Два дня тянулись мучительно долго. Мужчины полностью лишили себя сна и пищи, рыская в поисках треклятого цветка по всей Поднебесной. В конце концов, им пришлось прибегнуть к помощи Верхних Небес. Благо дворец Линвэнь отказывать не стал, и меньше, чем за полдня, работа была выполнена.
Поговаривали, что все деревни на границе месяца три назад охватила странная вспышка чумы. Люди падали замертво прямо посреди дороги, лекари разводили руками, боясь лишний раз даже приблизиться к трупам. Что самое примечательное — на лицах заразившихся не было никаких следов болезни. Никто не знал, подхватил ли недуг кто-то из его семьи или он сам; люди паниковали, в душе моля всех богов о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Худощавый старик, торговец специями, с болезненно-желтым цветом лица, неприятным пронизывающим взглядом и в грязных лохмотьях, наконец пригласил мужчин войти. Лавка была под стать хозяину: неопрятная, грязная до такой степени, что создавалось впечатление, будто ее не убирали сотни лет; повсюду слышался шорох ползающих крыс и насекомых; лавку охватил до омерзения противный запах. Удивительно, как старик ещё не сгнил вместе с ней.
Задерживаться в этом месте надолго ни у кого не было желания, потому Вэй Усянь приступил сразу к делу:
— Несколько дней назад к вам в лавку зашло трое мужчин высокого роста. Один из них в белоснежных одеждах и налобной ленте с узором плавающих облаков.
Вэй Усянь в ожидании уставился на старика, однако тот состроил лицо несведущего дурачка и хриплым голосом, чем-то напоминающим голос призрака, промолвил, еле волоча языком:
— Сынок, ко мне много кто захаживает… Разве ж можно помнить абсолютно всех?
Старик взглянул на него с надменным ехидством, сделал паузу и вытянул длинную костлявую ладонь. Одно его присутствие вызывало головную боль; Шэнь Цинцю еле сохранил невозмутимое выражение лица, спрятавшись за веером, и, как единственный, у кого были деньги, подкинул в раскрытую ладонь пару лян серебра.
— Хехе, припоминаю-припоминаю… — старик погладил несуществующую бороду. — Кого-то такого и впрямь встречал.
— Что они у вас купили? — спросил Се Лянь. По одному из слухов именно этот старик обладал семенами «Радости от встречи», не менее ядовитыми, чем сама пыльца.
— Купили… — нарочито медленно ответил старик и вновь протянул руку. Шэнь Цинцю ничего не оставалось, кроме как кинуть ему еще монет. — Хехе, этот молодой господин щедрый… Отвечу господам, они купили у меня информацию.
Когда старик сделал паузу, Шэнь Цинцю с раздраженным вдохом вложил в его руку мешочек, полный денег. Старик вмиг расцвел и, хрипло хохоча, выложил все, что знал.
— Эти статные мужчины хотели узнать о причине вспыхнувшей на окраине… как ее там величают? Чумы, да! Хехе, только никакая это не чума. Хе… Пара торговцев полгода назад незаконно ввезла из-за границы ядовитое растение «Радость от встречи» и стала продавать под новым сортом гибискуса, который якобы сохраняет в семье счастье и уют. Да и пахнет эта хрень так дивно, что устоять невозможно. Жители той страны настолько привыкли к этой дряни, что практически стали устойчивы к пыльце. Так вот, зажиточные госпожи массово скупали этот цветок и уже к вечеру — поминай как звали! Денег на этой хрени торговцы срубили немерено и расположились в столице.
Будто им есть дело до каких-то махинаций с ядовитой травой!
Вэй Усянь нетерпеливо топнул ногой и спросил:
— Куда после выхода из лавки ушли те мужчины?
— Вид у них больно грозный был, хехе. Кажись, хотели полностью избавиться от этих сорняков. Или от проблемных женушек. Да вам ли не знать!
С каждой секундой желание врезать по наглой вытянутой физиономии старика усиливалось, однако мужчины постарались сдержать себя. Найти супругов — их главная задача, в драке со стариком они лишь потеряют драгоценное время.
— Вы знаете, где сейчас эти цветы? — спросил Се Лянь, видя, что его товарищи пылают праведным гневом.
— Так их спалили дотла несколько дней назад. Даже семян не осталось. Хехе. Желают ли господа узнать что-нибудь ещё?
Первым из лавки, проигнорировав старика, выскочил Шэнь Цинцю.
***
Вэй Усянь залпом осушил свою чашу и с громким стуком поставил ее на стол, подзывая официанта налить ему самое крепкое вино, что у них имелось. Шэнь Цинцю, напротив, пил медленно, глоток за глотком, чувствуя, как терпкий алкоголь приятно обжигает горло. Се Лянь не пил вообще.
С момента выхода из лавки никто так и не проронил ни слова. Узнав о ядовитых свойствах «Радости от встречи», они не находили себе места. Волнение и страх опоздать медленно пожирал их изнутри, не давая мыслить здраво. Речь шла об их спутниках жизни, возлюбленных — разве можно оставаться спокойным, когда чертов цветок в любую секунду может отнять жизни драгоценных супругов?!
Се Лянь сжал чашку теплого чая и смерил равнодушным взглядом свой ужин. Кусок в горло не лез, сколько ни пытайся; есть и спать не хотелось совсем. И только ощущение красной нити, затянутой на пальце, помогало не опускать руки и не спиться прямо в этом старом постоялом дворе вместе с товарищами.
— Друзья, заказывайте все, что душе угодно! Я плачу!
За соседним столом в самом разгаре было веселье. Пьяные мужчины, еле стоя на ногах, пели, смеялись и неуклюже расплескивали вино в чашах на пол.
— Огого, — присвистнул один из мужиков. — Чё эт ты такой щедрый, а?
— Не ты ли вчера ныл, что жена от тебя ушла, потому что ты всё имущество продул в маджонг?
— Ай, пусть катится ко всем чертям! Да при таком богатстве нужна ли мне больше эта старая мымра?!
— Какое такое богатство? — рассмеялись его товарищи.
— Ничего-то вы не знаете! — мужчина оглянулся по сторонам и, удостоверившись, что господам за соседним столом явно не до него, вытащил кошельки, полные денег, и аккуратный дорогой меч. — Эту железяку я завтра заложу, мне она все равно ни к чему.
Мужчины удивленно распахнули рты, не решаясь коснуться драгоценного меча, а после принялись всячески восхвалять друга и его удачу.
От гомона чужих голосов раскалывалась голова. Вэй Усянь хлопнул Шэнь Цинцю по плечу, давая понять, что пить сил уже не осталось, и поднялся, намереваясь пойти на второй этаж и лечь спать. Взгляд невольно зацепился за соседний столик, полный краденого добра; Вэй Усянь подумал, что хоть кому-то в этом постоялом дворе повезло с поисками, и усмехнулся. Но спустя мгновение слабая улыбка сползла с лица.
Среди денег, выпивки и различных закусок одиноко лежал Бичэнь!
Вэй Усянь сорвался с места, чем немало удивил Шэнь Цинцю и Се Ляня, и вцепился в ворот потрепанных одежд мужика, сжимая и разжимая кулак, чтобы случайно не разбить ему нос.
— Где ты нашёл этот меч?! — процедил он сквозь стиснутые зубы, прожигая мужчину взглядом, полным ярости и злости. — Отвечай!
— П-приятель, остынь! — мужик издал смешок и дернулся в сторону, однако все попытки сбежать были тщетны.
Товарищи мужчины были возмущены: с чего это какой-то сумасшедший пристаёт к их другу — единственному, кто сегодня будет оплачивать обилье алкоголя, еды и куртизанок? «Так дело не пойдет!» — решили они дружно и окружили Вэй Усяня со всех сторон.
— Не суй свой нос в чужие дела, понял?! — бросил один из мужиков и не без помощи остальных выдернул друга из железной хватки «сумасшедшего».
— Иди своей дорогой, пьянь!
Очередной товарищ вора замахнулся кулаком, однако Вэй Усянь предугадал его дальнейшие действия и заблокировал удар, а после пнул пьяного в живот. Драться с кучкой алкашей, которые толком и постоять за себя не смогут, в планы не входило. Однако какая же это драка, если они напали первыми? Чистой воды самооборона!
Вор мгновенно перепугался. Поняв, что товарищи долго не выстоят, он рванул было к выходу, однако путь ему мгновенно перекрыл человек в зеленых одеждах.
— Наш друг задал вопрос, — Шэнь Цинцю схватил мужчину за запястье, не давая тому уйти, и одним движением уложил того на пол. Мужик дергался, мычал что-то в ответ, уткнувшись лицом в дощатый пол, но Шэнь Цинцю только сильнее надавливал сверху, не давая даже сдвинуться с места.
— И лучше тебе побыстрее дать ответ.
Се Лянь тем временем уже стиснул в путах Жоё пьяных товарищей вора.
— Они выжили из ума! — кричали «пленники». — Ай, больно! Больно! Скажи же, иначе они нас всех здесь перебьют.
— Говори.
Строгий, приказной тон до смерти перепугал вора. Он на мгновение подумал, что лишиться «подарков судьбы» лучше, чем остаться без руки и собутыльников, и заголосил:
— Пусти ты! Черт тебя дери, пусти! Скажу, я все скажу, только отпусти!
Шэнь Цинцю ослабил хватку.
— Меч я забрал у какого-то жмурика в лесу. Он всё равно сгинул, зачем ему вообще меч?
Простое «сгинул» звучало громом среди ясного неба. Се Лянь невольно затянул Жоё так сильно, что «пленники» едва не задохнулись, однако, обнаружив это, он тут же приказал ей вернуться назад, к хозяину.
— Что значит сгинул? — прошептал Шэнь Цинцю одними губами.
Он встал, освобождая вора из хватки, и, неприятно шокированный, посмотрел на Вэй Усяня. К удивлению, ни один мускул на непривычно серьезном лице не дрогнул, словно он ни на секунду не поверил в слова мужчины. Вэй Усянь схватил со стола меч и деньги и двинулся к выходу, бросив мужику:
— Ты отведешь нас к нему. А это, — помахал отобранным «добром», — я конфискую.
***
— Бинхэ!
— Лань Чжань!
— Сань Лан!
Мужчины рухнули каждый перед своим супругом, только сейчас осознав, как сильно устали за все эти дни. От частых ударов щеки тех покраснели; хаотичная тряска ничего не дала. Руки дрожали, не слушались; они касались своих возлюбленных, пытаясь нащупать пульс — найти любой намек на то, что они до сих пор живы. Только по-настоящему черствый человек, держа в объятиях холодное, бездыханное тело любимого, не переменится в лице. Мужчин охватил ужас.
Лань Ванцзи, Ло Бинхэ и Хуа Чэн так и остались лежать у ствола большого дерева, не подавая никаких признаков жизни.
— Бинхэ, очнись! Очнись, очнись же!
— Лань Чжань, просыпайся! Ты же просто спишь, я знаю!
— Он не дышит! Сань Лан не дышит! Почему он не дышит? Я-я н-не слышу стук его сердца…
Безжизненные тела напоминали марионеток на ниточках: они кренились, падали, пока руки «кукловодов» не удерживали их на месте. Бледные, холодные, полностью лишенные жизненной силы. Бесконечная тряска и пощечины не дали результатов ни через пять, ни через десять минут.
Черт бы побрал этот цветок!
От отчаяния хотелось кричать и плакать. Сколько ни зови, их голоса не достигали ушей супругов. Страх и волнение усиливалось с каждой секундой; казалось, в мгновение, когда они опустят руки и встанут, их сердца перестанут биться.
Они готовы были ползать на коленях у статуй божеств, если бы это вернуло супругов к жизни.
И когда Шэнь Цинцю уже собирался встать и броситься на поиски ближайшего храма, Ло Бинхэ в его руках закашлял и медленно разлепил глаза.
— Ши… шицзунь?.. — хрипло прошептал он. — Что ты зде…
— Бинхэ…
Шэнь Цинцю стиснул его в объятиях, не давая сдвинуться с места.
Он жалел, что под рукой не оказалось веера, дабы влепить мужу смачную оплеуху. Боги, он так переживал!.. Хотелось похоронить себя тут, прямо под этим чертовым деревом, рядом с Ло Бинхэ. Хотелось плакать. Злиться. Кричать.
Кричать о том, что Ло Бинхэ наконец очнулся.
Ло Бинхэ непонимающе озирался по сторонам, но всё же обнял мужа в ответ и тепло улыбнулся. Вопросов на данный момент было гораздо больше, чем ответов. В конце концов, они всего несколько часов не виделись, что вдруг нашло на его обычно строгого и сдержанного шицзуня?
Тем временем Лань Ванцзи и Хуа Чэн медленно приходили в себя. Увидев взволнованные лица супругов, они опешили и, с трудом приняв сидячее положение, переглянулись.
— Лань Чжань! — Вэй Усянь от прилива чувств покрыл лицо мужа маленькими короткими поцелуями, а после крепко обнял. — Как я рад! Ты проснулся!
Се Лянь же от страха совсем позабыл о том, что сердце Хуа Чэна ещё восемьсот лет тому назад остановилось и не слышать его стук — нормальное явление. В мыслях он посмеялся над собственной глупостью и стиснул мужа в объятиях, приговаривая:
— Сань Лан, как я рад, что ты жив!
Объятия и поцелуи никогда не бывают лишними, однако на данный момент Лань Ванцзи, Хуа Чэн и Ло Бинхэ задавались одним вопросом:
— Как вы здесь оказались? — хором спросили они.
— Пять дней от вас ни слуху ни духу, — начал Шэнь Цинцю. — Естественно, мы забеспокоились и…
Ло Бинхэ жестом прервал его.
— Пять дней? Шицзунь, мы виделись сегодня утром.
Раздраженное «Если бы» так и читалось на уставших лицах Шэнь Цинцю, Вэй Усяня и Се Ляня. Ло Бинхэ тут же замолк.
— Мы вдохнули слишком много пыльцы, — осознал Лань Ванцзи. В душе выдохнул с облегчением. Яд цветка, к счастью, лишь усыпил их на неопределенный срок. Причиной тому служил высокий уровень их духовных сил или же простая осторожность во всём, что касалось пыльцы, — загадка.
— Как вы очутились тут? — спросил Се Лянь.
— Дагэ захотелось поспать, — прохрипел Хуа Чэн в ответ, покосившись на Ло Бинхэ. — «Пять минут», да?
— Сань Лан сам не посчитал эту затею дурной, — напомнил Лань Ванцзи.
Небывалое облегчение расплылось по всему телу, стоило услышать обычные перепалки двух демонов и заклинателя, сохраняющего нейтральную позицию. Как этого не хватало!
Внешних повреждений у супругов мужчины не обнаружили: одежды разве что измазались в саже и грязи. Хвала небесам, то была всего лишь одежда!
— Лань Чжань, в следующий раз, если захочешь заработать добродетелей, возьми меня с собой! — улыбнулся Вэй Усянь. — Можешь встать?
— Мгм.
Но едва он и Ло Бинхэ не без труда поднялись на ноги, сгусток застоявшейся крови подступил к горлу. Оба зашлись в громком кашле; перепугавшись, Шэнь Цинцю и Вэй Усянь подхватили своих мужей, едва удерживая их от падения. Те, казалось, пребывали в не меньшем шоке. Они явно недооценили силу этого цветка.
— Лань Чжань, что с тобой, тебе плохо?!
— Бинхэ, у тебя что-то болит? Ответь!
Хуа Чэн меж тем всё ещё сидел на земле, опираясь на локти. Се Лянь не спешил тревожить его, боясь, что он, подобно своим братьям, зайдется в кашле и тут же рухнет обратно.
— Яд пыльцы негативно воздействовал на ваши золотое и демоническое ядра, — прохрипел Хуа Чэн.
— Боюсь, как бы вы не впали в искажение ци, — нахмурился Шэнь Цинцю, придерживая мужа.
Однако никаких признаков надвигающегося искажения ци мужчины не чувствовали. Лишь сильная усталость нахлынула внезапно, подобно морской волне, сбивая с ног. Клонило в сон. Совсем как тогда, когда они сожгли дотла последний цветок и улеглись спать прямо у этого дерева. Но нельзя позволить яду сломить себя! Иначе в следующий раз они могут вообще не проснуться.
— Мы в порядке, — ответил Лань Ванцзи.
Ло Бинхэ с ним согласился.
— Небольшой отдых и мы полностью восстановимся.
— Сань Лан, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Се Лянь, протягивая мужу руку. Хуа Чэн самодовольно улыбнулся.
— Гэгэ не стоит переживать, я сильнее этих двоих.
Несмотря на эти слова, когда Хуа Чэн попытался встать и сделать шаг, он вновь плюхнулся на землю, вернувшись в прежнее положение. И если Лань Ванцзи просто взглянул на него и покачал головой, то Ло Бинхэ засмеялся в голос, едва не харкая кровью.
Перед Се Лянем словно предстал тот маленький Сань Лан, ненавидящий себя за любое проявление слабости. Хуа Чэн бросил недовольный взгляд в сторону братьев и вновь попробовал подняться, однако и на сей раз у него ничего не вышло. Едва сдерживаясь от смеха, Се Лянь протянул ему руку.
— Разумеется, мой Сань Лан сильнее всех, но пока позволь мне немного помочь тебе.
Немного погодя Хуа Чэн всё же принял помощь Се Ляня и оперся на него, неожиданно почувствовав слабость во всём теле.
И медленными тихими шагами, придерживая своих благоверных, останавливаясь через каждый шажок, Вэй Усянь, Шэнь Цинцю и Се Лянь, преисполнившись небывалого облегчения и силы, двинулись домой.
— Кстати, Лань Чжань, хорошие новости! Я отбил твой меч.