Тэхён не знает сколько времени проходит, прежде чем он наконец-то перестает слышать отвратительный звон в ушах и голова раскалывается не так сильно, как прежде. Ещё не раскрывая глаз, лис пытается прощупать пространство вокруг себя. Под рукой ощущалось что-то мягкое, пальцы скользнули дальше и он наткнулся на стену. Первая мысль была: "О, наверное мне просто стало плохо и я упал, и сейчас лежу в комнате Чонгука". Но проблема была в том, что кровать в доме чёрного волка не стояла рядом со стеной, никогда. Тэхён попытался открыть глаза и это стало худшим его решением.

Первое, на чём сфокусировался его взгляд — был потолок. До боли знакомый, с окошком под крышей и старой, чуть облупившейся красной краской.

Туан любит красный. Потому что это цвет отчаяния и боли, двух самых любимых чувств этого волка.

Раздаются резкие режущие слух шаги и лис вновь закрывает глаза, пытаясь прикинуться спящим. В голове — ворох непонятных и непонятых мыслей. Почему? Почему он снова здесь, в месте из которого с таким трудом сбежал? Тэхён помнил лишь то, как гулял с Чимином, а потом пришёл Гаён, хотел поговорить, они пошли дальше, а потом... А потом острая боль и поглотившая его тишина.

— Так о чём ты хотел поговорить? — Тэхён перепрыгивает через небольшую кочку, краем глаза поглядывая на идущего рядом Гаёна. Когда омега встретил их с Чимином в лесу и предложил поговорить, лис сначала, если честно, отнёсся к нему с явным подозрением, но потом всё же смекнул, что ничего страшного не должно случиться. И, уверив в этом и Пака, ушёл в лес.

— Просто заранее хотел извиниться, — Тэхён уже тогда видел, что омега вёл себя непривычно напряжённо и то и дело оглядывался по сторонам, будто ждал кого-то или чего-то. И то, что уже в тот момент Ким не напрягся — сыграло с ним злую шутку.

Стоило им подойти к границе с поляной советов, в нос ударил знакомый кислый запах, от которого мгновенно свело скулы и захотелось опустошить желудок.

Последнее, что Тэхён услышал перед тем, как потерять сознание от удара было Гаёновское:

— Ничего личного, но рядом с ним должен был быть я.

Гаён предал его. Предал, ради исполнения собственной прихоти, воспользовавшись его доверием. А Тэхён и забыл о словах Чимина быть бдительным рядом с ним. Хотя, возможно, это именно то чего он(Тэхён) заслужил на самом деле? Вернуться туда, в то место откуда начал.

И стая ведь даже не будет за него бороться, у них нет на это никаких причин. Чонгука, разве что, очень жалко. Тэхён пообещал ему, что всё будет иначе и внезапно пропал, а Гаён убедит его в своей версии событий и чёрному волку не останется ничего другого кроме как отпустить его и забыть.

— Не делай вид, что ты спишь, Ким Тэхён, это слишком дурацкий трюк, — Туан появляется в комнате, подобно её величеству Смерти, соответствуя статусу ночного кошмара и личного Тэхёнового палача. Он одет совсем просто, в чёрный свитер и штаны. Не изменяет себе. Волк приставляет стул к кровати и занимает своё законное место лисоубийцы. Тэхён мечтает, чтобы всё это, всё происходящее сейчас оказалось просто дурным сном.

Он молча садится, поджимает к груди колени, чтобы быть чуть дальше от альфы настолько, насколько позволяло его положение и вздрагивает, когда встречается с ним взглядом. Если он умрёт прямо здесь, то спасибо, что хотя бы Чонгук этого не увидит.

Он уже погибает в своей голове, но единственный, о ком он думает — это чёрный волк.

— Что тебе опять нужно от меня? Я дал тебе понять, что не хочу быть с тобой, почему ты не понимаешь?

— Тэхён, ты ведь совсем, далеко не глупый, правда, — Туан не спрашивает это, утверждает, раздражённо дёргает плечом и хмурится. Лис впервые замечает в его лице эту непривычную для такого человека как он тяжелую давящую усталость, но бояться его от этого не перестает.

— Ты знаешь своё место в этой жизни, но почему-то всячески доставляешь мне и другим волкам проблемы, разве это не самый настоящий эгоизм с твоей стороны? Думаешь, мне приятно гоняться за тобой по стаям?

— Эгоист здесь ты, думающий только о том, как сломать меня, вместо того, чтобы просто отпустить—...

Омега инстинктивно зажмуривается и с силой вжимает голову в плечи, когда Туан резко выпрямляется со своего места и заносит руку, намереваясь ударить его, но вовремя останавливается, резко бросая:

— Прекрати уже раздражать меня своей беспечностью и свободолюбием, принцесса, или я быстро вернусь к воспитательным беседам, которые мы не закончили из-за твоего побега. Я не знаю, какую ерунду про абсолютную свободу слова у омег наплёл тебе этот чёрный волк, но лучше бы тебе перестать искать пути отступления. Твои родители захотели видеть тебя рядом со мной и у меня есть миллион причин это осуществить.

Южный волк выплёвывает это привычно резко и очень громко, будто режет без ножа и Тэхён чувствует, что больше не может дышать. У него ком застревает в горле.

— В твоих интересах перестать строить великие планы и действительно оглядеться вокруг, потому что скоро мы придём к тому, от чего ты нас отделил.

От свадьбы.

И нет никаких нас — Туана и Тэхёна, это было невозможно.

Это не может закончиться так.

Когда Туан уходит, при этом громко хлопая дверью и проворачивая ключ, Тэхён не выдерживает и сдавленно всхлипывает, утыкаясь носом в колени. Обида на родителей снова поднималась в его груди снежной лавиной и морской волной, снося на своём пути все те тёплые и драгоценные воспоминания, созданные Чонгуком. Сколько бы омега не пытался найти причин простить их — он никогда не сможет сделать этого, потому что их просто нет. Всё, что омега чувствовал — только жгучее раздражение, разъедающее кости.

По ощущениям проходит около получаса, а может даже и больше, когда слёзы с совсем иссякают и Тэхён вновь слышит шаги и ключ проворачивается в скважине. Он ожидал, что это вновь будет Туан, но никак не Сокджин и с небольшим деревянным подносом в руках.

— Уходи, иначе я лицо тебе расцарапаю.

— Ты не в том положении, чтобы указывать и угрожать мне, — невозмутимо отзывается альфа, проходя в глубь и не обращая внимания на дрогнувшего и насупившегося омегу.

Он прав, Тэхён хотел казаться более сильным и грозным, чем он есть в действительности, но он всё так же слаб и никчемен. Против такого волка как Сокджин омега вряд-ли выдержал бы бой. Лис перевёл задумчивый взгляд на поднос, который старший поставил рядом с ним. Небольшая миска с каким-то супом, в котором плавали крупные на вид мясные шарики, несколько кусочков хлеба и вода.

— Отравить меня хотите?

Глаза Сокджина метнулись к потолку.

— О боги...

Тэхён не был уверен, что те вообще приглядывают за своими южными детьми.

— Послушай, Тэхён, я не Туан и я не разбрасываюсь громкими словами. Но пока наш вожак этот олух, я вынужден передавать всё, — на этом моменте глаза омеги удивлённо раскрылись (правая рука вожака... назвала его олухом?), а Сокджин продолжил, — не думай, что в еде и воде, что-то есть, потому что никто не даст тебе умереть. Твоего повторного побега также не допустят, хоть я и понятия не имею почему Туан с такой силой цепляется за тебя. Ты далеко не идиот, Тэхён и можешь сделать так, чтобы он потерял к тебе интерес.

У лиса голова пошла кругом от слов альфы. Сокджин ненавидит Туана? И прямо намекает ему, омеге, попытаться развернуть ситуацию в другое русло?

— Почему... почему я должен тебе верить? — Лис медленно склоняет голову к плечу. Страх сменился невнятным удивлением и интересом. Какие цели преследует этот человек?

— Потому что я знаю, что твоё настоящее место не здесь, — просто отвечает альфа, так, будто это не он сейчас сидел в этой комнате и по кусочкам раскрывал омеге все свои мысли касательно будущего, — а ещё, что мне очень не нравится — слишком рано для войны между югом и севером, хотя, насколько я чувствую это по изменившемуся настроению, чёрный волк близок к тому, чтобы самостоятельно нарушить данное богам слово. У меня другие интересы и тебя в них нет и не будет. В общем, я своё слово сказал и выбор за тобой, лисица.

Сокджин уже собирался уходить, как омега резко окликнул его. Да, Тэхён был уверен, что возможно где-то альфа и не был до конца честен с ним, что где-то втерся в доверие своими словами. И Тэхён не знает, какие истинные цели преследует этот волк. Но Сокджин не разделял взглядов Туана и уже за это заслуживал благодарности.

— Спасибо—...

— Не мне, — оборвал его волк, делая шаг за дверь, — скажи спасибо Туану за то, что он слишком туп, чтобы видеть очевидные вещи.

Когда комната, ставшая Тэхёну клеткой, вновь погружается в тишину, омега придвигает к себе поднос и набрасывается на еду, надеясь, что Чонгук не оставит надежды вернуть его.

***

Чонгук не помнит кто и как доводит его обратно до поселения, проводит сквозь толпу встревоженных людей и запирает в доме, заставляя перекинуться обратно в человека и выпить чаю. В голове один единственный вопрос мантрой повторяется: "почемупочемупочему". Тэхён не мог уйти самостоятельно, это же очевидно. Когда Чонгук сказал, что не будет препятствовать его уходу, омега честно ответил, что идти ему некуда. Что он не вернётся домой, потому что его предали. Что он не вернётся в южную стаю, потому что там больно. А чёрный волк хорошо выучил, что его потеряшка не выносит когда больно.

Погода резко портится, когда альфа наконец-то начинает различать звуки вокруг себя. В окно барабанит мелкий дождь и Чонгук испытывает стойкое чувство дежавю, когда наблюдает за тем, как Хосок включает чайник, достаёт кружки, ложки, сахар, наводит чай и делает всё это молча, давая возможность вожаку прийти в себя и собраться с мыслями.

— Поговори со мной, — через силу произносит Чонгук, сцепляя пальцы и впиваясь взглядом в спину замершего Хосока. — Я схожу с ума.

— Ты знаешь, что что бы я сейчас не сказал — это не поможет тебе успокоиться. Потому что я сам не верю в то, что сказал Гаён, зная его характер. А ещё он слишком труслив, чтобы причинить кому-то физический вред и вообще... Ураган в душе да?

Хосок тараторит это быстро, в пол оборота разворачиваясь к другу и глядя ему в глаза. И, чёрт, это не просто ураган, это самый настоящий шторм.

— Да, Хосок, и я не смогу долго без него, — Чонгук тупо упирается лбом в сцепленные на столе руки.

Он снова разбит и Хосок за километр мог бы почувствовать эту тупую подступающую панику, которой от него разило. В последний раз он видел Чонгука таким два года назад и, если честно, совсем не хотел тогда, чтобы это повторилось.

— Он ведь прямо тут засел уже, понимаешь? — Альфа резко вскидывает голову на свою праву руку и тычет ладонью себе в грудь. — И прямо тут болит без него. Без его голоса, без его смешков, подколов, дурацких комментариев, без его белого зверёныша, который единственный моего волка на живот укладывал и в узде держал. Он же в ярости сейчас мечется.

— Я поним...

— Я не верю, что он сбежал и из раза в раз повторяю это себе всё громче и громче. И лучше бы Гаёну рассказать правду о том, что действительно произошло в лесу.

Чонгук уже хочет подняться, а Хосок инстинктивно делает шаг ему навстречу, чтобы усадить на место и попытаться успокоить, как на пороге кухни появляется Чимин. С его волос и одежды капала вода, брови были нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Он молча проходит к шкафчикам, делает себе ещё одну кружку чая и только тогда, обернувшись на старших волков, подает голос:

— Что?

— Где ты был? — Хосок уходит с полотенцем, тогда как Чонгук приближается к целителю и аккуратно убирает мокрые пряди с его лица.

Чимин делает глоток согревающего напитка и вздыхает. Он явно от чего-то был не в восторге.

— Когда Хосок увел тебя и Гаёна, я перекинулся в волка и пробежался вдоль границы. Надеялся, что смогу почувствовать запах и направление, куда исчез Тэхён и обнаружил...

Чимин замолчал и опустил взгляд, будто обдумывал, стоит ли говорить это вслух, но Чонгук чуть сжал его плечо и ему не оставалось ничего другого.

— И? Ты ведь нашёл его, так?

— Так, а рядом с ним... лимон и лайм, уходящий вглубь поляны советов, в сторону территории юга.

Чонгук слышит, как за его спиной чересчур громко ругается Хосок, чуть было не роняя пару полотенец на пол и быстро подходя к ним. Чонгук слышит с какой силой его собственное сердце ударяется о стенки грудной клетки. Значит, Туан всё же решил сделать первый шаг и, возможно, в любой другой ситуации альфа бы и похвалил его за сообразительность, но не сейчас, когда между ними жизни Тэхёна.

Хосок накидывает одно полотенце на голову вздрогнувшего и не сопротивляющегося Чимина, который успевает отставить кружку с чаем на столик и прижаться к широкой альфьей груди, встречаясь взглядом с Чонгуком, который на самом деле был в состоянии убить кого-нибудь. Чонгук, который сам поставил себе запрет на эмоции. Чонгук, который всегда пытается быть сдержанным. Чонгук, готовый всё живое уничтожить за маленького белого омегу с характером.

— Думаешь, Гаён сдал Тэхёна Туану?

— Уверен, но это ещё нужно будет подтвердить. А потом мы наведаемся в гости к Намджуну. Он давно делал мне предложение экскурсию по территории запада, так что, у меня наконец-то хороший случай принять его.

***

На следующий день Чонгук останавливается на северо-западной границе и долго вглядывается перед собой, зная, что вот-вот тут появятся дозорные с запада. Он надеялся, что те приведут его в свой лагерь, потому что сам переступить границу он не мог. В конце концов, запад это не юг, они чтят традиции и дружеские отношения выстроенные между ними и севером за столько лет.

Полтора часа назад они с Хосоком наведались к Гаёну и смогли выдавить из него правду не применяя силу. То ли Гаён просто испугался, то ли просто проснулась ранее спящая совесть, но омега раскололся сразу, стоило альфам только переступить порог. Он честно признался, что рано утром он улизнул с территории поселения и встретился с Туаном, что это не первая их встреча, что всё это было продуманным планом.

Чонгуку хотелось прямо там расхерачить что-нибудь об стену, чтобы выпустить пар. Но вот сейчас он стоит тут и позволяет ветру слабо трепать его волосы и одежду. На территории запада тоже был лес, но он был более редким и более жарким. Вторую половину дня солнце всегда находилось здесь.

Впервые Чонгук встретился с Намджуном, когда отец за год до своей смерти взял его с собой на совет. Это была неописуемая смесь уважения и восторга по отношению к старшему волку, которую Чон испытал, стоило ему только взглянуть на уже тогда вожака западных волков. То, как он держался, как разговаривал и непринуждённо вел себя. Чонгук мечтал стать таким же. А ещё, о лесные боги, кого могут оставить равнодушным его очаровательные ямочки? В общем, Чонгук был полностью и бесповоротно очарован старшим волком и на самом деле после их знакомства почерпнул многое из того, что знал сейчас. Намджун был всего на семь лет старше, но вёл себя так, будто уже повидал многое в этой жизни.

Из собственных мыслей Чонгука вывел топот лап. Хосока и Чимина он оставил в поселении, чтобы они приглядывали за волками и изменяющимися настроениями между ними. А так же за омегами, которые могли со дня на день подарить стае новый молодняк.

— Чон Чонгук, вожак севера, — на противоположной от альфы стороне останавливается массивный рыжий волк со светлой грудкой. Чонгук без труда узнает в нём Сонхуна. Молодой альфа, недавно ставший правой рукой Намджуна. От вечно спокойного вожака он отличался резким, местами вспыльчивым нравом, но он посмертно был верен западным волкам.

Рядом с ним, с плохо прикрытым интересом поглядывая на на Чонгука, остановились трое других дозорных, размахивающих хвостами.

— Что заставило тебя подойти так близко к границе запада? Уж не встречи с нами ты искал? — Чонгук готов поклясться, что будь Сонхун человеком — он наверняка язвительно хмыкнул бы, и не может сдержать улыбки. Молодые волки всегда очень своенравны.

— На самом деле, Сонхун, мне нужен Намджун, — альфа наблюдает за тем, кто рыжий волк приближался к нему, не сводя взгляд. — Я бы хотел встретиться с ним лично, если есть такая возможность.

— У Севера что-то случилось? — Сонхун по привычке обнюхивает альфу, который послушно подставляется под нос волка. Это было обычное дело перед тем как он мог пересечь границу и пройти на чужую территорию. Все волки всех стай делали так друг с другом.

— Да, но я хотел бы поговорить лично с вашим вожаком, а потом он, скорее всего, поделится этим с вами.

Сонхуна слова Чонгука не впечатлили, но он всё равно послушно отступил назад, позволяя Чонгуку наоборот сделать шаг вперёд и полностью ступить на западную территорию. И альфа не может осуждать его за недоверие, потому что молодой ум всегда ищет более серьёзный подвох в чужих действиях и поступках, чем он есть на самом деле.

Запад встречает Чонгука непривычной тишиной, когда чёрный волк идёт в окружении его жителей в сторону их поселения. Ему кажется, что он даже перестаёт слышать птиц, ступая по протоптанной тропинке. Только впереди, по мере продвижения, слышатся голоса шумной стайной жизни. Все волки всегда находятся в движении и западные не были исключением.

Нос щекочет запах еды, мяса и какой-то выпечки, лесных трав и обилие других волков, непривычных привычным северным. Чонгук мог бы сказать, что он чувствует себя слегка неуютно здесь, но тогда, вероятно, он с большой вероятностью соврал бы. Он столько раз был в доме Намджуна по каким-то делам, что стал считать запад вторым домом. И его были всё так же приветливы, как и всегда.

— О, Чонгук-а, не ожидал увидеть тебя здесь перед советом, — Намджун сбегает со ступенек своего дома и, в добром приветственном жесте раскинув руки в стороны, заключает не сопротивляющегося северного вожака в свои объятия.

Намджун высокий. Чонгук тоже не маленький, но старший всё равно остаётся чуть выше него даже спустя столько времени. У него загорелая кожа, пушистые белые волосы, тёплые серые волосы и такая же улыбка перед которой невозможно было устоять. Но пары, насколько Чонгук располагал информацией, у него не было. Не было пары и у вожака с востока, у Мин Юнги. Чонгук на это лишь неловко посмеивался.

— Я бы правда хотел, чтобы он стал единственным поводом увидеться, но, к сожалению, боги распорядились иначе, — Чонгук понижает голос. — Мы можем поговорить в доме?

— Конечно, — Намджун широким жестом указывает младшему альфе на двери дома, приглашая его войти.

Дом западного вожака был более уютным и обитаемым, чем его собственный. Много разноцветных ковров на полах, картины, живые цветы, подделки из глины и дерева, мягкие подушки, белые занавески на окнах, которые легко покачивались от любого дуновения ветра. И ощущение, что здесь правда хочется жить. Тэхёну здесь наверняка понравилось бы.

Когда Намджун, отдав распоряжение дозорным вернуться на границы, возвращается, они проходят на белую, освещенную тёплым июньским солнцем кухню.

— Чай? Кофе?

— О, нет, спасибо.

И дождавшись, когда Намджун сядет за стол напротив, Чонгук коротко рассказывает ему о произошедшем. О Тэхёне, о Туане, о сорванной лисом нежеланной свадьбе, о Ночи Воссоединения Судеб и похищении. Он говорит честно, пытается, чтобы его голос не дрожал и был максимально ровным, но в какие-то моменты всё равно предательски затихает и старший ободряюще похлопывает его по плечу.

— На самом деле, я слышал о том, что у вожака юга появился омега, — честно признается Намджун, когда Чонгук замолкает совсем. — Сам знаешь, слухи в наших лесах распространяются достаточно быстро. В этом нет ничего удивительного, но... Но я не думал, что всё может оказаться так плохо? Южные волки никогда не отличались особыми манерами среди всех нас, но чтобы опуститься до уровня наших предков и насильственно держать у себя омегу, который явно от этого не в восторге — это нужно ещё постараться.

Намджун немного сбит с толку и Чонгук правда понимает его состояние. Он сам чувствовал точно такое же смятение в день первой встречи с Тэхёном.

— Так значит, ты говоришь, ваше дерево выбрало его твоей парой? — Альфа почему-то внезапно мягко улыбается. — И какой он? Этот омега.

— Он похож на Хёнджина, но лишь внешне. Тэхён язвительный, чуть резкий в своих высказываниях, он всегда отстаивает себя и свои границы. Но знаешь, он на самом деле является очень мягким и—...

— Ты сильно его любишь?

— Настолько, что готов извиняться перед богами посмертно за то, что хочу сделать.

***

Тэхён меряет шагами комнату, периодически подходит к окну и пытается открыть его, но оно крепко заперто. При желании можно было бы выбить его, как в прошлый раз, но это привлекло бы много ненужного внимания, да и Сокджин прямо сказал, что сбежать ему вновь не позволят. Значит нужно было искать другой пути к отступлению.

Иногда, в течение этих двух дней к нему приходили другие омеги, молчаливые и серьёзные, они приносили еду, снимали мерки (Тэхён был готов заплакать от бессилия), выводили пройтись по второму этажу дома Туана. А когда они уходили, лис на пару минут садился на пол, опираясь спиной о дверь, и зарывался носом в ворот серой толстовки Чонгука, которую взял у него ещё вчера утром, чтобы ощутить фантомное присутствие альфы рядом с собой и успокоиться. Он пытался как можно дольше сохранить на себе и в себе этот запах, вспоминая северное поселение. И имя, имя альфы несколько сотен раз, выбивая на подкорке, чтобы не забыть его образ уже никогда.

Интересно, как там Чимин и Хосок? Смогли ли они закончить подготовку домиков к рождению волчат? А Минджу и Дончжу? Поговорил ли Дончжу с Чимином, чтобы помогать ему в целительском деле или всё так же чувствует за это неловкость?

И, главное, как там Чонгук? Скучает ли он хоть немного?

— Я люблю тебя

— Всё ещё? — Тэхён слабо рассмеялся на такое клятвенное заявление.

— Всегда буду.

А ещё к Тэхёну впервые, спустя столько времени вернулись дуратские кошмары в которых он постепенно тонет. Эту ночь он спал так плохо, что хотелось лезть на стену от раздирающей на кусочкиболи. Лис так долго пялился в потолок, что в итоге подумал, что сходит с ума. Перед глазами — улыбка, а в голове в миллионный раз "я люблю тебя", выселяющее напускную темноту, оставленную Туаном.

Стук в дверь заставляет Тэхёна резко подпрыгнуть на месте. А потом ключ по привычке уже проворачивается в замочной скважине и омега видит на пороге Сокджина.

— Идём, пройдёмся, — и уходит почти сразу же, оставляя дверь открытой настежь. Тэхён немного удивлён. Первая мысль была — беги, но вместо этого он лишь послушно догоняет альфу на лестнице, чем не вызывает даже удивлённого взгляда.

— Смотрю, ты понял смысл сказанных мной слов.

Тэхён ничего не отвечает и они в приятной тишине выходят на улицу. Июньское солнце чуть препекает, но периодически налетающий ветерок дарит удивительное чувство лёгкости. Сокджин двигается быстро, словно рыбка в толще воды, то и дело обходя снующих туда сюда южных волков и омеге пришлось приложить усилия, чтобы поспеть за ним. Он хотел спросить, где Туан, чтобы удостовериться, что волк не следит за ним откуда-то со стороны, но все слова отпали сами собой, когда они приблизились к полянке, расположенной близ поселения, красиво украшенной белыми цветами, лентами и фонариками.

У Тэхёна всё рухнуло вниз, будто по щелчку пальцев.

— Понимаешь, что это значит?

Голос Сокджина резкий, как гром и молния. Глаза Тэхёна за мгновение становятся влажными, а в груди вновь поднимается буря. Он не хочет верить вот в это всё, в то, что его смерть уже настолько близко и дышит ему в затылок.