Джино настороженно смотрел на Артура. Тот, не испытывая ни капли дискомфорта от этого, спокойно потягивал чай. Братья Варгасы предпочли кофе, как и Людвиг, который, собственно, и выступил инициатором мирных переговоров, если это можно было так истолковать. Потому что он ничего не понимал, Джино знал чуть больше, Ловино и Феличиано, судя по всему, ещё больше, но целую картинку никто не смог собрать.

— Итак, начнём с главного. Он хоть знает, что волшебник? — Артур строго глянул на итальянцев. Те закивали, а Ловино, боящийся его, кажется, чуть меньше, чем Феличиано, добавил:

— Мы сказали сразу, странно об этом молчать, ведь у него уже были стихийные выбросы... Или как там оно называется. Он ведь мог испугаться!

— Хотя бы это вы сделали, — чуть мягче, чем ранее, заметил гость.

— Значит, волшебник... — Людвиг покосился на мальчика с некоторой опаской, но потом кивнул. — Ясно. Маглорождённый?

Джино навострил уши. Кажется, Варгасы что-то упоминали о маглах. Точно, так волшебники называют обычных людей! То есть, у маглов рождаются волшебники?

— Да как раз-таки нет, его родители были магами, — ответил Артур. — И только это я могу сказать точно. Каждый раз, когда я пытаюсь увидеть его родословную, терплю неудачу. Это странно, и я подозреваю, что может быть тому причиной.

— Что значит "увидеть"? Вы тоже маг? — подал голос Джино, вспоминая, как говорить на английском. Видит бог — делать это он не имел ни малейшего желания.

Артур глянул на мальчишку, недовольно поджав губы.

— Вы не учили его, что влезать в разговоры старших невежливо? — он кинул злой взгляд на Варгасов. Те поёжились.

— Ну... — Феличиано попытался ответить, но был прерван.

— Хотя о чём я, где вы, а где манеры. Дайте угадаю, вы научили его рисовать, музицировать и готовить, но ничему магическому научить не догадались? — ехидно уточнил Артур. Итальянцы смутились, да и Джино тоже.

Феличиано невероятно красиво рисовал и время от времени и впрямь учил Джино, который тянулся ко всему красивому и интересовался этим. А ещё Варгасы умели играть на гитаре и часто пели, потихоньку приучая к этому и мальчика. У него выходило довольно неплохо.

По поводу обучения магии, Варгасы сказали, что в одиннадцать лет обычно юные волшебники поступают в специальные школы, где их учат всему, что они должны знать. Тогда же и покупают волшебные палочки. То, что получается иногда сделать во время выброса — чистая случайность, каприз магии, а на самом деле, чтобы достичь какого-то результата, надо было приложить усилия. Так, собственно, можно было сказать о чём угодно в этом мире, так что звучало довольно реалистично.

— Разве обучение магии у волшебников не начинается в одиннадцать в школах магии? — уточнил Людвиг. Для магла он многовато знал об этом... Впрочем, и Варгасы тоже. Раньше мальчик об этом не задумывался, но сейчас это казалось подозрительным.

— Да. И если бы он поступал в Шармбатон, Дурмстранг, Ильверморни, да даже Колдовстворец или ещё какую школу, то проблем бы не было никаких, но в Хогвартсе никаких особых факультативов или курсов для маглорождённых нет, — ответил, хмурясь, гость. — Никто не объяснит ему законы магического мира, куда он попадёт в одиннадцать лет, он будет тыкаться, как слепой котёнок, и это не считая того, какая судьба ему уготована одним пророчеством.

Тревожность и напряжение нарастали.

— А пророчество не связано с?.. — Феличиано остановился, не собираясь договаривать, но Артур понял и без этого. Он кивнул и пояснил:

— Именно поэтому я просил того, кто числился его официальным опекуном после смерти родителей и в отсутствие крёстного, воспитать мальчика в магической семье. Но, как вы уже поняли, директор Хогвартса, являющийся опекуном, эту просьбу проигнорировал. Гарри Поттер был вынужден жить со своей тётей-маглой и её семьёй, которые, внимание, ненавидят магию. Гениально!

Все присутствующие выражали крайне отрицательное отношение к сказанному.

— Он в своём уме, чтобы отдавать юного волшебника магоненавистникам? — Людвиг нахмурился, сжимая кулаки.

— Важно не это, важно другое...

— Простите, — снова влез Джино, перебивая Артура, — вы так и не сказали, вы маг?

Тот злобно цокнул языком, поворачиваясь к Варгасам:

— Вам я бы не доверил даже собаку. Воспитание — это явно не ваше!

Этот человек нравился Джино всё меньше и меньше. Да что он вообще знал?!

— Не кричите на них! — мальчик упрямо сжал кулаки и посмотрел на Артура исподлобья. Тот сначала как-то устало вздохнул, а потом махнул рукой:

— Ладно. Этот ужас я исправлю и заберу его с собой.

— Я не хочу! — заупрямился Джино. — Я останусь тут!

— Может, обсудим, что и зачем тебе от него нужно? — встрял Людвиг. — Мы не вмешиваемся так прямо в человеческие судьбы обычно. Я не понимаю, что произошло и почему вы трое до сих пор не понесли наказание за это.

— Человеческие? — мальчик насторожился. — Тогда кто вы?

Все взрослые как-то обречённо вздохнули, а потом Артур начал рассказ.

***

Ещё пару тысяч лет назад, когда маглы жили бок о бок с волшебниками, открыто рядом с ними были и те, кого называли отцами или матерями народа. Они взрослели в своём темпе и не старели, но рождались и умирали вместе с образованием и распадом либо вливанием своего племени в иное. Время шло, социум развивался, постепенно стали образовываться этносы, а за ними и нации. Нации образовывали государства, и тех, кого называли отцами или матерями народа, начали величать именем их страны.

У них было несколько абсолютно нечеловеческих возможностей. Например, они точнее, чем современные анализы крови, могли указать на родство людей. Среди их способностей было и видеть полную родословную своего "дитя". Сосредоточившись на человеке, они видели, как над ним вырисовывается семейное древо.

Ещё любой значимый для всего государства процесс отражался на их здоровье или внешнем виде. По сути, они стали живыми воплощениями стран. Но чем больше времени проходило, тем больше они склонялись к тому, что их существование общеизвестно быть не должно. Они открывались лишь своим правителям и ещё нескольким людям из аппарата власти и работали там либо, в военное время, в армии на руководящих постах.

"Свой" человек не мог их убить — любое нанесённое им ранение тотчас же заживёт, независимо от намерений. Они могут умирать сами или быть убитыми подобными им в момент жесточайшего раскола, кризиса власти и экономики.

Ещё они могли по желанию перемещаться в границах своего государства, но никак не на чужую территорию.

Совсем мелочи — они щелчком пальцев могут сменить униформу на любую другую, если, конечно, эта профессия официально представлена в стране.

Собственно, Людвиг Байльшмидт был Германией, братья Варгасы представляли Италию, Северную — Феличиано, Южную — Ловино. А гость был никем иным, как Англией, сиятельный Артур Кёркланд.

— Более того, мы лишь магловские страны, — в конце упомянул Англия.

— Да, в то время, когда особенно сильно полыхали костры инквизиции, в Средние века, волшебники, желая выжить, отделились от маглов, создали своё... подпространство, наверное, так правильнее выразиться, — дополнил Феличиано, разглядывая свою пустую чашку из-под кофе. — Тогда же разделились и мы.

— Гражданские войны — явление частое, и это положило начало процессу, но отделение волшебников, конечно, сыграло ключевую, последнюю роль, ведь магические государства отделены от магловских, — разъяснил Людвиг. — Магические страны мы называем отражениями и... Не все с ними ладят.

— Так или иначе, это стало удобно, ведь теперь, когда происходит раскол в обществе, мы просто перекладываем часть своих обязательств на отражения, и они выступают второй стороной во внутреннем конфликте. Это лучше внутренних противоречий в одном воплощении страны, — вздохнул Англия, подливая себе ещё чая. — Тогда же, когда наших сил попросту не хватает, мы сливаемся со своими отражениями. Такая манипуляция с ними запускает цепную реакцию — слился один из нас, должны и остальные, иначе загнутся от боли. Таким образом, видимо, мир поддерживает баланс... То же самое касается и разделения.

— Вот как, — мальчик задумался. — То есть...

— Я твоя родина. В каком-то смысле, — скривился Артур. — Точнее, в самом прямом. Магические страны — всего лишь отражения. Поэтому... Как понимаешь, я должен чётко и ясно видеть твою родословную.

— Но зачем я вообще вам нужен?

— Ещё одна печальная история. В начале семидесятых в магической Англии началась самая настоящая война. Волдеморт, провозгласивший себя Тёмным Лордом, собрал вокруг себя последователей, назвавшихся Пожирателями Смерти, и начал истреблять маглов и маглорождённых волшебников. Есть в магической Европе пунктик на чистоту крови, — со вздохом признался Кёркланд. — Чистокровными считаются только те волшебники, чьи оба родителя были магами. Полукровками — у кого один из родителей магл. Но также волшебники рождаются и в семьях маглов... Вот последних и не особо любят. В основном это связано с культурными различиями, ведь, приходя в мир магов, маглокровки ассимилируются с большим трудом, а ещё у них нет накопленных семьёй знаний, заклинаний, артефактов, да и попросту они не так сильны, хотя, конечно, и исключений из этого правила достаточно.

— Да и среди чистокровных есть своя элита, — заметил Людвиг.

— Да, но сейчас не об этом. Если коротко, твои родители, Гарри, — произнесённое Артуром имя резануло по ушам, — были на стороне, противостоящей Волдеморту. Они вступили в Орден Феникса, организацию, которой управлял директор Хогвартса.

— Это тот, который отдал меня тёте?

— Да, он. Собственно, поскольку это была полноценная гражданская война, пусть и в магической Англии, я представлял сторону, на которой воевали твои родители. В то время было сделано пророчество о том, что будет рождён тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда. Ты под него подходил, так что Волдеморт отправился в дом твоих родителей и убил их, а затем таинственным образом умер, попытавшись убить тебя.

Для мальчика это был шок. Дурсли как-то упоминали, что родители были просто никчёмными алкашами и разбились в автокатастрофе, но такое он и помыслить не мог!

— Твоё имя известно каждому, в ту ночь ты стал знаменит, — добавил Англия. — Разумеется, бывшим Пожирателям — тоже. Я сказал Дамблдору, директору Хогвартса, которому опека над тобой перешла по закону, что тебя стоит отдать на воспитание одной из магических семей, состоящих с тобой в родстве. Семьи чистокровные, элита из элит. Понятное дело, что это было бы небезопасно, но я настаивал на том, чтобы тебя взяли под опеку магическую, то есть ввели в род на правах подопечного. Тогда все, имеющие кровь данной семьи, не имели бы возможности тебе навредить. Они бы дали тебе подобающие знания и привили манеры, а также научили бы всему, что тебе пригодилось бы в противостоянии против Лорда, ведь тот умер не окончательно и вернуться может в любой момент.

У Джино заболела голова. Он тихо вздохнул, отметив, что Южный Италия абсолютно бессовестным образом подливает себе втихаря вино и пьёт. Ну, тема для разговора и впрямь не самая приятная... Феличиано незаметно пододвинул к Ловино свою чашку.

— Вы что там творите?! — Англия хлопнул ладонью по столу, тоже обратив внимание на манипуляции этих двоих. Те вздрогнули.

— Ну, грустно как-то, — пробормотал Северный Италия.

— При ребёнке пить! — продолжал возмущаться Артур. Джино подумал, что лучше молчать о том, как часто это делали Варгасы. А то ещё прибьёт ненароком. Людвиг, вполне осознававший то же самое, только тяжело вздохнул. Алкоголь в непосредственной близости от мальчика и губительный личный пример он тоже не одобрял.

— Я, наверное, лучше пойду прогуляюсь, — пробормотал Джино.

— Один?! — вскинулся Кёркланд.

— Ему хочется побыть одному, — насупился Ловино.

— Я битый час объяснял, какая опасность ему грозит, а вы считаете, что его можно выпускать на улицу одного! — разорялся Англия.

— Это и впрямь будет не разумно, — согласился с ним Германия. — Но в нашей компании ему сейчас неуютно.

— Ла-а-а-адно... — протянул Артур, смягчившись. — Хорошо. Тогда у меня есть идея. Мерлин!

Рядом с ним в мгновение ока оказался ещё один молодой парень. Без каких-либо свечений, сияний и прочих спецэффектов! Вот так внезапно — раз! Джино смотрел на него с открытым ртом.

— Артур, я тебя ненавижу временами. Что опять? — Парень сложил руки на груди, уставившись на Англию с явным неодобрением. Тому было не привыкать.

— Мерлин, знакомься, это Гарри, тот самый, которого мы тогда потеряли, — Артур перевёл взгляд на мальчика. — Гарри, это Мерлин, самый великий и могучий волшебник. Он тебя будет сопровождать на твоей прогулке и даже помолчит, если попросишь.

— Меня теперь зовут Джино, — недовольно пробурчал мальчик. Хотя тот факт, что его будет сопровождать такая персона, конечно, льстил. Великий волшебник! Тот самый, о котором сочинили кучу сказок?! Легендарный Мерлин?! Круть!

— О, так это он! — Мерлин обрадовался. — Идём!

Без лишних вопросов волшебник увёл за собой Джино, а Артур, когда оба ушли, требовательно пододвинул свою чашку к итальянцам:

— Наливайте.

— Ты уверен, что тебе стоит пить? — усомнился Германия. Тот лишь шикнул:

— Наливайте, я сказал.