Срок Совета Кланов подошёл в мгновение ока.
На торжественное мероприятие, как и полагается, явился Глава Ордена Лань, но на сей раз компанию ему решил составить младший брат, а за ним, в свою очередь, последовала «Лань Янчжи». Вэй Усянь не мог предположить, что Лань Ванцзи сказал своему брату, но после разговора тот тепло улыбнулся юной деве и произнёс: «Это замечательно, что Ванцзи решил воспользоваться случаем и представить Вас другим заклинателям как свою невесту».
Что касается Вэй Усяня, его нисколько не смущал статус «невесты», если того требовало дело. Однако теперь за ним неотрывно наблюдало множество любопытных глаз, и он не мог позволить себе неподобающее поведение. Большую часть времени «она» молча стояла за спиной Лань Ванцзи, склонив голову, и тепло улыбалась и кивала в ответ, когда кто-то подходил.
Изредка Вэй Усянь ловил на себе разгневанные взгляды Цзян Чэна, что из-за статуса Лань Янчжи не мог ничего сказать. В отличие от дяди, Цзинь Лин был искренне рад встрече с ней, хоть и не показывал этого. Вэй Усянь не мог сказать, что мальчишка его ненавидел. Цзинь Лин спас его от разгневанного Цзян Чэна, сам при этом чуть не подставившись, и внимал его настояниям в городе И. Из этого следовало, что Цзинь Лин очень уважал Лань Янчжи, так же, как и остальные юные адепты.
Зал гудел. Для многих уже то, что Лань Ванцзи вообще способен влюбиться, стало большим сюрпризом. Люди, бросая взгляды на Лань Янчжи, перешептывались меж собой о том, что «Второй Нефрит Ордена Лань в скором времени женится на прекрасном белоснежном лотосе». Однако вышеупомянутую пару мало волновали эти пустые разговоры, ведь их главная цель состояла не в этом.
Вскоре обед завершился. Вэй Усянь, как и планировалось, проследил за Цинь Су, пытаясь дойти до истины, однако это обернулось для него бедой.
Сигнал тревоги перебудил множество заклинателей. Однако они были больше шокированы «бесстыдным поведением невесты Ханьгуан-цзюня, что при живом женихе позволила себе переступить покои другого мужчины», нежели тем, что Вэй Усянь пытался до них донести. К счастью, Лань Сичэнь, настоявший ранее на объяснениях, пресек лишние разговоры и потребовал открыть потайную комнату в покоях Цзинь Гуанъяо.
А после…
— Старейшина Илин здесь!
…Вэй Усянь волею судьбы воссоединился со своим давно утерянным мечом, однако встреча эта была отнюдь не радостной. Больно обжигая, она потянула Вэй Усяня вниз, в непроглядную тьму, где он прежде провёл несколько лет, скитаясь и ничего не понимая.
Но столь рано сдаваться он не собирался.
— Неужели тот, кто обнажил этот меч, обязательно должен быть Старейшиной Илин? — спросила уверенная в своей правоте «Лань Янчжи». Возможно, эти слова возымели бы эффект и помогли бы Вэй Усяню выйти сухим из воды, если бы не одно «но»: на сей раз здесь присутствовал тот, кто являлся самим воплощением хитрости — Цзинь Гуанъяо.
— Нет никаких недоразумений. В Ваших руках меч, что вскоре после смерти Старейшины Илин запечатался сам по себе. Меч не позволяет никому, помимо Вэй Усяня, использовать себя, потому и отказывается выходить из ножен. Однако только что «молодая госпожа Лань» на наших глазах обнажила его!
Отовсюду на Вэй Усяня посыпались оскорбления, проклятия. Каждый считал чуть ли не своим долгом произнести пару ругательств в его адрес, осмеять его, пожелать ему повторной смерти. Их ненависть подпитывалась Цзинь Гуанъяо, что орудовал словом, словно мечом, и уверенностью в том, что заклинатель из Ордена Лань ни при каких обстоятельствах не стал бы прибегать к темному искусству.
— Ты потерял последнюю каплю стыда, Вэй Усянь!
— На сей раз ты зашёл слишком далеко! Захватил тело невинной юной девы, вот уж действительно испорченный человек! Не остановишься ни перед чем, чтобы воплотить свои коварные замыслы в жизнь.
— Нет, послушайте меня… — Вэй Усянь всё ещё пытался оправдаться, до последнего надеясь на честное имя и безупречную репутацию Лань Янчжи, однако всё было тщетно. Сколько бы слов он ни произнес, что бы ни сделал в доказательство сказанного, всё обернется против него.
— Сколько ещё ты будешь клеветать на Верховного Заклинателя?! Ты думаешь, мы настолько глупы, чтобы верить тебе?!
— Глава Ордена Лань, похоже, пригрел змею на груди. Неужели за время, что он провел там, никто ничего не заподозрил?
Вышеупомянутый Глава Ордена потерял дар речи. В его сознании никак не укладывалось то, что эта хрупкая заклинательница, которая всего несколько дней назад пряталась за его спиной от маленькой собаки, а позже смогла получить благосклонность Лань Цижэня, могла являться тем, кто ввергает в ужас одним своим именем. Он не мог поверить, что она на самом деле — волк в шкуре пушистой овечки. Он и не верил. Не верил до тех пор, пока в её руках не оказался расчехленный легендарный Суйбянь — меч, что признавал лишь одного владельца.
— Не слушайте его жалкие оправдания! Разве это не прекрасный шанс поймать Старейшину Илин?
— Да! Схватим его!
Разъяренные лезвия сотен мечей обнажились против Вэй Усяня, сгорая от желания раскромсать его на кусочки. Но Бичэнь был быстрее и сильнее их, всего несколько ударов — и мечи пугливо отлетели назад. Лань Ванцзи стоял непреклонно, словно могучая гора, закрывая собой Вэй Усяня, и все обидные замечания в его адрес проходили мимо его ушей. Казалось, во всей Поднебесной для него существовал лишь один человек, и от защиты этого человека зависела его собственная жизнь.
Впрочем, так оно и было.
— Ханьгуан-цзюн, — усмехнулся один из заклинателей, — разве Вы не видите, что этот прохвост одурачил Вас? Разве Вы не замечаете, что он лишь пользуется Вашим доверием и Вашими чувствами, чтобы достичь своих коварных целей?
— Как же низко должен пасть тот, кто способен всеми силами защищать этого прогнившего насквозь демона?
Когда же с губ одного из мужчин слетели последние слова, Вэй Усянь вздрогнул. Дотронувшись до плеча Лань Ванцзи, он произнес так тихо, чтобы услышать его мог только он один:
— Лань Чжань, твоё доброе имя…
— Не важно, — холодно ответил Лань Ванцзи, блокируя очередную атаку.
— Нет, важно. Ты должен уходить, пока все ещё верят в то, что я мог тебя одурачить.
Однако Лань Ванцзи, казалось, и не пытался раздумывать над его словами, вновь промолвив: «Нет».
— Я справлюсь сам, всё хорошо, уходи.
Вместо ответа Лань Ванцзи схватил его за запястье и уволок за собой подальше от разъяренной толпы заклинателей, в чьих глазах всё ещё пылала ненависть к Старейшине Илин. Столько лет они сваливали на него все свои грехи, малейшие неудачи списывали на его проклятия, вполне естественно, что сейчас никто не мог поверить его оправданиям. Вэй Усяня же это мало волновало. Признаться честно, Вэй Усянь падал столь множество раз, что совсем не боялся споткнуться вновь, однако человеку, что крепко держит его за руку, он не мог позволить упасть хоть раз.
До ушей донесся шум быстрой разволновавшейся реки, а сильный холодный ветер нещадно бил в лицо; грозные огромные тучи повисли над землей, словно предупреждая о грядущей грозе. Впереди были лишь огромные скалы да обрыв, мешавший перебраться на другую сторону. Сзади же подступали голодные стервятники.
Вскоре заклинатели загнали этих двоих в угол, отрезав им все пути к отступлению, подобно злым хищникам, забавляющимся со своей жертвой.
— На этот раз тебе так просто не сбежать!
— Не хочешь напоследок поиграть на своей дудке и призвать на подмогу какого-нибудь мертвеца?
Лань Ванцзи тут же закрыл собой Вэй Усяня, игнорируя лишние разговоры да просьбы брата вернуться. На сей раз он не отступит, не в этой жизни.
Вэй Усяню хватило лишь одного взгляда на каменное сосредоточенное лицо, чтобы понять: всё, что было до этого, совершенно не имеет значения; пока этот человек на его стороне, он не прочь оступиться и упасть вновь.
— Чего же ты хочешь, Вэй Усянь? — произнёс Цзинь Гуанъяо. В уголках глаз его можно было заметить отчетливо блеснувшие слёзы, но Вэй Усянь не верил, что этот человек о чём-то сожалел иль был чем-то опечален. — Зачем тебе понадобилось вовлекать во всё это А-Су? Чего ты добиваешься?
В чём смысл спрашивать? Никто из этих людей ему не поверит, что бы он ни сказал. Никто не встанет на его сторону, а на каждое сказанное им слово Цзинь Гуанъяо ответит десятью.
Вэй Усянь усмехнулся, выйдя из-за спины Лань Ванцзи.
— Чего же я хочу, спрашиваешь?.. Хах…
Бинфе ловко закружилась в его руках, и на мгновение светлые черные глаза сверкнули кроваво-красным.
— Разумеется, я хочу мести.
Тон его был столь холодным, что, казалось, замораживал всё живое вокруг. Заклинатели замерли в мертвом молчании, и в повисшей в воздухе тишине можно было уловить лишь лязг падающих на землю мечей.
С каждым словом тон его повышался, словно говорящий боялся, что его не услышит хотя бы один человек. С каждым словом ядовитая ухмылка на губах становилась шире; с каждым словом он делал шаг назад, приближаясь к краю обрыва.
— Я хочу, чтобы вы испытали всё то, через что пришлось пройти мне. Хочу, чтобы каждый человек, присутствующий здесь, подвергся столь жестоким пыткам, что линчи покажется ему наслаждением. Хочу стереть с лица этого прогнившего мира не менее прогнивших заклинателей! Всех. До. Единого.
Его грозный хохот устремился ввысь, к черному небу, и растворился в непроглядных грозных тучах.
— Ты..! Монстр! — в отвращении скривился заклинатель. — И после всего этого Вы, Ханьгуан-цзюн, всё ещё хотите его защищать?
— Ванцзи!
Лань Ванцзи же не удостоил его ни ответом, ни взглядом. Он не сдвинулся с места даже после крика брата, что всем сердцем хотел спасти остатки его доброго имени, ещё не втоптанные в грязь.
Вэй Усянь, широко улыбнувшись, ответил:
— А что ему ещё остается? Не может же он вдруг принять и признать, что его именитый орден всё это время не замечал демона в сердце своего гнезда.
— Ах ты мелкий..! Тебе и вправду ничего не стоит использовать человека, так?!
Улыбка на губах стала ещё шире.
— Боже мой, какой догадливый человек. Неужели вы думаете, что ваши жалкие жизни чего-то стоят? — он разразился хохотом. — Я вас умоляю, один мой мизинец ценнее сотни ваших тушек. И что вы сделаете? Убьете меня десять тысяч раз? Тогда как вы можете быть уверены, что я не восстану из пепла десять тысяч раз и не приду по ваши души?
Мелкие камни под ногами раскрошились, падая в быструю реку.
— Лань Чжань был лишь пешкой в моих руках.
— Вэй Ин, хватит…
Лань Ванцзи желал его остановить, пресекая на корню всю его речь, однако всё было тщетно. Вэй Усянь не прекратил говорить даже тогда, когда мечи вновь оказались в руках своих хозяев.
— Эта внешность поистине восхитительна. Что мне стоит очаровать одного наивного заклинателя? Всё идёт согласно моему первоначальному плану. А Лань Чжань для меня…
Вэй Усянь широко улыбнулся.
— …ничего не значит.
Маленькая слеза, скатившись по щеке, одиноко упала на землю. Вэй Усянь же продолжил улыбаться, делая вид, что не заметил этого.
Шаг назад — ровно на один шаг он стал ближе к обрыву.
Лань Ванцзи протянул руку, желая оттащить его, но Вэй Усянь лишь легонько ее отодвинул.
С губ его срывался оглушительный злобный хохот, глаза же сверкали искренними слезами печали, что загораживали обзор. Однако каждый присутствующий здесь и каждый неотрывно наблюдающий за происходящим думал лишь о том, что он сошел с ума от своей же жажды мести.
— Ты..! Убийца!
Улыбка на губах застыла.
Алая струйка крови скатилась по подбородку.
Взгляд приковала к себе острая тонкая стрела, торчащая из окровавленного живота.
— Мелкий засранец, — прохрипел Вэй Усянь, — ты даже стрелу пускаешь в то же место, что и твой дядя…
Черные глаза закрылись, а тело, потеряв последние силы, рухнуло вниз с обрыва.
— ВЭЙ ИН! — громкий крик вернул заклинателей в реальность.
— Ванцзи, стой! Остановись!
Разве он мог? Мог бросить того, кто был дороже ему больше своей собственной жизни? Человека, горечь от утраты которого не прошла до сих пор? Лань Ванцзи больше не повторит ту же ошибку.
Не задумываясь ни о чём, он прыгнул вслед за Вэй Усянем и в полете крепко обхватил хрупкое тело, притянув к себе.
— Я не оставлю тебя, — прошептал он. — Никогда.
Бледные губы расцвели в слабой улыбке.
До того, как окончательно погрузиться во тьму, Вэй Усянь подумал: «Если падать, то только вместе».
Раздался всплеск.
После же вода наконец утихомирилась, а на уже ясном небе ярким светом зажглась первая звезда.