для того, чтобы взять кое-что нужное. И если вы придёте туда в это время, то сможете задать мне все интересующие вас вопросы, договорились?

 — Хорошо, Тина… — Мэнди первая пришла в себя и ответила за всех остальных. — Может, уже пойдём на Уход, занятие вот-вот должно начаться…

 — Да, конечно! — улыбнувшись, согласилась я, и мои подружки облегчённо рассмеялись в ответ. — Хагрид вроде обещал показать что-то интересное, верно?

 — Ага, — со смехом произнесла Лайза, закинув сумку на плечо, — только вот его интересное — это не всегда безопасное!

 — Что ж, сейчас и увидим… — философски заметила я, идя по тёмным коридорам подземелья в сторону главной лестницы, ведущей в холл замка. И как же мне легко было в этот момент от осознания того, что всё лицемерие и фальшь постепенно уходили из моей жизни, что я наконец могла быть самой собой со всеми окружающими меня людьми, по крайней мере, с теми, кто теперь значил для меня очень многое.

***

 — Тина, неужели это правда? — полушёпотом спросила Лайза, когда они впятером вошли в нашу общую спальню. Я в это время складывала в сумку кое-какие вещи, поэтому ответила спустя две или три минуты, когда закончила со сборами.

 — Да, правда, — спокойно произнесла я, внимательно посмотрев на своих бывших соседок по спальне, поскольку уже месяц точно не ночевала здесь от слова «совсем». — Почему вы не спросили об этом сразу же, как узнали про обручальное кольцо Северуса?

 — Знаешь, Тина, мы приставали к тебе раньше с такими вопросами только потому, что надеялись, что всё это всего лишь шутка… Ты же говорила нам в самом начале года, что никак не можешь забыть своего прежнего… друга… — Падма присела рядом со мной на край кровати и положила ладонь мне на плечо. — Но мы сразу всё поняли, увидев это кольцо на руке… профессора Снейпа и вспомнив, как ты странно вела себя в субботу вечером. Вы же именно в субботу?..

 — Жизнь не стоит на месте, Падма, — философски сказала я, поскольку где-то очень глубоко-глубоко в душе действительно чувствовала вину за то, что снова вышла замуж, что… изменила… Тому. Но умом я понимала, что все наши обязательства уже не имели смысла, и он, скорее всего, повторно женился и сейчас воспитывал внуков где-нибудь… а я была счастлива здесь, со своим новым мужем. — Я благодарна моему… другу за всё, что между нами было, но сейчас у каждого из нас своя жизнь, так что… за этот год я поняла, что не стоит губить своё будущее из-за осколков прошлого, от которых никому легче не будет. А обвенчались мы с Северусом в субботу утром, ты права.

Но тут дверь в нашу спальню приоткрылась, и в комнату заглянула ещё одна гостья.

 — Тина, ты здесь! — обрадованно воскликнула Луна и более уверенно вошла в комнату, закрыв за собой дверь. — Я могу поздравить тебя?..

 — Конечно, Луна! — я протянула ей руки, и она подошла ко мне и приобняла. — Спасибо большое, мне очень приятно!

 — Я надеюсь, вы будете счастливы вместе! Профессор Снейп так изменился с начала года… и теперь мне стало понятно почему. Вы выглядите такими счастливыми в последние дни! — проговорила Луна, а я от таких тёплых слов ещё крепче обняла её.

 — Спасибо, Луна! — повторила я и похлопала по месту слева от себя, приглашая её присесть рядом. — Что вы ещё хотите узнать, девочки?

 — А вы венчались? А где? А какое у тебя было платье? — наперебой подбежали ко мне остальные и, присев на кровать напротив, нетерпеливо уставились на меня в ожидании подробностей.

Я рассмеялась их любопытству, а потом начала рассказывать:

 — Да, мы венчались. В маленькой церкви на краю обрыва рядом с морским побережьем. И на мне было простое повседневное белое платье, в котором я обычно ходила на работу.

 — А вы кого-нибудь приглашали на церемонию? — спросила Мэнди, и я сразу ответила:

 — Нет. В церкви было всего три человека — я, он и священник.

 — Но как же так! — немного разочарованно воскликнула Стефани, вскинув руки вверх. — Если бы я выходила замуж, то на мне обязательно было бы шикарное белое платье в пол, мы бы венчались в огромном соборе, гостей было бы не меньше двухсот и вокруг были бы цветы, море цветов! А ещё у меня был бы длинный шлейф и фата из невесомого кружева…

Я рассмеялась, услышав от подруги описание её идеальной свадьбы, ведь она вполне точно описала мою предыдущую церемонию сорок четыре года назад.

 — Стефани, ты даже не представляешь, какие это мелочи! — всё ещё улыбаясь, сказала я. — И ничто из этого не гарантирует счастья в будущем.

 — Но это же один-единственный раз за всю жизнь!.. — возразила мне Лайза, видимо, полностью согласная с мнением Стефани. — Разве тебе не хотелось, чтобы это был особенный день? Чтобы он запомнился на всю жизнь?

Я опять рассмеялась, потому что для меня это была уже пятая по счёту церемония, но мне не хотелось разрушать наивные подростковые фантазии, поэтому я тактично заметила:

 — Знаете, девочки, как мне однажды сказал один мудрый профессор: «Это первый раз выходить замуж страшно, а потом ничего, привыкните». Но на самом деле, даже несмотря на то, что эта была самая простая церемония, она мне запомнится на всю оставшуюся жизнь… Главное же, чтобы была взаимность, чтобы всё было осознанно. По любви. А всё остальное уже неважно.

 — Тина, ты абсолютно права, — приобняв меня, проговорила Луна. — Я бы тоже хотела такую же свадьбу, как у тебя. А у тебя был букет невесты?

 — Да, — снова улыбнувшись ей, подтвердила я, — из тех самых цветов, которые ты выцепила из моих волос в субботу. А вместо фаты у меня на голове был венок из них же.

 — Это были ветреницы, Тина. Первые весенние цветы… Они очень тебе шли! — с тёплой улыбкой пояснила она. — Я думаю, что в субботу ты была очень красивой в церкви. Вечером ты буквально светилась от счастья…

 — Да, наверное, — мечтательно согласилась я, закрыв на полминуты глаза, а потом встала с кровати и взяла в руки сумку. — Ладно, девочки, я, пожалуй, пойду. Прикроете меня, если что?

 — Тина! — рассмеялись мои подружки в ответ, дружно повернувшись ко мне. — От кого тебя теперь прикрывать? Твой муж — один из самых строгих преподавателей в Хогвартсе!

 — Да, точно… — улыбнувшись им на прощание, протянула я. — До завтра!

 — До завтра, Тина! — дружно попрощались со мной девочки, и я направилась к себе в спальню, где меня уже давно ждал один из самых строгих преподавателей школы Чародейства и Волшебства.

***

Да, я уже давно ждала повода, чтобы воспользоваться своим желанием, ради которого, собственно говоря, и прыгнула тогда в ледяную прорубь. И вот наконец он представился. Теперь, когда все прекрасно знали, с кем отныне связана моя судьба, причём не на словах, а более крепкими узами, я могла уже не бояться, что моё маленькое прикрытие вдруг исчезнет.

Как я и обещала, в среду с утра Пьюси с остальной своей корреспонденцией получил и небольшое письмо от меня с весьма чёткими инструкциями к действию. В то время как он читал его, я отчётливо заметила на лице красавца непередаваемую словами гамму эмоций, прямо свидетельствовавшую о том, что моя подруга будет отомщена в полном объёме, а для него это будет превосходный урок, что нужно внимательно следить за словами. И не спорить больше на желание с такими сумасшедшими, как я. Дочитав до конца, Пьюси со страхом в глазах посмотрел прямо на меня, но я многозначительно улыбнулась в ответ, как бы говоря, что если он не выполнит то, о чём я написала, то будет последним трусом на земле. А гордый слизеринец явно не мог допустить себе такого титула.

Основное действо должно было произойти перед обедом, когда у Пьюси было занятие по Защите от Тёмных искусств. Я даже специально отпросилась у Трелони пораньше, чтобы прибежать к главной сцене и не пропустить ничего интересного. Я действительно проработала свой план до мелочей и сейчас сквозь небольшую щёлку в дверях кабинета могла наблюдать за его исполнением.

Вот прозвенел колокол, и гордый красавец, взяв букет шикарных красных роз в руки, который он должен был найти в одном из пустых классов неподалёку, подошёл к преподавательскому столу, а все наблюдатели, включая меня, замерли в ожидании. Пьюси встал перед розовым недоразумением на одно колено, протянул ей цветы и произнёс заученный наизусть текст, в котором объяснился в самых искренних чувствах к преподавателю Защиты от Тёмных искусств. Амбридж, как обычно с мерзкой ухмылочкой на лице, кокетливо засмеялась в ответ, когда тот закончил свою пламенную речь, и приторно сказала, что всё это, конечно, невозможно, но ей приятно такое внимание к себе. Вот волшебница, больше похожая на жабу, взяла в руки букет и поднесла к лицу, чтобы ощутить аромат прекрасных цветов.

Нет, цветы действительно прекрасно пахли, правда, было одно «но». Наколдовать их я попросила близнецов Уизли, а они, услышав, для кого именно предназначались эти розы, предложили пропитать их одним из своих новых составов для фейерверков, чтобы «признание было более зрелищным». Я не смогла отказаться от такого заманчивого предложения усилить романтику события, и сейчас на моих глазах происходил заключительный акт этой маленькой пьесы.

Как только Амбридж глубоко вдохнула пыльцу красных роз, из цветов тут же вылетели маленькие яркие искорки, начавшие оглушительно взрываться вокруг её головы. Она, завизжав от страха, отбросила букет в сторону, и он моментально разлетелся на десятки небольших фейерверков, которые, искрясь и переливаясь, беспорядочно разлетелись по всему классу и с грохотом взрывались в самых неожиданных местах. Поскольку всё это действо заняло минут десять, не меньше, то на такой громкий шум сбежались все студенты, у которых были занятия поблизости. Всё это время я неотрывно смотрела на вполне искреннее выражение ужаса на лице Пьюси, который вовремя отошёл от преподавательского стола и теперь наблюдал за последствиями своего «признания». А поскольку Амбридж уже начала вполне себе громко визжать на весь класс от всей этой феерии, он счёл нужным вовремя удалиться из кабинета.

Когда Пьюси с красно-белым лицом вышел из класса под дружный смех своих однокурсников и не только, я, казалось, смеялась громче всех, ведь сейчас было два удовольствия в одном наблюдать и за позором слизеринца, и за отчаянным испугом Амбридж. Пьюси, увидев моё безудержное веселье, быстро подошёл ко мне, разгневанно смотря прямо в глаза, но не успел высказать всё, что обо мне думал, так как в именно тот момент я услышала возглас за своей спиной:

 — Мисс… Велль!

Я невозмутимо повернулась к обладательнице голоса и увидела перед собой профессора МакГонагалл, быстро направлявшуюся в нашу с Пьюси сторону. Но та тоже не успела начать возмущаться, так как из класса выбежал разъярённый главный инспектор Хогвартса.

 — Мистер Пьюси, ко мне в кабинет, немедленно! — завизжала на весь коридор Амбридж, вся в копоти от чудесных фейерверков близнецов, и направилась прочь от нас по коридору в сторону своего логова.

Я ещё сильнее рассмеялась от внешнего вида этой надоедливой жабы, а профессор МакГонагалл тем временем обратилась к Эдриану:

 — Мистер Пьюси, сразу же после обеда я жду вас уже в своём кабинете. И вас… мисс… Велль… я тоже жду там же и в то же время!

 — Как скажете, профессор МакГонагалл, — всё ещё посмеиваясь, беспечно ответила я, а Пьюси только обречённо кивнул и направился в сторону обители гламура и котиков.

Уже войдя в Большой зал на обед, я сразу поняла, что новость о произошедшем после занятий по Защите от Тёмных искусств у седьмого курса буквально за десять минут успела разлететься по всей школе. И кое-кто даже догадался, кто стоял за всей этой маленькой шалостью. Когда я подошла к столу Гриффиндора, меня сразу встретили радостными возгласами близнецы Уизли и Ли Джордан, а с ними и все остальные.

 — Тина, красавица ты наша! — Фред встал со своего места и, подойдя ко мне, крепко обнял. — Сумела убить двух зайцев одновременно: насолила и Амбридж, и этим напыщенным слизеринцам!

 — Так, Фред, попрошу не выражаться в отношении Слизерина! — с улыбкой возмутилась я, и вокруг сразу же раздался громкий смех моих друзей, уловивших, что конкретно я имела в виду.

 — Тина, хоть ты и на Когтевране, но попадёт тебе, похоже, от декана совсем другого факультета! — Джордж тоже встал со своего места и пожал мне руку в знак восхищения моей проделкой.

 — Ну, это мы ещё посмотрим… — с загадочной улыбкой ответила я и мельком взглянула на преподавательский стол, за которым собрались почти все преподаватели, за исключением Долорес Амбридж и Альбуса Дамблдора.

Северус в этот момент пристально смотрел на меня и, едва заметно улыбнувшись, покачал головой из стороны в сторону в знак неодобрения моей шалости, о которой ему уже, видимо, доложили. Гриффиндорцы тоже заметили этот наш короткий диалог и вопросительно посмотрели на меня.

 — Я как-нибудь решу эту проблему… — беспечно рассмеялась я, и вокруг снова раздался дружный смех. — Ладно, ребята, я пошла к себе за стол!

 — Тина, стол Слизерина находится совсем в другой стороне! — заговорщически произнёс на прощание Фред, но так, чтобы все остальные слышали.

 — Очень остроумно! — со смехом ответила я и направилась к своему месту за столом Когтеврана.

Как только дневной приём пищи закончился, я неспешно встала из-за стола почти что самой последней и прогулочным шагом отправилась к кабинету заместителя директора, пребывая в весьма замечательном настроении. Добравшись-таки до места назначения, я вежливо постучала в дверь и аккуратно приоткрыла её.

 — Входите, мисс… Велль, — раздался строгий голос, и я уже более уверенным шагом вошла в помещение, в котором меня помимо Минервы МакГонагалл ждали Филиус Флитвик, Эдриан Пьюси и кое-кто ещё, чью фамилию я теперь официально носила.

Как только я прошла к середине комнаты, МакГонагалл уже собралась накинуться на меня с требованиями объяснить произошедшее, но Северус вежливо перебил её:

 — Минерва, пожалуйста, позволь мне… Тина?

Мой супруг, отвернувшись от окна, удивлённо-вопросительно посмотрел на меня, но я продолжала невозмутимо и с вызовом смотреть в ответ.

 — Три высших образования, — спокойно начал говорить он, сделав один шаг мне навстречу, — дважды доктор медицинских наук…

 — Профессор Снейп, спор — это дело чести, — дипломатично заметила я, скрестив руки на груди, — и вы должны быть рады, что на вашем факультете учатся люди, способные нести ответственность за свои слова.

 — Только не говори, что это был тот самый спор, из-за которого ты…

 — Да, тот самый, — закончила я за него фразу, потому как все и так поняли, о чём сейчас шла речь. — И мистер Пьюси выполнил все свои обязательства. И кстати, профессор МакГонагалл, я искренне не понимаю вашего возмущения, вам же самой не нравится эта противная… инквизиторша. И я же прекрасно видела, что вы были весьма рады такому наказанию для неё!

Заместитель директора ничего не ответила мне, но по её поджатым в полуулыбке тонким губам я получила ещё одно доказательство своей правоты. А вот декан моего «факультета» всё же не удержался и воскликнул:

 — Если честно, так ей и надо! Но, Тина, пожалуйста, не надо больше таких шалостей, своим поведением вы бросаете тень на репутацию…

Я сразу догадалась, что бросала тень я на репутацию далеко не факультета, на котором «обучалась», а на вполне конкретного человека, так что тут же пообещала:

 — Конечно, Филиус, я больше не буду заниматься подобными вещами. Это была последняя шалость, честное слово.

 — Чудесно! — воскликнул он и обратился к МакГонагалл: — Минерва, я, пожалуй, пойду, у меня сейчас начнутся занятия у шестого курса.

 — Разумеется, Филиус, — спокойно произнесла та в ответ, и мой «декан» вышел из кабинета, поняв, что больше ему здесь делать было нечего. — Северус, поскольку именно ученик вашего факультета провинился сегодня, то вам и назначать ему наказание…

 — Я думаю, Минерва, что мистер Пьюси и так уже достаточно наказан, не так ли? — на последних словах зельевар пристально посмотрел в глаза своему подопечному, и тот, опустив взгляд в пол, молча кивнул. — Вы можете идти, мистер Пьюси.

Он быстрым шагом вышел прочь из кабинета, и теперь мы остались втроём.

 — И я думаю, что нам с… мисс… Велль тоже пора идти, Минерва, — дипломатично заметил Северус с усмешкой на лице и, приобняв меня за талию, повёл к входной двери. МакГонагалл ничего на это не ответила, но на её лице в самый последний момент я тоже заметила уже неприкрытую улыбку.

Северус повёл меня по длинным и уже довольно пустынным коридорам в сторону подземелья, поскольку очередное занятие совсем недавно началось, и я послушно следовала за ним. Мы дошли до личного кабинета декана Слизерина, и, открыв его, тот галантно пропустил меня внутрь.

 — Тина… — тихим и спокойным голосом обратился ко мне Северус, подойдя вплотную и приобняв меня, а я зажмурилась от удовольствия, проведя руками по гладкому шёлку чёрной сорочки, в которую был одет мой муж.

 — Это была последняя шалость, обещаю тебе! — улыбнулась я и нежно поцеловала его. — Последняя шалость… Тебе не пора на занятия?

 — Я уже раздал первокурсникам индивидуальные задания, так что пускай хотя бы раз за этот год сами почитают учебник и подумают своей головой… — шёпотом ответил Северус, всё сильнее обнимая меня и крепче целуя.

 — А мне что-то подсказывает, что Хагрид не сильно расстроится, если не увидит меня сегодня на занятии… — так же шёпотом произнесла я в перерывах между поцелуями. — Я и так была у него вчера на паре…

 — Я тоже считаю, что он нисколько не расстроится, — услышала я ответ, полный страсти, и больше за эти полтора часа мы не тратили драгоценное время на пустые разговоры.