15.07.1968

Это был долгий, очень долгий день.

На Вуото опускались сумерки. Дерево перестало шуметь своими редкими ветвями, и казалось, что даже река прекратила журчать, остановив свои сиреневые от вечернего неба воды. Облака сгустились над появившейся в небе прозрачно-бледной Луной, оставляя видимым лишь её краешек.

Дело шло к дождю, но идти домой не хотелось. Что есть дома? Текущая крыша, пыль да вездесущие крысы, пробегающие порой даже по одеялу или под носом у старого пса. Казалось, они ничего не боятся. Им можно было только позавидовать.

Польпо встряхнул головой, смахивая с волос первые капли дождя. Мокнуть он не любил, но до наступления полной тьмы в дом возвращаться не собирался. Этого хотелось ещё меньше, и мальчишка предпочёл бы скорее промокнуть, чем идти вновь, видеть опустевшего отца и больную мать, и знать, что в этом месте никогда не было и не будет хорошо.

Капли застучали по земле, по листьям и обеспокоившейся воде, наигрывая свою незамысловатую мелодию. Облака закружили в воздухе стаей мух. Из-за ближайшего к мельнице дома показалась некая процессия — люди в плащах с капюшонами резко выбивались из общей атмосферы. Они были все как один промокшие до нитки, словно шли с дождём рука об руку.

Они подошли до дыхания близко. Их было человек навскидку около двух дюжин, не посчитаешь сразу — шелестящие мокрые одежды слились в одну гигантскую сороконожку. Тот, что был впереди всех, казался лидером — только его маска улыбалась, только у него были рога на лбу и блестящее в тусклом лунном свете ожерелье.

— Кто вы такие? — Польпо ощерился, как собака, увидевшая чужака.

— Мы — Pupazzi Piangenti. — Был ответ. — Кукловод жаждет невинных. Иди с нами сегодня, и мы щедро тебя вознаградим.

— Куда идти?

— Отнимать жизнь.

— Для чего?

— Смерть даст возвыситься к Раю.

— Я вам не верю. — Польпо откинул со лба мокрые волосы, смотря на лидера снизу вверх. — Я был на проповеди. Рая не достичь кровопролитием.

— Это иной Рай.

— Вы вряд ли меня этим убедите. Тем не менее… Для благополучия нашей семьи я сделаю всё, что вы скажете.

Они повели его в закоулок, там, где тёк накапавший за короткий дождь ручеёк. Земля вязла под ногами, вода с небес струилась, как из ведра, и Польпо уэе тысячу раз пожалел о том, что не вернулся домой. Хоть там и печально, хоть и течёт крыша, но сухо и относительно тепло…

Ещё больше он пожалел, когда увидел на земле, в каком-то грубо нарисованном на грязи круге своего четвероногого друга. Вивальди лежал связанный, не шевеля ни единым мускулом. Дождь смывал все запахи, и зрячий глаз пса был обращён к земле — он оказался совершенно беспомощным.

Польпо резко выдохнул, отстранившись назад, но выхода уже не было; собравшиеся сзади в плотную стену люди не давали пройти.

— Мне надо… Убить его?

— Это всего лишь вознесение. Не страшись, невинная душа, и исполни волю Кукловода.

Руки мальчика дрожали, когда он доставал из кармана складной нож. Он почти задыхался от страха, лишь молясь, чтобы пёс не повернул голову. Но он, кажется, был слишком слаб. Дождь шумел вместе с гулом сектантских песнопений, и, собрав всю волю и все оставшиеся силы, Польпо упал на колени и вогнал нож в тёплый мокрый бок.

Кровь брызнула на руки и лицо, чудом не попадая на одежду. Всё было кончено — глаза Вивальди закрылись навсегда. Его тело медленно холодело, как, казалось, холодело и невинное сердце.

Польпо начал снова осознавать всё, только когда остался один, в грязи, но с увесистым пакетом явно ценных вещей. Труп тоже пропал. Было ли это сном?

Вряд ли. Кровь не соврёт.

Время уже было позднее, когда парниша возвращался домой. Он успел как-никак омыться в речке, и выглядел так, будто решил поплавать в одежде. Дверь привычно заскрипела.

— Ну и где ты был? — Раздался возмущённый голос Дориано.

— Моя собака утонула.