Ледибаг даже не представлял, как скучал по отпуску. Год прошел быстро и суматошно. Он едва успел отойти от сотрясения, а Мария уже подыскала новое дело, так и завертелось: три месяца в Японии, два в Бразилии, четыре в США и три в Финляндии. Когда Мария позвонила с новым предложением он сказал твердое и решительное «Нет!».

      – Нет так нет, как будто я просила завалить себя работой.

      – Не так уж и сильно и не так уж просил.

      – Я могу включить запись нашего разговора.

      – Ты бессердечна.

      – Всего лишь критически воспринимаю реальность. Так какой план?

      – Прокачусь по Европе. Знаешь, мне нужно немного покоя: пасторальные пейзажи, лавандовые поля за окном авто, старая архитектура, домашние пансионы, полная безмятежность.

      – Задумался о домашнем? Неужели снова возникла мысль остепениться?

      Ледибаг неопределенно промычал. Мысль о том, чтобы остепениться приходила ему в голову редко. В последний раз год назад, после синкасэна, когда он уходил из клиники, подпевая воздушному голосу Дасти Спринфилгд в наушниках, он точно знал, если есть шанс, то он втянется с головой.

            "Вечер, прохлада

            Все заводится, становится клевым.

            Телефонный звонок,

            Ты просишь «Идем в кино, не нужен повод».

            – Нет, – говорю, – У меня уже есть план.

            Но стоп слова,

            Отвечаю «Да».

            Любовь сходит с ума с жутким парнем вроде тебя."

      Инстинкты в отличие от удачи подводили его редко. Жаль только, не они заведовали его жизнью. Чертовы пятна на красной спинке сыграли свою роль.

      – Как ты?

      – Пожалуй, начну со Стокгольма. Туда идет паром.

      – Если интересует, то с прошлого раза новости не появились. Но ведь и плохих новостей тоже не было.

      – Двести девяносто евро, конечно, но зато там шикарная кровать и мини-бар, а на верхних палубах есть бассейн, куча ресторанов и еще бог знает чего.

      – Надеюсь, что ты говоришь об этом с Барри. Как не прискорбно признавать, его сеансы идут тебе на пользу.

      – Я говорил с ним. И пора уже завязывать, ведь так?

      – Давно пора.

      – Прости, что тебе пришлось тратить время на мои проблемы.

      – Ледибаг, ты обидишь меня только если найдешь себе другого куратора и будешь отдавать ему процент больше, чем мне. Это будет смертельное оскорбление.

      – Я не буду искать другого куратора даже если ты задерешь расценки до небес.

      – Чертовски приятно слышать это. Почти признание в любви. Документы в порядке?

      – Да, хотя я отвык видеть свою фамилию в паспорте. Ничего другого не появилось?

      – Мой обычный контакт не выходит на связь, так что завтра лечу в Нью-Йорк.

      – Ладно, для отпуска сгодится. Возьму билет на паром прямо на завтра.

      – Заехать к твоим родителям?

      – Если найдешь время. О, кстати, если вдруг попадется коробочка с засахаренными фиалками, буду благодарен, если купишь для мамы. Я привозил ей когда-то, она была в восторге.

      – Бог мой, засахаренные фиалки? Для чего?

      – Очень симпатично выглядят на тортах и кексиках.

      – Постараюсь найти. Ну все, у меня дела, до связи.

      – Мария.

      – Что?

      – Я люблю тебя.

      – И я тебя, – в ее голосе нежность и улыбка.

      Так Ледибаг и оказался на «Славе викингов». Огромный, белый с красным, зеркальные окна верхних палуб отражали предзакатное слепящее солнце. Он въехал на арендованной синей ауди по трапу, поднялся на лифте, забросил сумку с вещами в каюту и отправился исследовать залитый теплым светом паром.

      «Слава викингов» медленно наполнялась пассажирами. Люди сновали туда-сюда. Рассматривали изогнувшихся зеркальных рыбин, украшавших залы корабля, торопились в рестораны и бассейны с видом на море. Ледибаг прошел мимо бара, на сцене которого на закате должна играть местная группа. На верхней палубе он понаблюдал за отдаляющимся причалом. Он наслаждался свежим ветерком, после жаркого дня в городе. Ледибаг уже чувствовал, как ему на плечи мягким пледом опускается покой, под ненавязчивую музыку и негромкие разговоры посетителей кафе. Умиротворение длилось едва ли больше часа. Мария позвонила, когда он с упоением поедал клюквенный сорбет.

      – Ледибаг, ты на «Славе викингов»?

      – Да, а что? Если хочешь спросить "Как тут?", то превосходно.

      – Нет. У Резчика на нем работа.

      – Вот дерьмо! – Плед, уютно окутывавший плечи сдернули и плеснули холодной водой прямо в лицо.

      – Что за работа?

      – Не знаю, Дэвид сказал, что клиент будет здесь и передаст все лично.

      – Черт, черт! Что делать? – Ледибаг встал из-за стола и поспешил к выходу из кафе.

      – Не высовывайся. Я постараюсь что-нибудь разузнать.

      – Я уже иду в каюту. Ну что же, отсижусь в номере, займусь йогой, посмотрю тв, высплюсь.

      – Йога – отличный выбор, тебе надо успокоиться.

      – Я спокоен. Я спокоен. Просто наступил в очередную лужу, классический вторник.

      – Все, я отключаюсь, позвоню если что-то узнаю.

      – Спасибо.

      Мария сбросила звонок. Ледибаг вышел из лифта на своей палубе, зашел в свою каюту и прислонился к двери. Он надеялся, что эта последняя преграда между ним и горой проблем выстоит.

      На йогу его не хватило. Он залез под горячий душ и проторчал там с пол часа. Поток воды отвлекал от мыслей, плед спокойствия уже было вернулся на место, но послышался стук. Ледибаг выключил воду. Кто-то снаружи настойчиво колотил по двери. Он крикнул «Подождите» и стук прекратился. Ледибаг наскоро вытерся, натянул трусы и накинул халат. Он стоял перед дверью и думал открывать ли. С одной стороны, гора проблем нашла его и какого черта он должен ей помогать? С другой, гора проблем нашла его, затарабанила по двери снова, явно не собираясь уходить, а сбежать некуда.

      – Иду я, иду! – Ледибаг подошел к двери, повернул блокиратор и открыл дверь.

      Гора проблем была с ним одного роста и не была такой уж горой. Уже не болезненно бледная, с потускневшими волосами, разметавшимися по подушке. Бодрая, серьезная, в щегольском темно-сером костюме, и голубой рубашке. Мандарин. Его глаза горели недобрым огнем.

      – Кёрлиш, – протянул Мандарин, вошел и захлопнул дверь.

      «Любовь сходит с ума с жутким парнем вроде тебя».