***

 — Что ж, кажется, все уже собрались, так что пора начинать наше занятие, — чтобы как-то замять получившуюся неловкость, произнёс Том, и все собравшиеся к тому времени в лазарете студенты стали внимательно слушать его объяснения. — Итак, кого мы ещё не успели повторить?

 — Эм… доктор Реддл, а как отличить призрака от инфернала? И они вообще… опасны? — осторожно задал первый вопрос Невилл.

 — Невилл, это очень хороший вопрос, — мигом оживился Том, начав расхаживать по лазарету вокруг студентов. — Вот это как раз вас очень даже могут спросить на экзамене, и важно разграничивать эти два понятия.

Я же прислонилась к плечу Северуса, тоже с интересом слушавшего объяснения уже своего «наставника», а на моём лице сама по себе нарисовалась улыбка, ведь Том всегда вот так медленно прохаживался по аудитории, когда читал лекции студентам, и всегда задавал вопросы и вёл открытый диалог. И студенты очень любили его за то, что он мог так спокойно и непринуждённо объяснять довольно сложные вещи.

 — Итак, чем призрак отличается от инфернала? — начал он свои рассуждения. — Для начала стоит сказать, что призрак — это отпечаток души человека на земле. Мне очень трудно сказать, почему вообще призраки существуют, тема жизни и смерти до конца не изучена, хотя я и сам вроде как был чем-то наподобие призрака долгие четырнадцать лет… Не скажу, что это приятно, очень неприятно, но призраки в большинстве своём безобидны. Пивз всё ещё шляется в этом за́мке или всё-таки ушёл на тот свет?

 — Он вчера разгромил оранжереи, — с улыбкой сообщил Дин Томас, а Луна добавила:

 — А ещё он опять попытался разукрасить бюст Кандиды Когтевран…

 — Вот проказник, — усмехнулся Том. — Странно, почему я до сих пор его не встретил?.. Впрочем, неважно. Не считая Пивза я не встречал за свою бытность ни одного привидения, которое могло бы как-то существенно навредить волшебнику. Хотя и на Пивза можно найти управу, если хорошо постараться. Кстати, вот ещё что интересно… Тинь-Тинь, а ты можешь сказать, сколько у нас в отделении умирало больных в год?

 — Эм… — удивлённо протянула я, совершенно не ожидая того, что буду как-то втянута в эту практически академическую беседу. — Тебя интересует отделение в целом или реанимация и оперблок?

 — Отделение в целом. Допустим, за пятьдесят восьмой год, — пояснил он, и я, покопавшись в памяти, ответила:

 — Если не ошибаюсь, то за пятьдесят восьмой год у нас умерло двести пятьдесят три человека на два нейрохирургических отделения.

 — А в целом по больнице сколько умирало в год? Ты же видела годовые отчёты, да?

Я выразительно посмотрела на Тома, абсолютно не понимая, чего он хотел добиться сухой статистикой смертности, но просто так он никогда ничего не спрашивал, поэтому ещё глубже порылась в закоулках памяти и выдала:

 — Где-то от полутора до двух тысяч. Каждый год по-разному, но где-то в этих рамках. Зачем тебе это?

 — А теперь представьте: в центре города есть здание, в котором ежегодно умирает около двух тысяч людей, но я ни разу за четырнадцать лет не видел там ни одного привидения. Хотя подожди-ка… а ты помнишь, одно время медсёстры боялись спускаться в подвал, потому что там постоянно что-то падало и скрипело?..

От неожиданности я так и открыла рот, а затем воскликнула:

 — Неужели ты хочешь сказать, что это действительно был призрак?! Я же тогда лично спускалась в подвал, но там было всё тихо! И мне казалось, что Марта и Лорен просто впечатлительные барышни…

 — Тинь-Тинь, да тебя даже привидения боятся, что уж говорить про простых смертных! — рассмеялся Том, а я прикусила губу и абсолютно непроницаемо посмотрела на него.

 — И куда же оно делось в итоге? По-моему, спустя какое-то время все перестали бояться ходить в подвал…

 — А ты как думаешь? — насмешливо поинтересовался Том, и я, ещё больше изумившись, сказала:

 — Неужели ты?.. — но так и не смогла закончить свой вопрос, поскольку по ответной невероятно загадочной улыбке ответ был очевиден.

 — Тинь-Тинь, это вредное привидение довело одну из твоих сотрудниц до слёз, не мог же я оставаться в стороне, верно? Тем более что я знал, что нужно было сделать. Так вот, к чему я это всё начал?.. Ах да, насколько мне известно, для того чтобы привидение могло зацепиться за земную «жизнь», вокруг должна быть сильная магическая атмосфера. Как в Хогвартсе. Поэтому, собственно говоря, здесь так много привидений. И повторяю, навредить как-то они вряд ли смогут, даже Пивз, несмотря на его мерзкий характер. А вот с инферналами дело обстоит иначе…

Меня так и подмывало спросить, кто такие инферналы, хотя бы шёпотом и Северуса, но не успела я выпрямиться, как Том прошёл за нашими спинами и насмешливо проговорил:

 — Инферналы — это трупы людей, оживлённые с помощью магии, Тинь-Тинь…

Поджав губы, я медленно обернулась и крайне выразительно посмотрела в ответ на Тома, а Северус тихо засмеялся, наверное, потому что догадался, что же именно я хотела у него спросить.

 — То есть это зомби? — холодно уточнила я, но Том покачал головой из стороны в сторону.

 — Нет, Тинь-Тинь, инферналы не зомби, хотя у них и много общего, ты права. Кстати, обратите внимание, это ещё одна типичная ошибка студентов на экзамене, так что запомните раз и навсегда разницу. Зомби тоже ожившие мертвецы, но в отличие от инферналов, у них есть какое-то подобие воли…

 — А ты видел зомби своими глазами, Том? — оживлённо поинтересовался Лестат, а мои друзья затаив дыхание следили за ходом лекции.

 — Да, видел, — невозмутимо подтвердил тот. — Я одно время много путешествовал по миру и столкнулся со всяким. И зомби я тоже видел. Мерзкие существа, если честно. Живут они в глуши тропиков, прячутся в болотах, питаются падалью и заблудившимися путниками… хотя от них на несколько миль несёт гнилью, так что, даже если и заблудишься, будешь держаться от этой вони подальше… только если ты не специально их ищешь. Зомби относительно автономные существа: они сохраняют черты характера, которые были у них при жизни, могут существовать поодиночке, хотя и предпочитают создавать… стада. И им нужна пища для того, чтобы поддерживать жизнь…

 — А инферналы? — тут же спросил Симус, и Том вернулся к первоначальной теме:

 — А с инферналами дело обстоит немного иначе. Если зомби обладают хотя бы какой-то, но волей, хотя и могут исполнять приказы сильного волшебника, если им это будет выгодно, то инферналы напрочь лишены воли. Инфернал — это труп, оболочка… марионетка, если это можно так назвать, полностью подчиняющаяся воле волшебника. Они даже выглядят по-другому: в отличие от зомби с зеленоватым оттенком кожи они не разлагаются и не едят, вообще ничего. Хотя и прячутся в темноте и сырости, как и зомби. И вот тут как раз стоит вернуться к твоему вопросу, Невилл, опасны ли инферналы. Я бы ответил на него так: если не трогать или не делать то, для чего их создали, то они не опасны. В противном случае я вам очень не завидую.

 — Том, а инферналов ты видел? — снова полюбопытствовал братец, и Том, усмехнувшись, ответил:

 — Лестат, я не просто видел инферналов, я их создавал… — в этот момент он мельком посмотрел в нашу с Северусом сторону, но у меня на лице было написано такое отвращение, что Том тут же отвернулся и, усмехнувшись, продолжил свою речь: — На побережье, куда я ездил летом с сиротским приютом, есть одна пещера… В детстве я любил её исследовать, а взрослым решил спрятать там один из своих крестражей. В той пещере есть огромное подземное озеро, а в центре — небольшой остров. Я установил на острове небольшую чашу, доверху заполненную зельем… Боли. Я сам его изобрёл, Северус, можешь не копаться в памяти…

Северус усмехнулся от проницательности Тома, а я демонстративно закатила глаза, ведь чего только этот гений ещё не придумал, лишь бы не применять свои совершенные мозги по прямому назначению и не спасать людям жизни.

 — Так вот, зелье Боли. У него, кстати говоря, очень любопытный эффект. Он даже в какой-то степени сходен с героином… оно погружает тебя в самое счастливое воспоминание, а потом показывает тебе, почему этого никогда не будет. Если у кого-то умер человек, причём по его вине, то он будет переживать смерть этого человека. Я ради научного интереса как-то попробовал немного этого зелья…

 — И что ты там увидел? — тихо спросила я и только потом сообразила, что не стоило, наверное, задавать такой вопрос при всех.

 — Я увидел, как ты беременная ревела от шоколадного мороженого в ординаторской в июле, а потом Макс начал впервые толкаться… — нехотя ответил Том, а у меня буквально похолодело в душе. — А потом я видел, как ты садилась в ту чёртову машину, и я знал, что будет взрыв, пытался остановить тебя… но не мог. И раз за разом ты умирала, а я на это смотрел… Лучше б меня пытали Круциатусом, если честно…

Мне стало так больно, так противно от этих слов, что я уткнулась в плечо Северуса, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы, а Том помолчал немного, а затем сказал:

 — Поэтому я был очень доволен полученным результатом и решил, что зелье отлично подходит для защиты крестража. А самый замечательный эффект у него был в том, что после него просто безумно хотелось пить. И поскольку я побеспокоился о том, чтобы никакой другой воды на том острове создать было нельзя, то обречённый человек был вынужден пить воду из озера. И здесь начиналось самое интересное. Едва коснувшись воды, он будил инферналов, которые всё это время были под водой. Сотни трупов, и главной их задачей было охранять воду. Они просто утаскивали агонировавшую жертву под воду, и там она умирала.

 — Какой кошмар, ты точно псих, — выдавила из себя я, а остальные словно языки проглотили, представив, видимо, то самое озеро. — Если бы ты туда ещё и змей добавил, то никакого зелья изобретать не надо было… или пауков… фу, дрянь!

 — Точно, я же и забыл, что ты у нас боишься всякой безобидной зверюшки! — тихо засмеялся Том, заметив, как меня передёрнуло только об одной мысли об этих тварях. — А у меня ведь была змея… Нагайна… огромная, сильная, смертоносная…

 — Всё, хватит! — взвизгнула я, сильнее прижавшись к Северусу. — Если ты хочешь, чтобы я пришла как-нибудь к тебе в гости, то даже не смей о ней вспоминать!

 — Как скажешь, дорогая, — с улыбкой посмотрев на меня, согласился он, а в это время Дин задумчиво протянул:

 — Но инферналов же можно отпугнуть огнём, разве нет? Что помешает волшебнику, оказавшемуся на том острове, воспользоваться чарами? Огненным штормом, например?

 — Зелье, — коротко ответил Том. — Чтобы добраться до крестража, нужно выпить всё зелье, именно выпить, а не вылить. А выпив его — человек теряет рассудок и способность мыслить логически. Так что, скорее всего, он не сможет додуматься до этого, мистер Томас. Но мысль абсолютно верная, чтобы прогнать инферналов, нужно использовать пламя… как выразилась профессор Реддл во вторник, «спалить к чёртовой матери»…

Последняя фраза немного разрядила обстановку, и даже я улыбнулась подобной колкости, в конце концов уж лучше так, чем вспоминать о прошлом.

 — То есть как ты тогда в катакомбах спалил Авикуса и Витторио? — заинтересованно уточнил Лестат, а я ошеломлённо воскликнула:

 — Что?! Когда это было?!

 — Оу, прости, Том, я же не должен был об этом рассказывать, — сразу виновато протянул братец, когда Том рассерженно на него посмотрел. — Но сам же понимаешь, она всё равно от меня уже не отстанет… В общем, Тинь-Тинь, это было тогда, когда ты уехала отдавать автомобиль тому наркобарону из Милана, у которого мы пьяные украли розовую феррари…

 — Что?! Друг семьи?! — сразу возмущённо воскликнул Том, а я обречённо закрыла рукой лицо, потому как Лестат как всегда сделал всё, чтобы мы опять поругались. — Наркобарон из Милана?!

 — Мне надо было вернуть автомобиль, и точка, а ты бы меня не отпустил, если бы узнал правду, — выпрямившись, процедила я, а Северус сразу почувствовал моё настроение и покрепче прижал меня к себе, чтобы я не вскочила с места, и наша ссора не закончилась так же, как… во вторник. — А тебя я оставила на попечение Лестата!..

 — Меня?! — издевательски повторил Том, встав прямо напротив меня. — Ты оставила меня на попечении… Лестата?

 — Ладно, я оставила Лестата на твоё попечение, а ты должен был следить, чтобы он не впутался в очередную авантюру, а не самому участвовать в них! — зло воскликнула я.

 — По-моему, ты тогда была не против, чтобы мы провели вместе выходные и подружились, разве нет?

 — Но я же не знала, что вас объединит сожжение его собратьев! — продолжала возмущаться я, а огонь в угольно-чёрных глазах в этот момент запросто смог бы отогнать парочку инферналов.

 — Тинь-Тинь, ты всё равно недолюбливала ни одного, ни другого, — философски заметил братец, но я не менее зло воскликнула:

 — Но это не значит, что их нужно обязательно сжигать! Зачем?!

 — Они напали на нас, когда я хотел стереть память Акаше, — нехотя ответил Том, и теперь картинка начала постепенно проясняться. — Так что либо я бы их сжёг, либо они бы переломили мне шею. И я выбрал себя, разумеется.

 — Ну как же! — выдохнула я, а Северус едва заметно усмехнулся, продолжая крепко обнимать меня. — А ты знаешь, как этот негодяй бросил её?! Он втёрся ей в доверие, выпил кровь, стал могущественным и практически неуязвимым, не считая солнца, а потом бросил бедняжку ради смазливой смертной! И даже объясниться не удосужился, просто бегал от неё века два! Неудивительно, что она потом на него так злилась.

 — Да она бы меня пополам разорвала от таких объяснений! — осуждающе воскликнул Лестат, но я зло на него посмотрела, так что он сразу же замолчал.

 — Тинь-Тинь, твой брат, на попечение которого ты меня оставила, попросил меня помочь ему, и я не смог отказать, — дипломатично заметил Том, вновь начав мерить лазарет медленными шагами, а я сделала пару вдохов и успокоилась, потому что теперь, спустя сорок лет, ругаться по этому поводу было бессмысленно. Да и не я одна была обманута. — И кстати, чтобы справиться с вампиром, необязательно его сжигать, как предложила ваша подруга. На вампиров, хоть и сла́бо, но действуют все заклинания, что и на людей, за исключением убивающего, разумеется, потому как они и так мертвы. Так что вы можете их обездвижить, заковать или ещё что-нибудь сделать, если, конечно, у вас хватит сил это сделать. А если нет, то огонь ещё никого не подводил.

 — Мерзавец, — буркнула я, а Том усмехнулся моим словам и продолжил вести занятие.

 — Итак, мы обсудили призраков, зомби, инферналов, вампиров… красных колпаков мы разобрали во вторник… что ещё вам непонятно? Все знают, кто такие дементоры и как с ними бороться?

 — Нужно вызвать патронус, — уверенно ответил Невилл, а я в кои-то веки услышала знакомое слово.

 — Правильно, Невилл, — согласился Том. — Ты умеешь вызывать телесного патронуса?

Невилл вместо ответа взмахнул палочкой и сказал:

 — Экспекто Патронум, — и из палочки заструился серебристый туман и принял обличие гордого тигра.

Тигр важно прошёлся по лазарету, а потом растаял в воздухе, а я восторженно воскликнула:

 — Вот это да! Луна, а ты так можешь?

Улыбнувшись моему восторгу, она тоже произнесла заклинание, и по лазарету запрыгал серебристый заяц.

 — Кто вас этому научил? — удивлённо поинтересовался Том, с любопытством наблюдая за тем, как ребята один за другим начали вызывать патронусов.

 — Я, — уверенно заявил Гарри, и Том, пристально посмотрел на него и протянул:

 — Что ж, наверное, я тебя сильно недооценивал. Прости меня.

Гарри немного приподнял углы рта в ответ, поскольку он до сих пор не мог так же невозмутимо общаться со своим бывшим врагом, как Луна или Невилл. Но ничего плохого я от него так и не услышала до сих пор, видимо, и он понимал, что это всё было какое-то роковое… стечение обстоятельств, хотя и я, и Том лично и не раз просили у него прощения за то, что тот лишился родителей.

 — А откуда ты научился этому заклинанию? — снова поинтересовался Том, но не успел Гарри открыть и рта, как с другой стороны зала послышался голос:

 — Это я его научил, — все дружно обернулись на Люпина, скромно сидевшего в сторонке, а Тонкс в это время обнимала его так же, как я Северуса, и по этому я сразу сообразила, что всё у них наладилось. В отличие от меня. — На третьем курсе школу охраняли дементоры от Сириуса Блэка. А Гарри казался им особенно привлекательным, поэтому я и обучил его этому заклинанию.

 — А какой патронус у тебя? — пока Люпин разговаривал с Томом, я едва слышно обратилась к Северусу, и он достал волшебную палочку из кармана пиджака и прошептал заклинание.

Серебристая лань изящно запрыгала вокруг нас, а я не могла оторвать от неё взгляда, настолько она была прекрасна.

Том же с улыбкой наблюдал за моим восторгом, а затем, когда патронус исчез, сказал:

 — Что ж, вы все можете гордиться тем, что владеете подобным заклинанием, далеко не каждый волшебник, особенно в вашем возрасте, может его вызвать… если бы меня пятьдесят три года назад на СОВ попросили вызвать патронуса, то я бы не смог этого сделать.

 — Почему, Том? — мягко полюбопытствовал Дамблдор, и Том, повернувшись к тому лицом, просто ответил:

 — Потому что у меня не было достаточно сильного счастливого воспоминания. Все мои счастливые воспоминания появились гораздо позже, уже когда я выпустился из школы. Хотя дементоров я не боялся, к вашему све́дению, есть и другие способы борьбы с ними, пусть и тоже не самые простые. Например, окклюменция.

 — А сейчас ты можешь вызвать патронуса? — уточнил Дамблдор, и Том, мельком посмотрев на меня, достал из кармана чёрного пиджака волшебную палочку и тихо проговорил:

 — Экспекто Патронум.

Все были ошеломлены, когда серебристый ворон взмыл под потолок и принялся кружить, а Невилл даже воскликнул:

 — Да это же!.. — но от потрясения не смог больше ничего сказать и принялся следить за волшебной птицей. Но всем и так всё было понятно, ведь именно этот ворон принёс мне розы и записку в обед десятого мая, с которых и начался тот чёртов день. А вот братец наоборот не разделял всеобщего изумления и радостно воскликнул:

 — О, Nevermore! А я почему-то раньше думал, что только ты так можешь, братишка!

 — Нет, Лестат, — усмехнулся в ответ Том, а я с улыбкой наблюдала за своим Nevermore, которого очень давно не видела.

 — Nevermore? — удивлённо уточнил Северус, и я, ещё шире улыбнувшись, ответила:

 — Это мой ворон, я назвала его Nevermore. Просто как-то раз мы читали одно стихотворение, и там был ворон, которого звали Nevermore. А я вообще очень люблю воронов, и то стихотворение мне тоже очень понравилось несмотря на печальный смысл… и Том показал мне своего патронуса, который оказался вороном. Я до сих пор не знаю, специально он обратил его вороном или нет, но… с тех пор имя к нему так и приклеилось. Nevermore.

 — Я не специально, — с почти такой же улыбкой на лице произнёс Том, и тут Nevermore сделал последний круг и растворился точно так же, как и все остальные патронусы. — Сама же видишь, никто не выбирал, каким будет его патронус… но если ты мне не веришь, то… эм, Тонкс, а не могла бы ты вызвать своего патронуса?

 — Могла бы, — буквально сияя от счастья, ответила та и взмахнула палочкой, а я была ошеломлена огромным волком, в которого превратился серебристый туман. А ещё что-то мне подсказывало, что это был и не волк вовсе.

 — Вот видишь, — словно в качестве заключения произнёс Том, проследив взглядом за серебристым зверем. — И что-то мне подсказывает, что вряд ли раньше у тебя был патронус-оборотень, Тонкс?

 — Раньше у меня был американский заяц, — подтвердила она, убрав в карман мантии волшебную палочку, а затем вновь прижалась к Люпину.

 — А у Лили?.. — шёпотом спросила я так, чтобы нас не услышал Гарри, и Северус тихо напомнил:

 — Такой же. У неё была лань.

 — Всё ясно, — едва слышно протянула я, а у само́й мурашки пошли по коже от мысли, с кем же был связан патронус моего бывшего мужа. И что за все эти годы он так и не поменялся. Том словно заметил мою грусть и несколько вопросительно посмотрел на меня, и я, быстро улыбнувшись, воскликнула: — Только не говори, что ты до сих пор используешь для его создания тот самый кошмарный день!

 — Я не считаю этот день кошмарным, Тинь-Тинь, — с усмешкой возразил он, а Дамблдор оживлённо спросил:

 — Какой день, Том?

 — День нашей свадьбы, — недовольно буркнула я. — Кошмарный день! Я целый день проходила в жутко неудобных туфлях, должна была мило улыбаться двумстам гостям, корсет платья наполовину сократил мой объём лёгких, и вдобавок целый день я была вынуждена вместо хорошего виски пить шампанское! Ах да, а ещё когда я на следующий день проснулась в своей кровати, то там был он!

Я недовольно указала рукой на Тома, и мои друзья озадаченно переглянулись, а Том громко рассмеялся и воскликнул:

 — В одежде! Я, кстати, до сих пор не понимаю, почему тебя так возмутило то, что твой законный муж оказался в первую брачную ночь с тобой в одной кровати!

 — Потому что тебя там не должно́ было быть! Я вообще не хотела этой свадьбы и до последнего ждала, что ты придёшь ко мне и всё отменишь! Но так и не дождалась… Можно сказать, что с этого-то дня и не задалась вся наша семейная жизнь…

 — Северус, умоляю, скажи мне, что ваша первая брачная ночь прошла так же, — с улыбкой протянул Том, но Северус, усмехнувшись, покрепче прижал меня к себе и сказал:

 — Нет, Том, всё было по-другому.

 — И почему жизнь так несправедлива?.. — продолжая улыбаться, задал Том риторический вопрос, но я недовольно поджала губы и обняла Северуса, пока у меня была такая возможность. — Но всё равно, Тинь-Тинь, это одно из моих самых счастливых воспоминаний, и вызвать твоего Nevermore я могу только с помощью его. Я надеюсь, ты мне это простишь… — я лишь закатила глаза, и он продолжил говорить: — Так, что-то мы отвлеклись от темы занятия… кого мы ещё не успели разобрать? Мы говорили о боггартах?

 — Боггарт — это привидение, которое принимает обличие того, чего человек больше всего боится, — сразу же авторитетно проговорила Гермиона давно заученный текст, и Том довольно воскликнул:

 — Всё верно, мисс Грейнджер! Эм… Дамблдор, а я могу накинуть несколько баллов Гриффиндору за такой хороший ответ?

Альбус с широкой улыбкой кивнул, и Том, почувствовав себя настоящим профессором Хогвартса, тут же сказал:

 — Тогда пять баллов Гриффиндору благодаря мисс Грейнджер. Да, всё верно, боггарт принимает обличие вашего главного страха. Как с ним бороться?

 — Нужно превратить его во что-нибудь смешное, — снова быстро ответила Гермиона.

 — Да, правильно, — согласился Том. — Вы уже пробовали?

Все активно закивали головой, а Невилл почему-то густо покраснел, и я, порывшись в памяти, вдруг воскликнула:

 — Невилл, постой-ка! А разве не твой боггарт на третьем курсе принял обличие?..

 — Тина, — предостерегающе сказал Северус, и я заинтересованно посмотрела ему в глаза и спросила:

 — Так это правда? Боггарт Невилла превратился в тебя?

 — Да, Тина, это правда, — нехотя согласился Северус, а Том так и прыснул от услышанного.

 — И во что же ты превратил нашего друга, Невилл? — поинтересовался он сквозь смех, и Невилл, ещё больше покраснев, тихо ответил:

 — Я представил профессора Снейпа в одежде своей бабушки… простите, профессор Снейп…

 — О господи! — громко рассмеялась я, даже несмотря на выразительный взгляд своего супруга. — Боже, мне стало плохо даже от само́й мысли… что ты…

 — Тина, — снова обратился ко мне Северус, и по всему его виду было понятно, как же ему было «приятно» вспоминать об этом случае. И я попыталась сразу же побыстрее успокоиться, а вот Том даже и не пытался сделать хотя бы видимость спокойствия.

 — Надо же! Вот это ты даёшь, Невилл!..

 — Всё, хватит, — строго одёрнула я того, ведь посмеяться над подобным, конечно, можно было, но не так долго. — Ещё не известно, каким бы был твой боггарт!

 — Ты серьёзно хочешь увидеть моего боггарта? — мигом успокоившись, Том подошёл к нам с Северусом и встал прямо напротив меня.

 — Пф, не думаю, что он такой уж страшный, — самоуверенно заявила я. — Чего ты там у нас раньше боялся? Темноты и трупов? Я трупов не боюсь, так что…

 — Неужели? — подняв одну бровь, уточнил он. — А знаешь, чей конкретно труп будет перед тобой?

Ответ на этот вопрос пришёл ко мне не сразу, но когда пришёл, то довольная улыбка сползла с моего лица, а глаза сами собой закрылись, чтобы не видеть внимательного взгляда Тома.

 — То-то же, — проговорил он, судя по звуку, снова начав расхаживать по лазарету. — Лично я предпочёл бы встрече с боггартом дементора или инфернала. Вообще не уверен, что смогу превратить это… во что-то смешное.

 — Почему ты решил, что там будет именно труп? — тихо спросила я в полной тишине. — Мне раньше почему-то казалось, что ты боишься, что я уйду от тебя к другому…

 — Я действительно раньше именно этого и боялся, Тинь-Тинь, — ровным голосом подтвердил Том, а я в этот момент смотрела себе под ноги, не в силах ни посмотреть на своего нынешнего мужа, ни на бывшего. — Но ты сейчас сидишь на коленях своего супруга, и удивительно, но никто не умер. Мир не треснул, не перевернулся с ног на голову… Это на самом деле неважно, Тина, за кем ты там замужем после того, как я сорок лет назад клал розы на твою могилу. Пока ты жива, всё можно исправить… жестокий урок, но я рад, что получил его. Так ты всё ещё хочешь проверить?

 — Не хочу, — прошептала я, но мой ответ в идеальной тишине было прекрасно слышно.

 — Мудрое решение, — усмехнулся Том моим словам. — В кои-то веки я с вами полностью согласен, профессор Реддл, я и сам не хочу видеть своего боггарта. И думаю, профессор Снейп полностью согласится со мной…

Не удержавшись, я подняла глаза на Северуса, но он лишь поджал губы и коротко кивнул, а в его глазах опять появилась боль, которая, казалось, пропала с самого моего дня рождения.

 — Что ж, ребята, полагаю, мы сегодня с вами обсудили достаточно вопросов, — плавно проговорил Том, остановившись за нашими спинами. — Подумайте, что ещё вам непонятно и хотелось бы обсудить перед экзаменом, и завтра вечером, часов в шесть, мы могли бы снова в таком же формате обсудить их. Все согласны?

Студенты активно закивали в ответ, кто-то подошёл к Тому для того, чтобы что-то лично спросить, а я тихо обратилась к Северусу:

 — Я устала… столько было потрясений за сегодня… давай посидим вдвоём в нашей спальне?

 — Отнести тебя? — шёпотом спросил он, легко коснувшись губами моего виска, и я огляделась вокруг и едва слышно ответила:

 — Нет, я сама дойду. Не будем смущать молодёжь.

 — Как скажешь, — усмехнулся Северус, и мы аккуратно встали с места и направились в неприметную дверь в стене, за которой находилась наша спальня. А поскольку в этот момент Том начал отвечать на какой-то важный вопрос, который задал ему семикурсник, то наше исчезновение так почти и не было замечено.

 — Сколько же я узнал о тебе нового за сегодня, — протянул Северус, когда лёг в одежде на заправленную кровать, а я легла к нему на плечо и крепко обняла. — Больше, чем за предыдущие полгода…

 — Например?

 — Про вашу свадьбу… про патронус… про твоего учителя… хотя мне понравился профессор Байер, он такой…

 — Мудрый, да? — подсказала я, поскольку Северус сделал небольшую паузу в конце. — И спокойный, это точно. Это Генри вёл меня к алтарю сорок лет назад, когда я выходи́ла за Тома. И мы на его свадьбе присутствовали, когда он женился на моей лучшей подруге, которая родила ему Томми. Генри вообще очень уважал… твоего «наставника», даже сына назвал в его честь. Удивительный был человек, просто потрясающий! Я очень по нему скучала…

 — Я тоже всегда уважал своего… «наставника», — усмехнувшись, проговорил он, проведя руками по моим плечам. — Может, со временем я уже и не разделял его взглядов, ненавидел за то, что он… ты поняла… но я всегда его уважал. Как бы мне ни хотелось признавать этого, но Том сильно повлиял на меня, многому научил, так что… благодаря ему я такой, какой есть сейчас…

 — Да, я уже поняла это, — хмыкнула я, вспомнив наш с Томом разговор во вторник. — Знаешь, мне кажется, что всё дело в том, что нашему сыну, Максу, должно́ было быть примерно столько же, сколько сейчас тебе. Я должна была родить в сентябре–октябре пятьдесят девятого. И Том… подсознательно спроецировал на тебе всю потребность в… «опеке», когда ты к нему пришёл. Может, и не так ярко, но…

 — Да, может быть, — согласился Северус. — Но не хотел бы я себе такого отца, если честно… хотя Том намного лучше моего настоящего отца, это точно.

 — Почему? — с улыбкой поинтересовалась я, и он, улыбнувшись в ответ, сказал:

 — Потому что он всё время всё тотально контролирует, и так было всегда, насколько я помню. У него всегда всё было под контролем, он всегда обо всём знал, он всегда… всё продумывал… Том и раньше был таким, или у него это всё появилось уже после твоей?..

 — Всегда, — я не дала закончить Северусу мысль и ответила сразу же, боясь услышать то самое противное слово «смерть». — Нет, честно, он всегда был таким, сколько я его помню. Может, и не настолько, как сейчас, но был. Знаешь, я раньше как-то не замечала его… контроля, а теперь он очень хорошо виден, особенно после того, как ты мне показал, что может быть по-другому… ты же помнишь, как он взбесился, когда увидел меня с сигаретой во вторник? Даже стёкла вылетели!

 — Мне тоже очень не понравилось, когда я увидел, как ты куришь, Тина, — пристально посмотрев на меня, произнёс Северус, и я тяжело вздохнула:

 — Да, я понимаю, прости. Но ты бы точно не стал на меня кричать… приказывать мне, как он. Думаю, ты бы сделал так, чтобы я сама, исподволь, отказалась от сигарет. Только с тобой я вдруг поняла, что находилась до этого в золотой клетке или на цепи. Да, там было хорошо, меня любили, но… на воле лучше. А ещё хуже стало тогда, когда я забеременела… мне было запрещено почти всё: операции, тяжести вроде историй болезни, за руль садиться, нервничать… дышать разве что было можно!

 — Наверное, тут я вёл бы себя точно так же, — тихо рассмеялся он. — Том просто заботился о тебе, боялся за тебя, и в этом случае я его прекрасно понимаю.

 — Да я тоже понимаю, — хмыкнула в ответ я, задумчиво посмотрев перед собой. — Но дела это не меняет, Том как был раньше тираном, так им и остался. Правда, может, сейчас у него это и поослабнет, когда он перестал строить планы по завоеванию мира. У него, кстати, точно получилось бы, я в этом почему-то не сомневаюсь…

Северус снова провёл горячими ладонями по моим рукам, а затем прошептал:

 — Я тоже. Но знаешь, что самое интересное?

 — Что?

 — Десятого мая ты была единственной, кто даже не делал вид, что подчиняется ему. Тебе, наверное, это было не очень видно, но вот я сразу заметил… ошеломление от этого. Немногие решались пройти против Тома, а кто решался… все прекрасно знали, что с ними потом стало. Заметь, даже Беллатриса не стала выяснять отношения, когда он сказал, что женат на тебе… а сама видела, с каким безумием она к нему относилась. А когда ты на его вопрос про ревность ещё и фыркнула и стала заигрывать с Долоховым… если бы я тогда не готовился к дуэли с Томом, я бы от души посмеялся.

 — Я действительно его не ревновала, Северус, — усмехнувшись, пояснила я. — Однажды одна студентка поцеловала его у меня на глазах, а я… я хотела тихо развестись, раз уж так получилось, но всё обошлось. А потом одна сотрудница даже сделала так, чтобы я поверила, что она беременна от моего мужа. Но тогда тоже всё выяснилось, хоть и не сразу. Но в обоих случаях я не закатывала сцены ревности. Человек сам выбирает, с кем ему быть, и раз он выбрал не меня… то так тому и быть…

 — А меня ты ревновала к Селестине Роджерс, — с улыбкой напомнил Северус, и я, легко поцеловав его, согласилась:

 — Да, ревновала. И к Беллатрисе ревновала, если честно. И это было так странно, учитывая, что до этого я подобным не занималась. Наверное, всё дело в том, что… ты же видел его, да? Я готова поспорить на десять миллионов, что те девицы в школе, кто не влюблён в Лестата, те влюблены в Тома. А если бы он ещё и принял предложение братца обратить его… поэтому-то я долгое время и считала, что Том обязательно бросит меня и найдёт себе ровню, красавицу, а не такую… дурнушку, как я. А ты тихий, как я, с такой же обычной внешностью, тебе всё это неважно. И поэтому я боялась тебя потерять. Долго они были вместе?

 — Лет девять или десять, — задумавшись, ответил он, хотя я в своём вопросе и не называла имён. — Не знаю точно. Но Том никогда не проявлял… открытых чувств к Беллатрисе, хотя и не скрывал, что очень гордится ей и доволен её работой. Поэтому и было так странно наблюдать за тем, как ты его чуть ли не отталкивала и в открытую высмеивала, а он… прощал тебе всё, все колкости и шутки, чего бы ни за что не простил любому другому из нас.

 — Вот она, ирония судьбы, — протянула я, наслаждаясь нежными касаниями рук супруга. — Мы любим тех, кто нас не любит… мы губим тех, кто в нас влюблён… так и есть на самом деле. Знаешь, какой бы жуткой она ни была, но мне даже в чём-то… жаль её.

 — Беллатрису? — удивлённо уточнил Северус, и я кивнула.

 — Да. У неё же не было абсолютно никаких шансов на его любовь. Именно из-за меня. Мне даже показалось, что когда она услышала у тебя дома моё имя в январе… то она как-то дёрнулась… не знаю, как будто она слышала его до этого. Хотя вряд ли Том рассказывал ей про нас, это точно. Но это никак не оправдывает всех её злодеяний, то, что она сделала с родителями Невилла. Да уж, странно, что она вообще подчинялась ему, с такой-то волей…

 — Том очень талантливый руководитель, он всех смог организовать, подчинить… — философски заметил Северус. — Всех, кроме…

—…меня, — поджав губы, добавила я. — Я знаю. Я не вписываюсь в его идеально выстроенную систему координат, и никогда не вписывалась. И Том прекрасно об этом знает. Горбатого могила исправит, как говорят… хотя он уже побывал там, а всё равно так ничему не научился. Прости за то, что тебе приходится всё это видеть я… я вроде всё понимаю умом, но только ему стоит начать гнуть своё, как я тут же буквально взрываюсь от злости, и… ты знаешь, что дальше происходит. Я просто не могу ничего с собой поделать. Он меня так… бесит этой своей идеальностью!

Я эмоционально дёрнула руками, а Северус только тихо посмеялся и прошептал над самым моим ухом:

 — Разве поначалу ты не испытывала ко мне то же самое?

 — Нет, — успокоившись, ответила я. — Ты меня немного раздражал, но… кроме небольшой неприязни я как-то особо к тебе ничего и не испытывала. Прости меня, Северус, что тебе приходится всё это терпеть, я дрянь…

 — Ничего страшного, я всё понимаю, — ласково произнёс он. — Только постарайся всё же держать себя в руках, ладно?

Я сразу закивала, а потом обречённо вздохнула и проворчала:

 — Только вот толку от моих стараний… сам же видишь, он знает меня, как облупленную… если ему будет нужно, он точно воспользуется моей вспыльчивостью и упрямством, а я даже заметить этого не успею… он всегда так делал. И со временем ничего не изменилось. Ты бы так делать не стал.

 — Не стал, — подтвердил Северус, а потом спустя несколько минут томительной тишины вдруг внимательно посмотрел на меня и с улыбкой спросил: — Что ты хочешь сегодня на ужин?

 — Сам приготовишь? — улыбнувшись в ответ, поинтересовалась я, и он довольно поцеловал меня в ответ. — Нет, вы всё-таки очень разные! И именно за это я тебя и обожаю! Давай… на твой выбор, ты ведь тоже меня неплохо знаешь, не так ли?

 — Конечно, — согласился Северус, а затем вдруг принялся целовать меня, так жадно, как будто больше он меня никогда не увидит. — Только немного позже, ты не против?

 — Не против, — выдохнула я и принялась отвечать на поцелуи своего мужа, которые становились раз к разу всё отчаяннее, словно это были наши последние поцелуи.